Ангела и практика молчания

Практика молчания.
Первые сутки.

Шум за окном постепенно стихает, приближается вечер. Вокруг полно дачников. Не так страшно, что именно в мой дом кто-то вломится.
Я лежу на кровати, я слушаю стук своего сердца. Я уже рассмотрела всю комнату, я знаю каждый угол, каждый изъян на обоях, каждый след от убитого комара.
Еще несколькими часами ранее я поднялась на недостроенный второй этаж. Там обвив кровать безраздельно хозяйничал дикий виноград. Маме он нравится, а в мою душу вселяет некоторый ужас. Хотя и уважение. За несколько лет так разросся, что оплел два дома, кухню, теплицу и туалет. Шутка ли – быть таким мощным?!
Я смотрела в окна, прислушиваясь к шорохам за спиной и спрашивая себя, что это может быть.
Я слишком боялась сойти с ума и потому в самом начале оставила на столе записку:
«Если я не войду обратно в реальность, если потеряю способность мыслить ясно, звоните им, они должны не бросить меня», а далее шли имена и телефон.
Мне всегда, с самого детства казалось, что когда я замолкаю и остаюсь одна, в комнате что-то неуловимо меняется, словно огромный портал в другой мир распахивает врата…или же комнату наполняет неведомой энергией…
Кому верить? Никто не совершенен. Все могут ошибаться.
Я лежу, я снова пытаюсь заснуть, я не нахожу себе места.
Нельзя музыки, книг, смсок, ничего нельзя.
Нельзя разговаривать, даже гулять особо не желательно. Я перемещаюсь только по дому, иногда до туалета и в кухню.
Самое страшное место, недостроенный второй этаж. Все время хочется назвать его чердаком.
Путь на улицу лежит мимо него, путь в дом, тоже.
Мне кажется, если я даже день помолчу, уже съеду с катушек. Особенно ночами.
Я даже думать не хочу о ночах.
А первая из них меж тем медленно приближается.
Веранда в доме давно перестала быть моим любимым местом. Я давно перебралась в комнату, а веранду беспощадно забарахлили.
Ну что ж… я провожу здесь времени от силы неделю в году. И не мне решать как тут и что должно выглядеть.
Смотрю в одну точку.
Мне становится жутко.
Я вспоминаю свою любимую собачку, что уже давно умерла. Последняя ночь ее жизнь проходила на этой террасе, буквально за дверью.
А мне тогда снился сон.
Сон о ней. Как оказалось, реальный.
Я спала в соседнем доме и молила того, кто за ней пришел оставить ее до утра. Я так хотела попрощаться.
По правде говоря, позже я поняла, что поступила по-свински. Ей было плохо, а я просила не отпускать ее душу из больного тела.
Ох, какими же жалкими, но искренними тогда были мои попытки ее не отдавать!
И какими интересными были опыты первых «контактных» сновидений, которые возникли в памяти в момент ее смерти.
Я выглянула на террасу. Стало жутко.
Не смея посмотреть в сторону чердака я прошлепала к входной двери, сделала вид что не услышала вздох за спиной и убежала в сторону туалета.
Кто бы знал, чего мне стоили на протяжении жизни походы в этот туалет.
С детства я боялась пауков, но избавившись от этого страха стала опасаться другого.
Бабуля, желая как лучше, когда обивали туалет дармовым рекламным баннером, на всей стене разместила огромную фотографию маленькой девочки. Я и так-то не фанат детей, а после просмотра фильма «Ужас Амитивиля» и вовсе не могла туда ходить.
Вот и сейчас «прелестный ребенок» скорчил мне жуткую размытую пикселями гримасу. Сделав быстренько все свои дела, я поспешила обратно в дом, списав шуршание и топоток на ежиков, а очередной вздох на «ночные звуки».
Вообще «ночные звуки» - это такая удобная штука, которую никогда и никто не может доходчиво объяснить, но зато всё всегда все на нее сваливают.
«Но это-то не для тебя.- подумалось мне.- Ты не из тех простаков, что спишут и забудут. Ты-то знаешь, что ничего не бывает так просто. И нет такой формулировки, как «ночные звуки». Автором каждого звука является кто-то…Или что-то…»
Меня пронзил страх. Это верно, я-то знаю, что ничего не бывает просто так.
Я обернулась по сторонам и на полусогнутых подошла к лестнице.
Наверху явно кто-то ходил. Скрипели доски под тяжестью его ног.
МАМА!!!!!!!!- мысленно возопила я и помчалась в комнату.
-Этого нет, этого нет, это просто мое воображение…- уговаривала я себя, преодолевая желание позвонить хоть кому-нибудь.
А с другой стороны, воображение воображением, но не может же слышаться то, чего нет.
И я на грани истерики, схватив для храбрости подсвечник помчалась на террасу, потом вверх по лестнице, влетела как ниндзя на второй этаж и приняла боевую стойку.
Мне даже показалось, что это было феерично и неплохо смотрелось.
Останавливаться было нельзя, я поняла это через секунду, после того как замерла в неподвижной позе.
Меня начал окутывать страх.
Да во что же я ввязалась?! Один ли это был путь с собой знакомится, на страшной даче сидеть. Да тут даже моему любимому было страшно. Даже со мной вместе, даже при условии того, что тут бабушка с дедушкой были.
И тут же развернув бешеную деятельность я начала носится и прыгать по всему второму этажу. Я размахивала палками на невидимых врагов, заглядывала на лежащие на втором ярусе доски, в мелкие щели, потыкав палкой под кровать и туда посмотрела я тоже.
 Я помню, мне говорили, что меняя свои вибрации, меняются вибрации вокруг тебя и вся нечисть уходит и из тебя и из дома. Начаться могло что угодно.
А я боялась еще и умом тронуться. И гарантией, что если я что и увижу, оно будет объективным, не было. Да мне вообще никто не давал никаких гарантий.
Устав немного я села на кровать и едва успела отдышаться, как услышала скрип двери.
Ее распахнуло толи порывом ветра, то ли вихрем энергий, который я тут подняла.
Было уже ближе к девяти. Я закрыла дверь и пошла к себе в комнату.
Второй этаж был чист, я убедилась. Даже кое-что там сама поломала. Дверь я заперла, выключила везде свет и закрылась в своей комнате, занавесив все окна и оставив лишь полумрак.
Я запланировала себе лечь и заснуть до промежутки между тремя и четырьмя часами ночи.
А вообще, - подумалось мне, когда я засыпала, буквально вырубаясь от усталости и пережитого стресса. – прекрасная идея спать на улице. Там-то никаких призраков нет. Расстелил себе спальник и валяйся сколько душе угодно.
Совершенно не страшно. ДА и что страшного может быть на улице? Всем известно, что мерзкие ужастики гнездятся в полутемных уголках домов, а не на открытых пространствах.
«Да, отличная идея, - отозвались мне мои мысли.- Так и поступили герои толи фильма проклятье, то ли как-то еще. Мы ж так же хорошо знаем, что тупые америкосы закрываются в своих домах, а надо идти туда, где много людей. Японцы решили пойти против правил по очевидному, казалось бы, пути. Так вот удивление же было на лице той девушки когда мертвый ребенок выглядывал из под ее стола. В переполненном ресторане. Так что и улица тоже не выход. Достаточно вспомнить перевал Дятлова. А тому, кому нужно и так везде до тебя доберется. Хоть в бункер залезь, хоть на небоскреб впрячься. Это не важно, дело-то в тебе».
Ага, это точно, - подтвердила я уже проваливаясь в сон.- Вот уже и начались разговоры с собой. Ну, ничего, завтра обмозгую…
И я упала в некое забытье, а проснулась от резкого, словно с разгона влетевшего в тело чувства паники.
Ужас был таким сильным, что я подскочила на кровати, судорожно хватая ртом воздух. Моментально оценила обстановку: поняла, что свет не потушен, на часах без пятнадцати три (вот зараза!), меня трясет от озноба, словно колотун на морозе минус двадцать (для меня это мороз), все мышцы свело, голова не работает, половину не понимаю, а что хуже всего, на маминой стороне комнаты за печкой, прямо на ее кровати сидит какое-то непонятное, но большое и черное существо.
Была я на полтергейстах, была в криптозоологических экспедициях, да много разного я в жизни встречала, но почему-то это существо вселяло совсем непонятной ужас.
Оно сидело, свесив голову в черной шляпе, облокотившись руками на ноги, и достаточно широко расставив их. Так обычно сидят мужчины. У него были черные штаны, более всего напоминающие джинсы, под ними даже в темноте различались очень мощные мускулистые ноги,  существо, казалось, как капуста было одето в множество одежек и все черного цвета. На нем была огромная грубая куртка, доходящая до пояса, руки были скрыты перчатками с отрезанными пальцами, сквозь которые виднелась сероватая кожа и устрашающей длинны массивные когти.
Чудовище пошевелило когтями.
Я вжалась в стену, ни глаз отвести не могла, не дышать.
Я не знала, сколько прошло времени, я даже на часы взглянуть боялась.
Чудовище излучало такую глубинную мощь, что казалось, убьет меня одним только взглядом, одной мыслью, одним своим молниеносным ударом, одним взмахом своей огромной руки.
На вскидку оно было не намного выше меня , но шире в плечах и мощнее. А главное, я была уверена, его происхождение не из физического мира, от такого трусами не отмахаешься.
Я отметила, что тоже люблю такие ботинки. Огромные, мужские, как армейские берцы. Они внешне только придавали ему мощи.
Я чувствовала, что сейчас я умру, что лед внутри достиг апогея. Что либо я звоню кому-нибудь, либо схожу с ума.
И тут, оно словно среагировало на мои мысли.
Вздохнуло, постучало медленно левой ногой по полу и подняло голову взглянув не меня.
Удивило то, что лицо, было, затянуло ниже глаз черным платком, как у бандитов в вестерне.
Глаза были скрыты тенью от полов шляпы. Я посчитала, что в этом мое счастье, больше всего боялась их глаз.
Глаз этих существ.
Оно приближалось, а я думала снова устроить тайфун, но ли жалко втиснулась в стену.
-Вон! – пропищала я.
-Не поможет.- Отрезало чудовище.- Тебе меня не прогнать, Ангела. Я так долго ждал нашей встречи, но ты убегала, пряталась, не давалась. И вот, ты здесь, совершенно одна, даже подстраховки виде слабовольного Сержика у тебя нет. Даже для собственного спокойствия. – голос у него был могучий, гортанный и грубый. Идущий, казалось, прямо из груди.
Оно село на кровать, и новая волна смертельного холода обдала меня с ног до головы.
-Ты так никогда и не решалась просто поговорить со мной, встретить меня… А я просил, я ждал этой встречи двадцать с небольшим лет.
С самого рождения. МЫ появились на свет вместе, Ангела Шантамани. Вернее…Анастасия-Ангела. Так ведь твое полное имя, родная?
Из моих глаз потекли слезы, стало страшно, обидно, так жутко, словно навалился груз всех прожитых лет.
- Это я… смотрю в узкую щель приоткрытого шкафа, - начало говорить чудовище, от чего у меня прошли мурашки по коже, и я не могла что-то говорить, я могла только плакать и слушать его.- Это я всегда сижу под кроватью, когда тебе страшно. Это мои шаги ты слышала наверху. Но ты там ворвалась туда, что мне пришлось снова отложить нашу встречу, до – он бросил взгляд на часы - твоего любимого часа.
Это я, - продолжило оно вздохнув.- все покойники на дне мутной реки, полуразложившиеся девчонки в твоих снах, монстры в ванне с пеной, а так же за бортиком этой ванны. В детстве, ты так трогательно оборонялась от меня брызгаясь водой. А я всегда был рядом.
Ты включала телевизор ночами, а первые несколько лет могла спать только со светом. Ты гнала меня как могла, но я всегда был здесь, в тебе.- и оно прикоснулось ледяным когтистым пальцем в моей голове.
Оно встало и начало ходить по комнате.
Это я подкручиваю мотор в самолете, когда ты взлетаешь в воздух, это я искажаю гул турбин и подкидываю тебе разные идеи на счет того, как это должно все шуметь.
Это я, моя дорогая, тебя пугаю на столько, что в воздухе ты молишь Бога о еще хоть паре месяцев жизни, пусть даже ты и больна раком, исходя с трапа самолета впадаешь в тоску, поняв, что от рака умереть будет только хуже.
И, разумеется, все знания об этой болезни, тебе подкидывал тоже я. Я веду с тобой ночами диалоги о том, в какой части твоего тела вероятнее всего сейчас эти клетки делятся с неумолимой скоростью, я же не пускаю тебя на осмотр, что бы ты ничего не узнала, я же четко могу сказать тебе, что с инфарктом ты свалишься раньше, не выдержав нервного перенапряжения.
Это я не давал твоим мужчинам прикоснуться к твоей груди, а вдруг что найдут…
Образы, воспоминания, ужас, все смешалось в голове, закрутилось, я не могла его больше слушать, а кинулась на него с кулаками, это же ОН испортил мне солидный кусок жизни.
Он перебросил меня через себя так легко, как пушинку.
Я пролетела в другую часть комнаты и больно ударилась спиной.
Застонала, схватилась рукой за нее и стала шарить пальцами по позвоночнику.
Он подошел, наклонился и сказал:
- И, безусловно, я сейчас помогаю тебе поразмыслить на тему вероятности образования грыжи с последующей парализацией.
- Что ты от меня хочешь? Убить? – прокряхтела я , вставая на четвереньки.
-Просто хочу поговорить с тобой. Поговорить, ведь ты игнорировала меня, как могла, ты не пускала меня в свой круг, хотя я всегда был в твоей жизни.
- Ты мой страх! Точно!
- И он тоже. – таинственно ответило чудовище. – Ноя так прочно живу с тобой бок о бок, а ты этого даже не замечаешь. Это я наказываю тебя за все то, за что ты считаешь наказать тебя нужно. Это я отзывался всегда болью там, где ты думала у тебя что-то не так.
Это я портил все твои отношения, потому что в голове твоей работает такая программа, как я.
Копайся глубже в себе, дорогая.
Кстати, я тут сжег твою записочку, какая-то она трагичная. Да и кто они такие? Они, что, боги? Неееет.
Знаешь ли ты, кем они были? Они говорили тебе это? Да мало ли что говорят, дорогая!
 ни чем они не лучше обыкновенных придурков! А ты поверила им и торчишь тут молча почти сутки. Но, в этом есть свои плюсы, мы увиделись.
- Я боюсь, что у меня может быть рак! От каждого удара, от каждого укуса, от прикосновения, от солнца, я вырезала родинку, а стало опять страшно, а сейчас я прислушиваюсь к ощущениям в груди и боюсь, вдруг он будет ТАМ?
- За что? За твое поведение? Это я сидел рядом в те моменты, когда ты была со своими мужчинами и забрасывал тебя сомнениями. Ай, как же ты себя можешь теперь наказать! Я так никогда не смогу, как ты сама!
Хотя, тавтология получается. Я, это ведь – ты.
- НЕТ! – я опешила. - НЕТ! Только не это, а то…
- А то что? Получится как в том фильме. Всех-то она боялась, а в итоге маньяком оказалась только она сама? В том фильме, милая, смысл был превосходный. Мы сами все твоим  своей жизни, она была больная, а ты такая же, неосознанная. Ты телефон отключила и не знаешь этого, потому что я могу управлять твоими действиями. Тело у нас одно на двоих. Это я бил твоего Игоря, это я прислушивался ночами к боли в шраме, это я уговорил тебя обижаться, потому что так «выгоднее». Но нет, нам же мало было играть обиду, нам же надо было ее ПРОЧУВСТВОВАТЬ. А самое поганое время твоей жизни, в которое ты ни за какие коврижки не вернешься? ЭТО ДЕТСТВО ТВОЕ, ШАНТАМАНИ! Ты много видела и тебе было страшно, ты закрылась ото всего. НО теперь ты снова хочешь видеть. Нужно ли тебе это?!
Я бросилась убегать, но чудовище легко догнало меня у двери, схватило мощными лапами и приподняло над землей.
- Если меня здесь нет и быть не могло, как ты себе объяснишь завтра свои множественные ушибы? А? – и оно с силой ударило меня о стену. – Признай меня, прекрати убегать.
-Зачем тебе признание? Комплекс неполноценности?
-У нас с тобой страх недооцененности один на двоих. А начался он здесь, Анастасия-Ангела, здесь на этой же даче. Когда нам было 7 лет. Помнишь ли ты, какую травму получила благодаря старинному воспитанию твоей бабушки? Знала ли ты тогда, что гостю все самое лучшее, пусть даже он и так все лучшее хапает перед твоим носом? А тут такая несправедливость, а? Собственные близкие предпочли ее, обозвав тебя поганой. Нет, такого не говорили? Но подразумевали, Анастасия-Ангела.
На самом деле, дедушка видел, что поганая эта Маринка. Но не могли же они пойти против этикета.
- Могли бы.- прохрипела я, задыхаясь.
- Зря ты так думаешь.- взревело чудовище.- годами заложенные привычки превращаются в мощнейшие программы и уж тут тебе никакое рассужденье не поможет! Да еще и ты любила нарываться! Да, любила! Ответь, зачем? Почему? Для чего? И откуда взялось у тебя желание пощекотать себе нервы? Откуда любовь к скандалам? Знаешь! ТЫ это знаешь в глубине души! Вернись к истокам, Шантамани!
- Отвяжись, отстань! – закричала я, когда чудовище начало меня трясти.
- Если меня нет, то на чем ты держишься, а?
- Есть ты, есть, но только…-Доля секунды, один момент и – посмотри мне в глаза!
Так же резко, как произнесла это, я скинула с него шляпу, левой рукой, а правой стянула вниз платок.
-Ой, Боже мой! Господи, что это?! ААААААААААААААААААА! - Завопила я, увидев его лицо.
Он в свою очередь тоже заорал, отшвырнув меня в сторону и схватившись за лицо.
Самое страшное, что это было МОЕ лицо. С жуткими черными остановившимися глазами, изъеденное шрамами, но МОЕ.
- Это еще что значит? Это что у тебя с лицом? Почему у нас одно лицо? Почему ты мужчина и уродливый?
- Мужчина, потому что ты себя так всегда ставила- уродство, твои шрамы на душе. Вся боль, что тебе причиняли здесь. – заговорило чудовище.- Я твоя обратная сторона медали, я и не должен быть красивым.
Не должен…
И тут он превратился в девушку. В меня, только словно финальная сцена героини боевика. Красивая, но подранная, грязная, но живая.
И если от чудовища веяло холодом и мощью, то от нее несдержанностью и истерикой.
Она сидела скорчившись на полу. Длинные волосы были мокрыми и повисли, белая, явно дорогая майка, была перепачкана кровью и землей, порваны в нескольких местах стильные брендовые джинсы, рука с идеальным маникюром вертела золотую цепочку на шее, а стильные туфли на острой шпильке все больше вдавливались в пол.
Она всхлипывала и теребила цепочку.
Теребила ее, теребила и тут я увидела якорь.
Символ, который я надела на шею, дав слово бросить все и «осесть», если только любимый будет со мной. Борис так со мной и не был.
- Что ты наделала? – забормотала она вдруг, всхлипнув еще громче.- ТЫ ТАК хотела со мной поступить? – она рванула цепочку с якорем и показала ее мне.- Ты так хотела со мной поступить? Все на карту поставить? Поставила? Довольна? Счастлива? Рядом с тобой твоя половина? ТВОЯ? Любит он тебя, точно. – снова нервно заговорила она, откидывая волосы назад.- Ты его тоже, молодец, победила!
НО только БОРИС С нами никогда не будет теперь! ТЫ ВИНОВАТА! ТЫ все! ВСЕ НЕ ТАК СДЕЛАЛА!  Твоя судьба путешествия, Ангела! Так какого черта обещать от судьбы отказаться? Это как купи мне мороженное, я обещаю не делать УРОКИ! Что ты за идиотка! Не слушай карты, не слушай логику, слушать надо было только СЕБЯ! НО УЖЕ ПОЗДНО!
Ты обрекла меня на одиночество длинной почти в ГОД! И ты думаешь, что я ПРОЩУ ТЕБЕ ЭТО?
Ты думаешь, что все можно? Все можно тебе, так как ты у руля, а я задница? Не правда, Шантамани! Ты мне столько лет жизни испортила! Столько загублено всего!
При способности влюбляться с четырех лет, мы были одинокими и закомполексованными. Очень несчастными! ДО 15-ти ЛЕТ! И ты думала, что это жизнь?
Когда ты в дешевых тряпках? В некрасивой одежде? А выделится из толпы мама предлагает, понимая под этим совершенно другое?
Нет, говорю тебе! Кто теперь чей тайный страх? А?
-Кто ты? – в отличие от первого она меня не пугала. ЕЕ хотелось пожалеть, да только в радиусе метра от девушки была аура такой нервозности, что хотелось уже тоже рвать все на себе и рыдать в голос.
-Чего смотришь? Чего смотришь, дура? Вечно мне приходилось сталкиваться с мнением толпы, потому что ты у нас ни как все! ТЫ особенная, блин, ты другая! Тебе нигде не рады, никто почти тебе не подходит, а как мне надоело это!
Почему мы не можем быть нормальными? Почему не можем быть своими везде?
-Хотя бы потому что нормальные не разговаривают с обратными сторонами своих душ, не запираются на дачах и не молчат пока не поедет крыша. А «своих везде», вообще не бывает.
-Аааааыыыыы.- в ответ девушка так горько зарыдала, что мое сердце сжалось от сострадания. Казалось, что ее переполняет тоска и отчаяние. – Какое мучение…
Какой ужас…только не это…будут ли у нас любовь и друзья? А? Будут?
Я молчала и не знала, что ответить.
В одну минуту лицо девушки исказилось презрительной гримасой:
- Тобой легче манипулировать, чем куклой на ниточках! Бестолковая дура! Вечно все с тобой что хотят, то и делают, а я вынуждена смотреть на весь этот фарс! Тебя как мочалку мотают как хотят, а ты и летаешь как ссаный веник! Ты флюгер, ты вертишься туда, куда дуют! И у каждого доброго самаритянина тысячи логичных причин, что бы ты так и сделала.
 Чего ты добилась?! НУ чего?! Я вовсе смотреть на тебя не хотела, я знать тебя не желаю! А что ты смотришь на меня так, словно не догадывалась, что мы живем в одном теле и разуме? Что мы - одно целое? Мы все! И еще, отдельное спасибо тебе за твою трусость! За твое игнорирование внутреннего голоса! За твою мерзкую натуру! – от ярости у нее побелели костяшки, ее затрясло.- Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! Чего ты стоишь, а? НИЧЕГО ТЫ НЕ СТОИШЬ!!! Все, что ты делаешь, делаешь ты херово!!! – она подскочила ко мне и наотмашь стала бить ладонями по лицу, ногами по ногам, кулаками по спине! Ее удары не были уверенными, но нервными и яростными. – Ты, сучка, ты сильна против слабых! Только против слабых и все! Ты била от души Игоря, ты можешь бить и Владимира, но НИКОГДА твоя трусливая ручонка не поднялась на Ярослава, когда он бил нас всем, чем мог! И так сильно, что у меня сыпались искры из ГЛАЗ!!!!!!!!!!! – каждое свое слово она сопровождала ударом, особенно болезненными из которых оказались шпильки.
Отдышавшись она отошла и продолжила реветь.
-Ты даже нашла такой красивый предлог, такой благородный…Ах, я решила больше никого не бить и не буду…- она сделала пару театральных жестов и расхохоталась нервным заливистым смехом. – Да страшно тебе было и все. Великомученица Ангела! Просто святая. Грустные большие глаза. Такие смиренные. Аха-ха-ха-ха! Боишься, да? Меня сейчас тоже? Нет….неееет… ты смотри, тебе меня жалко? Жалко тебе меня? А если я только твоя галлюцинация, то почему от моих ногтей на твоей коже следы, в комнате такой беспорядок, а нога разбита, и из губы идет кровь? М? Почему?
Мы тебя должны убить? Мы тебя ненавидим? Помни, всегда помни, что мы – это ТЫ! И мы все одно и тоже, но с разных ракурсов, Анастасия-Ангела.
Я смотрела на нее, а она смотрела на меня. Она даже красивее, чем я. О шрамах и рубцах и речи нет. Она стройная и подтянутая, симпатичная, только очень нервная и дерганая.
- Эта стройность, - ответила она. Словно прочтя мои мысли.- далась мне столькими нервами и бессонными ночами, что любой другой умер бы.
Я поняла, - понеслось в голове. Тот был моими потаенными страхами, а эта ЖЕРТВА, что живет во мне. Мои страхи и слабости, но явные. Обвиняет всегда других. И крайне несчастна.
-А ты хочешь видеть тех, с кем работаешь, а? – подначила она меня.- готова спорить, что очень не хочешь. Тебе  со мной даже лучше, чем с ними. Ты же их боишься, да? Ты боишься тотального БАЙКОТА, хотя делаешь вид, что не боишься!
Признай, что ты все еще просто НАСТЯ, просто девчонка в драных туфлях со спутанными волосами! Просто девчонка из 5-го «Д» класса, которая пугливая неудачница и НИЧТОЖЕСТВО! Ты можешь тысячи имен себе наворотить и сотни брендов, но под ними ты скрываешь ВОТ ЭТО!
Теперь уже плакала я, от сдавившей грудь нереальной боли…Как же больно. Как же она права! И она меня ненавидит и презирает. А это значит, что и я себя ненавижу и презираю.
Я сидела на маминой кровати скрючившись и роняя горькие слезы на пол. За что ты меня так? ЗА что Я СЕБЯ ТАК? Почему не видела раньше? Почему не признала? Почему я молчала? Почему никогда не копалась в этом, а закрыла дверь на семь замков и запретила называть себя первым именем, которое фигурировало теперь только в паспорте.
- Трусиха! – выплюнула она.
-Да, это так….я ничего не могу сделать. Вот я и спряталась. От тебя, от себя, ото всех…и я все еще боюсь всех. Боюсь мира, людей, красивых девушек…Да, все еще боюсь, что меня снова унизят.
- Релаксируй, тебя унижать уже некуда. Сама себя не уважаешь и никто не будет уважать. Бля, что все на блюдечке с голубой каемкой? А ВОТ ХРЕН ТЕБЕ! ТЫ НЕДОСТОЙНА!
Пока я сидела и слушала ее, с ужасом понимала, что все, что говорит она мне, говорю сама себе я. ЭТО ЖЕ Я себя так ненавижу, презираю и плюю в себя, как только можно.
Я рыдала слушая ее, рыдала, когда в сознании что-то начало размываться, от пережитого стресса и эмоций, я просто вырубилась и, всхлипывая отключилась.
Последнее, вкрадывалось в сознание, что и по моей внешности она тоже проехалась. Типа, в кого я такое чудовище. Но меня на тот момент, это уже мало занимало. Молчать и сидеть одному, внешность не мешает. И не такая уж она и плохая. Даже хорошая. Просто не всем нравится, ну а что делать? Всем не угодишь…

Утро.
Практика молчания. День второй.

Проснулась как после хорошей истерике. В таких растрепанных чувствах, что даже не сразу начала соображать. Подушка была мокрой от слез, спала и правда у мамы на кровати, а не у себя. Записка на месте, но тело болит, а в комнате беспорядок.
Что тут творится?
Я схожу с ума или вижусь со своими страхами? Наверное, и то и другое.
Никого не было, никого и ничего кроме солнечного света, шуршащих в округе дачников и головокружения. Я молчала, хотя так хотелось поделится с кем-нибудь впечатлениями от этой ночи. Может быть я с ума сошла?
Может быть это раздвоение личности? Может быть я пополню ряды шизиков в психушке?
Я выпила чаю и полезла на крышу сарайчика.
Села медитировать там. Это было очень красиво, релаксивно, пусть всего в двух метрах от земли, но мне нравятся даже небольшие высоты.
Мысли смолкли и я просто смотрела, смотрела и смотрела, вспоминая иногда фразу «Всегда что-то происходит».
А потом сознание остановилось и я и не заметила, как наступила ночь, а на крыше позади меня сидело то самое чудовище, что и в первую ночь. Я увидела его краем глаза, но собиралась сделать вид, что не заметила, подумав, что тогда оно может, уйдет.
Я вдруг вернулась к мысли, что схожу с ума, что пополню ряды психов в психушке. Если я вижу то, чего не видят другие…Я знала, что молчать мне нельзя, что этим все кончится. Или что послезавтра я не смогу заговорить. Мне казалось, что я молчу уже четыре долгих недели… А на самом деле только второй день плавно переходит в ночь.
- Ты хочешь поговорить об этом со мной? – раздался утробный глухой голос позади меня.
- А если я вообще не хочу с тобой разговаривать? – ответила я через какое-то время.- Ты уйдешь?
- Всегда разговаривала. Весь день разговаривала, все утро. А когда я появляюсь, ты не хочешь меня видеть. Или правильнее будет сказать, «хочешь не хотеть меня видеть».
Всегда, когда ты думаешь о чем-то потаенном и страшном, о чем-то крадущимся к тебе, о немых убийцах - ты говоришь со мной. Я твоя потаенная сторона. И ты второй раз отворачиваешься от меня. А я никуда не уйду. Мы все это ты, а ты это мы. Откуда ты знаешь в каких еще мирах я стою у руля, а ты смотришь на мир моими глазами?
- Я одержима?
- Нет. Все так выглядят. Но мало кто может быть знаком с собой, дорогая.
- Я не хочу быть такой. Я хочу быть чистой и прозрачной как слеза.
- Тогда тебе либо надо стать святой, либо родится улиткой.
- Почему?
- Святые уже очистились, улитки ЕЩЕ НЕ запачкались. Все остальные, хоть ты тресни, но и самые лучшие люди не без грешка в душе. Помнишь своего ЭНКИ? Он такой великий экстрасенс, а такой врун и халдей.
-Не называй его халдеем. Он от Бога.
-Ничего плохого я не сказал. Ты тоже от Бога, а погодой по своему усмотрению иногда управляешь. Ну, страшно тебе, вызовем дождик.
- Перестань пожалуйста. Почему ты снова вернулся.
- Поговорить. Мы так много говорили друг другу когда ты меня не видела.
-Но я всегда чувствовала, что выглядишь ты именно так.
-И прихожу только ночью. Как все потаенное и страшное. Но я люблю тебя, ты это я , я это ты. И ты и любишь себя и ненавидишь и презираешь и хочешь поменяется и боишься.
Когда я замолчу, ты останешься в тишине. И, кстати, сидение на крыше. Тебя действительно не спасет.
Я не подойду ближе, но могу одними разговорами вселить в тебя ужас. ТЫ мастер этого дела, мастер своего же фильма ужасов. Мастер создавший меня….все свои страхи.
Он вроде еще что-то говорил, что-то успокаивающее, а я свернулась калачиком и заснула. Вклинился женский голос…
А потом тишина… и снова голоса… много голосов, сотни, тысячи, целая толпа орет и вопит, стонет, плачет, смеется.
Я вскочила. Уже утро. Я на крыше. Я нормальная или нет?
Я скатилась с лестницы, добежала до туалета, так как вчера весь день там не была и теперь очень хотелось.

День…
Третий день практики молчания…
Голоса смолкли, и я погрузилась в тишину. Я решила остаться еще на пару дней, я поняла, что могу сойти с ума и потому сама отправила смс на нацарапанный в записке номер с просьбой забрать меня еще через два дня.
Ответом стало лаконичное: Заберем.
И опять тишина. Я избегала соседей, дабы не быть вовлеченной в разговор, а потому пряталась в доме. Мне было скучно, я молчала. Я спала, что бы сократить время.
 Вечерами приходили мои тени. Много теней. Самые радужные воспоминания, страшные моменты, любовь и страдания. В момент самого релаксивного состояния прибежала симпатичная маленькая девчонка, опять же, черты лица мои, но чуть измененные. Она скакала, дергала меня, прыгала, уговаривала уйти отсюда, поговорить с кем-нибудь, хотя бы с ней и произносила тысячу слов в минуту. Я поняла, что это вот моя суетливая сторона. Мне всегда снились цветные сны.
Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Я заговорила с цветами, со стенами дома, с землей и воздухом, с огнем и озером, с пауками на стенах времянки и с печью добротного нового дома, причем я игнорировала шатающихся за мной попятам вечерами чудовище и истеричку, которые обсуждали меня за спиной.
- Вы мне надоели, - сказала я один раз.- уходите.
- Ну-ну.- красивая истеричная девушка скорчила мне рожицу, уходит не уйдет. Да и монстры никуда не денутся.
- Мой долг вас выгнать?
- Твой долг 15 штук Энки, остальное на свое усмотрение.- пожала плечами девица.
Вскоре, мне показалось что прошло больше дней, меня перестало что-то пугать, перестали терзать сомнения, прекратился ужас чего-то подползающего и потаенного, страшного, копошащегося в моей душе. Прекратился страх того, что чудовище никуда не уйдет и что оно поселилось в моей душе навсегда.
Однажды оно исчезло, наверное потому что исчезли страхи. А что? Чего мне теперь боятся, когда нет ничего потаенного. Я, конечно, поговорила со своим телом, я перенастроила свой организм еще лучше, чем было, я поняла, что начала молодеть. Вот только в календаре путаюсь. Я узнала, что опухолей нет, узнала еще много нового. Я связывалась с любой точкой планеты и черпала любую информацию откуда угодно, я даже не сомневалась, что все это настоящее.
Я знала как себя чувствуют мои родители, мои кошки, знала, что в аэропорту люди садятся в самолет и кому из них страшно. Внушала им мысли спокойствия, обещала удачный полет. И мне верили.
Я перестала переживать, для чего мне это? У меня теперь целый мир на связи, я со всеми и всегда могу договориться. Я могу договориться с ЧЕМ УГОДНО.
Переживать мне не с чего. Приеду домой и стану супер звездой. Подниму свои романы на новый уровень, обязательно опишу этот опыт, а пока снова сажусь и смотрю в окно, общаюсь с деревьями, с ветром, облаками, машиной соседа, которая отказывается заводится.
 Маме написала, что все со мной хорошо.
Ребятки обманули меня и не приехали. И я знала зачем, я уже приснилась им обоим и сказала, что фиг с вами, заберите меня как почувствуете, что мне это надо.
Снова смотрю в зеркало. Кожа разгладилась.
 Кстати, я же не мылась целый день. Надо.
Просила организм вывести ВСЕ ШЛАКИ, ВСЮ ГРЯЗЬ, ВЕСЬ накопившийся за жизнь в городе смрад.
Господи, никогда такого не делаете, если не головы потом к суткам боли, поноса, рвоты, гноя из все возможных мест и грязиточения прямо из пор кожи.
Я не думала, что в молодой девушке может быть СТОЛЬКО ДЕРЬМА, Вот бы представить, так обделаться можно.
Я выкинула всю тушенку, потому что она начала со мной заговаривать сообщая историю непродолжительной, но мучительной жизни коров,
Я вынуждена была теперь учится отключаться, потому что стали пробиваться мысли окружающих меня соседей, а они думали ТАКОЕ, что даже в самых грязных бульварных похабных книжонках не пишут. Мне стало страшно, что люди стали (или всегда были?) такими.
Я сидела сутками и молчала, мне все равно уже было какой на календаре день. ЗА меня беспокоились, я не смнимала трубку. Я решила, что такое состояние довести надо до точки. Тени исчезли и перестали меня донимать, а это вероятность того, что я достигла с собой хоть какого-то согласия. Хотя бы временного перемирия.
Я загадывала погоду, как научилась еще во время уральской экспедиции, читала мысли, информацию, считывала с людей образы тех, кто с ними рядом, видела на десять поколений назад и варианты развития будущего. Понятно теперь почему Энки жил один в горах, медетировал. Вот почем он такой сильный.
Кстати, Энки стал иногда меня навещать. Он был рядом, но тоже молчал. Мы не вели мысленный диалог. Просто вместе молчали.
У меня не болело ничего, а сон пропал, это значит, что я тут уже более пяти дней, но это и так я была уверена. И есть расхотелось. Я худела на глазах, желудок сжимался и вскоре еда стала мне почти совсем не нужна.
 Вместе с тем я больше не боюсь даже нахальных девчонок, даже осмеяния окружающих, даже одиночества.
 Нельзя боятся того, чего нет. Одиночества не существует, в этом мире все на столько взаимосвязано, что один ты остаться просто не можешь. Замолчи и услышишь цветы, открой душу и почувствуешь поддержку стольких существ на земле, что ты поймешь, что за тобой стоит целая АРМИЯ!
А чего стоит один лишь родовой канал… О! Это что-то!
 столько есть предков живущих в разные эпохи от главы своего рода, до совсем недавних покойных потомков. Боже мой! Соединится с родовым каналом, наладить эту связь это ТАКАЯ МОЩЬ!
И столько их, тех с кем можно поговорить, что кажется, что с земными людьми и говорить уже не успеваешь.
Боже мой! Сколько же разных людей у нас в роду было. А так же был и знахарь. И он начал меня обучать. Может быть это и последняя стадия ненормальности, но все его знания я проверила. И ОНИ РАБОТАЛИ! А я лично в медицине совершенно не разбиралась до сего момент я.
 Я стала за ним записывать. В последствии вылечила многих посредством его рецептов.
А позже я поняла, что едва ли когда-нибудь вообще вернусь к миру.
Но в один прекрасный день зашумел мотор у калитки и в голову ворвались потоки чужих мыслей. Они были плавные и нежные, вполне спокойные и осознанные, я узнала эти мысли, этих людей, я знала, что они приедут, но секретом оставалось, что сегодня. Почему не почувствовала? Они скрыли, значит. Скрыли и все тут.
Они пришли и забрали меня, сказав, что уже хватит, я свое отмолчала.
Но я почему-то уже не горела желанием тарабанить все. Бросаться им на шею с воплями о впечатлениях. Это для меня было все и так уже настолько ясной истореий разложенной по полочкам в мировом банке информации. Что толку-то о ней говорить?
Я обняла своих друзей. Мы собрали мои вещи, посадили меня в машину, которая широко улыбалась мне своей машинной душой и поехали обратно в Москву.
- Мне столькое открылось.- сказала я наконец.
-Не переживай, все хорошо Нам энки вчера велел тебя забирать.
- Вы знакомы с ним?
-Все мы в этом мире немного знакомы друг с другом. Пусть нас он не любит, но любит тебя. Мы знали, что заберем тебя сегодня, а его звонок стал еще одним подтверждением. Ну ты как?
Я вместо ответа взяла одного из них за руку. Рука была теплая и рассказывала его историю, а я хотела рассказать ему свою.
- Мы тебя поняли. - Сказали они.- Но с большинством тебе все равно придется говорить.
-Наверняка.- согласилась я, глядя, как небо улыбается мне в пути, а дорога изгибается в такт музыке играющий в машине.