Глава первая

РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА И БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ В УЗБЕКИСТАНЕ

Узбекистан, являясь относительно молодым государством[1], в то же время сохранил в себе черты патриархально-родовых и феодальных отношений с элементами восточной деспотии, и даже 70-летнее правление коммунистической власти не сумело сломать консервативные и традиционные схемы общественного устройства, быта и культуры. Нужно сказать, что Советская власть и не стремилась сильно дезавуировать патриархальные схемы в Центральной Азии, наоборот, она подстраивала их для реализации своих задач, в частности, для мобилизации сил и ресурсов в острые политико-экономические периоды. Между тем, тема клановости никогда не поднималась ни в официальной печати, ни в дискуссиях или в научных трудах, поскольку уже заранее исключался подобный подход. Такая версия о социальном делении граждан считалась антинаучной и враждебно-классовой, поскольку шла наперекор существующей теории советской стратификации.

И все же при этом следует заметить, что на практике Москва всегда заигрывала с кланами и опиралась на их силу, авторитет и влияние, считая их важными рычагами управления регионами и контроля над народными массами. И в этом смысле она достигала позитивных результатов. Такая политика была, кстати, характерна для взаимоотношений как с Кавказом, так и с Центральной Азией. Колода национальных кадров всегда тасовалась Союзным центром, и в нужный момент на игральный стол выбрасывались козыри – представители тех региональных элит и группировок, которые могли удержать власть и продолжать политику КПСС на местах. Это было важно, особенно в 1950-х годах, когда сталинская форма управления претерпела значительные изменения под влиянием хрущевской «оттепели», а также в связи с передачей части распределительных функций от отраслевых хозяйств территориальным, это можно было считать какой-то формой децентрализации и предоставления определенной экономической свободы регионам. То есть теперь вся мощь государственного аппарата концентрировалась в горизонтальных схемах – местных советах, исполкомах, производственных структурах. Это предопределило важность и того, что представители кланов стремились теперь не только в сферы государственного и общественного управления, но и в низовые структуры – в производства, градообразующие предприятия, которые влияли на экономическую ситуацию в городах, районах, областях и оперировали фондами и активами[2]. Теперь не министерства владели всеми запасами региона, а местные органы власти и хозяйствования, правда, такая политика продолжалась не столь долго. Но даже постхрущевский период не снизил степень влияния союзно-национальных элит на текущие политические процессы, а при Леониде Брежневе расцветающая союзная и республиканская коррупция стала мотором нелегальных отношений кланов с правительственными и партийными органами, в результате чего из официальной экономики всплыла ее теневая часть. Тем хуже было положение в публичной сфере, тем сильнее проявлялись криминальные тенденции, тем интенсивнее вторгались кланы и паразитические структуры в государственный аппарат и разворовывали национальное богатство страны.

Безусловно, богатство региона также предопределяло социальную направленность общества, особенно это было заметно в областях, где отмечались предприятия, занятые в добыче и переработке золота, серебра, металлов, нефти и газа, именно там расцветали в большей степени коррупционные схемы вывода в «тень» капиталов и финансовых средств, происходили слияния интересов организованной преступности с местными элитными группами и властью. Как отмечал эксперт Дмитрий Арапов, «являясь богатейшей по запасам полезных ископаемых частью центральноазиатского региона (золото, полиметаллы, уран, газ, нефть и т.д.), обладая достаточными агроресурсами, Узбекистан остаётся страной острых социальных контрастов. Ему присущи типичные пороки государств афро-азиатского мира: коррумпированность госаппарата, клановость, трайбализм, непотизм и, что особенно важно, резкий разрыв между богатейшим меньшинством и беднейшим большинством населения»[3].

Израильский эксперт Леонид Левитин так описал тенденции клановости в Узбекистане: «Авторитарность и авторитет первых секретарей послесталинской эры не только поддерживались Москвой, но и опирались на традиционные общественные структуры: кланы, региональные элиты. И хотя земляческие и прочие сепаратистские связи публично резко критиковались, предавались, так сказать, политической анафеме, в реальной жизни они имели очевидное политическое значение, поскольку отвечали ментальности среднеазиатского общества. Модернизируясь, оно продолжало оставаться традиционным обществом. Именно в этот период в Узбекистане стали развиваться сверху донизу, на республиканском, областном и районных уровнях отношения клиентельной зависимости, протежирование на основе земляческих и клановых связей, взаимной выгоды. Причем  нельзя  упускать из виду: непотизм (в смысле покровительства своим людям) для узбекского общества это совсем не то, что для западного. Во всяком случае, это явление не отвергается народной моралью, а воспринимается как нечто само собой разумеющееся»[4].

«Именно государственный социализм со своей жесткой плановой экономикой, общественной (обезличенной) собственностью, централизованным распределением благ стал благодатной почвой для существования и распространения вширь и вглубь местничества и клановых отношений, – отмечал президент И.Каримов. – В СССР кланы и местничество приобрели иное качество. Жесткость, а порой и жестокость, централизованной плановой экономики, общественная собственность стали благодатной почвой для их распространения. Роль распределителей материальных и других благ фактически выполняли управленцы различного уровня и ранга. Именно их благосклонности искали местные власти и руководители отраслей, предприятий, торговли.

Заветным словом, открывающим путь к тому или иному чиновнику, служила личная рекомендация знакомого или близкого ему человека: родственника, друга, земляка. В свою очередь, для сохранения и упрочения своей власти такой управленец нуждался в надежном и лояльном ему окружении. Принцип личной преданности становился одним из критериев его кадровой политики. Лейтмотивом звучали слова одного из персонажей русской литературы: «Ну, как не порадеть родному человечку?!» Такая система отношений в обществе, когда интересы отдельной группы людей или отдельных территорий доминируют над общими, чрезвычайно порочна и опасна. Это ведет к росту социальной напряженности в обществе, таит в себе угрозу государству – его стабильности, целостности, способности к прогрессу. В советский период доминирования призрачных идей не раз происходили конфликты на почве столкновения клановых интересов. Они традиционно разрешались с использованием мощного репрессивного аппарата, а пропагандистская машина оставляла все происходившее за толстой занавесью умолчания»[5].

Нужно заметить, что термин «клан» в узбекской политической среде стал применяться с начала 1990-х годов, когда на волне независимости стали ярко обозначаться региональные противоречия и устремления местных элит к сепаратизму и автономии. Уже тогда становилось ясным, что центральной власти противостоят мощные территориальные группировки, имеющие поддержку не только в местных сообществах, но и в государственных структурах, политических партиях, движениях и объединениях. Более того, за кланами стояли значительные финансовые и производственные активы, обеспечивающие им экономическое могущество, криминальные группы, а также религиозно-экстремистские организации.

Между тем, говоря о специфике кланов в общественной структуре, следует подчеркнуть, что кланы в Узбекистане имеют определенные отличия от общепринятого трактования. Свободная энциклопедия «Википедия» обозначает: «Клан (гэльск. clann – семья или потомство) – у кельтских народов, главным образом ирландцев, шотландцев и валлийцев (уэльсцев), наименование рода (реже племени); позднее, в период разложения родовых отношений – группы кровных родственников, потомков одного древнего рода, носивших имя предполагаемого родоначальника. Отличительным признаком принадлежности к тому или иному клану у шотландцев является килт с характерным для каждого клана рисунком (тартаном).

В современной этнографической литературе термин клан равнозначен термину род. C другой стороны, клан как социоантропологический термин обозначает не все родовые группы, а такие, которые ведут своё происхождение от мифического или легендарного предка, точную генеалогическую цепочку к которому члены клана не прослеживают. Родовая группа, члены которой ведут своё происхождение от реального предка, с которым все члены группы прослеживают точное генеалогическое родство, обозначается как «линидж». Термин клан также иногда употребляется применительно к мафиозным группировкам»[6].

Кланы – это также термин, обозначающий большую семью. Бывший советник президента Молдавии Виктор Дораш отмечал в этой связи: «Семья – это достаточно условное определение некой группы, члены которой связаны финансовыми, организационными, а также партийными и родственными узами и имеют доступ к высшим властным рычагам... Фактически в дальнейшем события могут развиваться по двум сценариям: выполнив свою миссию, упомянутая группа затем отойдет (будет отодвинута) в сторону. Или она сумеет стать некой «разводящей силой», способной консолидировать устремления различных структур на благо страны, обеспечив в конечном счете переход к нормальному гражданскому обществу»[7]. Если кланы обладают экономическими ресурсами, то их можно иногда рассматривать как некую общественную корпорацию, правляющей социально-экономическими процессами на конкретной территории. Таким образом корпоративность также лежит в основе формирования клановых групп.

Близкими к кровнородственным кланам являются понятия чеченского «тейпа»[8], казахского «жуза»[9]. Иногда кланы путают с организациями, защищающими корпоративные интересы. Например, еще в средние века в Европе функционировали цеха – форма организации производства и собственности, имеющей внутренний устав членов, определяющей статус каждого работника и четко отработанный менеджмент. Это были закрытые, изолированные структуры, охранявшие себя от посягательств извне, стремились сохранить консервативный регламент взаимоотношений. Однако благодаря им происходили технологические изменения, которые вели к прогрессивной трансформации хозяйств и социальной структуры. Более того, их экономическая сила и вместе с тем политическое влияние были настолько велики, что даже носители короны устанавливали с ними определенные отношения. Цеховые организации имели отраслевое отличие – были мастерские кузнецов, портных, обувщиков, красильщиков, плотников, кораблестроителей, каменщиков и пр. В городах существовали целые кварталы, где жили и работали члены цеховых организаций и их семьи. Однако такая структура разложилась под влиянием промышленной революции.

Кроме того, существует в научном подходе и понятие касты[10], которое близко и к кланам, и к корпоративным структурам, но несет в себе несколько иное содержание. Однако нужно понимать, что касты, хотя и замкнутые группы людей, обособившиеся вследствие выполнения специфических социальных функций, наследственных занятий, профессий, уровня состоятельности, культурных традиций и прочее, но они не всегда увязаны территориально и не обязательно родственными связями, в некоторых случаях не бывает общих руководящих органов или признанных лидеров. Например, офицерские касты (внутри воинских подразделений обособлены от солдат), члены политических партий (обособлены от членов конкурирующих политических партий), религиозные, а также не интегрированные национальные меньшинства (обособлены в силу приверженности к другой культуре), касты футбольных болельщиков (обособлены от болельщиков других клубов), больные проказой (обособлены от здоровых людей по причине заболевания). Хотя следует тут добавить, что существует отдельное мнение социологов, что кастой можно считать союз племён и расу. Известны торговые, жреческие, религиозные, корпоративные и другие касты.

Феномен кастового общества в той или иной степени наблюдается повсеместно, но статус каст не всегда однороден и сопоставим. Можно сказать, что касты нашли широкое развитие в Индии, хотя в Центральной Азии они не сложились в мощные общественные группы. Скорее всего, они были выдавлены или ассимилированы под давлением совершенно иных исторических и географических условий. В частности, в Узбекистане главенствующими стали кланы – общественно-политические группы людей, увязанные территориальными и экономическими факторами, а также родственными связями, и имеющие относительно главенствующие структуры и признанных лидеров. Эти группы имеют определенную идеологию, поддерживающую их единство и порядок, чаще основанную на историческом прошлом, специфике ментальности, традиций, а также программ по сохранению своей идентификации.

Следует привести мнение кыргызского эксперта Нарына Айыпа, очертившего понятие клана: «Клан – это некое сообщество людей, которые чаще, чем другие, помогают и поддерживают друг друга, особенно в кадровых вопросах, и непременно борются за влияние и власть с другими кланами. Однако так действуют любые группы людей, например, компания хороших ребят, которые борются с плохими парнями, но является ли такое сообщество кланом? Сообщества людей могут быть открытыми или закрытыми. Если некая группа – открытая, когда решения принимаются публично, а деятельность ее более или менее прозрачна, ни о каких кланах речи быть не может – это просто команда министра, партия единомышленников (пусть даже политическая), союз журналистов, организация какого-либо договора или клуб любителей пива. Открытая группа не может быть кланом, или, если строже, не может быть кланом в чистом виде. Мало того, что иметь общие интересы – недостаточно, но не выполняется и необходимое условие – конфиденциальность, поэтому, чтобы некий клан мог работать и быть при этом эффективным, группа-кандидат должна быть закрытой и механизм принятия решений – известен только им. То, что члены некой партии продвигают во власть своих однопартийцев или других сочувствующих – обычная политическая практика, а не клановость»[11].

Таким образом, клановость требует определенной латентности и соответствующей подчиненности интересам сообщества. «Условие закрытости – необходимое условие, а чтобы они функционировали, нужно выполнение и условия достаточного[12] – жестко структурированной иерархии и дисциплины, – добавляет там же Н.Айып. – Решение главы (если лидер – один человек) или руководства (если руководит совет или другая некая группа) клана должно быть законом для его членов, иначе клан неэффективен, а раз он неэффективен, это и не клан, а дворовая команда».

Однако следует внести уточнение: отличие клана от землячества в том, что кланы не просто подтягивают в правительственные органы своих соплеменников/земляков, а претендуют на политическую роль, им нужна власть в государстве и обществе, они подчиняют своей воле местное население, прибирают к себе экономические и административные рычаги влияния. Делается это, чаще всего, скрыто, незаметно, но порой прослеживается и публичность действий. Например, представитель Намангана (Андижанский клан) Алишер Усманов, владелец многих промышленных и медиаучреждений[13], является официальным миллиардером в России, проводит политику поддержки Узбекистана, имеет тесные контакты с семьей И.Каримова. Многие эксперты считают, что через этого человека также улаживаются взаимоотношения между диктатором и региональной знатью, разрешаются межгосударственные и межхозяйственные проблемы. Эксперты уточняют, что лишь с крупным капиталом и социальной поддержкой можно претендовать на властные полномочия, а это в условиях восточного общества могут дать только кланы. В свою очередь, кланы требуют соответствующей отдачи.

«Центральноазиатский племенной уклад основывается на принципе «Большой семьи», – отмечает эксперт А.Мурзабулатов. – Лица, принадлежащие к одному племени, объединяются ради защиты своих интересов и борьбы с внешними угрозами. Сплочение людей по признаку кровного родства ведет к образованию устойчивых и эффективных общественных группировок. Формирование данных группировок сопровождается своеобразным разделением функций. Наиболее сообразительные и энергичные лица, вместе со старейшинами, берут на себя ответственность за судьбу сородичей. Лидерам кланов вменяется в обязанность обеспечение безопасности и отстаивание интересов своей группировки. Таким образом, ответственные родовые вожаки становятся покровителями простолюдинов, а родоплеменная структура получает наименование «патернализма» (от латинского слова «патер», т.е. отец и покровитель)»[14].

Узбекские кланы, возможно, сложились в более позднее время, чем принято предполагать: так, некоторые эксперты считают, что они возникли в конце XIX - начале XX веков. Их условием стало разложение средневекового общинно-феодального строя[15] под воздействием капиталистических процессов, в частности, благодаря царской России, которая требовала от метрополий все больше сырья для промышленности. Это требовало перестройки общественной структуры и формирования новых слоев населения (пролетариата, научных кадров, экономистов), играющих не последнюю роль в регионе. Большое влияние оказали технический прогресс, капитализация местной экономики, создание индустрии и финансовых центров. Для мобилизации людских и материальных ресурсов в Центральной Азии требовались политические и социальные рычаги воздействия, и российские промышленники и администрация через местные влиятельные сословия сумели за короткие сроки добиться результатов – подвассальные территории пошли по капиталистическому пути развития. Регионы, потерпевшие быстрые социальные трансформации, экономически окрепли и были более сильны, чем другие. Это позволяло местным сообществам ощущать свое превосходство над другими, и они уже требовали политических прав на власть и гарантии своего статуса. Так сложились региональные кланы.

Также следует сказать, что основы кланового деления общества были заложены в традиционном общинном хозяйстве, которое часто воспринималось учеными как один из типов азиатского способа производства. По мнению экономиста Игоря Березина, «способ производства, при котором основные экономические решения принимаются в соответствии с жестко заданными извне (по отношению к производителю) законами, традициями и обычаями, но это делается централизовано – государственными органами, которые стремятся полностью контролировать не только распределение и потребление, но и само производство, как необходимого, так и прибавочного продукта, а иногда даже и воспроизводства самого работника, получил название «азиатского», или командно-административного»[16]. Данный общественный строй в классическом понимании отличался от рабовладельческого или феодального, поскольку основу их функционирования составляла община, именно в этом и была специфика Востока. В общинной системе монополия экономики[17] привела и к монополии политики.

Нужно отметить, что сущность азиатского способа производства связана с общей спецификой материально-производственных условий деятельности людей в некоторых регионах мира, а именно:

- наличие особого типа общественного разделения и кооперации труда, требующие координации производства в больших масштабах (например, долины рек, на территории которых возникли первые земледельческие цивилизации);

- ограниченность в ресурсах (природных, материальных);

- наличие достаточного трудоресурсного потенциала.

Данная экономика основывалась на системе тождества, нераздельности власти и собственности. Поэтому ее еще называли системой «власть-собственность», что особенно проявлялось в централизованном хозяйстве. Однако необходимо добавить, что государственная система, основанная на азиатском способе, стремилась к автаркии, то есть самоизоляции от других систем, к захвату жизненного пространства, построению империи. Именно в этом прослеживались тенденции территориальных кланов.

Как было сказано выше, при данном способе производства особую роль играла община, которая сама по себе была монолитной и прочной. В общине практически не было частной собственности на средства производства, порой и на предметы потребления, и любой индивидуум входил в систему коллективных взаимоотношений. То есть все, чем владел человек, что он собой представлял, было опосредовано коллективом. И это важное обстоятельство наложило отпечаток на все социально-экономические отношения в государстве. Понятие азиатского способа позволяет оценить общественные процессы в Узбекистане и осознать специфику кланового деления, ибо клан в упрощенной форме – это мини-государство, община, махалля с определенными формами управления и контроля, которой принадлежит территория и которая распределяет все ресурсы в коллективных (корпоративных) интересах. Однако азиатская система не была идентичной социализму, хотя в некоторой степени была схожей по некоторым функциям[18].

Таким образом, общественное разделение труда, основанное на земледельческой общине, в условиях азиатского способа производства предполагало наличие хозяйственной централизации, которая регулировала бы эту простую кооперацию труда в больших масштабах для осуществления работ по борьбе со стихией на больших территориях. Отсюда возникновение сильной централизованной государственной власти, выступавшей часто в форме «азиатской деспотии» с назначаемыми на определенное время и сменяемыми чиновниками и развитой бюрократией. Интересы отдельного человека полностью подчинялись интересам малой группы (семьи, общины, трудового коллектива), та – большой группе (слоям, классам, кастам), последние – государству. Оно осуществляло тотальный контроль над поведением и даже образом мыслей каждого гражданина, жестоко подчиняя своим целям[19]..Это также наложило свой отпечаток на религиозно-этические и мировоззренческие нормы, выработало стереотип поведения, заключающийся в отторжении чужого и защите ближнего. Нужно добавить, что эти формы сохранились и по сей день, отличая страны Востока, в том числе и Средней Азии, от европейских авторитарностью режимов. Поэтому, говоря о социальной стратификации Узбекистана, следует отталкиваться от клановой дифференциации общества и борьбы регионов с целью собственной выживаемости.

Некоторые эксперты отслеживают клановую структуру республики в различиях и особенностях, в частности, Максим Оленев в своем анализе указывал: «Узбекские кланы отличаются от кланов Казахстана и Азербайджана. В Казахстане кланы сформированы на основе родоплеменных связей; все казахское население делится на три жуза, каждый из которых состоит из нескольких родов. В Азербайджане кланы, так же как и в Узбекистане, сложились по территориальному принципу. Однако в Азербайджане это явление практически совпадает с понятием землячество. Представитель другой национальности, как правило, не может быть членом клана»[20]. Специфика же Узбекистана проявилась в том, что национальность ушла на второй план для региональных элит: в нынешнем состоянии к кланам относятся и русские, и татары, и корейцы, и евреи, которым близки понятия трайбализма и которые придерживаются тех правил игры, что сложились в обществе и в государстве[21]. В кланах просматриваются черты преданности и профессионализма, реализация общих целей и защита интересов. В ответ кланы продвигают по службе, материально стимулируют и обеспечивают относительно стабильную жизнедеятельность.

С другой стороны, не является главным и принадлежность к аристократии – «белой кости» («ок суяк»). Лидерами кланов могут стать люди из бедных слоев населения, безродные и незнатные[22]. Аристократия не обеспечивает особого статуса, хотя при расстановке кадров учитываются их корни[23], к примеру, по данным С.Абашина, таким знатным по роду являлся председатель Конституционного суда Бахидир Ишанов (1995-1996 годы). В большей степени учитываются заслуги перед региональным сообществом, возможности предоставлять защиту от репрессий центра и обеспечивать инвестиции в местную экономику. Речь даже может идти и об организованной преступности. К примеру, в начале 1990-х годов в Ферганской долине действовали различные отряды, которые хотя и были призваны решать вопросы правопорядка, однако, по сути, были бандформированиями с религиозными установками. В их числе такие группы как «Адолат», «Ислом лошкарлари», «Товба», «Одамийлик ва инсонпарварлик», некоторые из них затем участвовали в гражданской войне в Таджикистане на стороне оппозиции. Такие лидеры как Джума Намангани[24] и Тохир Юлдаш позже организовали экстремистскую организацию «Исламское движение Узбекистана», которая базировалась на территории Афганистана[25] и совершила серию террористических акций в Узбекистане. По некоторым сведениям, ИДУ представляла интересы Андижанского клана[26], поскольку именно на территории Ферганской долины планировалось создание исламского халифата или государства ФАНО (аббревиатура от Фергана, Андижан, Наманган, Ош).

По другим версиям, кланы возникли при национально-государственном размежевании Центральной Азии, когда на базе Кокандского и Хивинского ханств, Бухарского эмирата, а также Туркестанского генерал-губернаторства России и казахских ханств были созданы советские республики, в числе которых был и Узбекистан[27]. Такого мнения придерживаются эксперты Центральноазиатского агентства политических исследований: «Развитие политической элиты Узбекистана как таковой фактически началось с образования в 1924 году Узбекской ССР. До этого времени узбеки хотя и существовали как этнос давно, но не имели своей государственности»[28].

То есть, это были 1920-е годы, период незаконченных капиталистических преобразований и взятого курса на социализм. Практически это был новый перекрой региона, населения; прежде жившие под разными государственными образованиями и политической платформой, они оказались интегрированными в одно целое. Но если политико-административная часть государственного строительства прошла более-менее успешно[29], то психологически и социально люди были разобщены – узбеки и таджики как нации не успели сформироваться. В Узбекистане оказались люди, имеющие языковые и ментальные отличия, и они продолжали цепляться за то, что укоренилось в их памяти и привычках – прежние территориальные деления. Базой для клановости стали традиционные формы общежития – махалли. Вот что пишет о феномене «махалля» эксперт Василий Демьянов: «Люди, живущие в махалле или кишлаке, связаны узами, подчас более крепкими, чем родственные, поскольку многие семьи живут по соседству на протяжении нескольких поколений. Традиции общежития накладывают очень глубокий отпечаток на сознание каждого индивидуума, ставя коллективное значительно выше личного. Жизнь каждого узбека от рождения до самой смерти регламентируется махаллинским сообществом. Каждый обязан вносить свой вклад в жизнь махалли, и каждый вправе рассчитывать на поддержку в различных жизненных ситуациях. Люди делегируют часть своих прав сообществу, получая взамен защиту своих семей от различных жизненных коллизий. В некотором приближении махаллю можно считать своего рода коммуной, только с азиатскими особенностями»[30].

При этом эксперт делал специфическое уточнение, позволяющее определять лидерство в кланах: «Авторитеты махалли способны повлиять даже на матримониальные отношения. В некоторых ситуациях выбор молодых может быть не одобрен – чаще всего люди вынуждены подчиняться, иначе могут быть с позором изгнаны из махалли, что в условиях Узбекистана является жизненной катастрофой. Неформальный лидер махалли значит для каждого живущего в этом сообществе гораздо больше, чем любой представитель официальной власти. Ислам Каримов, президент Узбекистана, был вынужден пойти на то, чтобы налоговыми инспекторами становились именно эти люди, так как другой возможности улучшить налоговое администрирование просто не было. Очень характерно, что, с точки зрения махалли, имеет значение то, как человек ведет себя по отношению к своему сообществу, но по отношению к «чужакам» критерии добра и зла сильно изменяются. Клан будет бороться за каждого своего члена, имея взамен безусловную преданность интересам клана. Не случайно на подавление андижанцев были брошены элитные части из Ташкента. Местные власти просто не могли поднять руку на своих, тогда как выходцы из других регионов хладнокровно выполнили приказ и расстреляли митинг…»[31]

Близко к данным тезисам и мнение Сергея Бирюкова, который отмечал, что «в жизни народов центральноазиатского региона трудно переоценить значение низшего, базового уровня самосознания и общественных отношений, то есть системы субэтнических, родственных, клановых, патрон-клиентарных связей. Например, у узбеков ячейкой общества является махалля (городской район), организованный как община с элементами самоуправления, а в сельской местности – кишлак. В рамках остающихся и сегодня по преимуществу традиционными среднеазиатских социумов кланово-земляческие институты играют ключевую роль в процессах социализации, идентификации и решения практически всех вопросов на местах. Советская власть, формально игнорировавшая традиционные структуры центральноазиатских социумов, из прагматических соображений во многом способствовала укреплению кланового самосознания. В результате авторитарно-иерархическая советская система слилась с традиционной схемой общественных отношений, основанных на коллективистской солидарности и повиновении “старшим”»[32].

В итоге после национально-государственного размежевания Центральной Азии в Узбекистане сложились крупные кланы, которые формировались как группы, сохраняющие:

- традиции, быт и культуру регионов (экс-государств), языки и религии от ассимиляции;

- экономические отношения и уклад, право на собственность, ресурсы, обеспечивающие стабильность производства и благополучия;

- общественно-политические отношения между слоями населения, а также продвижение своих интересов и их защиту;

- территориальное и производственное единство (например, земледелие или скотоводство, ремесло или торговля), сплоченность и относительную этническую однородность населения;

- идентификацию как особого отличительного от других сообщества и претензии на привилегии от союзного и республиканского центров.

Практически получалось, что на тот момент сформировались три крупные общественные группы на территориальной основе:

- Хивинского ханства[33] – хорезмский клан, включающий в себя Хорезмскую область и Каракалпакстан;

- Бухарского эмирата[34] – персоязычное население, проживающее на территории Бухарской, Самаркандской, Навоийской и Джизакской областей, – Самаркандско-Джизакский тандем;

- Кокандского ханства[35] – узбекскоязычное население Андижанской, Наманганской и Ферганской областей – Андижанский клан.

Однако это не все, процессы протекали и дальше. На базе Туркестанского генерал-губернаторства и части казахстанских ханств сформировался Ташкентский оазис, который включал в себя Ташкентскую и Сырдарьинскую[36] области – так сформировался Ташкентский клан. Чуть позднее на территории Сурхандарьинской и Кашкадарьинской областей появился Сурхандарьинский клан. Самаркандско-Джизакский тандем имел сильное языковое и ментальное отличие от тюркских кланов республики, и это породило в какой-то степени недоверие и противостояние друг другу. Этносоциальный аспект наложился на взаимоотношения регионов и в борьбе за места в центральных органах власти. С отделением Таджикистана от Узбекистана в 1920 годах в качестве самостоятельной республики (ранее она была автономной республикой – прим. автора) эти противоречия усилились, но протекали скрытно.

По мнению других экспертов, кланы формировались на территориально-родовой и политической основе, и не всегда границы их сообществ совпадали с административным и областным делением республики[37]. В основе их лежали претензии на природные богатства, то есть на минеральные и сырьевых ресурсы, производственные мощности, объемы которых не укладывались теперь в четко очертенные территории, где проживало население. Вода, пастбища, рудники, посевные площади, флора и фауна – все это составляло экономическую мощь региональных сообществ, имеющих общую историю, быт и уклад жизни. Исходя из таких предпосылок, сформировались кланы, охватывающие регионы, по географическим названиям которых и получили свои названия:

- Северный клан (Каракалпакстан и Хорезмская область) – нефть, газ, водные и рыбные ресурсы;

- Центральный клан (Бухарская, Самаркандская, Джизакская, Навоийская, Сырдарьинская области) – нефть, газ, золото, уран, металлы, хлопок, шерсть, легкая промышленность;

- Южный клан (Сурхандарьинская и Кашкадарьинская области) – газ, нефть, хлопок, добывающая отрасль;

- Восточный клан (Ташкентская, Андижанская, Наманганская, Ферганская области) – металлы, нефть, электроэнергия, тяжелая и легкая промышленность, транспортные коммуникации в северные направления (основной массив зарубежных грузоперевозок).

Эксперты утверждали, что в индустриальном смысле самым мощным считается Северный клан, изначально обладающий статусом столицы – это политический и экономический центр республики. Статистика также обуславливала этот довод: в 2003 году 75% промышленно-производственного потенциала сосредотачивалось в Ташкенте, Ташкентской, Ферганской, Наманганской областях, а также в Навоийской и Кашкадарьинской областях (то есть территорий Центрального и Южного кланов). В 1991 году на долю этих регионов приходилось 57,7% промышленно-производственного потенциала. Таким образом, за десять лет эти кланы перетянули в свои регионы основную часть инвестиций из государственного бюджета и иностранных вложений, чем усилили противоречия между собой.

Следует также отметить другую особенность текущего экономического положения: за 1991-2002 годы высветилась тенденция, когда снижалась доля обрабатывающих отраслей и увеличивалась доля добывающих. Это говорило о том, что регионы больше предпочитали торговать сырьем, чем конечной продукцией. Мотивация лежала на поверхности: такие ресурсы как золото, нефть, газ, хлопок, химические соединения, металлы были ликвидными на мировых и региональных биржах, тогда как с готовой продукцией нужно было преодолевать десятки барьеров в виде квот на ввоз, экспортных ограничений, высоких таможенных и налоговых ставок, конкурентной борьбы, соответствии по качеству и т.д. Это требовало значительных усилий и выработки стратегии, тогда как это было невозможно при постоянной пертурбации на местах властвующей элиты. В итоге сложилось, что основная добывающая индустрия – это 82,9% – сформировалась в трех областях: Кашкадарьинской (20,5%), Навоийской (39,2%) и Ташкентской (23,2%). То есть в этом отношении мощь концентрировалась у Центрального клана, и с этим приходилось считаться другим региональным элитам. В итоге сферы, контролирующие ресурсы, всегда находились в руках у выходцев из Самарканда, Бухары, Навои. Тут уместно мнение Анатолия Таранцева, утверждавшего, что «Национальная общность – не единственный (хотя и значимый) фактор, влияющий на то, как складывается сотрудничество узбекистанских таджиков с другими родоплеменными кланами. Многое определяется доступом к финансовым ресурсам. При этом «авлод» является более гибким, чем строго территориальный узбекский клан. Ведущие представители таджиков, опираясь на поддержку своего «авлода», становятся во главе той или иной отрасли экономики, распространяя влияние представляемого ими сообщества и укрепляя его финансовую мощь. Кадровая политика в республике целиком определяется борьбой между кланами и «авлодом», во время которой узбекские кланы не всегда выходят победителями»[38].

Кланы были заинтересованы в перетягивании к себе иностранных и национальных инвестиций, и поэтому складывалась определенная диспропорция. В частности, значительная часть средств направлялась в высокоурбанизированные территории: так, в 2003 году только в столицу поступило 24,0% всех инвестиций, в Кашкадарьинскую – 16,0%, тогда как в Сырдарьинскую – 1,5%, Джизакскую – 2,3%, Наманганскую – 3,8%. Эксперты объясняли такую ситуацию тем, что в Министерстве финансов и Министерстве экономики – органов регулирования финансовых и матриальных потоков – с начала 2000-х годов стояли представители Восточного клана. Наличие в Министерстве внешних экономических связей, инвестиций и торговли выходцев из этой региональной элиты также обусловило нерациональное распределение иностранных капиталов: 41,5% было направлено в Ташкент, 9,7% – в Андижанскую, 5,9% – Ташкентскую и 5,7% – Ферганскую области, тогда как в Навоийскую – 8,2%, Кашкадарьинскую – 9,8%. То есть Центральный и Южный кланы получили не так много, исходя из сравнений территорий.

Однако в территориальном плане многие кланы располагают значительными, но пока не востребованными природными ресурсами. Так, в Каракалпакстане не используется 65,5% минерально-сырьевых и топливно-энергетических активов, в Кашкадарьинской области – 63,5%, Ферганской – 62,0%, Наманганской и Ташкентской – 54,0%, Сурхандарьинской и Навоийской – 50% месторождений. Эксперты полагают, что это проявляется в связи с нежеланием кланов делиться своими природными богатствами с центральной властью. Историко-политический опыт данных сообществ демонстрировал, что центральная власть использовала ресурсы регионов для своих целей. То есть стоящие у власти кланы хищнически потребляли активы других территорий, свои же стремясь законсервировать для будущих поколений и усиления своих позиций. Так, например, случилось с Каракалпакским кланом, потерявшим важный источник своей жизнедеятельности – Аральское море. Ресурсы – это козырная карта кланов. Именно это и мешает интеграционным процессам. Как отмечают эксперты, к слову, из Центра экономических исследований, «практически не развита межрегиональная экономическая интеграция; почти нет совместных проектов и договоров по совместному использованию ресурсов и производственной инфраструктуры, смягчению экологической напряженности, решению социально-экономических проблем между регионами»[39].

Диспропорция развития определялась из-за этих проблем, а также из-за большого объема теневой экономики, которая вымывала из официального оборота значительные средства и этим самым подрывала самостоятельность местной казны. Так, из 14 регионов республики в шести (Республика Каракалпакстан, Андижанская, Наманганская, Джизакская, Сурхандарьинская, Хорезмская области) доходы местных бюджетов (с учетом нормативных отчислений от общегосударственных налогов) не покрывали их расходов[40]. В связи с этим центральное правительство вынуждено было дотировать эти регионы, что делало их зависимыми от столичного клана. Безусловно, это вызывало точечные удары правительства, в частности, в последние годы именно в этих областях президент И.Каримов делал перестановки в хокимиятах и местных структурах власти (отраслевых). Недовольство вызывалось тем, что, располагая значительными ресурсами, регионы не предпринимали особых действий по снижению объемов теневого бизнеса, на котором формировалась мощь местных элит. Не следует отрицать и того, что местные органы власти сами черпали жизненные силы из «колодца» противоправных операций, естественно, больше для удовлетворения собственных нужд. Смещая руководство области, глава государства надеялся, что новый назначенец изменит тенденции к лучшему и обеспечит наполняемость местного бюджета и увеличит, между делом, и размеры теневых поступлений в центральные органы.

«В каждом из регионов сложился и свой тип политической элиты, объединенной в соответствующие кланы... Каждая из региональных элитных групп Узбекистана имеет отличные от других этнокультурные особенности, – отмечал кыргызский эксперт Александр Князев. – Дело в том, что процесс формирования узбекского этноса проходил в условиях отсутствия единой национальной государственности, будучи разделен между Кокандским и Хивинским ханствами и Бухарским эмиратом. Шло смешение целого ряда различных этносов (тюрок, арабов, персов, монголов, евреев и т.д.), заодно шла ассимиляция ряда локальных групп родственных узбекам народов (каракалпаков, казахов, киргизов, таджиков, туркмен, уйгуров), оказавшихся на территории компактного проживания формирующегося узбекского этноса. Иногда даже современных узбеков пытаются разделить на две основные группы: так называемых «чистых» узбеков, проживающих преимущественно в Ферганской долине, и «ассимилированных», живущих в основном в бассейнах рек Кашкадарьи, Сурхандарьи и нижней Амударьи.

В силу региональных различий внутри узбекского этноса нет единства. Такое положение дел естественно отразилось на политической элите, внутри которой постоянно идет жесткое соперничество представителей разных регионов. В жестко централизованной системе власти региональные элиты чувствуют серьезное ущемление своих прав и интересов. Среди отдельных представителей местной элиты в Коканде, Бухаре, Самарканде и Каракалпакии наблюдаются сепаратистские настроения. И, будучи отторгнутым элементом своего клана, политический деятель в Узбекистане не может рассчитывать на политическую карьеру. Это явление продолжает отражать специфику национальной самоидентификации, формирования узбекской нации, отражаясь, в том числе, и на процессах, происходящих в среде оппозиции»[41]. Так оно и было: для продвижения по службе требовалась поддержка определенной группы, без нее человек был обречен на топтание на месте или потерю работы[42].

«Региональная общность – не единственный (хотя и значимый) фактор, влияющий на то, как складывается сотрудничество между отдельными лицами, – так считает эксперт Андрей Грозин. – Многое определяется доступом к финансовым ресурсам, и подобные группы являются более гибкими, чем строго территориальный клан. Ведущие представители кланов, опираясь на поддержку своей региональной группы, становятся во главе той или иной отрасли экономики, распространяя влияние представляемого ими клана и укрепляя его финансовую мощь. Кадровая политика в республике целиком определяется борьбой между кланами»[43]. Безусловно, отраслевой потенциал мог усилить экономическую силу региона, в связи с чем предпринимались попытки «захватить» ключевые посты в министерствах и ведомствах, а также на градообразующих предприятиях.

Приходилось слышать и другие экспертные мнения, согласно которым, к примеру, кланы образовывались именно в советский период, как попытка защиты нации (народностей) от русификации и размывания культурной и этнической самоидентификации в процессе втягивания узбекско- и персоязычных территорий в интеграционные процессы с чуждыми по ментальности и образу жизни общественно-государственными образованиями. То есть вначале это были отношения капиталистического характера, когда царская Россия использовала национальные окраины в качестве сырьевых придатков промышленных европейских зон, а затем социалистического, когда новая коммунистическая власть насильственно ломала прежние уклады хозяйствования и традиции, насаждая мораль и нравственные ценности иного порядка. Особую роль в этом сыграли индустриализация, коллективизация аграрного сектора, смещение от политики института религии. В тот момент кланы стремились сохранить лицо общины и этноса, группируясь в особые социальные группы. Внешне они проводили реформы, но в действительности тормозили их и подстраивали политические установки к реалиям местных жителей. Чтобы обеспечить безопасность, они внедрялись в институты управления и контроля. С такой версией тоже можно согласиться, поскольку в целом она дополняет иные, которые уже рассматриваются аналитиками в качестве основных при изучении современных политических тенденций в Узбекистане.

В последнее время появилась трактовка кланов как обособленной экономической группы, стремящейся сконцентрировать в своей собственности основные активы территории – финансы, банки, торговлю, производство, обслуживание, образование, здравоохранение, учет и статистику ресурсов. Это делается путем покупки контрольных пакетов акций предприятий, создания фирм и организаций, имеющих монопольное право или обладающих монопольным статусом на ту или иную деятельность, занимающих монопольную нишу на рынке товаров и услуг. Этническое или социальное происхождение не играет никакой роли для этой группы, для них главным являются профессионально-технократические стандарты личности, и именно по таким критериям происходит отбор в клановую структуру (например, технократами называют вице-премьера Рустама Азимова или экс-министра иностранных дел Садыка Сафаева). Члены продвигают друг друга по вертикали и горизонтали, чтобы расширить экономическую экспансию, прибрать больше ресурсов, вступают в союзы или ассоциации с другими группами (власти, пресса, оппозиция, криминал) для укрепления своих позиций. Территории становятся размытыми, но больше всего группы концентрируются в производственных звеньях, процессы диверсифицируются, становятся многогранными. Для достижения поставленных целей используются «серые» и нелегальные схемы, поэтому с точки зрения таких групп коррупция выступает как средство, позволяющее наименьшим путем и с небольшими издержками добиться необходимого результата. Чем выше коррупция, тем сильнее элита, тем больше ресурсов попадает в сферу ее интересов. С экономической точки зрения такая трактовка также имеет право на существование.

Считается также, что кланы – это реакция традиционных сообществ на глобализацию, на интенсивные капиталистические процессы, стирающие границы между культурами и укладами жизни. Лишь группировка, концентрирующая в себе ресурсы и установки людей, способна удержать сообщества от распада и обеспечить стабильное существование. Таким образом, кланы появились с развитием именно капиталистических отношений. И все же узбекские кланы не имеют такой структуры как сицилийская мафия, то есть, нет боевых групп, клятвы на верность, строгой подотчетности, четкого централизованного управления и т.д. Не всегда члены элиты считают себя принадлежащими к каким-то группировкам, хотя их карьерное продвижение зависит от влияния земляков и соратников, и, в свою очередь, они берут на себя обязательства содействовать реализации планов, имеющих узкую направленность. По сути, кланы имеют относительно аморфную, но в то же время гибкую структуру. Чувство землячества, однородности, сообщности очень сильно, когда выходцы одного региона попадают в чуждую, конкурентную и конфликтную среду, именно взаимная поддержка помогает выживать, укреплять свои позиции, добиваться статуса и удерживать полномочия. Поэтому любой человек из области, попавший во властные структуры центра, начинает тянуть за собой соплеменников, чтобы вместе создать «костяк» и противодействовать оппонентам в аппаратной борьбе. И здесь не играет особой роли профессионализм или квалификация, главное – общность региона и интересов[44]. Чем меньше соперников в структуре, тем больше шансов стать хозяином активов.

В этом аспекте следует согласиться с мнением А.Князева, утверждавшего: «Связи или конфликты внутри клана или между кланами непосредственно затрагивают определенный слой людей, располагающих доступом к власти, материальным ценностям, собственности. Остальная масса населения вовлекается в клановые отношения вольно или невольно по мере необходимости. Принадлежность к клану позволяет рассчитывать на продвижение по службе, получение каких-либо благ, улучшение материального положения, решение собственных проблем. Ядро клана в городе составляет группа родственников по крови и браку, однокашников и личных друзей лидера, независимо от их родоплеменной принадлежности, а временами и даже национальности, объединенных продолжительной совместной деятельностью в определенном регионе (области)»[45].

Клановое деление имеет место и в Кыргызстане, и в Казахстане, и в Таджикистане, и в Туркменистане. В частности, кыргызский политолог Аскарбек Мамбеталиев делает вывод: «В республике кланы не обязательно представляют интересы племен или регионов. Они – продукт поклонения определенному лидеру, будь то в маленькой организации или на уровне правительства. Кыргызам, на мой взгляд, следует развить корпоративные интересы и ставить их выше личных хотя бы в государственной сфере. Иначе нация самоуничтожится»[46].

Эксперт Тодд Лефко отмечал: «На примере целого ряда стран мы видим парадоксальную деградацию государственной власти, когда на смену правительству приходят откровенно криминальные группировки... Обладая большими деньгами и силовым ресурсом, криминальные кланы в целом ряде стран подменяют собой правительства, превращая чиновников в инструмент своего влияния. В войнах между криминальными кланами правительству (или тому, что от него осталось) остается только принимать сторону той или другой “семьи”»[47].

Очень удачное определение клановой психологии приводит эксперт Василий Демьянов: «Система опознавания «свой – чужой» влияет на принятие кадровых решений. Предпочтение отдается исключительно своим, так как личная преданность и готовность выполнять любые распоряжения, даже идущие вразрез с официальными правилами, здесь не обсуждаются в принципе. Принадлежность к клану является своего рода «пожизненным наймом». Какую бы должность ни занимал человек, все понимают, что он действует исключительно в интересах клана, и все его действия рассматриваются только сквозь призму баланса межклановых отношений. Представить, что в Узбекистане высокопоставленный чиновник может перейти в стан оппозиции и публично об этом объявить, затруднительно. Еще менее вероятно и возвращение отступника в элиту. Более того, чтобы не оказаться в опале и не подвергнуться гонениям, клан сам вынужден отказывать в покровительстве своему члену. Это один из принципиальных моментов, отличающих Узбекистан от других постсоветских республик»[48].

Уже с первых дней существования Узбекской ССР началась борьба между региональными элитами, которые сохранились, несмотря на пролетарский (коммунистический) террор против имущего класса – духовенства, купцов и феодалов и политику раскулачивания зажиточных крестьян и ремесленников. Союзный центр на тот момент приоритет отдавал Самаркандско-Бухарскому клану, и об этом даже можно было судить по тому, что столицей республики до 1930 года был Самарканд и что на руководящих постах были в основном выходцы из Бухары и Самарканда. Вот что пишут эксперты: «Самая главная и влиятельная структура современного Узбекистана – это самаркандско-бухарские клановые элиты, происходящие во многом из главных центров Бухарского эмирата. В начале существования советского Узбекистана (1924-1930) кланы из Самарканда и Бухары сохранили свое влияние в руководстве страны, что было подчеркнуто провозглашением Самарканда столицей новой Узбекской республики. Однако в 1930 году, с перемещением столицы Узбекской ССР из Самарканда в Ташкент, Сталин сменил руководство уроженцами из Ферганы. Самым ярким представителем «бухарского клана» в 1920-1930-х годах был Файзулла Ходжаев, председатель Совнаркома республики в 1925-1937 годов. Однако с его расстрелом влияние группировки сошло на «нет» лет на двадцать. Только в 1959 году первым секретарем КПУз был назначен уроженец Джизака 42-летний журналист и писатель Шараф Рашидов»[49].

Исследователь из Словакии Славомир Хорак также изучал этносоциальные процессы в Средней Азии и выделял клановую систему Узбекистана. В частности, в противовес Самаркандскому клану он ставил мощь Ферганского: «Главными соперниками самаркандско-бухарских элит являются ферганские кланы. Традиционно они связаны с Кокандским ханатом, который был ликвидирован в 1876 году и включен в состав Туркестанской губернии. В настоящее время эти структуры чувствуют себя ущемленными из-за отстранения от реальных рычагов центральной власти. Вместе с современными социальными проблемами это создает взрывоопасную обстановку в Фергане. Фергана – самый населенный регион Узбекистана, с самым интенсивным сельским хозяйством и также самый исламизированный регион Центральной Азии. Экономическая и социальная ситуация (высшая из всех областей Узбекистана безработица) и незначительное влияние в центральных органах страны – причина стремления некоторых слоев населения к оппозиционным структурам, прежде всего исламским»[50]. Нужно согласиться с этим мнением, действительно, кланы Ферганской долины стремились взять ключевые посты в политической и экономической сферах, а также иных, которые предопределяли бы высокий социальный статус[51].

Он также пишет: «Ташкент – естественный центр Средней Азии. Благодаря своему традиционному русскому влиянию и модернизации не был никогда местом, где бы могли возникнуть прочные клановые структуры на основе махалли и клиентизма. Такие структуры существуют, но они более возникают между пришедшими из определенного региона со столетиями укрепленными кланами – т.е. из Самарканда, Бухары, Хивы или Ферганы. Таким образом, Ташкент является местом переплетения противостоящих клановых структур. Но все-таки влиятельный слой населения в Ташкенте – это русские, которые, однако, не создали социальные структуры подобные узбекским махаллям». С этой точкой зрения трудно согласиться, так как в течение десятилетий Ташкентский клан не только претендовал на свою особую значимость, поскольку контролировал административный и политический центр республики – Ташкент, но и располагал соответствующими рычагами – экономическими и силовыми. Безусловно, наличие большой доли русскоязычного населения оставило свой отпечаток на региональной элите – большая часть ее отличается высокой степенью европеизированности, отсутствием консерватизма в мышлении и психологии, наличием профессионализма, интеллекта. Она также обладала связями с союзными властными структурами, и эта прослойка обеспечила себе особое положение в патриархально-советском обществе. С мощью Ташкентского клана всегда считались и в Фергане, и в Самарканде, и в Москве. Несомненно, о расстановке сил прекрасно были осведомлены в Кремле, принимая решения или о ротации кадров, или проведении «зачистки»[52].

В то же время С.Хорак замечает относительно авторитета тех или иных элит: «Последние и меньше всех влиятельные клановые структуры находятся в регионе исторического Хорезма, т.е. на территории бывшего Хивинского ханата. Хивинские и ургенчские кланы были всегда в определенной мере автономны от центра[53]. Наоборот, представители хорезмских кланов никогда не занимали влиятельные посты в центре. В отношениях с центром здесь существовал какой-то симбиоз, который значил, что центральные власти не очень вмешивались в местные дела и местные власти не претендовали на высшие посты в Ташкенте».

Действительно, участие хорезмских кланов в центральных органах власти было незначительным, во всяком случае, не столь активным и массовым, как у других региональных элит. Лишь одно время должность председателя Президиума Верховного Совета занимал выходец из Хивы Назир Матчанов. В последующем представители Хорезмского клана были в руководствах министерств, ведомств, правда, не всегда в первых лицах[54]. Однако даже это можно было считать их серьезным прорывом во власть, особенно когда Сенат парламента возглавил Ильгизар Собиров[55]. Можно сказать, что эта региональная группа находится на предпоследнем месте среди всех кланов.

Некоторые эксперты считают, что кланы концентрируют силы для сепаратизма и при ослаблении центральной власти они предпримут все, чтобы стать независимыми. Прогноз на такую ситуацию делают, например, Шухрат Ганиев, Абдусалом Эргашев и Сухробжон Исмоилов, члены Группы быстрого реагирования (ГБР) по предотвращению пыток. Они отмечают, что условия эти сформированы историческими факторами: «примером подобного рода особенностей в стране, фактически начавшей свое существование на развалинах Бухарского эмирата, Хорезмского и Кокандского ханств, сегодня служат действующие и контролирующие отрасли экономики одноименные кланы – Бухарский, Ферганские и Хорезмские. Именно экономическая основа подобного разделения приводит или приведет Узбекистан к риску распада по территориям, исторически принадлежавшим феодальным образованиям. То, что это возможно, подтверждается сильными ностальгическими настроениями среди жителей Ферганской долины, где по различным оценкам от 3 до 5 из 10 опрошенных высказались в пользу отторжения и организации территориального объединения в рамках бывшего Кокандского ханства. Эти настроения еще более усилились после трагедии в Андижане, когда действия правительства воспринимались местным населением, как унижение и удар по народу Ферганы со стороны чиновничьего Ташкента. Более того, продолжающаяся кадровая политика центрального руководства Узбекистана способствует борьбе между кланами и приводит к активизации сепаратистских настроений в выше названных трех регионах Узбекистана»[56].

Однако кое-какие изменения произошли в середине 2000-х годов, когда президент решил растворить силы Андижанского и Ташкентского кланов в правительстве представителями Хорезмского клана. Более того, это была уступка и Хорезму в связи с тем, что региональная элита стала выказывать недовольство своим невысоким статусом. В итоге министром культуры и спорта стал Анвар Жабборов, а председателем Сената Олий Мажлиса – Ильгизар Собиров. Другое дело, что в 2008 году была сделана зачистка и поста лишился хоким Хорезмской области Ислом Бободжонов, а вместе с ним рухнула построенная им схема отношений внутри региональной элиты.

Эксперт Сергей Панарин рассуждает, что внутри кланов не всегда существует единство, и это также предопределяет расстановку элит в государственном аппарате. «Кадровая политика в республике в немалой степени определяется борьбой между кланами, – пишет он. – Условно можно выделить три наиболее важных клана: из Восточного Узбекистана (Фергана, Андижан, Наманган), из Западного Узбекистана (Самарканд, Джизак, Сырдарья) и Ташкентский. Последний из них несколько слабее, чем два первых, однако от того, на чью сторону встанут ташкентцы, зависит в республике очень многое (к этому клану принадлежит, например, нынешний министр внутренних дел республики). При этом следует различать ташкентский городской и ташкентский областной кланы: дело в том, что столичная область населена в основном неузбеками – казахами, корейцами, русскими (а городской клан – прежде всего узбекский). Соответственно и интересы областного и городского кланов нередко могут не совпадать»[57]. Нужно сказать, что С.Панарин точно подметил существующие реалии, и поэтому его точка зрения является весьма важной для осмысления происходящих процессов: «Условность заключается в том, что во всех трех названных нами группировках внутри истэблишмента и делового мира Узбекистана существует система сложных взаимоотношений и борьбы. Например, в Коканде, исторически являющимся столицей и центром Западного Узбекистана, есть как минимум три наиболее крупных группировки, сплоченных по родовому принципу и принципу личной преданности. Отношения между ними довольно натянутые. В то же время на внешней арене они выступают как достаточно сплоченная сила».

Считается, что менее сильный среди всех Сурхандарьинский клан. Действительно, не было из него значимых фигур во властных структурах Узбекистана в течение долгих лет. Поэтому в аналитике этому региону уделяется мало внимания. Лишь некоторые представители занимали, пускай важные, однако далеко не самые центральные посты. К примеру, главой национальной авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари» был выходец из Кашкадарьи Арслан Рузметов, сын первого секретаря обкома КПСС Рузмета Гаипова[58]. А.Рузметов сконцентрировал в своих руках все международные авиаперевозки, аэропорты и соответствующую инфраструктуру, поскольку располагал министерскими правами. Даже после создания государственного органа управления – Госавианадзора – НАК продолжала определять политику в сфере авиации. Естественно, А.Рузметов был и хозяином всей той огромной прибыли, что поступала от авиации[59].

Однако следует помнить, что Сурхандарья и Кашкадарья – это территории с огромными природными запасами, и кланы не намерены просто так отдавать их центральной власти в угоду другим социальным группам. Поэтому сопротивление этих кланов также сильно, как и стремление к сепаратизму. Более того, Сурхандарьинский клан больше всего связан с организованной преступностью и наркотрафиком, имеет каналы поставок из Афганистана. Поэтому И.Каримов дал особые полномочия Службе национальной безопасности за контролем над регионом, и Ташкентский клан в лице Рустама Иноятова не позволяет концентрироваться наркобизнесу только у одной региональной группы. Следует также заметить, что еще в начале 1990-х годов выходцы из Сурхандарьи, Ферганы и Хорезма выражали недовольство социально-экономической и политической обстановкой в республике. Это и отмечал А.Князев: «Первой структурированной оппозиционной силой в Узбекистане, еще в начале 1990-х гг., было движение «Бирлик». Его опорой стала студенческая молодежь. Это были выходцы из сельской местности, объединенные в полукриминальные группировки именно по территориальному признаку: «Суркарш» – в Сурхандарьинской и Кашкадарьинской, и «ФАН» – в Ферганской, Андижанской и Наманганской областях. А осенью 1991 года на первых в Узбекистане президентских выборах Мухаммад Солих – лидер партии «Эрк» – набрал свои 12,4% голосов избирателей в основном за счет электората Хорезмской области, откуда он родом...»[60]

Трудно согласиться с мнением эксперта Данияра Ашимбаева, отмечающего слабость Самаркандско-Джизакского тандема. Он пишет: «Элита Узбекистана четко разделена на три мощные региональные группировки. Каримов относится к исторически самой слабой и малочисленной из них – он «самаркандец» и «ирони», т.е. узбекизированный иранец/перс. В отличие от Ниязова (имеется в виду Сапармурат Ниязов, президент Туркменистана, – прим. А. Т.) он не является безусловным и монопольным вождем для всех 92-х узбекских племен, и ему не удалось полностью подмять под себя трайбалистскую структуру узбекской иерархии»[61]. Это свидетельствует или о слабом представлении ситуации в Узбекистане, или сознательном преуменьшении роли и значении вышеуказанного клана в угоду узбекскоэтническим кланам. Лишь с другим мнением можно полностью согласиться: «Демократическая» оппозиция давно и основательно разгромлена, но реально президенту противостоят и местные кланы, и исламские боевые группировки, и, время от времени, «международная общественность». Ислам Каримов крепко держит власть в своих руках, но за спиной одного из самых старых (и по стажу, и по возрасту) президентов уже началась борьба за власть, неотвратимость которой подогревает факт отсутствия наследника мужского пола[62]. Информация о том, что творится в кулуарах президентской резиденции в Ташкенте, редко выходит наружу, но ясно одно – кроме Каримова удержать хаос в границах Ферганской долины мало кому суждено»[63].

Другой эксперт Мирза Салам из Таджикистана уверен, что Самаркандско-Джизакский тандем виноват в нагнетании узбекско-таджикских отношений и ухудшении двустороннего сотрудничества: «...костяк правящей ныне в Узбекистане элиты составляют самаркандцы, то есть не узбеки, а, скорее всего, таджики. Таджики по происхождению, но не по этнической принадлежности, ибо главным составляющим этнической принадлежности, как известно, является чувство принадлежности и преданности конкретно взятому этносу. Это, пожалуй, не секрет, об этой ситуации в Узбекистане, да и по всей Центральной Азии знают все. И чтобы доказать свою принадлежность к узбекскому этносу, «самаркандской элите» приходится постоянно «стараться». А какие старания в этом плане могут быть более убедительными и действенными, чем, мягко говоря, недоброжелательное отношение к Таджикистану и ко всему таджикскому?»[64]

Причину этого он видит в том, что в первые годы существования Узбекской ССР у власти стояли представители Бухары и Самарканда, которые пытались интегрироваться в узбекский этнос и при этом забывали об интересах своей нации. «Будь на месте «самаркандской элиты» (или «самаркандского клана»), любая другая правящая элита в Узбекистане (будь то ферганская, хорезмская, ташкентская и т. п.), отношения между двумя соседними государствами выглядели бы в гораздо лучшем фоне. Тем более что между таджиками и узбеками есть много объединяющих начал – общий многовековый исторический опыт, общности в культуре, традициях, обычаях, обрядах и даже в этническом мышлении. С учетом этих общностей, кажется, самими дружественными странами в Центральной Азии должны были быть именно Таджикистан и Узбекистан. Но выходит наоборот. И в этом «заслуга» именно «самаркандской элиты».

История Центральной Азии изобилует подобными аналогами. Возьмите хотя бы «синдром» Файзуллы Хаджаева, Абдуррауфа Фитрата, Абдуллы Рахимбаева и нескольких других советских руководителей Средней Азии начального периода Советской власти, которые, стремясь угодить пантуркистам и завоевать высокие должности, отказались признать таджиков (свой собственный народ!) автохтонным населением Средней Азии и объявили их «пришлыми иранцами». Подобная психология у части самаркандских и бухарских таджиков вырабатывалась в течение многих веков, начиная еще со времен Махмуда Ялванджа (также таджика), одного из вдохновителей монголов в их нашествиях и разрушительных набегах в Центральную Азию. Тогда подобные состоятельные люди, в основном из числа купцов, желая извлечь максимальную материальную выгоду из обширных торговых отношений вдоль Великого Шелкового Пути, не гнушались никакими поступками и стремились угодить любым доминирующим в военно-политическом отношении силам».

Подобными фактами М.Салам пытается интерпретировать современную геополитику в Центральной Азии, выявить причину потенциального конфликта между Узбекистаном и Таджикистаном через этническую несовместимость. По его мнению, «упомянутой элите, чтобы отвлечь внимание народа от нерешенных социально-экономических проблем и других внутренних неурядиц, выгодно прибегнуть к классическому политическому приему – поиску врага или хотя бы недоброжелателя. А какой народ лучше подходит для роли «недоброжелателя» как свой, собственный? Этим путем можно решить двойную задачу – определить или «находить» «недоброжелателя» и демонстрировать свою принадлежность и «преданность» элитной нации. Здесь историкам еще предстоит выяснить – не этим ли целям служило использование сил мятежного полковника Худайбердыева в подавлении Андижанского восстания?»[65]

Следует привести мнение эксперта Шохрата Кадырова, который, изучая клановую обстановку в Центральной Азии, подчеркивал важные моменты: «Какому из племенных землячеств внешнее управление отдавало предпочтение? Как работал в республиках советской Центральной Азии пресловутый принцип «разделяй и властвуй»? Парадокс состоит в том, что для гегемонии метрополии нужно было не разъединять, а объединять племенные землячества, причем сильное землячество должно быть слабым, а слабое – сильным. Для понимания формирования логики этнических предпочтений внешней власти следует учитывать следующие особенности:

1. Предпочтение отдавалось второстепенным, ослабленным кланам, гарантировано (в силу своей слабости) не способным держать власть вне метрополии.

2. Теоретически, право править могло быть дано любому отдельно взятому землячеству, так как каждое из них по определению не могло взять на себя функции отвечать за весь народ и быть достаточно сильным, чтобы противостоять совокупности землячеств, отодвинутых на вторые и третьи роли.

3. Под вторыми и третьими ролями именовались должности председателей ЦИК (Верховного совета), председатели Совета министров республик, а также президенты Академии наук, председатели творческих союзов. Таким образом, по большому счету лидерства одного землячества в чистом виде никогда не было. Была структурированная совокупность фигурантов различных землячеств.

4. Поскольку долгое нахождение у власти делало слабого сильным, отсюда автоматически срабатывало другое неписанное правило – обязательная смена лидерства землячеств.

5. В условиях унитарно-централизованного государства единственным племенным землячеством, способным конкурировать с метрополией в гегемонизме, были кланы уроженцы столичного ареала. Поэтому контроль метрополии за столичной группировкой был всегда особенно тщательным»[66].

А вот мнение, высказанное на одном из сайтов в Интернете: «В результате негласного разделения между основными кланами главных отраслей (в частности, нефтегазовой, финансово-банковской, агропромышленной, торговой) экономики РУ, сложилась ситуация, когда конкретные персоналии, представляющие конкретные кланы, используют возможности данных отраслей в своих интересах»[67].

Действительно, люди, представляющие клан и стоящие у руля отраслевого или территориального управления, используют свою власть, чтобы извлекать теневую ренту или перенаправлять потоки ресурсов в пользу региональных элит и семей. Манипулируя различными схемами, они влияют на ценообразование, ассортимент и качество продукции, спрос-предложение, рабочие места и уровень зарплаты. Естественно, и на степень коррумпированности вверенного учреждения. Хотя нужно заметить, что в Узбекистане нет ни одного ведомства, которое бы обошла коррупция или нелегальная деятельность.

В статье «Миф об узбекском государстве» писалось: «Большинство современных историков и исследователей отмечают, что особенностью узбекской клановой системы является именно доминирование земляческих, а не кровнородственных связей. Возможно, так оно и есть. Говорить об этом с уверенностью невозможно, потому как никаких полевых исследований в подтверждение (или опровержение) этого тезиса не проводилось. Возможно, что в Узбекистане действительно произошла некоторая подмена родовой самоидентификации на махаллистскую, но это, в принципе, мало что меняет. Все отличие махаллистского клана – не в качестве, а в количестве объединенных им семей. Просто на место одной группы, где все друг другу прямые и кровные родственники, пришла у «узбеков» связка (пучок) семей, также переплетенный родственными узами, но менее прямыми.

Махаллинская психология подменяла собой не только партийную дисциплину, но и являлась краеугольным камнем мировоззрения, все окружающее пространство четко делилось по черно-белому принципу на «земляков» – своих, родных, дружественных и «чужаков» – плохих, посторонних, опасных и т.д. Махалля – это дисперсная «большая» семья. Вместо большой семьи – большая махалля, с такой же коллективистской психологией и ответственностью, такими же законами внутреннего общежития»[68].

В свою очередь политолог Александр Князев отмечал: «В Центральной Азии по своей сущности советская номенклатура во многом оставалась традиционной восточной элитой, сформированной по принципу родоплеменной или (и) региональной принадлежности. В этой среде всегда действовали вертикальные отношения «патронажа», существование и процветание подобных элит напрямую зависело от того, насколько близко они подобрались к ключевым позициям в системе распределения. Несмотря на пятнадцатилетний опыт преобразований, во всех центральноазиатских странах экономика во многом продолжает иметь распределительный характер. Мало изменился и характер клановых отношений»[69].

Это было заметно по кадровой рокировке руководящих работников того времени. Известно, что в демократическом государстве существует три взаимоувязанных и в то же время относительно независимых ветви власти – законодательная, исполнительная и судебная, плюс негосударственная – пресса. В советский период важными были тоже три ветви власти:

- партийная (коммунистическая, ЦК, обкомы, райкомы и горкомы) – самая главная;

- правительственная (исполнительная, Совет министров, исполкомы) – располагающая материальными и административными ресурсами, вторая по значимости;

- представительная (законодательная – Верховный Совет, территориальные Советы народных депутатов) – принимающая нормативные акты и регулирующая межреспубликанские (также внутренние) связи и контакты с союзным центром в рамках федеративного устройства, третья по значимости.

Были также иные ветви – профсоюзы, комсомол, суды, однако особой роли в политическом управлении они не играли, практически они занимали третьестепенное положение после партии и исполнительной власти. Но они порой являлись стартовыми платформами для карьерных чиновников, и многие представители кланов проходили именно эти звенья, прежде чем добирались до высот власти (например, вице-премьер Рустам Азимов был секретарем комитета комсомола Ташкентского университета, вице-премьер Абдулла Арипов – член Союза писателей).

Именно вышеприведенные три ветви власти представляли интерес для кланов, и именно они были поделены при поддержке Москвы между тремя ключевыми региональными элитами – Андижанской, Ташкентской и Самаркандско-Джизакской. Это можно заметить, если проследить персоналии на тех или иных ключевых постах республики с 1920 годов по настоящее время (см. таблицу № 1.1). В этом контексте следует привести мнение экспертов организации «СиФ»: «У чиновников выходцев из Самарканда и Джизака, которые практически при президенте Каримове захватили все высшие государственные должности, какие-то особые генетические наклонности к воровству, коррупции, насилию, обману, жульничеству. Эти свойства ярко проявились еще при Рашидове, который сделал ЦК, министерства, облисполкомы, горисполкомы вотчиной для самаркандско-джизакской мафии.

В советском руководстве открыто назвали правящий класс в Узбекистане самаркандско-джизакским кланом. С годами накапливались их преступления, разворовывание государственных средств и риски в хлопковых делах, злоупотребления властью. Все прикрывалось авторитетом Рашидова и выполнением планов по хлопку путем приписок. Конечно, не без помощи московского высшего чиновничества, которое смотрело сквозь пальцы на такие трюки, когда вместо хлопка приходили чемоданы с деньгами»[70].

 

Таблица № 1.1. Представители региональных элит в центральных органах Узбекистана в 1923-2009 годы

ФИО


Должность[71]

Дата жизни


Сроки руководства


Клан (в т.ч. нынешняя трактовка клана)

Руководители государств

Файзулла Губайдуллаевич Ходжаев


Председатель ревкома


1896-15.03.1938


05.12.1924 - 17.02.1925


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Председатель Совета Народных Комиссаров Узбекской ССР


17.02.1925 - 17.06.1937

Юлдаш Ахунбабаев


Председатель Центрального Исполнительного Комитета Узбекской ССР


01.07.1885-28.02.1943


17.02.1925 - 19.07.1938


Ферганский клан (Андижанский клан)

Председатель Президиума Верховного Совета Узбекской ССР


21.07.1938 - 28.02.1943

Усман Юсупович Юсупов


И.о. Председателя Верховного Совета


01.03.1900-07.05.1966


19.07.1938 - 21.07.1938


Ферганский клан (Андижанский клан)

Председатель Совета Министров Узбекской ССР


07.04.1953 - 18.12.1954

Первый секретарь ЦК Компартии


27.09.1937 - 04.1950

Абдували Муминов


Председатель Президиума Верховного Совета


-


22.03.1943 - 14.03.1947


Ферганский клан (Андижанский клан)

Амин Ирматович Ниязов


1903-1973


17.03.1947 - 21.08.1950


Ферганский клан (Андижанский клан)

Первый секретарь ЦК Компартии


1950 - 22.12.1955

Шараф Рашидович Рашидов


Председатель Президиума Верховного Совета


24.10.1917-31.10.1983


21.08.1950 - 24.03.1959


Джизакский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Первый секретарь ЦК Компартии


15.03.1959 - 31.10.1983

Ядгар Садыковна Насриддинова


Председатель Президиума Верховного Совета


26.12.1920


24.03.1959-25.09.1970


Ферганский клан (Андижанский клан)

Назар Маткаримович Матчанов


01.01.1923


25.09.1970 - 20.12.1978


Хорезмский клан

Инамжон Бузрукович Усманходжаев


21.05.1930


20.12.1978 - 18.12.1983


Ферганский клан (Андижанский клан)

Первый секретарь ЦК Компартии


03.11.1983 - 12.01.1988

Акил Умурзакович Салимов


Председатель Президиума Верховного Совета


1928


1983 -1986


Ташкентский клан

Рафик Нишанович Нишанов


15.01.1926


09.12.1986 - 09.04.1988

Первый секретарь ЦК Компартии


12.01.1988 - 23.06.1989

Пулат Киргизбаевич Хабибуллаев


Председатель Президиума Верховного Совета


14.10.1936


09.04.1988 - 06.03.1989


Ферганский клан (Андижанский клан)

Мирзаолим Ибрагимович Ибрагимов[72]


Первый секретарь ЦК ЛКСМ


1928


04.1958 - 02.1963


Наманганский клан (Андижанский клан)

Председатель Президиума Верховного Совета


06.03.1989 -24.03.1990

Мусаханов Мирзамахмуд Мирзарахманович


Председатель Верховного Совета Узбекской ССР


1912


30.05.1961 - 22.03.1963


Ташкентский клан

Ариф Хакимов


-


1958


Неизвестно

Сагды Хасанович Сираджинов


1921-1989


13.04.1967 - 14.03.1980


Андижанский клан

Асадилла Ашрапович Ходжаев


1920


14.03.1980 - 30.03.1985


Неизвестно (возможно, Ташкентский клан)

Шафкат Мухитдинович Юлдашев


1943


12.06.1991 - 28.12.1993


Наманганский клан (Андижанский клан)

Расул Гулямов


-


1958 - 30.05.1961;

9.04.1988 - 24.03.1990


Неизвестно (возможно, Ташкентский клан)

Эркин Халилов[73]


И.о. председателя Верховного Совета, Председатель Олий Мажлиса Республики Узбекистан


 


12.1993 - 23.01.2008


Навоийский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Дилором Ташмухамедова


Председатель Законодательной Палаты Олий Мажлиса РУ


 


2008 -...


Ташкентский клан

Мурад Шарифходжаев


Председатель Сената Олий Мажлиса РУ


1932-16.12.2008


27.01.2005 - 24.02.2006

Ильгизар Собиров


 


02.2006 - ...


Хорезмский клан

Ислам Каримов


Первый секретарь ЦК Компартии


30.01.1938


23.06.1989 - 03.11.1990


Самаркандский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Президент Узбекской ССР


24.03.1990 - 1991

Президент Республики Узбекистан


1991-...

Председатель Кабинета Министров при Президенте Республики Узбекистан


01.11.1990 - 13.01.1992

Председатель Кабинета Министров


1992 -...

Руководители правительств

Абдулла Каримович Каримов


Председатель Совета Народных Комиссаров


1896 -1940


26.06.1937 - 10.1937


Неизвестно (возможно, Ташкентский клан)

Султан Сегизбаевич Сегизбаев


1899 - 25.02.1939


10.1937 - 07.1938


Ташкентский клан

Абдужабар Абдужабарович Абдурахманов


1907-1975


23.07.1938 - 15.03.1946

Председатель Совета Министров


15.03.1946 - 21.08.1950

Абдураззак Мавлянов[74]


-


21.08.1950 - 18.05.1951

Нуритдин Акрамович Мухитдинов


06.11.1917 - 2008


18.05.1951 - 06.04.1953;

18.12.1954 - 22.12.1955

Первый секретарь ЦК Компартии


22.12.1955 -  28.12.1957

Сабир Камалович Камалов


Председатель Совета Министров


19.04.1910 - 06.06.1990


22.12.1955 - 30.12.1957

Первый секретарь ЦК Компартии


28.12.1957 - 15.03.1959

Мансур Зияевич Мирза-Ахмедов


Председатель Совета Министров


31.12.1908 - 03.05.1971


30.12.1957 - 16.03.1959

Ариф Алимович Алимов


26.04.1912


16.03.1959 - 27.09.1961

Рахманкул Курбанович Курбанов


12.07.1912


27.09.1961 - 20.02.1971


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Нармахонмади Джураевич Худайбердыев


10.02.1928


25.02.1971 - 19.11.1984


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Гайрат Хамидуллаевич Кадыров


07.12.1939


19.11.1984 - 21.10.1989


Ташкентский клан

Мирахат Мирхаджиевич Миркасымов


02.10.1941


21.10.1989 - 26.03.1990

Шукурулла Рахматович Мирсаидов[75]


14.02.1939


26.03.1990 - 01.11.1990

Вице-президент Узбекистана


01.11.1990 - 04.01.1992

Абдулхашим Муталович Муталов


Премьер-министр Республики Узбекистан


1947


13.01.1992 - 21.12.1995

Уткир Тахтамурадович Султанов[76]


14.07.1939


21.12.1995 - 11.12.2003

Шавкат Мираманович Мирзияев[77]


1957


11.12.2003


Джизакский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)
Руководители коммунистической партии

Абдулло Рахимбаевич Рахимбаев


Секретарь Узбекского комитета ВКП(б)


06.1896 - 07.05.1938


12.1923 - 02.1925


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Владимир Иванович Иванов


Первый секретарь ЦК


1893 - 15.03.1938


13.02.1925 - 1927


Ставленник Москвы

Куприян Осипович Киркиж


17.09.1886 - 24.05.1932


1927 - 04.1929


Ставленник Москвы

Николай Фёдорович Гикало


08.03.1897 - 25.04.1938


04.1929 - 11.06.1929


Ставленник Москвы

Исаак Абрамович Зеленский


10.06.1890 - 15.03.1938


06.1929 - 12.1929


Ставленник Москвы

Акмаль Икрамович Икрамов


09.1898-15.03.1938


12.1929 - 21.09.1937


Ташкентский клан

Джура Тюрябеков


И.о. Первого секретаря ЦК


-


05.09.1937 - 21.09.1937


Неизвестно (возможно, Ташкентский клан)

Павел Яковлев


-


21.09.1937 - 27.09.1937


Ставленник Москвы

С. Нурутдинов


-


1950


Неизвестно (возможно, Ташкентского клана)
Коммунистический союз молодежи Узбекистана

Малик Абдураззаков


Первый секретарь ЦК


-


01.1951 - 12.1952


Ташкентский клан

Эргаш Гафурджанов


-


03.1971 - 03.1982

Рано Абдуллаева[78]


-


02.1963 - 03.1971

Дильшод Дадажанов


-


12.1985 - 02.1987

Азиз Насыров[79]


-


02.1987 - 09.1991


Самаркандский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Бури Алламурадов


-


03.1982 - 11.1985


Сурхандарьинский клан

Каюм Муртазаев[80]


-


12.1952 -1958


Ферганский клан (Андижанский клан)

Исан Рахимов


-


06.1941 - 02.1946


Неизвестно (возможно, Ташкентский клан)

 

Трудно не согласиться с мнением эксперта Баходира Мусаева: «К слову, явления клановости и местничества начинают занимать устойчивые позиции в общественной жизни Узбекистана благодаря воспроизводству традиций и приобретению ими доминирующего положения в структуре социальных отношений. Например, клановость и составляет сущностное содержание природы и ресурс власти. Практически, на примере Узбекистана, клановость и местничество обретают серьезную значимость при определении внутренней, в частности, кадровой политики. Последней присущи кумовство, протекционизм. Современный клан в Узбекистане – это родовое корпоративное сообщество людей, объединенных номенклатурными, кровнородственными, земляческими и иными связями.

Когда мы говорим «корпоративное сообщество», то имеем в виду в первую очередь номенклатурную корпорацию. На самом деле, в основе клана стоит чиновник, который имеет власть, позволяющую ему распределять кадровые, природные и материально-финансовые ресурсы. Соответственно, сама природа власти, наряду с номенклатурой, как первичным его элементом, неразрывно связана (повторим вновь) с кровнородственными, местническими отношениями. По существу, режим власти в Узбекистане представляет собой своеобразный симбиоз номенклатуры с кланами. Фундаментом же самих кланов (и клановости) выступают личные связи, патронажные, клиенталистские отношения»[81]. Поэтому вся кадровая пертурбация могла происходить только под влиянием клановых тенденций.

Итак, вышеприведенная таблица демонстрирует схему интересов региональных группировок в ветвях власти. В течение основного времени представительную власть (Верховный Совет) возглавляли выходцы из Андижанского клана, лишь в начале создания Узбекской республики и в 1950-х годах там восседали представители Самаркандско-Джизакского тандема, и на короткое время она была отдана Хорезмскому клану (1970-е годы) и Ташкентскому клану (с 1983 по 1988 годы[82]). Также в противовес председателю Президиума Верховного Совета избирался председатель Верховного Совета, как правило, это был представитель Ташкентского клана (но тоже не всегда), однако полномочия этих лиц были минимальны. Статус-кво изменился в 1990-м году, когда Самаркандско-Джизакский тандем в лице Ислама Каримова (тогда он был лишь одним из представителей клана, но не лидером в полном смысле слова) окончательно взял государственную власть в свои руки и продолжает ее держать, несмотря на те чистки, которые президент порой проводит в «родных» регионах и в центральных органах, тем самым провоцируя на определенный жесткий ответ[83].

Сам И.Каримов утверждает, что стал руководителем республики 23 июня 1989 года, но на самом деле он возглавил всего лишь Центральный комитет республиканской коммунистической партии – пускай официальной политической структуры, однако отнюдь не передовой и уж столь значимой в условиях рассыпающегося Союза[84]. Видимо, тогда в его понимании глава партии отождествлялся с государственной должностью исполнительной власти. Двоякость ситуации заключалась в том, что партийные органы всегда замещали государственные, но при этом не несли такой ответственности, как последние. На самом деле И.Каримов стал президентом Узбекской ССР менее чем через год – 24 марта 1990 года его избрал Верховный Совет республики на безальтернативной основе, преодолев сопротивление Ташкентского клана. Тогда он сделал стратегически верный ход – избавился от пут партийной системы и сосредоточился на правительственных прерогативах[85]. Нужно заметить, что в те годы формировалось президентско-парламентское устройство государства, однако после 29 декабря 1991 года в республике установилась абсолютная президентская власть. Она же быстро трансформировалась в авторитаризм.

Вновь приведем по этому поводу мнение С.Панарина: «Но пока правящая элита пребывала в растерянности, на первый план вышел секретарь Кашкадарьинского обкома Ислам Каримов (весьма проблематично, чтобы он в иной обстановке смог стать партийным руководителем). В отличие от своих предшественников Рашидова и Усманходжаева, которые на ключевые посты предпочитали выдвигать своих земляков, он стал назначать чиновников по принципу личной преданности, не забыв тех, кто помог ему прийти к власти, создавая, таким образом, собственный клан. Вместе с тем он вынужден балансировать, поддерживая паритет клановых сил в бюрократическом аппарате. Пока ему это более или менее удается. Сила Каримова в том, что он не терпит около себя крупные политические фигуры, которые могли бы составить ему конкуренцию»[86].

Между тем, правительство в советские годы являлось вотчиной Ташкентского клана, однако партийный руководитель Шараф Рашидов добился того, что в течение четверти века исполнительная власть была отдана Самаркандско-Джизакскому клану. Практически получалось, что в этот период представители этого клана были самыми сильными в республике, так как сосредоточили в своих руках политико-правительственную власть. Верховный Совет в лице Андижанского, Ташкентского и Хорезмского кланов в те годы не мог противостоять его влиянию. Именно в эти годы в Джизакскую, Самаркандскую, Бухарскую и Навоийскую области были вкачаны огромные инвестиции как со стороны союзного, так и республиканского бюджетов, были там реализованы грандиозные проекты, в частности, по созданию современной промышленной базы – добывающей и перерабатывающей, освоения пустынных земель, строительства дорог и энергетической инфраструктуры, изыскания новых месторождений энергоресурсов и полезных ископаемых. Нужно сказать, что 1960-1980-е годы для этих регионов были значительными с точки зрения экономического роста и укрепления материального благосостояния. Безусловно, кланы имели возможности часть предоставляемых ресурсов просто перекачивать для собственных нужд, именно этот период стал основным для усиления экономического могущества Самаркандско-Джизакского тандема. Однако даже в те годы в правительстве были представители Ферганской долины, которые оттягивали на себя часть полномочий. Например, в 1940-1950 годах заместителем председателя Совнаркома был Хабиб Абдуллаев (военная промышленность) из Маргилана.

При этом следует сказать, что в 1980-х годах правительство курировали представители столичной элиты, однако на должностях заместителей председателя Совета министров были выходцы из Самаркандско-Джизакского тандема. К слову, в 1957 году  зампредом правительства был самаркандец Мирза-Али Мухаммеджанов[87], в 1989 году – Пулат Абдурахманов (тоже из Самарканда[88]), а в 1990-х годах – Исмоил Джурабеков из Джизака. В 2003 году И.Каримов решил взять на вооружение рецепт Шарафа Рашидова и поставил на пост премьер-министра выходца из Джизака Шавката Мирзияева, сместив Уткира Султанова (Ташкентский клан). Такие схемы эффективны тем, что позволяют оправдывать те или иные назначения политической и административной необходимостью. И хотя весной 2007 года президент внес изменения в действующее законодательство в связи с принятием закона «Об усилении роли политических партий в обновлении и дальнейшей демократизации государственного управления и модернизации страны», которое предусматривало передачу части полномочий парламенту, на самом деле И.Каримов оставил за собой право окончательного решения важных государственных вопросов.

В частности, законом трактовалось: «Состав Кабинета Министров формируется Президентом Республики Узбекистан. Кандидатура Премьер-министра для рассмотрения и утверждения Законодательной палатой и Сенатом Олий Мажлиса Республики Узбекистан представляется Президентом Республики Узбекистан после проведения консультаций с каждой из фракций политических партий, представленных в Законодательной палате Олий Мажлиса Республики Узбекистан, и депутатами, избранными от инициативных групп избирателей, в течение месяца после избрания должностных лиц и формирования органов палат Олий Мажлиса Республики Узбекистан.

Утвержденной считается кандидатура на должность Премьер-министра, набравшая большинство голосов от общего числа депутатов Законодательной палаты и членов Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан. Если при голосовании этой кандидатуре не удалось набрать большинство голосов от общего числа депутатов Законодательной палаты или членов Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан, Президент Республики Узбекистан имеет право после проведения дополнительных консультаций с фракциями политических партий и депутатами, избранными от инициативных групп избирателей, еще дважды представлять кандидатуры на должность Премьер-министра.

В случае трехкратного отклонения Законодательной палатой или Сенатом Олий Мажлиса Республики Узбекистан представленной кандидатуры Премьер-министра Президент Республики Узбекистан назначает исполняющего обязанности Премьер-министра, распускает Олий Мажлис Республики Узбекистан или одну из его палат»[89]. Как видно из этого, при любом неблагоприятном раскладе глава государства вправе повлиять на политическую ситуацию, распустив парламент или фракцию, этим самым еще раз продемонстрировав всем, кто в стране хозяин. И это обязаны учитывать кланы, которые делегируют в представительные органы своих людей.

Говоря о партийных течениях, следует также обозначить точки соприкосновения интересов элит. В годы советской власти партийная власть переходила от Андижанского клана к Самаркандско-Джизакскому тандему, и только изредка она доставалась Ташкентскому клану. Нужно отметить, что это была самая важная ветвь власти, и до 1930 года она практически находилась вне клановых интересов – республиканскую партию возглавляли ставленники Москвы, выходцы из других частей Союза ССР[90]. И лишь в 1930-х (А.Икрамов) и в 1950-х (Н.Мухитдинов) годах первыми секретарями ЦК были люди Ташкентского клана. Политическая власть ценилась выше всего остального, и за нее боролись до конца 1980-х годов, пока ослабевшее Политбюро ЦК КПСС перестало контролировать ситуацию на национальных окраинах и потеряло всякий авторитет у местных «князей». В итоге, к началу 1990-го года у ЦК Компартии Узбекистана не оказалось рычагов влияния на государственные институты, поскольку вся власть перешла в Верховный Совет, а затем и в президентскую систему. Коммунистическая организация трансформировалась в Народно-Демократическую партию, возглавлял которую представитель Намангана Абдулхафиз Джалалов, директор академического Института философии и права (он же был «соперником» Ислама Каримова на президентских выборах 2000 года[91]). Несмотря на свою превосходящую численность по сравнению с другими партиями, НДПУ перестала играть важную роль в политической системе общества, ведя свою борьбу за власть лишь в парламенте и против других фракций и партий. Оппоненты официально ответили тем же, заявив о своей оппозиционности к крупной партийной группировке в Олий Мажлисе. Понятно, что это была жалкая игра на фоне жесткого авторитаризма, подавляющего инакомыслие. К И.Каримову в оппозицию никто из официальных лиц и движений не становился.

Должности секретарей ЦК (не первого и второго) обычно передавали в порядке очередности другим регионам, например, от Каракалпакстана был в 1970-1981 годах Юлдаш Курбанов. Другое дело, что в бурные годы – конец 1980-х-начало 1990-х – были попытки создания неподконтрольных правительству партий: так, в 1991 году профессор Алим Каримов организовал и возглавил партию «Озод дехконлар»[92], которая была запрещена, а сам А.Каримов 21 августа 1993 года арестован. Президент не терпел самостоятельных и ярких личностей, он подавлял их при первой же попытке выступить в качестве политиков.

Возвращаясь к прошлому, необходимо отметить, что Москва в годы Советской власти умела поддерживать относительный баланс интересов региональных элит. Назначая на должность представителя одного клана, она вводила в заместители представителя другого, и это было как в партийных, так и в государственных структурах. Учет велся на уровне министерств, ведомств, комитетов, профсоюзов, комсомольской организации, правоохранительных органов и т.д. Все это было направлено на то, чтобы не дать кланам «приватизировать» власть и не усилить сепаратистские тенденции, не дестабилизировать политическую ситуацию. В этом смысле такие схемы успешно работали до распада Советского Союза. Причем подчеркнем, любое кадровое решение принималось партийными органами при консультации с КГБ, и этот метод был также востребован И.Каримовым, создавшим президентско-силовую схему учета и расстановки кадров[93]. То есть прежде чем подписать документ на назначение, глава государства внимательно рассматривал личное досье на кандидата, учитывал его значимость для региональной элиты, а также насколько он был коррумпирован, а значит, предан хозяину. Чем жестче и беспринципнее был человек, тем сильнее была его тяга к силовым методам управления, тем больше было у него шансов попасть в кресло руководителя министерства или хокимията.

Говоря о ситуации в Узбекистане, приведем мнение «Еженедельного журнала», который подчеркивал взаимоотношения нового президента Ислама Каримова с местными группировками: «Ислам Каримов, оказавшийся незаурядным политиком, сумел не только подняться над клановыми группировками, но стать гарантом существования самого узбекского государства в его нынешнем виде. К моменту избрания Каримова президентом самаркандский клан, выдвинувший из своих рядов и другого знаменитого руководителя республики – Шарифа Рашидова, значительно уступал по возможностям и ресурсам ташкентцам. Не случайно в первые годы узбекской независимости рядом с "самаркандским" президентом Каримовым можно было увидеть "ташкентского" вице-президента Ш.Мирсаидова, обладавшего, по мнению многих, реальной властью, но быстро потерявшего и должность, и положение лидера номенклатурной оппозиции, и даже саму возможность жить в Узбекистане.

Но и после отставки Ш.Мирсаидова Каримов далеко не сразу ощутил себя полновластным хозяином страны. Сейчас все это уже история: Каримову удалось не только победить казавшиеся непобедимыми группировки, но стать арбитром, верховным судьей в схватке интересов. При этом режим Каримова – это жесткий режим, и неясно, сумеет ли возможный преемник президента сохранить этот каримовский стиль в будущем. Неясно, прежде всего, самому Каримову, для которого сохранение Узбекистана именно в нынешнем его виде – вопрос не просто денег или места в истории, а скорее жизни и смерти. Поэтому узбекский президент будет стараться править, пока есть силы»[94]. И в этом будет опираться на мощь Самаркандско-Джизакского тандема и искать лояльность Ташкентского и Андижанского кланов. Поэтому одним из первых указов И.Каримова было назначение не менее сильной личности – Рахима Раджабова из Бухарского клана государственным секретарем при президенте (до мая 1992 года), а затем, с 12 декабря 1992 года, вице-премьером. Именно этот человек разводил по сторонам огрызающиеся кланы. Также он раздаст руководящие должности из своего региона: например, министром культуры (1990-1992 годы) и председателем Ассоциации международных культурных связей будет выходец из Навоийской области Найим Гоибов.

В докладе службы анализа Центральноазиатского агентства политических исследований отмечалось: «Представитель самаркандского клана Ислам Каримов пришел к власти в Узбекистане в июне 1989 года в результате компромисса между элитами упомянутых кланов. В течение трех последующих лет с положением Каримова укрепились и позиции самаркандского клана. Это вызвало недовольство элиты ферганского и особенно ташкентского кланов. Решающее столкновение между самаркандским и ташкентским кланами произошло в октябре 1991 года. Тогда около 200 депутатов Верховного Совета выступили с открытым письмом, в котором подвергли резкой критике политику президента. В частности, они обвинили Каримова в поддержке августовского путча ГКЧП, потребовали переноса президентских выборов и их проведения на альтернативной основе, ограничения полномочий президента и отмены цензуры. Инициатором данной антикаримовской акции был признан тогдашний вице-президент РУ Шукурулло Мирсаидов, выходец из ташкентского клана. Однако попытка оттеснить Каримова от власти окончилась неудачей. С тех пор и по настоящее время пока ни один другой клан не решается оспаривать лидирующие позиции самаркандского клана»[95].

Следует привести мнение одного из авторитетных узбекских историков: «К середине 1990-х хорошо прослеживается расстановка сил “реформаторов” и управленцев. Если первые обязаны были пополнять казну, то другие распределяли ресурсы, расставляли кадры и охраняли подступы к семье президента. Столпы президентской команды – Джурабеков, Алимов, Усманов, Хаккулов и Хайдаров – обеспечивали реальный авторитет «самаркандцев» и так называемых «ташкентцев» в управлении государством. Не случайно силовики также были выдвинуты из числа этих кланов. В охрану президента подбирались исключительно самаркандцы, что может быть расценено двояко. Местное наречие фарси все чаще заменяло государственный язык в коридорах власти и правоохранительных органов. Такое положение не являлось тайным и зарождало чувство отчужденности в других регионах, особенно остро било по амбициям Ферганской долины. В Самарканде проживают зажиточные кланы персов, иранцев, таджиков. На протяжении многих лет они поддерживаются состоятельными родственниками из-за рубежа. На фарси говорят и понимают этот язык во многих азиатских странах, в том числе в Афганистане и Иране, Малайзии, а также Арабских Эмиратах и даже Турции. Естественно, что лидеров управленцев привлекали деловые отношения с этой частью мусульманского мира и далеко не официального формата. Кроме того, советники смогли убедить бывшего воинствующего «коммуниста» Каримова «встать ближе к народу». Строитель светского государства отправляется совершить «хадж» в Мекку. Его примеру последовали сотни, а то и тысячи единоверцев «партийцев». Начинается бум строительства мечетей почти в каждой махалле»[96].

Безусловно, влияние персидской народности и культуры на политическую элиту Узбекистана велико и даже было главенствующим в определенные годы Советской власти. Тем более это проявляется в годы независимости республики. Такой позиции поддерживается эксперт Анатолий Таранцев, утверждающий, что «в современный период таджики составляли значительную часть чиновничьего аппарата Узбекистана. Сломать традицию не удалось даже в советское время. В советском и постсоветском Узбекистане главенствовали и продолжают главенствовать в основном таджики и местные иранцы. Не являясь титульной нацией и будучи за пределами родоплеменных клановых отношений, таджики, тем не менее, функционируют в стране пребывания как маленькое государство, которое можно идентифицировать, как известный в Таджикистане общественный институт самоуправления – «авлод». Это доказывает то, что таджикскому сообществу Узбекистана присуще те же, что и “авлоду” признаки – обладание всем комплексом систем жизнеобеспечения, внутриэкономическими территориальными, духовно-культурными, идеологическими, правовыми и властными механизмами»[97].

С другой стороны, влиянию персоязычных кланов противопоставляли узбекскоязычные, в числе которых были и пантюркисты. Именно они предложили в первые годы независимости взять курс на Турцию и ее модель экономического и политического развития. До середины 1990-х годов отношения с Анкарой развивались динамично и интенсивно, тогда как с Ираном, Пакистаном, а также Таджикистаном связи были слабыми или напряженными. Безусловно, этот факт вызывал раздражение у Самаркандско-Джизакского тандема, требовавшего большего присутствия персоязычных стран – именно они пробили проект строительства железнодорожной и автомобильной ветки Узбекистан-Туркменистан-Иран-Турция-Европа (Ташкент-Ашгабат-Серахс-Теджен-Мешхед) для экспортно-импортных операций. Точка всех транспортных соединений – Иран. Учитывая, что Ташкентский клан не собирался сдавать своих позиций, И.Каримов, умело оперируя такими человеческими качествами, как личная неприязнь, политические претензии, тщеславие, сумел спровоцировать межклановый конфликт на основе отдельных персон. В итоге он в течение 1993-1995 годов сумел вывести из пространства государственного управления таких людей, как хоким Ташкента Адхамбек Фозылбеков, вице-премьер Анатолий Возненко, вице-президент Шукурулло Мирсаидов, представляющих столичную элиту, бывший посол Узбекистана в России Юсуф Абдуллаев (Самаркандско-Джизакский тандем) и спикер парламента Шавкат Юлдашев (Андижанский клан). Эти люди своим авторитетом и значимостью создавали потенциальную угрозу власти И.Каримова. Более того, они имели поддержку в тюрскоязычном мире.

Понятно, что укреплению Самаркандско-Джизакского тандема способствовали многие факторы, в числе которых и геополитические: так, ухудшение отношений между Ташкентом и Анкарой произошло и из-за того, что Турция предоставила убежище ряду политических оппонентов И.Каримова, в частности, лидеру партии «Эрк» Мадамину Салаю (Мохаммад Солих). Возможно, это было представлено президенту как сопротивление и козни узбекскоязычных элит, имеющих контакты с зарубежьем, против самого И.Каримова. Можно заметить, что с этого момента началась смена представителей столичной элиты на выходцев из Самарканда, Джизака, Сурхандарьи и Кашкадарьи. Меньше повезло Хорезмскому клану, так как лидер «Эрка» был родом из этого региона и пользовался особым уважением у местной элиты, и поэтому до определенной поры представители севера Узбекистана имели меньше всего значимых постов в центральных органах республики. Один из экспертов утверждал, что Ислам Каримов настолько сконцентрировал в своих руках власть, что кланы боялись проявить себя лишними движениями, практически каждый чиновник был замешан в коррупции, а это позволяло президенту контролировать ситуацию на местах. Любой, кто вознамерился бы заявить о себе, как о политике, тотчас был бы обвинен в экономических или служебных преступлениях, и отчасти в этом была бы правда. Другое дело, что именно И.Каримов создал такую неблагоприятную среду в бюрократической машине, которая выдавливала честных и порядочных людей, как ненужные и непригодные элементы для коррупционного функционирования и достижения корыстных целей.

Безусловно, Ислам Каримов взял в практику апробированные методы Москвы и первое время успешно применял их в своей кадровой политике. Однако у него были иные цели, которые сводились к старому лозунгу «Разделяй – и властвуй!» Президент назначал руководить одной областью представителя другой, тем самым сталкивал кланы между собой. Это позволяло ему смещать недовольство элит в иное русло, переправлять их удары в пустоту, ослаблять их во внутренней и межклановой борьбе. Хотя, следует отметить, что кланы порой огрызались, и эти ответные шаги на действия Каримова были чувствительными. Особенно ярко это проявилось в конце 1990-х годов, когда инерция реформ, полученная в перестроечное время, прекратилась, и экономика зашла в тупик без какого-либо ясного маршрута и четкой программы выхода из кризиса. Вину за это И.Каримов возложил на региональные элиты Самаркандско-Джизакского тандема, поскольку именно их представители в течение многих лет были в центральных органах власти. Кланы были иного мнения. Предполагается, что именно кланы при поддержке своих представителей в правоохранительных органах:

- организовали теракты 16 февраля 1999 года в Ташкенте;

- обеспечили прорыв боевиков из Исламского Движения Узбекистана летом 1999 и 2000 года;

- инициировали теракты в Ташкенте и Ташкентской области в 2004 году;

- содействовали мятежу населения Андижана в 2005 году;

- организовали теракты в Андижанской области в мае 2009 года.

Все эти действия были предопределены экономическими и политическими интересами региональных элит, выражавших скрытое недоверие и сопротивление репрессивным действиям Ислама Каримова[98]. Противостояние кланов, таких ярких личностей, как Исмоил Джурабеков (Самаркандско-Джизакский тандем) и Тимур Алимов (Ташкентский клан), хорошо описано в статье политолога Усмана Хакназарова «Ислам Каримов и его «хозяин». Возвращение «серого кардинала» узбекской политики»,  опубликованной на сайте «ЦентрАзия» 2 января 2003 года[99]. В статье прослеживается борьба как отдельных персон, так и кланов за должности в центральном правительстве и на местах. Говоря о причинах кадровых перестановок после февральских терактов в Ташкенте, У.Хакназаров отмечает: «Если обратить внимание на биографии увольняемых и назначаемых лиц, то можно увидеть, что первая категория являются уроженцами или Ташкента и Ташкентской области, или выходцами из Ферганской долины. А назначаемые – это, в основном, выходцы из Самаркандской или Бухарской областей. Новые лица, назначаемые на руководящие посты, являются людьми Исмаила Джурабекова, главы самаркандского клана. А все те, кто были сняты с работы с начала работы Исмаила Джурабекова на посту советника президента по вопросам сельского хозяйства до сегодняшнего дня, являются выдвиженцами ташкентского клана во главе с Тимуром Алимовым, бывшим советником по кадровым вопросам президента Каримова, ныне руководителем контрольно-ревизионной инспекции аппарата президента. На эти должности их приводил сам Т.Алимов, когда был советником президента по кадровым вопросам. А теперь Джурабеков их начал ликвидировать».

Однако, по мнению У.Хакназарова, террористические акты организовал президент совместно с Ташкентским кланом, подключив к этому верного Рустама Иноятова с аппаратом СНБ. Между тем, скорее всего, это Самаркандско-Джизакский клан под дирижированием И.Джурабекова и поддержке МВД (Закир Алматов) и Исламского движения Узбекистана (Джума Намангани и Тохир Юлдаш) организовали серию терактов в Ташкенте, чтобы вернуть статус-кво. Потому что выгоду от этих акций получили именно представители Самарканда, именно их позиции были заметно усилены во внутриполитическом межклановом раскладе.

Таким образом, конфликтный потенциал ширился, набирал обороты. Особенно это проявилось, когда власть стала концентрироваться у одной региональной элиты, которую возглавлял сам президент. К середине 2000-х годов сложилась такая ситуация, когда все основные государственные институты находились у Самаркандско-Джизакского тандема: президентская власть у Ислама Каримова, парламентская – у Эркина Халилова, исполнительная (правительство) – у Шавката Мирзияева, министерство внутренних дел – у Баходира Матлюбова, Верховный суд – у Буритоша Мустафаева, Центральный банк – у Файзуллы Мулладжанова. Нужно заметить, что и ранее ключевые посты в правительстве занимали выходцы из этого тандема, например, министерство финансов возглавляли Мамаризо Нормуродов и Бахтияр Хамидов, министерство юстиции – Абдусамат Палванзаде, вице-премьером был Сагдулла Караматов. В ряде важнейших министерств и госкомитетов заместителями министров или председателей назначались выходцы из этого тандема, и у них были особые полномочия по сравнению с другими, равными по рангу, но занимаемыми представителями иных регионов. Следует при этом сказать о влиянии этой региональной элиты на общественное движение в республике: так, первым секретарем Социал-демократической партии «Адолат» («Справедливость») избрали Анвара Джурабаева, ранее лидером партии «Ватан Тараккиети» («Прогресс отечества») был Шавкиддин Жураев из Бухары, позже до 2000 года партию возглавлял Ахтам Турсунов из Самарканда.

Это, естественно, вызывало определенное сопротивление и ответное давление со стороны других элитных групп. Особенно из-за репрессий в отношении представителей Ташкентского клана, в частности, бывшего хокима Ташкента Козима Туляганова[100], бывшего министра обороны Кадыра Гулямова, бывшего первого заместителя председателя Госкомимущества Игоря Яковлева[101], бывшего заместителя министра внешних экономических связей Шахло Абдуллаевой, а также из-за смещения с важных постов многих других – скажем, министра финансов Рустама Азимова[102] на низший по значению пост министра экономики и статистики, переназначение министра иностранных дел Садыка Сафаева в Сенат Олий Мажлиса, Мир-Акбара Рахманкулова с поста секретаря Совета безопасности тоже в Верхнюю палату парламента, министра МВЭСИТ Алишера Шайхова – председателем Торгово-Промышленной палаты. Ушла с работы в 2002 году председатель Совета Федерации профсоюзов Дильбар Джахангирова. Но это часть смещений, имевших место в те годы. А ведь были притеснения и в ранние периоды. Так, в 1993 году вынужден был покинуть страну и попросить политическое убежище в США экс-министр юстиции и экс-посол Узбекистана Бобур Маликов[103], чем настроил против себя и всего клана Ислама Каримова. Поэтому долгое время представители столицы были на вторых и третьих ролях в государственной машине управления. Правда, ситуация изменилась к середине 2000-х годов, и с этим глава государства вынужден был считаться[104].

В итоге Ислам Каримов вынужден был сделать определенные уступки: после своих третьих 2007 года президентских (нелегитимных) выборов он передал Законодательную палату и Сенат Олий Мажлиса Ташкентскому клану. Ныне в нижней палате более 60% руководящих мест отдано представителям столичной элиты. Сенат возглавил Ильгизар Собиров из Хорезма[105], но и под его началом были представители Ташкента[106], играющие не последнюю скрипку в парламентском оркестре. Конституционный суд также пока под началом представителей Ташкента. С другой стороны, следует отметить, что в распоряжении Шавката Мирзияева тоже выходцы из Ташкентского клана, в частности, Рустам Азимов, Нодирхон Ханов и Абдулла Арипов, сосредоточившие в своих руках важнейшие сферы экономики – финансы, коммуникации и связь, строительство и коммунальное хозяйство. Но все равно влияние ташкентцев не идет в сравнение с мощью Самарканда, крепнущего под бдительным оком президента. Нужно отметить, что даже в период, когда премьер-министром был Уткир Султанов из Ташкентского клана, в реальности властные полномочия находились у Исмоила Джурабекова, вице-премьера. Именно его голос был важным в правительстве, и именно к его мнению прислушивались все в регионах, министерствах и ведомствах, а также парламенте. Не зря же И.Джурабекова называли «серым кардиналом», играющим в политические игры за спиной президента[107]. Кстати, по мнению некоторых историков, И.Каримов был во многом обязан ему, поскольку благодаря этому джизакцу он состоялся как лидер партии и государства. И именно И.Джурабеков настроил свой клан в поддержку выходца из Самарканда в сложные 1980-е годы.

Генеральную прокуратуру президент, используя систему противовесов и сдерживания, передал Андижанскому клану, чтобы не допустить взаимного и окончательного подавления двух крупных силовых структур – МВД и СНБ. Однако региональные элиты провели своих представителей и в Генеральную прокуратуру, в частности, Алишера Шарафутдинова (столичный клан) из МВД. Между тем, многие эксперты признают, что, несмотря на меньший численный состав в органах МВД, у чекистов перевес в полномочиях и техническом обеспечении, более того, представители СНБ внедрены практически во все государственные и неправительственные структуры, им предоставлены полномочия политического и особенно экономического контроля, что раньше считалось прерогативой только ведомства Алматова, а также влияния на кадровые назначения. Можно сказать, что Рустам Иноятов, а вместе с ним и Ташкентский клан, держит палец на пульсе жизни республики[108]. Ни одно важное решение И.Каримов не принимает, не ознакомившись с досье чекистов, будь оно на определенную персону, либо на действия западных стран в отношении республики.

Следует также подчеркнуть, что в связи с введенными изменениями в Конституцию по трансформированию Олий Мажлиса в двухпалатный парламент и передачи части функции законодательному органу и Кабинету Министров, президент заранее сделал рокировку: в исполнительный орган он поставил главой представителя Самаркандско-Джизакского тандема – Ш.Мирзияева, предварительно убрав с поста премьера ташкентского Уткира Султанова. Это был ловкий и удачный ход в шахматной партии кадровых рокировок. В любом случае, власть продолжают удерживать выходцы из Самарканда. Интересно в этом контексте мнение израильского эксперта Александра Меламеда: «Ислам Каримов жестоко подавляет все попытки кланов прийти к власти. Хотя Исмаил Джурабеков считался до недавнего времени (пока шел в русле административно-командных настроений президента) наиболее влиятельным политиком, однако, в силу разных обстоятельств, прежде всего, возраста, сам он вряд ли сядет в президентское кресло. В столице Узбекистана считается, что следующим президентом будет представитель ташкентского клана; однако не исключено, что, скорее всего, решающее слово в этом вопросе будет принадлежать тем же самаркандцам»[109].

В этом смысле уместно заключение эксперта Андрея Грозина, утверждавшего, что «в результате негласного разделения между основными кланами главных отраслей (в частности, нефтегазовой, финансово-банковской, агропромышленной, торговой) экономики РУ сложилась ситуация, когда конкретные персоналии, представляющие конкретные кланы, используют возможности данных отраслей в своих интересах. Дистанцированных от кланов фигур в узбекском правительстве мало, а их роль незначительна. Это, разумеется, не относится к таким внеклановым фигурам, как Гульнара и Лола Каримовы – дочери президента, и их бизнес не включен в клановую узбекскую систему. Точнее, в силу своего положения, они в нее не интегрированы»[110].

 

Таблица № 1.2. Распределение представителей кланов в центральных органах власти на 20 июня 2009 года[111]

Ведомство


Руководство


Представляемый клан

Сенат (верхняя палата) Олий Мажлиса


Ильгизар Собиров, председатель


Хорезмский клан

Законодательная (нижняя) палата Олий Мажлиса


Дилором Ташмухамедова, председатель


Ташкентский клан

Хуршид Достмухаммедов, заместитель председателя

Исмаил Саифназаров, заместитель председателя

Адхам Шадманов, заместитель председателя

Акмаль Саидов, председатель Комитета

Зие Азамат Хамид, председатель Комитета

Изидор Кочмарик, председатель Комитета

Алишер Муминов, председатель Комитета

Аслитдин Рустамов, заместитель председателя


Самаркандско-Джизакский тандем

Абдурафик Ахадов, председатель Комитета

Илхом Насриев, председатель Комитета

Ахтам Турсунов, председатель Комитета

Нуриддинжон Исмоилов, председатель Комитета


Наманганский клан (Андижанский клан)

Кабинет Министров


Шавкат Мирзияев, премьер-министр


Джизакский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Рустам Азимов, первый заместитель – министр финансов, руководитель комплекса экономики и внешних экономических связей


Ташкентский клан

Нодирхон Ханов[112], заместитель – руководитель комплекса по вопросам коммунальной сферы, транспорта, капитального строительства и стройиндустрии

Абдулла Арипов, заместитель – руководитель комплекса по вопросам информационных систем и телекоммуникаций – генеральный директор Узбекского агентства связи и информатизации

Рустам Касымов, заместитель – руководитель комплекса по вопросам образования, здравоохранения и социальной защиты[113]

Эргаш Шаисматов, заместитель – руководитель комплекса по вопросам геологии, ТЭК, химической, нефтехимической и металлургической промышленности


Самаркандско-Джизакский тандем

Улугбек Розукулов, заместитель – руководитель комплекса по вопросам развития машиностроения, электротехнической и авиационной промышленности, стандартизации продукции – председатель правления АК «Узавтосаноат»


Андижанский клан

Фарида Акбарова, заместитель – председатель Комитета женщин Узбекистана[114]


*Самаркандско-Джизакский тандем

Верховный суд


Буритош Мустафаев[115], председатель с ноября 2006 года


Самаркандский клан /Навоийский клан/ Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Шерали Рахманов, заместитель

Бокижон Яхёев, заместитель – председатель Военной коллегии

Олимжон Исмаилов, заместитель


Ташкентский клан

Конституционный суд


Бахтияр Мирбабаев, заместитель председателя

Сайера Хакимова, судья

Узак Базаров, судья


Кашкадарьинский клан (Сурхандарьинский клан)

Генжемурат Пиржанов, судья


Каракалпакский клан (Хорезмский клан)

Аппарат президента


Землимхан Хайдаров, управляющий делами


Самаркандско-Джизакский тандем

Султан Хайритдин, государственный советник

Мурад Атаев, секретарь Совета национальной безопасности

Министерство иностранных дел


Владимир Норов[116],


Самаркандско-Джизакский тандем[117]

Хамидулла Караматов, первый заместитель министра[118]

Анвар Салихбаев, заместитель министра[119]

Абдурахим Ходжаев, заместитель министра[120]


Ташкентский клан

Рустам Тухтабаев, заместитель министра[121]

Бахтиёр Исламов, заместитель министра

Министерство внешних экономических связей, инвестиций и торговли Республики Узбекистан


Элёр Ганиев, министр[122]


Сырдарьинский клан (Ташкентский клан)

Насреддин Нажимов, первый заместитель министра


*Самаркандско-Джизакский тандем

Шавкат Туляганов, заместитель


*Ташкентский клан

Акмал Камалов, заместитель

Махаматнасыр Кадыров, заместитель


*Андижанский клан

Министерство внутренних дел


Баходир Матлюбов, министр


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Сайфулло Нурматов, заместитель министра


*Самаркандско-Джизакский тандем

Адхам Ахмедбоев, заместитель министра


*Андижанский клан

Абдулла Кулдашев, заместитель министра


*Ташкентский клан

Абдукарим Шодиев, заместитель министра

Шавкат Икрамов, заместитель министра

Министерство экономики


Батир Ходжаев, министр[123]


*Ташкентский клан

Сунатулла Бекенов, министр с 9 июля 2009 года


Ташкентский клан[124]

Галина Саидова, первый заместитель министра


Самаркандско-Джизакский тандем

Рустам Шаабдурахманов, заместитель


Ташкентский клан

Министерство финансов


Татьяна Гуськова[125], первый заместитель

Джамшид Кучкаров, заместитель министра

Министерство труда и социальной защиты населения


Актам Хаитов, и.о. министра


Самаркандский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Ботир Алимухамедов, заместитель министра


*Ташкентский клан

Шухрат Саидов, заместитель министра

Министерство юстиции


Равшан Мухитдинов, министр[126]


Ташкентский клан

Министерство обороны


Кабул Бердиев, министр[127]


*Ташкентский клан

Алексей Касьяненко, первый заместитель министра

Министерство по делам культуры и спорта


Анвар Жабборов, министр


Хорезмский клан

Министерство высшего и среднего специального образования


Азимжон Парпиев, министр


*Андижанский клан

Министерство народного образования


Гайрат Шоумаров, министр


*Ташкентский клан

Министерство сельского и водного хозяйства


Сайфиддин Исмоилов, министр


Джизакский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Министерство здравоохранения


Адхам Икрамов, министр


*Ташкентский клан

Министерство по чрезвычайным ситуациям


Касимали Ахмедов[128], министр

Туйжон Турогалов, первый заместитель министра


*Сурхандарьинский клан

Генеральная прокуратура


Рашиджон Кадыров, генеральный прокурор[129]


Андижанский клан

Алишер Шарафутдинов, первый заместитель[130]


Ташкентский клан

Служба национальной безопасности


Рустам Иноятов, председатель[131]

Шухрат Гулямов, первый заместитель[132]

Государственный таможенный комитет


Содирхон Насыров, председатель


*Сурхандарьинский клан

Шухрат Хайруллаев, первый заместитель


*Ташкентский клан

Государственный комитет по управлению государственным имуществом


Дилшод Мусаев, председатель


Ташкентский клан

Бобир Назаров, заместитель

Камолиддин Толипов, заместитель

Ахтам Далиев, заместитель


Самаркандско-Джизакский тандем

Государственный налоговый комитет


Ботир Парпиев, председатель[133]


Андижанский клан

Эркин Гадоев, первый заместитель


Самаркандско-Джизакский тандем

Комитет по управлению государственными резервами


Алим Аманбаев, председатель

Миршод Курбанов, заместитель

Государственный комитет по земельным ресурсам, геодезии, картографии и государственному кадастру


Саидкул Арабов, председатель


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Тулкин Абдуллаев, первый заместитель


Самаркандский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Урманжон Дадажонов, заместитель


Ферганский клан (Андижанский клан)

Низомиддин Бакиров


Андижанский клан

Государственный комитет по демонополизации, поддержке конкуренции и предпринимательства


Боймурот Улашев, и.о. председателя


Ташкентский клан

Абдувохид Абдурашидов, заместитель

Умар Турдиев, заместитель


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Государственный комитет Республики Узбекистан по геологии и минеральным ресурсам


Нариман Мавлянов, председатель


Ташкентский клан

Турамуратов Илхомбай Бекчанович, заместитель


Каракалпакский клан (Хорезмский клан)

Мухамедов Акбар Ахтамович, заместитель


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Государственный комитет по статистике


Гафуржон Кудратов, председатель


*Ташкентский клан

Рустам Шаабдурахманов, заместитель


Ташкентский клан

Государственный комитет по архитектуре и строительству


Нодирхон Ханов, председатель (он же вице-премьер)

Государственный комитет по охране природы


Борий Алиханов[134], председатель

Государственная инспекция по надзору за безопасностью железнодорожных перевозок


Равшан Икрамов, начальник

Икромжон Абдуллаев, первый заместитель


Андижанский клан

Кодир Кудратов, заместитель

Узбекское агентство по авторским правам


Абдулла Арипов, генеральный директор


Ташкентский клан

Узбекское агентство по печати и информации


Бобур Алимов, генеральный директор

Уткур Жураев, первый заместитель


Самаркандско-Джизакский тандем

Рузмат Сафаев, заместитель


Хорезмский клан

Узбекское агентство по стандартизации, метрологии и сертификации


Абдукаххор Абдувалиев, генеральный директор


*Андижанский клан

Государственная инспекция «Саноатконтехназорат» (надзор за работами в промышленности, коммунальном хозяйстве)


Илхомджон Холматов, председатель


Ташкентский клан

Центр гидрометеорологической службы


Виктор Чуб, начальник

Государственная инспекция по контролю за использованием нефтепродуктов и газа


Рустам Шералиев, начальник

Агентство «Узкоммунихизмат»


Уткур Халмухамедов, генеральный директор

Олимджон Ахмедов, заместитель

Узбекское агентство автомобильного и речного транспорта


Абдурахмон Абдувалиев, начальник


*Ташкентский клан

Узгосхлебинспекция


Зиявиддин Абидов, начальник


*Андижанский клан

Центральный банк


Файзулла Мулладжанов, председатель[135]


Самаркандско-Джизакский тандем

Узбекское агентство связи и информатизации


Агзам Исбасаров, первый заместитель генерального директора

Миродил Сангилов, заместитель


Ташкентский клан

Асаджон Ходжаев, заместитель[136]

Государственная акционерная компания «Узбекистон темир йуллари»


Ачилбай Раматов, председатель правления


Хорезмский клан

Государственная инспекция «Водхознадзор»


Тимур Камалов, председатель


Каракалпакский клан (Хорезмский клан)

Государственная акционерная компания по строительству и эксплуатации дорог «Узавтойул»


Муродулло Абдуллаев, председатель правления


Бухарский клан (Самаркандско-Джизакский тандем)

Шокирджон Шералиев, первый заместитель


Андижанский клан

Шокирджон Шералиев, первый заместитель


Андижанский клан

Национальная холдинговая компания «Узбекнефтегаз»


Улугбек Назаров, председатель правления


*Ташкентский клан

Государственная акционерная компания «Узбекэнерго»


Ботир Тешабаев, председатель правления


*Ташкентский клан

Государственная акционерная компания «Уздонмахсулот» (хлебопродукт)


Эркин Кудратов, председатель правления


*Самаркандско-Джизакский тандем

Акционерная компания «Узстройматериалы»


Эркин Акрамов, председатель правления


*Ташкентский клан

ОАО «Узбекуголь»


Хамракул Хурсанов, председатель


Сурхандарьинский клан

Юрий Кривенко, первый заместитель


Ташкентский клан

Узбекская ассоциация предприятий радиоэлектронной, электротехнической промышленности и приборостроения «Узэлтехсаноат»


Агзам Избосаров, председатель


Навоийский клан

Аскар Расулов, заместитель председателя


Ташкентский клан

Ассоциация международных автомобильных перевозчиков Узбекистана


Кахрамон Сидикназаров, председатель

Ассоциация предприятий хлопкоочистительной промышленности «Узпахтасаноат»


Фарход Омонов, председатель

Национальная телерадиокомпания


Алишер Хаджаев, председатель[137]

Хуршид Мирзахамидов, первый заместитель председателя

Бахром Утанов, заместитель[138]

Мухаммад Куранов, первый заместитель[139]


Самаркандско-Джизакский тандем

Фарход Рузиев, заместитель[140]


Кашкадарьинский (Сурхандарьинский клан)

Государственная акционерная компания «Узкимесаноат» (химическая промышленность)


Гуломжон Ибрагимов, председатель правления


Ташкентский клан

Рискивой Якубов, заместитель

Зокир Кучкаров, заместитель

Хамидила Шерматов, заместитель

Национальная компания «Узбектуризм»


Зохид Хакимов, председатель правления[141]

Агентство «УзАрхив»


Абдушукур Абдуллаев, генеральный директор

Национальная авиакомпания «Узбекистон хаво йуллари»


Валерий Тян, председатель правления

Национальная Ассоциация электронных СМИ Узбекистана[142]


Фирдавс Абдухаликов, председатель


Самаркандско-Джизакский тандем

Духовное управление мусульман Узбекистана


Усман Алемов, муфтий

Творческий союз журналистов


Шерзод Гулямов, председатель


Ташкентский клан

Молодежное движение «Камолот»


Акрам Алимов, председатель Центрального Совета

Торгово-промышленная палата


Алишер Шайхов, председатель

Центральная избирательная комиссия


Мирзаулугбек Абдусаламов, председатель[143]

Академия наук


Шавкат Салихов, президент

Либерально-демократическая партия Узбекистана


Махаммадюсуф Тешабаев[144], председатель


Андижанский клан

Демократическая партия «Миллий тикланиш»[145]


Ахтам Турсунов, председатель


Самаркандско-Джизакский тандем

Народно-демократическая партия Узбекистана


Аслиддин Рустамов[146], председатель

Примечание: * - нет точных данных в отношении принадлежности к клану, выдвигается только вероятность, высказанная экспертами по косвенным данным.

 

Итак, расклад сил, если вглядеться в таблицу № 1.2, ясен. Большинство полномочий у Самаркандско-Джизакского тандема и Ташкентского клана – практически их мощи равнозначны. И как реакция – постоянная борьба между ними за изменение баланса влияния, перетягивание каната на свою сторону, но при таком сильном лидере как И.Каримов, стремящемся сохранить равновесие, не допустить чрезмерной междоусобицы, эти маневры и операции не всегда имеют успех. Хотя нужно заметить, что и президент не стремится, чтобы между кланами воцарил мир – это грозит ему потенциальной опасностью «дворцового переворота», в связи с чем он проводит постоянные смещения и чистки. Опытные кадры он тасует по различным ведомствам с учетом как целесообразности их использования, так и достижения кланового баланса, например, заместитель министра финансов Шухрат Абдуллаев (1997) получил назначение в Министерство обороны на должность тоже заместителя (2005), и это было сделано в целях усиления финансового контроля над военным ведомством.

Некоторые эксперты называют кадровые пертурбации шахматной игрой, когда каждой фигуре определена своя роль, исходя из ее возможностей и ресурсов, и результат зависит от того, какую цель ставит игрок, к чему он стремится. И.Каримову не нужна «патовая» ситуация, он играет только на победу и стремится поставить некоторым кланам «шах», а если сопротивление нарастает, то и «мат». Его армия – это фигуры на поле государства. Фигура «ладья» двигается в иерархии власти так, как это ей и предназначено по статусу – по прямой линии, например, только в отраслевой схеме. Поясним: из Министерства экономики – в Министерство финансов (Рустам Азимов), из Министерства внутренних дел – в Генеральную прокуратуру (Алишер Шарафутдинов), из Министерства юстиции – в Верховный суд (Буритош Мустафаев), из Антимонопольного комитета – в Государственный налоговый комитет (Джамшид Сайфитдинов), то есть соблюдается принцип совместимости (право – к праву, экономика – к экономике). Фигура «конь» перепрыгивает по горизонтально-вертикальной схеме – из отраслей в местную администрацию, в частности, Турабжон Джураев из должности министра народного образования перешел хокимом Сурхандарьинской области; Абдурахмон Джалолов из первого заместителя министра сельского хозяйства – в хокимы Сырдарьинской области; Садулло Бегалиев из министра сельского хозяйства – в хокимы Андижанской области; Алишер Мардиев из министра юстиции – хокимом Самаркандской области; Маматисак Гафуров из руководителя Ассоциации масложировой и пищевой промышленности – хокимом Ферганской области (с 6 марта 2008 года). Фигура «офицер» передвигается только по диагонали: из государственных структур – в хозяйствующие организации или неправительственные структуры (так, Алишер Шайхов, бывший министр внешних экономических связей, стал председателем Торгово-промышленной палаты, Тимур Алимов – из госсоветника перешел в руководители Интернационально-культурного центра).

Лишь опытный игрок может понять стратегию и тактику таких рокировок, когда сильная фигура становится слабой (понижение И.Джурабекова с должности вице-премьера до госсоветника) или слабая вдруг приобретает мощь и становится одной из ключевых фигур шахматной партии (речь идет о лидере партии Дилором Ташмухамедовой, получившей назначение спикером парламента). Необходимо понять, как «пешка» становится «ферзем» (из хокима района Шавкат Мирзияев за короткое время превращается в премьер-министра, из директора Института ядерной физики Кадыр Гулямов – в министра обороны, из советника министра финансов Шухрат Юсупов – в генерального директора завода «УзДЭУавто»), но и также, как «ферзь» может быть разжалован до «пешки» или иной малозначимой фигуры для власти (например, так стало в премьер-министром Уткиром Султановым[147], получившим назначение на вымирающее Ташкентское авиационное производственное предприятие им. Чкалова). Иногда «конь» приобретает иной статус, имеющий меньше властных полномочий, но зато приближен к ресурсам, так, например, Рустам Эшокулов был первым заместителем хокима Бухарской области, а затем перешел в СП «Узбекнефтегазмонтаж» первым заместителем директора (нужно заметить, что это предприятие является структурой Zeromax); другой пример: первый заместитель министра экономики Улугбек Рузикулов был назначен на должность председателя акционерной компании «Узавтосаноат» (автомобильная промышленность). В любом случае, не фигуры определяют силу игрока, а то, как игрок ставит их на шахматные позиции, какие ресурсы они получают и какую команду им следует выполнить. Понятно, что в клановой борьбе приходится жертвовать фигурами, чтобы удержать стратегию и сохранить (улучшить) позицию. Так были отданы на заклания и Алишер Мардиев, и Агзам Бахромов (оба – экс-хокимы Самаркандской области), и Закир Алматов (МВД), и многие другие, принимавшие правила игры. Для острастки И.Каримов приказал построить в Юнус-Абадском районе г. Ташкента специальную тюрьму для высокопоставленных чиновников, осужденных за коррупцию – это было постоянное напоминание тем «фигурам», которые самостоятельно хотели поднять свой статус или пытались действовать самостоятельно, что в итоге их ожидает участь прозябания в застенках этого учреждения[148].

Итак, какими возможностями располагали региональные элиты в середине-конце 2000-х годов? У Самаркандско-Джизакского тандема важные экономические рычаги – Центральный банк республики (Файзулла Мулладжанов), аграрный сектор – Министерство сельского и водного хозяйства (Сайфиддин Исмаилов), трудовые ресурсы – Министерство труда и социальной защиты (Актам Хаитов), а также властные полномочия – глава государства (Ислам Каримов), премьер-министр (Шавкат Мирзияев), вице-премьер (Эргаш Шоисматов) и заместители министров/госкомитетов, которые оперируют важными активами, в частности, компания по строительству и эксплуатации дорог (Муродулло Абдуллаев). Также у тандема дипломатия (В.Норов), а значит, рычаги сотрудничества с международными институтами и государствами. Нужно сказать, что после событий в Андижане 2005 года и последующих санкций со стороны Европы и США, И.Каримов стал явственнее осознавать могущество дипломатии, ее средства воздействия, и поэтому вынужден был доверять только своим землякам, которым поручил разорвать «замкнутый» круг. Уже с 2008 года западный мир стал подавать сигналы к новым отношениям, и это взбодрило президента.

За Самаркандско-Джизакским тандемом также рычаги безопасности – секретарем Совета национальной безопасности назначен был Мурад Атаев, таджик; он имел право контроля над «ташкентской» Службой национальной безопасности, и этим самым  обеспечивал равновесие между МВД и СНБ. Более того, у этого клана самый влиятельный общественно-политический рычаг – религия, поскольку ДУМУ (Духовное управление мусульман Узбекистана) возглавляет с августа 2006 года выходец из Самарканда Усман Алемов. Представители Самаркандско-Джизакского клана сидели пускай не всегда в главных, но часто в значимых местах государственного аппарата, и там они играли свою роль. Даже такой пост, как председатель Государственной акционерной компании «Узбеккино» передали Муроду Мохаммад-Дусту (2002-2005 годы), председателя Ассоциации судей – Абдиле Тухтаеву, первого секретаря Центрального совета Народно-демократической партии «Фидокорлар» («Самоотверженные») – Ахтаму Турсунову, а первого секретаря Политсовета Народно-демократической партии (НДПУ)[149] – Аслиддину Рустамову[150] и т.д. Демократической партией «Миллий тикланиш» («Национальное возрождение») ныне руководит Ахтам Турсунов из Самарканда. Как видно из этого, политические движения также патронируются кланом.

Чем располагали остальные элиты? У Андижанского клана – автомобильная промышленность («Узавтосаноат», Кудрат Парпиев – до 2006 года), система налогов (Батир Парпиев и Джамшид Сайфитдинов[151], главы ГНК) – второй по значимости институт после министерства финансов. Выходец из Ферганской области Рустам Ахмедов стал первым министром по делам обороны независимого Узбекистана и командующим национальной гвардией; кроме того, заместителем министра обороны по воспитательной части являлся Маннобжон Ахмедов (2004-2005 годы), министром юстиции – Алишер Отахонов (2006-2007 годы), заместителем министра иностранных дел (2000-2008 годы) – Ильхом Негматов, министром сельского хозяйства (2004 год) – Икрам Нажмитдинов из Намангана. Заместителем председателя Олий Мажлиса выдвинули Акмалжона Касымова (1995-2006 годы). Известно, что вице-премьером (2000 год) и хокимом Сурхандарьинской области (2000-2002 годы) являлся Бахтияр Олимжонов. Особое место уделялось и коммерческим структурам республиканского масштаба: например, поныне генеральным директором Национальной компании экспортно-импортного страхования «Узбекинвест» является Сунатулла Умаров из Намангана.

Нельзя пройти мимо и общественных структур, которые хотя и имеют номинальную власть, однако играют свою роль в политическом пространстве: к слову, из партийных структур в лидеры выбился Ибрагим Гафуров, ставший в 1995 году председателем демократической партии «Миллий тикланиш», а председателем Политсовета Узбекской либерально-демократической партии (УзЛиДеП) был избран Кобилжон Тошматов (2003-2004 годы), ныне этот пост передан Мухаммадюсуфу Тешабаеву. Представители Андижанского клана возглавляли также некоторые фонды, например, Международный фонд имени Бобура – Закиржон Миршабов, а Международный фонд имама аль-Бухорий – Захидулла Муновваров (1999-2003). Кроме того, должность председателя Палаты товаропроизводителей и предпринимателей отдали Мусафирбеку Собирову (2000-2001 годы) из Ферганской области. Нужно заметить, что два самых «ярких» представителя криминального сообщества – Гафур Рахимов и Салимбай Абдувалиев – выходцы из Ферганы и поддерживают свой клан в бизнесе и в политике. Они располагают значимым влиянием на правительство, в частности, на семью И.Каримова. Однако в самом правительстве последним вице-премьером из Ферганы был Мухаммеджан Карабаев[152], что снизило потенциал клана в государственном управлении. Самое главное, что до 2008 года госсоветником по силовым ведомствам И.Каримов держал андижанца Анвара Набиева[153], которого затем осудили за коррупцию.

У Ташкентского клана – внешняя торговля, зарубежные активы, инвестиции (Эльяр Ганиев), доходы от разгосударствления и приватизации, управления негосударственным бизнесом (Дильшод Мусаев)[154], авиация (Валерий Тян), химическая промышленность (Гуломжон Ибрагимов), хлопкопереработка (Фарход Омонов), электротехническая индустрия (Аскар Расулов), наука и исследования (Шавкат Салихов). Из семи вице-премьеров четыре человека относятся к столичному клану. Судебной системой руководила Фарруха Мухитдинова (Верховный суд, 2003), а лидером партии «Адолат» («Справедливость»)[155] была Дилором Ташмухамедова, ныне возглавляющая Законодательную палату Олий Мажлиса. Ташкентский клан силен также не только экономическими ресурсами, но и представителями, которые регулируют кадровые и иные вопросы. Так, есть вероятность, что будут опять востребованы Мираброр Усманов[156] и Саидмурат Саидкасымов, бывшие вице-премьеры. Также уверен в возвращении во власть и бывший вице-премьер, госсоветник и пресс-секретарь президента Алишер Азизходжаев. К Ташкентскому клану относится и управляющий делами Аппарата президента Зелимхан Хайдаров, и экс-советник по кадрам Тимур Алимов, раньше фактически оперировавший всеми назначениями в стране. Через него проходили списки кандидатов в хокимы, министры, председатели всех рангов и регионов, на более-менее значимые должности и, естественно, весь финансовый поток, связанный с такими назначениями. Издание «Новое русское слово» отмечало: «Ни для кого не секрет, что именно Алимов, будучи первым секретарем Ташкентского обкома компартии Узбекистана, сильно поспособствовал карьере Ислама Каримова. За эти заслуги в 1991 году Тимур Алимов стал президентским советником первого ранга: отныне Каримов доверял только ему. Алимов начал приводить на руководящие посты выходцев из Ташкента и области. Сначала он устроил на работу своих родственников, родственников своей жены. Нынешний директор Института стратегических исследований при президенте страны Равшан Алимов – племянник Тимура Алимова, также его родственниками являются нынешний президент Академии наук, директор Института ядерной физики Узбекистана и многие другие госчиновники. После того как на высокие посты были устроены родственники, Алимов начал привлекать своих земляков. Кроме того, большинство руководителей коммерческих республиканских банков обрели свои посты благодаря Тимуру Алимову»[157].

Представители Хорезмского и Сурхандарьинского кланов, судя по таблице должностей и рангов, ныне находятся далеко не в передовых, хотя, к примеру, Каюм Хаккулов из Кашкадарьи долгое время удерживал пост вице-премьера (1990-1997) и даже премьер-министра[158], а Алик Эрданаев был заместителем председателя Центрального банка (в 1990-х годах), затем председателем правления банка «Турон» (2000 год). В дальнейшем ситуация стала не столь благоприятной. Сейчас есть представители этих кланов в Конституционном суде, в железнодорожных перевозках. Известно также, что Рафик Матчанов, сын председателя Верховного Совета УзССР, стал председателем правления компании «Узкишлокхужаликмаш-холдинг», а до июля 1997 года первым заместителем министра сельского и водного хозяйства работал Тимур Камалов из Каракалпакстана. Кроме того, центр всегда проводил контрмеры, чтобы внести определенный разлад в сложившиеся схемы: так, председатель парламента Каракалпакстана Убаниёз Аширбеков (до 1997 года) был снят с должности в результате расследований группы из МВД под тогдашним руководством заместителя министра Б.Матлюбова, этим самым был нанесен серьезный удар местной элите[159].

Однако следует учитывать нестабильность и шаткость положения каждого, ведь ротация кадров идет стремительно, она протекает ежедневно, и в любой момент они могут быть востребованы для внутриклановой игры президента. Хотя стоит вспомнить, что после президентских выборов 29 декабря 1991 года, когда И.Каримов получил 86% голосов, он начал выдавливать из госструктур представителей Хорезмской области, занимавших мало-мальски значимые посты, лишь на основании того, что их земляк – оппонент Мадаминов Салай (Мохаммад Солих) получил 12,7%, и большинство голосов за него было отдано именно в северных регионах страны. Лишь в середине 1990-х годов выходцы из Хорезмского клана стали понемногу возвращаться в центральные органы власти. Так, одно время первым заместителем министра и позже министром сельского и водного хозяйства был Ислом Бабаджанов из Хорезмского клана. В 1999 году его направили в Хорезмскую область на должность хокима, заменив Искандера Юсупова[160]. Позже и он был заменен бывшим заместителем министра сельского хозяйства Аллабергеном Аллабергеновым, выходцем из знатной и состоятельной семьи Хорезмского клана.

Вот всего лишь малая часть информации о кадровых назначениях: 5 декабря 2008 года Сенат Олий Мажлиса назначает Туру Алимарданова и Махмуду Израибекову судьями Высшего хозяйственного суда (Ташкентский клан и Самаркандско-Джизакский тандем), в тот же день назначены судьями Верховного суда Тогайторе Каллибеков (Хорезмский клан) и Мирали Миррахимов (Ташкентский клан). Ровшанбек Шамшиев до марта 2009 года являлся государственным советником по кадрам, а затем был смещен до уровня заместителя. Являясь ставленником СНБ, он представлял интересы Ташкентского клана. Со 2 апреля 2009 года представитель Самаркандско-Джизакского тандема Мухаммад Куранов был назначен на должность первого заместителя председателя Национальной телерадиокомпании Узбекистана. Анвар Жабборов[161] из Хорезмского клана с марта 2009 года является министром культуры и спорта. 9 июля 2009 года был смещен с должности вице-премьера Нодирхан Ханов, а вместо него поставлен Батыр Ходжаев, экс-министр экономики, правда, оба они из столичного клана. 29 августа 2009 года Сенатом Олий Мажлиса освобожден от должности председателя Госкомприроды Борий Алиханов[162], назначен новый руководитель комитета Нариман Умаров[163]. В тот же день были утверждены судьями Верховного суда Абдимажит Уралов и Арислан Усманов[164], заместителем председателя Высшего хозяйственного суда Собир Холбаев, судьей Анвар Ибрагимов[165]. 25 сентября 2009 года назначен новый хоким Джизакской области – Сайфиддин Исмоилов, работавший ранее министром сельского и водного хозяйства[166]. В начале октября 2009 года от должности первого заместителя министра оброны отстранен Алексей Касьяненко[167], представлявший интересы Ташкентского клана. В середине октября при получении взятки была задержана заместитель хокима Самаркандской области Гульнора Шодиева[168] - это яркий факт коррупции в местной администрации. 23 октября 2009 года снят с должности первый заместитель председателя Гостелерадикомпании Мохаммад Куранов[169] из Самаркандско-Джизакского тандема, отвечавшего за идеологию (за неделю до этого события покинул пост директора телеканала «Узбекистон» Хуршид Даврон[170]). 27 октября 2009 года покинул пост вице-преммьера Рустам Касымов, назначенный ректором Университета мировой экономики и дипломатии.

Безусловно, основные интересы региональных элит – экономические рычаги (министерства и ведомства, регулирующие товарно-денежные потоки) и административные (контролирующие органы – МВД, СНБ, прокуратура и т.д.). Борьба между ними, естественно идет нешуточная. Тут следует привести мнение лидера партии «Эрк» Мохаммада Солиха (Мадамина Салая), который в интервью сайту «ЦентрАзия» заявил следующее: «Кланы, родоплеменные группировки, по своей природе, враги государства. Потому что претендуют на роль «государства в государстве». В нормальных демократических режимах нет места таким иллегальным «структурам». И ни один здравомыслящий лидер не пойдет с ними на компромисс. Президент Узбекистана полностью зависим от этих групп»[171]. С другой стороны, президент и независим от них, так как сумел в течение 20 лет подавлять их сопротивление и удержаться у власти, несмотря на то, что абсолютно нелегитимен. Такое возможно было только при определенном торге с теневыми и клановыми группами.

Нужно заметить, что ротация, в основном, происходит в высших сферах государственной системы, тогда как в низовых структурах – районных, городских и областных администрациях, местных Кенгашах народных депутатов, отделах и управлениях министерств и ведомств в регионах, а также на крупных и средних предприятиях такие смещения происходят не столь интенсивно. Это позволяет именно там людям чувствовать себя более уверенно, и коррупция здесь более высока. Как отметил один из экспертов: «Разница между «высшими» и «низшими» звеньями управленческого аппарата в том, что наверху берут не так часто, но зато в больших объемах, а внизу – ежеминутно, но по мелочи. И поэтому нижняя сфера для рядовых чиновников более «благоприятная» для коррупции, чем наверху, где каждый следит за другим и доносит, если кто-то выходит за рамки отведенного коррупционного коридора». Как известно, И.Каримов начинает бороться с «казнокрадами» только тогда, когда их деятельность негативно сказывается на имидже президента или своим материальным благосостоянием они угрожают стабильности власти.

Здесь следует привести информацию о нелегальных проделках экс-хокима Самаркандской области Агзамжона Бахромова. Как отмечает веб-сайт «Горизонт.Уз», патронируемый СНБ Узбекистана[172], выходец из Джизака и бывший председатель Антимонопольного комитета А.Бахромов[173] возглавил область с целью организации сети преступных операций. Точнее, она существовала до него, но в связи с назначением на должность хокима автоматически была передана ему в руки. Вот что писалось на «Горизонт.Уз»: «В действительности, хотя эта преступная группа была сформирована в 2002 году в городе Самарканде, в 2005 году она перешла под "опеку" вышеназванного лица, после чего активизировалась деятельность этой группы, члены которой потеряли голову от «успеха». Не думая о последствиях, стали присваивать чужое добро. Не знаем, организовывая «Парвинабанк», какие цели преследовал его бывший руководитель «Абдурасулов»? Может быть, вначале намерения были чистыми и объективными, а, может, уже тогда зародилось желание построить финансовую пирамиду», – так писалось на сайте.

И в продолжение освещались махинации с участием других лиц: «После того, как компания «Парвина» и «Парвинабанк» оказались под «крылом» бывшего хокима-бобо, все стало идти как по маслу. Для удовлетворения разыгравшегося аппетита были необходимы средства в большом размере. Для этого была налажена громкая ложная реклама и объявления о выплате годовых процентов в крупном размере. В результате, поверившие в честность банка и имевшие свободные средства, предприятия и организации в целях получения больших доходов стали вкладывать свои деньги в «Парвинабанк». Таким образом, деятельность банка стала активизироваться, но ее клиенты и не предполагали, что их ожидало. Путем обмана банк в течение 2005-2007 годов привлек в качестве депозитных вкладов 22,95 млрд. сумов, в качестве сберегательных средств от физических лиц – 3,107 млрд. сумов. Затем данные средства были получены и освоены подложными фирмами, субъектами частного предпринимательства, организованными «Абдурасуловым» и его приспешниками»[174].

Сайт освещал и кадрово-финансовые процессы в этой криминальной системе: «Сначала «Абдурасулов» был управляющим банка. Затем, оказавшись под «крылом» исполнявшего обязанности хокима области, в целях дальнейшего расширения деятельности, назначил на эту должность своего зятя «Кадырова». А сам «повысился» в должности, заняв пост директора ОАО «Сино». Его преступные цели были весьма амбициозны: создание империи финансового мошенничества. По мнению многих, именно после этого у него еще больше разыгрался аппетит. В качестве опытного игрока теневой экономики стал осуществлять широкомасштабную деятельность, даже, можно сказать, вышел на мировую арену. Он был нацелен на приватизацию ОАО «Сино», 88% акций которого принадлежало государству. Для этого он наметил довести общество до состояния банкротства, сделать должником перед «армией» принадлежавших компании «Парвина» фиктивных обществ с ограниченной ответственностью, предприятий, организаций. На пути достижения заветных целей использовал все возможные и невозможные средства и методы. Например, указал с завышением производственные цены. Цель этого, прежде всего, заключалась, во-первых, в намеренном завышении стоимости продукции завода и снижении ее конкурентоспособности, во-вторых – расхищении материальных средств завода. Хотя в действительности корпус производимого обществом одного холодильника составлял 105 тыс. сумов, в калькуляции эта сумма указывалась в размере 153 тыс. сумов. Таким образом, в результате завышения произведенных расходов было приписано 251 млн. сумов, а путем указания почти четырехкратного завышения размера заработной платы – 198 млн. сумов.

Кроме того, «Абдурасулов» намеренно указал завышенные цены за выполненные строительные работы для завода «Сино» подчинявшимися ему фирмами, обществами, продаже предприятию продукции, тем самым осуществлял излишние расходы. Помимо этого, он путем предоставления в аренду производственных площадей подведомственным ему фирмам также нанес огромный ущерб интересам ОАО «Сино». Несмотря на то, что арендуемая площадь в два раза превышала указанные в договоре объемы, получаемая сумма была снижена до десятикратного размера.

Каким путем получались в банке привлеченные через поддельные рекламы средства? Открывается общество с ограниченной ответственностью, ему выделяется кредит из всем нам известного «Парвинабанка» на основе подложных документов. Затем эти средства обналичиваются, тратятся на общество или другие расходы. Далее для погашения кредитных долгов этого общества создается еще одно ООО, получается кредит... Таким образом, все продолжается по бесконечному кругу. Члены преступной группы нашли и другие пути «отмывания» денег из банка. Они, взяв у своих близких, знакомых граждан паспорта и по две фотографии, оформляли их в качестве частных предпринимателей, получали на их имя кредиты в большом размере. Большинство этих граждан и знать не знали, что «получают» в банке сотни миллионов сумов. А некоторые из них подписывали документы, не вникая в их суть и содержание»[175]. Таким образом, схема теневых операций была проста, если она прикрывалась высокопоставленными персонами.

На сайте приводились и другие факты криминальных операций лиц, имевших «крышу» в лице хокима А.Бахромова. По некоторым данным, он сам «отмывал» через банк и коммерческие структуры теневые доходы[176]. При этом вытеснял из орбиты бизнеса местные элитные группы, чем вызвал их яростное сопротивление и месть. Именно с их подачи вся информация на хокима была выложена на стол президенту. И лишь тогда И.Каримов направил проверяющих из СНБ и Генпрокуратуры в область. Последовавшая экзекуция поставила на место всех тех, кто хотел прокручивать дела вне контроля  президента. Кстати, И.Каримов был зол и на то, что выходец из Джизака А.Бахромов внес раскол в Самаркандско-Джизакский тандем[177], еще раз показав, насколько непрочными являются клановые связи даже в персоязычных регионах Узбекистана.

Между тем, говоря о взаимоотношениях центральных и региональных ступеней власти, вначале необходимо определить уровень интереса кланов. А.Грозин по этому поводу отмечал: «В настоящее время четко фиксируется 3 крупных («первого уровня» – ведущих самостоятельную политическую и экономическую «игру» на внутриузбекской арене) и 4 региональных «вспомогательных» (имеющих неплохие позиции в экономике и осуществляющих руководство в некоторых регионах РУ, но не имеющих серьезной «политически-административной» составляющей) клановых группировок. Кланы центрального (общереспубликанского) уровня – структуры, которые ведут перманентную борьбу за власть в стране, имеющие мощный финансово-экономический блок, своих представителей на разных уровнях государственной власти, не ограничиваются возможностями регионов, а распространяют свое влияние через различные отрасли экономики, в первую очередь, через высокоприбыльные сферы. В последнее десятилетие в Узбекистане основными региональными группировками, претендовавшими на лидирующее положение во власти и бизнесе РУ, являлись Самаркандский, Ташкентский и Ферганский региональные кланы. Все остальные кланы вынуждены вступать в союзы с одной из вышеперечисленных групп»[178]. Реалии этих слов подтверждают те горизонтально-вертикальные схемы, что сформировали систему государственного устройства.

Исходя из этого, построены схемы интересов региональных элит, которые логически вплетены в механизмы государственного управления и регулирования. По нисходящей определены следующие ступени:

Первый уровень – Президент и его Аппарат, Олий Мажлис (двухпалатный парламент), Кабинет Министров. Это самые важные институты, формирующие политику и режим государства. В данный момент сложилось следующее соотношение: Самаркандско-Джизакский тандем – Ташкентский+Хорезмский кланы – Самаркандско-Джизакский тандем. И в Аппарате, и в правительстве на ключевых постах есть представители Ташкентского клана, поэтому в целом можно сказать, что паритет двух кланов сохранен.

У этого уровня есть еще подуровень – Конституционный, Верховный, Хозяйственный суды: здесь сложилось соотношение Ташкентский клан – Самаркандско-Джизакский тандем. Сохранен паритет. Первым уровнем управляет лично Ислам Каримов через свой Аппарат.

Первый уровень – управление на уровне государства, выработка политики и решение национальных задач. Здесь самые высокие коррупционные ставки, а борьба между элитами наиболее жесткая. Эти органы распределяют государственные ресурсы, исходя из общих задач.

Второй уровень - министерства и ведомства, прежде всего: Министерство финансов – главный рычаг финансового распределения; Министерство экономики – рычаг управления ресурсами и товарами, Центральный банк – денежные и золотовалютные активы, Государственный комитет по статистике – информация и экономический контроль; Госкомимущество – управление процессами приватизации и государственными пакетами акций, собственностью; Министерство труда и социальной защиты – управление людскими ресурсами и миграцией, Минсельводхоз – контроль и управление водными и земельными ресурсами, сельским хозяйством[179]; Министерство по внешнеэкономическим связям, инвестициям и торговле – инвестиции и зарубежные контракты, экспортно-импортные операции; Агентство по коммунальному обслуживанию – контроль инфраструктуры жилищных услуг; Госкомприроды, Комитет по строительству и архитектуре – градостроительство, заказы на объекты. Они управляют активами непосредственно и через свои территориальные подразделения в регионах.

Ко второму уровню относят также силовой блок: Министерство внутренних дел, Министерство обороны, Служба национальной безопасности, Министерство по чрезвычайным ситуациям, Государственный таможенный комитет, Генеральная прокуратура, Комитет по охране государственной границы – это прерогатива президента. Здесь он ставит на руководство тех, кто представляет кланы и проявляет лояльность к режиму.

Внешнеполитический блок – МИД, и здесь до середины 2000-х годов в руководстве были представители Ташкентского клана: Убайдулла Абдураззаков, Садык Сафаев, Абдулазиз Камилов (как отмечают эксперты, один из самых бездарных и неумелых министров республики). Ныне внешняя политика в руках Самаркандско-Джизакского тандема (Владимир Норов).

Добавим, что вторым уровнем руководят Ислам Каримов, Шавкат Мирзияев и Дилором Ташмухамедова (два последних – в действительности в урезанном виде, хотя их официальные полномочия высоки). Мнения кланов учитываются при распределении министерских портфелей.

Второй уровень определяет перераспределение и контроль государственных ресурсов в рамках отраслей. Уровень коррупционных ставок также высок. Конфликтный потенциал также высок, и борьба между элитами за министерские портфели никогда не прекращается.

Третий уровень - местные органы государственной власти:

- областные, городские и районные хокимияты (местные администрации). Управление на уровне президента и премьер-министра;

- областные, городские и районные Кенгаши народных депутатов (местные Советы), управление на уровне президента и главы Законодательной палаты Олий Мажлиса;

- территориальные управления и отделы министерств и ведомств (министры отраслей и хокимы регионов).

На этом уровне у местных региональных элит власти больше, чем в центральных органах власти, поэтому межклановый конфликт незначителен, если, конечно, не появляется «чужак», привнесенный извне. Нужно отметить, что, несмотря на то, что национальными ресурсами официально распоряжается центральное правительство, на самом деле собственниками, а значит и источниками пополнения госбюджета, исполнения вышестоящих указаний, управления материальными и людскими потоками являются регионы. И с этим И.Каримову приходится считаться. С мнением региональных элит считаются и представители министерств и ведомств на местах, а также назначаемые из других мест хокимы[180]. К примеру, прокурором Кашкадарьинской области (в 1998 году) был назначен выходец из столичного клана Каримберды Ганибаев, а прокурором Наманганской области (2004 год) – ташкентец Мурат Салихов.

Третий уровень распоряжается всеми государственными ресурсами, особенно собственностью, ликвидными товарами, валютой. Посмотрим на статистику: так, в 2008 году в структуре приватизированного государственного имущества на объекты местных органов власти приходилось 43,6%, тогда как на министерство здравоохранения – 13,8%, НХК «Узбекнефтегаз» – 2,8%, министерство сельского и водного хозяйства – 5,9% и т.д. То есть доходами от приватизации распоряжались те, кто управлял этим потоком на местах. С другой стороны, центральная власть стремилась увеличить свою «долю» в приватизации: если на местный бюджет приходилось в 2005 году 10,5% доходов, а на республиканский – 41,8%, то в 2006 году эти показатели составляли 11,3% и 55,6%. Как известно, в этот момент процесс разгосударствления протекал под бдительным оком Ташкентского клана.

Третий уровень – перераспределение и управление ресурсами в рамках регионов. Коррупционные ставки средние по объему. 2004 год был ознаменован очередной административной реформой: были упразднены 8 внутригородских районов в пяти городах, численность персонала хокимиятов сократилась на 500 единиц. По расчетам экономистов, оптимизация управления привела к экономии бюджетных средств на 312 млн. сумов. В итоге было заявлено, что доля чиновников в расчете на каждую тысячу населения в Узбекистане составила 6,1 человека, или 1,6% населения, тогда как в Казахстане, соответственно, 19,2 и 3,4%; на Украине – 20 и 4,5%, России – 22,1 и 3,9%. Всего расходы на содержание управленческого аппарата равны 1,9% государственного бюджета, что позволяет официальным экспертам судить, что Узбекистан стоит в ряду государств с развитой рыночной экономикой (в частности, в США этот показатель составляет 1,1%). Но при этом умалчивается тот факт, что при отсутствии демократических форм контроля над исполнительной властью и размытости функций чиновников происходит на самом деле концентрирование ресурсов в руках отдельных личностей, повышение ставок нелегальных услуг и рост злоупотреблений служебным положением. Косвенно это признавали и официальные эксперты, заявляя, что эффективность деятельности тех или иных подразделений невозможно определить из-за отсутствия стандартов оценок, непрозрачности управления, а также из-за использования формальных и неформальных способов директивного влияния на ситуацию. «Кадровая политика не подкрепляется законодательством о государственных служащих, она характеризуется низкой оплатой труда работников, способствующей развитию взяточничества и коррупции. Хокимияты, вследствие нехватки ресурсов, активно используют административные рычаги влияния на территориальные подразделения республиканских органов управления. Такая практика проявляется в ходе различных «мобилизационных кампаний», – отмечают исследователи в книге «Основные направления реформирования местных органов государственной власти в Узбекистане», 2005.

Приведем еще раз мнение эксперта С.Панарина: «Усилению личной власти Каримова способствовала введенная при нем система прямого назначения хокимов (глав администрации) областей. Однако в последнее время Каримов стал ощущать, что узбекское общество резко теряет управляемость: коррупция достигла огромных размеров и фактически по этой причине многие решения президента на местах саботируются. С этим связаны, на наш взгляд, недавние решения президента о смещении хокимов в Джизакской, Сырдарьинской, Андижанской областях. Руководители на местах не могут (а часто и не хотят) идти наперекор интересам сложившихся в регионе влиятельных кланов»[181]. То есть, даже всемогущий И.Каримов не всегда способен контролировать ситуацию на местах, если не имеет поддержки региональных элит.

Четвертый уровень – органы бизнес- и общественного управления:

- ассоциации, компании, агентства и их территориальные представительства (назначаются премьер-министром и местными хокимами);

- Национальный банк внешнеэкономической деятельности, крупные кредитные союзы и банки;

- Академия наук, Высшая аттестационная комиссия (президент и премьер-министр);

- политические партии и крупные общественные объединения – «Камолот», «Соглом авлод учун», Комитет женщин и т.д. (их назначают по решению президента).

Четвертый уровень связан с обслуживанием ресурсов, коррупционные ставки средние по объему, но интенсивные по частоте. Конфликтный потенциал здесь на уровне средних значений, то есть не слишком сильно проявляемый, но имеющий заряд постоянства. Нужно также добавить: влияние на внутренний расклад сил незначительно, однако оно имеет место, если решаются определенные задачи, не выходящие за рамки компетенции или прерогативы этих структур. То есть, к примеру, ассоциация предприятий пищевой промышленности распределяет инвестиции, направляемые на отрасль от государства, однако не предоставляет налоговых льгот, поскольку не имеет таких полномочий или возможностей.

Пятый уровень:

- крупные предприятия, торговые фирмы, ориентированные на масштабный экспорт и импорт и находящиеся в собственности узкой группы лиц;

- коммерческие банки;

- высшие учебные заведения и научно-исследовательские институты, центры (Аппарат президента).

- средние и мелкие предприятия, обслуживающие население, производящие товары народного потребления.

Пятый уровень связан с производством ресурсов, и здесь коррупционные ставки невелики, но они происходят значительно чаще. Практически 90% всех решений пятого уровня принимается местными органами власти, а значит, подконтрольны региональным кланам. И, как говорилось выше, интенсивность коррупционных сделок отмечалась именно на низовых структурах. По оценкам экспертов, на одну коррупционную сделку в «верхах» приходилось 2 тыс. сделок «внизу», но при этом нельзя было делать разницу в объемах теневых сумм – они были совершенно несопоставимы. Как отмечал один из аналитиков, на $1, полученный мелким чиновником в районном Бюро технической инвентаризации (учет жилья и нежилых помещений) за оформление документа, приходилось $10 тыс., полученных сотрудником Аппарата президента за серьезные услуги[182]. Нужно также учесть, что совершенно иными были мотивационные факторы таких услуг: чиновники низовых звеньев власти выживали в условиях мизерной заработной платы, тогда как высших лоббировали или «крышевали» частные интересы, беря за это суммы, в сотни раз покрывающие минимальные потребности человека.

В то же время следует различать коррупционные ставки на пятом уровне, поскольку они также дифференцированы: понятно, что объем взятки у следователя районной прокуратуры, проверяющего валютные махинации крупной фирмы, выше, чем у инспектора налоговой службы, который там же изыскивает лазейки, через которые ушли неучтенные доходы, а у участкового милиции, проверяющего законность нахождения физических или юридических лиц в квартале, выше, чем у санитарного врача, контролирующего эпидемиологическое состояние рынка. То есть, чем больше властных полномочий у человека, тем выше его коррупционная ставка, а также выше и «откаты», которые он платит начальству, чтобы остаться в этой должности.

При авторитаризме самым важным звеном была структура, связанная с облуживанием главы государства, и именно она считалась наиболее коррумпированной, и ставки здесь были самыми высокими. Нужно заметить, что в Конституции не указана роль и суть Аппарата, обслуживающего президента, однако в реальности этот орган и его работники (особенно госсоветники) обладают полномочиями, равными вице-премьерским и выше. Практически любое решение правительства следует одобрить в Аппарате, любое назначение также согласовывается со службами госсоветников. Понятно, что все ресурсы текут снизу вверх и упираются именно в Аппарат президента.

Коррупционное мышление буквально пропитало государственный организм, каждый чиновник, совершая то или иное действие, зачастую исходит из собственных, корыстных интересов, а не интересов общественной значимости. Более того, происходит злоупотребление теми функциями и льготами, которыми они обеспечены со стороны правительства, причем иностранного, и в рамках международных конвенций. Так, посольства Узбекистана в зарубежных государствах функционируют под Венской конвенцией и другими документами, дипломаты обладают не только иммунитетом, но и льготами, например, по покупке товаров без НДС, акцизного налога и прочих пошлин. Между тем, известно, что дипломатическая миссия республики в Литве (курирует весь регион Прибалтики) за первые два месяца 2009 года приобрела 6 тыс. бутылок крепкого алкоголя и 6,5 тыс. пачек сигарет[183], при этом следует уточнить, что в штате миссии всего 4 сотрудника. Естественно, сами дипломаты не в силах осилить такой объем алкоголя и табака за всю свою жизнь, а для дипломатического приема, который чаще всего проводится 1 раз в год, не требуется такого количества бутылок. Для чего же дипмиссия приобрела эти товары? По мнению латвийских экспертов, часть их попадает на «черный» рынок, то есть вполне можно предположить, что дипломаты, прикрываясь иммунитетом и льготами, наладили поставки алкоголя и табака местным потребителям, получая большие доходы от разницы между льготной и реализуемой ценами. Это свидетельствует о том, что дипломатия превращается в одну из форм бизнеса, причем подрывающую местную экономику.

Безусловно, кадровая схема не дает полной картины клановых распределений и интересов, однако она показывает экономические и политические устремления властвующих элит. Если смотреть на государственную структуру в виде схемы, то она похожа на пирамиду – вверху расположилась узкая, по сути, центральная власть, которая фактически держится на расширенном фундаменте – местных органах управления, контролирующих 447,4 тыс. кв. км. Поэтому такая структура просто обязывает И.Каримова учитывать мнение кланов, поскольку именно у них вся низовая власть над людьми и ресурсами. Понятно, что президент не способен поставить своих преданных людей на каждый важный пост, и ему приходится работать с тем «материалом», который есть на местах. Хотя часто демонстрирует всем, что он, как глава государства, бдит за всем и вся. Но при этом хокимияты далеко не ушли от методов управления, которые практикуются президентом: волюнтаризм, рукоприкладство и оскорбления, примитивный административно-командный менеджмент, игнорирование объективных факторов, принятие решений в угоду узких групп. В стране сложилась командно-приказная система, охватывающая все ветви власти, иных механизмов там не предусмотрено. Таким образом, основной ресурс управления при авторитаризме и в условиях патриархально-клановых отношениях – администрирование и патернализм. Как отмечают эксперты: «...в деятельности хокимиятов сохраняются следующие негативные факторы:

- использование административных методов управления, несовместимых с эффективным функционированием рыночной экономики;

- активное вмешательство в деятельность хозяйствующих субъектов, прежде всего, частных предпринимателей и фермеров;

- сохранение жесткой вертикали подчиненности между центральными и местными органами государственной власти»[184].

Это еще мягко сказано. Нижние звенья власти творят такой же произвол, как и верхние, но по масштабности они несопоставимы. Чем выше на этажи власти поднимается проблема, тем выше цена ее разрешения. Как отмечал один адвокат, рисуя это на примере уголовной практики: «На уровне дознавателя налоговой или таможенной служб можно уладить правонарушение за $500-1000, но если дело передается в следственные органы МВД или прокуратуры, то ставки возрастают в десятки раз. У судьи, безусловно, свои «аппетиты», и они выше, чем у сотрудников милиции. Если дело идет от районного звена в областные или городские – то цены растут еще дальше. Понятно, что люди стремятся уладить это уже на месте, не доводя ситуацию до того, когда невозможно будет ее разрешить при ограниченных ресурсах»[185].

С другой стороны, отмечается тот факт, что в условиях несвободы бизнеса и зажима политических прав экономика испытывает коллапс, иссякают эти самые ресурсы, на которых осуществляется развитие, паразитировать чиновникам становится практически не на ком и уже не на чем. Неумелые, неглубокопродуманные, сиюминутные правительственные решения вымывают нижний слой предпринимательства, на арене остаются крупные игроки, за которыми стоят мощные кланы и мафия. Так и получается, что острая и порой смертельная борьба начинает развиваться именно между ними: за доступ к кредитам, за налоговые льготы и таможенные преференции, за доступ к финансированию и тендеру, к ликвидным ресурсам. В ход идут разные методы – от покупки правительственного решения, до убийств и шантажа конкурентов. Особое место уделяется правоохранительным органам – как силе, способной быстро и эффективно разрешить какую-то проблему, мобилизовать все активы для достижения заданной цели. Но и здесь не все гладко, поскольку противоречия имеются и в системе правоохранительных служб...

О конфликте между МВД и СНБ в Узбекистане не знает только ленивый. Понятно, что данный конфликт проецируется через отношения двух кланов – Самаркандско-Джизакского тандема и Ташкентской элиты. Большинство экспертов полагает, что «серым кардиналом» являлся Исмоил Джурабеков, но после его отставки эта «роль» перешла Рустаму Иноятову. Вот что пишет журнал «Новое русское слово» (НРС): «здесь главный «серый кардинал»[186] – Рустам Иноятов, председатель Службы национальной безопасности (СНБ) Узбекистана. Кыргызским чекистам о такой влиятельности не приходится пока и мечтать: после назначения Иноятова председателем СНБ в 1995 году, пишет НРС, в эту структуру и организации, связанные с ней, начинают приходить люди ташкентского клана. Главный чекист страны только за последние 5 лет умудрился посадить своих людей практически во все министерства и ведомства, а значит, сильно укрепить свое положение в высших эшелонах власти. Рустам Иноятов как выдвиженец ташкентского клана (несмотря на то, что родился на юге страны) имеет колоссальное влияние на бизнес-элиту столицы. А поскольку основной бизнес сконцентрирован именно в Ташкенте, то эта взаимовыгодная связь становится еще более очевидной и почти легальной. Поговаривают, что главной заслугой генерал-полковника Иноятова остается не только относительная стабильность в стране, но и то, что он очень крепко оберегает так называемый бункер. Так сейчас в стране называют фирмы и компании, которыми владеет дочь президента Гульнара Каримова. Не стоит забывать и другой немаловажный факт: режим Ислама Каримова держится сегодня только на Службе национальной безопасности страны – самой мощной силовой структуре Узбекистана, приведенной в порядок именно Рустамом Иноятовым»[187].

Безусловно, нынешнее влияние главы ведомства чекистов очень велико. После отставки главы МВД Закира Алматова[188] (Самаркандско-Джизакский тандем) его соперник из Службы национальной безопасности Рустам Иноятов (Ташкентский клан) хотел поставить своего представителя – генерал-майора Г.Кадырова[189]. Таким образом, у столичной элиты были бы все силовые структуры в руках, и именно этого боялся Ислам Каримов. Поэтому он сохранил равновесие, назначив министром внутренних дел Баходира Матлюбова из Самарканда. В этом случае два «топора» – карательно-репрессивные органы – были бы заняты друг другом, а не строили бы планы против президента. Однако у Ташкентского клана также есть сила, и Р.Иноятову удалось сместить с поста госсоветника и первого заместителя председателя СНБ Бахтияра Гулямова, выходца из Самарканда. Ему же удалось продвинуть на должность председателя Комитета по охране границ (КОГГ) представителя Сурхандарьи Ильхома Ибрагимова[190]. Как пишет Октам Токаев, «Каримову выгодно сохранять равновесие между кланами и время от времени натравливать друг на друга[191]. Он, подобно канатоходцу держа в руках балансир, постоянно лавируя между кланами, зорко следит, чтобы ни один из них не стал более могущественным, чем другой. Ибо более сильный клан может легко смести и его, Каримова, с политического Олимпа»[192].

Солидарен с этим мнением и Сафар Абдуллаев, отмечающий: «Проблема клана Алматова, претендующего на абсолютную власть, заключается в том, что его фигурантам не хватает толерантности, а проще говоря, взаимоуважительного, благожелательно-терпимого отношения друг к другу. Из-за такого дефицита происходит много бед снаружи и внутри самого клана, включая серьезную утечку информации. Казалось бы, так просто – живи и давай жить другим, имей свой образ жизни, веруй, выражай частным образом свое мировоззрение, признай право других на то же самое, и все будет хорошо. Но почему-то не получается. Это не в правилах межклановых отношений – побеждает сильнейший!»[193]

Другое мнение отражает оценку политической ситуации, в которой клановая борьба рассматривается всего лишь как отвлеченность от реалий, попытка сместить акценты на второ- и третьестепенные факторы. Так, М.Солих отмечает: «Слухи о междоусобице МВД и СНБ или «серьезной болезни» Президента Каримова распускают, как мне кажется, специально для того, чтобы усыпить бдительность общественности, отвлечь внимание от преступлений режима. Во-первых, представители самой верхушки этих структур давным-давно породнились. Дети и племянники переженились, создавая тем самым новые вязи отечественной клановой паутины. Междоусобица не к интересу сторон»[194]. Таким образом, лидер партии «Эрк», находящийся в эмиграции, пытается показать, что конфликт правоохранительных структур не что иное, как попытка продемонстрировать в реальности борьбу с коррупцией, а кланы на самом деле заинтересованы в стабильности, ибо давно уже поделили сферы влияния и не желают менять статус-кво. В этом смысле они подыгрывают президенту, поскольку это выгодно всем участникам такой политической игры. С таким мнением нельзя не согласиться, однако и не стоит полностью придерживаться, ибо глубинные течения демонстрируют, насколько шатки положения каждого чиновника, каждого представителя клана, и даже кровнородственные связи не всегда помогают.

Нельзя сказать, что чиновники-политики открыто признают свою приверженность клану, поскольку это чревато определенными последствиями. В этом смысле очень удачно выразился кыргызский эксперт Нарын Айып: «...опора только на клан – почти самоубийство для любого публичного политика, заподозренный, он всеми силами будет от этого открещиваться и будет прав. В то же время ни один политик, если он политик, не откажется от клановости совсем, если это может принести хоть какую-то пользу его политической карьере. Политиков часто сравнивают с шахматистами, но если шахматист всегда стремится выиграть, то политик, играя партию, всегда думает, что выгоднее – выиграть или проиграть?»[195]

Сам же И.Каримов вынужден играть «политику демократии», сетуя на недостатки в госаппарате: «Мы идем по пути строительства демократического справедливого государства. Мы стремимся к тому, чтобы граждане страны, кем бы они ни были, стали равны перед законом, чтобы был обеспечен приоритет закона. К сожалению, жизнь показывает, что в этом отношении необходимо преодолеть целый ряд препятствий»[196]. Препятствия – это те чиновники, которые нерадиво относятся к исполнению своих обязанностей, не уважают закон, думают только о собственном благополучии. К сожалению, это примитивный подход к реальности, за которой скрываются сложные и противоречивые отношения представителей властей, кланов, мафии, олигархов, силовых структур. Это то, что скрыто от внимания общественности и не подлежит обсуждению, поскольку затрагиваются основы власти и лично президента.

Безусловно, подобная ситуация чревата для страны далекоидущими политическими последствиями. Она ведет к государственной раздробленности, и об этом свидетельствуют данные международных экспертов. Так, компанией The Economist Intelligence Unit (аналитическое подразделение британского журнала Economist) в июне 2009 года был опубликован «Рейтинг миролюбия стран мира» (Global Peace Index 2009), который измеряет уровень насилия внутри государства и агрессивность его внешней политики[197]. Оказалось, что на насилии мир зарабатывает 4,4% всего глобального ВВП – $2,4 трлн. В то же время, если бы в мире не было насилия, экономический выигрыш составил бы $7,2 трлн. Из 144 государств далеко не все были стабильными и миролюбивыми. Из стран бывшего СССР самой мирной признана Эстония, которая заняла 38 место в рейтинге. Чуть ниже, на 43, расположилась Литва, а на 54 месте  –  Латвия. На 75 месте в рейтинге оказалась Молдова, став, таким образом, самой миролюбивой страной на пространстве СНГ. Украина получила 82 место, Казахстан – 84, Беларусь – 98, Туркменистан – 101, Узбекистан – 106, Азербайджан – 114, Грузия – 134.

Таким образом, внутренняя политика президента провоцирует страну на нестабильность и агрессивность. Это ярко проявляется при решении вопросов, связанных со спорными территориальными участками с соседними государствами, минировании границ, установлении бетонных ограждений и противотанковых рвов на сотни километров, пограничных вышек и силовыми операциями в поселках, статус которых еще не определен двусторонними соглашениями. Кроме того, выводы компанией The Economist Intelligence Unit объясняются теми фактами, что только на оборону в Узбекистане тратится около $1 млрд., что составляет 1/30 часть ВВП. Сколько же уходит на органы правопорядка, контроля и безопасности, неизвестно, однако существует оценка в $1,5 млрд. В общей сумме численность МВД, СНБ, КОГГ, ГТК, ГНК, прокуратуры превышает в несколько раз численность военнослужащих Министерства обороны. Это свидетельствует о том, что осуществляется поиск внутренних, а не внешних врагов. Для авторитарного режима такими являются как религиозная оппозиция, чьи силы черпаются из нищеты и отчаяния большинства населения, так и демократическое движение, требующее серьезных политических перемен, либерализации экономики и защиты прав человека.

Видимо, чтобы укрепить страну, И.Каримов ищет или содействует иным принципам социальной интеграции. Несмотря на то, что спецификой узбекских кланов является территориальная близость (землячество), а не кровнородственные связи, однако нередко внутри кланов союзы персон (представителей) политических и экономических сил осуществляются через браки детей, родственников. Такие тенденции усиливают какие-то части элит, но не ведут к полной сплоченности или стабилизации отношений между региональными группами. К примеру, переданное от Ташкентского клана Самаркандско-Джизакскому тандему Министерство иностранных дел представляло собой рычаг внешнеполитических действий, и его возглавляет выходец из Бухары Владимир Норов. Неудивительно, что политическая составляющая клана нуждается в финансовой поддержке, и тут уместны кровные узы. Так, по информации сайта «Узметроном.Ком», 19 июня 2009 года планировалась свадьба дочери В.Норова – Малики с Мехди, этническим иранцем, родом тоже из Бухары. «Отец жениха, по имеющейся в нашем распоряжении информации, занимает весьма высокий пост в системе холдинга «Узбекнефтегаз». Жениху... 30 лет, он очень успешный бизнесмен с очень приличным состоянием. Кстати, в свое время по направлению фонда «Умид» Мехди учился во Франции»[198].

Ранее этот сайт также сообщал о предстоящей 3 мая 2009 года в Ташкенте свадьбе племянника российского олигарха узбекского происхождения Алишера Усманова и племянницы жены премьер-министра Узбекистана Шавката Мирзияева. «Молодые – Бабур и Диёра – ждали этого радостного дня более двух лет. По предварительной информации, свадебные торжества станут образцом скромности, учитывая социальный статус и материальное положение ближайших родственников молодоженов», – замечал сайт «Узметроном.Ком»[199]. В этом контексте необходимо уточнить: Алишер Усманов  –  выходец из Намангана и считается представителем Андижанского клана. Его отец был прокурором. Сам А.Усманов – один из богатых людей России, по некоторым данным, имеет тесные контакты с криминальным миром, к тому же сам имеет уголовное прошлое[200]. Шавкат Мирзияев – представитель Самаркандско-Джизакского тандема, который также нуждается в финансовой поддержке.

Известны другие связи представителей кланов через брачные узы: так, осенью 2001 года состоялась свадьба сына Ботира Парпиева (тогда он был председателем ГТК) с дочерью председателя СНБ Рустама Иноятова. В общем, можно говорить о каких-то интеграционных линиях Андижанского и Ташкентского кланов. Однако следует помнить, что родство – не важный критерий, и брачные свидетельства не являются адекватным контрактом между региональными элитами. Заметим, родственные связи наиболее важны по отраслевым аспектам, а не в качестве межклановой консолидации. Поэтому более заметен процесс, когда элита использует кровнородственные узы для распределения кадров по важным сегментам власти и бизнеса. Следует сказать, что бывший председатель Счетной палаты (28 июля 2002 – июнь 2003), госсоветник президента по вопросам социально-экономической политики (2003-2004), министр финансов (13 июля 2004 – ноябрь 2005) Саидахмат Рахимов (Ташкентский клан) является родственником Р.Иноятова; ныне он – председатель Национального банка ВЭД. А заместитель председателя Госкомимущества Фарид Хабиев имел брата Рашида Хабиева, заместителя председателя КОГГ (пограничные войска). Бывшему заместителю министра иностранных дел Шокасыму Шоисламову[201] покровительствовал его дядя – вице-премьер Рустам Юнусов (Ташкентский клан). У первого заместителя министра финансов Татьяны Гуськовой сестра Светлана Разыкова работает заместителем директора Центра по координации и контролю ценных бумаг при Госкомимуществе[202]. А в августе 2009 года секретарь Совета национальной безопасности Мурад Атаев справил свадьбу своей племянницы Атаевой Сайёры, вышедшей замуж за высокопоставленного чиновника таджикской авиакомпании «Таджик Эйр», являющегося одним из наиболее близких людей Имомали Рахмона. На свадьбе почетным гостем был личный посланник главы Таджикистана. Кроме того, сына Атаева недавно пригласили на работу в представительство Таджикского алюминиевого завода в Москве[203], что свидетельствует теперь о влиянии Таджикистана на внутриполитические и клановые тенденции Узбекистана.

Не отстал от подобных процессов и Ислам Каримов. Его младшая дочь Лола вышла замуж за Темура Тилляева, сына известного ташкентского «авторитета» Хакима. Эксперт Александр Меламед считает, что данный брак был «подтолкнут» группой товарищей из столичного клана[204]. Этим самым был наведен очередной мост «дружбы» между Ташкентским кланом и Самаркандско-Джизакским тандемом. Нужно заметить, что ранее президент планировал осуществить такое «сближение» кланов через брак старшей дочери Гульнары Каримовой с Садыком Сафаевым, министром иностранных дел, представителем Ташкентского клана. Об этом долго говорили в народных массах, даже в западных СМИ проскакивала информация о состоявшейся свадьбе. Однако С.Сафаев не планировал такого союза в своей жизни, он срочно женился на другой женщине. Разозленный подобным демаршем (можно сказать, оскорбленный) президент тотчас сместил его с поста главы МИД и отправил в сенат Олий Мажлиса на второстепенную роль. Более того, автоматически С.Сафаев лишился и статуса «преемника» президентской власти – вместо него на эту роль ныне претендует Ш.Мирзияев.

Именно так описывал ситуацию эксперт Фитрат Ходжаев: «Как бы то ни было, своим продвижением Мирзияев вытеснил Садыка Сафаева из кандидатов в президенты, которого слухи сначала женили на старшей дочери президента, а затем и предсказали ему великое будущее. Кого из этих двух можно рассматривать более или менее реальными кандидатами в президенты?

Садык Сафаев – профессиональный дипломат, который внес огромную лепту в улучшение, а порой и в сглаживание углов в узбекско-американских отношениях. Однако у Сафаева есть одна слабость – он недостаточно жесткий, как Каримов или тот же Мирзияев, а потому у власти может и не удержаться. Но это все-таки еще зависит и от того, какими людьми новый президент себя окружит.

Шавкат Мирзияев – полная противоположность Сафаеву. Жесткий, беспощадный и властолюбивый человек, имеющий поддержку представителей “самаркандского” клана – Исмаила Джурабекова и начальника Управления делами Аппарата президента Зелимхана Хайдарова. Работая хокимом сначала в Джизакской, а затем в Самаркандской областях, Мирзияев запомнился жителям этих областей как руководитель, добивающийся своего любой ценой – даже ценой жизни людей. Международного опыта не имеет, а потому имеет проблемы с манерой поведения – может избить своего служащего при всех»[205].

Как бы там ни было, кланы не всегда открыты для общества, поэтому не все люди имеют четкое представление о расстановках сил во власти и влиянии того или иного лица на экономику, отрасль, регион. «Существует закрытость правящих элит в Узбекистане. Они руководствуются не интересами общества, а интересами частными и групповыми, укрепляют позиции кланов в высшем аппарате государства, – отмечает южнокорейский эксперт Кан Пхён Ки. – Президент формирует элиты всех структур верховной, региональной и местной власти. Идея И. Каримова о создании Туркестана не была направлена на интеграцию бывших советских республик, в том числе России, а на укрепление централизованной власти вокруг президента»[206].

Особыми для кланов являются родственные связи внутри правоохранительных структур. К примеру, экс-министр иностранных дел Абдулазиз Камилов является по линии жены родственником омбудсмена Сайеры Рашидовой, дочери бывшего первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Шарафа Рашидова. Далее: младший брат Файзуллы Мулладжанова является председателем Сырдарьинского областного суда по гражданским делам, его сын – заместитель начальника УВД Ташкентской области. Брат министра по чрезвычайным ситуациям Касимали Ахмедова работает в Генеральной прокуратуре, а заместитель прокурора города Ташкента (с 1999 года) Мираглам Мирзаев по линии жены является родственником председателя СНБ Рустама Иноятова. Как отмечают некоторые эксперты, он «имеет огромное влияние в органах прокуратуры. По данным Кожохина, ни одно крупное дело в прокуратуре Ташкента не может быть решено без его участия». То есть Ташкентский клан стремится противопоставить давлению Самаркандско-Джизакского тандема расстановку своих кадров. Cиловые ведомства – самые важные по значимости, они практически являются первыми в интересах региональных элит. Борьба за кресла идет между кланами с переменным успехом, как и разыгрывает партию Ислам Каримов. Он также меняет и тех, кто работает в его аппарате в должностях госсоветников и их заместителей. Например, одним из приближенных является Мир-Акбар Рахманкулов, который до 2000 года работал госсоветником по обороне, затем секретарем и первым заместителем секретаря Совета безопасности (до 2005 года), с 24 января 2005 года – сенатор. Нужно отметить, что это действительно талантливый и эрудированный человек, представляющий интересы Ташкентского клана, и он стремился действовать рационально и прагматично. Но не всегда И.Каримов позволял коррупции выходить за рамки отведенного коридора и проводил чистки в своем Аппарате. Уточним: госсоветника по административным органам Анвара Набиева (бывший заместитель генерального прокурора), представителя Андижанского клана, быстро отправили за решетку, обвинив в злоупотреблениях властью. Вслед за ним отправился его заместитель Тулкин Усманов из столичного клана[207], которого решением Ташкентского областного суда от 23 июня 2008 года приговорили к 9 годам тюрьмы. Скорее всего, они совершили серьезный промах, за что и поплатились. Возможно, кто-то «удачно» использовал компромат на этих лиц, переданный в нужный момент И.Каримову. В любом случае, вопросы наказания принимаются исключительно президентом.

Необходимо сказать о частой ротации персон в подобных должностях: госсоветниками президента, курирующими вопросы силовых ведомств, являлись разные люди, в том числе Ихтиер Абдуллаев (Ташкентский клан, с марта 2009 года руководит кадровыми ресурсами), Умар Исмоилов (по кадрам, а затем по оборонным вопросам) из Хорезмского клана, Равшанбек Шамшиев (госсоветник до марта 2009 года, затем заместитель[208], Ташкентский клан). Ранее эти посты также занимали Усман Худойкулов (до 1998 года), Бахтияр Гулямов (Самаркандско-Джизакский тандем), Турсихон Худайбердыев (2002-2005 годы). Приведем имена других персон, работавших госсоветниками в разное время: по культуре – Алишер Азизходжаев, по медицине – Анвар Алимов, по связям с общественностью – Хайритдин Султанов, по международным связям – Алишер Файзуллаев (Ташкентский клан), по делам молодежи – Азим Усманов (Самаркандско-Джизакский тандем), по культуре – Ёкубжон Жалолов (Ферганский клан, 1998 год), Хайрулла Жураев (ноябрь 1994 – июнь 1996), Шоазим Миноваров (2006) и Нарзулла Жураев (2000 год), по экономике – Саидахмат Рахимов (2003-2004 годы), по науке и образованию – Тухтапулат Рискиев (2000-2003 годы), по религии – Зухрутдин Хуснутдинов (2002-2004 годы) и Абдулазиз Азизджанов, по аграрной политике – Машраф Юсупов (2004, Андижанский клан)[209]. Службу пресс-секретарей главы президента покинули такие личности, как Азамат Зиеев, Дильшод Нуруллаев[210], Рустам Джумаев (Бухарский клан), Беруни Алимов и Алишер Азизходжаев[211]. Нужно сказать, что эту должность на сайте «Узметроном.Ком» назвали «расстрельной», поскольку за короткое время здесь сменилось восемь человек[212]. Из Ташкентского клана был также заместитель секретаря Совета национальной безопасности Алишер Ходжаев (2001-2002 годы). Известно также, что из Ташкентского клана Равиль Абдукадыров с 2000 по 2004 годы занимал должность руководителя аппарата Кабинета Министров, одновременно являлся членом Координационного совета по контролю при президенте. Из столичного клана вышел и председатель Военного суда Тохир Мирзаев (2006 год). Даже крымский татарин Лерик Ахметов, вице-премьер (1998-2000 годы) отстаивал интересы Ташкентского клана в правительстве. Все эти приведенные, скупые по количеству данные – лишь часть тех кадровых тенденций, которые имели и имеют место поныне. И они в ближайшие годы вряд ли претерпят серьезные изменения, поскольку внутренняя политика интегрирована в клановые интересы.

А как же распределены силы в Олий Мажлисе? Таблица № 1.3 представляет региональный срез участия депутатов в различных комитетах и комиссиях (эти структуры, между тем, не являются главными в парламенте и не представляют особого интереса для кланов). Сама по себе такое распределение не дает полной картины взаимоотношений регионов и центра, если не рассматривать это в разрезе уже клановой структуры. Нужно учесть, что некоторые депутаты, имея корни в одном регионе, между тем, представляют в Олий Мажлисе интересы другой территориальной группы, как, например, Акмаль Саидов или Машкура Сафаева из столицы между тем выдвинуты в избирательный орган от Кашкадарьи. Выходцы из-за пределов Узбекистана вписываются в региональные элиты тех мест, которые они представляют в высшем законодательном органе республики.

 

Таблица № 1.3. Участие депутатов от регионов в комитетах Законодательной платы Олий Мажлиса Республики Узбекистан (на 25 октября 2009 года)

Наименование комитета


ФИО, должность


Представляемый регион


Наименование комитета


ФИО, должность


Представляемый регион

Комитет по законодательству и судебно-правовым вопросам


Нурдинжон Исмоилов


Наманганская область


Комитет по бюджету и экономическим реформам


Сайдахмат Раззаков


Самаркандская область

Ойша Ахунова


Абдурафик Ахадов

Матлюба Махаметова


Ферганская область


Шарбат Абдуллаева


Бухарская область

Абдуманноп Рахимов


Андижанская область


Тешаев Шавкат

Анвар Аркаходжаев[213]


Кашкадарьинская область


Гулом Сафаров

Машкура Сафаева[214]


Равиль Сабирджанов


Ташкентский регион

Собир Жабборов


Сурхандарьинская область


Сурае Ахмедова

Акрам Жумаев


Нумонжон Ахмаджанов


Наманганская область

Турсуной Абдуллаева


Кобилжон Тошматов


Ферганская область

Фахритдин Комилов


Ташкентская область


Самидилло Махмудов


Андижанская область

Роножон Зарипова


Хорезмская область


Абдурашид Тухтабаев

Фахритдин Раджапов


Самаркандская область


Анатолий Козлов

Абдил Тухташев


Панжи Жураев


Сурхандарьинская область

Комитет по труду и социальным вопросам


Илхом Насриев


Бухарская область


Аликул Эрданаев


Кашкадарьинская область

Зухра Ботирова

Адхам Шадманов[215]


Самаркандская область


Комитет по вопросам обороны и безопасности


Ахтам Турсунов


Самаркандская область

Аслиддин Рустамов[216]


Тулкин Рахимов

Шоира Умарова


Джизакская область


Сорахон Ахмедова[217]


Ферганская область

Бахтиер Саатов


Насимкул Каримов


Сурхандарьинская область

Илхам Ахмедов


Хорезмская область


Собир Турсунов


Кашкадарьинская область

Отабек Раззаков


Анвар Шукуров

Джамиля Ниязова


Каракалпакстан


Фуркат Хатамов


Сырдарьинская область

Салима Шарипова


Ташкентская область


Игорь Корнев[218]


Ташкентская область

Комитет по международным делам и межпарламентским связям


Мухамадюсуф Тешабаев


Андижанская область


Аликул Уринбаев

Зохилло Муновваров


Наманганская область


Бахтияр Якубов


Каракалпакстан

Латиф Юкубов


Ташкент/ Ташкентская область


Умид Исмаилов


Хорезмская область

Сарвар Абдуллаев


Комитет по вопросам промышленности, строительства и торговли


Изидор Кочмарик[219]


Навоийская область

Зиёдулло Убайдуллаев


Шавкат Каримов


Бухарская область

Гулистан Аннакличева


Каракалпакстан


Абдулла Абдуназаров


Кашкадарьинская область

Улыкбек Жалменов


Рашид Хаитов


Сурхандарьинская область

Бегмат Нурмедов


Хорезмская область


Сарвар Азизов


Андижанская область

Эркин Халилов


Навоийская область


Мариб Отаджонов

Тахир Шайманов


Кашкадарьинская область


Низомидин Сидиков

Комитет по аграрным, водохозяйственным вопросам и экологии


Туланбой Каримов


Ферганская область


Жасур Акрамов


Ферганская область

Каххар Ибрагимов


Махмуд Махкамов

Икромжон Тожибоев


Наманганская область


Турбай Назаров


Ташкент/ Ташкентская область

Собитхон Тургунов


Мунира Кариева

Улугбек Вафаев


Самаркандская область


Раджапбай Рузметов


Хорезмская область

Караматилло Тургунбоев


Джизакская область


Клара Джумамуратова

Асатилла Абурахимов


Ташкентская область


Комитет по вопросам образования, науки, культуры и спорта


Зиё Азамат Хамид угли


Ташкентская область/ Ташкент

Ориф Шарипов[220]


Акрам Каримов

Мамыт Аскаров


Каракалпакстан


Хандамир Хакимов

Бахтияр Кушакаев


Юсибжон Нишанов


Ферганская область

Полат Реймов


Набияхон Рузматова

Комитет по демократическим институтам, негосударственным организациям и органам самоуправления граждан


Акмаль Саидов[221]


Кашкадарьинская область


Одил Исаев


Наманганская область

Жума Чоршанбиев


Сурхандарьинская область


Мухитдин Мирзаев


Андижанская область

Худоёр Маматов[222]


Самаркандская область


Рустам Тиллабаев

Иззатуло Толибов


Бухарская область


Боймурат Юсупов


Кашкадарьинская область

Аббас Ахмедов


Ферганская область


Эркин Юсупов


Самаркандская область

Ботир Дадабаев


Наманганская область


Абдугафур Маматов[223]


Джизакская область

Мухаббат Абдуллаева


Насим Алимов


Бухарская область

Махаммадилхом Юлдашев


Андижанская область


Комитет по вопросам информации и коммуникационных технологий


Алишер Муминов[224]


Ферганская область

Хамидулла Назаров


Ташкентская область


Абдурашид Джурабаев

Алия Юнусова


Исмаил Саифназаров


Ташкентская область/

Ташкент

Комиссия по управлению средствами Общественного Фонда по поддержке негосударственных некоммерческих организаций и других институтов гражданского общества при Олий Мажлисе Республики Узбекистан


Адхам Шадманов


Самаркандская область


Олим Усаров[225]

Ровшан Охунов[226]

Хуршид Достмухаммедов[227]


Сырдарьинская область

Аслан Эшмурадов


Кашкадарьинская область

Анвар Байкулов


Сурхандарьинская область

Анора Бобомуродова


Навоийская область

Комиссия по нормативно-правовым терминам


Машкура Сафаева


Кашкадарьинская область


Фахритдин Солиев

Мажитхон Усаров


Самаркандская область

 

Таблица № 1.4 представляет Закондательную палату в разрезе клановых интересов. Как видно из нее, наибольшая численность у Андижанского клана, вторым идет Самаркандско-Джизакский тандем, и при этом Хорезмский клан не представлен в 4-х комитетах, Сурхандарьинский – в 1-м, а остальные имеют своих представителей в 10-ти комитетах.

 

Таблица № 1.4. Клановое распределение Законодательной палаты Олий Мажлиса Республики Узбекистан (чел.)

Комитеты


Самаркандско-Джизакский


Ташкентский


Сурхандарьинский


Андижанский


Хорезмский


Итого

- по законодательству и судебно-правовым вопросам


1


1


5


4


1


12

- по бюджету и экономическим реформам


5


2


2


5


-


14

- по труду и социальным вопросам


6


1


-


-


3


10

- по вопросам обороны и безопасности


2


3


3


1


1


10

- по международным делам и межпарламентским связям


1


3


1


2


3


10

- по вопросам промышленности, строительства и торговли


2


2


2


5


2


13

- по аграрным, водохозяйственным вопросам и экологии


2


2


-


4


3


11

- по вопросам образования, науки, культуры и спорта


3


3


1


5


-


12

- по демократическим институтам, негосударственным организациям и органам самоуправления граждан


2


2


2


4


-


10

- по вопросам информации и коммуникационных технологий


3


4


2


2


-


11

Всего


27


23


18


32


13


113

 

По важности эти комитеты можно распределить по ступеням, которые представляют особый интерес региональных элит, поскольку определяют их жизнеспособность и возможность реагировать на угрозу, а также усиливать позиции во многих ветвях власти.

Первый уровень (материально-денежные активы и регулирование угроз):

- по бюджету и экономическим реформам (самый большой по численности депутатов), поскольку это подразделение парламента работает непосредственно с правительством в области фиксирования и распределения объемов государственных ресурсов, и является весьма важным. Возглавляется он представителем Самаркандско-Джизакского тандема, и здесь численность этого клана и Андижанского равны, тогда как Ташкентский и Сурхандарьинский принижен. Нужно учесть, что данный комитет также вплотную работает с Министерством финансов, имеющему контроль со стороны Самаркандско-Джизакского тандема. Интересы Ташкентского клана компенсируются влиянием Минэкономики, участвующего в формировании ресурсных объемов, и самого первого вице-премьера Рустама Азимова;

- по вопросам обороны и безопасности, который также возглавляется выходцем из Самаркандско-Джизакского тандема. Этот комитет работает со всеми силовыми структурами, в частности, с МВД, и поэтому роль его чрезвычайно высока: кланы заинтересованы в регулировании репрессионных процессов и выработке мер защиты своих элит и ресурсов. Учитывая, что сам руководитель СНБ Рустам Иноятов родом из Сурхандарьи, то он способствовал увеличению доли представителей этого клана в данном комитете (3 человека), а также столичного клана (3 человека);

- по законодательству и судебно-правовым вопросам – структура, отданная для руководства Андижанскому клану, однако по численности здесь больше всего выходцев из Сурхандарьи (видимо, тоже интерес Р.Иноятова). Этот комитет важен тем, что формирует правовые основы для доступа к материальным и финансовым активам, обеспечивает легальные действия тех или иных операций, продвигает узкие интересы кланов в тех или иных законопроектах. Можно сказать, что президент Ислам Каримов компенсировал Сурхандарьинскому клану отсутствие его представителей в правительстве и органах государственного и хозяйственного управления.

Второй уровень (отраслевые активы):

- по вопросам промышленности, строительства и торговли, где руководит представитель Самаркандско-Джизакского тандема, и все же этот важный участок и для Андижанского клана, который претендует на промышленные и торговые активы страны[228];

- по труду и социальным вопросам – тоже подконтролен Самаркандско-Джизакскому тандему, и 60% всех членов комитета представлены этой региональной элитой, здесь нет представителей Сурхандарьи и Андижана. Под их регулированием находятся значительные людские ресурсы, особенно учитывая тот факт, что Министерство труда также у представителя тандема[229];

- по аграрным, водохозяйственным вопросам и экологии, один из важных участков, поскольку сосредотачивает в себе аспекты, связанные с земельными, водными, продуктовыми и сырьевыми и иными ресурсами страны[230]. Учитывая земельно-водную напряженность в Ферганской долине и необходимость ее урегулирования, то данный сектор был передан под контроль Андижанскому клану, но зато были выведены интересы Сурхандарьинского, хотя вклады Кашкадарьинской и Сурхандарьинской области в развитие аграрной отрасли весьма значительны;

- по вопросам информации и коммуникационных технологий также в распоряжении у Андижанского клана, однако здесь больше всего представлено представителей Ташкента и Самаркандско-Джизакского тандема, видимо, в качестве компенсатора.

Третий уровень (дипломатия и общественный сектор):

- по международным делам и межпаралментским связям, где руководство осуществляет выходец из Андижанского клана. Можно предположить, что это – реакция на международную активность после Андижанский событий 2005 года. Здесь также есть интересы Ташкента и Хорезма, но стоит вспомнить, что МИД ныне является прерогативой Самаркандско-Джизакского тандема;

- по вопросам образования, науки, культуры и спорта, находится комитет под руководством Ташкента, однако больше всего здесь представителей Андижана, которым дали возможность отстаивать активы[231] этого сектора и для своего региона. Нужно заметить, что в правительстве куратором является представитель Ташкентского клана (вице-премьер Рустам Касымов), а отсутствие в комитете выходцев из Хорезмского клана компенсируется тем, что министерство культуры и спорта возглавляет хорезмиец Анвар Жаббаров[232];

- по демократическим институтам, негосударственным организациям и органам самоуправления, который представлен с одной стороны, Кашкадарьинским кланом, с другой – Ташкентским, так как его возглавляет Акмаль Саидов. Влияние этого комитета не столь сильно, поскольку в стране отсутствуют демократические реформы, ННО под прессингом и их численность сокращается в принудительном порядке. Другое дело, что под контролем комитета 10133 органов самоуправления, из них 7437 юридических лиц[233], и эти структуры находятся в плотном контакте с местным населением. Можно сказать, что через эти органы осуществляется необходимое влияние на массы.

Итак, можно на основании вышеизложенного заявить, что из 113 членов комитетов, 23,8% представляют Самаркандско-Джизакский тандем, 20,3% - Ташкентский клан, 15,9% - Сурхандарьинский, 28,3% - Андижанский, 11,5% - Хорезмский. Из 10 комитетов за Андижанским кланом руководство в 5-ти, Самаркандско-Джизакским тандемом – 3-х, за столичным – в 2-х (хотя один комитет приходится делить с Кашкадарьей). Казалось бы, преимущество за выходцами из Ферганской долины, однако не следует забывать, что высшими руководителями Законодательной платы являются представители Ташкентской региональной элиты, а Сенат возглавляет представитель Хорезма, клан которого не имеет руководства и преимущества в комитетах. В любом случае, борьба за ресурсы идет ожесточенная, и каждый депутат стремится обеспечить преимущества для своего региона. Конечно, имеются и компромиссы и соглашательства, но не всегда в реальности они совпадают с официальными заявлениями фракций. Подчеркнем, что партии и их фракции играют декоративную роль как на политической арене страны, так и в самом Олий Мажлисе, на самом деле глубинные процессы протекают в клановой плоскости и они отражают действительные интересы определенных сил. Но при этом все подчинено одному человеку – Исламу Каримову.

Эксперты «СиФ», говоря о властной системе Узбекистана, подчеркивали: «Власть развращает личность, но затем эта личность может разрушать других при помощи этой власти. Получив должность, человек начинает плутовать, чтобы удержать ее. В демократическом государстве это невозможно, т.к. все находится под контролем общественности, а в тоталитарном нецивилизованном это становится нормой. Такая норма сформировала социальную прослойку управленцев, представляющуюся сообществом ублюдков, лизоблюдов, казнокрадов, подхалимов, мздоимцев. Она составляет основу финансово-бюрократического комплекса, в котором вся экономика поделена между олигархическими кланами, связанными родственными узами с высшим государственным чиновничеством. Они стали невидимыми правителями страны, которые узурпировали основные источники доходов народного хозяйства, политическую власть и установили контроль над правоохранительными органами. Судя по всему, президент уже утратил фактическую власть и контроль над страной и время от времени появляется в миру с указами, противоречивыми и нелогичными, телевизионными речами и лекциями на собраниях областных советов, куда он тайно приезжает и столь же тайно уезжает в тот же день»[234]. Трудно не согласиться с этим мнением.

Весьма точно подметил ситуацию и эксперт Зураб Тодуа: «В целом в ближайшие годы политическая система в Узбекистане вряд ли претерпит серьезные изменения. Большинство представителей политической элиты заинтересованы в сохранении сложившегося положения и готовы соблюдать устоявшиеся «правила игры». Доступом к власти, распределению собственности и материальных благ в той или иной степени обладают все кланы (клановые коалиции) и корпоративно-профессиональные группы»[235]. Можно сказать, что клановые структуры, хотя и имеют претензии к Исламу Каримову, однако поддерживают его и проводимую им политику, поскольку в целом это обеспечивает им стабильное существование. И в этом смысле авторитаризм удачно сочетает в себе и клановые тенденции, и коррумпированность чиновников, и произвол правоохранительных сил, и расцветающую теневую экономику. Именно эти факторы служат базисом для функционирования президентской власти.

Но, с другой стороны, проявилась и иная, скрытая от взора тенденция. Созданная в 1920-х годах на базе разнозначных восточных королевств (ханств), республика не сумела сгладить экономические и социальные пики, в результате чего проявилась серьезная диспропорция. Регионы отличаются друг от друга значительными показателями, в числе которых уровень жизни и обеспеченность благами (газом, водопроводом, теплом, услугами), участие в высших органах управления. Попытка укрепить вертикаль власти посредством назначений из центра и подчиненности территорий Ташкенту не всегда ведет к позитивным результатам. Различия между областями сохраняются, и это усиливает сепаратизм, и на этом паразитируют не только радикальные подпольные движения, но и кланы. Центральные регионы Узбекистана все больше тяготеют к Таджикистану, северные – к Туркменистану и Казахстану, южные – к Афганистану, а восточные стремятся отделиться с целью создания собственного государственного образования, где религия может играть цементирующую роль. И только репрессии и страх, а не удачная экономическая и внутренняя политика И.Каримова, удерживают страну от распада.
.................................................

[1] Республика Узбекистан в нынешних границах была образована в рамках национально-государственного размежевания Центральной Азии коммунистической властью 29 октября 1924 года на базе территорий трех государств - Кокандского ханства, Хивинского ханства и Бухарского эмирата, а также части Туркестанского края царской России.

[2] Тут стоит привести пример с Ахмаджоном Адыловым из Папского района Андижанской области. Будучи руководителем местного Агропрома, он сосредоточил в своих руках производственные и финансовые активы, имел сильное влияние на политическую сферу Узбекистана. С его авторитетом считался и первый секретарь ЦК Компартии Шараф Рашидов, представитель Самаркандско-Джизакского тандема.

[3] Перспективы развития современного Узбекистана. 17.02.2006. http://www.apn.kz/publications/article214.htm.

[4] Левитин Л. Узбекистан: время перемен.  http://biblioteka.org.ua/book.php?id=1121022196&p=16.

[5] Каримов И.А. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/6tom_5_5.htm.

[6] См. Википедия.

[7] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1102041060.

[8] Тейп (чечен. сл. «тайп») - средневековая территориальная община, единица родоплеменной организации вайнахского народа, состоящая из нескольких родовых общин (союзов общин) и самоидентифицирующаяся общим происхождением от конкретного лица (рода), рода занятий либо происхождения. Само слово «тейп» происходит от арабского слова «тейфа» и означает «вид, род», оно стало употребляться в Чечне не ранее XVII веке.

[9] Жуз (казах. сл. «союз», из-за омонимии часто неправильно переводят «сотня») - традиционное деление этнических казахов по следующим особенностям: 1) внутреннее региональное единство; 2) этническое единство; 3) культурно-хозяйственная общность; 4) общность политического руководства. Всего жузов - три: Улу жуз (Старший, или Большой, жуз), Орта жуз (Средний, или Срединный, жуз) и Киши жуз (Младший, или Малый, жуз).

[10] Каста (португ. casta - род, поколение, происхождение) - эндогамная группа людей, занимающая строго ранжированное место в социальной иерархии, связанная с традиционными занятиями и ограниченная социальной традицией в общении друг с другом. В той или иной форме признаки кастового деления имелись в общественном строе многих древних и средневековых социумов (например, каста воров в Древнем Египте, самураев в Японии и т.д.). Только в Индии кастовая организация сформировалась во всеобъемлющую социальную систему. В современном обществе могут существовать определенные социально-классовые группы, функционирующие по кастовым механизмам (от элитных до маргинальных).

[11] Карл у Клары украл клан. Не вдаваясь глубоко в юго-северные лабиринты киргизской политики... 24.06.2009. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1245868860.

[12] Не совсем ясная мысль, однако она показывает в принципе структурную суть кланов, - прим.А.Т.

[13] Генеральный директор ЗАО Газпроминвестхолдинг, советник председателя правления ОАО Газпром, бывший генеральный директор МИФК Интерфин.

[14] Мурзабулатов А. Да, азиаты, трайбалисты мы... Центральноазиатское политическое людоедство. 19.09.2005. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1127115600.

[15] Считается, что на территории Центральной Азии был азиатский способ производства, имеющий отличия от феодализма и рабовладельчества.

[16] Краткая история экономического развития. Москва, Русская деловая литература. 1999, стр. 41.

[17] Государство на Востоке возникло не только при отсутствии частной собственности. Более того, оно выступало в качестве ее альтернативы. Государственная собственность на землю сочеталась с системой сельских общин, что давало возможность нормально функционировать этой структуре. Конечно, это означало, что власти противостоял не отдельный крестьянин или ремесленник, а демократически организованная община, которая охраняла и представляла интересы своих членов перед государством. В некоторых странах отдельные общины сохраняли значительную автаркию даже после образования государства (примером может служить Африка). Поэтому сама центральная власть, стоящая во главе «конгломерата отдельных общин», принимала деспотическую, единодержавную форму. Эти отношения собственности предполагали особые формы присвоения прибавочного продукта. Иначе говоря, эксплуатацию общин и общинников государством путем присвоения земельной ренты с широким использованием методов внеэкономического принуждения.

[18] Известно, что при административно-командной системе социальное расслоение общества близко к кастово-бюрократическому строю азиатских деспотий, где правящая элита определяет статус отдельных его слоев. Лишение места в этой правящей структуре означает одновременно и лишение многих материальных и социальных привилегий.

[19] Шумпеттер Й. Капитализм, социализм, демократия. Москва, 1992, стр. 56.

[20] Оленев М. Роды и кланы Средней Азии. Каримовы, Рахмоновы, Ниязовы... (обзор). 11.12.2006.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1165821120.

[21] Фактами такой «интернационализации» кланов служат примеры того, что в составе Ташкентского клана были Виктор Чжен - вице-премьер и председатель Госкомимущества; Фен - экс-хоким Ташкентской области и посол Узбекистана в Республике Корея; Валерий Тян - экс-глава агентства «Узавианадзор» и глава национальной авиакомпании «Узбекистон хаво йуллари»; Вячеслав Голышев - экс-вице-премьер, экс-министр экономики, госсоветник; Изидор Кочмарик - председатель комитета Законодательной палаты Олий Мажлиса.

[22] Примером может служить тот же президент Ислам Каримов, который долгое время вообще воспитывался в детском доме при живых родителях.

[23] В частности, эксперты отмечали: «Какая-то часть  “ок-суяк” осталась в сфере политики. Наиболее известный случай - Бузрук Ходжа Усманходжаев по прозвищу Ишан-бува, который боролся с басмачами, возглавлял Ферганскую область (1942-52), а потом (1952-77) был начальником Управления эксплуатации Большого Ферганского канала. Его сын - Ином Усманходжаев возглавлял исполкомы Наманганской, Андижанской областей, с 1978 г. был председателем Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, а после смерти Шарафа Рашидова в 1983 г. занял высшую должность - Первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР, в которой находился до 1988 г., когда его арестовали за подозрения во взяточничестве»./ http://tazar.kg/news.php?i=2523.

[24] Джума Намангани считается выходцем из «ок суяк», и за ним стояли религиозные авторитеты.

[25] Позже она свои базы разместила в Пакистане, Южном Вазиристане, вступая в конфликты с местными племенами. ИДУ воевало на стороне движения «Талибан» против войск антитеррористической коалиции. По данным американцев, в одном из боев был убит Джума Намангани.

[26] По другим версиям, Д.Намангани и Т.Юлдаш вступили в сговор с представителями Самаркандско-Джизакского тандема, когда И.Каримов осенью 1998 года начал чистки в Самарканде и Навои, в центральных органах управления, отсекая этот клан от ключевых позиций. В ответ на устранение от власти И.Джурабекова тандем содействовал ИДУ в реализации преступных намерений, и 16 февраля 1999 года прогремели взрывы в Ташкенте. Намек был понят, и И.Каримов вернул  «серого кардинала» во власть.

[27] В контексте образования региональных кланов следует рассматривать исторический процесс формирования самой республики в рамках нынешних границ. После Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября 1917 года в Петрограде, Россия, Туркестанское генерал-губернаторство было преобразовано в Туркестанскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, в состав которой вошли земли Кокандского ханства (в том числе и Ташкент). В феврале 1920 года в Хорезмском ханстве и Бухарском Эмирате произошли революции при поддержке Красной Армии, в результате чего были образованы Хорезмская и Бухарская Народные Советские Республики, а в 1923 году они вошли в состав СССР. 26 августа 1920 года значительная часть Туркестанской АССР была преобразована в Киргизскую АССР в составе РСФСР. 14 октября 1924 года была образована Таджикская АССР в составе Бухарской ССР, а также выделена Кара-Киргизская автономная область (нынешняя Киргизия) в составе Киргизской АССР (нынешний Казахстан).

27 октября 1924 года были официально образованы Узбекская ССР и Туркменская ССР. В состав Узбекской ССР вошла Бухарская ССР вместе с Таджикской АССР и одной из трех областей, на которые разделили Хорезмскую ССР. Другая треть Хорезмской ССР была преобразована в Каракалпакскую АО в составе Киргизской АССР. А оставшаяся треть была преобразована в Туркменскую ССР.

Первой столицей советского Узбекистана в 1924 г. стал Самарканд. В 1930 столица перенесена в Ташкент.

1 февраля 1926 года Кара-Киргизская АО была выделена из состава Киргизской АССР и преобразована в Киргизскую АССР, в то время как оставшаяся часть бывшей Киргизской АССР превратилась в Казахскую АССР. 16 октября 1929 года из состава Узбекской ССР была выделена Таджикская АССР и преобразована в Таджикскую ССР, которая 5 декабря 1929 года вошла в состав СССР.

5 декабря 1936 года Киргизская и Казахская АССР были выделены из состава РСФСР и официально вошли в Союз ССР на правах ССР, а также Каракалпакская АО была присоединена к Узбекской ССР на правах автономной ССР.

[28] Элита Узбекистана. http://www.compromat.info/main/karimov/elita.htm.

[29] Территориальные границы республик Центральной Азии менялись практически до 1960 года, причем они порой менялись по соглашению приграничных хозяйств, а не по согласованию правительств.

[30] Демьянов В. В ЦентрАзии революций, подобных украинской или грузинской, быть не может. 16.06.2005. http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1118897880.

[31] Там же.

[32] Элиты-клиентелы как ключевой фактор политического развития центральноазиатских государств. 18.03.2003. http://old.russ.ru/politics/20030318-bir.html.

[33] Часть территории перешла Туркменской ССР.

[34] Часть территории перешла Таджикской ССР.

[35] Часть территории перешла Киргизской ССР, Таджикской ССР и Казахской ССР.

[36] Часть территории отошла к Джизакской области.

[37] Такое мнение было высказано политологами на одной из конференций в Ташкенте в 2005 году. ФИО выступавших А.Таксанов не запомнил.

[38] Таджики в Узбекистане: бросок к власти. Часть 1-я. 02.09.2009. http://www.zonakz.net/articles/26326.

[39] Рабочий доклад «Основные направления реформирования местных органов государственной власти в Узбекистане, 2004/2007», ЦЭИ-ПРООН, Ташкент, 2005, стр. 12.

[40] То есть получалось, что практически весь Северный клан, 50% Восточного и Южного, 1/5 Центрального кланов находились в зависимости от Министерства финансов, где в последние годы руководителями были представители Ташкента.

[41] Князев А. Причины узбекского бунта - наркотики и клановость, а не исламизм. 19.05.2005.

http://www.kreml.org/opinions/86990767.

[42] В качестве примера А.Таксанов хочет привести свою работу в МИДе, где без «связей» невозможна была карьера, и поэтому в 1998 году он вынужден был уйти с дипломатической службы.

[43] Грозин А. Наследники Тамерлана: клановая система Узбекистана.


[44] Однажды А.Таксанов беседовал с соседом, работавшем в производственном учреждении «Ташметрострой». Он сообщал, что представители Хорезмского клана выдавили из управляющей и инженерной среды много профессиональных кадров, в том числе и из русскоязычных, заменяя людьми, не имевшими соответствующей профессии и квалификации. Подобный фактор мог иметь тяжкие последствия, так как транспортные коммуникации, особенно подземный транспорт, необходимо возводить при высоком профессиональном уровне.

[45] Князев А. Причины узбекского бунта - наркотики и клановость, а не исламизм. 19.05.2005.

http://www.kreml.org/opinions/86990767.

[46] Мамбеталиев: Деление кыргызов на кланы породило подхалимство. 02.04.2007.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1175504880.

[47] Тодд Лефко. Пропавшие государства./ Российские вести, № 16, 2009, 22-29 апреля.

[48] Демьянов В. В ЦентрАзии революций, подобных украинской или грузинской, быть не может. 16.06.2005. http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1118897880.

[49] http://tazar.kg/news.php?i=2523.

[50] Этнический и клановый фактор в Узбекистане. http://www.slavomirhorak.euweb.cz/uzbekskije_klany.htm.

[51]Например, наука. Так, представитель Наманганского клана Махмуд Салахитдинов возглавлял республиканскую Академию наук (1988-1993 годы).

[52] Имеется в виду борьба с коррупцией и кланами в 1980-х годах, получившая название «узбекское дело».

[53] Несмотря на то, что местные люди определяются как узбеки, они сами чувствуют, что есть разница между ними и другими регионами Узбекистана. Причиной является, во-первых, географическая изоляция Хорезма (пески Каракумов) и диалект, отличающийся от литературного языка или ташкентского диалекта и включающий в себя некоторые черты туркменского языка.

[54]Например, Илхомбай Тарамуратов, выходец из Каракалпакстана, заместитель председателя Государственного комитета по геологии и минеральным ресурсам; Ачилбай Раматов - руководитель Государственной акционерной железнодорожной компании «Узбекистон темир йуллари»; Ровшан Курбанов - экс-заместитель председателя национальной компании «Узбектуризм».

[55] Но даже ему трудно противопоставляться Ташкентскому клану в Законодательной палате Олий Мажлиса.

[56] Угроза сепаратизма для Узбекистана - насколько она реальна? 23.03.2008,


[57] Панарин С. Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона.

http://www.eavest.ru/archive/panarin.html.

[58] Р.Гаипов покончил с собой после предъявленных обвинений следователями Генеральной прокуратуры СССР в хищениях в особо крупных размерах.

[59]Более того, А.Рузметов создал сеть частных коммерческих компаний, которые паразитировали на национальной авиакомпании, высасывая из нее прибыль.

[60] Князев А. Причины узбекского бунта - наркотики и клановость, а не исламизм. 19.05.2005.

 http://www.kreml.org/opinions/86990767.

[61] Ашимбаев Д. Мир Евразии, № 9, 2005, 13 октября.

[62] Теоретически это не так. У И.Каримова есть сын Петр от первого брака (супруга Наталья Кучми, скончалась 28 апреля 2008 года). Однако этот человек больше времени проводил за пределами Узбекистана, не знает узбекский язык и народные традиции. Более того, сам П.Каримов не стремится вернуться на родину, предпочитая работать в Москве.

[63] Ашимбаев Д. Указ. соч.

[64] Салам М. Сугубо субъективная дипломатия. Роль «самаркандской элиты» в современных таджико-узбекских отношениях. 02.02.2009. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1233532500.

[65] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1233532500.

[66] Кадыров Ш. Этнология управления в Средней Азии: вчера, сегодня, завтра.

http://turkmeny.h1.ru/analyt/a12.html.

[67] Наследники Тамерлана. Клановая система Узбекистана. http://www.uzland.info/2005/december/10/03.htm.

[68] Миф об узбекском государстве. 16.05.2005.
[69] Князев А. Причины узбекского бунта - наркотики и клановость, а не исламизм. 19.05.2005.

http://www.kreml.org/today/86990767?mode=print.

[70] Змеиный клубок узбекистанских хокимов. 23.10.2007. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1193103780.

[71] Должности отдельных чиновников менялись в зависимости от назначений: так, человек мог быть руководителем Верховного совета, затем правительства, потом ЦК партии. С 1991 года произошло разделение представительной власти на президентскую и парламентскую.

[72] В 1968-1973 годах являлся министром хлопкоочистительной промышленности, в 1976-1988 годах - председателем Госкомспорта. Эти посты числились за Андижанским кланом.

[73] Приведем мнение об этой личности эксперта Усмана Хакназарова: «Эркин Халилов - таджик, представитель самаркандского клана, председатель парламента Узбекистана. Хотя в народе его называют начальником юридического отдела (юридический отдел - это парламент Узбекистана) аппарата президента страны, его возможности ничуть нельзя умалять. Очень трусливый человек, трусливее даже президента Каримова. Однако, как и Каримов, с подчиненными ведет себя как лев. Хотя его финансовые возможности не так велики, как, например, у Закира Алматова, Рустама Азимова, Уткира Султанова или Мираброра Усманова, однако на трон его может привести самаркандский клан во главе с Исмаилом Джурабековым. Тогда он может не беспокоиться о том, что у него относительно меньше финансовых возможностей, чем у остальных: поддержку готов оказать богатый самаркандский клан». / Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003.

 http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[74] А.Мавлянов родом из Казахстана.

[75] Ш. Мирсаидов родился в Таджикистане, в г. Ленинабаде.

[76] По мнению эксперта Усмана Хакназарова, У.Султанов не является представителем ни Ташкентского, ни Самаркандского кланов. Он пишет: «Уткир Султанов - уроженец г. Ташкента, выпускник Томского политехнического института, работал на Ташкентском авиазаводе имени Чкалова. Мать У. Султанова - армянка, отец - узбек. На руководящие должности был назначен еще в советские времена благодаря усилиям армянской мафии, контролировавшей в то время Узбекистан и руководителей-армян. Сейчас возможности армянской мафии, поддерживающей Султанова, ограничены, поэтому она занимается торговлей золотом, вывозом драгоценных металлов и камней из Узбекистана. Благодаря криминальным связям этой мафии У. Султанов находится в тесных связях с российскими и американскими армянскими мафиози. В частности, благодаря связям с армянской диаспорой США У. Султанов установил дружественные отношения с бывшим вице-президентом Америки Альбертом Гором»./ Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[77] Вот что писал о нем У.Хакназаров: «В плане финансовых возможностей он, конечно, тоже не может состязаться с Закиром Алматовым, Рустамом Азимовым, Уткиром Султановым или Мираброром Усмановым. Однако его очень ценит президент Каримов. За что? За то, что он такой же палач. Мирзияева можно назвать молодым Каримовым: он похож на президента по всем меркам. Во время работы на посту губернатора Джизакской области он регулярно практиковал публичное избиение глав районных администраций, председателей колхозов, руководителей местных предприятий». / Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[78] Была секретарем по идеологии (1987), затем арестована, 2 года провела в тюрьме, оправдана Верховным судом СССР.

[79] Позже был хокимом г. Самарканда.

[80] Позже был председателем Госкомтруда УзССР (1977-1982).

[81] Мусаев Б. Несколько критических замечаний в связи с вопросом о кланах Узбекистана. 10.02.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1044879000.

[82] В частности, Аким Умурзаков и Рафик Нишанов, причем последний два года возглавлял Президиум Верховного Совета и два года - ЦК Компартии. По некоторым сведениям, Р.Нишанов - представитель Ферганского клана, однако этот человек родился, учился в Бостанлыкском районе и провел большую часть политической жизни именно в Ташкентской области и в столице, а также в России и заграницей. В Москву его продвигал Ташкентский клан. Поэтому к Ферганской долине он не имеет никакого отношения.

[83] «Как и полагается во всех корпорациях, председатель Совета директоров обладает неограниченной властью в вопросах выработки политической стратегии. Ислам Каримов имеет практически ничем не контролируемое влияние на политические процессы в стране. Любопытный факт: среди населения республики он не особенно популярен и далеко не харизматичен. Этому способствует и то, что почти за двадцать лет своего правления он так и не сумел улучшить экономическое положение граждан. Его власть держится, главным образом, на беспрекословном подчинении силовых структур республики и также на свойственной народам Востока тяге к подчинению авторитарным правителям. Но иногда и ему приходится сталкиваться с испытаниями на прочность. В 1999, 2000, 2004 и 2005 гг. исламские экстремисты не раз устраивали теракты в Ташкенте и в других городах страны с целью дестабилизировать положение. Узбекская оппозиция пробралась даже в соседнюю Киргизию и вела оттуда вооруженную борьбу с ненавистным ей Исламом. В мае 2005 г. весь мир наблюдал за короткой и жесткой расправой Каримова с горсткой оппозиционеров в городе Андижане. Одним словом, председатель Совета директоров корпорации “Узбекистан” Ислам Каримов держит подчиненных в ежовых рукавицах и не позволяет им заигрывать с вопросами управления своим детищем-компанией. По крайней мере, он так считает».


[84] Считается, что его продвинул на этот пост Рафик Нишанов, который сам стремился уехать в Москву, в руководство одной из структур Верховного Совета СССР. По другим сведениям, его поддержал Ш.Мирсаидов. По третьим, И.Каримов взлетел на олимп власти благодаря усилиям И.Джурабекова. В Москве И.Каримова поддержал Егор Лигачев, однако сам Михаил Горбачев был против.

[85] Номинально И.Каримов еще продолжал считаться руководителем и республиканской партии, но к этому моменту он абсолютно охладел к ней и стал проявлять себя больше как антикоммунист.

[86] http://www.igpi.ru/bibl/igpi_publ/vasilev/vasilev-u1.html.

[87] В 1957 году он был министром сельского хозяйства УзССР.

[88] Впоследствии он был председателем Самаркандского облсовета (1990 год), хокимом Самаркандской области (1993-1995 годы).

[89] Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с принятием Конституционного Закона Республики Узбекистан “Об усилении роли политических партий в обновлении и дальнейшей демократизации государственного управления и модернизации страны”». Принят Законодательной палатой 28 февраля 2007 г., одобрен Сенатом 29 марта 2007 г., подписан президентом 11 апреля 2007 года.


[90] Отдав партийную власть местным кадрам, Москва, однако, ввела институт вторых секретарей, когда в партийных органах заместителями руководителей были этнические русские (или славяне). Практически было так же и в министерских и ведомственных учреждениях.

[91] На выборах он получил 4,17%, или 505 тыс. голосов, больше всего за него голосовали в регионах Андижанского клана, особенно в Намангане. 27 декабря 2003 года он был отстранен от руководства партии на пленуме, на котором А.Джалалов и не присутствовал. Впоследствии его лишили и должности директора Института философии и права.

[92] Партию потом возглавила Нигора Хидоятова из Ташкента.

[93] Председателем КГБ УзССР был выходец из Самарканда Левон Мелкумов (с середины 1970 до 1983 года), он снабжал необходимыми досье джизакца Шарафа Рашидова, первого секретаря ЦК Компартии.

[94] «ЕЖ»: Президент - это надолго. Кому, как и когда перейдет власть постсоветских ветеранов? 06.06.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1054851540.

[95] Кто есть кто в узбекской оппозиции. Доклад казахстанских специалистов. 24.10.2002.

 http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1035407100.

[96] Материал передан А.Таксанову по электронной почте. Автор просил сохранить его имя инкогнито.

[97] Таджики в Узбекистане: бросок к власти. 02.09.2009. http://www.zonakz.net/articles/26326.

[98] Сергей Бирюков писал: «Однако версия теракта как реакции на отставку Джурабекова и “отстрел” его людей в 1998 г. выдвигалась как полуофициальная. Действия всех сторон в борьбе кланов в Узбекистане было легко списать на акции исламских радикалов. В начале 1999 г. Каримов снова, по традиции, настаивает на роли (Ферганской) долины в обострении ситуации и выбирает эту версию как основную идеологическую установку. Однако в это же самое время активно циркулировали и другие оценки произошедшего. Так, журнал “Эксперт” в номере от 25 февраля 1999 г. опубликовал статью с анализом ситуации в Узбекистане, где утверждалось, что представители “удушенного” президентом малого и среднего национального бизнеса весьма недовольны правящим режимом. Исмоил Джурабеков, возглавлявший в советский период “Главсредазирсовхозстрой” и затем Госагропром, был назван автором статьи, со ссылкой на “самых информированных аналитиков”, “серым кардиналом” Узбекистана и единственным возможным лидером противостояния Каримову. Автор статьи в “Эксперте” утверждал, что Джурабеков навел мосты и с наманганскими муллами, и с московскими и нью-йоркскими "крестными отцами" узбекского происхождения, и с таджикско-афганскими боевиками, и, вероятно, с чеченским полевым командиром Хаттабом, в лагерях которого прошли подготовку исполнители терактов». Элиты-клиентелы как ключевой фактор политического развития центральноазиатских государств. 18.03.2003. http://old.russ.ru/politics/20030318-bir.html.

[99] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1041500820.

[100] По данным сайта «Узметроном.Ком», К.Туляганов вернул в казну 1,5 млрд. сумов (что равно было $1,3 млн.) похищенных средств, однако городской суд приговорил его к 20 годам лишения свободы условно с испытательным сроком в 1 год.

[101] По некоторым сведениям, И.Яковлев был осужден на 14 лет лишения свободы за нанесенный ущерб в $2 млн. По мнению экспертов, все беды за провалы приватизации свалили на этого человека, а другие высшие чины, в частности, Махмуд Аскаров и Уктам Исмоилов были лишены должностей, однако не понесли наказание в виде тюремного заключения.

[102] Приведем мнение эксперта Усмана Хакназарова: «Рустам Азимов - уроженец г. Ташкента, выпускник исторического факультета Ташкентского государственного университета, экономического факультета Ташкентского ирригационного института, а также партийной школы в г. Ташкенте. Трудовую деятельность начинал на заводе “Фотон”, после окончания университета долгое время (в г. Ташкенте и Джизакской области) работал секретарем комсомола и компартии. Восхождение Рустама Азимова по служебной лестнице началось после обретения Узбекистаном независимости: через год президент Каримов назначает его председателем Национального банка республики. В 1999 году становится министром финансов, а в 2000 - заместителем премьер-министра. В последнее время занимал пост министра макроэкономики и статистики. По финансовой мощи Рустам Азимов не уступает Закиру Алматову, а может быть, и превосходит его. Размер состояния Азимова можно представить по тому, что в свое время бывший генеральный прокурор Узбекистана Буриташ Мустафаев собрал на него тридцать толстых томов документов, подтверждающих участие молодого банкира в крупных валютных махинациях. Тогда, в конце 90-х годов, Мустафаев не успел использовать их, так как у власти были уже представители ташкентского клана. Кстати, сейчас эти тома Б. Мустафаева по требованию Исмаила Джурабекова переданы на вооружение Закира Алматова. В отличие от Алматова Рустам Азимов не имеет войск, хотя мультимиллионерам никогда не составляло труда собрать на свои деньги нужное себе войско. Однако у Азимова есть и преимущества перед Закиром Алматовым: молодой ташкентец находится в хороших отношениях с руководителями мировых финансовых и кредитных институтов. В частности, благодаря этим связям Азимов является вице-президентом Европейского банка реконструкции и развития». / Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[103] Б.Маликов приходится внуком первому узбекскому президенту Юлдашу Ахунбабаеву, представителю Ферганского клана.

[104] Со слов одного из экспертов, имевшего разговор с экс-госсоветником Т.Алимовым, Ислам Каримов очень хитер и использует различные комбинации, чтобы держать на расстоянии выходцев всех кланов. «Он держит всех в ежовых рукавицах, и именно страх вынуждает людей не сопротивляться, забыть о возможных ответных действиях, организации заговора против президента», - отмечал эксперт, оперируясь на мнении Т.Алимова. В атмосфере, когда все стучат и доносят друг на друга, выражая свою преданность, когда одни силовые структуры охотятся за другими, вероятность антиконституционного переворота невысока. ФИО эксперта не публикуется по его же просьбе.

[105] Это второй случай в истории Узбекистана, когда представитель Хорезма занимал высший пост в парламенте. Первым был председатель Президиума Верховного Совета Назар Матчанов.

[106] Следует подчеркнуть, что ранее был представитель Ташкентского клана Мурад Шарифходжаев, соавтор книги об Исламе Каримове «Человек, определивший эпоху».

[107] По мнению некоторых экспертов, он даже манипулировал И.Каримовым, и тому пришлось приложить немало сил, чтобы скинуть «кардинала» с властного Олимпа, хотя это до 2004 года имело определенные сложные последствия, например, напряженность в отношениях Самаркандско-Джизакского тандема и главой государства, всплеск терроризма, как одной из форм борьбы кланов с центральным правительством.

[108] Как заметил журналист Дмитрий Карманов о Р.Иноятове, «под контролем его спецслужбы находится почти вся узбекская номенклатура, и ни одно важное государственное решение не принимается без его одобрения. В каждом ведомстве и на каждом предприятии СНБ и подведомственные ей службы контролируют буквально все: умонастроение сотрудников, оборот средств и т.д. Целая сеть своих людей была внедрена генералом Иноятовым повсюду. Сотрудники “конторы” работают в различных узбекских фирмах, банках, в органах местного самоуправления. Надзор за экономической безопасностью - одна из основных обязанностей генерала от СНБ».
[109] Примеряя халат Амира Тимура. Современный Узбекистан. Часть 2-я. 15.04.2003.

 http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1050354240.

[110] Грозин А. Наследники Тамерлана: клановая структура Узбекистана.


[111] Составлено по порталам органов государственной власти Республики Узбекистан.

[112] Указом президента от 9 июля 2009 года понижен в должности до руководителя департамента.


[113] Освобожден от должности 27 октября 2009 в связи с переходом на другую работу, и его функции переданы А.Арипову.
[114] До нее эту должность занимала Дильбар Гулямова, Ташкентский клан (до 28 января 2004 года), Светлана Инамова, Андижанский клан (до 2008 года).

[115] Бывший Генеральный прокурор, бывший министр юстиции.

[116] Бывший сотрудник Министерства внутренних дел. В автобиографии отмечено: 1976-1992 гг. - служба в органах внутренних дел; 1993-1995 гг. - консультант по административно-правовым вопросам аппарата президента Республики Узбекистан.

[117] Заместителем министра иностранных дел и послом Узбекистана в США был также представитель этого тандема Шавкат Хамракулов.

[118] Бывший вице-премьер, посол Узбекистана во Франции, ректор УМЭД.

[119] Кадровый офицер спецслужб. В автобиографии отмечено: 1973-1991 гг. - служба в вооруженных силах Узбекистана; 1991-1994 гг. - работа на различных должностях в Службе национальной безопасности Республики Узбекистан; 1994-1997 гг. - заместитель председателя СНБ; 1997-1998 гг. - первый заместитель председателя СНБ; 1998-2004 гг. - заместитель председателя СНБ, далее - на дипломатической работе.

[120] В автобиографии отмечено: 1986-2003 гг. - служба в вооруженных силах. Скорее всего, работа в КГБ/СНБ.

[121] В автобиографии отмечено: 1996-1997 гг. - главный консультант по вопросам межгосударственных отношений аппарата президента Республики Узбекистан; 1997-2000 гг. - заместитель секретаря Совета национальной безопасности при президенте Республики Узбекистан.

[122] Сотрудник Службы национальной безопасности.

[123] Указом президента от 9 июля 2009 года назначен вице-премьером вместо Нодирхона Ханова. Ранее работал председателем налогового комитета./
[124] С.Бекенов родом из г. Шымкента, Южный Казахстан. Однако считается, что его продвигает Ташкентский клан, который имеет контакты со Старшим жузом Казахстана. Ранее работал заместителем министра финансов, начальником департамента Кабинета Министров.

[125] Является супругой Вячеслава Голышева, госсоветника (с апреля 2006 года), вице-премьера (с 2005 года).

[126] Представитель силовых структур, в частности, Генеральной прокуратуры. Трудовую деятельность начал в 1985 году в должности стажера прокуратуры Чиланзарского района г. Ташкента. В 1986-1992 гг. - следователь, прокурор следственного отдела, старший прокурор следственного отдела прокуратуры г. Ташкента, в 1992-1995 гг. - заместитель прокурора Сабир-Рахимовского района г. Ташкента, в 1995-1997 гг. - прокурор организационно-контрольного и аналитического управления Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан, в 1997-1998 гг. - заместитель начальника следственного управления Генеральной прокуратуры Республики Узбекистан, в 1998-2000 гг. - ответственный работник Аппарата Президента Республики Узбекистан, в 2000-2005 гг. - прокурор Джизакской области, в 2005-2006 гг. - ответственный работник Аппарата Президента Республики Узбекистан, в 2006-2007 годах - заместитель Генерального прокурора Республики Узбекистан.

[127] Относительно этого человека сайт «Узметроном.Ком» писал: «В бытность последнего начальником Ташкентского военного общевойскового училища военная прокуратура обнаружила здесь хищение горюче-смазочных материалов (в частности, бензина и соляра) на сумму, превышающую 760 миллионов в национальной валюте. Плюс еще кое-что, о чем сегодня вспоминать не любят… Казалось бы, надо сливать воду, как говорят самаркандские автомобилисты. Ан, нет. Дело о хищениях в особо крупных размерах тогда почему-то замяли, а Кабул Бердыев вскоре (хоть и ненадолго) стал министром по чрезвычайным ситуациям. Правда, и здесь долго не удержался, после чего был благополучно направлен командующим Юго-Западным военным округом»./ Генералы песчаной карьеры. 13.01.2009.


[128] Сайт «Узметроном.Ком» отмечал: «...в мае 2005 года, когда произошли известные события в Андижане, Касымали Ахмедов занимал должность командующего Восточным военным округом. Именно его, Ахмедова, по прилету в Андижан сорок минут не мог найти Ислам Каримов. А когда генерал все-таки объявился, президент тут же распорядился отстранить его от командования округом. Все ожидали, что К.Ахмедов будет либо отправлен в отставку, либо отдан под суд. Однако этого не произошло, и он был плавно перемещен на спокойную должность в Чирчик». В январе 2009 года был утвержден министром МЧС.


[129] Бывший заместитель председателя Службы национальной безопасности.

[130] Бывший заместитель министра внутренних дел.

[131] Некоторые эксперты считают, что он выходец из Сурхандарьинского клана, который затем примкнул к Ташкентскому клану, однако продолжает проталкивать интересы сурхандарьинской элиты.

[132] Шухрат Гулямов родился в 1966 году, выпускник факультета востоковедения ТашГУ.

[133] Бывший председатель таможенного комитета.

[134] Был позже снят с должности, чтобы возглавить Экологическое движение и войти в Законодательную палату Олий Мажлиса вне парламентской борьбы, а по квоте, установленной президентом И.Каримовым.

[135] Ф.Мулладжанов является выходцем из Наманганской области, однако был принят Самаркандско-Джизакским тандемом из-за его таджикского этноса. Его привел во власть Исмоил Джурабеков. В этом смысле вполне приемлемым является мнение А.Грозина: «Узбекские политико-финансовые группировки являются более гибкими, чем строго территориальный клан, так как помимо региональной общности действуют и другие важные факторы: доступ к финансовым ресурсам, родственные связи, дружеские отношения и т. д. На практике в ташкентскую или самаркандскую политико-финансовые группировки могут входить представители разных регионов и национальностей, что усиливает возможности каждого клана влиять на ситуацию и отстаивать свои интересы». (См.
[136] С 2003 г. по 2004 г. работал на должности ведущего консультанта аппарата Совета национальной безопасности при Президенте Республики Узбекистан. А.Ходжаев родился в Чимкенте, однако представляет интересы столичного клана.

[137] В 2001-2002 годы был заместителем секретаря Совета национальной безопасности при президенте Узбекистана.

[138] Сотрудник СНБ Узбекистана.

[139] Ранее был заместителем министра высшего и среднего специального образования.

[140] В 1992-1993 годы был главным консультантом пресс-службы Аппарата президента.

[141] Родители З.Хакимова являются выходцами из Ферганской долины. Нужно сказать, что с 1992 года, момента образования «Узбектуризма», компанию возглавляли, в основном, представители Ташкентского клана. Туризм считался сферой, где высоки теневые операции, и поэтому система туризма «крышевалась» СНБ. В частности, известно, что экс-председатель Бахтияр Хусанбаев является другом председателя СНБ Рустама Иноятова.

[142] «Созданная накануне парламентских выборов 2004 года предпринимателем из Самарканда Фирдавсом Абдухаликовым, Национальная ассоциация электронных СМИ (НАЭСМИ) с первых дней своей деятельности продекларировала свою главную цель - монополизацию негосударственных электронных СМИ Узбекистана под лозунгом “борьбы за цивилизованный рынок телевещания” и выполнения страной международных конвенций по соблюдению авторских прав. Однако за ней стояла и более “глобальная” цель власти - поставить под жесткий контроль негосударственные теле-и радиостудии, а также многочисленные студии кабельного телевидения, прежде снабжавшие население Узбекистана неподцензурным эфиром зарубежных телеканалов. Поэтому первоочередной задачей стало создание НАЭСМИ так называемой “единой телесети” для распространения “единого национального продукта”»./ http://www.ferghana.ru/article.php?id=3778.

[143] Ранее был первым заместителем министра юстиции, председателем Высшего хозяйственного суда, Конституционного суда.

[144] Он же является председателем Комитета по международным делам и межпарламентским связям Законодательной Палаты Олий Мажлиса РУ.

[145] Эксперты называют партию «Миллий тикланиш» группировкой узбекской бюрократии, имитирующей партию национал-консервативной ориентации. Основана 3 июня 1995 года. А 20 июня 2008 года произошло ее слияние с партией «Фидокорлар». Численность партии - 72 тыс. человек.

[146] По данным сайта «Фергана. Ру», НДПУ «возглавляет Латиф Гулямов, занимающий в парламенте пост зампреда Комитета по международным делам и межпарламентским связям». Л.Гулямов – представитель Ташкентского клана. В партии 363 тыс. человек. / http://www.ferghana.ru/article.php?id=6339.

[147] Вот мнение о нем эксперта Усмана Хакназарова: «У.Султанова можно назвать тихим чертом в кипящем внутридворцовом омуте Узбекистана: он не вмешивается в конфликт кланов, однако выживает таким образом, что ловко примыкает к любому из побеждающих или победивших кланов. Однако в нелегальном накоплении капитала ни в чем от выдвиженцев кланов и мафиози не отстает. В частности, до недавнего времени вся выручка вещевого рынка Ипподром шла именно У. Султанову, т.к. там теневым директором этого рынка был ставленник армянской мафии Габриэлян, который был убит ташкентскими мафиози. В правительстве он занимается, в основном, вопросами привлечения иностранных инвестиций, имея при этом так называемые “комиссионные” за разрешение иностранным инвесторам осуществлять бизнес или производство в Узбекистане. Именно из-за алчности У. Султанова автомобильные компании БМВ и Форд отказались участвовать в решающем этапе тендера на построение в г. Асака Андижанской области автомобильного завода. Как известно, тогда, в середине 90-х годов, эти инвесторы, сделав маркетинговый анализ (изучив состояние узбекских дорог, экономические возможности населения и др.), предлагали правительству Узбекистана выпускать на будущем заводе два вида автомобилей: легковой и джип. Однако когда премьер-министр Узбекистана открыто попросил у немецких и американских автомобилепроизводителей “комиссионные” за выигрыш в предстоящем тендере, они сначала удивились, а потом отказались работать с правительством-взяточником. Затем, общеизвестно, тендер “выиграла” корейская компания ДЕУ, во многом благодаря стараниям бывшего председателя Госкомимущества Узбекистана, ставленника корейской мафии В.Чжена.

Курируя вопросы иностранных инвестиций, У. Султанов занимается тем, что сначала намеренно завышает стоимость инвестиционных контрактов, а потом имеет с этой завышенной стоимости высокие “комиссионные”. В частности, подобные контракты и “комиссионные” были с такими компаниями, как “Тиссен”, “Сенаско”, “Манисман” и т.д. Об этом, помнится, было написано даже в читательских комментариях к моим статьям. Прибыль от этой “деятельности” У. Султанов хранит в швейцарских банках, куда вывозит через своего родного брата Уйгуна Султанова, бывшего работника милиции, а ныне одного из видных людей армянской мафии в Ташкенте. Видимо, эта “деятельность” Уткира Султанова занимает очень много времени, потому что до сих пор он не выучил узбекский язык, хотя в середине 90-х годов, когда его назначали на пост премьер-министра, он обещал выучить государственный язык Узбекистана за три месяца». / Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[148] Кстати, по некоторым версиям, экс-хоким Самаркандской области А.Бахромов и стал одним из первых его узников.

[149] В Народно-демократической партии Узбекистана насчитывается 340 тыс. членов.

[150] По установке И.Каримова выступал оппонентом на президентских выборах в 2007 году.

[151] Он же был председателем Комитета по демонополизации (2001 год).

[152] Как отмечает один из историков: «Последним значительным представителем ферганцев в правительстве был вице-премьер М. Карабаев. После проведения им реформы высших учебных заведений и перевода их с балльной на тестовую систему, на него обрушился напор обструкции. Его политическая карьера закончилась в больнице, с диагнозом амнезия».

[153] Был заместитель Генерального прокурора.

[154] Только в 2008 году доля приватизации в г. Ташкенте составляла 42,1%, Ташкентской области - 17,5% от общего числа, или 77,8 млрд. сумов. Как видно, Ташкентский клан получил наибольшую выгоду от процесса разгосударствления.

[155] В партии «Адолат» насчитывается 60 тыс. членов.

[156] О нем Усман Хакназаров писал: «На сегодняшний день Мираброр Усманов - один самых крупных мультимиллионеров Узбекистана. Он один взял в руки всю торговлю продуктами питания в Узбекистане, в частности, торговлю мясом, мукой, сахаром, растительным маслом и др. Именно этот человек определяет, кому в Узбекистане можно импортировать в республику продукты питания первой необходимости. Благодаря ему большой сектор этой сферы торговли взяли в руки ташкентские мафиози, которым обеспечена еще и конвертация выручки в национальной валюте Узбекистана. Задача М.Усманова заключается в том, чтобы “глушить” любого, кто осмелится произвольно импортировать в Узбекистан продукты питания. Кроме того, выполняя задание ташкентской мафии, Усманов намеренно устанавливает высокие цены на продукты питания местного производства, чтобы население покупало ввозимые ими импортные продукты питания. В частности, благодаря “заботе” Усманова сегодня цена местного хлопкового масла в Узбекистане выше цены импортного подсолнечного масла, который на самом деле закупается заграницей в 7 раз (!) дешевле цены, по которой оно реализуется на рынках республики. Именно благодаря такому “патриотизму” М.Усманова население страны посажено на дорогие импортные продукты питания». / Хакназаров У. «Кандидаты» в президенты Узбекистана. 18.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1042870740.

[157] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1192523760.

[158] Одновременно он возглавлял и НХК «Узбекнефтегаз» (до 1998 года).

[159] По мнению экспертов, У.Аширбеков проявлял сепаратистские идеи, за что был наказан Ташкентом.

[160] Сайт «Фергана.Ру» отмечал: «Все девять лет правления И.Бабаджанова он считался “любимчиком” Ислама Каримова, который публично не раз ласково называл его “тезкой”. Примечательно, что он - один из всего лишь двух хокимов (губернаторов), удостоенных звания “Узбекистон Кахрамони” (“Герой Узбекистана”). К слову сказать, Ислам Бабаджанов является вторым региональным политическим долгожителем после Самойиддина Хусенова, возглавляющего Бухарскую область более двенадцати лет./ «Лица власти»: Президент Узбекистана назначил нового губернатора Хорезмской области. 15.02.2008. http://www.ferghana.ru/article.php?id=5597.

[161] По другим данным, он представляет Ташкентский клан.

[162] http://uza.uz/ru/documents/7603.

[163] http://uza.uz/ru/documents/7604.

[164] http://uza.uz/ru/documents/7605.

[165] http://uza.uz/ru/documents/7606.

[166] Министра вернули на малую родину. 27.09.2009.


[167] Прощание с генералом. 8.10.2009.
[168] Заместитель хокима поймана на взятке. 22.10.2009.
[169] Узбекистан: Уволен еще один телерадиочиновник. 23.10.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=13280&mode=snews.

[170] Узбекистан: Уволен директор главного телерадиоканала. 19.10.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=13238&mode=snews.

[171] «Наследника у Каримова нет...» Лидер партии «Эрк» М.Салих отвечает на вопросы «ЦентрАзии». 01.12.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1070233440.

[172] Фактически, информацию на Самаркандско-Джизакский тандем «сливал» Ташкентский клан в лице ведомства Р.Иноятова.

[173] Этот человек учился вместе с автором А.Таксановым на одном факультете Ташкентского института народного хозяйства. В те студенческие времена А.Бахромов возглавлял комсомольскую организацию факультета, был членом КПСС.

[174] Там же.

[175] Абдуллаев Илхом. «Отмытые миллиарды “Парвинабанка”». 05.05.2009. www.gorizont.zu.

[176] Интересная деталь, по данным сайта «Фергана.Ру», в многопрофильной компании «Парвина» работал и хоким г. Самарканда Сухроб Рафиков (Самаркандский клан): «После того как постановлением президента Ислама Каримова С.Рафиков был снят с должности хокима районного масштаба, он направился на работу в многопрофильную компанию “Парвина”. Там ему было доверено руководство предприятием, занимающимся строительством. Однако амбиции не давали Рафикову покоя. Удовлетворить их, по сведениям из информированных источников “Ферганы.Ру”, помогла встреча с влиятельным человеком - руководителем одного из государственных управлений Самаркандской области Азимом Усмановым, который поспособствовал назначению Рафикова на новую должность - теперь уже хокима города». Как видно из этого, еще до А.Бахромова «Парвина» затягивала  к себе «теневых» персон. / http://www.ferghana.ru/article.php?id=4852.

[177] Выходец из Самарканда Ислам Каримов имеет не узбекские кровные корни, а персидские - его мать Санобар по национальности таджичка, а отец Абдугани - «ирони», хотя по утверждениям эксперта У.Хакназарова, реальным его отцом был еврей Мирзокандов. Дело в том, что Ислам родился в 1938 году, тогда как его отец Абдугани Каримов был в тюрьме с 1936 года. В любом случае, И.Каримов имел поддержку Самаркандско-Джизакского тандема.

[178]
[179]Данное ведомство практически отдано Самаркандско-Джизакскому тандему, в течение многих лет руководителем министерства назначаются выходцы из этого клана.

[180] По мнению некоторых экспертов, игнорирование претензий Самаркандского клана выходцем из Джизака Агзамжоном Бахромовым привело к смещению его с поста хокима Самаркандской области. Элита в нужное время подсунула И.Каримову компромат на главу региона.

[181] Панарин С. Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона. http://www.eavest.ru/archive/panarin.html.

[182] По мнению эксперта, высказанному А.Таксанову в телефонной беседе в июне 2009 года. ФИО не публикуется в целях безопасности.

[183] TV3: дипмиссии массово скупают алкоголь.
[184] Рабочий доклад «Основные направления реформирования местных органов государственной власти в Узбекистане, 2004/2007», ЦЭИ-ПРООН, Ташкент, 2005, стр. 14.

[185] ФИО адвоката не публикуется в целях безопасности. Данный человек был лишен адвокатской лицензии, не пройдя аттестацию Минюста из-за того, что защищал оппозиционеров, независимых журналистов, диссидентов, чем снискал славу врага у режима И.Каримова.

[186] Говоря об этих личностях, издание отмечает: «...возникает у президентов потребность в политтехнологах, тайных советниках и прочих специалистах по держанию народов в узде от выборов до выборов, а главное - во время выборов. Держать изощренно или неуклюже, законно или не очень. Самых ценных из таких специалистов молва величает “серыми кардиналами” и приписывает им преимущественное влияние на политику государства со всеми ее судьбоносными решениями».

[187] «Серые кардиналы» Центральной Азии. 16.10.2007. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1192523760.

[188] Эксперты Е.Кожокин, А.Халмухамедов утверждали, что З.Алматов является ставленником Тимура Алимова (Ташкентский клан). Между тем, в продвижении этого человека большую роль сыграл И.Джурабеков. Как пишет Анатолий Таранцев: «На должность главы МВД И.Джурабеков выдвинул узбека, уроженца Казахстана Зокиржона Алматова (его супруга являлась таджичкой, односельчанкой указанного выше Ф.Мулладжанова, а сам Алматов не представлял какой-либо клан)». / Таджики в Узбекистане. Часть 2-я. 15.09.2009.

http://zonakz.net/articles/26478.

[189] По другим данным - Анвара Салихбаева, заместителя председателя СНБ, якобы представлявшего Ташкентский клан./ Контролировать МВД Узбекистана будут чекисты. Российский «Къ» перепутал узбекские кланы. 26.12.2005. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1135575780. На самом деле Анвар Салихбаев является выходцем из Самаркандско-Джизакского тандема.

[190] Что еще раз подтверждает версию того, что Р.Иноятов продолжает контактировать с родным кланом.

[191] Организация «СиФ» отмечала: «В 1992 году скромный майор милиции Усманов Ахмаджон, уроженец Джизакской области, был переведен в Ташкент на должность замминистра МВД республики с присвоением звания полковника. Ему тогда исполнилось всего 36 лет, и никто понять не мог, за какие заслуги его возвели на этот олимп столь ответственного учреждения. Он из Джизака, этого достаточно, чтобы занять высокую должность в государственном аппарате. В 1996 году его назначают начальником УВД Наманганской области. Он превратил местную милицию в черную сотню, которой все позволено-дозволено. Она получила лицензию на насилие и подавление любого проявления недовольства. Область была превращена в регион тотального порока и тотального злодейства./ Змеиный клубок узбекистанских хокимов. 23.10.2007. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1193103780. Этот пример наглядно показывает, что Самаркандско-Джизакский тандем крепко держится за МВД. Назначение своего представителя в Наманганскую область - это попытка контролировать ситуацию в Андижанском клане. Естественно, была соответствующая реакция региональной властной элиты.

[192] Тайны «Ташкентского двора». Кланы и расклады. 13.05.2006.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1147500000.

[193] Клан уполномочен заявить. Секретные материалы Узбекистана. Часть 7-я. 15.04.2005.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1113510900.

[194] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1070233440.

[195] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1245868860.

[196] Когда нарушен критерий справедливости. http://2004.press-service.uz/rus/knigi/9tom/1tom_7.htm.

[197] По мнению составителей, рейтинг может помочь человечеству справиться с теми вызовами, которые его ждут в будущем. Исследование «миролюбия стран мира» рассматривается в качестве отправной точки для глобального проекта «Перспективы человечества», целью которого является выявить взаимосвязь мира и устойчивого развития на планете. Рейтинг составлен на основе 24 показателей, объединенных по трем основным критериям: во-первых, наличия и масштаба конфликтов - внутренних и международных, в которые вовлечена та или иная страна, а также отношений с соседними странами. Во-вторых, уровня стабильности и безопасности внутри данной страны. При этом оценивались такие факторы, как доля беженцев и перемещенных лиц в общем количестве населения, количество насильственных преступлений и самоубийств, доступность оружия, количество заключенных на 100 тыс. населения, меры социальной защиты, соблюдение прав человека, уровень политической нестабильности, ксенофобии и другие. В-третьих, милитаризация государства - размеры военного бюджета по отношению к национальному валовому внутреннему продукту, импорт и экспорт оружия, количество военнослужащих на 100 тыс. населения, суммарное количество вооружения на 100 тыс. человек, уровень доступа населения к оружию и так далее.

По каждому параметру выставлялась оценка в баллах - от 1 до 5. Чем меньше баллов, тем более мирно оценивается страна по данному критерию в рейтинге. Любопытно, что вопросам, характеризующим миролюбие государства к своим гражданам и самих граждан друг к другу, уделялось больше внимания - при расчете усредненного балла вес этих оценок был выше, а вес внешнеполитических критериев - ниже./ Global Peace Index: Россия находится среди худших стран мира по степени своего миролюбия. 03.06.2009.

http://gtmarket.ru/news/state/2009/06/03/2004.

[198] МИД породнился с нефтью и газом. 19.06.2009.
[199] Алишер Усманов и Шавкат Мирзияев породнятся. 24.05.2009.


[200] В августе 1980 г. осужден Военным трибуналом ТуркВО к 8 годам ИТЛ. За «пособничество должностному лицу в получении взятки и мошенничество» (вместе с сыном зампреда КГБ УзССР и своим другом Б.Насымовым вымогали у офицера СА Майорова 30 тыс. рублей). См. раздел «Персоны» сайта www.centrasia.ru.

[201] На 2008 год он посол Узбекистана в Таджикистане. Ранее был послом в России.

[202] Как заявил один из экспертов, «пользуясь влиянием сестры, С.Н. Разыкова контролирует фондовый рынок страны. Практически каждая вторая крупная сделка по покупке и продаже акций осуществляется при ее личном контроле. Она обеспечивает переход пакета акций узбекских предприятий конкретным людям, запрещая вмешательство в торги брокеров. Как правило, сделки совершаются по значительно заниженным ценам, чтоб лишний раз в глаза не бросаться». ФИО эксперта не публикуется в целях безопасности.

[203] Таджики в Узбекистане: бросок к власти. Часть 1-я. 02.09.2009. http://www.zonakz.net/articles/26326.

[204] Примеряя халат Амира Тимура. Современный Узбекистан. Часть 2-я. 15.04.2003.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1050354240.

[205] Ходжаев Ф. Станет ли Мирзияев «вторым Путиным»? 13.12.2003.

http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1071331620.

[206] Кан Пхён Ки. «Элиты» России, Казахстана, Узбекистана. Сравнения и оценки. МГУ, Москва, 2006, стр. 152.

[207] Усманов Т. являлся одноклассником автора данной книги Алишера Таксанова (1973-1983 годы).

[208] Согласно данным сайта «Узметроном.Ком», «...заместитель госсоветника президента Узбекистана по подбору и расстановке кадров Равшанбек Шамшиев освобожден от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу» в середине августа 2009 года.


[209] Ранее был назначен первым заместителем министра сельского и водного хозяйства (2003-2004 годы).

[210] Сотрудник СНБ.

[211] Причиной его увольнения стала банальная драка с подчиненным в Аппарате президента, после чего И.Каримов отправил его заведовать кафедрой в один из ташкентских университетов. См.:


[212] «Расстрельная» должность снова вакантна. 05.03.2009.


[213] Родился в Ташкенте.

[214] Родилась в Ташкенте.

[215] Родился в Ташкенте. Является заместителем спикера Законодательной палаты Олий Мажлиса.

[216] Является заместителем спикера Законодательной палаты Олий Мажлиса.

[217] Родилась в Казахстане.

[218] Родился в России. А.Таксанов работал с И.Корневым в Институте стратегических и межрегиональных исследований.

[219] Родился на Украине.

[220] Родился в Ферганской области.

[221] Родился в Ташкентской области.

[222] Родился в Кашкадарье.

[223] Родился в Самаркандской области.

[224] Родился в Ташкенте.

[225] Родился в Самаркандской области.

[226] Родился в Ферганской области.

[227] Родился в Ташкенте.

[228] По данным статистики, в 2008 году в Узбекистане было зарегистрировано 28,7 тыс. предприятий в промышленности, 20,0 тыс. – в строительстве, 68,8 тыс. – в торговле и общественном питании. Было произведено отраслями промышленности товаров на 23679,0 млрд. сумов, строительства – на 3480,4 млрд. сумов, торговли и общественного питания – на 12558,9 млрд. сумов. Внешняя торговоля составляла $19077,0 млн.

[229] На 1 января 2009 года в Узбекистане численность постоянного населения достигала 27555,3 тыс. человек, численность занятых – 11035,4 тыс. человек.

[230] По данным статистики, в 2008 году было зарегистрировано 288,1 тыс. предприятий в сельском и лесном хозяйстве, аграрный сектор произвел продукции на 10479,6 млрд. сумов.

[231] По данным статистики, в 2008 году было зарегистрировано 9,8 тыс. предприятий в сфере здравоохранения, спорта, социального обеспечения, 16,3 тыс. – в образовании, науке, культуре.

[232] Воновь повторим, что по другим данным А.Жаббаров является выходцем из Ташкента.

[233] По данным доклада ООН «Узбекистан. Оценка страны, 2003», с. 72. Отмечается, что больше всего органов самоуправления в Самаркандской (1196), Ташкентской (1506) и Хорезмской (1020) областях. Таким образом, у комитета есть возможность влияния на эти регионы.

[234] http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1191478740.

[235] В ближайшие годы президентом Узбекистана останется Ислам Каримов. 11.08.2007.

http://www.easttime.ru/analitic/1/1/284.html.