Качели. Ностальгия по детству

Лучи заходящего солнца ниспадают на мои шоколадные волосы. Я иду по тому переулку, где мы так любили с тобою гулять. Там, в конце, где растет большая яблоня, а рядом с нею, стоит засохшее обрезанное дерево, которое в ночи так похоже на силуэт ждущей кого-то женщины, там, где за кронами 6 вишен виднеется высокая девятиэтажка, там, где встает солнце – наш с тобой дворик с разноцветными качелями. Помнишь, как они скрипели, когда мы на них катались? А помнишь, как мы смеялись и подпевали этому скрипу? Ты помнишь наши песни? Я так надеюсь, что ты никогда этого не забудешь.
Там, почти в конце этого переулка, в уютном дворике двухэтажного домика со старой планировкой, стояли наши качели. Одна зеленого цвета, а вторая красного. Нет, даже такого насыщено-вишневого цвета. Я уже позабыла на какой каталась ты, а на какой я… Но я никогда не забуду, как пахло тогда вишнями, в то, наше особенное, лето. Это был тот год, когда мы впервые нашли этот дворик и эти качели. Где-то в частном доме, неподалеку лаяла собака, отгоняя посторонних, скреблись лапами об землю голуби, что-то там выискивая, мяукала кошка, на одном из деревьев, и слышно было несмелый гул мошек, которые повылезали на тепло летнего вечера. Они прощались с солнцем.
Я не была тут уже несколько лет. Знаешь, я порой так скучаю за нашим с тобой детством… За тем неистовым искренним смехом. За детским смехом… Знаешь, мне иногда так не хочется расти, а застыть вот так в одном миге. Где скрипят качели, ты держишь меня за руку, заходит солнце, и мы смеемся, совсем как дети.
На этой неделе я прихожу сюда уже второй раз. Раньше я ходила тут с другими друзьями, с поклонниками и просто знакомыми. Я ходила тут без тебя. Ты меня простишь за это?
Я все иду по этому узенькому переулку. Краски тут совсем поблекли за эти несколько лет. Тут все изменилось. Вот справа небольшая яма, которую зимой засыпает снегом и она становится всеобщим местом сбора мелкой детворы – они катаются тут на санках. Мы с тобой никогда тут не катались. Но я помню, как-то мы плели тут венки. А ты помнишь?
Мне сейчас так хочется заплакать, по-детски искренне, со всхлипами и придыханиями, с негромкими криками. Но мне нельзя. Я уже взрослая. Я не умею плакать. Знаешь, мне иногда так не хочется взрослеть…
Все теперь другое. В том доме, прямо напротив входа в наш дворик с качелями, лает уже совсем другая собака, и вишен стало намного меньше, так что теперь уже видно дорогу и проезжающие мимо машины. Мне это совсем не нравится.
Калитка в дворике совсем покосилась. Стала ветхой, почти заброшенной. Я провожу по ней рукой, и она устало скрипит. Местами облупилась краска, так что, прикасаясь, ощущения совсем другие: эта калитка уже не такая приятная и гладкая, как была раньше. Я делаю несмелые шаги в наш дворик. Тут все заросло травой, и, уже, с трудом можно разглядеть нашу тропинку к качелям. Мне так иногда хочется, чтобы ничего не менялось. Чтобы вишни – не росли и не старели, а оставались такими же пышными и ароматными, как в детстве. Чтобы собака в соседнем дворе, осталась прежней. Чтобы краска не калитке не облезала. Чтоб трава не росла и не мешала нашей с тобой тропинке. Ведь это всё, всё это место, было облюбовано нами. Это была обитель нашего детства. Наш с тобой оплот, укрытие, от реального мира. Тут так пахло вишнями, а теперь пахнет бензином и пылью. Знаешь, все так меняется…
Вот-вот и я подойду к нашим качелям. До ушей уже доносится слабый их скрип. Я подхожу все ближе, несмело, без уверенности, как будто боясь напугать наше детство. Там сидят две маленькие девочки. Я подхожу вплотную к этим кусочкам железа, поставленным в причудливый замок. Провожу рукой. Тут краска не облупилась. За качелями бережно ухаживают. Тут все по-старому.
Знаешь… на наших качелях теперь катаются другие дети… Ну и пусть, главное, что мы остались такими же.


Посвящено Елене Хмарской. Моей подруге детства.