Огни в листве

Предупреждение гомофобам: рассказ в жанре «сёнэн-ай, яой»

Многие годы я не мог избавиться от чувства, что моя непрерывная эльфийская жизнь стала для меня бременем. Наверное, это может понять только существо, разменявшее более сотни лет (этернианский год равен четырём земным), ведь, когда бредёшь по бесконечной кривой темпорпльной спирали, теряется ощущение времени и, начинает казаться, что этот путь проходит не «по», а «около» бытия. И это только одна из сторон безрадостной медали, которая от рождения имеется у всех моих соплеменников.
Я давно подозревал, что однажды моё благо вечной жизни заставит меня впасть в самые мрачные глубины уныния. Виной тому (как бы это тривиально не звучало) обычная скука. Если на неё порой жалуются рядовые смертные существа, то можно только гадать о размерах этого недуга в нашей, эльфийской среде. Я же был рождён в клане, принадлежащем к родовой знати, и никогда ни в чём не нуждаться, поэтому к ста годам оказался буквально измученным скукой до полусмерти.
Долго разбираясь в том, что мне более по сердцу, я сразу отмёл политику, брезгливо фыркнул на науку и медицину, отмахнулся от искусств, однако, подмигнул самосовершенствованию и расплылся в лучезарной улыбке чувственной стороне бытия.
 
Сколько себя помню, я живу в собственном родовом поместье, затерянном среди дремучих чащоб лесов Вейрона. Две дороги, проходящие через мои владения – единственное, что долгое время доставляло мне радость, развлекая обществом незваных гостей. Дело в том, что лет двадцать тому назад, я придумал себе забаву, отлавливать путников, позарившихся на местную дичь. Обычно, я устраиваю им дуэль до «первой крови» с одни из моих латников, и, если гость проигрывает, то остаётся в моём имении подневольным работником на несколько дней. Однако, если пойманный за разбоем чем-то глянулся мне, то я лично берусь за шпагу. В этом случае, условия имеют определённую специфику – проигравший становится собственностью победителя ровно на сутки.
Это всегда меня здорово развлекало и вносило разнообразие в мою личную жизнь. Правда, однажды, я переоценил свои боевые качества: когда моя лесная стража привела пойманного юношу лет пяти и невероятно славной наружности, я пришёл в восторг от предвкушения тех самых суток, которые проведу с ним. Юношу звали Хиру, и, когда он обнажил свой чуть изогнутый клинок, на его лице образовалась неприятная ухмылка. Признаться, я никогда не испытывал такого унижения – он побил меня всего за десять минут поединка. Причём, вместо того, чтобы взять свою плату, заявил, что я ему «нафиг не нужен», плотно отужинал и, взяв на конюшне первую попавшуюся лошадь, отправился восвояси.
Как оказалось, родом он из Долины Грёз. Жаль, что я не поинтересовался об этом заблаговременно.
Однако, сам того не подозревая, он подбросил мне замечательную идею, рассказав за ужином о том, что возвращается из города-крепости Калоры, только что закончив миссию, связанную с разоблачением одной из точек контрабандистской торговли. Это, по большей части, был невольничий рынок.
После его отъезда, оставив капитана стражи Лорна заниматься традиционным набором бесплатных работников, я не поленился съездить в порт Джингси, чтобы раздобыть побольше информации, связанной с этой темой. В портовом городе, чтобы получить совет, где можно сойтись с нужными мне людьми, я выложил приличную сумму серебром, но после, ни чуть не пожалел об этом.
Начать своё приключение я решил с Калоры. Прибыв в прибрежную крепость, я приобрёл пару крепких грифонов двухлеток, и, вместе с двумя телохранителями сразу отправился на юго-восток. Путь наш проходил над океаном Артинит. Следуя через два дромоса, потом вдоль нескольких десятков длинных морских милей, я думал о том, что впервые ввязался в столь не свойственную мне, рискованную авантюру, но что не сделаешь, ради того, чтобы разбавить яд собственного уныния.
Рынок рабов произвёл на меня пренеприятнейшее впечатление, и я пообещал себе, что как только вернусь, то сразу пошлю в Долину Грёз анонимное сообщение. Так я и сделал, оно было выполнено в виде подробной карты, с указанием места непосредственной торговли.
И всё же, домой я вернулся не с пустыми руками. Ещё будучи там, на небольшом безымянном островке, затерянном в безбрежном пространстве Тропы Звезд, к северу от Сутоми и востоку от Южной Эйкумены, я несколько часов наблюдал за несчастными существами, волею судьбы ставших «товаром». Мы, с моими латниками были в масках, тщательно скрывающих лица, уши и волосы, однако, это не было для данного места экзотикой, так как многие из тех, кто покупал и продавал, пользовались тем же приёмом, дабы в последствии не быть опознанными - политика Короны в отношении «такого» ведения дел, была просто беспощадной.
Однако, тогда всё это не сильно меня волновало, ибо я был очень увлечён процессом выбора. Мне всегда нравились темноволосые и смуглые, так как они выступали мне контрастом, и, я быстро заприметил одного паренька, сообразного моим предпочтениям. Переговорив с продавцом и узнав, что его прежним владельцем был богатый сальвийский купец, я понял, что меня всё устраивает.
Ашир обошёлся мне в семнадцать золотых марок, плюс, позднее, я получил от него (видимо, в качестве довеса) живописный синяк на левой скуле. Однако, это недоразумение, вызванное недопониманием с обеих сторон, быстро пошло на убыль и наши отношения наладились.
Первым делом, по возвращении, как я ранее упоминал, сразу направил письмо в Долину Грёз. Как только с этим было покончено, я привёл себя в порядок, легко перекусил, и отправился знакомиться с Аширом поближе.
Он не был настроен на длинную прелюдию, поэтому мне сразу пришлось овладеть им силой. Как я и подозревал, Ашир был в этом деле не новичок, и следующий раз у нас прошёл гораздо глаже, а все последующие доставляли всё больше и больше удовольствия нам обоим.
Мы прожили вместе почти полтора года, за которые, он смог убедиться, что его господин, лорд Энхэль, щедрый и великодушный хозяин. Я обучил Ашира манерам, фехтованию и руническому письму, а когда он заинтересовался искусством ведения хозяйства, отправил его наблюдать, как занимается делами мой управляющий. Когда ему исполнилось пять с половиной лет, Ашир попросился на волю, и я его с лёгким сердцем отпустил, снабдив приличной суммой денег.
Признаться, я и сам к тому времени стал чувствовать, что наши отношения остыли и близятся к закату.
После ухода Ашира, я вернулся к своему старому развлечению, однако, привыкнув к постоянству, это быстро стало меня тяготить. Оставалось одно – прибегнуть к прежнему удачному опыту.

Когда я впервые увидел Ёйтэ, то сразу понял, что не желаю ни кого более.
Пожилой пузатый купец даже пытался меня отговорить, ссылаясь на то, что не примет «товара» назад, а характер мальчика подразумевает именно такой исход дела. Однако, стоило мне заглянуть в огромные тёмные сине-серые глаза Ёйтэ, сверкающие на бледном лице словно слитки шлифованной стали, я был полностью сражён и ни о чём не мог думать, кроме того момента, как сожму его хрупкое тело в объятиях.
Принимая плату, купец угрюмо опустил плечи, поведав мне напоследок, что прежде чем попасть к нему, этот паренёк неполных четырёх лет от роду уже дважды был судим за пиратство, и на этот раз, в цепях, отправлен гребцом на центурианские галеры. Боцман галеры, старый знакомец купца, поняв, что Ёйтэ долго там не протянет, решил выгадать от него хоть что-то, и обменял заключённого на мешок сахара и новые сапоги для команды.
Тем не менее, заключая со мной сделку, своей выгоды торговец не упустил и, учтя то, насколько я алчу этого раба, запросил за него двадцать два золотых. Он заявил, что раньше ему за Ёйтэ предлагали двадцать пять, но доверие он испытывает только ко мне, и, получалось, он меня просто осчастливил.
Надев на лохматую чёрную шевелюру Ёйтэ льняной мешок, я погрузил его на своего грифона и отправился в путь, в уме рисуя карту, которую по приезду снова отправлю инкогнито в Долину.
Уже во время того пути, над бескрайними фиолетово-серыми просторами океана Вэриат, я понимал, что везу домой бесценное сокровище, но, как это бывает часто, именно желанные пути оказываются наиболее тернистыми.
- Если притронешься ко мне, я оторву тебе яйца. – прорычал мой юный прелестник, стоило мне только переступить порог отведённых ему комнат.
Я сразу вспомнил синяк, который поставил мне Ашир в первую ночь нашего знакомства, однако, опаска не была главной причина того, что я отступился. Я понял, что влюблён в Ёйтэ, и мне будет мало только лишь физической близости. Я считал, что заслуживаю тоже быть любимым.
Несколько дней мой пленник сидел в своей комнате, ел дорогие блюда, которыми я старался его умаслить, и по долгу плескался в ванной, когда же я заходил к нему, дабы поздороваться и напомнить о себе, он отворачивался, начиная нервно листать мои драгоценные книги. Некоторые он специально порвал.
На пятый день пребывания в моём имении Ёйтэ исчез.
Это меня сильно обеспокоило, потому что в безопасных окрестностях, а ими были только те самые две дороги, постоянно дежурила стража, и он точно туда не пошёл бы. Остальные мои лесные угодья кишели множеством диких зверей, зарослями колючего и ядовитого кустарника, а так же парой рощ, листва деревьев которых оставляла на коже страшные ожоги. Жители близлежащих поселений знали, чем чревато праздное блукание по лесам Вейрона, как и то, почему наш замкнутый, обособленный народ выбрал эти самые леса своим домом. Ёйтэ же был рождён и вырос вдалеке от  нашего края, поэтому наивно полагался на свои силы и юношескую удаль.
Обнаружив то, что он сбежал, я сразу снарядил дюжину поисковых отрядов и разослал их во всех направлениях, а один отряд возглавил лично. Только спустя более двадцати часов, в глубокие сумерки, превращающиеся в лесных дебрях в настоящую ночь, нам удалось напасть на его след. Как я предполагал, не будучи рождённым под счастливой звездой (о чём говорило его грустное имя, переводимое как «Сумеречный ветер»), Ёйтэ выбрал самое опасное из всех возможных направлений, по наивности решив, что двигаясь на юго-запад, быстро доберётся до берегов Тропы Звёзд.
Нашли мы его спустя ещё пару часов. Стараясь остудить ожоги, полученные, когда он скрывался от погони в ядовитой листве деревьев Огнивики, Ёйтэ забрался в озерцо Анастэ, какие здесь были разбросаны во множестве. Илистое дно этих водоёмов питает корни растения Анастэя, выделяющего в воду вещество, которое обладает лёгким парализующим эффектом, что позволяет цветку питаться мелкими зверьками и насекомыми. На уставшего мальчика, мучимого болью от обожженной кожи, вода подействовала так сильно, что он не смог выбраться на берег и потерял сознание в прибрежном мелководье.
Я и сам чуть было не потерял сознание, увидев его, недвижимо лежащего в прозрачной студёной воде. Осторожно укутав его своей туникой, я взял беглеца на руки и, не став рисковать, решил прибегнуть к магии Формы. Безликая тьма открывшегося дромоса сразу поглотила нас, стоило сделать лишь шаг. Ёйтэ что-то бормотал, иногда едва приоткрывая воспалённые веки, пока я нёс его сквозь мрак изнанки пространства. Наверное, я не мог различить этих слов, потому что и у самого в висках так громко стучал взволнованный пульс, что не было возможности что-либо слышать.
Весь остаток долгой этернианской ночи (Этернианские сутки равны 47 часам – 25часов день и 22 часа ночь) Ёйтэ метался в лихорадке, и к утру ему стало только хуже. Мои целители разводили руками, не смотря на то, что они были хорошо знакомы с физиологией людей, не одна из их примочек и мазей не облегчала страданий больного. Не выдержав, я велел снарядить грифона, и, практически наугад послал латника с письмом в Долину Грёз, прося о помощи того юношу, Хиру, что гостил у меня около двух лет назад. Как-то вскользь, за разговором, тот упомянул, что его отец лекарь.
Часы ожидания прошли для меня как в бреду. Я выгнал всех бесполезных воздыхателей вон, и сидел с Ёйтэ на кровати, постоянно меняя ему компрессы с мятной водой, от которой мальчику делалось хоть чуть легче.
Спустя бесконечно долгое, как мне показалось, время, в дверях спальни появился высокий медноволосый парень. Он представился как Дункан из клана Лисы, и сказал, что в Долине ходит в должности целителя третьего разряда.
Я с подозрение наблюдал за его манипуляциями, но не смел перечить, понимая, что продлись лихорадка дольше, это сильно подорвёт сердце моего Ёйтэ, а то и вовсе сведёт его в могилу. Дункан-лис же, сначала взял у мальчика кровь из вены, разлил её в несколько пробирок с разной жидкостью, после чего заявил, что пациент на одну восьмую моринид, посему человеческие медикаменты, в некоторых случаях, ему могут даже навредить. Я проклял в сердцах своих целителей, и стал наблюдать, что медноволосый лекарь будет делать дальше. 
Дальше оказалось хуже. Я думал, что в Долине лечатся в основном с помощью магии (как это делали эльфы), однако, это представление быстро развеялось, после того, как Дункан воткнул в вену бесчувственного Ёйтэ иглу, к которой тянулась длинная трубка, увенчанная бутыльком. Этот бутылёк лекарь подвесил на стойку кровати, бесцеремонно вогнав в неё заранее припасённый гвоздь.
- Это капельница. – спокойно пояснил он, заметив, как остекленел мой взгляд. – Жидкость внутри пузырька попадёт прямо в кровь к мальчику, и так быстрее поможет снять ему жар. Потом я вколю ему специальный раствор, который поддерживает силы.
- А что с ожогами. – спросил я, слыша собственный голос будто из далека.
- Пока не знаю. – ответил целитель из Долины. – Мне нужно проанализировать состав его кожи. – он снова поднял на меня взгляд ясных голубых глаз. – Сейчас лучше не спешить, и подобрать компоненты, подходящие его физиологии.
Это было просто и логично, поэтому я даже немного успокоился.
Через четверть часа Ёйтэ стало явно легче дышать, и нездоровый яркий румянец, украшавший его щеки, заметно побледнел. Лекарь продолжал возиться с бесчисленными склянками и попутно что-то записывать в блокнот. Однако, былое любопытство не отпускало меня, и, не в силах больше терпеть, я спросил:
- Почему Вы не прибегаете к целебной магии, Дункан?
- Потому что так можно избаловать организм. – снова просто ответил он, но, взглянув на меня, поспешил продолжить. – Видите ли, лорд Энхель, защитная и восстановительная системы тела должны всегда пребывать в тонусе, а использование магии, способствует, как бы выразиться, их простою. Таким  образом….
- Я всё понял. – прервал я его объяснения. – Извините, что отвлёк Вас своими расспросами.
Он легко кивнул и сказал, чтобы я сменил Ёйтэ компрессы, добавив к раствору ромашку.
Провозившись более трёх часов, Дункан без стеснения запросил ленч, и отправился спать, оставив меня наблюдать за состоянием мальчика, которое, по его словам «стабилизировалось».
Ещё долго просидев возле Ёйтэ, я почувствовал, что вот-вот провалюсь в царство Морфея, и решил отправиться в ванную, дабы освежиться. Плеснув себе в лицо прохладную струю воды, я на миг взглянул в зеркало и ужаснулся. Мои чудные, блестящие серебристо-русые волосы свалялись и померкли, светло-серые глаза были мутными и по контуру воспалены, а фарфоровая кожа приняла зеленоватый оттенок. Я отшатнулся от собственного отражения и, быстро сбросив одежду, встал под душ.
Через пять минут я снова сидел подле Ёйтэ, только теперь был уверен, что проснувшись он не проворчит «а ты кто?».
Однако, где-то через пол часа  я всё-таки заснул. Пробудило меня ощущение, что кто-то осторожно трогает моё плечё.
Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Дункана.
- Не хотел нарушать этой идиллической картины, но мне нужно дать задание Вашим придворным целителям.
- Да, да, конечно. – сонно пробормотал я. – Позовите кого-нибудь из слуг, пожалуйста.
Дункан удалился за двери, а я, тем временем, сразу обратил взор на Ёйтэ, осторожно касаясь его виска пальцами. Дыхание мальчика было ровным и спокойным, а кожа казалась чуть теплее обычной.
Не знаю, сколько времени я так просидел, очнувшись лишь от ощущения чьего-то присутствия.
- Его организм пережил стресс. – услышал я голос медноволосого лекаря за спиной. – Поэтому, дабы восстановить силы, он ещё долго проспит.
Я поднялся, обратив на него всё свое внимание.
- Мне удалось создать формулу состава для мази, которая ему подойдёт. – меж тем продолжил разговор Дункан. – Я передал её своим эльфийским коллегам, что служат у Вас во дворце. На них ведь можно положиться?
- Конечно. - утвердительно ответил я. – Они не искушены в диагностики, но, уверен, традиционные методы являются их сильной стороной.
- Тогда, я оставлю им описание лечения, и могу возвращаться домой. – с облегчением заявил он.
Меня это насторожило, потому что я уже успел проникнуться к долинскому целителю доверием. Мало того, его присутствие меня успокаивало, и я не собирался лишать себя этого.
- Я очень прощу Вас побыть моим гостем хотя бы до тех пор, пока мальчик не пойдёт на поправку. Надеюсь, не стоит и говорить, что любое назначенное Вами вознаграждение будет тот час же предоставлено.
Выслушав мои слова, Дункан вздохнул и опустил плечи.
- Ну что ж, - молвил он, - Раз Вам так спокойнее…. Только можете одолжить мне почтового файра, нужно написать о своей задержке в Долину.
- Непременно. – кивнув, ответил я, делая жест слуге, ожидающему у двери моих распоряжений.
Что-то быстро царапая на клочке бумаги, лекарь, между делом, поднял на меня взгляд.
- Я только отправлю письмо и сразу же Вас сменю. – он хмыкнул. – Вам и самому уже давно пора отдохнуть, не то у меня на одного пациента станет больше.
Я кивнул ему в знак согласия.
Дункан пробыл в моём имении ещё два дня.
Мы с ним, и ещё пара слуг, которым я особенно доверяю, вместе ухаживали за Ёйтэ. Из-за сильных ожогов мальчик больше суток не мог двигаться, и потому, что ему приходилось питаться с ложки, жутко злился. При этом он ни с кем не разговаривал, а на Дункана чуть ли не рычал.
Чтобы ему не было очень скучно, я приказал слугам читать ему книги о древних преданиях Этернии, которые сохранились в моей библиотеке во множестве. Именно это и стало причиной того, что Ёйтэ снова обнаружил дар речи, ибо оказалось, что ему предпочтительнее чтиво, повествующее о морских баталиях и вообще различных великих сражениях, причем произошедших ни так давно. Видимо, события сильно удалённые во времени, казались ему абстрактными, и он их не воспринимал.
Однажды, когда я лично развлекал его чтением, и Ёйтэ снова стал без повода ёрничать, я всучил ему книгу, и собрался было удалиться, не намеренный выслушивать очередной каприз.
- Зачем она мне? Забери. – заявил он, и мне показалось, что я слышу нотки истерики в его голосе.
- Читай сам, я устал от твоих постоянных причитаний. – твёрдо сказал я, собираясь покинуть его опочивальню.
- Я ничего не смыслю в этих ваших дурацких закорючках! – ещё больше разозлившись, громко заявил он, однако сквозь злость явно проглядывалась обида.
Тогда я вернулся и сел на край его кровати. Взяв у Ёйтэ книгу, я немного повертел её в руках, обдумывая, стоит ли предлагать ему это.
- Давай, я тебя научу? – спокойно спросил я, практически уверенный, что в ответ снова выслушаю новую порцию ворчаний.
Его ответ удивил меня сильнее, чем давнишний проигрыш на дуэли.
- Давай. – недовольно проронил он. – Эта наука как раз пригодиться, чтобы потом смотаться от сюда.
Я весело рассмеялся.
- Ты наивнее, чем я предполагал, любезный друг. – взяв небольшую паузу, я продолжил. – Открою тебе один секрет, дабы развеять напрасные надежды: эти леса непроходимы. Мало того, мой народ пропитал их своей магией настолько, что даже не  всякий искусный маг сможет пройти вдоль незримых линий путей без опаски навредить себе. Если же по какой-то невероятной случайности чужаку это удастся, то он непременно окажется либо возле озерного города, где его сразу схватят патрули, либо в имении одного из моих родственников, и, как ты догадываешься, результат будет тем же. – я перевёл дыхание, наблюдая, как Ёйтэ стал меня внимательно слушать. – Если в эльфийских владениях ты связан волей одного из лордов, то никогда не сможешь покинуть эти края.
- Лучше бы ты оставил меня подыхать в том вонючем озере. – тихо простонал Ёйтэ, и мне снова стало его ужасно жаль, но, зная его нрав, я оставил в стороне слова утешения.
- Как же. Ты мне слишком дорого обошёлся, чтобы позволить вот так запросто сгинуть. – надменно заявил я.
- Тогда я постараюсь доказать тебе, что ты потратил эти деньги впустую. – услышав в его голосе прежний рык, я немного успокоился.
Пожав плечами, я поднялся и пошёл обедать, оставив Ёйтэ наедине с его гневом. Эта эмоция была ему полезней, нежели слёзы.
Шли дни, которые я проводил совсем ни так, как рассчитывал, когда летал на невольничий рынок, рискуя своим положением и даже свободой. Мне постепенно стало надоедать простое наблюдение за Ёйтэ, вдохновляющее мои фантазии о нем, но совершенно никуда не приводящее. Поэтому, я снова прибегнул к старому развлечению, забавляясь с нарушителями моих правел и границ. Тем временем, мой ненаглядный маленький пират освоился и, не ограниченный в передвижении в пределах дворца и парка стал частенько навещать стрельбища лучников. Пару раз, увлечённый этим занятием, он даже пропустил мои уроки грамоте.
Сначала, я хотел придумать ему какое-нибудь наказание, однако, поняв, что это вряд ли возымеет на него действие, решил поступить иначе.
В один из дней, когда Ёйтэ опять не пришёл ко мне, я решил опробовать свой план. Надев удобную куртку, прорези на рукавах которой не стесняли движения рук, я отправился во дворы казарм моих латников, где обычно они тренировались в стрельбе.
Конечно, я застал Ёйтэ именно там. Увидев меня, латники дружно припали на одно колено, а мой юный друг стал растеряно озираться по сторонам. Жестом дав им понять, чтобы поднимались, я велел принести мне лук. Отойдя от мишени на то расстояние, которое позволял двор, где-то сто-сто двадцать метров, я вскинул лук, натянул его и быстро выпустил подряд несколько стрел. Все они вонзились друг в дружку в центре мишени. Мои латники подняли восхищенный гул, я же вернул лук, и, осторожно взяв Ёйтэ за шиворот, повёл его за собой.
- Если меня порадуют твои успехи в чтении и письме, то, возможно, я обучу тебя такой манере стрельбы. – спокойно сказал я, отпуская его ворот у порога в здание библиотеки, где мы проводили занятия.
- Да, - пробормотал он. – Стреляешь ты впечатляюще. И правду говорят, что вся ваша порода в этом способная.
Я уныло вздохнул.
- А если ты заодно обучишься и правильному поведению, то поговорим об уроках владения клинковым оружием.
После этого случая Ёйтэ действительно обнаружил больше старательности, и мне пришлось сдержать своё слово. Не стану кривить душой – мне это тоже доставляло удовольствие, мало того, я почувствовал, что время, проводимое вместе, постепенно сближает нас. Ёйтэ перестал шарахаться от моих прикосновений, а порой, забывшись, проявлял радость при встрече. Он так же стал регулярно присоединяться ко мне во время трапезы и внимательно наблюдал, как я обращаюсь со столовыми приборами – видимо ему очень хотелось научиться хорошо фехтовать.
Когда мы, наконец, приступили к изучению обращения с копьём, в начале занятия Ёйтэ вдруг задумался, после чего в голос рассмеялся.
- Что это у тебя за странная реакция? – осведомился я. – Ты что, перевозбудился от предвкушения урока?
- Я вот подумал, - продолжая заливаться смехом, выпалил он, - Что бы ты для меня делал, если бы я позволил тебе подобраться к моей заднице. – произнеся это, он окончательно зашёлся смехом.
Тогда я тихо подошёл к нему, и сильно наклонившись, так, что мои губы почти касались его уха, прошептал:
- Нет, уверен, что ты не в силах всего этого представить.
Ёйтэ поперхнулся смехом, а на его бледных щеках выступил багряный румянец.
- Чокнутый. – фыркнув, проворчал он.
Тем не менее, не смотря на то, что он прекрасно знал о моих намерениях, Ёйтэ постепенно совсем перестал меня чураться, иногда даже расспрашивая о личной жизни. По его словам, он удивлялся тому, что такой богатый и распрекрасный принц как я, до сих пор не нашёл себе «знатной» девицы. Меня веселили его рассуждения, а чтобы он не забредал в них слишком далеко, я говорил, что всех милее в этом свете для меня сладкий Ёйтэ. Обычно, на этом такие разговоры заканчивались.
Прошло два с лишним месяца с тех пор, как я привёз маленького пирата в свои владения. Южная осень, как всегда запаздывала, едва подкрасив янтарём и яшмой светло-сизую листву деревьев. Для меня это означало, что скоро начнут приходить поздравительные письма, напоминающие, что сто двенадцать лет назад я явился в этот мир. К счастью, в нашем клане была традиция никогда не навязывать своё общество без приглашения, поэтому я был совершенно спокоен в том, что меня не потревожат особы, жаждущие разделить со мной праздник.
Сам не знаю почему, я решил выслать приглашения Дункану из Долины Грёз и его сыновьям. С Хиру мы были немного знакомы, к тому же он меня здорово выручил, попросив своего отца прилететь, когда болел Ёйтэ. Что же касается его брата, то, узнав от Дункана, насколько его дети неразлучны, я счёл необходимым пригласить и его.
Так же, я позвал капитана моей стражи Лорна, управляющего Ли-Рэна, и послал за своей няней Тэйтиль.
Я надеялся провести свой личный праздник в узком тихом кругу старых друзей и нескольких новых приятных знакомых. Однако, сильной тишины не вышло.
Всё началось с того, как в обеденной зале появились юные красавцы, братья лисы. Наученный опытом, я уже немного опасался Хиру, но его младший брат оказался совсем на него не похожим. Хрупкий и стройный, словно молодой горный клён, он уже доставлял наслаждение при одном только на него взгляде, мало того, юноша всем своим видом давал понять, что прекрасно знает об этой своей черте.
Я был просто сражён им и очарован настолько, что забыл о моём милом Ёйтэ. Моему восторгу не было предела, когда я понял, что моя симпатия взаимна, так что я весь вечер возносил хвалу Небесам, сделавшим мне такой подарок.
Единственным, что меня насторожило и нарушало идиллию, было поведение Ёйтэ. Он часто сквернословил, называл мою няню «бабкой», а под конец разбил два самых дорогих бокала. Один – демонстративно. При всём этом, ещё и делал вид, что совершенно не обучен обращению с приборами.
Я списал эти его выходки на волнение при встрече с незнакомцами и общий бунташный нрав, так свойственный отрокам.
Однако, всё быстро простилось и позабылось мной, ибо после праздника дивный лис Ёру (так звали младшего брата Хиру), согласился погостить у меня несколько дней. Это было восхитительное время, одно из лучших, что мне доводилось когда-либо проводить: нежный и страстный оборотень в эти дни заполнил собой всего меня без остатка.
Тем немногим, что слегка встревожило меня тогда, был доклад стражи о том, что Ёйтэ снова предпринял попытку сбежать. Его поймали в пределах имения и сразу вернули назад, посадив под замок в собственных комнатах.
Оставив не на долго своего любовника, я решил зайти к моему юному пирату, дабы провести профилактическую беседу.
- Не думал, что ты не внял моим словам. – сказал я, присаживаясь напротив него за столом. -  Ну, да ладно, буду считать, что это было минутное помутнение разума, и не стану тебя наказывать.
- Энхель. – глядя мне в лицо с вызовом, начал он. – Я так понял, что больше не интересую тебя. Почему бы просто не позволить мне убраться на все четыре стороны?
- Ну, - я легко усмехнулся, - Начнём с того, что сторон не четыре, а шесть. Ты забыл про «верх» и «низ», и это во-первых. Во-вторых, я что-то не припоминаю, чтобы говорил тебе о том, что ты больше меня не интересуешь. В третьем пункте я отмечу то, что не зря поправил тебя в отношении знаний об этернианских направлениях, потому что, куда бы ты ни подался, я тебя и с неба сорву, и достану из недр Большого лабиринта. – сказав это, я встал и быстро ушёл не желая слушать, что он скажет в ответ.
В ту ночь, занимаясь любовью с красавцем-лисом, я поймал себя на том, что постоянно думаю о Ёйтэ, причём так увлечённо, что чуть было не назвал своего любовника его именем в очень важный момент.
После отъезда дивного оборотня из Долины, мне немного взгрустнулось, однако, жизнь имеет свойства окрашиваться в монохром. Я понял это, когда к ступеням моего дворца плавно причалила карета с нашим родовым гербом – один из моих братьев решил таки приехать без приглашения. Увы, клановым этикетом не предполагалось, что я могу его выставить.
Я решил принять лорда Кельда, как подобает благодарному и радушному брату: в скромной гостиной, угостив чаем с печеньем. Пригласил я только управляющего Ли-Рэна и ещё велел выпустить из-под ареста Ёйтэ, чтобы мальчик немного с нами развлёкся.
К сожалению, во время нашей встречи, мне и Ли-Рэну  пришлось на час отлучиться – возникли неотложные дела, но я искренне надеялся, что общество маленького весёлого пирата доставит брату Кельду удовольствие.
Когда я вернулся, уже отпустив управляющего, оказалось, что Ёйтэ и Кельд оживлённо беседуют. Немного удивившись этому, я присоединился к ним.
- Ах, - воскликнул мой брат, словно и правда был способен что-то позабыть, - Я же ещё не вручил тебе подарок! – он расплылся в лучезарной улыбке. – Вот, держи.
Из золотисто-жёлтого бархатного мешочка мне в руки скользнула какая-то стеклянная сфера и, стоило ей коснуться пальцев, как мир странно моргнул….
Я сидел в большой гостиной и ожидал, когда приведут очередного нарушителя моего спокойствия. В зал зашли мои латники, подталкивая впереди себя высокого крепкого мужчину лет восьми.
- Ты одолеешь его, Энхель. – услышал я бодрый голос Ёйтэ, и оглянулся.
Мальчик сидел на стуле слева от меня и улыбался.
- Конечно, сердце моё. – я смерил пленника взглядом. – Дай десять минут.
- Ставлю поцелуй, что не менее пятнадцати. – рассмеялся Ёйтэ.
Где-то на пятой-шестой минуте боя, пленник резко ушёл вправо и полоснул меня саблей по плечу. Я фыркнул, заметив вдруг, что Ёйтэ вскакивает с места. Сначала он запустил в ранившего меня человека бокал, что прежде стоял рядом с ним на столе, а потом схватил серебряный подсвечник и бросился в бой.
- Гаденыш. – прорычал пленник, обходя меня и собираясь напасть на Ёйтэ.
Я встал между ними. Тогда он сделал резкий выпад и отсёк часть моих чудных волос.
Гнев ослепил меня. Врезав ему по виску клинком, развернув полотно плашмя, я дождался, когда этот человек упадёт на пол, и позвав стражу, велел им высечь его и вышвырнуть за пределы моего имения.
Пару секунд постояв в недоумении, Ёйтэ бросился ко мне и крепко обнял.
- Прошу тебя, Энхэль, - чуть ли не умоляя, говорил он, - Прекращай эти свои забавы. Обещаю, что сегодня же стану твоим, только не рискуй так больше.
Он потянулся, чтобы поцеловать меня, и….
Я сидел в маленькой гостиной и держал в руках стеклянный шар в котором искрились разноцветные точки.
- Правда, славная штука. – рассмеялся мой брат.
Сидящий рядом с ним Ёйтэ, просто заливался от смеха.
- В неё можно загрузить любые грёзы и пережить их наяву. Как тебе?
Гнев обжигал мне виски, однако, взяв себя в руки, я поднялся.
- Не думаю, что нуждаюсь в таких вещах. – ровным тоном сказал я. – Забери себе. – и протянул шар Кельду.
- Нет, нет, я настаиваю, это подарок. – довольно ухмыляясь, заявил он.
Чуть приподняв шар, я с силой бросил его о пол.
Раздался громкий удар, и последовавший за ним шелест треснувшего стекла. Кельд подскочил, Ёйтэ вжал голову в плечи.
- Ты приехал, чтобы оскорблять меня, брат? – всё тем же спокойным голосом спросил я. – Что, дорогая родня ни как не может смириться с выбранным мной образом жизни, или это простая зависть к тому, кто имеет смелость поступать по сердцу?
Он молчал, пока я буквально уничтожал его взглядом.
- И кстати, - решил я подытожить встречу, - Не припоминаю, чтобы тебя приглашали.
Позвав слуг, я велел им проводить Кельда за пределы моих владений и проследить, чтобы ближайшую сотню лет он не появлялся даже в их окрестностях. Ёйтэ же, наблюдавший за происходящим в полном молчании, стал сам осторожно пятиться к двери.
Повернувшись, я устремил на него пристальный взгляд, и долго, не отрываясь, смотрел.
- И чем я всё это от тебя заслужил? – спросил я, наконец. – Обидел в прошлой жизни или тебе ненавистен каждый, кто тебя любит?
- Мы решили, что это будет весело. – промямлил он.
- Если не научишься разбираться в том, что зовётся шуткой, а что оскорблением, то рискуешь однажды лишиться головы. – строго сказал я, глядя в глаза Ёйтэ.
Не дожидаясь того, что он скажет в ответ, я развернулся и пошёл прочь из этой гостиной, и, лишь  задержавшись на пороге, не оборачиваясь, молвил:
- Не желаю тебя видеть.
Сев за стол в своём кабинете, я подождал, когда успокоиться гневно метущееся сердце и, после, позвав капитана охраны, приказал ещё пуще прежнего не спускать глаз с Ёйтэ.
На следующий день, слуга, принёсший мне ужин, доложил, что юный господин весь день пребывал в своих комнатах и, только на час выходил на террасу. Я сделал вид, что не слушаю его, старательно скрывая ту боль, которую испытывал при упоминании о Ёйтэ. До селе мне не приходилось переживать чувства, когда тебя предали, причём без всякой на то причины.
Когда слуга ушёл, забрав столовые приборы, я долго сидел в молчании. Абсурдность этой беспричинной обиды не давала мне покоя, и я терялся в догадках, предполагая, что именно такие вещи люди называют жестокостью.
Уже глубокой ночью, когда я долго и безрезультатно пытался заснуть, Ёйтэ, наконец, дал о себе знать: я почувствовал, как кто-то тихо подходит к моей кровати. Не стоило и гадать, о том, кто это. Видимо, украдкой, ему всё же удалось пробраться сюда. Ёйтэ повозился в темноте и сел около меня.
Я подождал несколько минут и зажёг магический световой шар. Окинув пространство комнаты быстрым взглядом, я увидел, что Ёйтэ пришёл не просто так: он сидел рядом, держа в руках ножницы, между лопастями которых пропустил мои заплетённые в слабую косу волосы.
- Что ты сделаешь, если я их отрежу? – спросил он неприятным, хриплым голосом. – Что ты тогда со мной сделаешь?
Чувство обиды снова обожгло мне грудь.
- За что, Ёйтэ? – тихо проронил я. – Что я тебе плохого сделал? Это такой закон у людей, делать больно тем, кто вас любит?
Его руки чуть дрогнули. Он вздохнул, снова заговорив ещё глуше и более хрипло:
- Ты не отпустишь меня, что бы я не натворил, так? Даже это не поможет. – он потянул мою косу сильнее, и мне пришлось дёрнуться.
- Я не отпущу тебя, что бы ты не совершил. Никогда. – тихо и твёрдо сказал я.
Услышав мой ответ, Ёйтэ бросил ножницы и вскочив, метнулся к двери.
Я нагнал его на пол пути, и, схватив сзади, крепко обнял. Он сжался натянутой пружиной и замер, и я явно ощутил, как всё его существо излучает страх. От этого мне стало ещё больнее, чем прежде.
- Я же говорил, что не трону тебя. – прошептал я ему, и, поцеловав его чёрные волосы, разомкнул объятия и отстранился.
Замерев лишь на миг, Ёйтэ быстро выскочил за дверь.
Сначала, я решил оставить его в покое, чтобы он сам разобрался в том, что натворил. Но, поразмыслив минут десять, отправился на поиски. Мне хотелось прямо сейчас услышать, что скажет Ёйтэ, чтобы, наконец, понять причину такого ко мне отношения.
 В его комнатах его не оказалось, тогда я немного побродил по дворцу и отправился в сад. Ёйтэ предстал там в совершенно неожиданном для меня амплуа: он сидел в темноте и плакал навзрыд.
Сняв пальто, я набросил его мальчику на плечи и, осторожно потянул его к себе.
- Пошли в дом, здесь холодно и ты можешь простыть.
Осенняя ночь давала о себе знать пронизывающим ветром, и я это отчётливо почувствовал, оставшись в легкой ночной сорочке. Продолжающий сотрясаться в рыданиях Ёйтэ совсем не мог сопротивляться, и я вёл его, легко подталкивая впереди себя.
Мы вернулись в мою опочивальню. Совсем продрогнув, я разжёг камин, потом, смочив полотенце, сел рядом с Ёйтэ и тщательно вытер его лицо от слёз.
- Не бойся. – сказал я, заметив, как он вздрагивает от моих прикосновений. Мне было неприятно, что, видимо, к нему вернулась прежняя опаска, но, я всё-таки продолжил разговор.
- Прости, что я говорю об этом, когда ты в таком состоянии, но, боюсь, позднее не смогу выдавить из тебя и слова. – я вздохнул. – Ответь мне, пожалуйста, почему ты согласился подыграть в этой пакости моему брату? – эти слова с болью вырвались из меня, и я даже не мог управиться с собственным голосом.
- Месть. – прошептал Ёйтэ едва различимо.
- Что! – я не поверил своим ушам. – За что ты мне так мстишь? За то, что я не даю тебе свободу?
- Причём тут это! – воскликнул Ёйтэ вскакивая. – Я…. – и он снова стал давиться слезами.
 Я схватил его за руку, и притянув к себе усадил на колени. Он постарался оттолкнуться, уперев кулаки мне в грудь, но не смог, так как, видимо, рыдания отнимали много сил.
- Тогда за что ты мне мстишь? Разве я сделал тебе что-то, чем заслужил такую подлость? – я вдруг почувствовал, что сам себя распалив, начинаю злиться. – Можешь хоть захлебнуться слезами, но я вытрясу из тебя ответ. – сказав это, я правда его сильно тряхнул, крепко сжав в руках запястья.
Сильно ослабший Ёйтэ весь всколыхнулся, и, не удержавшись, уронил голову мне на плечё.
- Это за лиса. – из последних сил прошептал он.
У меня похолодело нутро от внезапной догадки, о которой минутой раньше я не мог и подозревать. Крепко прижав Ёйтэ к себе, я начал нежно целовать его щёки.
- Ты что, ревновал меня, глупый. – я по-прежнему не смел коснуться его иначе, как лёгкими поцелуями, хотя всё мой тело уже начала сотрясать мелкая дрожь. – Если бы я знал, что это так, то ни за что бы не взглянул ни на кого другого.
- Псих. – обронил Ёйтэ, сомкнув таки на моей спине свои руки. – Оставь меня.
- Конечно. – пробормотал я, укладывая его на постель.
Замерев над ним, я долго смотрел в его тёмные, так похожие цветом на сталь глаза. Я ждал, наклоняясь всё ниже, и, поняв, что он больше не собирается меня отталкивать, накрыл его губы своими.
Пока я снимал одежду с себя и Ёйтэ, страсть разгоралась всё сильнее, мои руки дрожали. Ёйтэ растрепал мои волосы, путая в них пальцы и стремясь сильнее прильнуть к моим губам. Целовался он на удивление умело и сочно, немного излишне по-мужски.
Я не мог тратить много времени на ласки, потому что терпение моё уже перешло все возможные пределы.
В эту ночь Ёйтэ ещё несколько раз плакал, только причина этих слёз явно нравилась нам обоим.
Проснулся я в прекрасном расположении духа и хотел было обнять моего возлюбленного, но, как оказалось, его рядом нет. Какое-то время я лежал в полном недоумении, потом, приняв душ, решил пойти поискать его.
Я застал Ёйтэ в его комнатах, причем пребывал он в мрачном настроении. Глядя на него, я вспомнил, что как-то читал книгу, где рассказывалось о принципе относительности. Кажется, наши с ним отношения подчинялись именно этому принципу.
- Что на этот раз? – прямо спросил я, наблюдая, как он нервно пытается создать видимость, что чем-то занят.
- Ты застал меня в состоянии смятения духа! – огрызнулся он. – Это не честно!
- По-моему, всё было очень даже честным, причем, кажется, раза три. – сказал я, продолжая следить за ним взглядом.
Потом, я вдруг почувствовал себя как-то глупо, ведь получалось, что маленький гадёныш крутит мной, как ему заблагорассудится.
Осознав сие, я подошёл к Ёйтэ и, схватив, потащил на кровать. Его сопротивление было весьма ощутимым, и не на долго я даже засомневался, стоит ли продолжать начатое. Однако, собственные желания как всегда взяли надо мной верх.
- Ты же обещал. – верещал он охая, пока я возился с его членом. – Хватит… ой…
Будучи слишком увлечённым, чтобы разговаривать, я решил пропустить все эти стенания мимо, тем более, что не смотря на слова, тело Ёйтэ отвечало моим ласкам безоговорочно.
- Ты гад. – констатировал мой возлюбленный, когда всё было закончено.
Ёйтэ хотел выбраться из моих объятий, но я его притянул к себе и начал целовать, он был таким сладким, что совсем забывшись, я больше уже ничего не слышал.
В этот раз, я покинул его спящим.
Не смотря на то, что вообщем мне было хорошо, в душе остался осадок былых сомнений. Не в силах что-либо с этим поделать, я решил развеяться.
По началу я подумал про охоту, но в процессе сборов, понял, что это мне совсем не по настроению. Тогда, я решил отправиться в порт Джингси и по возможности развеяться там.
Принарядившись, я велел оседлать грифонов, и взяв двух своих постоянный телохранителей - двухметровых латников, быстро покинул дворец.
Мне не хотелось думать о том, что случилось между мной и Ёйтэ, ибо эти мысли выбивали меня из колеи душевного равновесия. Я уже ничего не понимал из того, что между нами происходило, хоть за себя и был уверен, что по-прежнему люблю вздорного маленького пирата. Однако, мне было совершенно не ясно, что чувствует он, ведь по началу, когда мы первый раз занялись любовью, чего, кстати, он и сам очень даже хотел, всё казалось очевидным. В порывах страсти, Ёйтэ даже несколько раз проронил, что любит меня, но сегодняшнее его поведение уже не умещалось в рамках взаимности. Он так отчаянно сопротивлялся, и даже дрался, что мне, практически, пришлось взять его силой.
От воспоминаний меня обдало жаром, который вылез румянцем на щеках. «Демон грани», - клокотали мои мысли, - «Но как же мне было хорошо с ним».
Я скрипнул зубами, и дёрнул поводья, указывая грифону, чтобы заходил на посадку. Мы прилетели.
Пробыл я в портовом городе добрую половину дня, успев посетить все известные мне лавки, пару ресторанов, рынок лошадей и даже цирк. Изрядно подустав, я решил навестить своего давнего приятеля и дальнего родственника, корабельного инженера Лилиенталя, и, заодно, передохнуть у него.
Вручив множество тюков с покупками своей охране, я велел им отправляться домой, но, выслушав от латников страстную тираду возмущений, разрешил им отвезти в имение груз и после встретить меня в Корабельной пещере.
Как только они скрылись из виду, я ещё немного погулял вдоль набережной, прошёлся по бесконечно длинному пирсу, и понимая, что ноги меня уже почти не держат, отправился к оставленному на привязи грифону.
За чашечкой кофе с вишнёвым ликёром, я поведал другу Ли о своих горестях, которые так густо сдобрили последнюю пару месяцев моей жизни. Выслушав его заверения, что всё обязательно наладиться, я растянулся на большом диване и заснул.
Когда я проснулся, Ли потащил меня в магазин, который располагался непосредственно в его владениях – Корабельной пещере. Ну, по крайней мере, это он так считал, хотя, по факту, всё это обширное подгорное пространство, включая старые инженерные, экспериментальные и ремонтные верфи, было собственностью Короны.
Магазин оказался и правда замечательным. Там заправлял пожилой пышнотелый гном, который скупал товары со всей Этернии у моряков, чьи корабли становились на ремонт в здешних верфях. Я снова накупил множество вещей, и целый мешок очаровательной зимней одежды для Ёйтэ, к которой прилагалась и прочая приятная ерунда.
Домой я прибыл, когда сумерки уже почти превратились в ночь.
От прислуги я узнал, что Ёйтэ бродит где-то в саду, и что весь день он выглядел мрачнее тучи, плохо ел, и пытался задираться со стражей. Конечно же я отправился за ним.
- Вернулся. – стрельнув в меня молнией взгляда, констатировал он. – А я уж надеялся, что ты подольше погуляешь. В порту-то, небось, есть чем заняться?
- Иди сюда. – позвал я, не собираясь больше за ним гоняться.
Это было странно, но Ёйтэ подошёл. Мне не понравилось то, как он смотрел на меня, потому что в этом взгляде я прочёл грусть загнанного зверя.
- Глупо сопротивляться, верно? – бесцветно сказал он. – Ты ведь всё равно получишь, что желаешь.
Я вздохнул, чувствуя невозможную усталость.
Присев возле него на валун, так почти сравнявшись в росте, я прямо смотрел в его лицо.
- Ёйтэ, скажи, я что, неприятен тебе? – спросил я, решив для себя, поступить в зависимости от того, что он скажет.
- У тебя коса по земле волочится. – вместо ответа, указал он пальцем вниз.
- Ну и бес с ней. – даже не глянув в сторону своих волос, которые, видимо, испачкались, молвил я. – Ответь, пожалуйста, потому что я обещаю тебе поступить так, как того желаешь ты.
Ёйтэ замолчал, и сев рядом на камень, поднял мою косу и несколько раз намотал вокруг моей шеи, уложив на плечи.
- Так-то лучше. – обронил он.
- Знаешь, - снова начал я разговор по теме, - Прежде тебя, у меня тоже был любовник, которого я купил на невольничьем рынке. Мы жили вместе до тех пор, пока оба этого хотели, когда же от чувств ничего не осталось, я попрощался с ним. Теперь Ашир живёт во владениях графа Сатэна и работает у него управляющим. – я перевёл дыхание. – Всё это я не просто так говорю, потому что понимаю, что мои чувства к тебе гораздо сложнее. Глубже, если угодно. Будь моя воля, я бы действительно никогда с тобой не расставался, но, к моей великой печали, я вижу, что наши чувства различны. – только сказав эти слова, я понял, как трудно они мне дались, и что дальнейшие будут ещё труднее. - Так что я решил забрать своё прежнее слово, о том, что не отпущу тебя. Может, ты так и не думаешь, но я не изверг, напротив. Ели ты сейчас меня попросишь…. – я запнулся, ощутив, как горлу подступил ком, и, даже если бы не это, я совсем не хотел говорить дальше.
- Не люблю тех, кто не держит своих обещаний! – на одном дыхании выпалил Ёйтэ. – А ты точно из их числа. Сначала обещал меня не трогать, но не отпускать, теперь же, сделав со мной всё, что хотел, разрешаешь убраться. Наигрался? – последнее слово он швырнул в меня словно камень.
Меня пробрала дрожь. Я понимал, что всё это звучит абсурдно, но по факту так и выходило.
- Ужас. – тихо обронил я. – Я не знаю, что с тобой делать. Ты не хочешь оставаться со мной, и уходить уже тоже не хочешь.
- Мне противно думать, что я теперь твой трофей, игрушка в постель. – проворчал он, не обращая внимания на мои слова.
- Я очень люблю тебя, Ёйтэ, и хотел бы снова сказать, что не трону, но после того, что между нами уже произошло, это просто для меня невозможно. Я так хочу тебя, что не могу ясно мыслить. – я снова вздохнул, накрывая его руку своей, при этом моля всех известных мне богов, чтобы он её не одёрнул. – Просто останься со мной.
Ёйтэ замер, а я аккуратно взял его пальцы и, поднеся к губам, нежно поцеловал их.
- Я летал в город, чтобы купить нам зимние вещи. – тихо сказал я. – В этих краях не очень холодные зимы, поэтому можно смело выбирать по красоте. – я хмыкнул сам не знаю почему. – И ещё я очень устал, проголодался и соскучился по тебе.
Ёйтэ вздохнул.
- Ну, пошли в дом. – он встал и потянул меня за руку.
После ужина, я попросил его придти ко мне.
В этот раз Ёйтэ совсем не сопротивлялся, однако, инициативы с его стороны тоже не наблюдалось: он только охал и отвечал на поцелуи. Его податливость от чего-то сильно распалила меня и, под конец, я рухнул на Ёйтэ тяжело дыша, он же и вовсе уже не мог и пошевелиться. Мы оба провались в глубокий крепкий сон.
Утром, принимая ванну, я поймал себя на том, что мои мысли заняты только им.
- Скажи, - просил я Ёйтэ за завтраком, - Ты подумал о моём вчерашнем предложении?
Не смотря на то, что я почти был уверен, что он захочет остаться со мной, неприятные сомнения, всё же немного одолевали меня.
- А что ты предпримешь, если я скажу, что хочу уйти? – молвил вдруг Ёйтэ, ковыряя вилкой пирожное.
Я остолбенел, но, секундой позже, разозлился.
- Ничего. – сказал я, по возможности ровно. – Как и обещал, я отпущу тебя.
- А лошадь и деньги дашь? – спросил он, по-прежнему на меня не глядя и продолжая ковырять свои сласти.
- Дам. – отрезал я.
Ёйтэ поднялся, и, швырнув вилку на стол, пошёл к двери.
- Ну и дурак. – сказал он на пороге, и вышел.
 Я снова замер в недоумении, понимая, что, скорее всего, Ёйтэ навсегда останется для меня загадкой. Однако, моё ироничное восприятие многих феноменов бытия не защищало меня от переживаний. Незаметно для самого себя я впал в глубокую апатию и долго провалялся у себя, не желая что-либо делать и о чём-либо думать. Устав лежать, я направился в библиотеку, дабы спасти свой дух от смятения за толстыми пластами вековечной мудрости.
Ближе к вечеру я пошёл погулять в сад.
Стоило мне достаточно углубиться в живописные заросли азалии, как навстречу выскочил взлохмаченный Ёйтэ и врезался в меня.
- Ой…. – воскликнул он от неожиданности, но сразу придя в себя, затараторил, - За мной гонятся какие-то типы, Энхель. Я еле вырвался, бежим!
Вторя его словам, прямо впереди нас зашевелись кусты, и послышался шум, сообщающий о погоне.
Я сразу разгневался, причём всерьёз. Где это слыхано, чтобы в моём собственном имении кто-то гонялся за моим фаворитом!
Отводя рукой Ёйтэ за себя, я чуть подтолкнул его.
- Зови охрану. – строго приказал я.
- Не-а, вместе мы им наваляем! – со всей юношеской наивностью заявил он.
Пока он препирался, на тропинку выскочили три преследователя. Облачены они были в мимикрирующую ткань и маски, полностью скрывающие голову и лицо. Это было дорогое снаряжение, которое не смог бы позволить себе рядовой лесной разбойник.
Я почувствовал, что дело не обошлось без содействия моей драгоценной родни.
Времени на раздумья не было, поэтому, оттолкнув Ёйтэ подальше, я ринулся в бой. Бандиты не смели обнажить против меня клинки, и мы вступили в рукопашную.
Отразив первую волну атаки и выиграв немного времени, я нашёл глазами Ёйтэ и снова велел ему звать помощь. На это раз, видимо осознав-таки свою бесполезность, он бросился к выходу из сада, по пути громко призывая охрану.
Реакция моих латников как всегда оправдала их образ жизни и гонорар – не прошло и двух минут, как я стоял в окружении своих высоких воинов, один нарушитель был пойман, двоих оставшихся уже настигали.
Я приказал охране любыми средствами вытрясти из пленных информацию о том, кто их нанял, хотя, был практически уверен, что это дело рук братца Кельда. Злой на всё произошедшее, и на то, что пропустил несколько ударов, я быстро направился к себе. По пути, я старался утихомирить свой гнев тем, что скоро вышлю письмо главе нашего клана, к которому будет прилагаться иллюстрация, в виде трёх наёмников с письменными признаниями.
Вернувшись в свои покои, я налил полный стакан скотча, выпил его залпом и позвал слугу. Пока пришедший на зов лекарь подправлял мне лицо и руки, я думал о том, как феерично окончилась моя сегодняшняя апатия.
Сразу после ухода лекаря в дверях моих комнат образовался Ёйтэ.
- Ты ещё не уехал? – не глядя на него, поинтересовался я.
Подойдя, он сел рядом.
- Теперь придётся обождать. Сам видишь, за мной охотятся. – деловито заявил он.
Я пожал плечами.
- Что ж, жди.
Мы оба какое-то время сидели в молчании, потом, заёрзав, Ёйтэ снова начал разговор.
- Ты сбил руки. – он вздохнул. – Надо было запастись увесистым дрыном.
Я повернулся, собираясь бросить на Ёйтэ сердитый взгляд, но, встретившись с ним глазами, остался просто смотреть.
- У меня ухоженный сад. – сказал я наконец. – Да и времени не было.
Ёйтэ подсел ближе, рассматривая мою залатанную бровь. Не выдержав его пристально взгляда, я улыбнулся.
- Можешь поцеловать, чтобы быстрее зажило. – сказал я с усмешкой, заранее представляя его реакцию на мои слова.
- А поможет? – спросил Ёйтэ, снова удивляя меня своей реакцией.
Я рассмеялся.
- Не так хорошо, как если ….
- Можешь не продолжать. – он прислонил пальцы к моим губам, по-прежнему пристально глядя в лицо.
Не выдержав, я наклонился и поцеловал его.
Через минуту мы уже катались по кровати, спешно избавляясь от одежды. Ёйтэ был на удивление страстным, и я заподозрил, что он возбудился, наблюдая мои боевые качества. Естественно, я взял это на заметку.
В этот вечер, после ужина, мой маленький пират сам пришёл ко мне в опочивальню, и пол ночи приятно удивлял меня, постоянно проявляя инициативу. Ему понравилось садиться сверху, и двигая бёдрами самому находить то положение, при котором он испытывает больше наслаждения. Я же был особенно доволен, когда Ёйтэ уставал, и снова становился очень податлив, в эти моменты я мог полностью насладиться его телом.
 
Естественно, он ни куда не ушёл, но всякий раз, когда был чем-то недоволен, заводил об этом речь.
Постепенно в леса Вейрона пришли холода. В прежние времена, я не любил это время года, однако теперь всё стало иначе. Мы с Ёйтэ по догу гуляли в саду, любуясь посеребренной снегом, бирюзовой травой и тонкой сизой листвой в эвкалиптовой роще, иногда выезжали кататься верхом по лесным дорогам, прибранным белыми коврами.
Во время этих прогулок, я больше любовался Ёйтэ, чем чудесным снежным убранством моих угодий. Моему возлюбленному невероятно шли нарядные, подбитые мехом вещи, которые я купил ему прошедшей осенью. Он знал об этом, и каждый раз ловя мой взгляд, весело улыбался.
Спустя какое-то время, я заметил, что просто позабыл о своей былой скуке. Видно, с появлением Ёйтэ в моей жизни, мне удалось-таки примерился с вечностью. Точнее сказать, я нашёл того, кто всю её заполнил, а вместе с ней и меня. Без остатка.