Измена

     “Такой был спокойный, семейный ужин… Мы с женой пили чай. На столе стоял небольшой, прелестный торт. И зачем черт дернул меня за язык? Я рассказал ей всего лишь о том, что придумал теорию, которая доказывает, что мы никогда не умрем, и пообещал вечную жизнь, а она меня чуть не побила. Почему? Сначала она сильно испугалась: “Изя, ты о своей теории ещё никому не рассказывал?” Я ответил, что она услышит её первой. Лицо жены перекосило от сильного гнева, и она произнесла: “Идиот! Христа именно за такие теории распяли, а тебя просто выгонят с работы”. Я ничего не понял. Может быть, рай уже никому не нужен? А, наоборот, хочется экстрима. Серных ванн, печного угара, крамольных выражений пьяного черта с вилами, а еще красивых грешников, которым в земной жизни очень нравились смазливые грешницы?”
Такие невеселые мысли плавали в голове достопочтенного Исаака Альфредовича, или Изи, как его с ранней, счастливой молодости ласково называла жена. Но сегодня, именно сегодня, эта треклятая супруга довела Изю до белого каления, и он решил первый раз в жизни изменить ей.
Изя преподавал классическую философию в местном высшем заведении, поэтому голова его была наполнена обычным философским мусором.
     “Кто Богу больше угоден? Тот, кто с утра до глубокой ночи молится ему, или наоборот так беспредельно грешит, что жизнь его похожа на увлекательный телесериал? Персонажи-то – это все мы, а он – телезритель. Думаете, что боги больше всего любят долгие и утомительные молитвы? Я так не думаю.
     Им, наверно, тоже хочется развлечься, и поэтому они ставят спектакли наподобие битвы у стен иллиадской Трои, где они бегают, приняв человеческий облик, и подсказывают героям кого и как лучше убить. Кто мне теперь скажет, что боги предпочитают скуку?”
     Такие крамольные мысли одна за другой появлялись в возбужденном мозгу Изи.
     “Итак, я собрался изменить своей жене. Легко сказать: изменить. А где и с кем? Нет никакого опыта”.
     Исаак Альфредович, понемногу отходя от полученного стресса, попробовал вспомнить отрывки информации о современных версиях воплощения древнего греха.
     Есть какие-то телефонные номера, по которым можно заказать подобную услугу. А деньги? Денег-то при мне нет! Телефон отпадает.
     Случайная встреча? Но в газетах твердят, что случайная встреча – это прямой путь в кабинет, в названии которого упоминается утренняя планета, или, вполне реально, на одно из местных кладбищ.
     Измена, кипевшая в непонятой душе, выпустила пар недоумения.
     “Наверно, я слабак? – грустно подумал философ. –  То, что остальные делают по несколько раз в день, для меня неизвестная сторона жизни. Может, кто посоветует?”
     Неопределенность момента никак не хотела уступить место даже намеку на какую-то развязку.
     “Пойду напьюсь!” – наконец решился Исаак Альфредович, но тут вспомнил, что денег-то нет.
Отчаяние перехлестнуло через край.
     “Так что же мне делать? Остаются только два классических выхода из данной ситуации: утопиться, или удавиться. Неужели все так серьезно?”
     Исаак Альфредович зябко подернул плечами.
     Потом он начал вспоминать с чего собственно начался спор.
     “Черт, побери! Именно с вопроса о смерти. Я сказал, что смерти нет, и жизнь вечна и непрерывна. Получается, что я сам не верю в собственную идею. Иначе, не раздумывая, пошел бы с первой сомнительной фигурой в мир беспределья и непредсказуемости”.
     Изя, слегка успокоившись, покорно поплелся домой. К скандальной своей супруге. Оказывается, тоже философу, но из другой научной школы.