Закрытая Зона. Пролог

Пролог.


Эта новая, экстренная командировка в Звездную зону Сигма была для меня полной неожиданностью. Лишь шесть дней назад я вернулся на Землю из длительного космического похода к галактике Мирт и  вдруг сегодня, 6 марта 2290 года, из Центра Управления Космозон поступило новое распоряжение.
Распоряжение удивляло своей нелогичностью и сильно попахивало авантюризмом. Оно по существу ошеломило меня и сбило с толку. Что же могло произойти на Земле за время моего отсутствия? Из-за чего Сайерс начал принимать скоропалительные решения? Ведь не секрет, что с тех пор как он возглавил Совет, не было ни одного случая, чтобы Совет торопился с решениями, поддаваясь эмоциям. И вдруг, внезапно, эмоции в Совете возобладали над разумом. Предполетная подготовка сокращалась, все дополнительные инструкции экипаж должен был получить уже в пути. А мой отпуск, долгожданный и желанный, сократился с трех месяцев до шести дней. И вот я сижу подавленный и разбитый.
Почему Совет выбрал именно мою кандидатуру, пожалуй, объяснимо: для рейса требовался пилот нулевого допуска, а свободных пилотов с нулевым  допуском, на Земле, в настоящий момент, не было. Но какого дьявола так торопиться. Можно же обождать хотя бы месяц, чтобы более тщательно проработать план полета. И еще. Допустим, на себя я готов наплевать и забыть о продолжительном отпуске и многочисленных планах, но ребятам необходим отдых. Ведь судя по тому, как складываются события, задание будет сверхсложным, а значит ставка в игре как минимум жизнь...
В этом месте запись прерывалась, а на листе красовался огромный восклицательный знак, обведенный несколько раз по контуру, причем с такой силой, что в некоторых местах плотная бумага прорвалась. Похоже, что в этот момент эмоции переполнили писавшего и он не нашёл ничего лучшего как выплеснуть все свои ощущения именно в этот незамысловатый рисунок.
О, если бы не эти каракули, насколько было бы легче человеку, который с маниакальным упорством вглядывался в потускневшие записи. Если бы восклицательный знак был немного поменьше и не глядел на него с таким невероятным укором, словно демонстрируя все чувства и сомнения того, кто его когда-то нарисовал. Если бы! Это был шок, ураган путаных мыслей, обрушившийся на далеко немолодого, но еще могучего человека.
Всё усугублялось тем, что гигант на листе красовался не один. На беду, он имел невзрачного компаньона. Маленького такого, малоприметного, но все же реально  существующего. И человеку казалось, что значок специально был начертан таким образом, чтобы никто не смог разглядеть его. Никто, кроме самого человека.
Человек точно знал, где, как и кем был начертан этот крючочек, а потому воспринимал его не иначе как божью кару, безмолвный вопрос, адресованный ему и только ему, а не кому-то другому. Малюсенький, крошечный завиток, неприметный глазу вопросительный знак, выворачивал душу, сильного, несгибаемого временем человека, наизнанку.
Сайерс отложил записи, откинулся на спинку глубокого кресла и закрыл глаза. Тяжелые мысли вновь навалились на него непосильным грузом. Он постоянно чувствовал свою вину перед Венсоном, одним из лучших командоров Земли, чей дневник сейчас читал. Изо дня в день Сайерс изводил себя за свои поспешные действия, приведшие к трагическим последствиям, и молил, молил бога о прощении.
Он и сейчас просил бога о прощении, не ведая как искупить свою вину, хотя точно знал, что совершенно не виновен. Что поступил, отдавая распоряжение команде Венсона, так, как должен был поступить любой землянин на его месте.
Но это в теории. Сердце же твердило обратное. А неприметный миниатюрный изгиб, поставленный твердой рукой Венсона, не давал затянуться саднившей ране.
- О, господи, – Сайерс обхватил седую голову руками и заплакал. Скупая слеза заструилась по его небритой щеке, подбородку, затекла за ворот. Он плакал как-то робко, неумело, конфузясь и стесняясь самого себя. Плакал от бессилия, от невозможности повлиять на произошедшие события, от горя и обиды.
Он, отважный рейнджер, не раз видевший кровь и смерть, никогда не чувствовал себя так мерзко и погано как теперь. И всему виною крошечный завиток в конце тетрадной страницы.
- Крошечный завиток? А может быть причина в чем-то другом? – В голове Сайерса промелькнула еще одна шальная мысль, от которой по телу пробежали мурашки. – Вдруг все намного тривиальнее. Попросту один старый идиот, давно выработав весь свой потенциал и боясь в этом признаться себе, продолжает пыжиться, воображая из себя боевого командира, - Сайерс поморщился и потрепал седые виски. - Неужели то, о чем так не хотелось думать, свершилось? Неужели для Питера Сайерса наступил момент истины? Тяжелый и ответственный момент, когда необходимо сказать себе стоп и сделать шаг в сторону, освобождая дорогу молодому и более стойкому коллеге.
От страшного открытия, Сайерс окончательно сник. Даже слезы, только что оросившие его глаза куда-то исчезли. Пришедшие мысли были настолько необычны, что они попросту не укладывались в голове, и ему нестерпимо хотелось отогнать и развеять их.
Сайерс взял со стола сифон с охлажденной водой, надавил клапан и направил прохладную струю себе в лицо.
- Боже мой. Неужели настал конец моей карьеры? Так быстро..., – вода только немного охладила разгоряченный мозг, но не более того. Как видно, что-то менять было уже поздно. Семена сомнений во всю пустили свои ростки, и теперь в душе, совершенно неожиданно, принялось зарождаться новое для Сайерса начало.
- Боже мой... Боже мой..., – дрожащими руками Сайерс поставил сифон на стол и тяжело вздохнул. – Как ужасно болит голова.
Что это было за начало, Сайерс ответить не мог. Он этого попросту не понимал, или не хотел понимать, а уж тем более принимать чуждое ему чувство... И лишь немного времени спустя, когда смутное начало оформилось, приняв устойчивые очертания, Председатель по-стариковски забубнил:
- Вот оно как бывает. Всю жизнь куда-то спешил, бежал... Наугад, без оглядки... И не было препятствия, которое я не смог бы взять... Мчался на встречу опасностям сломя голову... И вдруг, все. Стена... Высоченная, непреодолимая преграда, которую не перескочить и не перепрыгнуть... Ей даже и название придумали... Хитрое такое название... Но уж больно точное... Время, – Председатель хмыкнул, и насупился. - Я больше не могу распоряжаться чужими жизнями... Я слишком долго шел по этому пути и очень, очень устал.
Конечно, если вдуматься, он не всегда был Председателем Великого Совета Объединённой Федерации Земли. Он никогда не рвался к власти, никогда не ставил перед собой таких целей. Просто работал и работал, потому, как ему было интересно. А высокий пост? Так вышло. Простое стечение обстоятельств. Не более. Нелогичное ранение, запрет медиков на сверхдальние, увольнение из оперативного космофлота... Быстро и просто... И вот он, умелый рейнджер, впрягается в административную работу. Сперва в ЦУКе, потом в Совете... Хотелось быть полезным обществу... И он старался... Он всегда отдавал работе всего себя... Но, к сожалению, всё имеет свой конец. Всё. Исключение одно - вселенная. Но он-то Сайерс не вселенная. Старик усмехнулся:
- Ну а коли так,  жизнь на Земле с моей отставкой отнюдь не закончится, - Председатель встал, прошелся по кабинету, и неопределенно махнув рукой, громко проговорил, стараясь посильнее укрепить сформировавшееся в голове решение. - Ухожу. Чем раньше, тем лучше, - А потом, промокнув носовым платком, мокрое лицо, выдохнул. – Навоевался.
 О том, что творилось в этот миг в душе великого человека, можно было лишь догадаться. Хотя нет. На лице Сайерса отразились все его чувства. Глубокие складки распрямились, в глазах появился прежний блеск, а губ коснулась мимолетная улыбка. Вдруг Сайерсу сделалось легче, он словно освободился от тяжелейшего, непосильного груза, понемногу обретая былую уверенность. Он должен был так поступить. Должен. Все слилось воедино: вина, страх, горечь, жалость и счастье. Да, да. Именно счастье. Оттого, что он смог побороть в себе чванство и принял важнейшее решение.
Походив несколько минут, Сайерс вновь бросил свое тело в   кресло и взял дневник. Хотя старик немного ожил, но все же полностью душевного равновесия он как видно не обрел. Теперь ему никак не удавалось сосредоточиться на чтении, строчки прыгали перед глазами, и он плохо разбирал буквы. Пришлось закрыть глаза. К чему всматриваться в слова и слоги когда он помнил наизусть каждый штрих, каждую помарку и исправление. Он обязан был помнить это. Для себя, для успокоения собственной души.
"... Мне всегда грустно расставаться с родной планетой, где родился и вырос, получил богатейшие знания, впервые поверил в свои  силы. Здесь мой любимый город, отчий дом, верные друзья, просто  земляне. Я очень люблю Землю. Но как видно я такой уж нелогичный человек... Мне одной любви мало... Хочется большего. Пожив немного на Земле я в скором времени начинаю думать о том, как все-таки славно, что уже завтра вселенная опять примет меня в свои объятия..." 
Венсон обычно писал немного, и причём, только в исключительные моменты своей жизни. Наверное, то злополучное назначение он посчитал одним из судьбоносных, иначе невозможно объяснить его красноречие. Как он был прав... Он словно чувствовал приближение трагедии и пытался излить свою душу в последний раз...
Сайерс вновь сосредоточился на записях.
"... Космос всегда меня манил своими необъятными просторами и нескончаемыми загадками. Еще мальчишкой, позабыв обо всем на свете, я зачитывался книгами об отважных исследователях космических глубин, их несгибаемой воле и преданной дружбе. Нередко в своих мечтах я представлял себя космическим рейнджером, готовым к любым подвигам, или капитаном  исследовательского  бота,  заброшенного на дикую планету, кишащую хищными пираньям. Мемуары косморазведчиков о затаенных уголках вселенной не раз возбуждали мое пылкое  юношеское воображение.
Помню, как в детстве с  упоением  читал  книгу  за книгой знаменитого первооткрывателя Питера Сайерса. Его четырёхтомный труд "Новое рождение Земли" я одолел за три дня и тут же принялся  перечитывать снова. Пусть мысленно, пусть в мечтах, но я был счастлив, что могу вместе с  великим человеком вершить историю. Я был  уверен в себе когда, фантазируя, шагал рядом с великим рейнджером. Комбинезон высокой защиты давил  мне  на плечи. Каждый шаг давался с трудом, один  сапог  весил,  по крайней мере, двадцать килограммов, но я был тверд и уверен.
Время шло, и я узнал, что комбинезон высокой защиты не так тяжел, как  мне  казалось  в детстве, да и защитный сапог на самом деле весит не двадцать кг, а всего лишь два. Но детские воспоминания,  тревоги,  радости,  победы были настолько сильны, что остались со мной на всю жизнь.
Честно сказать, мне всегда улыбалась в жизни удача. Тысячи  мальчишек и девчонок мечтают стать звездоплавателями, но  в  космос попадают  единицы. А я в звездную элиту попал без труда, с первого раза сдав все зачеты и играючи пройдя нелегкие испытания. Почему? Ответ прост. Во всем заслуга книг Сайерса.  Когда  становилось трудно, я мысленно возвращался в детство,  натягивал  свой  непомерно тяжелый комбинезон высокой защиты и шел бок о бок с героем. Я слышал голос Сайерса: "Одерживают верх  исключительно сильные духом люди", и я верил ему  и находил в себе силы побороть постыдную робость..."
- О, боже мой, как я был тогда молод и глуп. Лез на рожон и этим гордился, – Сайерс закрыл глаза, вспомнив дни своей молодости. – А впрочем, именно тогда я был по-настоящему счастлив. Я был со всеми на равных. Привилегия командира разведчиков заключалась лишь в одном - рисковать чаще напарников, быть всегда впереди и не праздновать труса. – Сайерс усмехнулся пришедшим мыслям. - Так-то вот, мой дорогой Питер.
Председатель Совета вновь встал, подошел к огромному экрану всеземной связи и тупо уставился в безжизненное пространство. Ему не терпелось начать процедуру отрешения от власти, заявив о своем решении земному сообществу сейчас же. Одно движение руки и пустота оживет, превратившись в мостик, связывающий Председателя со всем миром... "Ну же? Ну? Что же ты медлишь?" Внутренний голос неистовствовал, подтрунивая над растерявшимся Сайерсом. "Это совсем не страшно".
 Сайерс уже было, протянул руку к пульту управления, чтобы активизировать режим связи, но вдруг что-то необъяснимое остановило его порыв. Почему произошло с ним такое, Сайерс не понимал или не хотел понять. И все же он решил отложить вопрос своей отставки до внеочередной сессии Великого Совета, которая должна была состояться завтра.
- Тьфу, ты, – Сайерс недовольно поморщился, вернулся на рабочее место, взял дневник и открыл последнюю почерневшую страницу. Еще несколько строк и тоненькая нить, соединяющая Председателя Великого Совета и командора исследовательского Линейного Тренспейс, оборвется. Но Сайерс не хотел терять этот сокровенный, абстрактный коридорчик и читал, читал, читал.
"...Сегодня опять день прощания с Землёй. Но это не надолго, пройдет не бог весть, сколько времени и в иллюминаторе Линейного Тренспейс вновь  блеснет контур моей планеты, а по селектору объявят: "Порт-Земля готов принять".
Через час вылетаю на заседания Совета в Москву, а оттуда  рейсовым транспортом на космодром Луна-5, где уже готов к старту звездолёт "Пульсар". Осталось получить..."
Дальше ничего разобрать было нельзя. Это все, что уцелело от личного дневника командора большого Линейного Тренспейс "Пульсар", Джона Венсона. 
Сайерс дрожащими руками положил опаленный дневник на стол и прошептал:
– А виноват во всем я... я...  Только я!
Дневник Венсона чудом сохранился на борту погибшего корабля. Изуродованный звездолет Венсона был случайно обнаружен разведкораблём, находившимся в Зоне Сигма с целью уточнения звездной карты неизученного района вселенной. Сигма далекая галактика и официальная разведка там проводилась впервые. И когда командор Миллс увидел, что внешние сенсоры разведкорабля зарегистрировали мощнейший энергетический выброс на одной из планет системы МОД, он остался, совершенно спокоен. Во вселенной еще много загадок. Одной больше, одной меньше, не велика беда.  Но посмотреть на это чудо стоит.
При более тщательном анализе полученных результатов удалось установить: энергетический источник находится на Сигма-МОД30, небольшой, ничем непримечательной планете в системе МОД. Разведчики сблизились со странной планетой, провели режекторное сканирование поверхности и к своему изумлению  обнаружили земной звездолет. Вот это да! Это шок. Абсурд. Какое уж там спокойствие.
На спецтрансзапрос звездолёт не ответил. Теперь Миллсу было немного не по себе. Какая-то тарабарщина получается. Необследованная зона, энергетический взрыв, земной Тренспейс. Нет никакой логики. Надо все разнюхать. Миллс решил высадиться на планету и осмотреть молчавший Тренспейс.
То, что увидели разведчики, когда приблизились к звездолету, привело их к ещё большему изумлению. Межзвёздный корабль был изуродован так сильно, что поначалу не удавалось прочитать  персональный лазерный код, выгравированный у него на боку. Когда же, наконец, удалось идентифицировать номер, разведчики окончательно запутались. Прочитанный код звездолета в базе данных не значился, а, следовательно, ответа на вопрос, каким образом Земной корабль попал на эту заброшенную богом планету, никто дать не мог.
Тренспейс лежал на боку недалеко от горной гряды, отделяющей материковую часть от океана. Левая опора звездолета подломилась, отчего корабль опрокинулся набок. Входной шлюз был открыт нараспашку, люк исковеркан. Недалеко от Тренспейс зияли пасти нескольких огромных воронок. Ни экипажа, ни их останков разведчикам  найти не удалось
Следы безжалостных разрушений присутствовали во всем. Вокруг погибшего звездолета простиралась мертвая "земля". Проведя радиационный контроль и биоанализ, разведчики установили, что  "земля"  обезвожена  под  действием мощного излучения и высочайшей температуры.  Попавшие в зону  интенсивного  облучения  органические  образования  были мгновенно уничтожены.
Безусловно, экипаж земного Тренспейс оказался  застигнутым  врасплох. По какой-то причине экраны внешней защиты не были задействованы, так что разыгравшаяся стихия, ворвавшись в открытые переходники, в мгновения ока изничтожила все внутренние помещения звездолета. Высокопрочная обивка оплавилась, стены и переходные туннели выгорели, на полу скопились кучки пепла. Казалось, что сгорело все, что, могло сгореть и даже то, что немыслимо было расплавить без огромной силы разряда или могучего потока энергии в десятки тысяч киловатт.
Судя по всему, катастрофа произошла в результате цепной реакции,  связанной с делением изотопа Уран-235.  Дальнейшие  поиски  разведкорабль провести не мог. Оснащение разведчиков не позволяло им провести глубокий поиск на планете, и командир разведкорабля принял решение о срочном возвращении на Форпост для доклада по гиперкому о случившейся катастрофе Великому Совету.
И вот теперь, по прошествии трех лет с момента катастрофы, Совет, наконец, решил расставить все точки над "i", выработав сколько-нибудь разумный план дальнейших действий. Откладывать на потом давно наболевший вопрос, конечно же, было нельзя, да и принимать двояких решений тоже невозможно, общественность не поймет ни того, ни другого... Таким образом, выбор перед Советом был невелик, либо готовить новую экспедицию для глубокого поиска, либо отказаться от поисков совсем. Первый вариант не сулил ничего хорошего, это понимали все члены Совета, и в первую очередь сам Сайерс. Затраты будут огромны, а, что касаемо ответственности, так она будет и того выше... А вот второй вариант не принимал разум... Так делать нельзя... Это может быть роковой ошибкой, да и потомки этого никогда не простят. Сайерс раньше никогда не боялся ответственности, всегда принимая самостоятельные решения, а вот нынче спасовал, решил уйти в тень, возложив ответственность на весь Совет.
Дело в том, что "Пульсар" ушел к Сигма-МОД30 не случайно. Это был спецрейс Совета. Полусекретный, полулегальный, неизвестный широкой общественности. Сайерс не хотел лишней шумихи по поводу скоропалительно принятого решения. Да и поиск не выглядел чрезмерно сложно. Прилететь, оглядеться, подготовить почву для расширенной экспансии и все. Назад, домой. Легко и просто. Таких рейсов было сотни. Единственный минус - не будет четыре месяца связи. Но Совет, а точнее Сайерс и здесь нашел выход. Простой выход, но как казалось очень мудрый. Возглавить разведсудно, поручалось Венсону, одному из самых опытных командоров Земли. На него можно положиться. Он справится и в одиночку. Конечно, шаг не совсем продуман, но ждать не хотелось, ведь на то были причины. Веские причины!
Неоднократно форпосты земли фиксировали в районе Сигма-МОД некоторые энергетические всполохи, чем-то напоминающие зашифрованную радиопередачу. Долго промучившись, лингвистам удалось таки  расшифровать часть всплесков, устойчиво повторяющегося сигнала. Неужели просьба о помощи? Интересная картина. Кому-то угрожает опасность. Смертельная опасность. Или... Или в программу, заданную киберлингвисту, вкралась ошибка, которая привела к неправильному восприятию природных флуктуаций.
Ситуация требовала срочного вмешательства. Если сигнал искусственного происхождения, то у Землян под боком проживает могущественный сосед, от которого неизвестно, что и когда можно ожидать. Земля в своей эволюции достигла такого высокого уровня развития, что от Совета требовалось исключить любую случайность, оплошность или невнимательность, которые могли бы в той или иной степени повлиять на благополучие и спокойствие людей. Скверная история. А если все же киберлингвист ошибся? Лишние разговоры могут породить панику и необоснованные эмоции.  Это был тот случай, когда хотелось все выяснить потихоньку, не привлекая всеобщего внимания и не порождая необдуманными действиями сомнения в умах землян. 
- Предстояла легкая прогулочка. Легкая! – Сайерс закрыл глаза и уронил голову на грудь. – Отчего же тогда погиб один из лучших кораблей звездного флота? Погиб на совершенно пустынной планете?
Может быть, Венсон встретил на Сигма-МОД30 сопротивление чужой и агрессивной субстанции извне, и между Землянами и загадочными инопланетчиками  произошла первая для Земли межгалактическая битва? А сигналы о помощи просто коварный замысел злобного противника Земли? Или Венсон  в чем-то допустил ошибку? Но в чем? Вот главный вопрос, на который хотелось бы получить ответ. Не  найдя  ответа на этот вопрос, Совет рисковал и в дальнейшем терять своих лучших людей. Более того, теперь стало еще тревожнее за будущее человечества. Над Землей нависла реальная угроза нападения беспощадного, агрессивного, тайного врага...
И вот, Сессия состоялась. Обсуждение было недолгим... Депутаты были в подавленном настроении. Снова жертвы. Снова потери. Вопрос о том, мог ли кто-то из экипажа "Пульсара" выжить, так и остался нерассмотренным. Никто из собравшихся не сомневался – все члены команды Венсона погибли.  Другого "или" нет и быть не  может. Единственно о чем немного поговорили, так это о причинах трагедии... Но и здесь не пришли к единому мнению. Что произошло на Сигма-МОД30 для всех оставалось загадкой...
В заключительном слове Председатель Великого Совета Объединённой Федерации Земли, старейший рейнджер Питер Сайерс, сказал:
- Сегодняшний день 10 января 2293 года в Федерации объявлен днем траура. В который раз мы теряем наших товарищей на опасном пути покорения вселенной.  Оправданы ли потери, стоят ли познания таких жертв? Кто может ответить на этот, казалось бы, простой вопрос? Все мы пытаемся понять причины наших стремлений, желаний и решений перед очередным стартом межзвездной, но корабль  уходит в неведомые глубины космических просторов, а мы уже думаем, как далеко мы отправимся завтра. И ничто не может остановить новых смельчаков. Каждый год тысячи молодых людей поступают в Университет Звёздных Командоров, чтобы снова и снова штурмовать неизвестные глубины Вселенной. - Сайерс сделал паузу. Тяжело вздохнул и произнес: - Дело в том, что отважные разведчики  Земли погибли, выполняя секретное задание Совета. Я хотел уточнить, подтвердить... А получилось... Надо было действовать умнее, осторожней... Не доверять чувствам, опираться на разум... Я знаю... В общем. Простите меня, если можете... Сегодня я хочу вам заявить...
По залу прокатился удивленный ропот. Сайерс замешкался, пытаясь сказать еще что-то невероятно важное, решающее. Он очень волновался. Это было видно по тому, как он дрожащей рукой достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. Как нервно закашлялся. Обвел глазами собравшихся и стал теребить большую бляху на ремне.
- В общем..., – Сайерс сделал над собой еще одно усилие, видно говорил он не то что хотел, - в общем, - он снова стушевался и прошептал, -  Джон Венсон, Николай Громос, Герман Бард и  Анна Канаева награждаются Большой Звездой "Сила и слава", - Сайерс вновь замолчал, а потом с огромным трудом выдавил, - Посмертно... И ещё, - Сайерс задержал дыхание и прошептал, - Нам  нужно повторить поиск на планете Сигма-МОД30. Очень нужно...
Сайерс замолчал. Он понял, что говорить об отставке и заниматься бумажной чехардой, связанной с передачей должности приемнику, в тот момент, когда Земле грозит опасность, не имеет права. Лучше, чем он, старый звездный волк, никто не сумеет раскрутить маховик истории и в сжатые сроки снарядить боевой корабль, а может быть, даже не один.
Сайерс не сомневался, что принятое накануне решение окончательное и никаких отступлений уже не будет. Только сделает он это не под воздействием сиюминутного порыва, а немного позже, когда закончится новая разведка и все встанет на свои места.
Сейчас Сайерс нужен землянам здесь, в Совете, а то, что творится у него в душе, это его личные проблемы и не более того. Теперь ему стало ясно, что не позволило ему выступить вчера по всеземному "теле" со словами об отставке. Это ответственность. Ответственность перед людьми Земли, которые выбрали именно его Председателем Великого Совета Объединённой Федерации Земли
- Нам  нужно повторить поиск на планете Сигма-МОД30, – голос Сайерса звучал уверенно, как прежде, - Нужно...
Совет молчал. Молчание Совета означало - все согласны.

ЧАСТЬ 1. Чужой мир.


Глава 1. Громос.