Евангелие от бабочки работа над текстом

Вечером, после ставшей уже ритуальной, прогулки, она всякий раз возвращалась домой одним и тем же маршрутом, - поворачивала направо от аптеки, и, минуя узкий уголок чужого дворика, оказывалась прямо перед старым мостом, пугающим своими тугими выпуклостями случайно оказавшегося здесь стренджера, перед мостом, который натянутыми своими изгибами мог испугать рассеянного путника, перед мостом, изгибающим спину над черной рекой... О том, что никакой реки нет, можно было догадаться стоя уже посередине моста, и глядя в зияющую темноту, из которой доносилось визгливое тявканье подрастающего собачьего молодняка... Здесь Елена всегда останавливалась. Она доставала из сумочки изящное зеркальце в тонкой металлической оправе, и положив его на перила, аккуратно высыпала на стеклянную поверхность несколько волшебных кристалликов... Чуть позже, всхлипнув пару раз от приятного жжения, она быстро-быстро стучала подушечкой безымянного пальца по одной, затем по другой ноздре. И смотрела вниз, на воображаемую воду. Ей грезились длинные узконосые гондолы, вереницей плывущие по воображаемой реке, и если присмотреться - было видно даже поблескивание крупных белых зубов на темном силуэте длиннорукого гондольера, снизу-вверх глядящего на проплывающую над головой Елену... Но тявкали щенки. Кружилась голова. И впереди была еще половина дороги домой, - половинка моста, пандус Криплозоологической Академии, цветение кактуса в окне третьего этажа, поиск ключей, ступени...Словом столько деталей! А ведь известно, что когда человек начинает врать - в его речи появляется огромное количество ничего не означающих деталей, - и разве всё это - не плод чьего-то загнанного в угол воображения?

Когда Ключ был наконец вставлен в узкую металлическую щель дверного замка, повернуть им оказалось чрезвычайно просто. Следовало сделать небольшое усилие, и он с пружинным мягким скрежетом совершил оборот, затем ещё один...Тяжелая дверь вздрогнула, и ослабила объятья.
Дверная ручка, - слабая стилизация со львиной пастью, и с продетым в эту пасть медным кольцом, - лев плотно сцепил челюсти, не желая выпускать кольца из пасти, но наконец дверь отклонилась и две из предложенных четырех вершин прямоугольника поменяли свои координаты в пространстве...Можно было смело входить вовнутрь.

В комнате справа, самой близкой по коридору, жила Агрофена Сергеевна Винтер. Она работала в ночную смену и часто задерживалась на дежурствах, так что как минимум дважды в неделю, они встречались, и некоторое время шли в сторону дома вдвоём, обсуждая нейтральными голосами политические вопросы и цены на продукты.Но иногда разговор мог зайти и об эзотерике, и тогда Елена брала Агрофену Сергеевну подруку...На Агрофене Сергеевне был длинный малиновый плащ, делающий её похожей на подвядший бутон розы.А над верхней губой золотился похотливый пушок, который становится особенно заметен у женщин после сорока пяти лет...Она рассказывала, что встречается с сыном Председателя. Они шли рядом. Елена смотрела на икры ног Агрофены Сергеевны, с натянутым изгибом темного шва на темных чулках, впитавших как рентген, очертания негативного изображения, с высоким подъемом и изящной косточкой на гладкой лодыжке... - Харидвар – сердце Индии, - рассказывала Агрофена Сергеевна, - Именно туда стекаются толпы паломников, совершающих там ритуальное омовение в Ганге, направленное на смытие грехов... Особый интерес представляет вечерняя церемония «пуджи», когда от зажженых свечей, плывущих по Гангу, становится странно тоскливо. Я сразу вспоминаю волшебные ночи на Ивана Купалу, как девушки плетут венки, и вставляют в них тонкие свечки... А если проехать чуть выше по течению, Харидвара находится Ришикеш, с бесчисленным количеством храмов, школ йоги...