Мёртвая голова

ПРОЛОГ
_______

Сахара, Красноморские горы, 1678 год до нашей эры
-------------------------------------------------

Мефинис привёл с собой всего двоих. Безумец! Может он хочет преклонить голову и колени? А может, биться один на один, и погибнуть как настоящий воин? Хотя вряд ли, он уже староват, чтобы меняться; был трусливым интриганом––им и останется, и никакие блага и проблемы мира не заставят его отдавать свою жизнь за кого-то. Пусть эти «кто-то»––его народ, все те, кто ему верил. Всё равно он отправит на смерть всех, а сам соберёт всё что сумел накопить и попытается бежать. Тогда что?
––Величайший, нет с ним никого! Наши воины облазили все горы, вокруг, насколько видит глаз, один песок да камень.
Величайший взмахом руки отравил советника восвояси. Действительно , его брат––безумец.  Припёрся в стан врага втроём с ещё двумя безумцами. Кто они? Одного Величайший знал, это был Оред, вельможа приближённый Мефиниса, наверное, ещё более трусливый и жадный, чем его хозяин. Его и сейчас трясло, пот падал крупными смачными каплями с тройного подбородка. А кто третий? Похож на заезжего из дальних-дальних стран, где мало солнца. Сам Великий никогда не был в таких странах, но разведчики рассказывали ему, что доходили до таких земель, где солнце не греет; люди там другие––они огромные, широкие в плечах, мускулистые и тяжёлые. И тоже носят длинную одежду, чтоб не продувал холодный ветер. Дураки, как можно ходить в длинной одежде, которая не продувается ветром? Тело же не дышит! А ещё рассказывали, что эти люди ужасающе свирепы и каждый из них стоит, по меньшей мере, трёх лучших воинов Величайшего.
         Этот походил на описанных ужасающе воинственных бойцов только одеждой. Он был плотно закутан в какое-то чёрное или тёмно-серое одеяние. От подбородка до самых щиколоток, хотя жара стояла такая, что трескались камни.
––Кто знает этого?––не оборачиваясь, спросил он у целой свиты советников, стоящих за ним и бесцеремонно тыкая пальцем в незнакомого ему человека.
––Мы не знаем, о Величайший!––за всех ответил тот, что подходил до этого с докладом.
––Подойди сюда, Мефинис,––властно сказал Величайший.
    Тот подчинился. Сделал несколько шагов и преклонил колени: «Разреши говорить, Величайший?»
––Говори, да побыстрее, долго я ещё из-за тебя буду на жаре торчать?!
Мефиниса затрясло от ужаса. Он сам не понимал, что он делает. Но он боялся богов, больше, чем своего жестокого и беспощадного брата. Он кинул быстрый затравленный взгляд на человека в  длинном тёмно-сером одеянии и тот, перехватив его взгляд, кивнул в ответ: мол, да, обещал––значит, заступлюсь. И уже, глядя в глаза Величайшему (чего не осмеливались делать даже его приближённые), улыбнулся:
––Что такое я слышу, Менуг? Кто тебя так научил разговаривать с родственниками?
––Да кто ты такой, шакал дикий, чтобы посметь называть меня по имени?!––взвизгнул тот, даже приподнявшись на месте от злости.
Двадцать пять отборных копьеносцев чутко и дружно наметились бритвенно-острыми лезвиями в дерзкого.
Незнакомец усмехнулся и негромко, сквозь зубы сказал: «Я смерть твоя»; а после, обращаясь к Мефинису и его вельможе: «Теперь идите обратно, вам необязательно видеть, что здесь произойдёт».
****

Мефинис не мог так просто уйти. Проклятое любопытство. Он догадывался, чем всё закончится… И когда Оред, счастливый от того, что не надо больше изображать из себя безумного храбреца, почти вприпрыжку побежал к повозке, на которой они приехали, Мефинис застыл как статуя за первыми отрогами, и стал подглядывать.
Ему снились страшные сны целую неделю. Он разговаривал с богами, злыми богами, богами смерти и разрушения. И каждый раз просыпался не утром, а когда они ему разрешали. И каждый раз он помнил всё, как будто всё приключилось наяву. В этих беседах с духами тьмы было мало приятного. Его таскали по Подземному царству мёртвых, показывали различные способы смерти и послесмертных мучений. Потом Господин Шакал, у которого в руках были ключи к Воротам в смерть, посадил его перед собой и говорил с ним. Разговор продолжался целую ночь; Мефинису никогда не забыть того разговора. Речь шла о том, что он скоро может умереть, а за жадность и трусость––главные грехи в глазах шакалоголового бога––ему придётся испытывать физическую боль после смерти ещё восемнадцать тысяч лет. Но этого можно избежать, если один-единственный раз проявить себя. Через две луны к нему придёт посланник богов, крылатый человек. Надо подчиниться ему полностью, выполнить все его требования. Если нет––смерть на месте и восемнадцать тысяч лет мучений после неё. Если да––долгая счастливая богатая старость и не сильно жаркое место в загробном мире.
Мефинис тогда проснулся оттого, что почувствовал удушье. Два дня он не мог придти в себя. А на третий день стал ждать…
И когда в залу его небольшого дворца, непонятно как минуя его охрану, быстрыми шагами вошёл мужчина и сказал: «Я тот, кого ты ждёшь», Мефинис лишь покорно склонил голову. Сначала правитель подумал, что гость из далёких северных земель––там по рассказам тоже одеваются в длинные, до пят, одежды. Но больше он ничем на описанных людей не походил. По рассказам они были высокие, широкоплечие, светловолосые и голубоглазые. А он––среднего роста, смуглый с острыми скулами, черноволосый небритый. У него были пронзительно-бездонные чёрные глаза. А на спине, чуть выше лопаток, к одежде прикреплена лицевая честь человеческого черепа.
Именно приказ посланника богов заставил его в одиночку сунуться на переговоры к своему властолюбивому брату-завоевателю Менугу, которого он всегда боялся. Чем-то большим, чем чувства Мефинис понимал, что он, Менуг, нужен посланнику. А сам Мефинис––лишь посредник. И уйдя за каменный выступ, Мефинис стал наблюдать, как расправляются с его братом.
В первую очередь посланник богов столкнулся с копьеносцами; двадцать пять тренированных, самых лучших, бойцов по приказу своего хозяина атаковали его. Ну а в то, что было потом, Мефинис боялся поверить, потому как это был уже не сон. Длинные одежды превратились в перепончатые крылья, и незнакомец взлетев, стал в сумашедшем темпе метаться по полю боя. Он убивал элитный отряд Менуга, превращал копьеносцев в трупы одного за другим с поразительной быстротой, а одного––Мефинис готов был поклясться––ударив по спине  рукой, разрубил пополам. Не прошло и двух минут, как демон взялся за вельмож, никто не успел убежать. И вот через три минуты, застывший от страха Менуг один на один стоит перед убийцей. Крылья мягко обвились вокруг тела и стали вновь длинной одеждой.
––Кто ты?–– взвизгнул Менуг.
––Я смерть твоя. А имя моё тебе знать необязательно,––голос посланника  богов был глух и спокоен как и раньше. Как будто он и не убил только что тридцать пять человек за три минуты.
––Отпусти меня! Я отдам тебе всё, что у меня есть, только отпусти меня! Золото, камни!
––Нет, Менуг! Не для того я семь лет искал тебя в этой великой песчаной пустыне, чтобы отпустить. Мне не нужны ни золото, ни камни. Как же ты жалок, человек! Ты обозвал меня диким шакалом, что-то в этом есть. Привет тебе от шакалоголового Анубиса!
Менуг заорал, когда из левой руки бога выскочил конусовидный клинок, но через секунду точный и короткий удар свалил его на землю. Убийца взмахнул крыльями и быстро улетел.
Больше Мефинис не мог смотреть. Он быстро побежал в сторону своего дворца, по пути догнав Ореда в повозке.
Когда он запер двери своей залы, он вдруг понял, что крылатый человек уже здесь. Ужас сковал его. Из темного угла насмешливый глухой голос сообщил:
––Не бойся, всё закончено. Твоя смерть мне не нужна.
––К-Кто ты? Ты дух зла?
Убийца Менуга рассмеялся:
––Через пару-тройку  тысяч лет меня бы назвали исчадием Ада. Или демоном Чистилища. А моё имя тебе всё равно ничего не скажет.
––Что теперь будет?
––Я сейчас уйду. И больше никогда в этот мир не вернусь. Ты станешь владетелем земель Менуга  и доживёшь до глубокой старости. Никто тебя никогда не тронет, потому что все будут уверены в том, что ты умеешь вызывать духов. Эта земля станет великой страной. Что тебя ещё интересует?
––Зачем  это всё?  Почему так произошло?
––Всё в мире живёт по определённым законам. Своих правил придерживаются и боги, и люди. Поэтому иногда их судьбы зависят друг от друга. А теперь оставь меня и не заходи сюда до утра. Я буду уходить в свой мир. Тебе оттуда нет возврата.
Мефинис в ужасе выбежал из дворца…

ЧЕЛОВЕК-МОТЫЛЁК
_______________

Я вылупился ранним октябрьским утром, дождливым и холодным. Потряс головой и попытался разлепить веки. Всегда такое ощущение, к нему не привыкнуть––как будто не выспался, а вставать надо. На перемещение уходит очень много сил. А ещё кокон надорван. Высовываешь какую-нибудь часть тела––в нём тепло, а на улице холодно. Бр-р! Не люблю холод, там где я родился, всегда тепло.
Вылупился я в городе, в каком-то тупиковом переулке, вокруг высились стены непонятных серых мрачных зданий. Здесь, в подворотне, не было окон, наверное, это какие-нибудь задворки офисных построек. В такое время люди ещё не на работе, они ещё спят в тёплых кроватках. Нормальные люди, я имею в виду. А кому-то вообще никуда спешить не надо.
… И ещё моросил мелкий холодный неприятный дождик. Асфальт в подворотне был мокрым. Мерзко. Однако надо было вставать, пока не сбежались любопытные.  Я уже видел, что два проснувшихся БОМЖа внимательно наблюдают за моим коконом––вчера вечером здесь его не было.
Я начал потихоньку выбираться из кокона на свежий воздух. Из тёплого нагретого собственным телом кокона  на холодный сырой воздух российского октябрьского рассвета. У меня сразу мурашки по коже пошли. Самое мерзкое в нашей работе––вылупление, когда  не до конца открыв глаза, не выспавшись, приходится вылазить во враждебную, чаще всего, холодную, окружающую среду. У меня дома тепло, поэтому холода никто из нас не любит. Но утро в октябре––не самое страшное время для вылупления. В прошлый раз Маё Фреаскё, ты вылуплялся в метели древнескандинавской зимы. Так что не ной и не жалуйся.
БОМЖи с разинутыми ртами смотрели, как я выбирался из кокона. Голый взрослый мужик с крыльями, растущими, как у ангелов из спины. Это же надо так допиться––до ангелов-то!
––Не ссыте, мужики,––усмехнулся я, лёжа на земле, и повернувшись к ним спиной, показал, что у меня между лопатками и шеей белеет человеческий череп, вернее, его лицевая часть,––Я не ангел, я чёрт. Нормальный и закономерный атрибут вашей белой горячки.
Я встал и, потянувшись, хрустнул суставами. Потер руки и ноги, чтобы согреться. Крылья не мёрзнут. Во всяком случае, пока стоишь на земле. Но на всякий случай  расшевелил и их.
Достал из кокона одежду, специальную, с прорезями для крыльев и черепа на спине. Оделся, размялся. Парни без определённого места жительства и регистрации продолжали молча пялиться на меня, боясь шевелиться. Без смеха не взглянешь!
––А вы что думали, я скажу, что мне нужна ваша одежда? «Терминатора» насмотрелись?
Легенды о людях-мотыльках, астральных сущностях, предвещающих несчастье––не совсем легенды. Я слышал даже, что американцы сняли довольно интересный, хотя и слегка занудный фильм. Сам не видел, коллеги рассказывали; те которые вылупились удачнее и имели возможность смотреть фильмы. Многие считают, что фильм снят по реальным событиям; ещё больше––что всё вымысел, причём, не самый продуманный. Однако для специального подразделения ликвидаторов «Мёртвая голова» такой вопрос никогда не существовал. Мы сами––люди-мотыльки. И мы предвещаем несчастья.   
БОМЖей я убил обоих. Мне нужны были деньги на автобус. Моя левая рука, представляющая собой коллектор всяческих имплантов, бесшумно выпустила из-под кожи матовое тёмное тонкое лезвие. «Я же тебе говорил, что он не ангел»,––прошептал один другому. Какая разница? Как будто ангел не может убить! Мужики даже не мучились. Они отмучились уже здесь, несколько последних лет шастая по помойкам  ночуя на сырой земле теплотрасс. Покойтесь с миром!  И пусть асфальт будет пухом вашему пеплу! Я воспламенил их  и забрал  двадцать пять рублей, скрупулёзно отложенных на два пузырька тройного одеколона. Дождь очистит их останки, омоет; а когда дождь кончится и асфальт высохнет, ветер вернёт подвижность пеплу, сути двух бродяг. 
Кокон рассосётся сам, вернётся в первоначальное состояние. Чуть больше будет щебёнки в безымянной подворотне  города Екатеринбурга. Кокон состоял из сгущенной плазмы, а плазму мы предпочитали делать из камней, плавили их до жижи, потом испаряли и уже из пара готовили плазму; сгущали плазму нитями и вили кокон. Трудоёмкий процесс, согласен. Однако только сгущенная плазма прорастает сквозь время и  пространство.
Я не торопясь вышел из переулка. Да спешить-то, собственно, пока было некуда. Автобусы и троллейбусы с трамваями ещё ходили еле-еле. Им тоже неохота было просыпаться. Мне надо было к вокзалу.
Рай и Ад действительно существуют. Только называются они по-другому. Но имеет ли это какое-нибудь значение для верующих любой религии? Рай, Ад––названия произвольные, хотя уже прижились. Если их переименовать, мало что изменится.
Однако серьёзно верующие люди очень бы удивились, узнав, что «светлые» райские жители зла порой совершают в десятки раз больше, чем «адские». Просто всё подчиняется одной всеобъемлющей закономерности, у каждого из миров––своя задача, а в связи с ней––свой свод законов и норм поведения. Например, у ангелов в порядке вещей убивать друг друга на дуэли. Главное предоставить доказательства обоснованности взаимного недовольства.
Рай, естественно, находится не на небе; соответственно и Ад––не полыхающая огнём подземная магма. Всё это––просто иной мир, который занимает ту же планету, что и Соединённые Штаты Америки или Республика Сомали. И, конечно, там не живут души умерших. Там живут за счёт них. Души сортируются и часть их поступает в Хинши (так можно более правдиво назвать божественные чертоги), а часть в Раманд (преисподнюю).
Но души делятся совсем не пополам. Просто, кроме них существует ещё и Чистилище.

ЗАТЕРЯННЫЙ В ГОРОДЕ
___________________
 
Перво-наперво мне нужно было попасть на Верх-Исетский бульвар. Там меня ждали. При работе в миру нам приходилось пользоваться помощниками, которых мы брали из мира людей. В одиночку в чужом мире каши не  сваришь.
Можно было дойти пешком, однако… Не зря же я убивал тех БОМЖей! Стоило воспользоваться их мелочью. Пока я ехал в трамвае, я размышлял.
Что меня всегда сбивало с толку так это валютные скачки в любой стране. В разные времена государственная валюта то ценилась, то не ценилась. Это в принципе, относилось ко всем государствам. Нас заставляли учить, какое государство какой валютой пользуется и уже непосредственно перед прорастанием мы изучали таблицы соотношения валют (как и многого другого) в стране на совершенно определённый период, в котором придётся работать.  В нашем мире время течёт по-другому.
Собственно людей в нормальном понимании в наших Землях немного. Остальные чем-нибудь, да отличаются от среднестатистических людей––или крылья есть, или хвост с рогами. Хотя как правило, изменения не касаются человеческой физиологии; просто развитый атавизм-кость, добавляются новые группы мышц. А в остальном мы такие же люди, чувствуем боль и страх, мёрзнем когда холодно и потеем когда жарко; ощущаем как нас захлёстывает безысходная любовь и неизлечимое одиночество.
Трамвай вздрогнул и замер; моя остановка. Я вышел под моросящий дождик. Вроде маленько оклемался, хотя в трамвае меня сильно клонило в сон. Чтобы не приходить на встречу с человеком сонным, я решил постоять немного под дождиком около стены какого-то здания. Спешить мне всё равно некуда, я могу выполнять задание хоть день, хоть год.
Я думал о том, как же все миры похожи друг на друга. Меняются только контуры зданий, одежда людей и их речь. Хотя, нет наверное, просто я устал воспринимать эти времена и географические точки. Ведь я смотрю на них только с одной стороны––я всегда думаю, как бы правильно кого-нибудь убить. Наверное, этим я и в себе что-то убиваю. И уже не могу потом чувствовать прелесть каждой страны в любое из времён. Только и остаётся––рваться домой; через все постройки, одежды, языки––скорее домой, где ждут себе подобные. Через время––туда, где его нет. Через страны и континенты––туда, где такое деление кажется тупым и лишённым смысла.
Я думал о том, что мне хочется курить сигареты по две с половиной пачки в день, пить водку без закуски, колоться сильными наркотиками. Хочется расслабиться, забыться и никогда не вспоминаться. Те же БОМЖи, которые первыми встретили меня в российской подворотне, к вечеру так догоняются своими суррогатными спиртами, что не осознают своих действий, им не за что переживать. Они падают и спят. И им хорошо. Им лучше всех на свете, пока они спят. Во сне очищены от грязи и унижений большого города, самобичевания внутреннего этикета. Во сне их не будоражат тревожные гудки собственной совести.
Так, хватит. А то это уже самобичевание от имени моего внутреннего этикета. Не умру. В конце концов, я делаю то, чего кроме меня никто не сделает. Я хмуро улыбнулся своим мыслям и неторопливо пошёл в сторону Верх-Исетского бульвара. Надо сделать всё как можно быстрее, один-два дня, и домой.
Души не могут быть грешными и безгрешными. Это просто субстанция из определённых элементарных частиц, которые даже не имеют массы покоя. Их можно использовать для поддержания энергетического баланса, да. Но избавлять от грехов нужно не души, а людей. И  одной из задач Ярму (так правильно называется мир, в католичестве обозначаемый как Чистилище) как раз и было выявление людей, способных привнести в человеческую историю глобальное зло и убивать их до реализации ими своих возможностей. Ибо от человеческой истории зависели и мы все; всё в мире взаимосвязано. Специальная группа в Ярму выявляла потенциальных «злодеев», место и время их жительства в человеческом мире, а бойцы другой группы–– «Мёртвая голова»––прорастали в мир людей и осуществляли ликвидацию. Просто и действенно. Борьба с вредителями––это наша работа.
Иногда случались ошибки. Анализаторы путали время, пространство или ещё что-нибудь, например, имя вредителя. Тогда ликвидатор не мог выполнить своё задание. Не выполнив же своё задание, он не мог вернуться обратно, в свой тёплый ровный безопасный мир. Хуже, когда анализаторы ошибались в самом человеке, видя в каком-нибудь безобидном обывателе злого гения. Тогда убийство становилось бессмысленным, и тяжёлые последствия для человечества всё же наступали––их творил тот, на кого и не думали. Но ошибки, как и в любой тяжёлой черновой работе, неизбежны. Всегда есть издержки производства, просто у нас расходным материалом являются люди. Никого не интересует личное мнение по этому вопросу, если необходимо, в ходе одной ликвидации может погибнуть и сто и больше человек. Глобальное за редкими исключениями несоизмеримо  важнее локального.

БИЗНЕС-ПАРТНЁР
______________

Я выставил из поднятого вверх левого кулака мизинец и безымянный палец. Народу на улице ещё практически не было и некому было удивляться моим телодвижениям. Да мне и было-то, в общем, всё равно. На самом деле я просто собирался позвонить. В имплант-пакет моей левой руки входили также и всевозможные радио-теле-спутник-ЭВМ-микросхемы. Материал для их производства был не схож с человеческим, однако это не мешало им функционировать в человеческом мире. Мизинец и безымянный палец образовывали антенну и порождаемые внутри меня радиоволны вгрызались в любую незанятую телефонную линию. Естественно, мне не нужны были наушники и микрофоны, чтобы общаться. Мне же можно было дозвониться в пределах города––я был нулевым абонентом.
––Да! Я слушаю!––голос был деловым и уверенным в себе. Сильный голос сильного человека. Но сильного только в этом мире.
––Сергей Александрович?
––Да!
––Нам с тобой необходимо встретиться! Жду тебя через десять минут около твоего подъезда.
––А кто это?
Опа! Спохватился!
––Моё  имя тебе всё равно ничего не скажет. Я тебе снился последние несколько дней.
Раздался грохот на том конце провода. Наверное, техническая накладка, «абонент временно выронил мобильный телефон». И Сергей Александрович стал самим собой; теперь это был голос человека, уставшего быть сильным.
––О, Господи! Что вам от меня надо сейчас?
––Я не вижу разницы между днём и утром. Если ты прозорливее меня, пояснишь мне её при встрече. Мне всё равно, что ты не выспался. Я уже семьдесят пять лет не высыпаюсь. Десять минут!
Я не срывался на нём. Я вообще никогда не срываюсь на рабочем материале. Это было необходимо. Он должен был знать, с кем имеет дело.
До моего вылупления в этом мире ему снились страшные, неконтролируемые им самим, сны. В них он погружался в Раманд, пересекал кипящие, горящие и ледяные реки. Много раз умирал, возрождался и никак не мог проснуться. И разговаривал, разговаривал с моим начальством––вторжение в сны людей осуществлял непосредственно Хозяин мира Ярму. Не больше, не меньше.
Скорее всего после первого дня страшных снов он подумал, что съел какую-то мерзость на ужин, и не поверил в их сверхъестественное происхождение; не мог понять только, почему проспал все деловые контакты, несмотря на разрывные гудки телефонов. Но когда вторую и третью ночь сны стали повторяться и продолжать тему появления сверхчеловека в его жизни, ему стало страшно. Не знаю, обращался ли он к врачу––некоторые делали и так––но мой звонок не был для него совсем уж большой неожиданностью, он знал, что я на самом деле к нему приду. Вдобавок ко всему вся его последняя ночь состояла из разговора, и я больше чем уверен, что за эту ночь  волосы у него седели сотнями. Из этого разговора он должен был вынести тезис: «Мироздание не простит тебе измену мироугодному делу помощи посланнику небес. Делай всё, что он скажет». Хотя по моему прошлому опыту встречались и такие, которые как раз считали сие вторжение в свою психику «искусом Диавола» и впоследствии старались всадить мне стилет в спину. Так что внедрение в сны––палка о двух концах. Неумение пользоваться этой способностью опасно. Поэтому внедрением и занимался только один из самых больших мастеров.
Хозяина Ярму звали Дана Элл. Он  был родным братом хозяина пограничной нам земли Раманд. Видимо, поэтому (на пустом месте в человеческом мире ничего не рождается) легенды и толкования больше сближали Чистилище с Адом, чем с Раем. На самом деле мы были между ними. Мы, не человечество. В разное время в разных странах Дана Элл называли разными именами––кто Хароном, кто Анубисом, по индейским поверьям он был духом смерти Вендиго. А настоящего имени не знал никто из смертных. Его самого это вполне устраивало. Поверье о том, что знающий имя демона обретает власть над ним возникло тоже не совсем на пустом месте. Мы, люди с изнанки мира, тоже живём по определённым правилам, и только это––залог нашего выживания.
Никуда мне спешить не надо было, я почти пришёл. Поэтому теперь шагал не спеша, медленно вдыхая сырой воздух. Всё, привык. Погода больше не раздражала, я почувствовал  прелесть дождя. Как жаль, что такие моменты в нашей жизни бывают так редко! Как жаль! А кто-то проводит дни в безделье и имеет возможность целыми днями наслаждаться погодой, жизнью и собственным свободным временем. Кто же, интересно, счастливее––мы, неутомимые демоны, не способные, однако, на отдых, или никчёмные людишки, которые сами выбирают себе линию поведения в своей жизни?
Я знал, что её зовут Аня Дромова. Она занимается на данный момент чем-то, связанным с черчением и немалую часть своего времени тратит за карандашом и бумагой. Живёт она в каком-то из общежитий города со студентами, хотя сама учащейся не является. Тем непонятнее её тяга к чертежам. Это практически всё, что было мне известно. Сергей Александрович Фитов же был представителем крупной финансовой конторы, периодически занимающейся спонсированием всяких сомнительных проектов и имел с ней какие-то точки соприкосновения и общие интересы. Поэтому он и был выбран мне в «напарники». Поэтому я знал ещё его имя и номера телефонов, домашнего, рабочего и мобильного, а также адрес квартиры и офиса. Я не считаю, что информации у меня было с избытком. Но и дефицитом это для знающих не является.  Я не первый день занимался ликвидациями людей, и даже далеко не первый год. Семьдесят четыре года безостановочной работы, смена времён и географических точек, смена этносов и культур; без отпусков и выходных, без попыток забастовать и уйти, уволиться и всё бросить к чертям. Семьдесят четыре года беспрерывного стажа. Четыре шрама-насечки на левом боку, где рёбра, означали четвёртый уровень по шестиразрядной шкале; я, в  принципе, входил в руководство подразделения. Для меня полученной информации было достаточно.
Я подошёл к подъезду ровно через десять минут после звонка. Сергей Александрович уже стоял возле подъездных скамеек, слегка подрагивая от холодного моросящего дождя, а может быть, от ожидания предстоящей встречи. Это был мужчина лет тридцати пяти или около того на вид. Но я мог и ошибаться. Я сам по человеческим меркам выглядел на двадцать девять. Он был в длинном демисезонном пальто и в кепке. В удачную погоду я попал, подумалось, мои крылья, смахивая на плащ в свёрнутом виде, как  никогда вписывались в ситуацию.
––Ну здравствуй, Сергей!––сказал я, подходя,––Узнаёшь? Готов сотрудничать?
––Т-ты… Как ч-человек…
––А ты кого ожидал увидеть? Чёрта с рогами и хвостом? Ваши, человечьи, представления о нечисти немного устарели.

НАКАЖИ СЕБЯ САМ
_______________

   Видимо, всё-таки всё прошло как нельзя лучше и он не секунды не сомневался в моём ангело-бесовском происхождении. Вот только кем он меня считает––ангелом или бесом?
––Ты, я надеюсь, основательно оделся? Зубы почистил и всё такое? Потому что не планируй больше сюда вернуться…
Он смотрел на меня со всё возрастающим страхом.
––…до самого вечера. Нам с тобой предстоит поработать. А потом я уйду в свой мир, и ты навсегда забудешь о том, что я здесь когда-то бывал.
––А… А что надо будет делать? 
––Всего лишь взять на душу ещё один грех. Ты же не думал об этом раньше? И у тебя их полно––грехов. Одним больше, одним меньше. Всего одно убийство.
––У-уб-бийство?! Я не хочу никого убивать!! Найдите себе кого-нибудь более подходящего, физически и морально! Спортсмена какого-нибудь! Я не справлюсь!
––Не ссы, Маруся! Убивать буду я. Ты просто будешь присутствовать. Или не будешь, я не решил ещё.
Его белое бескровное лицо было красноречивее всего, что он мог бы ответить на это.
––Приветствую вас, уважаемые! Сержант Ступкин, патрульно-постовая служба. Что здесь делаем в такую рань?
Я даже не заметил, как они подкрались. Три сотрудника ППС в характерной форме, вооружённые резиновыми дубинками, газовыми баллончиками, наручниками и пистолетами. Видимо, в городе криминальная обстановка. Я понял––внешне я, смуглый, скуластый, небритый, напоминал азиата или кавказца, а в России как раз были сложности с терроризмом и наркопровозами.
––Я живу здесь,––хмуро ответил Сергей Александрович. Интересно, может, он их не любит?
––А вы?––ко мне.
––А я к нему в гости пришёл. Поговорить надо.
––В самом деле? А документы Ваши предъявите пожалуйста!
Я взглянул в его глаза. Похоже, неподкупный. Вообще, не шкурные интересы сейчас преследует, если предложу ему деньги, ударит меня дубинкой. Просто мужик делает свою работу. Я сразу зауважал сержанта. Побольше бы таких как он, и мы реже бы вылуплялись в России и пограничных с ней государствах.
––Нет у меня с собой документов,––я устало вздохнул.
––У, тогда сложнее… Придётся пройти с нами. Фамилию, имя, отчество свои назовите, пожалуйста. И год рождения тоже.
––Акзаров Маран Чусоевич, 1975 год.
На самом деле моё имя Маю Фриаске. Так меня зовут в моём мире. Но… Знающий имя демона обретает власть над ним. Не полную, ничтожную власть. Но зачем лишний раз подсказывать людям то, что им не надо знать? Иногда, конечно, приходится раскрываться. Например, при предыдущем прорастании я раскрывался викингам, они знали, что я––Маю Фриаске, или «Маё Фреаскё», как они меня называли.
Пока подчинённые проверяли моё имя по рации на предмет розыска, Ступкин внимательно рассматривал меня. Я мог назвать любое имя, пока на руках нет документа с моей фотографией. Сержант это тоже понимал, поэтому, когда один из «пэпээсников» крикнул: «Розыска нет!», я увидел, что оставить нас в покое никто не собирается.
––Вам придётся пройти с нами в отделение милиции. Надеюсь, что Вы сами пойдёте. Иначе нам придётся доставить Вас силой.
––А сможете?––я усмехнулся.
––Я думаю, сможем. Только потом––никаких, пожалуйста обид; я сделаю свою работу.
––Я же не кавказец.
––Ну и что? А я––не нацист. Просто вы, азиаты, приносите зло в нашу страну.
––Не стоило упоминать о зле, сержант. Иногда зло полезнее, чем добро. Цоя любишь? «Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки»… Крепость руки для того, чтобы убить. И работа палача, поверь, в тысячу раз важней работы миссионера, потому что она со стопроцентным результатом делает мир добрее, избавляя его ото зла. Обрати внимание, знак «Инь-Янь», очень древний, и придуманный отнюдь не китайцами, обозначает далеко не взаимодействие полов. Белое––добро, чёрное––зло; и внутри каждого из них––их противоположность. Чтобы бороться с добром, нужно добро; чтобы побеждать зло, добру требуется другое зло. И добро его порождает. Загляни в мои глаза, сержант, и ты увидишь, как там, в глубине их плещется вселенское зло, порождённое во имя добра. Я рождён для одной лишь цели––уничтожения зла, а ты спрашиваешь год моего рождения. У меня нет ни родины ни флага. Я появился вместе с этой извечной борьбой, а значит, и возраста у меня тоже нет. Моя генетическая задача––убивать тех, кто неизлечимо зол и тех, кто мешает мне это делать. Если я здесь, значит пора кому-то уйти в Чистилище, пока не совсем поздно исправиться. Уведи людей, сержант. Уведи, пока есть такая возможность, сбереги их жизни. Иначе потом не простишь себе этого.
––Так! если я правильно понял, то вами двумя подготавливается убийство кого-то? А ты знаешь, что за один только умысел на убийство тебя уже можно наказывать?
––Чем отличается убийство от казни? Тем, что убийством жизнь отнимается необоснованно, а казнь––мироугодное дело. Мироугодное, сержант, потому что это выше компетенции Бога. Бог––всего лишь хозяин Рая и тоже играет по определённым правилам. Когда-нибудь я накажу себя сам. А сейчас, уйди с миром, пока отпускаю.
Сержант замахнулся дубинкой и ударил, но я отбил её и выхватил на лету. В следующий момент уже я его ударил его же оружием. Удар пришёлся в голову. Я добил основанием рукоятки в глаз и из ноздрей Ступкина брызнула кровь. Удар такой силы резиновой дубинкой ещё наверняка никогда раньше не наносился, и мёртвый сотрудник милиции кулем обвалился на мокрый асфальт.
Пока его шокированные подчинённые пытались придти в себя и достать пистолеты, я, сильно оттолкнувшись ногами от земли и разбросав крылья, взмыл выше пятиэтажного дома. Распрямились указательный и безымянный пальцы на сжатой в кулак левой кисти, из них выпрыгнули десятисантиметровые металлические иглы. Заложив крутой вираж, я сорвался вниз, набирая скорость, и вытянул вперёд левую руку. Когда до милиционеров оставалось метра четыре, иглы спрыгнули с  пальцев и отправились в самостоятельный полёт. Я вышел из пике и мягко приземлился в десяти метрах за их спинами. Два безжизненных туловища рухнули на асфальт; у каждого в глазу торчало по иголке. Я не торопясь подошёл к каждому телу и воспламенил их все. Потом отошёл к скамейкам, к утратившему все признаки жизни Фитову, и стал глядеть, как  сине-фиолетовое нереальное в этом мире пламя глотает остатки тех, кто не послушался моего совета и пожелал остаться на моём пути, вместо того, чтобы уйти с него.
Через десять минут от трёх тел осталось две горсти пепла, настолько мелкого, что невозможно было даже сказать, от чего он остался.
––Адское пламя, съедает без остатка,––пояснил я,––ну, что, Серёга, ты готов? Пойдём?
Он не шелохнулся. Я толкнул его в плечо: «Пойдём, говорю!». Он вздрогнул и дикими сумасшедшими глазами посмотрел на меня.
––Кто ты? С небес или из преисподней?
––Я––между ними. Но нет никакой разницы! Думаешь, ангел бы на моём месте поступил по-другому? Ошибаешься! Чувствовать себя в роли оратора-идеолога надоедает в первые два-три десятка лет. У нас у всех демоническая сущность. А теперь пойдём!

НАВСТРЕЧУ
_________

За шагом шаг… Так, хорошо, ещё один. Кажется, дождь немного привёл Серёгу в чувство, только неестественная бледность его сдавала. Нормальные люди такую видели только на картинках и в фильмах ужасов. Если бы кто-нибудь сейчас спросил у него: «Почему ты такой страшный?» он бы автоматически всё выложил, несмотря на то, что это и для него опасно. Его психический иммунитет был растрачен. Ничего, переживёт; если выживет, то привыкнет к ощущениям, только сны будут страшные сниться периодически.
––Куда?!
––Сначала к тебе в офис пить кофе. Ты же не откажешь гостю, напоишь меня кофе? Вообще-то я люблю чай. Но допускаю, что у тебя чая может и не быть…
––Да нет, у меня есть,––бесцветным неинтересным голосом сказал «напарник».
––Тем лучше.
Мы сели в его «Ауди». Хорошая машинка, надо сказать. Вот только пользовался он ей на десять процентов. Ехал не быстрее шестидесяти в час, останавливался на каждом светофоре, стоял в уже проснувшихся пробках. Что ж, он тоже вынужден играть по определённым правилам; это всеобщий крест.
Когда мы приехали к нему в контору, уже практически рассвело, и он пришёл в себя. В конце концов, у него социальная роль сильного человека. Серёга уверенным голосом поздоровался со своими коллегами и вахтёрами. Мы поднялись на седьмой этаж многоофисного здания. Где-то в этих районах я и вылупился с утра. Наверное, на пару километров восточнее.
Название «Мёртвая голова», как ни странно, придумано не нами, а людьми. В их мире существует такой вид бабочки––бражник «мёртвая голова»––на спинке около головы которой изображение, поразительно напоминающее человеческий череп. А нас, как известно, ассоциируют с людьми-мотыльками. Так что череп на спине у нас очень кстати. Мы––не мутация, и не наклеиваем его специально, чтобы быть похожими на бабочек с Земли. Просто так уж всё удачно и поэтично срослось.
А вообще, крылатая порода людей с черепами на спине характерна только для мира Ярму. Как биологический вид, все крылатые демоны едины, просто расы различны. Демонов  Хинши люди зовут ангелами––они более высокие и мускулистые, у них на Родине прохладней, они светлые, и крылья у них с опушкой. Демонов мира Раманд  люди привыкли звать бесами; бесы ниже, смуглее, худощавее, более жилисты, брюнеты с длинными чёрными волосами на голове и крыльях; на лбу––рогообразные костные выросты, а вот хвосты––не у всех.  У нас же в мире людей специальных названий нет, мы––свободные демоны. Раньше у нашей расы было две головы, смотрящих в разные стороны, а сейчас от второй остался только череп чуть выше лопаток.
Пока он готовил мне чай ( я знал, что могу смело оставлять его без присмотра, он ничего не выкинет), я сидел в соседнем помещении, в его кабинете (сам он находился в приёмной). Я включил компьютер и изучал карту города, по-всякому приближая и детализируя различные районы. Город большой. Я частично его знал. Но хотелось посмотреть на него сверху, с высоты птичьего полёта и выше. Я предполагал, что мне придётся летать над Екатеринбургом.
В приёмной Серёга разговаривал с кем-то. Женский голос, красивый, но усталый. Наверное, сдала ночную смену. Хотя голос, вроде, молодой, а на вахте сидела пожилая женщина.
––Вы неважно выглядите, Сергей Александрович.
––Всё нормально, моя хорошая! Ты готова?
––Морально да. А так… Придётся бегать по городу, всё, как всегда, на последний день.
––Ну так всегда. Ты же знаешь, региональный уровень, из Тюмени, Хантов будут, с Челябинска, Магнитогорска, с Уфы. Важно, очень важно себя показать с нужной стороны, даже не нас––себя. У тебя всё ещё впереди!
––Ну да! Я понимаю! Сергей Александрович, вы уверены, что всё у вас хорошо? Вид уж очень болезненный!
––Да, приболел немного. Но мне это не мешает. Ты логотип приготовила?
––Вот! На таких логотипках буду раздавать. Ну ладно. До вечера?
––До вечера, Солнце.

ПРОМАШКА
________

Районы разрастались, распарывались на кварталы крупными улицами и мелкими улочками на дворы и скверы. Программа карты города была хорошая. Указывая  на отдельные точечные объекты, можно было посмотреть их фотографии, можно было узнать, какой маршрутный транспорт ходит по дорогам, можно было увидеть  номера домов. Можно было почерпнуть много интересного из этой карты города. Даже номера телефонных АТС  в определённых районах города. Универсальная комбинированная карта, где он такую раздобыл, интересно? Наверное, где-нибудь в администрации города, и отвалил за неё немалые деньги. А ещё интересно, нужна ли она ему для работы, или он просто увидел такую подробную программу и не смог устоять («Авось потом пригодится как-нибудь!»).
Вошёл Сергей, задумчиво вертя в руках красно-сиреневую логотипку.
––Чай в приёмной на столе,––отстранённо сообщил он. Правильно, я и не ожидал, что он мне его на разносе принесёт. Спасибо.
––Спасибо,––я улыбнулся,––как ты думаешь, вахтёрам на первом этаже твой гость не показался странным?
Он удивлённо посмотрел на меня, как будто видел в первый раз. Выглядел я, наверно, и впрямь неординарно для этих мест. Смуглый, с острыми треугольными скулами, впалыми щеками, заросшими густой колючей щетиной, стоячими как щётка пыльно-смоляными волосами на голове, черноглазый, в длинном  тёмно-сером балахоне, как священник; на левом боку––четыре узких кривых оранжевых полосы, у основания шеи––бездонный мрак пустых глазниц на человеческом черепе.
––Я не знаю,––ответил он.
На самом деле балахон был обёрнутыми вокруг торса кожистыми перепончатыми крыльями, моими, настоящими, родными. Одежда была под цвет ворсу крыльев тёмно-серой. В отличие от «белых» ангелов и «чёрных» бесов обитатели Ярму носили серые одежды различных оттенков. А люди-мотыльки, убивая, творили зло во имя добра––их одежда была самой тёмной, почти чёрной. Ещё у нас не одевали головных уборов––в нашем мире было принято носить капюшоны. Четыре же полосы на левом боку, так же как и шрамы (которые были как раз под ними) соответствовали моему рангу в подразделении. В христианской религии почему-то считается, что Раю соответствует небесно-синий цвет, а Аду––огненно-алый. Это не совсем верно. На самом деле цветом Хинши является зелёный, а в Раманде поклоняются фиолетовому. В Ярму же царит оранжевый цвет.
––Деньги вложены в нужных людей? ––усмехнулся я, кивнув головой на логотипку.
––Что? А, да,––Серёга посмотрел на меня,––я в своей жизни занимался продвижением немалого числа сомнительных проектов, но это всё не то. Анечка––настоящий гений.
Оп-ля!?
Оп-ля!!!
––А как фамилия у Анечки?––я прищурившись, посмотрел на него.
––Дромова. А почему вас это интересует?
Я заскрипел зубами. Ещё бы! Быть так близко и не воспользоваться представленной возможностью! Если б я знал тогда, что это она, я бы сейчас уже прорастал в тёплом плазменном коконе в свой мир.
––Куда она пошла?––спросил я. Наверное, слишком жёстко, потому что Сергей Саныч испуганно посмотрел на меня.
––Она-то тут причём…
––Куда?!
––Я не з-знаю. Я же не контролирую её свободное время.
––Где она живёт?
––В общежитии…
––По карте покажи!
Он начал суетливо давать команды программе. Наконец, высветил пятиэтажное здание с двумя подъездами. Я уменьшил масштаб и сориентировался, куда надо двигаться. После я распахнул боковую фрамугу окна настежь и вскочил на подоконник.
––Я свяжусь с тобой, Сергей,––негромко сказал я.––и не вздумай вырубить хотя бы один телефон! Если что, звони мне тоже.
––Куда?
––Вот мой номер, пока я в пределах города или недалеко от него,––я нацарапал алмазным ногтем на стекле окна семь нулей и, перешагнув подоконник, сорвался в семиэтажную пропасть и раскинул крылья.

ДОГОНЯЛКИ
_________

Я не знаю, видел ли кто-то пролетающую над городом громадную свинцово-серую бабочку––меня. Если кто-то и заметил, а ведь было уже светло, скорее всего рассказал потом друзьям, что видел НЛО или что-нибудь подобное. Меня эти вопросы вообще не волновали, я летел со всей скоростью, на какую был способен. Хотел встретить жертву у неё дома.
Упав большой кляксой на крышу общежития, я опять завернулся в «плащ», и стал не торопясь спускаться с чердака. Коридор, множество дверей в обе стороны, студенты и студентки, бегающие по коридору в одних трусах и майках от умывальников к комнатам и обратно; смотрят на меня в шоке––какого хрена этому нерусскому в балахоне понадобилось на пятом этаже? Но не нарываются, обходят. Большинство дверей закрыто, но они тонкие––что есть, что нет. На лестнице––здоровый кабан-пятикурсник в растянутой футболке; но трусливый, когда хватаю его за горло, съёживается и начинает трястись, вместо того, чтобы врезать по лицу.
––Где живёт Аня Дромова?
––На четвёртом, малиновая дверь.
Малиновая дверь?!
Отпускаю пятикурсника и быстрым шагом вхожу в коридор четвёртого этажа. Та же суета, те же мыльно-рыльные принадлежности в руках. Только освещение хуже, несколько лампочек в коридоре перегорело.
Малиновую дверь я нашёл сразу––она, такая, была одна в коридоре. Странная какая-то склонность к малиновому, сиреневому… Тяга к «адскому» фиолетовому?
Посчитал двери, чтоб не перепутать––зайду через окно, подожду её там. В это время по левой руке прошла лёгкая судорога––мне кто-то звонил.
––Да!
––Это Сергей. Она домой не пойдёт. Она позвонила мне с Заводской, но говорит, что и оттуда скоро уйдёт.
––Где она там?!
––С таксофона звонила.
Я разбегаюсь и прыгаю в окно в конце коридора. Мне уже всё равно, что ошарашенные студенты высовываются в квадратную дыру за моей спиной, чтобы увидеть летающее чудо. Что я, так по всему городу и буду играть в догонялки с неподготовленной слабой девчонкой? На лету соображаю––где она, Заводская? Правлю курс: «Серёга! Ты ещё на связи? Как она выглядит? Во что одета?»
––Я на связи. Что там произошло? Что за грохот,––испуганный полушёпот.
––Всё хорошо. Я разбил окно. Быстрее соображай!
––Высокая, стройная, в бежевом плаще, волосы каштановые и длинные.
––Конец связи!
Но за Заводской её нет, я с воздуха прочесал всю улицу от начала до конца. Расширяю круг поиска, заглядываю в близлежащие дворы и на соседние улицы. Нарезаю в воздухе неправильные круги, как коршун; любопытный народ собирается внизу толпами и глазеет в небо, показывая пальцами––что это за чудище там парит? Секретный, нечего сказать, агент, ни разу не раскрытый.
Упустил! Если она сразу после звонка села в машину––а скорее всего, так оно и было; она и на Заводскую-то улицу зашла специально потому, что здесь таксофон есть––то она уже совсем в другом месте. Придётся возвращаться в офис к Фитову и ждать там вечера. Что у них там вечером. «…региональный уровень…»?
Ладно хоть Серёга фрамугу не закрыл. Я аккуратно влетел и встал на подоконник. Сам Фитов был в приёмной, давал указания секретарше. Он усиленно старался сделать так, будто ничего не произошло.
––Сергей! Надо поговорить!
Он вздрогнул. Секретарша (которая пришла уже после моего отлёта) удивлённо посмотрела на меня. На её лице было написано: я не знала, что там ещё кто-то есть.
––Я сейчас,––сказал Сергей Александрович и зашёл в свой кабинет. Я––за ним.
––Что вы с ней сделали?
––Я сожалею: пока ничего. Что у вас будет вечером?
––Конкурс-выставка в пять…
––Я иду с тобой;  там мы с ней и встретимся. А сейчас включи мне какую-нибудь видеокассету. Посмотреть фильм хочется.   
   
ЗНАКОМСТВО
__________

Мы прорывались сквозь натянутые нитки автомобильного потока. За рулём был я, поэтому его «Ауди» неслась во всю прыть, почувствовав свободу. Фитов был сильно подавлен, чтобы бояться скоростного движения, и молча сидел на соседнем со мной сидении.
Перед выездом я без особых для себя усилий убедил Сергея Александровича в том, что он нерационально использует мощностные качества своего автомобиля и что я гораздо быстрее довезу нас обоих до места, если сяду за руль. Попробовал бы он только возразить! Я не собирался ползти по-черепашьи на конкурс-выставку. Другие автолюбители не ценили моего стремления поскорее убраться из этого мира.  И надрывающиеся клаксоны, и злобно сверкающие фары дальнего света сопровождали нас всю дорогу.
Тем не менее мы опоздали на целых две минуты. Когда мы подлетели к стоянке, народу было уже немало. Я не очень-то торопясь––куда теперь было торопиться?––вышел из-за руля Серёгиной машины, подождал пока он закроет её и, подталкивая его впереди себя, стал протискиваться ко входу. Мне было безразлично, что там выставляют, какие шедевры науки и техники, да и шедевры ли? Может, это выставка новаторов? Я знал только, что одна из девушек, участвующих в выставке,––гений; причём гений злой. Дальнейшее её существование может представлять опасность для планеты Земля. Может, она и не будет вредить, кто-то другой воспользуется её разработками; это не имеет значения––опасность надо рубить под корень.
Первое выставочное место––и Аня Дромова. Я узнал её сразу, узнал, хотя никогда до этого не видел. Высокая, красивая, пышные каштановые волосы и чёрный обтягивающий свитер с красными продольными полосками. Просто и со вкусом. Она бросилась в нашу сторону, и из моей левой руки неслышно выскочило жало треугольного клинка.
––Сергей Александрович, добрый вечер! Вам уже лучше? Посмотрите сюда…
––Серёга, познакомь нас,––негромко сказал я,––и вали отсюда.
Сергей снова побелел, как вафельное полотенце, но он был по натуре эгоистом и своей жизнью дорожил больше. Наверное, у него перед глазами до сих пор стояли умирающие стражи порядка.
––Анюта, з-знакомься. Эт-то мой д-друг,––запинаясь пробормотал он,––он из ада. Из настоящего Ада. Настоящая адская тварь!––внезапно завопил он, перекрикивая гомон и музыку в огромном зале, и побежал, расталкивая толпу; у него всё таки наступил нервный срыв; да теперь он мне уже  и не нужен.
––Что с ним?––прошептала Аня, она казалась искренне обеспокоенной чужой судьбой.
––Он переутомился,––ответил я,––это пройдёт.
И заглянул ей в глаза––ни капельки зла в них не отражалось, она сама вряд ли сможет причинить кому-то боль, даже случайно.
––Да, наверное переутомился,––согласилась она со мной,––он так мало спит, так много работает.
Она посмотрела на меня и добавила:
––Он раскручивает всякие проекты, иногда совсем дебильные, но по сути он хороший человек…
––Эгоист,––я усмехнулся.
––Бизнесмен,––поправила Аня. И уже по-другому посмотрела на меня,––А почему он сказал, что вы из Ада? Ада ведь не бывает? Он имел в виду какую-то горячую точку?
––Там, согласен, довольно горячо,––ответил я; почему-то, после того, как я взглянул в её глаза, меня стали одолевать сомнения,––Но Сергей как раз говорил о настоящем Аду (или Аде). Я––порождение не этого мира, я из параллельного измерения, где обитают ваши души. Я––демон; я––твоё последнее откровение. И пришёл как раз за тобой.
Как ни странно, она сразу мне поверила. И её реакция была намного интереснее, чем я ожидал: она не испугалась и не разозлилась––она обрадовалась. И поманила меня на свой участок––отведённые организаторами выставки два квадратных метра, обложенные и обставленные ватманами и свёртками.
––Скажи, если ты демон, Анунк-Ун-Рама действительно существует?
Мне бы её заботы перед смертью! Я усмехнулся и кивнул головой. Анунк-Ун-Рама, согласно древним текстам открывающий врата в Ад, на самом деле командовал пограничным отрядом Раманда и мы, жители земель Ярму, общались с ним больше чем с остальными жителями «Преисподней».
––Смотри,––вдохновлённым голосом заговорила Аня,––я его себе таким представляю. Он мне приснился и я…
Не закончив фразы, она развернула огромный лист, на котором почти в полный рост был нарисован одним простым карандашом демон. Я вытаращил глаза––она нигде не могла его видеть, это очевидно; он не приходит в мир людей и не путешествует по человечьим снам. Тем не менее, сходство было поразительным, казалось, он сейчас сделает шаг вперёд, чтобы поздороваться со мной. В глазах Ани полыхали изумрудные огни, и я наконец-то понял.
«Она же художница! Какие чертежи? Какие  разработки?! Она совсем не учёный, она––человек искусства. Искусства с большой буквы. И человек тоже с большой буквы, а такой человек не может принести в мир зло». И тут же в голове щелкнуло: «Я не могу её убить! Она––не то, в чём сошлись расчеты нашей аналитической группы. Она их ошибка».
––У него вот здесь вот разрез на подбородке, с появления,––механически ответил я,–– И на правой руке четыре пальца. Послушай, Аня, это очень важно, ты правда его никогда не видела?
––Нет, а где бы я его увидела? В Аду я, по счастью, ещё не была.
«И не побываешь никогда»,––подумал я.
Правдивые видения о реальности иногда на самом деле приходят во снах и будоражат умы людей. Однако только лучшим из лучших удаётся эти видения запоминать.
Это означало, что она––гениальная художница и когда раскроется до конца, принесёт в мир лишь безмерное добро. Это означало, что наши умники ошиблись и отправили меня убивать совсем не того человека, который мог в будущем создать опасность, развитию людской цивилизации; Аня наоборот должна быть противовесом ему, без которого даже нам не справиться с нарушением равновесия. Это означало также, что я никогда не вернусь к себе домой, потому что теперь я бы уже ни при каких обстоятельствах не тронул бы её даже пальцем. Но мне было плевать. Плевать на группу анализа, плевать на то, что я навсегда застрял в России Нового смутного времени. Отныне я нашёл себе занятие. Я стану для Анюты ангелом-хранителем.

ПАДШИЙ ДЕМОН
____________

Конкурс-выставка закончился в десять вечера. Усталые, но довольные художники и скульпторы побежали по машинам, кто-то––пешком по домам. Мы с Аней не торопясь, шли по новому Екатеринбургскому Арбату, я нёс в руках и на плечах всё её нелёгкое художественное оборудование.
Я познакомился с ней довольно близко, и узнал, что она рисует только карандашом. Пробовала и красками, конечно, но как ей самой кажется, графика ей даётся лучше. Хотя знакомые и друзья говорят ей, что живопись у неё тоже на высшем уровне, и наверное, убедят её скоро рисовать красками. Они ей даже прозвище дали––Аня-Акварель, хотя акварелью-то она не рисует. Надо попробовать, надо оправдать прозвище.
Я рассказал ей, что меня зовут Маю Фриаске и что моё задание убить её окончательно и бесповоротно провалено, поэтому я наказан мироустройством и обречён теперь всегда жить здесь, в мире людей. «Падший демон».
Серёгу Фитова я больше не видел, он видимо убежал до закрытия выставки, потому что когда мы выходили, его «Ауди» не было. Наверное всё таки, слишком сильным было для него потрясение. Ну и пусть. Пусть только попробует теперь отказать Анюте в помощи! Я ещё даже не думал о том, что я с ним сделаю в таком случае.
––Что же тебе теперь делать?––спрашивает Аня.
––Ну как что?––я улыбаюсь,––буду потихоньку привыкать к местному климату, раз уж мне придётся доживать здесь. К прелести дождя. Буду носить твои баулы на выставки. А когда ты станешь известной-преизвестной, буду командовать, чтобы груз твоих картин в самолёт грузили аккуратней. Расскажу тебе много забавных историй о том и этом мире. Ты их окрасишь и превратишь в шедевры. Мы станем звёздами, Аня!
––Звёздами?––Аня смеётся,––теми, которые горят по ночам на небе?
––Нет! Ещё выше! Теми, которые картавят с эстрады!
Аня садится на лавочку и улыбается:
––Тогда я не хочу быть звездой! Я просто хочу делать своё дело, мне оно нравится…
Знакомое здание пятиэтажной общаги.
––Ну вот я и дома. Спасибо, что помог донести эти тяжеленные треножники.
––Ну что ты! Не стоит благодарить ангела-хранителя! Это его работа.
Несмотря на то, что в октябре темнеет рано, я по-прежнему вижу анюткины  глаза. Они всё также полыхают изумрудным огнём.
––Да? А вот мне интересно: ангелы-хранители любят чай с вареньем и домашними булочками?

ЭПИЛОГ
______

Плазменный телевизор, диагональ 72 дюйма
----------------------------------------

––Сегодня утро 24 сентября 2008 года, 8 часов 02 минуты, программа новостей «Утро города», в студии Андрей Ламалов. Здравствуйте! Коротко об основных событиях:

–––новость номер один
      примерно час назад на восемнадцатом километре Сибирского Тракта произошла автокатастрофа. Владелец  автомашины Мерседес-Бенц чёрного цвета не справился с управлением на большой скорости и выехал на встречную полосу, где произошло его лобовое столкновение с автомашиной КАМАЗ. Водитель КАМАЗа получил травму и был доставлен в одну из травматологий города для оказания медицинской помощи. И лишь несколько минут назад удалось установить личность погибшего владельца «Мерседеса». Им оказался Сергей Александрович Фитов, один из крупных финансовых деятелей города. Подробности произошедшего и обстоятельства на данный момент выясняются.

–––новость номер два
      сегодня, 24 сентября, день рождения известной екатеринбургской  художницы-живописца Дромовой Анны Андреевны. Эта выдающаяся девушка, уже, несмотря на свой возраст, по мнению критиков, единственная, кто способен представлять нашу страну на европейских конкурсах. И дело вовсе не в том, что у нас нет талантов, их очень много. Просто у её картин какой-то особенный дар покорять своей правдивостью всех, кто хоть раз присмотрелся повнимательнее. На данный момент художница находится в Москве. На вопрос представителей прессы, не собирается ли Анна немного отдохнуть от всего этого и покинуть Россию, её коммерческий директор Май Фреск сказал, что Анна не устала от «всего этого» и это для неё не тяжкая обязанность перед кем-то, а душа, вложенная в дело.

–––новость номер три
      …

Может, хватит, на сегодняшний день новостей?