Распутье дорог - глава 4

Кельтский крест.
Часть третья "Распутье дорог"

Глава 4
 
    Солнечный свет настойчиво пронзал занавески на окнах, ещё крепко спящего дома, когда пронзительный детский плачь, разрушил безмолвные объятия тишины. Мари-Луиза слегка задремав, рядом с Джерардом, резко открыла усталые глаза. Первое что она сделала очнувшись, взглянула на шотландца. Джерард лежал неподвижно, но его грудная клетка вздымалась от тяжёлых вздохов. Чёрные круги под глазами исчезли, и лицо мужчины уже не было синим, а просто бледным. Мари-Луиза осторожно провела рукой по его красивым, чуть вьющимся волосам и заметила, как много седых прядей и морщин появилось у Джерарда.  Он также сильно похудел и на его теле кроме старых рубцов было много новых ран, порезов и ссадин. Словно почувствовав пристальный взгляд Мари-Луизы мужчина заморгал и открыл глаза.
- Мари…
- Как ты?
- Немного лучше. Вчера я думал, что мне конец. Бог дал, Бог взял. Мне было так плохо, что казалось ещё немного и я встречусь с моим отцом. Мне было десять, когда он умер. Мне его всегда не хватало. Особенно сейчас. – Говорил Джерри, тяжело дыша. – Я не мог понять, почему Бог забрал его так рано. Ведь он был очень нужен мне и маме. Смерть отца многое сломала и перевернула во мне. Я почти потерял веру во Христа. Я не мог понять почему если Бог, как говорят – добр, справедлив и очень любит нас, почему он тогда не спас папу? Я так его просил об этом. Мне ничего не было нужно только, чтобы мой отец остался жив. Но вчера, когда я думал, что скоро умру вера вернулась ко мне. Я мало думал о своей душе раньше. А она будет жить вечно. И я простил всех на кого был зол. А потом просил прощения сам. И тогда я почувствовал, как с моей души упал камень. Мне стало легко и я уже не боялся смерти. И я почти перестал чувствовать боль физически. Но мне было больно при мысли о том, что я больше никогда не увижу ни маму, ни тебя, ни нашего сына, которого я так и не видел ещё. Но возможно там, в ином мире, я вновь встречу отца. Подумал я тогда. И хотя бы там, мы сможем наверстать то, что не успели здесь. Кажется на исходе жизни я стал оптимистом, которой во всём хочет найти хорошую сторону. – Грустно заметил Джерри в конце своего рассказа.
   Потом мужчина и женщина ещё некоторое время просто лежали молча и тихо плача. Они не смотрели друг на друга. Но их взгляд был устремлён в одном направлении. Мари-Луиза и шотландский граф лежали рядом, почти не соприкасаясь телами, но крепко держались за руки. Затем молодая женщина  сказала:
- Мне надо идти к ребёнку.
- Да, конечно, иди – ответил Джерри.
- Я приду к тебе, как только смогу.
- Поцелуй за меня нашего сына и скажи, что я его очень люблю.
- Ты сам сделаешь это Джерри. Ты остался жив и наш мальчик сможет узнать, что такое любовь матери и отца. Ему нужны оба родителя. И даже моя огромная любовь никогда не смогла бы заменить ему – твою.
     Сказала Мари-Луиза и вышла из тайного чердака, осторожно закрыв за собой дверь-обманку. Войдя в свою спальню она увидела как служанка укачивает и убаюкивает её сына.
- Кажется ты меня опередила Люси. – Сказала Мари-Луиза устало улыбаясь и беря ребёнка на руки.
- Малыш так долго плакал. Мне показалось это странным… что вы не можете его успокоить. И я решила зайти к вам и спросить ни нужна ли вам моя помощь. Но вас здесь не было. Поэтому я сама решила успокоить ребёнка до вашего прихода.
- Спасибо, Люси. Я была… я была на кухни. Мне захотелось выпить молока, было так рано и я не хотела никого беспокоить. – Соврала Мари-Луиза, сказав первое что пришло ей в голову.
- Да, я понимаю. – Ответила служанка, но по выражению  лица девушки было видно, что ответ хозяйки показался ей странным и с задумчивым видом она вышла из комнаты.
«Не просто мне будит скрывать мою тайну. Наверняка слуги заметят перемену в моём поведении или не дай Бог какие-нибудь вещественные доказательства присутствия Джерарда» - обеспокоено подумала Мари-Луиза.
    
      С того момента как она спрятала шотландца в тайном чердаке её не покидал страх, что его могут обнаружить. Что бы Мари-Луиза ни делала, где бы и с кем бы она ни была этот страх в большей или меньшей степени преследовал её и ходил за ней словно тень. А ещё молодая женщина всё время думала о своём возлюбленном. Куда бы она ни смотрела Мари-Луиза видела Джерарда лежащего на холодном полу в полумраке тайного чердака. Она лишь ждала удобного случая, чтобы вновь незаметно проникнуть к нему. Ей только было нужно оставить на кого-то  ребёнка. А так как Мари-Луиза всегда сама неотлучно нянчилась с маленьким Джерри эта просьба могла вызвать подозрение у людей. Ведь Мари-Луиза даже няню не нанимала и не собиралась этого делать. «Неужели мне придётся ждать наступления ночи, чтобы снова пойти к нему? – думала она – Нет. Это слишком долго. И Джерри ещё так плох. Кто знает, вдруг его состояние опять ухудшилось. Я должна пойти к нему как можно скорее». И молодая женщина всё-таки решила попросить Люси погулять с малышом, сославшись на своё плохое самочувствие. В это время сама Мари-Луиза опять взяла колбу с лечебным напитком из омелы и стараясь быть не замеченной, проскользнула на чердак.
     Когда она пришла к Джерарду – он спал, тяжело дыша. Мари-Луиза легла рядом и в порыве нежных чувств провела рукой по его волосам. Джерард выглядел всё ещё очень больным и сердце молодой женщины сжималось от боли, при виде его измученного и обессиленного тела. Как жестоко и чудовищно судьба расправляется с людьми, сражая и заставляя плакать даже таких сильных и мужественных людей, как этот статный шотландец. Теперь только женская любовь могла возродить этого мужчину к жизни. Почувствовав тёплое дыхание Мари-Луизы Джерард заморгал и очнувшись, открыл глаза. Он улыбнулся краешком губ увидев любимую женщину и лаская, провёл рукой по её щеке.
- Ты ещё очень слаб, Джерри. Поэтому я принесла тебе это лекарство. Ты должен выпить его. Оно поможет вернуть  силы и способствуют твоему выздоровлению. – Сказала Мари-Луиза и приподняв голову шотландца поднесла к его губам целебный напиток друидов.
- Спасибо, милая. – Сказал Джерри сделав несколько глотков. – Ты знаешь. Мне вдруг показалось, что я когда-то давно, уже переживал похожую ситуацию. То ли сон это был, то ли явь. Не знаю… Когда мне было десять я сильно заболел и как говорят чуть не умер. У меня был сильный жар и я смутно помню те дни. Но один эпизод надолго отложился в моей памяти. Я был в лесу, посреди круглой поляны среди высоких дубов. Была ночь. И какая-то женщина в белом странном одеянии давала мне пить похожую жидкость вот из такой же колбы. И моя мать тоже была там. Она о чём-то перешёптывалась с незнакомкой в белой одежде. До сих пор не могу понять, что же это было. Может мне всё это только привиделось. Я никому не говорил об этом. Только тебе. Потому что, сейчас ты мне вдруг напомнила эту женщину, что дала мне этот странный напиток. И мою мать, ты тоже чем-то напомнила. У тебя такой же взгляд как у неё – внимательный, добрый, любящий, чуткий, мудрый. Ты как и она выглядишь одновременно и спокойной и тревожной, сильной и хрупкой, мягкой и несокрушимой. Это странно… Но ты как и она вызываешь во мне двоякое чувство. Мне хочется и защитить тебя от внешнего мира и самому спрятаться под твоё крыло.   
- Ничего странного Джерри. Мужчин и женщин часто влечёт образ, который формируется в далёком детстве по образу и подобию близких противоположного пола, окружавших ребёнка.

    Джерарду становилось лучше день ото дня. Мари-Луиза ходила к нему при любой удобной возможности. Постепенно она перетаскивала в убежище самые необходимые вещи, благоустраивая тайный чердак насколько это было возможно. Конечно в основном это происходило ночью. Мари-Луиза постелила Джерарду матрас, принесла подушку, одеяло и другие нужные в быту вещи. Было несколько роковых моментов, когда молодая женщина несла что-нибудь в убежище или выносила из него и случайно роняла какой-нибудь предмет на пол. То графин с водой выскальзывал из её рук, то тарелки с едой или ночной горшок. Сердце Мари-Луизы в этот момент сжималось от страха, что грохот мог разбудить слуг и тогда её тайна наверняка бы обнаружилась. Но пока молодой женщине везло и люди спали крепко. За эти беспокойные и почти бессонные дни Мари-Луиза похудела и выглядела немного измотанной. Но от этого она стала стройнее, её походка – легче, лицо и фигура – красивее. А взгляд  больших, чуть раскосых тёмно-зелёных глаз Мари-Луизы, был выразительнее чем раньше. Эти перемены не могли остаться не замеченными. Хозяйка поместья всё чаще замечала, как слуги перешептываются за её спиной и как-то странно коситься на неё. Но молодая женщина старалась вести себя спокойно, уравновешено, стойко. Как было до той ночи, когда пришел Джерри. Мари-Луиза часто спрашивала себя сколько ещё она сможет играть эту роль. И тут же отвечала: «сколько потребуется». 
    Каждый вечер нетерпеливо выжидая, когда слуги улягутся спать и мёртвая тишина воцариться в полумраке дома, Мари-Луиза покормив и уложив спать сына, пробиралась с почти истлевшей свечой на тайный чердак. Она проводила там всю ночь. Несколько раз за ночь Мари-Луиза ходила в свою спальню, беспокоясь за своего малыша. Ей очень хотелось показать ребёнка Джерарду, но она боялась нести его в убежище. Там было душно, темно и тесно - это могло напугать ребёнка если бы он проснулся. А громкий детский плач, обязательно привлёк бы внимание. Кто-нибудь из слуг мог выбежать в коридор и пойти туда откуда раздавался шум. И тогда секретный чердак, наверняка бы нашли и того, кто прятался в нём тоже. Поэтому Мари-Луиза решила ждать, выздоровления Джерарда. Чтобы он смог сам прийти к ней в спальню и посмотреть на сына.  А пока молодая женщина, как обычно в полночный час, в полутьме убежища, лежала рядом со своим возлюбленным. Облокотившись на локоть, Мари-Луиза томно смотрела на шотландца, своими большими тёмно-зелёными глазами в обрамлении длинных чёрных ресниц. В эти редкие минуты сердце Мари-Луизы было спокойно. Ясновидящая жила настоящим и боялась думать о том что ждёт её впереди. И так как прорицательница почти не спала, она не видела снов, а следовательно не могла предвидеть, что ждёт ей впереди. Но Мари-Луизу это нисколько не огорчало. Наоборот она не хотела видеть вещих знаков, боясь дурного предзнаменования. Мари-Луиза желала только одного, чтобы её любимый мужчина и сын были рядом. И их жизнь была вне опасности.
- Как приятно чувствовать твой томный взгляд, обращенный ко мне, тепло твоего тела и запах. – Говорил Джерри, низким голосом, улыбаясь краешком губ и лаская руку Мари-Луизы. – Ты должна была выдать меня властям, а вместо этого спрятала меня. И спасла мне жизнь, вылечив меня своим странным снадобьем из трав. Я бы простил и понял тебя, если бы ты выдала меня. Ты англичанка, а я – шотландец, поднявший восстание против твоего короля Георга II. После того что я сделал, ты должна была считать меня своим врагом и возненавидеть меня.
- Не отрекаются любя, Джерри. – Тихо и уверенно сказала Мари-Луиза.
   Услышав её слова граф Макбет прильнул губами к груди молодой женщины и долго, страстно целовал её, крепко обнимая Мари-Луизу.
- Я люблю тебя. Люблю… безумно - Шептал Джерри ей на ухо – Никого, никогда я не любил так как тебя. Радость моя, счастье моё. Моя малышка. Моя сладкая девочка.
     Вдруг он резко отстранился от Мари-Луизы и лёг на спину, закрыв лицо руками. Джерард тяжело вздохнул.
- Что с тобой? – Взволновано спросила Мари-Луиза.
     И когда мужчина убрал ладони, снова открыв лицо, она увидела как слёзы двумя струйками потекли из его глаз.
- Я никогда не думал, что способен на такую любовь. Мои чувства к тебе настолько сильны, что разрывают меня на части. Почему я встретил тебя так поздно и слишком не вовремя?! Я бы хотел сделать тебя счастливой. Сделать тебя своей женой, хозяйкой своего дома, прожить с тобой долгую жизнь и не на миг не расставаться. Я бы хотел заботиться о тебе. Растить и воспитывать вместе наших детей. А вместо этого через месяц после рождения нашего ребёнка я стал участником мятежа. – Грустно сказал Джерард. Потом он тяжело вздохнул и продолжил исповедь. – Да  у меня были резкие причины для этого. Я вынашивал свою боль и злость для будущих сражений, чтобы они придали мне силы в бою. Я хотел отомстить за смерть отца и завоевать независимость своей страны. Это было важнее всего. И тебя с нашим сыном тоже. Но ты  простила меня и спасла, укрыв от английских властей. Это очень великодушно и мужественно. Ведь ты сама страшно рискуешь, пряча якобита в своём доме. Своим присутствием, я подвергаю тебя большой опасности. И поэтому я должен уйти как можно скорее, пока никто ничего не заподозрил.
- Нет! Ты не должен уходить! Никто тебя здесь не найдёт, клянусь! Никто ничего не заподозрит! Не думай об этом. Ты со мной – это самое главное для меня. И мне больше ничего не надо. – С жаром говорила Мари-Луиза, глядя в  красивые серые глаза шотландского графа. – Потому что я люблю тебя, очень сильно. Больше жизни. Я не могу жить без тебя, Джерри.
- И я тебя люблю больше жизни. Ты мой ангел хранитель. Жаль, что любовь наша сопряжена с болью. Но видно такая уж судьба. Такова наша участь. Таков наш крест, который мы обречены нести вместе.
- Но вместе лучше… легче чем в одиночку.
- Да ты права. Наверно я бы не смог нести свой крест один. Не смог жить без моей матери и тебя, без вашей заботы и любви.

    Шёпот мужского и женского голоса раздался в мёртвой тишине спящего дома. И вот на стене коридора показались две тени – мужчина и женщина шли рядом, крепко держась за руки. Они не спеша спускались по лестнице. Высокий атлетического телосложения мужчина нёс в одной руке свечу, а другой придерживал за руку женщину где-то на двадцать пять сантиметров ниже его ростом. Он шёл очень медленно, чтобы спутница могла поспевать за его большими шагами и стойко смотрел вперёд. Женщина семенила за своим кавалером опустив голову и сутулившись, как будто ей было холодно или она чего-то боялась.  Иногда она поднимала взор и раболепно смотрела на статного спутника. Он был воплощением – стойкости, величия, силы от рождения, мужества. А маленькая женщина рядом с ним – кротости, силы от необходимости, смирения, милосердия и доброты. Мужчина был глубоко погружён в свои мысли. И хмурое, напряженное выражение не сходило с его лица. Глаза молодой леди были ясны и широко открыты. Её взор был спокойным и блаженным. Маленькая женщина покорно шла за своим статным спутником, а он крепко держал её за руку.
      Впервые в жизни Джерард не был ни в чём уверен. В глазах этого мужчины отражалась тревога и растерянность, как у человека стоящего на распутье дорог. Он стоял перед выбором, самым важным выбором в своей жизни. И по стечению обстоятельств, ему не с кем было поделиться своими душевными переживаниями. Это был слишком личный вопрос. В таких случаях только сам человек должен принимать решения и ни кто не может и не имеет права вмешиваться в его разговор с самим собой.
      И вот эта странная, задумчивая пара зашла в спальню хозяйки дома. Мужчина и женщина склонились над  детской кроваткой. Там спал их сын – маленький Джерри. И только сейчас когда они смотрели на своего ребёнка у Джерарда и Мари-Луизы было одинаковое выражение лица. Они оба смотрели на малыша с умилением, благодатью и счастьем. Этот ребёнок был их общей радостью – воплощением их любви. Глядя на этого хорошенького малыша молодые родители забыли  обо всём остальном. Они не могли оторвать своих глаз от их прелестного первенца, как заворожённые, боясь громко вздохнуть, стояли и смотрели на ребёнка, несколько минут.
- Можно я возьму его на руки? – Шёпотом спросил Джерард.
- Конечно. – Ответила Мари-Луиза и её лицо озарилось счастливой улыбкой.
      Шотландец осторожно взял сына на руки и прижал к груди. Малыш продолжал спокойно дремать на его больших и сильных руках. Время от времени ребёнок улыбался во сне и его отец тоже улыбался глядя на него. Это было так трогательно и мило. Об этом моменте Мари-Луиза мечтала с тех пор как появился на свет её сын.
- Я и представить не мог, что быть отцом такое счастье. Спасибо тебе милая. – Сказал Джерард и нежно поцеловал молодую женщину в щёку. 
- Не за что. – Прошептала Мари-Луиза и прижалась к статному шотландцу, крепко обняв его.
    Некоторое время они стояли тесно прижавшись друг к другу. Потом родители малыша, поцеловали своего первенца и уложили обратно в кроватку. 
     Это долгожданная встреча с сыном сблизила Мари-Луизу и Джерарда ещё сильнее. Они возвращались в тайный чердак – медленно, неторопливо, крепко обнявшись. Плотно закрыв дверь убежища, Джерард поставил свечу на пол и осторожно приподнял, обеими руками лицо Мари-Луизы. Затем он сказал, глядя в её большие тёмно-зелёные глаза:
- Ты знаешь… я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя с того момента, как впервые увидел, в то холодное зимнее утро у обочины дороги. Как сейчас помню этот момент. Ты была усталая, печальная, измученная, но необычайно прекрасная.  Я просто обомлел, как увидел тебя. Сначала я полюбил тебя за твою красоту, потом когда узнал какая ты темпераментная я полюбил тебя за твой огонь, за твою пылкость в любви, потом за твою преданность и нежность, за силу и отвагу. А теперь я люблю тебя, потому что ты родила это прекрасного малыша. Это такое счастье для меня – знать, что я отец. Быть отцом такого красивого ребёнка это больше чем счастье. Я думаю каждый мужчина мечтает о таком сынишке. Спасибо тебе милая, дорогая, любимая. Я очень тебя люблю.
- И я тебя Джерри… больше жизни. Я хочу родить от тебя ещё ребёнка. Я хочу, чтобы у нас было много детей.
- И я хочу, любимая, родная. Радость моя, счастье моё.
      Мужчина прильнул к губам Мари-Луизы и они слились в долгом и страстном поцелуе. Этой ночью, до самой зари, под ними ритмично скрипели половицы чердачного пола. Следующие три ночи они провели также. А потом случилось нечто, чего уже давно боялась Мари-Луиза. Именно этот роковой эпизод, повлек за собой, целый ряд драматических событий в дальнейшей судьбе ясновидящей.