Сыщики из Завирайска Ч. 3 Гл. 7 Последняя выходка

             Последняя выходка Челенджерова

     А в это время в больнице ничего не знали о том, что твориться у кутузки…
     Младший сыщик Кузьма сидел в своей палате и рассказывал пооткрывавшим рты слушателям – больным и врачам – разные истории из своей сыщицкой жизни. Сейчас он как раз переходил к очередной:
     – Жизнь сыщика – это не только стрельба и погони. Чаще всего это просто умение шевелить мозгами… Вот был у нас один случай. Расследовали мы с Егорием дело о краже подушек на подушечном заводе… и вдруг видим, что прямо у ворот этого завода один поросенок (другого слова и не подберу) заболел ОРЗ…
     – Очень Рыло Заболело, – весело перевел буквы «ОРЗ» лежащий в углу Недовесок.
     – Да нет! – продолжил рассказ сыщик. – ОРЗ – это кашель, насморк, горло красное… короче, расшифровывается как Острое Респираторное Заболевание… Так вот, пригляделись мы к этому поросенку, а у него ряшка толстенная и рыльце все в пушку. Оказалось, что это именно он-то подушки и воровал. А выносил их с завода за щеками. Вот от перьев подушечных кашель-то у него и начался.
     – Ой, а когда погоня будет? Давай сразу про погоню! А?! – нетерпеливо попросил кто-то.
     – Расскажу-расскажу… всему свое время!.. – остудил пыл нетерпеливого слушателя Кузьма и продолжил свою историю: – Схватились мы тогда с Егорием за пистолетики. Кричим: «Вы арестованы!» А он, поросенок такой, как чихнет – так нас перьями-то, будто снегом, и засыпало с головы до пят. Мы, конечно, начали выбираться из этой перьевой пурги, а он, свинья…
     Тут за окном что-то шлепнулось с лязгом и грохотом… Но все настолько увлеклись перьевой историей, что никто ничего даже не заметил.
     – А он, свинья, хватает большую подушку и нас ка-а-ак… – размахнулся своей подушкой рассказчик, но неожиданно заскочивший в палату хромающий Челенджеров схватил куклу Надю, оттащил ее в сторону и занес над ней взрывпакет.
     – Машину мне! Быстро!.. – громко выкрикнул он. – Быстрее! Или я эту вашу куклу взорву!..
     Кузьма взглянул в злобные профессорские глазки и, поняв, что тот не шутит, успокаивающе заговорил:
     – Сейчас! Сейчас! Обождите! Я уже иду за машиной!.. Сейчас!
     Он подошел к двери и громко, для видимости, крикнул в пустой коридор:
     – Машину к подъезду для профессора!
     Затем повернулся к Челенджерову и хитро прищурился:
     – Спрашивают: какую?
     – Большую и черную! – гордо надул щеки тот, не зная, что в коридоре никого нет.
     Кузьма опять выглянул за дверь, побубнил там немножко сам с собой и снова вернулся:
     – Больших и черных нет. Есть маленькая красная, средняя желтая и большая зеленая… но большая – без стекол.
     – Я же сказал: большую и черную! – замахал в ответ взрывпакетом профессор.
     – Ну нет такой! Вот сам выгляни и посмотри, если не веришь! – посторонился сыщик, пропуская Челенджерова к двери.
     Тот, не чувствуя подвоха, автоматически дернулся вперед… о чем сразу же и пожалел, ибо длинная кузина рука вдруг резко ухватила его за шкирку и выдернула в коридор как редиску из грядки.
     – Сдавайтесь, профес… – начал было Кузьма, сразу же выскочив вслед за своим противником.
     Но Челенджеров пнул изо всех сил по его забинтованной ноге, и сыщик только и смог, что простонать от боли длинное-предлинное «О-о-о!»
     Однако больше ничего плохого профессор сделать уже не успел, так как в коридор выскочили два оловянных солдатика в больничных халатах, лихой гусар с роскошными усами и с повязкой на щеке, а также и другие весьма решительно и недружелюбно настроенные пациенты больницы.
     – Эх, «в рот – компот, и сбоку – бантик!» – ругнулся в сердцах Челенджеров, вцепился в свой взрывпакет как в последнюю надежду; затем попытался ящерицей проскользнуть между преследователями, а когда это не получилось, то с громким криком выпрыгнул в окошко…
     Ему, может быть, и удалось бы убежать. Да только этаж-то был второй, а, как известно, со второго этажа прыгать даже и без взрывпакета опасно… так что никто не удивился, когда внизу прогремел взрыв.
     Подбежавший к окну Кузьма увидел лишь столб пыли, над которым неторопливо порхала красная в крупный зеленый горошек бабочка, бывшая когда-то любимым профессорским галстуком… единственное, что осталось от Челенджерова.
     Тут в больницу ворвался Егорий.
     – Где профессор? – с ходу закричал он.
     Кузьма кивнул на порхающую бабочку и заслуженный сыщик сразу все понял:
     – Ну и все! И не жалей его, Кузя! Он за что боролся – на то и напоролся! Поднявший меч от меча и погибнет!
     – Да-да, – задумчиво откликнулся младший сыщик, но вдруг подскочил на месте и бросился к двери в палату: – Ой, там же кукла Надя! Как она?!
     – С ней все в порядке! – вышел оловянный солдатик в больничном халате.
     – И у нас все в полном порядке! – как эхо откликнулся Егорий. – Ни один жулик далеко от кутузки убежать не успел.
     – Значит, все теперь в полном порядке! – остановился Кузьма. – Ну и хорошо!..
     – Хорошо-то хорошо, но вот с поросенком-то тем что дальше было? – подошел к сыщикам усатый гусар.
     – С каким поросенком? – не понял Кузьма.
     – Ну, с тем, что с подушечного завода.
     – Да ничего… – ответил за напарника Егорий.
     – Как это «ничего»?! – искренне удивились все.
     – А так! Ничего… в смысле: ничего хорошего! – устало пояснил заслуженный сыщик. – Ведь всех жуликов – как хорошо бы они не начинали – в конце концов не ждет ничего хорошего…
     – Вот это точно, шеф! – подтвердил сбоку Кузьма и поднял с подоконника обгоревший профессорский галстук: – А эту бабочку я возьму себе на память… Челенджерову она уже не понадобится…