Случайная жертва

    Свет встречных машин резко бил в глаза, заставляя зажмуриваться на несколько секунд. Приходилось крепче сжимать руль, чтобы машина в эти секунды шла ровно по выбитому во многих местах асфальту трассы. Раздражение не проходило, только на короткое время отодвигалось куда-то в сторону, когда нужно было быть повнимательнее при обгоне тяжелых трейлеров, ползущих в сторону города.
-Черт! - контрольная лампочка не мигала, а горела, показывая, что бензин вот-вот закончится. Все-таки его хватило до заправки, примостившейся у дороги. За ней  были видны редкие огни какого-то поселка.
- Двадцать литров, - бросил я дежурному станции, появившемуся тут же, как только машина остановилась у колонки.
Мне было необходимо что-нибудь выпить и спокойно посидеть минут десять.
- Это кафе? Работает? - спросил  у возившегося со шлангом
заправщика.
- Да. Круглосуточно.
На удивление, в помещении было чисто, не пахло прогоревшим жиром, и мягкий розовый свет создавал  уютную обстановку.
- Кофе... пожалуйста, - попросил я молоденькую буфетчицу, сидевшую до этого за столиком в компании пожилого мужчины. Девушка загремела посудой у стойки.
- Черт! - в который раз выругался я. Сигарета закончилась после третьей затяжки. Прикурив другую,  я не спешил прикасаться к ней губами, а закрыл глаза и медленно стал считать до десяти.
 - Ваш кофе.
Маленькая белая чашечка появилась передо мной на цифре девять.
- Спасибо.
Девушка постояла немного, лелея надежду, что я закажу еще что-нибудь (минимум десяток-другой гамбургеров) и, вздохнув, вернулась за сто¬лик к мужчине.
-Тысяча чертей! - у меня в словарном запасе были и другие выражения, но начинал я всегда, почему-то, с этого. - Такого оборота я не предвидел! Мать твою!... Замочить Гришмана входило в мой план. Но чтобы отправить на тот свет и девчонку – этого делать я не собирался!
Кофе был вкусным, горячим и в паре с табаком стал придавать более стройное направление моим мыслям, скакавшим в разных направлениях.
- Спокойно!.. И так. Дело сделано?.. Да. Месяцы, потраченные на него, не прошли даром. Золотая гинея королевы Анны, как и другие монеты из коллекции Гришмана, лежит в надежном тайнике на семь¬сот третьем километре автострады Алма-Ата- Екатеринбург. Пистолет с глушителем там же.
Я допивал чашку и разминал пальцами следующую сигарету.
-Когда фараоны начнут копать, то они, конечно, зацепятся за письмо некоего господина Иванова из Караганды. Очень редкая фамилия, кстати. И, пусть ищут Иванова из Караганды. Ради того, чтобы письма были помечены штемпелем доблестной кочегарки, приходилось мотаться в нее. Но, не зря... Интересно, сколько гинея будет весить через годик, если сейчас
тянет на двадцать тонн зелеными?... Но это через год. Год я буду
ждать. Если потребуется, то и больше... Так кто же была эта девчонка, не вовремя, на свою беду оказавшаяся в доме нумизмата?
   В углу кафе буфетчица и мужчина продолжали тихо переговариваться. Мне показалось, что говорят о моей скромной персоне.
-И все-таки, кто она? Дочка? Внучка? Не похоже. Или старый
греховодник, одиноко живший в своей норе, позарился на молодое
мясо? Час, что я провел с ним, она ни звуком не показала себя... Нет,
разговор у них определенно идет обо мне.
Прислушавшись, я разобрал что-то о потерянном времени, не скором автобусе и о попутной машине. Мне захотелось еще кофе. Ого! Крошка умеет читать чужие мысли. Не успел я её позвать, а она уже стоит передо мной.
- Извините, - начала она первая, заткнув мне рот, - Вы едете в сторону города?
- Угу, - кивнул я, догадываясь, о чем пойдет речь.
- Извините,- вежливость так и вырывалась из нее, выдрессировали их на этих новых очагах сферы обслуживания. – Не могли бы вы подвезти одного человека?
Я прямо восхищался своей сообразительностью, зная о ком она говорит. –Понимаете, у него несчастье… срочно надо в город… следующий автобус только через два часа...
- Кто-то умер? - перебил я ее, вспоминая лежащего в луже крови в своей квартире, за триста километров отсюда,  Гришмана.
- Да... Нет... Вернее, не известно...
Наверно, лицо мое выразило удивление.
- Понимаете, у него дочь... пропала три года назад... Уехала в город и не вернулась.
- Три года назад?
 - Девушка кивнула, продолжая умоляюще смотреть на меня.
 - Никто её не видел с тех пор... Полиция не нашла никаких следов.
 - А зачем ему сейчас, ночью, нужно срочно в город?
Она не сразу ответила. Мужчина поднялся и вышел на воздух. Не думаю, что он слышал наш разговор. Говорили мы тихо.
  - Жена... Его жена сошла с ума... Вообще, она выглядит нормальной, и врачи считают, что у неё легкая степень..., - голос у неё задрожал, она готова была вот-вот расплакаться. - Но иногда у нее начинаются приступы. Она уезжает в город. Ей кажется, что она сама может отыскать свою дочь. А получается, что мы её ищем...
- Вы?
- Да... Пропавшая - моя двоюродная сестра.
- Хорошо,-я протянул ей деньги за кофе. Второй чашки мне уже
не хотелось. Мне хотелось побыстрее вернуться домой.
        - Лена, наверное, уже спит, - думал я, выводя  отдохнувшую машину на шоссе.
        - Как всегда, когда меня нет, подоткнула себе под бок Максима. Мальчишка совсем вырос. Бегает и  болтает во всю. Надо будет в воскресенье сходить с ним в парк.  Наберусь ли я когда-нибудь смелости заговорить о втором?
          - Вас где высадить?  - спросил я у попутчика, молчаливо и без движений сидевшего рядом.
          - Если можно, у автостанции.
Положив себе на колени большие, натруженные руки, он безотрывно смотрел перед собой. Видел ли он что-нибудь?
-Можно, - ответил я, зная, что автостанция находится на самом
въезде в город. До него было чуть больше десяти километров.
        - С ней это стало чаще случаться, - неожиданно сказал он. Я понял, кого он имел в виду, но счел нужным спросить:
        - С женой?... Буфетчица рассказала мне вашу...  о вашей беде.
        - Клара. Правда, хорошенькая? Такая молоденькая... Она моя племянница.
Не знаю, но меня почему-то  уди¬вили его слова и то выражение, с каким они были произнесены.
        - Так ничего и неизвестно?
- О дочери?... Heт, ничего…Разве она не дала бы знать о себе,
если бы была жива? Холод забрался мне за воротник, заставив потереться о спинку сиденья. Могильным холодом повеяло от его слов,
и я понял. Понял, что он не просто потерял дочь - он её похоронил.
Для себя.  Похоронил, не оставив ни крупицы той надежды, которая помогает людям в его ситуации  надеяться и верить, что когда-нибудь…
-Черт! - чуть не вслух я крикнул, вспомнив ту квартиру, и тех, кого я оставил в ней.
По-моему он что-то говорит.
-…если бы она не взяла ружье, я бы так не волновался...
- Что? Какое ружьё? - не понял я, так как был занят своими мыслями.
         - Сегодня она взяла ружьё у своего брата... Он живет через дом от нас. У него все по закону. Любит поохотиться. Как раз собрался. Она была у него, увидела и взяла. Никто сразу не заметил.
        Справа от дороги мелькнули большие буквы из названия города. Фонари начали добросовестно светить там, где асфальт был ровным и не светили там, где по настоящему можно было yгробиться, став почетным членом Союза автомобильных инвалидов. Впереди белело здание автостанции.
-Остановите! - неожиданно закричал мой пассажир.
Мне это удалось не сразу. С краю от шоссе, широким шагом шла женщина, высоко взмахивая в такт движения рукой. В другой руке у нее была средних размеров потрепанная спортивная сумка. Старенькое платье болталось на невысокой худенькой фигурке. Не было видно, чтобы сумка
тяготила  её. Попутчик, прильнув  к стеклу, впился глазами в женщину, не
обратившей внимания на машину, остановившуюся и перед ней. Женщина прошла мимо нас.
- Это она!
     Такое бывает только в кино: ехали и приехали. За тем - за чем было надо. Видимо, эта дамочка пешком дошла до города, а мы её, просто, догнали.
Мужчина выскочил наружу и бросился вдогонку...  Не знаю, почему я сразу не уехал. Может быть, хотел досмотреть последние кадры этого фильма. Я остался сидеть и даже достал сигарету, собираясь закурить. Сигарета выпала у меня из рук. Я не стал её искать.
Наверное, по-другому ничего и не вышло бы. А может все могло быть иначе. Кто знает. Но то была его ошибка.
Побежав за ней, он остановился в нескольких шагах и окликнул. Наверное, нужно было догнать ее, схватить, обнять, или вырвать сумку. Но он её окликнул, остановившись. Мне все еще не верилось, что в сумке что-то есть. Но оно там было. Женщина быстро отбежала, на ходу доставая то, что через несколько секунд стало в её руках двуствольным охотничьим ружьём, и направила его в сторону мужа. Свет фар бил ей в лицо, размазывая его черты в одно бледное пятно. Мужчина продолжал говорить ей  что-то, не двигаясь с места. Чтобы её не ослепляло, женщина начала медлен¬но отступать назад, делая полу¬круг. Теперь она была спиной ко мне, а мужчина на её  месте. Он стал двигаться к ней. Они приближались к машине. И тут я понял, как и что нужно сделать. Тихо от¬крыл дверь, стараясь ею не хлопнуть, я ступил на землю и стал ждать. Ждать, когда она приблизится на столько, что можно будет сжать ей руки и отвести в сторону ствол.
- Я прошу тебя - успокойся...
- Хорошо. Не хочешь отдавать – не отдавай. Пусть оно будет у тебя. Но я прошу -давай вернемся домой, -тихим голосом уговаривал он её.
Я поднял руки, готовый схватить приближавшуюся женщину.
-Зачем ты взяла его? Ты хочешь кого-то  убить?
- Я...я не знаю, - отвечала она, продолжая направлять ружьё на мужа.
-Тогда отдай мне его и давай вернемся...
- Господи! Как я устала... устала от всего, устала, от этой комедии… Я не знаю, почему я до сих пор не убила тебя! Почему? ...Слышишь ты, мразь!
-Вера!
- Ты убил её! Ты, тварь, посмел надругаться над своим ребенком! Выродок! Что будет с тобой, когда я покажу людям ее записку?... Как же она могла  жить после этого!  Как ты можешь до сих пор жить?
-Вера!
-Ах, ты!... -обожгло меня. - Так значит этот...
До меня ей оставалось два шага. Но я уже не хотел хватать её за руки.
Не знаю. Не знаю, как она услышала или почувствовала меня, но не сделав этих двух шагов, она резко повернулась ко мне...
Я содрогнулся. Содрогнулся, впервые увидев её лицо. Лицо матери, обезумевшей от горя. Обезумевшей от его причины. Я не хотел вреда. Не хотел. И руки я поднял не для того, чтобы схватить её. Как маленькие дети прячутся от страшного, так и я поднял руки, чтобы укрыться от этого, чужого для меня, горя. Вспышка огня сверкнула передо мной, удар свинца кинул мое тело на капот машины, и невыносимая острая боль пронзила сознание. Я еще увидел второй всплеск пламени. Но больше ничего не почувствовал. Не почувствовал, потому что меня уже не было. Потому что я умер.

    Капитан устало потянулся и по¬смотрел на стенные часы, с удовольствием отмечая, что до конца дежурства осталось десять минут. Дверь дежурки приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась мордашка, от вида которой настроение у капитана еще больше улучшилось. Но он постарался сохранить строгое выражение.
- Андрей Павлович, есть что-нибудь, а? – журналистка с надеждой смотрела на него.
    Он не смог сдержаться и широко улыбнулся гостье.
- Увы, Танечка, увы! На удивление ночь прошла спокойно,… если не считать пары пьяных драк, да одного убийства...
- Ого! Говорите, ночь прошла спокойно! Что за дело? Интересное?
- Ничего интересного. Психи¬чески больная застрелила случайного человека. Дело начато и через пять минут закончено.  Как говорится - случайная жертва. Такие вот дела… М-да… А у погибшего жена и маленький сынишка остались… Жалко парня. Не повезло.