Кира. Глава 10

Рассказ учителя так увлек Киру, что она на время отвлеклась от гнетущих ее мыслей и дурных предчувствий и не заметила, как они въехали в городок. Додребезжав до центральной площади, старенький автобус, фыркнув напоследок со скрипом открыл усталые дверцы и немногочисленные пассажиры неспешно вышли из него.
  Кира стояла в открытых дверцах и чувствовала, как тревога густым туманом окутывает ее, поглощая звуки, свет солнца, казалось, становится серым, как будто тяжелая грозовая туча укрывает его, зелень вокруг пожухлой. Ветерок гнал небольшие облачка пыли по площади, заворачивая их в маленькие круговороты, но женщина не ощущала никакого движения, воздух стоял вокруг мертвой массой. Она даже подняла голову и посмотрела на небо: ни облачка, лишь трепещут листья на верхушках деревьев по склонам гор. Так близко чуждый мир подступал только однажды…
Огромным усилием воли женщина вернулась в реальный мир. Учитель подал ей руку. Спустившись по ступенькам, она спросила у него дорогу. Это было довольно далеко, и мужчина вызвался проводить. По пути он сначала размахивая руками, рассказывал об истории городка, но заметив, что Кира занята своими мыслями, замолчал. А она прислушивалась к своим ощущениям: то древнее и равнодушное, что проявилось в ее сне, было близко, и с каждым шагом приближалось. Здесь! Женщина неожиданно остановилась: «Покажите мне замурованный переулок!» Учитель ошарашено вытаращил глаза: «Зачем это Вам? А Вы, собственно, кто?» Он осторожно отступил на несколько шагов: «Это здесь на параллельной улице. Просто заверните за угол и сами увидите». И резко повернувшись, мужчина быстро пошел прочь.
Кира стояла над замурованной улицей у самой крепостной стены и смотрела вниз: все чувства и эмоции были загнаны глубоко внутрь. Впервые женщина хотела сознательно использовать дар: только после утреннего кошмара  она поняла, насколько ей дорог Михаил и решила действовать: если не помочь, не спасти, то хотя бы остановить Это. А может, ней двигало желание отомстить? Нынче было уже не важно, что ей движет.
Кира превратилась в изваяние, всем своим существом прислушиваясь к тому, что внизу. Но ничего не ощущала: то ли оно насытилось и дремало, то ли не чувствовало тех эмоций, которые его привлекали и могли утолить голод. Амулеты Киреевны тоже молчали. От напряжения стали дрожать ноги, сказывалась усталость, накопленная за длинную дорогу, многократно умноженная нервным напряжением. Женщина села на крышу, опершись на крепостную стену, дававшую прохладную тень и задумалась…
Она брела в полумраке по серому безжизненному лесу, спотыкаясь о торчащие из земли скрюченные корни. Густой сизый лишайник свисал со стволов мертвых деревьев до самой земли, образуя целые шатры. В глубине одного из них светись холодным светом чьи-то недобрые глаза. На ветке сидел то ли орел с крыльями летучей мыши, то ли летучая мышь с осанкой и высокомерным взглядом орла. Серое солнце висело размытым пятном над горизонтом, в его свете ничто в этом мире не отбрасывало теней. И тишина – мертвая, нереальная, невозможная…
 Разбудил Киру чей-то взволнованный голос: «Потерпи, малышка! Я тебя сейчас вытащу!» И парнишка в солдатской форме, не раздумывая,  спрыгнул вниз. Мостовая замерцала и, как трясина в болоте, поглотила его в несколько мгновений! Кира на миг онемела, а затем рванулась в соседний переулок, где еще раньше заметила вход в коридор крепостной стены.
Она стояла перед дюжим охранником и, неистово тряся его за рубашку, требовала, чтобы тот открыл калитку: «Неужели ты не понимаешь!? Это надо остановить!» Наконец беспросветный ужас в глазах мужчины сменился проблеском сознания и, бросив к ногам Киры ключи, он с воплем: «Я больше не могу!» - побежал по коридору.
Женщина дрожащими руками открыла замок и распахнула калитку. Но сразу не вошла. Несколько глубоких вдохов – выдохов: многолетняя привычка держать свои эмоции под жестким контролем сослужила хорошую службу. Шагнувшая в переулок Кира была абсолютно спокойна. Дверь в один из заброшенных домов была открыта, там она и нашла изможденного ребенка. Взяв девочку на руки, женщина направилась к калитке, но уже на полпути почувствовала под ногами вибрацию. Рванувшись изо всех сил, она вылетела в коридор. Вибрация сзади нарастала, превращаясь сначала в рев, а потом в вой, перешедший в пронзительный визг. За Кирой по коридору несся сгусток чистой, первозданной ярости. Солнце, приближающееся к горизонту, стало пунцовым, окрасив редкие облака и воду в колодцах в цвет крови, лес на склонах гор, смешав в себе красный и зеленый оттенки, казался черным, стены замка горели пурпуром, в окнах вспыхивали зловещие отблески, а над головой кружил большой белый ворон.
Выскочив из коридора, женщина бежала, куда глаза глядят, и остановилась лишь осознав, что вой стих, и солнце приобрело свой обычный цвет. И тут она поняла, что не знает, что дальше делать с потерявшей сознание девочкой. Кира стояла посреди центральной площади городка у фонтана, а вокруг собирались жители. На лицах жителей не было единодушия: кто-то откровенно радовался спасению ребенка, кто-то смотрел с опаской, а кто-то и враждебно: «Не было бы хуже!»
Сквозь толпу пробился местный старейшина, бывший кузнец и, молча взяв окаменевшую от напряжения женщину под руку, увел ее в свой дом. Толпа медленно расходилась, всем было не по себе, у многих в душе поселился страх.
Передав едва живую девочку на попечение жены старейшины, Кира тяжело осела на обитый кованым железом сундук, стоявший в углу. Силы оставили ее…