Малое общежитие по улице Гоголя. Ч - 8

ЛИЛЬКА И НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.

               Есть ли ей что скрывать.... Аня грустно улыбнулась. Ещё как есть, да Юрка с его Нюркой ничего об этом не знают. Зато Другие обитатели малой общаги только о ней с Виктором и шепчутся... Особенно Марта бесится. Вначале она не придала особого значения тому, что Виктор стал чаще появляться у неё в доме. Но если раньше он приходил со своей сестрой, и они втроём, сидя на кухне на старинной угловой лавке со спинкой вели меж собой разные разговоры, то с тех пор, как в доме появилась Аня, всё это общение развалилось... Виктор, посидев с ними немного для приличия, подымался и уходил к Ане. Хозяйка не сразу обратила внимание на эту странную, по её пониманию, дружбу, потому что завозилась со своей племянницей Лилей, которую привезла из Днестровска.Она поселила её в крохотной комнатушке, переделанной из кладовой. Отправляя дочь, сестра Марты Осиповны просила её повлиять на девчонку. Сама она не могла сладить с дочерью – та не хотела учиться и в голове у неё были только гульки-танцульки. И Марта Осиповна рьяно взялась за дело. Конечно, она не помнила школьной программы и потому, попросила Аню за тарелку борща с фасолью  позаниматься с Юлей, уделив ей хоть часик в день. Можно будет определить её в ремесленное училище. Пусть учится шить, чем плохо? Но Лилька, обладательница чёрных жгучих глаз с прищуром, сверкающих из-под чёрных густых кудрей, закрывающих и без того узкий лоб, ни на какую учёбу не была согласна. Она отстранённо смотрела на загадочные иксы с игриками и на тругольники с тупыми и острыми углами и, глядя на Аню умоляющими глазами, просила, как она говорила, отпустить её на волю.      
Почти каждый вечер она удирала из дому на танцы. Аня отказалась от ароматного наваристого борща – не заслужила! Ничего у неё с Лилькой не получалось. Все объяснения самых простых  истин отскакивали от Лилькиного лба, как горох от стенки. Каждый день заканчивался долгими тётушкиными нотациями и уговорами, переходящими в крики и угрозы отослать её назад к матери.
                Но на Лильку ничего не действовало. Единственно, чем она увлеклась, это было кокетство.Она стреляла глазами и в Юрку, и в Виктора, и в слушателя торговых курсов Рафика. И даже в Иван Иваныча, лысоватого, но очень милого мужика, который проживал у Берты Осиповны очень короткое время. Ни Юрка, ни Виктор, ни тем более солидный Иван Иваныч на неё никакого внимания не обратили. А вот слушатель отозвался самым активным образом и охотно закрутил с Лилькой, чем вызвал вздох облегчения у Ани.  Рафик приставал к ней с предложениями “любви и дружбы”, и Ане даже пришлось обратиться за защитой к Марте Осиповне, и та быстро отогнала от неё Рафика. На Лилькино кокетстство он  клюнул моментально и, придя с занятий, запирался с ней в её комнатке, пользуясь тем, что грозной тётушки ещё не было дома. От Лильки он выходил с ещё более красными губами, растянутыми в довольной улыбочке...
         Однажды, вернувшись с работы, Марта Осиповна  услыхала смех, доносившийся из-за  двери Лилькиной комнаты.“Ага!” – сказала самой себе Марта Осиповна и, подкравшись к двери, приложилась к ней ухом. Хихикала Лилька, а ей вторил сладкий тенорок Рафика. Марта Осиповна буквально вломилась в комнату. Лилька испуганно отскочила от Рафика, а тот от неожиданности не мог двинуться с места.
       -  Ах ты, бесстыжая, -  накинулась на Лильку тётушка, - вот ты чем занимаешься, пока я на работе!
       Рафик, наконец, опомнился и довольно резко прервал разгневанную хозяйку:
         - Послушайте, попрошу вас не врываться без...
         - Ух, развратник!  - перебила  его Марта Осиповна. – Убирайся отсюда! Он ещё смеет командывать у меня в доме, врываться мне или нет! - Наступая на него, она вытеснила его из комнаты и велела немедленно собирать вещи. Рафик, пожав  плечами, покидал в чемодан свои носки-рубашки, и, сказав Лильке:”Увидимся,  жди”!  – нагло посмотрел на хозяйку и ушёл. Разъярённая Марта кинулась к Лильке и в состоянии истерическом, которое придало ей  решительности и силы, принялась её лупцевать. Та сначала молча отбивалась, ловко уворачиваясь от её кулаков, но когда Марта Осиповна закатила ей звонкий ляп по щеке, не выдержала и выкрикнула, наконец, то слово, что давно готово было сорваться с её языка в адрес тётушки:
         - Ведьма!
        Марта Осиповна опешила, но, быстро придя в себя, закричала, с откровенной  ненавистью глядя на племянницу:               
          - Вон из моего дома!
             И Лилька исчезла.
      Марта Осиповна позвонила сестре и долго жаловалась на строптивую               племянницу. Сестра  слушала молча, а на побег дочери отреагировала неожиданно равнодушно.
        - Значит, и от тебя сбежала... Она и дома сбегала,пропадала по нескольку дней... Я тебе сразу об этом не рассказала, надеялась, что у тебя она постесняетя так себя вести... Ну что ж, появится, купи ей билет и отправляй домой. 
           Но Лилька не появилась...
           Что Лилька! Как говорится – с  глаз долой... и т.д. После её исчезновения
проблем у Марты Осиповны не убавилось. Её давно уже занимала Аня, эта тихоня,эта скромница. Нет, вы только подумайте, она полностью завладела  вниманием Виктора! И он совершенно перестал общаться с ней, Мартой. Раньше приходил специально к ней, да никаких сомнений быть не могло... А с тех пор, как у неё появилась эта  девчонка, он стал полностью игнорировать её, Марты, общество. Когда Марта Осиповна видела, как они, Виктор и Аня, сидят за столом или на диване и увлечённо беседуют, или низко склоняются над чертежом перспективы или над проектом, что приносил с собой Виктор, она просто приходила в ярость. Не однажды она, придя с работы, заставала их, засидевшихся до поздних сумерек. Она резко поворачивала выключатель, ослепляя их ярким светом, и они, щурясь, смущённо, как провинившиеся дети, смотрели на лицо Марты Осиповны, выражавшее холодное презрение. И каждый раз она находила какой-нибудь предлог для того, чтобы пройти из кухни то в комнату, где те обычно сидели, то к себе в спальню. И однажды, когда  в очередной раз Марта Осиповна протопала мимо Виктора с Аней в кухню, до них донеслось:
        - Такое впечатление, что они друг без друга ничего не делают!Он ей помогает,а она,видите ли,- ему... И это же надо – пятикурсник советуется с первокурсницей!         И что он нашёл в этой пигалице,не понимаю! Часами сидят-болтают!И о чём можно так долго говорить?! - В её словах, обращённых к Виктории, были и недоумение, и непонятно откуда взявшаяся обида.
        Виктор с Аней переглянулись и прыснули.
      - Слушай, и в самом деле, что у нас общего? И что тут поделаешь, я, признаться, постоянно хочу тебя видеть! А ты? - Он смотрел на неё серьёзно и выжидательно.          - - Тише! - Аня оглянулась на дверь, опасаясь, что из неё опять выскочит хозяйка и будет зло коситься в их сторону... Она взглянула на Виктора, на его лицо, красиво слепленное, с большими карими глазами, точно такими же, как у его сестры. Его вопрос смутил Аню. Ей почудилось его колебание, его непонимание того, что между ними происходит. Да и сама она не могла ещё в себе разобраться.Чем чаще она встречалась с Виктором, тем сильнее овладевало ею какое-то тревожное и одновременно радостное чувство. Она и не заметила, как из намного старшего он превратился в ровню ей. Она перестала замечать его солидный, как ей показалось с самого начала, возраст.Незаметно пропала робость,которая овладевала ею вначале их знакомства.
         - Вы хотите сказать, что вам со мной интересно? – осмелев, спросила она.
         - Я тебе отвечу на твой вопрос, когда ты перестанешь говорить мне”Вы”... Может, не будем держать дистанцию? Вот если бы я и в самом деле оказался твоим преподавателем, тогда всё усложнилось бы... – Он умолк и неожиданно для себя самого протянул руку и коснулся её каштановых волос, раскиданных по плечам.
          - Вот видишь, ты меня послушалась и постриглась, и стала похожа на вполне
взрослую девушку.
           - Да я давно хотела срезать косы, они порядком мне надоели!
           - А знаешь, мне вот пришла в голову мысль, что если собрать твои волосы на затылке, то сходство усилится... Можно, я проверю?
            - Что это вы собрались проверять? – отшатнулась от него Аня, - сейчас   Марта прибежит, будет ей повод ворчать ещё больше! – и Аня пересела с дивана, на котором они сидели, к столу.
            - Так с кем сходство, вы не договорили... – она, улыбаясь, смотрела на него.
            - С мадонной! Италия, Ренессанс... Ты не находишь? -Она засмеялась.        -            - Почему ты смеёшься?
             - Мне смешно, потому что ребята с нашего курса зовут меня... – Она сделала
паузу, сомневаясь – сказать или нет?
             - Ну, так как же они тебя величают?
             - Наша мадонна Анна...
             - Ну, конечно! И я обязательно нарисую тебя в этом образе, идёт? А давай сейчас!
             - Нет, не сегодня. Марта собирается завтра после работы на телефонку, так
что, приходите и спокойно порисуете.
              - Отличная мысль, и некто очень любопытствующий не будет мельчешить перед глазами!

          На следующий день они встретились после занятий и пошли на квартиру.
          Дома Аня протянула Виктору большой альбом-папку из твёрдого картона, с двумя карманами – для чистых листов бумаги и для готовых работ.Виктор, взяв карандаш, начал размечать рисунок.
        - Нет, - он отложил папку в сторону, - Так я не попаду вобраз.Пожалуйста, заколи волосы на затылке.
            - Ладно, так и быть. Посмотрим, или это поможет вам попасть в образ... – и она ушла в другую комнату.
          Через минуту Аня появилась с забранными назад и перевязанными лентой волосами, концы которых улеглись крупными волнами по одну сторону её головы. Виктор уставился на неё, удивлённо рассматривая её преобразившееся лицо. Глаза её сделались как будто бо’льшими, брови взлетели над ними тонкими крыльями, а на ярких губах блуждала чуть лукавая улыбка.
         Виктор встал и шагнул к ней... И снова его руки потянулись к ней и легли на её плечи.
         Аня невольно сделала шаг назад.
         - Ну подожди, я только хочу убедиться – ты ли это или в самом деле мадонна,
cошедшая с полотен Великих... – И, пытаясь скрыть внезапно охватившее его волнение, стал поясничать:
         - О, моя несравненная, дайте мне вашу нежную ручку, и я поведу вас к этому великолепному креслу и попытаюсь сделать Ваш портрет, который, смею надеяться, войдёт в анналы мирового искусства!
         Аня рассмеялась, подала ему руку, и он усадил её на прозаический стул с        прямой незатейливой спинкой.
        “ Что это я расслабился? – Думал он, быстро взглядывая на её повёрнутую в  полоборота голову и водя карандашом по бумаге. – Неужели влюбился... Вот чудак! Это же безнадёжно во всех смыслах”...
        Аня раскрыла книгу.
        - Буду читать, а то просто так сидеть скучно...
        - Что читаешь сегодня? – спросил он, глядя, как Аня перелистывает cтраницы.
        - Ремарк, “Три товарища”...
        - А, Ремарк... Читал.Трогает... Но между прочим, последнее время меня биллетри- стика не очень привлекает. Предпочитаю читать о великих людях и великих событиях, то есть, не чьи-то выдумки и фантазии, а описание того, что происходило на самом деле во времена прошедшие, далёкие.Только не о теперешних делах-событиях, потому что о них уже успели такое насочинять, что события эти под пером ловких писак превратились в лживые учебники с перевранными фактами или в бездарное чтиво!
         - Вот как! А к какому жанру вы отнесёте, например, “Муки и радости” Ирвинга Стоуна, о Микеланджело?
         - Ну, это совсем другое дело, это роман исторический, о жившем в прошлом  человеке, гении. Я такие книги никак не отметаю!    
         - А я бы не сказала, что и “Три товарища”- выдумка чистой воды. Всё очень реально. А кроме того, если автор талантлив, он так напишет, что получится правдивее любой летописи.Разве историку, излагающему события и факты возможно передать атмосферу, окружающую живших в ней людей, их отношения, смех, слёзы, радость, горе? Любовь, наконец?.. – горячо, с запальчивостью очень юного существа, проговорила Аня.
      Виктор пристально посмотрел на её раскрасневшееся в пылу спора лицо.
         - Любовь, говоришь? Ты что-то знаешь об этом?
      Аня пожала плечами... “Хм... Почему всем вокруг интересно, знаю ли я что-либо об этом?. – Она не ответила. Разве она могла ему признаться, что да, знает, потому что то, что она чувствует, когда он рядом и когда его нет возле неё, кажется, и есть любовь...
         Заметив её смущение, он махнул рукой и сказал, рассмеявшись:
         - Ладно, сдаюсь! А ты боец! Ещё немного, и кинулась бы на меня с кулаками!
        Сделав ещё несколько штрихов, он сказал:
         - Ну, вот и готово! Смотри...- и он положил рисунок на стол перед Аней.
         Аня стала придирчиво его рассматривать.
     С листа бумаги на неё смотрела она и не она...
         - Очень похоже... на мадонну и на меня, конечно, тоже. Только...
         - Что, только?..
         - Вы хорошо выдержали стиль,но глаза получились уж очень красивые и печальные... Разве они такие у меня?
         - Они прекрасны, твои глаза, и это говорю тебе я – какой-никакой, а художник,
да ещё влюблённый...
          - Влюблённый... в кого? – спросила она, не поднимая на него глаз.
       “Не скажу... пока” – подумал он, а вслух сказал:
          - Во всю Эпоху Возрождения с её гениальной архитектурой и такими вот     мадоннами. Давай автограф поставлю, - он взял рисунок и размашисто подписался.
          - Когда-нибудь будешь пересматривать свои работы и вдруг среди них    обнаружишь этот портрет, выполненный... посмотри, кем...
           - Леонардо... Недовинченный! – прочитала она и рассмеялась. – Остроумно! А в анналы войдёт. Во всяком случае, в мои – точно!
         - И на том спасибо! А теперь,разрешите вас отблагодарить за ваше терпение...  – И он взял её руку и прижался к ней губами.   
           - Нет, это я должна быть вам благодарна за такой чудесный портрет, -          произнесла она смущённо, - и потянула свою руку из его ладоней, чувствуя, что он её не отпускает... Но во входных дверях повернули ключом, и его ладони разжались.
            - Акт второй – явление Марты народу и, как всегда, очень кстати! – скорчив мину, сказал он и, махнув Ане рукой, пошёл к двери. Из коридора донёсся удивлённый голос хозяйки и подчёркнуто-вежливый Виктора. Но Аня не стала вслушиваться в их разговор.Она поспешила убрать рисунок в папку, чтобы избежать лишних вопросов хозяйки...