Алаверды любви

ЛЮБОВЬ

"Она крепко сжимала руку Игорька, смело, и вместе с тем нежно смотрела на него широко открытыми глазами,  и в этом взгляде не было ни упрёка, ни осуждения, ни жалости об уходящей жизни,  только безграничная любовь, которая обволакивала Игорька, наполняла одновременно светлой радостью, надеждой и страхом, и от этих противоречивых чувств по спине Игорька поползли мурашки, его бросило в холод, потом в жар,  сердце его сдавило стальным обручем, сдавило до нестерпимой боли, всё тело изнывало от множества впившихся в него колючек,  и в этом нагромождении невыносимых мук начало прорастать незнакомое ранее Игорьку чувство, то ли отчаяния, то ли скорби, то ли жалости, он до жара в мозгах напрягал свои мысли, чтобы вспомнить это чувство, разобраться в нём, сравнить его с ранее испытанным, вспоминал случаи из жизни, из литературы, пока не обозначил его одним всеобъемлющим словом, которое вначале  и произнести боялся, и не верил в него, и пытался отмахнуться, но оно всё громче и громче звучало в ушах, стучало в мозгах, разрасталось до гигантских размеров, наполняло всё тело, и когда  вырвалось наружу, оказалось, что слово это – ЛЮБОВЬ, да, именно любовь, он только сейчас вдруг, в одно мгновение, понял, что все эти годы любил Агнессу."


Если бы Игорьку кто-нибудь сказал, что он женится, то он принял бы это за неудачную шутку. Вы, скорее всего, не поверите мне на слово, и потребуете доказательств? Пожалуйста. Как говорят в Одессе, их есть у меня. Ну, согласитесь, что в двадцать лет ни один парень не думает о женитьбе. Тем более, если этот парень – Игорёк, единственный сын состоятельных родителей, избалованный ими донельзя,  университетская краса и гордость, любимчик преподавателей и студенток. Высокий, стройный, черноволосый, кучерявый. Мама в нём души не чает, пуговицы застёгивает, шнурки завязывает, рубашечки-брючки наглаживает. Папа балует, чем только может. А студенточки роятся вокруг него, как осы вокруг патоки. И такому – жениться? Нет, если бы кто-нибудь сказал, что Игорёк когда-нибудь женится, он принял бы это за неудачную шутку.

А если бы кто-нибудь сказал, что Игорёк женится на Агнессе – тут было бы не до шуток. Игорёк просто набил бы ему морду. И был бы прав. Ага, вы не знаете, почему Игорёк был бы прав? Это потому, что вы не знаете, кто такая Агнесса. Агнесса – соседка Игорька по площадке. Маленькая, щупленькая, худенькая, всегда полусогнутая, так что Игорьку она – по пояс. Ходит без  бюстгальтера, потому что бюста нет, ноги зажигательные, то есть, как спички, джинсы носит на два размера больше, и всё равно между ног достаточно места, чтобы проехать велосипедом. Плюс имя – Агнесса. Почти, революционерка какая-то.
Вы уже поняли, что выросли они не то, чтобы на одной площадке, а почти в одной квартире, потому что двери их квартир много лет назад были отгорожены от лестничного марша тамбуром, в котором они ещё детьми играли в куклы и машины, так как были одногодками.  Агнессу он знал, как свои пальцы, жалел её за убогость, так и относился к ней, как к необходимому атрибуту лестничной площадки, никогда с ней не заигрывал, как с девушкой, браться там было не за что, он и не пытался это делать, но каждый раз при встрече демонстративно целовал ручку, пока однажды не увидел, как она этой ручкой, даже не облачив её в перчатку, чистит  унитаз…
Так что, если бы кто-нибудь сказал, что Игорёк женится на Агнессе – тут было бы не до шуток. Игорёк просто набил бы ему морду. И был бы прав.
Но человек предполагает, а Бог располагает…
Неожиданно жизнь Игорька круто изменилась.Сначала умер отец. В полном расцвете сил. Внезапно. На работе. От инфаркта.


Игорёк смерть отца в полной мере не прочувствовал, умер, и умер. Одним
родителем стало меньше, и всё. Только и всего, что теперь о нём будет заботиться одна мать. А вот мать переживала потерю мужа тяжело. Болезни, одна за другой, наваливались на молодую женщину, пока не уложили её в постель. Вот теперь Игорёк, наконец,  осознал, чем для него были отец и мать. Были они всем. А Игорёк, оказывается, был никем. Без них он был нуль. Ни купить, ни приготовить, ни посуду помыть, ни в комнате прибрать.
Разумеется, заботу о нём взяли на свои плечи мать и отец Агнессы, ну, и сама Агнесса. Люди они были добрые, долгое время жили рядом в мире и дружбе, и как-то само собой получилось, что после смерти отца и болезни матери, семьи их соединились в одну: однажды кто-то просто не замкнул одну дверь, вторую, замки зафиксировали, тамбур всё равно закрыт, никто не войдёт, а при открытых дверях проще ухаживать за больной матерью, особенно, когда Игорька нет дома: накормить её, подать  утку, убрать, приготовить. Ну, а когда у Игорька закончились продукты, соседи стали готовить еду у себя в кухне на всю  большую, объединённую семью. Агнесса ухаживала за больной женщиной, как за своей матерью, и за Игорьком успевала проследить, накормить, постирать, убрать.
Так они прожили три года. Игорь и Агнесса закончили университет, устроились на работу. Родители Агнессы за это время ни разу не отлучались в отпуск, - были поглощены заботой о матери Игорька. Игорёк принимал их заботу, как должное, и к Агнессе относился по-прежнему.
Мать Игорька, видя такие их отношения, взяла с сына слово, что в благодарность за их заботу, он женится на Агнессе. Игорёк поклялся матери, что выполнит её просьбу, тем более, что и мать не собиралась умирать, её здоровье пошло на поправку, и Агнесса, как он рассуждал, не будет ему помехой в жизни: ни на что не претендует, на работе девчонок полно, а мать обижать он не хотел.
Но случилось так, что затишье было перед бурей, из  очередного приступа мать не вывели, и она умерла.
Игорёк и эту потерю перенёс спокойно, ведь, в принципе, в его жизни опять ничего страшного не произошло, да, умерла мать, но осталась Агнесса и её родители, которые уже три года смотрят за ним, как за родным сыном, а что Агнесса перейдёт в его квартиру, - так она давно уже перешла…
Свадьбы никакой не делали. Сходили в ЗАГС, расписались, распили бутылку шампанского, и Агнесса ушла спать в свою комнату.
Игорёк никогда не приводил домой девушек. Стеснялся родителей. Потом умер отец, заболела мать. После похорон матери был траур. И вот – женитьба на Агнессе. Он даже не представлял, что делать с женой, как себя вести с ней.
Утром Агнесса пришла к нему, приготовила завтрак, застелила постель, прибрала в комнатах, и упорхнула на работу. Только теперь Игорёк задумался. Он привык, что все сложные вопросы за него решали папа и мама. Была бы мама жива, она бы посоветовала ему, что делать. Мама, мама… Ты меня женила, а что дальше?
Вечером Игорёк Агнессу не отпустил. Они легли спать вместе. Она оказалась не лучше и не хуже других его девушек. С детства привыкший удовлетворять все свои потребности, Игорёк и тут не изменил своим привычкам, сделал, что считал нужным, и спокойно заснул.
Более того, он не изменил и остальным своим привычкам, встречался, с кем хотел, уходил и приходил, когда хотел, и отчётов никому не давал. Впрочем, их у него никто и не требовал. Агнесса безропотно исполняла свои обязанности, и Игорёк был уверен, что она счастлива. Даже когда через год у них родилась дочь, на образ жизни Игорька это никак не повлияло. Он знал, что в семье бывают дети, был к этому готов, и не собирался из-за этого рядового случая менять стиль своей жизни. Уж так он был воспитан. А Агнесса с утроенной энергией успевала обслуживать всех: и Игорька, и маленькую дочь, и своих родителей. Что правда, то правда, на работу она не ходила, была в долгосрочном малооплачиваемом декретном отпуске, но Игорёк зарабатывал хорошо, денег хватало и на семью, и на расходы, связанные с побочными связями, которые он и не думал прекращать.
Через три года у них родился мальчик, Агнесса была на седьмом небе от счастья, всю энергию тратила на уход за детьми, и Игорёк совсем отстал от неё, направив свою энергию на зарабатывание денег. Это у него хорошо получалось, и Агнесса, поглощённая домашними заботами, прощала Игорьку его мелкие шалости…
Шли годы. Родители Агнессы были вынуждены уехать в другой город. Молодые остались сами. Дети пошли в школу. Забот прибавилось, но Агнесса по-прежнему крутилась, как белка в колесе, и всё успевала. Ну а Игорёк, несмотря на возраст, никоим образом не поменял свои привычки: проводил время в ресторанах с друзьями, подругами, ходил под парусами на яхте, ездил на лыжные трассы Домбая, часто бывал на заграничных курортах. Открыл на Агнессу счёт в банке, и ей, и детям привозил дорогие подарки, этим и ограничивал свои заботы о семье.
Когда судьба в очередной раз жестоко обошлась с Игорьком, у него не дрогнул ни один мускул. Известие о том, что сын и дочь, возвращаясь из пионерлагеря, погибли в автокатастрофе, он принял с олимпийским спокойствием: теперь в семье будет на два человека меньше. Купил место на престижном кладбище, организовал пышные похороны, заказал дорогие памятники. На истошные вопли Агнессы он не обращал внимания, переносил их спокойно. Когда она после похорон замкнулась в себе, перестала готовить еду, Игорёк всего лишь начал чаще ходить в ресторан. Так уж получилось, что их не соединило ни счастье рождения детей, ни горечь их утраты.
А Агнесса таяла не по дням, а по часам. Каждое утро она уходила на кладбище и сидела на могилках детей до позднего вечера. Вскоре она так ослабла, что не могла самостоятельно ходить, и Игорёк, по пути на работу, завозил её на кладбище, а в конце дня забирал и привозил домой. Если ему случалось задержаться у друга или подруги, он заезжал за Агнессой поздно вечером, и она никогда не упрекала его, не делала замечаний, ни о чём не просила. Но задержки эти происходили у Игорька всё чаще, он купил Агнессе мобильный телефон. Теперь он утром отвозил её на кладбище, а в конце дня она заказывала такси и ехала домой без участия Игорька.
Однажды утром Агнесса не смогла выйти в столовую. Игорёк вошёл в её комнату, посмотрел на тщедушное тельце жены, и, впервые за многие годы в его душе защемило какое-то непонятное чувство. Он вскипятил воду, заварил кофе, и, не зная, какой она любит, спросил:
- Тебе сколько ложек сахара?
- Четыре, - просто ответила Агнесса.  – Я люблю сладкий.
Её простота сразила Игорька наповал. Как же так? Это его жена, мать его детей. Она их выносила, родила, выходила, воспитала, выстрадала их гибель,  всё это время ухаживала за его больной матерью, за ним, прощала все его выкрутасы, а он даже не знает, что она любит сладкий кофе. Что помешало ему узнать это раньше? Да что там это, он ничего о ней не знает, потому что знать не хотел, не считал её человеком, принимал за вещь, необходимый атрибут лестничной площадки, квартиры, семьи. Чужие ему женщины клянчили деньги, обманывали его, изменяли ему, а его жена в это время создавала  уют в его доме, берегла его покой, воспитывала его детей. Почему так произошло? Кто в этом виноват?
Агнесса допила кофе, поставила чашку на стол.
- Отвези меня к детям, - попросила она.
Игорёк спустился в гараж, завёл машину, подогнал к подъезду. Агнессы не было. Он зашёл в квартиру. Агнесса, держась за стены, медленно продвигалась к выходу. Игорёк взял её на руки, вынес, усадил в машину.
Весь этот день он пробыл с Агнессой на кладбище. Первую половину дня они сидели молча, думали каждый о своём. Потом Игорёк съездил в магазин, купил коньяк, закуску. Впервые они вместе помянули детей. Разговаривали мало. Агнесса вообще была молчунья, а Игорёк не знал, о чём можно говорить на кладбище, опасался сказать что-то не то. Вон и первой рюмкой он хотел почокаться, да Агнесса остановила его, - не положено. Сделала замечание впервые в жизни, боязливо, но Игорёк отреагировал спокойно.
На следующее утро Агнесса не смогла подняться с постели. Игорёк, прежде чем уйти на работу, отнёс Агнессу в ванную, помыл, перенёс в кухню, покормил, отнёс в кровать. Сразу после работы вернулся домой. Агнесса была совсем плоха. Игорёк подошёл, сел рядом, взял её за руку. Агнесса, в меру своих сил, сжала его руку, попросила:
- Поднеси меня к окну.
Игорёк перенёс её в кресло, открыл окно. Агнесса заговорила:
- Когда погибли дети, я не хотела жить. Молила Бога, чтобы он взял и меня к себе, вместе с ними. Надеялась, что скоро окажусь там, с детками. Всё шло хорошо, здоровье моё таяло быстро. И вот теперь, когда его совсем не осталось, я поняла, что не хочу умирать. Я так люблю красное солнце, голубое небо, синее море, зелёные деревья, люблю дождь, ветер, люблю эту прекрасную землю… Но больше всего я люблю тебя. Люблю с детства, с той поры, когда ты ещё ходил без штанов. Я постоянно думала о тебе, каждую ночь видела тебя во сне, тысячу раз мысленно объяснялась тебе в любви, но ты не обращал на меня внимания, не замечал меня, на моих глазах крутил любовь с другими девушками… Я не могла тебе признаться в своих чувствах, не смела, не имела права лишать тебя свободы выбора. Это сделала за меня твоя мать. Боже, как я была счастлива, думала, что с появлением детей ты изменишься. Увы, этого не произошло.  Мы молоды, могли бы ещё родить сына и дочь, но я знаю, это ничего не изменит, не хочу повторять свои ошибки, не хочу предавать память о погибших детях. Именно  поэтому не хочу умирать, хочу ухаживать за могилками, садить цветочки, поливать их, только в этом я вижу смысл своей жизни. Ты этим заниматься не будешь. Но Бог внял моим молитвам и пригласил меня к себе. Ему я не могу противиться…
Игорёк сделал жест рукой, пытаясь остановить её, но она положила его руку на своё колено, прижала ладошкой, и продолжала:
- Не останавливай меня. Я не могу с этим уйти в могилу. Ты должен всё знать. Раньше я ни за что бы не отважилась на такое, но теперь, когда дни мои сочтены… Да, я знаю, ты никогда меня не любил, и если бы не клятва, которую ты дал своей матери, ты никогда бы не совершил эту глупость. Вон сколько девушек, одна другой лучше, бегают за тобой. Я тебя недостойна. Связав свою судьбу с моей, ты совершил подвиг. Я благодарна тебе за это. Что бы там ни было, но с тобой я познала  любовь, родила от тебя двоих детей, познала радость материнства. Вы, мужчины, не знаете, какое это счастье – почувствовать в своём теле всплеск мужской энергии, способной зародить в чреве новую жизнь, услышать под своим сердцем биение сердца нового существа, зачатого с любимым человеком, ощутить его толчки, оповещающие о том, что скоро оно запросится наружу, появится на свет.  Богу было угодно забрать моих детей, я много страдала из-за этого, но умираю  со спокойной душой: я выполнила своё предназначение на земле. И если мне придётся прожить ещё одну жизнь, я проживу её точно так, как прожила эту, ибо ни о чём не жалею. Я благодарна тебе за жертву, которую ты принёс во имя меня, за то счастье, которое ты мне подарил, и не обижаюсь на тебя. Твоей вины нет в том, что ты меня не любил. Ты никого не любил, ни отца, ни мать, ни детей. Это твоя беда, а не вина. Об одном прошу: похорони меня рядом с детками, и не забывай ходить к ним на могилку. Не дай сорнякам надругаться над невинными созданиями. Пусть ты не любишь меня, но дети не виноваты, их ты не должен забывать.
Она крепко сжимала руку Игорька, смело, и вместе с тем нежно смотрела на него широко открытыми глазами,  и в этом взгляде не было ни упрёка, ни осуждения, ни жалости о уходящей жизни,  а только безграничная любовь, которая обволакивала Игорька, наполняла его одновременно светлой радостью, надеждой и страхом, и от этих противоречивых чувств по спине Игорька поползли мурашки, его бросило в холод, потом в жар,  какбудто сердце его сдавило стальным обручем, сдавило до нестерпимой боли, всё тело изнывало от множества впившихся в него колючек,  и в этом нагромождении невыносимых мук начало прорастать незнакомое ранее Игорьку чувство, то ли отчаяния, то ли скорби, то ли жалости, он до жара в мозгах напрягал свои мысли, чтобы вспомнить это чувство, разобраться в нём, сравнить его с ранее испытанным, вспоминал случаи из жизни, из литературы, пока не сформулировал его одним всеобъемлющим словом, которое вначале  и произнести боялся, и не верил в это, и пытался отмахнуться от него, но оно всё громче и громче звучало в его ушах, стучало в мозгах, разрасталось до гигантских размеров, наполняло всё его тело, и когда  вырвалось наружу, то оказалось, что слово это – ЛЮБОВЬ, да, именно любовь, он только сейчас вдруг, в одно мгновение, понял, что все эти годы любил Агнессу, любил свойственной только ему любовью, и если бы ранее осмелился признаться в этом, сначала себе, потом ей, потом детям, всё было бы иначе, вся жизнь потекла бы по другому руслу, он не растрачивал бы свои чувства на посторонних, чужих и не нужных ему женщин, а занимался устройством своего счастья, ведь она всю свою недолгую жизнь только этим и занималась, терпела все его выходки, любила его, и не осмелилась признаться в этом, на миг ему показалось, что ещё не поздно всё исправить, выдохнуть из себя это волшебное слово, оно вернёт силы умирающей жене, воскресит погибших детей, а, может быть, и мать с отцом, ведь они тоже никогда не слышали от него это слово, он был уверен, что всё зависит только от него, от его смелости, от его желания признаться в этом святом чувстве, стоит только произнести это слово, и его вина стократно уменьшится, и всё пойдёт на лад, и он, набравшись смелости, глубоко вдохнул, и уже открыл рот для решающего подвига, для надёжности сжал руку Агнессы, но её рука уже была холодна, и только безжизненные глаза продолжали нежно смотреть на Игорька, наполняя его душу смертельным ужасом.

От улыбки Дайджест http://www.proza.ru/2009/09/26/484