Полиграфический продукт, или Манкурты с отшибленно

ПОЛИГРАФИЧЕСКИЙ ПРОДУКТ, или
МАНКУРТЫ С ОТШИБЛЕННОЙ ПАМЯТЬЮ
В одном из книжных магазинов Одессы пять лет назад я за десять гривен купил книгу, изданную в харьковском издательстве «Фолио».
На обложке – красочный портрет Анны Ахматовой. Название: «100 знаменитых писателей». Вспомнилось об этом в связи с тем, что встретил недавно в Одессе книгу похожего плана или, как принято говорить, такого же проекта – «100 великих одесситов». Если харьковская «сотня» биографий имеет конкретных авторов-биографов, и есть даже ответственный за выпуск, то у одесского  издания, отпечатанного в издательстве и типографии «Таврида» в городе Симферополе, ни ответственного, ни  авторов почему-то нет.
Зато есть анонимное предисловие, написанное как бы от имени издательства (симферопольского или одесского?), которое указывает: «Кому-то нравится, кому-то нет. Ну да о вкусах не спорят». Хоть бы сообщили, о какой и чьей вкусовщине идёт речь. «А теперь вспомните не то, что сотню, а первую «великую» двадцатку Союза писателей СССР». Удивительные слова. Напрашивается сразу же мысль о том, что Союз писателей – это не двадцатка, не тридцатка, не сотня, а такое же существительное, как , например, дом, и употреблено в единственном числе. Какая двадцатка? В доме может проживать двадцать жильцов, но сам он стать двадцаткой не может. Но простим эту стилистическую небрежность и догадаемся, что читателю советуют вспомнить, вероятно, двадцать мастеров пера, которые являлись членами Союза писателей СССР. Что ж, попробуем выполнить задание издателей , хоть и неизвестно, для чего, в чём суть этой странной затеи. Назовём. Тем более, что сделать это довольно просто, подойдя к книжной полке. Шолохов, Маршак, Эренбург, Паустовский, Катаев, Платонов, Кедрин, Айтматов, Светлов, Гончар, Загребельный, Межелайтис, Солоухин, Друнина, Казакова, Тушнова, Асадов, Вознесенский, Евтушенко,  Твардовский… Стоп. Вот уже и двадцатка. Назвали. Ну и что? Что из этого следует?..
А это что за пассаж? «И это правильно», как говорит наш давний друг  и автор, считающий себя классиком. «Пушкин, – говорит он, – Бабель и я. Остальных гнать с книжных прилавков». Фамилию его, конечно, называть не буду”. Что же это? Предисловие к книге или шарада?  И далее: «Как имя – так брильянт. Нам предстояло одних осеять, других принять в ряды славной сотни». Любопытно, о ком это? Видимо, подразумевается, что «отсеян» Борис Фёдорович Деревянко, несмотря на то, что предисловщики вроде бы сами себя бичуют: «Нельзя быть манкуртами с отшибленной памятью». А кого принимают в ряды не чёрной, а славной сотни? Великим одесситом, оказывается, является террорист-чекист Яков Григорьевич Блюмкин, названный «талантом» за то, что якобы  не только убил Есенина, перетащив труп в гостиницу, но и написал от имени Есенина стихи кровью. Или аптечный бизнесмен, партнёр маститого фармацевта А. Пискорского Антон Эразмович Гаевский, чья жизнь не только неизвестна, но даже, как указывается в книге, «годы жизни не установлены». Так и хочется спросить: «А годы смерти?» Ну, какой же это «великий одессит», если ничего о нём неизвестно? Не справедливее ли было бы поместить вместо Гаевского, скажем, неизвестного матроса? А чем велик Самуил Исаакович Исаакович, если не баней? Кстати, даже приблизительно когда он родился, неизвестно. Переворачиваю всего лишь одну страничку и читаю:
Ноги – это гадость,
Если много ног.
В биографической справке помещены не просто две-три стихотворные строчки. Их не менее сотни! И принадлежат они племяннице Льва Троцкого Вере Шпенцер. Отец её владел типографией , как сообщается, в переулке, где НЫНЕ – ЦЕХ КНИЖНОЙ ФАБРИКИ, Хочется спросить у составителей справочного пособия, в каком году писалась эта биографическая справка, потому что давным-давно никакого цеха там нет, да и фабрики книжной не существует. И стоило ли вообще расшифровывать псевдоним, если делать этого сама Вера Михайловна Инбер не желала?
Когда у составителя книги Александра Либина (говорят, что это тоже чей-то засекреченный псевдоним и !даже не чей-то, а одесского поэта, который сравнил себя с Б.Пастернаком и О.Мандельштамом!) спросили, почему в плеяду великих одесситов помещён его тёзка Александр Первый и, наоборот, исключён известнейший одесский журналист и публицист, первый редактор «Вечерней Одессы» Борис Деревянко, господин Либин ответил: «В нашем подвале, то есть у нас в издательстве «Optimum», на улице Дворянской, 7, для того, чтобы стать великим одесситом, совсем не обязательно жить в Одессе или в Украине».  Здесь хочется процитировать «великие» стихи, которые демонстрируюися в Интернете как своеобразный рекламный гимн издательству. Какой «великий» поэт его сочинил, пока не установлено, возможно, Ремарк, а возможно, и сам Либин, хотя Александр Либин известен как эксперт, кандидат психологических наук, старший научный сотрудник института асихологии РАН. Либин известен читателям как герой рассказа Солженицына, но это совсем другой Либин, опоэтизированный в числе трёх товаришей:

На Дворянской семь, в подвале,
Три товарища создали
«Оптимум» – издательство
Творчества и качества.

«Оптимум» для вас – что мама –
Здесь подскажут, где изъяны,
Где неточный оборот,
Где исправить, где пойдёт.

Когда выйдет ваша книга,
Не забудьте тех, кто двигал
В нужном направлении
Ваших рук творение!

«И ничего, что российский император, как Вы заметили, родился в Петербурге, а умер в Таганроге и в Южной Пальмире не жил. Тем не менее он – великий одессит. Разве мало того, что его бабкой была немецкая принцесса Софья, известная под псевдонимом Великая Екатерина, которая пусть и не пожелала посетить Одессу за 30 лет своего царствования, но всё равно мы не могли не включить её в число великих одесситов (не одесситок?), как и её внука. Хотите знать, почему стал великим одесситом именно он? Разве мало того, что под вниманием монарха «определились средства на устройство ботанического сада и многое другое»? Разве мало  того, что он назначил руководить Одессой своего друга-герцога Ришелье?»  Да, возможно, это более, чем достаточно для того, чтобы составитель Либин присвоил ему ранг великого одессита, но хотелось бы спросить: «А если бы в Одессу император направил бы какого-либо другого друга, его бы не причисляли к великим одесситам?..» 
А почему в книгу не вошёл одесский поэт, автор четырёхтомника Семён Кирсанов? Разве мало того, что он, лауреат Государственной премии в области литературы, и родился в Одессе, и окончил в Одессе филологический факультет, и впервые в Одессе напечатал свои стихи, и встретил в Одессе Маяковского, и написал знаменитую песню об Одессе «У Чёрного моря», которую любят не только одесситы?.. Разве мало того, что в Одессе провёл детские годы писатель Ефим Зозуля и что в Одессе были опубликованы его первые рассказы? Разве мало того, что в Одессе жил Борис Житков, что окончил Новороссийский университет? А разве мало, что в Одессе жил и работал четырежды Герой Советского Союза  Георгий Константинович Жуков? Разве мало того, что в Ришельевской гимназии в Одессе учился Гарин-Михайловский? Разве мало того, что в Одессе родился Роман Лазаревич Кармен, не только писатель, но и кинорежиссер, а также кинооператор, чьим именем названа одна их улиц в центре Одессы, где находится областная организация Союза журналистов Украины? Разве мало, что родившийся и умерший в Одессе, много лет возглавлявший правление Одесского отделения Союза писателей Украины Иван Иванович Рядченко издал в Одессе полсотни своих собственных книг? Разве мало того, что именно одесский писатель Александр Козачинский, автор широко известной повести «Зелёный фургон», и детство, и юность провёл в Одессе?..А разве не прославил Одессу Сергей Эйзенштейн?.. Пазвек не связан с Одессой А.П.Чехов, которому одесский журналист Никита Брыгин посвятил свой труд «Чехов в Одессе»?.. И можно привести ещё немало подобных «разве»…
Так что в книге нет не только Бориса Фёдоровичв Деревянко. По каким-то одному лишь Либину известным причинам не удостоены его внимания и отвергнуты такие поэты, как выпускник Одесского коорепативного техникума и Одесского пединститута, лауреат Государственной премии Стапан Иванович Олийнык, лауреат Шевченковской премии Борис Нечерда, заслуженные журналисты Украины Юлий Мазур и Павел Шевцов... Дабы оправдаться, почему в книгу не вошли такие одесситы, как основатель физико-химического института академик Алексей Всеволодович Богатский или основатель „Вечерней Одессы” Борис Фёдорович Деревянко, чьё имя мы слышим ежедневно, проезжая мимо площади его имени, предисловщик объясняет нам, читателям: «Время ещё не поставило высокую пробу на благородном металле их имён». Значит, не заслужили? Неужели же нечаянно можно было забыть, к примеру, одессита-конструктора, учёного и организатора в области вооружений и военной техники, академика, дважды Героя Соц. Труда, кавалера четырёх орденов Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени, орденов Кутузова 1-ой и 2-ой степеней, многократного лауреата Государственных премий Александра Эммануиловича Нудельмана? Разве мало того, что он в Одессе родился, окончил Одесский политехнический институт? Тоже не заслужил? А кто заслужил? Кто более достоин?  Александр Певзнер, являющийся персонажем рассказов; Беня Крик (он же – Моисей Винницкий), Яков Блюмкин, по одной из версій, убийца Есенина; Лев Бронштейн-Троцкий; Александр Тройницкий. (Спросите у одесситов, популярна ли ныне личность этого деятеля: может быть, его знают в Одессе как журналиста больше, чем Бориса Деревянко?), типограф Ефим Фесенко, которому правительство доверяло когда-то печатать деньги; Михаил Вассерман, этот, как помнят одесситы, был арестован, и его смогло спасти лишь то, что ему удалось раздобыть у российских медиков справку об импотенции. Видимо, невозможно было обойтись без таких великих, как  Гаевский (годы жизни фармацевта никому не известны), Казначеев или Коцебу? Необходимо ли было отводить семь страниц неизвестно где родившемуся Михаилу Толстому или шесть страниц – «великому» Зайденбергу, который «учился в Ташкенте, работал в Магнитогорске и Брянске» (мало ли было актёров в Одессе?) в то время, как сразу обеим одесситам – и Ильфу , и Петрову, вместе взятым, – отведены лишь две с половиной странички текста? Может быть, составители боялись, как бы Ильф и Петров не выжгли их огнём своей сатиры? А весь рассказ о Франце Боффо, прожившем более 40 лет в Одессе, благодаря которому Одесса стала городом мировой архитектурной славы, удалось втиснуть в одну страничку текста, не считая портрета. И всё это, если верить предисловию, «представлено в книге равномерно». Предисловщик-аноним  пытается раскрыть перед читателями объективные причины, почему не попали «иные персоны», хотя среди кандидатов были «примерно, генералиссимусы», «маршалы», «генералы», а были (по разновеликости) и лейтенанты, сержанты, рядовые. Думается, что при такой классификации наш одессит-маршал бронетанковых войск Амазасп Хачатурович Бабабжанян, видимо, разжалован господином Либиным в рядовые, потому что его в книгу вообще не пустили. Надо полагать, что уроженец Рязанской области, выпускник Высшей  школы НКВД Павел Бадаев имел гораздо больше шансов стать «маршалом», Бабаджанян же – «не прохонжа»!
Как пишет издатель Борис Эйдельман, немыслимо вместить в прокрустово ложе (так образно он называл «100 великих») всех создателей нашего города. Спрашивается: а зачем же делать из людей или из книги «прокрустово ложе»? И почему нужно вмещать именно всех, а не сделать необходимый отбор? Умеют ли составители книги отличать маковое зёрнышко от крупного плода? Не достаточно ли, скажем, «великого» Певзнера упомянуть как литературного героя в отдельных статьях о Куприне или Паустовском? Необходимо ли этому труженику пивного подвальчика посвящать отдельную биографию, чего не удостоены даже немецкие архитекторы Фельнер и Гельмер, обе биографии которых в книге расположены лишь под одной фамилией Фердинанда Фельнера (стр.440). Важно ли для энциклопедической истории нашего города то, что Певзнер был дважды женат или что умер в Еврейской больнице от тифа? Необходимо ли было описывать его похороны? Для чего? Для того, чтобы не хватило места для биографий других великих одесситов?
Если уж действительно книга стала «прокрустовым ложе», то можно было бы поместить в ней лишь сто великих мужчин-одесситов, а одесситок-женщин перенести в другое отдельное издание. Либо, чтобы не втискивать людей в «прокрустово ложе», можно было бы ограничиться, скажем, эпохой двадцатого и двадцать первого веков.
Остаётся сожалеть, что ни одна из статей сборника не имеет автора. Не для того ли нужна такая анонимность, чтобы не было кому    адресовать замечания?
Возьмём, к примеру, статью о Высоцком. Неточности ощущаются с самого начала. «Высоцкий учился на актёрском отделении Школы-студии МХАТ им В. И. Немировича-Данченко». Не совсем так. Мы уже не говорим о том, что Высоцкий перед этим учился в МИСИ (инженерно-строительном институте имени Куйбышева), но грамотней было бы указать, что Школа-студия имени Немировича-Данченко существавала при МХАТе им. Горького.
«Женился на Абрамовой, в браке с ней родились два сына». Лучше вообще  обходить факты, чем искажать их. Прежде всего, Высоцкий был женат на Изе Мешковой-Жуковой, а дети от Абрамовой родились внебрачно, так как Высоцкий оформил брак лишь через год после рождения второго ребёнка. Указано, что «при жизни лишь одно стихотворение удостоилось чести быть опубликованным». Смею заметить, что это неправда. Стихи Высоцкого публиковались не только в сборнике «День поэзии - 1975». В 1978 году в августовском номере очень популярного журнала «Химия и жизнь» было опубликовано стихотворение-песня «Чёрное золото» (варианты названий «Шахтёрский марш», «Гимн шахтёров»). Помнится, мне очень понравилась и запомнилась первая строка этого стихотворения: «Любой из нас – ну чем не чародей?» Кроме этого, нельзя забывать, что Высоцкий издавался многочисленными пластинками, причём миллионными тиражами! Так что вряд ли можно согласиться с приведенным в книге парадоксом, будто кто-то «пытался препятствовать его всё возрастающей популярности» из-за того, что «невольно оказалась на виду связь с иностранкой». И что значит «невольно», если официально был зарегистрирован брак с Мариной Влади? Хочется процитировать ещё одну фразу, вызывающую удивление: «Высоцкий дал более тысячи (любопытно, кто и каким образом это подсчитал?) концертов, в основном, в СССР (надо сказать, не «в основном», а только в СССР!), – как правило, бесплатных (как раз наоборот: как правило, платных!). Неточности почти в каждой строке, вплоть до шаблонной интерпретации факта смерти: «отказало сердце от перенапряжения духовных и физических сил». Давно всем известно, и это не секрет, что Высоцкий страдал алкоголизмом и наркоманией, и именно этот факт привёл талантливого поэта к смерти. В Одессе же оказался случайно. Высоцкий – конечно же, москвич, а если уж говорить о том, где он бывал, то его скорее можно назвать парижанином, чем одесситом.
Когда читаешь предисловие, ощущается, что предисловщик к людям относится пренебрежительно: «Так почему не создать труд под названием «100 великих одесситов? То же люди! Вот тут мы первые. Ни «100 великих москвичей», ни «100 великих йошкар-олинцев» не было. А вот в нашем городе такая идея давно витает в воздухе.
Да, мы порох не изобрели. Мы просто вспомнили слова Бориса Пастернака, что «поэзия всюду, даже в траве (значит, надо понимать, что, к примеру, Блюмкин – не террорист, а сама Поэзия?), нужно лишь нагнуться и подобрать её». Вот мы и нагнулись, радикулитом не страдаем…»
Невольно сам собой напрашивается шутливо-иронический вопрос: « А геморроем?»
В заключении нельзя не отметить, что книга пестрит различными ошибками и опечатками. Для примеров откроем наугад некоторые страницы.  48-ая: «был утверждён ШТАТА музея», 51-ая: «Блок признавал ЗПРАВО Бунина, 108-ая: «По его проекту построены ДЕССКИЙ порт», на 157-ой странице Зайденберг назван артистом СРФСР (такой аббревиатуры не существует). На странице 333 напечатано: «Английский шпион, личность и судьба КОТОРГО…»
Хочется надеяться, что в последующих изданиях хоть некоторые ошибки будут учтены и исправлены.
Ян ТАИРОВСКИЙ