Распутье дорог - глава 7

Кельтский крест.
Часть третья "Распутье дорог".

Глава 7
    
   Молодая женщина приглушённым и нежным голосом напевала колыбельную песню меленькому Джерри.  Этой ночью была гроза и малыш часто просыпался, разбуженный раскатами грома. Возможно кому-то это может показаться странным, но Мари-Луиза любила смотреть на ночную грозу, особенно летом. Ей нравилось лицезреть как сильные порывы ветра качают из стороны в сторону ветви деревьев, как они срывают зелёные листья и несут их куда-то прочь. Она любила, когда небо содрогалось от раскатов грома и молния то там, то тут как меч в форме зигзага появлялась на чёрном небесном полотне и освещала его своим ослепительным светом.  Мари-Луиза любила смотреть как дождевые капли собравшись в ручейки медленно стекают по оконным стеклам, и как птицы толкутся и прячутся от грозы возле своего гнезда под черепичной крышей дома. Молодая ясновидящая ощущала радость и прилив сил во время ночной грозы. Ей почем-то всегда казалось, что в это время,  сейчас о ней кто-то думает, кто-то тоскует и жаждет видеть. И этот кто-то всегда в её мыслях и в её сердце.
- Джерри, любимый. Где же ты? Что с тобой? – Шептала Мари-Луиза, думая об отце своего ребёнка.
      Это было лето 1747 года. Уже прошло полтора года как Мари-Луиза в последний раз видела графа Макбета. И прошло чуть больше года после решающее сражение в апреле 1746 года между армиями короля Георга II и принца Чарльза Эдуарда Стюарта. И никаких вестей от возлюбленного шотландца Мари-Луиза так и не получила.
    Где-то к трём часам ночи гроза постепенно начала стихать. Ясновидящая уложила спящего сынишку в кроватку и вернулась в свою постель. Молодую женщину и саму клонило ко сну, но она боялась уснуть. Уже несколько ночей подряд Мари-Луиза видела дурной сон и со страхом ожидала его исполнения. Ей снилось сильное кровотечение, а это всегда предрекало, находится в будущем на гране нервного или физического истощения. Также этот знак предвещал период тяжёлой борьбы против враждебных сил и разногласие с близкими. 

     И то что предначертано ей было не миновать. В этом Мари-Луиза убедилась к концу того же лета. Всё началось с того что однажды вечером она услышала женский плач. Кто-то из слуг громко рыдал – навзрыд с причитанием и оханьем. Потом Мари-Луиза услышала другие голоса, в которых тоже была истерика и даже злоба. Хозяйка дома поняла, что они раздаются из кухни, но пока не решалась  пойти туда, чтобы узнать в чём дело. Через какое-то время в доме всё затихло. Но ненадолго. Прислушавшись Мари-Луиза расслышала, что на кухне кто-то шепчется. Сначала она слышала только женские голоса, затем послышались и басистые мужские. Это было уже похоже не на женские сплетни, а на перешептывание заговорщиков. Мари-Луиза напряглась, всем своим существом, чуя опасность. Её любопытство всё же взяло вверх и она решилась спуститься и узнать в чём дело. Бесшумно спустившись на кухню, Мари-Луиза надеялась также незаметно войти в пристанище заговорщиков, но подвила несмазанная дверь, которая громко скрипнула, когда молодая женщина её осторожно открывала. Сидящие за обеденным столом слуги тут же обернулись на неприятный звук. От удивления люди раскрыли рты, увидев Мари-Луизу, а потом метнули на неё злобный и полный ненависти взгляд. Хозяйка усадьбы была в недоумение, откуда у её слуг взялась такая агрессия. И несколько минут молодая женщина стояла молча, не решаясь заговорить первой.
- Добрый вечер! Надеюсь я вам не помешала? – Наконец вымолвила она дрогнувшим голосом.
- Добрый вечер, госпожа. – После долгой паузы сказал кузнец своим басистым и тяжёлым голосом. – Мы вам для чего-нибудь понадобились?
- О! Нет. Пока, нет. Я просто хотела узнать всё ли у вас в порядке, мне показалось я слышала женский плач.
- У нас всё в порядке, госпожа, благодарю.
- Ну, что ж. В таком случае приятных сновидений. – Мило улыбнувшись сказала Мари-Луиза.
- И вам приятных снов. – Таким же железным и холодным голосом ответил Роберт и остальные слуги вторили ему как эхо. И проводили свою хозяйку ледяным взглядом.
«Странно. Говорят у них всё в порядке, а у всех женщин лица красные и мокрые от слёз. И глаза заплаканные и злые» - подумала про себя Мари-Луиза, закрывая за собой скрипучую дверь кухни. 
       На следующий день Мари-Луиза как обычно пообедала и пошла в кабинет, чтобы написать несколько важных писем. Но где-то через час она почувствовала острую боль в животе и неожиданно наступила нестерпимая жажда. Боль нарастала с каждой минутой и в груди и в горле всё жгло. «О, Боже! Что это со мной?» – подумала молодая женщина. Она почувствовала как у неё начала подниматься температура, сердце бешено колотилось, руки и ноги страшно ослабли. Из последних сил Мари-Луиза звала на помощь, пока совсем не охрипла от крика. Но на её зов никто не откликался. «В чём дело? Куда все подевались? Почему меня никто не слышит? – в панике рассуждала Мари-Луиза – А может никто не хочет идти ко мне?».
     Время шло и надо было что-то делать самой ясновидящей, ибо никто даже через час не пришёл, чтобы помочь ей. Измученная недугом женщина с трудом встала с кресла и опираясь на стену еле-еле дошла до двери кабинета. И открыв дверь она пришла в ужас от увиденного. Все слуги собрались в коридоре напротив её кабинета. Женщины сидели на стульях, мужчины стояли облокотившись на стену. У всех было спокойное, удовлетворенное и даже торжествующее выражение лица. Мари-Луиза поняла, что они уже давно собрались здесь и лишь выжидали чего-то. Или смерти своей хозяйки или хотели, чтобы Мари-Луиза сама вышла умолять их о помощи. Поняв, что её отравили молодая женщина заплакала, осознав безнадёжность своего положения. Но  всё же она надеялась на снисхождения и очень хотела жить. Поэтому цепляясь за последние, что ей осталось, Мари-Луиза встала на колени и сквозь слёзы начала умолять людей помочь ей.
- Помогите! Помогите мне! Прошу вас! Я умираю, помогите, раде Бога!
- Вспомнила Бога, ведьма перед смертью! Испугалась Страшного Суда?! – Сказали люди почти хором.
- За что вы так ко мне?
- За что?! А ты забыла как упрятала ни за что невинную девушку в тюрьму?! – Грозно сказал рослый дворецкий.
- А дочка моя умерла этим летом! Заразилась страшной болезнью и умерла! – Закричала Сара.
-  Я не знала, я не хотела, простите… Я не хотела, чтобы так всё вышло, клянусь!
- Бог тебя простит, может быть. Но не я! – ответила Сара и встав со стула демонстративно ушла прочь.
        И остальные слуги последовали её примеру. Прихватив собой стулья, они постепенно разбредались по дому с невозмутимым видом.
- Нет! Не уходите! Не оставляйте меня! Помогите мне умоляю вас! – Кричала из последних сил Мари-Луиза.
- Поделом тебе хозяйка! – Отвечали они, почти хором. – Нет тебе прощения после того злодеяния, которое ты сотворила!
      И народ разошёлся оставив Мари-Луизу умирать в чудовищных муках. Скрючившись от боли молодая женщина лежала на полу, слёзы ручьем текли с её красивого бледного лица. Мари-Луиза уже почти смерилась с тем, что скоро умрёт, но вдруг она услышала, плачь её сына, который раздавался из детской. И Мари-Луиза осознала,  чтобы не происходило в её жизни и как бы плохо ей не было, она должна бороться раде своего малыша. Она должна сделать всё возможное, чтобы выжить, она должна выжить раде него. «Я должна что-нибудь придумать.  Я должна что-нибудь придумать» – убеждала себя Мари-Луиза – «Где же мне найти противоядие? И я даже не знаю, каким ядом меня отравили».
     И вдруг из глубины её памяти Мари-Луиза услышала старческий голос кельтской жрицы говорившей ей: «Вот, не забудь взять с собой это снадобье из омелы. Оно не раз понадобиться тебе в будущем».
     «Снадобье из омелы! Ну конечно! Если что и может спасти меня, то только это!» – подумала Мари-Луиза и собрав последние силы медленно поползла наверх в свою спальню, потому что сил идти у неё уже не было.
     Кое-как добравшись до комнаты Мари-Луиза достала из тайника секретера колбу, в которой осталось немного лекарства из омелы и выпела снадобье. Затем, совсем обессиленная, она легла на пол навзничь и закрыла глаза.

       Мари-Луиза проснулась уже после полуночи, приближался час ночи. Открыв глаза, она некоторое время лежала, собираясь с мыслями и прислушиваясь к своим ощущениям. Боли в животе уже не было. И в груди, и в горле – уже не жгло. Осталась только сильная слабость и сонливость. Но Мари-Луиза всё же кое-как встала и опираясь на всё что попадалось ей под руку, дошла до детской. Она очень боялась за сына, что слуги могли из мести к ней навредить и ему тоже.
     Маленький Джерри не спал. Он тихо лежал в своей кроватке и жевал большой палец на правой руке. Грустно и обижено малыш посмотрел на свою мать. «Слава Богу! С ним всё в порядке! Они его наверно не покормили, но хоть ничем не навредили» – подумала молодая женщина глядя на своего ребёнка. 
- Бедненький мой! Ты наверно страшно проголодался! Ну пойдём, я покормлю тебя кашкой. – Ласково сказала Мари-Луиза своему сынишке и взяла малыша на руки.
     Мальчик улыбнулся и положил тёмную кучерявую голову на грудь матери. Мари-Луиза ощутила необыкновенное счастье и радость, как и всегда, когда брала на руки своего сына. Покормив маленького Джерри, она положила его спать рядом собой из-за опасения, что люди причинят мальчику вред. Остаток ночи она спала очень крепко и проснулась только, когда её сын заплакал. Малыш описался и проголодался. Молодая женщина пошла на кухню за тёплой водой. Спускаясь по лестнице она встретила Сару, которая поднималась наверх. Служанка медленно шла внимательно смотря под ноги. Но услышав чужие шаги женщина подняла голову. Увидев Мари-Луизу легко и быстро спускающуюся по ступеням, Сара раскрыла глаза от удивления и попятилась назад, открыв рот. Она была в шоке. И только спустя несколько минут Сара сказала крестясь:
- Матерь Божья! Спаси меня грешную от слуг сатаны! Этого не может быть! Она жива! Жива! А-а-а-а-а-а-а! – Закричала женщина и побежала прочь, крича на весь дом – Прочь! Прочь отсюда! Она и вправду ведьма! Даже смертельный яд её не берёт! Прочь! Уходите! Спасайтесь! Сатана воскресил её! Это дом ведьмы и шлюхи!
        Люди со всего дома сбежались на её крик и сами закричали от страха и ужаса увидев свою хозяйку целую и невредимую. Они начали бегать и суетится, беспрестанно причитая и охая. Мари-Луиза тем временим сама занималась по хозяйству – грела воду для умывания и готовила  завтрак для себя и сына. Слуги бегали по дому, что-то роняя и гремя мебелью на которую натыкались в спешке. Затем хозяйка дома услышала как люди хлопают дверьми. Вскоре всё в доме утихло. Закончив свои дела Мари-Луиза с ребенком на руках пошла прогуляться – сначала по дому, а потом в парке. Кругом была тишина. Всё опустело. Слуги ушли. Сбежали, как крысы с тонущего корабля.
      «А может так оно и лучше. Никого нет. Некому будет меня травить – подумала Мари-Луиза – значит они действительно думают, что я – ведьма, Боже! Но ведь это не так! Не так!». Ей было очень обидно и горько. Мари-Луиза положила ребёнка в детскую кроватку и разрыдалась. Она вышла из спальни, чтобы не пугать мальчика своими рыданиями. Мари-Луиза села на атаманку в гостиной и закрыла лицо руками. Ей было страшно, одиноко и обидно. Она чувствовала себя внутри какого-то страшного, заколдованного лабиринта. И чем больше Мари-Луиза пыталась выбраться из него, тем  сильнее она запутывалась в нём.  Потом стало ещё хуже.
      Через две недели после отравления к ней заехал Генри. В тот день молодой мужчина выглядел на редкость очень хмурым и обеспокоенным чем-то. Раньше он весь сеял от счастья при виде Мари-Луизы.
- Что с тобой Генри? Ты такой удрученный сегодня. – Спросила она, всматриваясь в его яркие голубые глаза.
- Ты выходила сегодня из дому? – Спросил он.
- Нет. А что?
- Позови своих слуг тебе понадобиться их помощь.
- У меня больше нет слуг. Они все ушли, позавчера.
- Как?! – Удивленно спросил Генри.
- Я не знаю, что на них нашло – не уверено солгала Мари-Луиза – но они вдруг решили, что я ведьма и ушли, испугавшись.
       Услышав её ответ, мужчина тяжело вздохнул и со страданием посмотрел на молодую женщину.
- Мне очень жаль. Я не хочу усугублять твою печаль. – Сказал он и опять тяжело вздохнул. – Но ты всё равно должна увидеть это. И принять какие либо меры против агрессии, которая началась против тебя.
- О чём ты?
- Пойдём. – Строго сказал мистер Стоун.
       Они вышли на улицу и когда входная дверь закрылась, Генри прошёл с Мари-Луизой немного вперёд и затем сказал:
- А теперь обернись и посмотри на входную дверь.
        Мари-Луиза насторожена выполнила его просьбу и увидела надпись сделанную алой краской: «Не входите в этот дом! Это дом ведьмы, шлюхи и язычницы. Это дом предательницы своего мужа Ричарда Соммервиля и короля Англии - Георга II. Она продала сатане свою душу за вечную жизнь и любовь якобита! Её место на костре инквизиции!»
- И к воротам усадьбы прибита такая же табличка. – Упавшим голосом сказал Генри.
- Должно быть это сделали мои слуги.
- Ты точно не знаешь почему они считают тебя ведьмой?
- Это всё из-за Люси. Помнишь ту служанку, которая проговорилась о моих тайнах матери Ричарда и мне пришлось сказать, что она украла мои драгоценности.
- Да, помню. Её ведь посадили на несколько лет.
- Да. Мать девушки умоляла меня отозвать заявление. Но я испугалась сделать это. Я подумала, что моя свекровь наверняка бы тогда поверила, всему что рассказала ей Люси про меня и Джерарда. С тех пор Сара затаила на меня зобу. Она уже давно грозилась отомстить. А этим летом её дочь заразилась какой-то смертельной болезнью и умерла в тюрьме. Перед смертью Люси рассказала своей матери всю правду про меня, моего ребёнка и его настоящего отца – шотландского графа. И вот теперь Сара решила воплотить свои угрозы в жизнь. Я думаю, она рассказала всё, что знала обо мне другим слугам. И поэтому они решили со свету меня свести.
       Генри опустил голову и после глубокого вздоха сказал:
- Сколько бед и злоключений ты пережила из-за своей любви к этому шотландцу. Неужели ты не жалеешь об этом? Твоя любовь к нему уже давно должна превратиться в ненависть.
- Никто из нас не виноват, что всё так вышло. Это лишь неудачное стечение обстоятельств.
- Ты просто ещё не забыла его. Когда пройдёт время, оно сотрёт из твоей памяти его черты. И ты постепенно забудешь того кого ты так ждёшь сейчас. Ты перестанешь ждать и перестанешь любить его.

    На следующий день Генри принёс краску и вместе с Мари-Луизой, они закрасили позорную надпись на входной двери и сняли оскорбительную табличку с ворот. Он также обещал найти ясновидящей новых слуг и перенёс детскую кроватку в комнату Мари-Луизы, чтобы ей было удобнее следить за малышом. Генри посоветовал молодой женщине уехать на время к родителям. Но Мари-Луизы испугалась, что её дурная слава может плохо отразиться на родных и отказалась переезжать. Она уже начала привыкать жить одна и обходиться своими силами. Хотя ей было очень тяжело физически, справляться в одиночку со всеми делами по хозяйству. Мистер Стоун обещал, заходить к ней каждые три дня, пока Мари-Луиза живёт одна и помогать ей. Особенно тяжело и страшно молодой женщине было по ночам. Она боялась уснуть и как правило засыпала только на рассвете, когда ночная мгла начинала отступать. Вскоре Мари-Луиза стала так сильно уставать от домашних хлопот, что крепко засыпала, стоило ей только лечь в постель. Буквально за неделю из-за такой тяжелой психологически и физической жизни молодая женщина сильно похудела, стала очень нервной и изможденной. Но то что произошло позже, было настоящим пиком всех злоключений Мари-Луизы. 

    Той ночью её разбудил плач сына. Проснувшись молодая женщина сразу же подошла к детской кроватке и взяла малыша на руки. Ребёнок немного успокоился, но почему-то кашлял и его глаза слезились. Это насторожило Мари-Луизу. Но через несколько минут она сама почувствовала неприятный запах. Он раздражал горло и слизистую глаз. Хозяйка поместья вскоре поняла, что это был дым. Он шёл из коридора. Открыв дверь Мари-Луиза ахнула, поражённая увиденным – весь коридор был в огне. Пламя быстро распространялось по стенам, обшитым деревянными панелями и уже наползало на потолок. Из-за плотной дымовой завесы практически ничего не было видно. Нужно было как можно быстрее выбираться из дому. Времени на то чтобы одеться самой и одеть ребёнка у Мари-Луизы не было. Она лишь достала тёмно-зелёный клетчатый плед, подаренный ей Джерардом. Набросив его, молодая женщина укрыла им себя и сына, которого несла на руках. 
    Мари-Луиза шла по коридору объятому огнём, щуря слезящиеся глаза и кашляя от дыма. Ребёнок в такой обстановке начал громко плакать и молодая женщина не как не могла успокоить его. Она и сама готова была разрыдаться от отчаяния. Дойдя до ступенек Мари-Луиза стала осторожно спускаться вниз. Но из-за густого дыма она не видела куда ступает и несколько раз чуть не упала. Ей было очень страшно. Больше всего Мари-Луиза боялась за сына.
   Те кто проникли в дом и подожгли его потрудились основательно. Огонь был повсюду и распространялся с невероятной быстротой. Горели деревянные панели, обои, балки, гобелены. Пылающие части дома падали вокруг Мари-Луизы и ей с трудом удавалось увернуться от них. Каждую секунду она и малыш были на волоске от гибели. И очень скоро молодая женщина поняла, что ей не удастся выбраться из горящего дома. Всё было в огне и дыму. Мари-Луиза ничего не могла разглядеть перед собой. Она растерянно стояла на лестничном пролёте между третьим и вторым этажом и не знала как спуститься вниз и добраться до выхода. Вдруг молодая женщина почувствовала как маленький Джерри, что-то резко дёрнул у неё на шее.  Это что-то оборвалось и оказалось в руках малыша. Мальчик перестал плакать и начал с любопытством рассматривать свою добычу. Мари-Луиза посмотрела на его ладонь и увидела золотое распятие. Это был тот самый кельтский крест когда-то подаренный ей Джерардом. Испугавшись, что малыш уронит его, Мари-Луиза осторожно взяла распятие из детской ручки. Она внимательно посмотрела на этот старинный крест и в памяти её воскресли слова возлюбленного шотландца: «Это распятие подарил прародителю нашего рода один из первых миссионеров, кто принёс христианскую веру в Британию. Мой дальний предок спас этого человека от смерти и тот в знак благодарности подарил ему этот крест. Также говорят, что святой наделил распятие, необычайной силой, которая никогда не даст нашему роду вымереть. И он всегда будет спасать наследника нашего рода, от гибели. Чтобы он смог продолжить наш род. Возможно это лишь миф, но ведь не зря же говорится, что во всяком вымысле всегда есть доля правды. На протяжении нескольких столетий этот крест защищал и оберегал нашу семью. И я надеюсь, что он спасёт и защитит тебя и нашего ребёнка. Только ты должна верить в его спасительную силу. Всем сердцем».
- Я буду верить, Джерри. Я верю! – Сказала молодая женщина и высоко подняла крест правой рукой, а другой она крепко прижала сына к себе. Малыш держался за свою мать обхватив её стан ручками и ножками. – Спаси нас, Господи! Спаси! – Закричала Мари-Луиза.
     И в этот миг кельтский крест в её руке засиял белым, чистым светом. Затем Мари-Луиза увидела, что дым расступается перед этим сиянием и огонь угасает. Благодаря этому молодая женщина смогла разглядеть некоторое расстояние впереди себя и сделать несколько шагов. Она пошла дальше – вниз по ступенькам. Дым и огонь расступались перед Мари-Луизой и её рукой с крестом, что сиял необыкновенным, волшебным, спасительным светом. Он отражался в миндалевидных, чуть раскосых, тёмно-зелёных глазах молодой женщины и озарял её красивое лицо – румяное от пламени огня пылающего повсюду. Распушенные и длинные тёмно-русые волосы обрамляли точёный овал лица молодой женщины. Накрытая с головой шотландским пледом, одетая в белоснежную ночную сорочку и летние туфельки,  Мари-Луиза уверено шла к выходу через пылающий дом. Чудотворный свет кельтского креста помог ей найти спасительный брод даже в огне.
    И вот, наконец, молодая женщина и ребёнок оказались на улице. Ослепительный, мистический свет древнего распятия потух, когда Мари-Луизе и её сыну уже ничего не угрожало.  Только в час смертельной опасности этот крест наделенный  необыкновенной силой показывал свой тайный свет. 
     Выйдя из пылающего дома Мари-Луиза пошла прочь через главную алею парка ведущую к воротам поместья. Она быстро шла не оглядываясь, пока позади неё не раздался грохот и тогда молодая женщина обернулась. Дым валил изо всех окон. Обгоревшие балки падали и разбивали оконные стёкла. Мари-Луиза видела как всё рушилось, трещало, падало и пропадало навсегда в огне. Что-то было в этом зрелище – завораживающее и жуткое, обреченное и величественное. Мари-Луиза как заколдованная стояла и смотрела на дом объятый алым пламенем, на серый дым поднимающейся вверх и на звёздное небо, равнодушно смотрящее вниз. Молодой женщине казалось странным, что её не слишком огорчает потеря дома. Возможно это из-за того, что Мари-Луиза никогда не считала его своим. Она не была здесь счастлива и не надеялась обрести даже покой. Мари-Луиза вспомнила как однажды Ричард поджог лес и кричал проклиная её: «Ну, ничего вы у меня всё равно за всё заплатите! Я сожгу вас вместе с этой проклятой усадьбой к чёртовой матери! Да будите, вы все прокляты! Всё здесь сгорит! Даю вам слово!». Теперь он мог спасть  спокойно – его желание сбылось. Усадьба сгорела. Пожар также напомнил Мари-Луизе одну незнакомку, которая рассказала ей про страшное проклятье этой земли. По легенде его наложили язычники, жившие здесь много веков назад. Каждый дом построенный в этом месте должен был сгореть, как когда-то сгорел их собственный, подожженный соседями. «С какой стороны ни посмотреть, этому жилищу, суждено было недолго стоять. Слишком много душ желали, чтобы он сгорел» – вздохнув, подумала Мари-Луиза.       
     Молодая женщина ещё немного постояла глядя на сгорающий дом, как смотрят на символ чего-то, что ушло навсегда и никогда не вернётся. Потом она ещё раз глубоко вздохнула и пошла прочь от их с Ричардом семейного очага и от всего того что было с ним связано.
     Чем дальше Мари-Луиза уходила от горевшего здания, тем тише становился грохот и треск у неё за спиной. Скоро стало почти бесшумно. И наконец, молодая женщина увидела ворота и калитку. Выйдя из усадьбы она пошла по дороге в сторону города. Стройные, изящные ноги молодой женщины, наскоро обутые лишь в лёгкие туфельки, сильно замёрзли и устали. Ночью на улице было жутко и страшно. Мари-Луиза подумала, как ей повезло, что сейчас лето и ночи короткие и возможно скоро наступит рассвет. Она вспомнила, что когда-то несколько лет назад, однажды зимней ночью также ждала рассвета. Эта была та страшна ночь, когда на неё напали разбойники в шотландском лесу по дороге в деревню Гленкоу. Но тогда была зима и было очень холодно. И на руках у неё был чужой ребёнок. А сейчас – лето, поэтому ночью относительно тепло. И на руках Мари-Луиза держала родного сына. Подумав об этом молодая женщина решила, чтобы ни было, сейчас – всё равно лучше чем было тогда. И на душе ей стало немного легче.