О, Немезида

 (мемуар)
 (на фото я - в центре внимания, в кепке со звездой, сзади - подъезд из которого я ушел
  на таран...)))
 

Говорят, и это правда, что примитивная бытовая злопамятность мне не свойственна.Говорят, что это черта характера (и всем она нравится, в том числе и мне).Говорят также, что это чуть ли не единственная хорошая черта моего характера.В общем, говорят, как всегда, много чего.

   Действительно, я не таю ни на кого обиды. А если и глодала  когда-то проклятая, то я привык, что со временем жизнь все равно расставляет фигуры снова  и все меняется  и нет более жестокого и справедливого судьи и мстителя, чем судьба…

   Многие люди пытались сделать мне зло  и у многих это получалось.Но зло это не принесло им счастья, а я получил полезные, хоть и жестокие уроки.Со многими врагами своими я мог бы сейчас рассчитаться шутя.Но что-то не хочется.И может быть не только из-за характера.Может быть еще потому, что в раннем детстве сама богиня Возмездия явилась мне в ослепительном блеске, во всем своем устрашающем могуществе и в преддверии грядущих жизненных избиений дала мне пригубить одуряющей отравы из своей чаши мести. Потом погладила меня по головке и погрозила пальцем...Наверное для того чтобы я больше не соблазнялся опьянением ее ремесла даже из любопытства.И с тех пор я старался не лезть в дела Судьбы, но всегда буду помнить божественный вкус напитка Возмездия, тот глоток, который нельзя сравнить ни с каким первым поцелуем.

   Мне было очень немного лет, может быть четыре или пять. Мы жили в непонятной сегодня системе, которую сейчас называют двором, но тогда никак не называли, а просто жили и не представляли себе другой.Все дети всех дошкольных и школьных возрастов гуляли целыми днями на некой территории, которая включала в себя и двор-колодец и садик и часть улицы и даже некоторые незаселенные пограничные земли типа строек и пустырей.Старшие присматривали за младшими, не давали им разодраться, брали с собой в кино и на прочие вылазки а младшие платили им за это уважением и послушанием.

   В нашем подъезде (тогда говорили “на нашей лестнице”) жила девочка Аня.Точнее, в их квартире на втором этаже жили целых две Ани, но одна была какая-то незаметная и не запомнилась ничем, а вот вторая…Эта вторая Аня  была постарше меня года на два и ходила в музыкальную школу, играла на скрипке.В школу эту ее водила ее мама, она же носила и скрипку, которая в футляре была размером примерно с эту Аню.У меня с такой музыкальной Аней, конечно, не могло быть никаких общих интересов и я бы может быть не запомнил даже ее имени, если бы не тот случай…
 
   Дело было не то поздней весной, не то ранней осенью.То есть на улице было солнечно, но холодновато временами.Мама, выпуская меня на улицу, одевала мне шапочку, чтобы я не простудил голову и не стал идиотом.Мама совсем не представляла себе, откуда берутся идиоты.В общем, шапочку мне одевали на третьем этаже, а на первом я ее снимал , клал в карман и выходил на улицу гулять как все настоящие мужчины без всякой шапочки.Конечно, гуляние без шапочки было жутким криминалом, но это было нашим семейным делом и никто в него не лез.Так и гулял бы я до сих пор без шапочки, если бы не эта Аня.

   Короче, заложила меня Аня маме с потрохами.Причем не со злобы какой, не за что-то и не то чтобы я ей чего-то не дал.Просто так заложила.Правильная просто такая была.Как Павлик Морозов.

   Мне сильно досталось от мамы.Но это я бы и не запомнил.Ну, испортили настороение немножко, так ведь столько всего на свете хорошего…Только сильно отравила меня обида.Никак не мог я понять, как же могла эта мелкая стерва так сделать, за что она меня…?Ведь я никак не обижал ее, да и вряд ли мог это сделать бы.Каждый день, выходя во двор, я смотрел на Аню и ничего не мог понять.Я пытался плюнуть и забыть, но у меня не получалось.Маленькое мое сердце просто разрывалось от непонимания и негодования, от того, что я не заслужил…Я ведь не знал тогда, что во взрослом мире все устроено именно так – друг стреляет в спину, слабого добивают, на успешного и талантливого пишут донос.Я не знал, что змею нельзя приручить и она все равно укусит только потому, что ей надо избавиться от яда.И поэтому надо либо держаться от нее подальше, либо убивать безжалостно и хладнокровно.Многого я тогда еще не знал и поэтому сердечко мое болело и беспокоилось…

   В тот день у Ани был экзамен в музыкальной школе.Ее нарядили как невесту на выданье во все белое, навязали белых бантов и отправили вниз ждать маму, которая опять собиралась ее вести в эту самую школу.Я всего этого сюжета не знал и просто спускался по лестнице, собираясь погулять, и думал свою космическую думу о мировой несправедливости и о том, откуда берутся сволочи и что вообще с этим можно сделать…
   Когда я вышел на последний лестничный пролет, я увидел внизу открытую подъездную дверь.Она сверкала каким-то неестественным солнечным сиянием (была очень хорошая погода).И все бы ничего , но в этой самой двери, как в картинной раме сверкала на солнце ослепительно-белая Аня, увешанная бантами и с дурацкой скрипкой в обнимку.Она была как видение, как знак свыше, как единственный шанс…Да и не она это может быть была, а сама Немезида, сжалившись надо мной, открыла двери Судьбы…

   Однако, просто так, со всей дури вламываться в двери Судьбы неправильно.Надо знать, почему они открылись именно в это время и в этом месте.

  И я знал.Я знал, что прямо за этой ослепительной дверью, прямо за этой, разнаряженной в последний путь маленькой стервой, прямо за этим вот неземным светом, бьющем и бьющем в подъезд и мне в глаза, находится никогда не высыхающая гигантская  лужа.Это была наша Лужа.В ней мы пускали все то, что могло сойти за кораблики, в нее мы бросали стыренный со стройки карбид, в ней мылись грязнущие руки и ботинки.И только наступать в эту лужу никто из нас не стал бы.Потому что она была очень глубока.И очень грязна.И я это знал…

  Я понял, что другого шанса у меня в жизни не будет и если я не воспользуюсь, жизнь так и пройдет мимо меня скучной чередой физиологических событий.Я понял, что  должен, должен, должен…Тот, кто дал мне жизнь, наверное стукнул кулаком в этот момент и крикнул:” Ну сколько же можно?...Ты должен!” Я побежал.Может быть я что-то кричал, не помню.Мне казалось, что я бежал целую вечность.В каком-нибудь параллельном мире в этот миг наверняка хрустнула и разломила ночное небо зеленая ракета , рванулись на прорыв израненные и запыленные танки, поднялись в последнюю безмолвную атаку усталые солдаты.И смерть отвернулась от них.А еще где-то командир расстрелянного бомбардировщика увидел вдруг в разрывах тумана колонну фашистских танков, оттолкнул убитого второго пилота и выжал штурвал от себя.И мысль его была так же легка и ясна, как и у меня:”Только бы не промазать!...”

   Она ушла целиком в эту лужу как кусок сахара в чашку кофе.

  Что было потом в общем –то неважно.Был жуткий скандал на всю улицу.Террористический характер содеянного мной был очевиден, куча свидетелей,наблюдавших мой отчаянный таран, в один голос отрицали всякую возможность случайного столкновения .Меня долго допрашивали, пытаясь понять, зачем я это сделал.К моей маме приходили по очереди все другие мамы и долго выясняли подробности моей биографии.Мама убеждала их, что у меня это в первый раз.Я молчал.Я был  оглушен этим чудом Возмездия и в то же время что-то говорило мне, что повторить это самому будет невозможно.Это можно только запомнить.Я был совершенно опустошен и бесстрастен.Жизнь для меня кончилась.И очень удачно.Все остальное только начиналось...