Нас ждут из темноты

               

  Я никогда не был экстремалом. Нет, то есть трусом я тоже не был - не шарахался от каждого куста в тёмном лесу, по безлюдным улицам ночью ходил спокойно, в одиночку спать не боялся. Но бывают иногда у человека этакие вот иррациональные страхи, как "чёрная рука" или "тот, кто живёт под кроватью" у детей. За мной наблюдали.
  Сначала я не знал, кто конкретно, кому это вообще нужно. Ну кому может быть интересно подглядывать за пятнадцатилетним пацаном? Да никому! Таких, как я тысячи, миллионы, я ни чем не отличаюсь от других пацанов, так какого хрена, скажите на милость, какие-то идиоты будут тратить своё время на слежку, наблюдение, подглядывание за мной! Именно так я себя и успокаивал, когда, порой прямо физически, ощущалось присутствие чужих глаз.
  На свой восемнадцатый день рожденья я получил в подарок часы, Иван подарил. Мы с ним давно друг друга знали, лет десять уже. Ванька учился не в нашей школе, но так как дворы наши были рядом (через один), после школы мы часто шатались вместе. Уж сколько подвалов и чердаков вместе облазали!
  Кстати, с Наташкой меня тоже Ваня познакомил. Она в его школе училась, на год младше нас была и к школьной элите (этаким подкрученным девахам) не принадлежала. Да мне и не нравились те курицы, раскрашенные так, будто собрались в конкурсе клоунов учавствовать. Наташка была не такая, она была... ну... настоящей, что ли. В ней сразу виделся человек, личность. Она не пыталась с умным видом изрекать что-то философское и не старалась казаться более умной. Она именно была такой, хотя и не лезла с советами куда ни попадя и не умничала, поправляя других. В ней просто чувствовалась та самая глубинная мудрость, за которую женщин воспевали поэты во все времена. Она была классная!
  И, мне кажется, Ванька не очень обрадовался тому, что у нас с Наташкой как-то всё сразу само собой сложилось. По другому не скажешь, именно сложилось и всё тут. Не знаю, кто придумал эту сказку про две половинки, которые идеально подходят друг другу, но очень этому типу благодарен - прямо как про нас сказано. Ванька, может, свои виды на Наташку имел, а может просто зацепило его, что она сразу ко мне прониклась, что сблизились мы так быстро.
  А те часы... Я только потом понял, почему он мне их подарил.
  В общем-то, забавный такой будильник, на потолке цифры зелёно-голубые высвечивает, довольно хорошо видные в тёмной спальне. Правда, дизайн немного необычный  - сам корпус часов строгий, угловатый, чёрный, а вилка для розетки какая-то... странная. Штырьки-контакты пустотелые, из жестяных трубочек, а штепсель из прозрачного пластика сделан. Если долго на вилку днём или при свете смотреть, кажется, что в розетку сквозь контакты заглядываешь.
 
  День пакостный выдался, по прогнозам чуть ли не штормовое предупреждение ждали. Обычная хреновая весна. Только к паршивой погоде прибавилось ещё и паршивое настроение - поругались мы с Наташкой. Первый раз за все три года, что мы вместе. Не помню, с чего началось там всё, только закончилось тем, что на работу вечером я ушёл, проорав, что своя голова на плечах есть и хлопнув дверью. Шёл по улице и от мыслей аж голова кружилась. Или она от обиды кружилась? Ну, в общем, помимо того, что я топал под шквальным, резким ветром и мысленно оправдывался перед Наташкой, я ещё и мечтал. Ну, не то чтобы мечтал, просто размышлял - что бы было, если бы на школу, которую я охраняю, напали какие-нибудь террористы или просто жульё. Уж я бы им дал прикурить! Сначала измордовал бы всех троих (или четверых) как следует, благо настроение после ссоры боевое, а потом бы повязал всех и в охрану звякнул.
  Так чётко, прямо живо я себе представил эту мою схватку с ними, что аж проникся. Вот за мой поступок меня награждают медалью "За отвагу" или грамотой "За проявленное мужество в борьбе с терроризмом", вот зарплату накидывают тысяч на десять. Хотела, Наташенька, чтобы я больше зарабатывал? Пожалуйста! Теперь на институт тебе можно сразу отложить, на целый семестр.
  Короче, я твёрдо был настроен совершить в эту ночь подвиг. Как знал, чувствовал, что что-то произойдёт. Даже кресло, в котором обычно дрых ночью, переставил в угол, чтобы оба коридора было видно. Ну прям рыцарь на распутье! В тетрис резаться не стал, отложил его на столик подальше. В общем, усилил бдительность. Усилить-то усилил, да событий ноль. Лишь ветер монотонно завывает да в конце левого коридора лампа мигает иногда. Даже и не знаю что бы было, если бы не передвинул я кресло с того места, где оно обычно стоит. А так... Произошло то, что произошло. Малость закемарил я.

  Спал я чутко, на работе всё-таки - не просто дрых, а в пол-глаза, пол-уха. Поэтому через какое-то время, часа полтора спустя, вместе с порывами ветра я стал различать голоса. Причём не где-то вдали, а рядом, буквально в нескольких шагах от меня. Самое странное было то, что они каким-то непостижимым образом становились слышны лишь во время завываний ветра, как будто резонировали со звуками непогоды.
  Первым порывом было желание вскочить, ошеломить тех, кого я проморгал-таки; тех, кто всё же сумел бесшумно вскрыть запертую дверь школьного крыльца и проник в здание. Однако, я сдержался, оставаясь сидеть неподвижно и не открывая глаза. Весь обратился в слух, стал внимательно отсеивать лишние звуки и постепенно, сквозь завесу из штормового грохота и завывания, смог осмыслить невероятное - всё-таки они рядом и видят меня, но ничего пока не делают. Они лишь наблюдают за мной, не особо и маскируя своё присутствие, переговариваясь в полной уверенности, что я их не воспринимаю, не слышу.
  Речь явно шла обо мне, один из наблюдателей жаловался второму, что я слишком неудобно для них поставил своё кресло, приходится вытягиваться, еле цепляясь руками за края, для того, чтобы нормально видеть меня. То ли дело, мол, раньше - сидел себе спокойно прямо напротив, в тетрис рубился или просто спал, так какого хрена, спрашивается, нужно было тяжеленное кресло на перекрёсток коридоров перетаскивать.
  Напротив? Обычно кресло стояло в каморке, небольшом закутке два на два метра, напротив которого была противоположная стена коридора. Гладкая, без единого окна и двери напротив каморки, стена! А сейчас (так и не открывая глаз, я начал вспоминать) напротив меня был коридор слева, коридор справа и, сквозь открытую дверь, виднелся угол столика с розеткой над ним, в которую я иногда включал кипятильник. Так откуда же за мной можно было наблюдать в то время, когда я находился в каморке?
  Я резко открыл глаза, пытаясь охватить максимальное пространство, не концентрируясь на чём-то конкретном, увидеть сразу всё вокруг. На какую-то долю секунды всё было затянуто серой пеленой, глаза смогли отобразить картину происходящего с небольшим, крохотным опозданием, но всё же я успел заметить шевеление, одновременно с ним уловив шорох, довольно отчётливо слышный в наступившей тишине.
  Я чётко видел силуэт, тонкую тень, необыкновенно быстро отпрянувшую, спрятавшуюся от меня. УКРЫВШУЮСЯ ВНУТРИ РОЗЕТКИ. Расстояние до каморки я преодолел в одном диком прыжке, взвившись прямо из кресла, оттолкнувшись от него всем телом. Всё это нечеловеческое усилие позволило мне молнией подлететь к розетке и припасть к ней глазом. В раздавшемся в этот момент грохоте, завывании и шуме, производимом непогодой на улице, я отчётливо услышал - "Осторожно, прячься, он что-то подозревает!"
  Так вот где вы прятались всё это время! Я отшвырнул в сторону мешавший мне стол и с силой пнул по розетке, прикрученной к стене. Одного удара хватило, чтобы пластиковая шайба отлетела и грохнулась на пол, оторвавшись от проводки. Два оголившихся конца провода сиротливо торчали в разные стороны, а розетка крутилась словно монета, встав на ребро. Я подскочил к ней, подхватил с пола и, поднеся к самому лицу, стал внимательно рассматривать - где же здесь можно спрятаться? Выходило, что негде, потому что сквозь отверстия для контактов вилки виднелась стена напротив, а сам корпус розетки был простым донельзя. Будь ты хоть сто раз миниатюрным, гибким и ловким, всё равно не спрячешься настолько, чтобы быть незаметным при таком тщательном осмотре. Ушли, с-суки! Успели скрыться! Ну теперь-то я знаю где вас искать и как бороться!
  Розетка, которую я раскурочил, была в этой каморке единственной. Другие уже по кабинетам и в столовой. Так что здесь, на первом этаже им меня уже не проконтролировать. А дома? Дом! Там же Наташка и она ни о чём не знает!
  Я бегом бросился к телефону, стоящему в холле, на ходу мысленно считая розетки в нашей квартире. "Две на кухне, одна двойная в коридоре, две в комнате (чёрт, в одной из них тройник), и две в спальне. Кухонные заняты чайником и микроволновкой, они всегда вставлены в розетку, хорошо. В коридорной холодильник, тоже всегда в сети, а вот вторая открыта. В комнатных порядок - одна всегда заткнута вилкой светильника, а вторая (с тройником) прикрыта телевизором, магнитофоном и видеком. Остаётся спальня. В спальне тоже всё в порядке - ночник и будильник, оба из розеток не вынимаются."
  Пока я набирал номер нашего телефона, в голове родился вопрос - как объяснить Наташке то, что я понял? Ведь не поверит же. Скажет, что разыгрываю, издеваюсь, человечков в розетке выдумал. Значит нужно просто попросить что-нибудь в розетку вставить. Эх, в магазинах видел штуки такие, защиту для детей, чтобы пальцы в розетку не совали, мне б таких! Надо будет купить обязательно, но это потом, завтра, если сегодня всё будет нормально, а пока... Пока чёрт его знает! Блин, гудки уже пошли!
  Наташа мучительно долго не брала трубку. Я насчитал целых шесть гудков, за которые успел передумать уже чёрт знает что. Мало ли что они могли с ней сделать, ведь это только я для их контроля теперь недоступен.
  - Алло! Алло, Наташа?
  - Да, Ром.
  - Наташа, у тебя всё в порядке?
  - Угу. А что такое?
  - Наташ, прости меня пожалуйста, я тебе глупостей наговорил всяких, когда уходил. Прости.
  - Ты для этого позвонил в полночь?
  - Нет. То есть да. Просто хотел попросить прощения у тебя, услышать твой голос. Извини.
  - Да ладно, я уже и не обижаюсь.
  - Нат!
  - Что?
  - Поставь пожалуйста, утюг в коридоре. Воткни в розетку, а нагрев пока выключи. Сделаешь?
  - Зачем?
  - Ну пожалуйста, я очень прошу. Поставь.
  - Зачем мне в коридоре выключенный утюг? Он и на полке хорошо стоит.
  - Солнышко, ну сделай. Только в розетку воткни. Я хочу одну ерунду с нагревательными элементами проверить, а для этого нужен вставленный в розетку утюг.
  - Какие элементы? Сейчас ночь, а тебе до семи на работе ещё торчать. Давай утром?
  - Наташ, я с работы зайду сейчас на пять минут. Гляну и обратно. Только сейчас поставь, хорошо?
  - Ладно, сейчас поставлю.
  - Давай. Я на трубке подожду.
  - Хватит мне голову морочить! Сейчас поставлю сказала. Ты когда придёшь? Чай ставить?
  - Через пятнадцать минут подойду, тут на улице такое творится! Чай буду, ставь.
  - Хорошо. Всё. Пока.
  - Давай. Целую. Сейчас буду.

  Выбежал на улицу и чуть не упал, еле удерживая равновесие - ветер стал просто ураганным. Причём, если вечером он был попутным, то сейчас так и норовил опрокинуть, сдуть. И всё время сбивал меня с нужной, ускользающей мысли, заставляя концентрироваться на борьбе со стихией. Что-то я упустил, что-то очень важное. В который раз уже перебрал в памяти розетки,приборы, стоящие на страже нашего спокойствия и всё равно было не по себе. Уже проходя ванькин двор, подумал о своём другане и словно льдом покрылся. Будильник! Ведь у него же вилка прозрачная!
  Я как будто взорвался изнутри, так резко с места рванул. Бежал, отдавая бегу все силы, все мысли, два раза наворвачивался на бок, вскакивал и снова бежал. Уже поднимаясь на свой этаж, перескакивая через две ступеньки, так и не смог толком понять для себя - Ванька мне их подослал или они Ванькой управляли (ведь нашли же слабое звено).
  Ключ сам собой влетел в замочную скважину, я только успевал придерживать его, пока он отпирал замок. В коридоре стояла Наташа, в халате, глаза испуганно и непонимающе смотрят на меня, волосы спросонья смешно взъерошены. Утюг тут же стоит, вилка в розетке.
  Бегом, не разуваясь, оставляя на ковре следы, я кинулся сначала в кладовку, а потом в спальню, разматывая на ходу шнур паяльника. Резким движением выдрал из розетки будильник, сразу заткнув её хорошей, чёрной, с удобным колечком, вилкой моего "Соломона". Так и держал его в руках, любуясь надёжной защитой, пока не прижгло пальцы. Тогда я положил паяльник жалом на ванькин будильник, забавляясь над тем, как эта гнида прогибается, корёжится, плавясь.
  - Ром! Что случилось? Что с тобой? Что произошло?
  - Да нет, всё хорошо, - я подошёл к своей Наташке и, устало улыбаясь, обнял её, пачкая рукавом куртки её светлый халат, - Теперь нам никто не страшен. Всё будет хорошо.