Между дождями. Вторая капля

Как мы узнаем о том, что наш собеседник находится где-то поблизости. Обычно мы его видим. А если не видим? Тогда хотя бы слышим. А если и не слышим? Тогда – ощущаем. А что если мы лишены трех перечисленных возможностей? Все надежды остаются на обоняние.
Я знаю, как пахнет дождь. Весной – пробивающейся молоденькой травкой, летом – раскаленным зноем асфальта, осенью – опавшими прелыми листьями.
Сейчас я не вижу своего собеседника, зато чувствую, как он пахнет. Он пахнет прибитой пылью проселочных дорог, задохнувшимся полиэстером зонтов и едва уловимой ноткой озона блуждающей неподалеку грозы.

А еще я ощущаю, как что-то невидимое с помощью кубометров заурядных осадков из моего настоящего сейчас умудряется вымывать моё же прошлое. Это прошлое словно растворенный пепел, который уносят от меня прочь грязные потоки.
Каждое сердце занимается пламенем чувства от большой симпатии. А сгорает – по величайшему недоразумению. Если ты вдруг по неосторожности теряешь человека, которой лишь краешком своей души коснулся твоей жизни, то это всего лишь опалит твое сердце. Но если этот человек был тебе близок и дорог, то эта потеря выжжет тебя дотла. Наверное, потому-то сейчас внутри меня ничего не осталось кроме пепла.
У пепла нет чувств. У него не бывает тоски, которую он мог бы заглушить повседневностью жизни. Пеплу себя уже не спасти и других он не в силах уберечь. Теперь я только пепел. Что страшнее этого может еще случиться в моей жизни?
Быть может, меня испепелил Её гнев? Или моя собственная любовь? Ясно лишь одно, в мире, где Она теперь пробует жить без меня, я не могу задержаться надолго. Меня можно развеять над истоками нашей любви. Или просто смыть струями Дождя. Подумаешь, всего лишь пепел…
Моё прошлое кажется непознанным и непредсказуемым до тех пор, пока мое настоящее не делает его пережитым и обыденным. Это в прошлом я сходил с ума. Но только не для того, чтобы в настоящем стать завсегдатаем лечебных учреждений с ярко ориентированной специализацией.

В моём прошлом всегда отыскивалось место эмоциям. И порой казалось, что их частота и количество все-таки мешают мне рационально мыслить. Наверное, поэтому каждое из прожитых мгновение своей жизни, я воспринимал всем своим естеством. Практичный расчет, к сожалению, даже никогда не маячил на горизонте моих жизненных ценностей. Тогда как же, вправе спросить меня каждый из вас, я принимал важные решения в своей жизни? С помощью подсказок. Мне было достаточно просто слушать голоса, которые с разной силой звучали внутри моей головы. А, наверное, неплохо было бы хоть иногда раскинуть собственными мозгами.

Помню, как я сошел с ума в первый раз. Я был молод, и потому жизнь подстерегала меня с пасхальным кульком искушений буквально на каждом шагу. И когда однажды из этого кулька внезапно появилась Она, то всё во мне просто съехало с катушек. Я был приговорен и осознавал, что не могу жить без Неё, мыслить не о Ней, дышать не с Ней вместе. Она одновременно была ядом, который отравил мое сознание и противоядием, которым меня можно было спасти. У всех нормальных людей это называлось любовью. И только у меня почему-то –  сумасшествием.
Как сделать так, чтобы она захотела быть со мною рядом? Это было очень непростое решение…

- Ты кто? – попытался уточнить я.
- Дождь, - снова был дан мне ответ.
- И кто из нас двоих съехал с катушек? – не унимался я.
- Это идиоматическое выражение? – вопрос возник в недрах моей головы.
- Не умничай! Все нормальные люди так разговаривают, - мало того, что спать мне не дает, так еще и нормального человеческого языка не понимает.
- Ты забываешь, я – стихия, не человек. Стихии выражают свои мысли иначе. Они говорят языком воды, ветра и грома. Это проводники наших мыслей, - по-моему, он еще и издевается.
- Ты хочешь сказать, что со мной сейчас от твоего имени разговаривает кто-то другой? – я осознал, что водки много быть не может.
- Подойди к зеркалу, - последовало неожиданное предложение.

Путь к Её великодушному расположению был тернист. Но, когда я наконец-то прошел его, то вдруг осознал, что покой моему сознанию может только сниться. Стало ясно как Божий день, что я – не единственный мужчина на всём белом свете, и что есть другие мужчины, для которых она тоже представляет интерес. Может, кто-то и называет это состояние ревностью. Я же окрестил его сумасшествием. Так я день за днем моей семейной жизни постепенно приближался к своему сумасшествию. И однажды достиг его во второй раз…

Я побрел в ванную, к зеркалу. Что я в нем хотел рассмотреть – одному Дождю известно. Вот, полюбуйтесь, на меня из зеркала смотрит немного зеленоватое и недопустимо пьяное обличье с мокрой от Дождя шевелюрой. Капли посланцев Дождя как-то странно искрились на моих волосах. От них исходило таинственное свечение. Это не мистика. Всё гораздо проще. Источник света в ванной расположен как раз за моей головой. Я включил подсветку зеркала. Но, странное дело, свечение так и не исчезло. Теперь я разглядел, как оно свободно стекает крупными каплями по моему лицу. Я отпрянул от зеркала, а моя рука машинально потянулась за полотенцем.
- Стой! – неожиданно раздался окрик внутри моей головы. – Не делай этого!

Вот и сейчас у меня те же знакомые симптомы. Глубокой ночью сменившей день, когда Она от меня ушла, меня охватило то, что нельзя назвать ни тоской, ни ощущением безвозвратности утраченного. Все классифицировалось гораздо проще. Это снова было сумасшествие…

- Для начала стань человеком, а потом уже решай, что будет для меня лучше, - как мне показалось, я достойно парировал диктат незваного гостя.
- Вместе с испарившимися каплями ты утратишь всю информацию, которую тебе необходимо знать, - вон оно как дело-то оборачивается.
- Это, что же, мне по твоей милости теперь с мокрой головой ходить что ли? – я перешел в наступление.
- Волосы можешь высушить позже. Главное для тебя – знать то, что знаю я, - ощущалась некоторая назидательность Дождя внутри моего сознания.

Все, что, как нам кажется, идет вразрез с нормальным восприятием происходящего, мы заведомо нарекаем помутнением рассудка. Именно так называется всё то, чему мы не можем дать вразумительного объяснения. И если я разговариваю с теми, с кем остальные в принципе говорить не могут, то это должно классифицироваться докторами не иначе, как помешательство.

- Ну, и что я должен знать? – устало спросил я.
- Сегодня ты утратил близкого человека, -  монотонно начал Дождь.
- Вот спасибо-то! А я, знаешь ли, и не догадывался! Что, мои семейные проблемы как-то связаны с непогодой? – взорвался я.
- Твой кратковременный гнев не может препятствовать моим добрым намерениям, - Дождь даже не изменил окраску интонации.
- Или убирайся из моей головы, или прекращай читать мне нотации! – Боже, неужели я совсем помутился рассудком: я спорю с Дождем?

Хотя какое же это заболевание? Когда ты продолжаешь мыслить, ты отдаешь себе отчет в происходящем и вдобавок еще и пытаешься его анализировать. Просто иногда события, которые происходят с нами, выбиваются из привычного размера и заданной направленности. Но, согласитесь, что жить изо дня в день, словно по шаблону, это и есть сумасшествие. Ты пробуждаешься утром нового дня, а уже знаешь, что будешь делать всё то, что ты уже делал вчера и то, что предстоит тебе делать завтра. Но все твои усилия хоть как-то разнообразить свой жизненный маршрут уже сведены судьбой на нет. И что бы ты не делал, и как бы ты не проходил этот жизненный путь, в его конце ты безысходно упрешься в тупик. Это твоё надгробие…

- Я ощущаю, как ты страдаешь. И хочу помочь тебе Её вернуть. Всё, что ты должен знать о том, как это можно сделать, расскажет человек, которого ты встречаешь каждый день, - ничего себе головоломка.
- Ты хоть представляешь, сколько людей я встречаю каждый день? Ну, и который из них? – по-моему, я уже начинал злиться на стихию.
- Я не могу тебе прямо указать на него. Отыщи его сам. Он откроет тебе Шлюз. Он скажет, что и как ты должен делать, - был мне такой ответ.
- И что, никаких примет и наводок? – не без надежды в голосе поинтересовался я.
- Почему же. Этот человек не женщина. И его мир укрыт за одной из тех дверей, мимо которой ты очень часто проходишь, - нет, Дождь или как его ещё там, определенно надо мной издевался.
- Как же ты мне помог! Да ты просто открыл мне глаза! Ты хоть представляешь, за какое количество дверей мне предстоит заглянуть с дурацким вопросом: а вы, часом, не будете ли так любезны и не откроете ли мне это хренов Шлюз? –  у меня это называется «гневом».

Все что происходило со мной, я бы мог списать на дурной сон, если бы я только что проснулся. Или на бред, если бы я был серьёзно болен. Но, может быть так,  что я погружен в сон и нездоров одновременно.

Когда в одночасье ты не обнаруживаешь рядом того, что стало для тебя гарантированной частью жизни, ты начинаешь осмысливать произошедшее. Ты паникуешь, ты ищешь объяснения тому, что случилось, и поэтому в твоем сознании происходит закономерный сдвиг. Этот сдвиг нередко и дает тебе возможность иначе посмотреть на привычные для тебя ситуации и обыденные вещи. И твоя жизнь начинает меняться кардинально.
Так и сейчас. Это совсем неважно, что я не могу разговаривать с природным явлением. Достаточно того, что оно само нашло лазейку в моем сознании, чтобы установить со мной контакт.

- Теперь ты знаешь всё, - так Дождь подвел черту под нашим разговором.
- Всё что будет – будет завтра. А сейчас я безумно хочу спать, - я знал, в каком из ящиков обычно хранит фен моя жена.

Я почему-то не боюсь сейчас засыпать под умиротворяющий звук дождя. Хотя сон для меня словно лотерея. Всякий раз, когда я закрываю глаза, во мне нет уверенности, что новым утром я их открою снова…
Моя мама не расскажет мне больше сказок на ночь. Ведь я уже давно вырос из детских иллюзий и перестал принимать за чистую монету прямолинейность сказочных сюжетов.
Ко мне уже давно не приходит Оле-Лукое с коллекцией своих старомодных и оттого выглядящих немного чудаковатыми зонтиков. Ведь я тяну до последнего и стараюсь засыпать как можно позже. И ждать меня становится невмоготу даже персонажу, в почетную обязанность которого входит распределение снов. 
Я закрываю глаза и на шесть часов покидаю этот мир. И всякий раз я прощаюсь с каждым из тех, кто мне бесконечно дорог. И с теми, кто по ночам так же покидает этот мир и даже не помышляет о том, что однажды они не смогут сюда вернуться. С помощью открытых глаз.
Я точно знаю, что ближайшие к нам звезды нас еще слышат. С обостренным слухом целой Вселенной могут возникнуть проблемы. Она большая, но не глухая. И даже если допустить, что она вдруг расслышала мой жалкий писк, то это не вдохновило бы её на новое общение со мною.
Но я точно знаю, что меня слышит та единственная. И для меня это настоящее счастье. Сейчас я, немного волнуясь, закрою глаза, и еще раз сыграю в эту лотерею. И от ресурса моего сердца и от наличия у меня везения зависит то, открою ли я их утром нового дня.
Вот, я закрываю глаза. Раз, два, три! Просто, если я вдруг проснусь, пожалуйста, будь со мною рядом…

ПРОДОЛЖЕНИЕ КАПАЕТ…