Четырнадцать

«На любое событие, как на  монету
Может существовать два взгляда».
                Избитая истина.

Аверс.

Пробираясь в темноте среди нагромождения непонятных предметов, маленький путешественник оступился и неловко облокотился на что-то упругое. Он замер и прислушался. Сзади, совсем рядом, кто-то ударил тонким прутом по деревянному настилу. Негромко так и совсем не страшно.
Недотепа не мог знать, что механизм капкана уже приведен в действие, и что жить ему оставалось считанные мгновения, но тотчас почувствовал, как все вокруг неуловимо переменилось. Прохладный ночной воздух в один миг стал вязким и влажным. Лоб малыша покрылся холодной испариной, а затылок ожгло предчувствием близкой опасности.

Он дернулся в сторону. Поздно! В спину хлестко ударило что-то огромное и невероятно сильное. Словно тряпичную куклу, тело путешественника подбросило вверх и припечатало к полу.
Хрустнули перебитые металлом кости, и он громко закричал от отчаяния. Невыносимая боль обожгла кипятком поясницу. Он понял, что обречен, и что теперь кроме этой боли ничто уже не связывает его с жизнью, но продолжал желать только одного – жить! Во что бы то ни стало!
Но еще, и он знал это точно, - долго ему так не выдержать.

Время шло и, как бывает перед концом, - боль отступила. Он открыл глаза и увидел перед собой все те же стены. Пошевелиться не удалось, - невидимая сила продолжала удерживать его. Странно, он не чувствовал веса лежавшего на нем предмета. Он вообще ничего не чувствовал ...

«Чиф! Ну, Чифчик же!» - колокольчиком прозвенел нежный голосок.

Он оторвался от работы и повернулся: «Чего тебе?»

 «Пойдем играть в прятки?» - большие, выразительные глаза младшей сестренки смотрели на него в упор.

«Закончу, и пойдем!»

«А когда закончишь?»

«Вот прилипла!» - подумал он, но промолчал. Ио была его любимицей ...

«Кто теперь присмотрит за малышней?» - он с сожалением вздохнул, но воздух не наполнил легкие. – «Странно, почему я еще не умер?» …
   
«Да пребудут во здравии все живущие на земле!» - закончил молитву отец.

«Да пребудут!» - повторил за ним хор детских голосков, и четырнадцать голодных ртов дружно задвигали челюстями.

В самый разгар ужина послышалось отдаленное громыхание. Удары грома быстро приближалась, и не успели дети допить компот, как над крышей дома раздался страшной силы удар. Земля дрогнула, сверху посыпались мелкие острые камешки.
Все разом прекратили есть и вжали свои головы в плечи. Крошка Ио мигом забралась на колени к матери и закрыла глаза. А громыхание все продолжалось и продолжалось. Рокочущие звуки плавно перекатывались с одного края низко нависшего неба на другой и обратно.

«Это Боженька на колеснице едет!» - успокоила детей мать и погладила Ио по мягким волосам. – «Не надо бояться!».

Громыхание вскоре переместилось куда-то далеко, а затем прекратилось вовсе. После ужина мать стала прибираться, малыши помогали ей, но больше толкались друг с другом и кричали. А на ночь мать читала вслух сказку.

Как хорошо было в этот вечер, как славно! И как недосягаемо далеко …

«Пирожок на зубок - мы залезли в погребок. Кто лежит, кто стоит, кто на хвостике висит. Не могу больше ждать, начинаю всех искать!» - Чиф закончил считалочку, спрыгнул с каменной плиты на землю и огляделся вокруг.

Сестренку он увидел сразу. Ио притаилась за кустом на краю полянки. Кустик был небольшой и редкий, другие здесь не росли, и просвечивал насквозь. Тем не менее, малышка была уверена, что находится в полной безопасности. На ее лице отражался безудержный детский восторг и крайнее напряжение.

«Какая забавная!» - водящий усмехнулся и пошел в противоположную от куста сторону: «Кто не спрятался – я не отвечаю!»

Краем глаза он заметил, как Ио зашевелилась и приготовилась бежать ...

Через одеревенелую губу, изо рта на землю капает кровь. Черно-красная, густая и нестерпимо соленая, все реже …

Как-то отец подозвал его к себе. «Ты стал взрослым и теперь тебе можно доверить серьезную работу!» - так сказал отец.

Они собрали инструмент в сумки и пошли за дом. Там, на краю участка находился глубокий земляной провал, рядом с которым отец строил невиданное сооружение. Чиф не удержался, подошел к краю пропасти и заглянул вниз. Где-то далеко, в невидимой темноте бушевал поток воды.

Родители не разрешали детям подходить к этому месту, а издалека много ли разглядишь! «Корабль», как называл отец свое творение, вблизи поражал своими размерами. Высокие из просмоленных досок борта были, пожалуй, повыше крыши их дома. Из прорубленных в бортах оконцев ровными рядами выглядывали тонкие пустотелые весла. Толстая длинная мачта лежала на земле рядом с аккуратными бухтами плетеных канатов. Скатанный в ярко-зеленый рулон парус, был прислонен к борту вместе с кованым якорем.
Собственно, корабль был почти готов, даже палуба настелена. Оставалось поставить мачту и натянуть канаты.

«Скоро малыши подрастут и смогут сидеть на веслах», - сказал отец. – «Мы дождемся большой воды и уплывем по подземной реке в далекую страну, где все счастливы. В той стране солнце висит высоко на небе и освещает землю днем, а когда оно уходит за горизонт, то его сменяет луна!»

Что такое солнце и горизонт Чиф не знал, как не знал и большинства из того, что рассказывал отец. Но он твердо верил, что пророчество обязательно сбудется, и что они скоро покинут эту вечно сумрачную местность.

Поставили они с отцом мачту. Чиф как раз на самой верхушке сидел и натягивал канат, когда взбрело ему в голову посмотреть вверх.  Глядь, а небо-то – рядом! Привстал он на цыпочки и уперся головой во что-то твердое.

Все так, как рассказывала мать. Небосвод твердый и отделяет их от космоса. В стороне от макушки мачты глубоким шрамом рассекала небесную твердь извилистая расщелина.

«По ней наверняка можно пробраться на ту сторону». – решил он. –«Интересно посмотреть, какие они - небожители?»

«Слезай!» - крикнул отец. – «Поможешь прикрепить якорь!»

Когда и это дело было сделано, отец погрузил сумки с инструментом в тележку и отправился домой. Чиф, не мешкая, вновь забрался на мачту и протиснулся в расщелину …

Внутри было тесно. Пришлось изрядно повозиться, чтобы расширить пространство вокруг себя. После утомительного отламывания деревянной щепы, он зачистил стенки лаза от острых заноз и протиснулся вверх.
Невероятное сияние ударило в глаза. Он зажмурился и на всякий случай задержал дыхание. Кто знает, может, на небе нет воздуха?

Глаза постепенно привыкли, и он увидел огромное помещение, заставленное разновеликими предметами, предназначение которых было ему не понятно. Яркий свет исходил от круглого шара, висящего высоко над головой.

«Вот какое оно - солнце!» - обрадовался маленький путешественник.

Тотчас небесная твердь затряслась, и мимо него с оглушительным грохотом пронеслось Нечто. Огромное, на двух лапах! Шум исходил от бочкообразного предмета, которое Нечто толкало перед собой.
От неожиданности и ужаса маленький пришелец застыл как изваяние, но вовремя опомнился и проворно бросился в укрытие. Тем временем Небожитель, добежав до края помещения, повернул назад, вновь пронесся мимо Чифа, снова развернулся, и так несколько раз. Оглушенный путешественник испуганно наблюдал из укрытия за перемещениями огромного бегуна.
Набегавшись, гигант скрылся вместе со своей каталкой в огромном  вертикальном проеме. Тотчас одна из стен пришла в движение и закрыла помещение. Солнечный свет погас, и воцарилась привычная темнота. Чиф подождал еще немного, потом вылез из укрытия и продолжил исследовать поднебесье ...

Время шло. Постепенно кровь остановилась. Последняя капля ее так и осталась висеть сосулькой на крае губы. В черных, как смоль, зрачках застыло удивление прямолинейной простотой конца. Глаза стали затягиваться тонкой пепельно-серой пленкой.
Между тем сознание продолжало существовать самостоятельно, и он увидел себя со стороны. Разорванное огромным стальным прутом на две части, его безжизненное и такое маленькое тело лежало на краю помоста прямоугольной формы.

«Ловушка!» - осенила догадка. – «Надо предупредить!»

Он дернулся, но понял, что тело больше ему не принадлежит.

Вновь вспыхнуло солнце, дальняя стена двинулась и отъехала в сторону. Появился Некто, значительно больший по размерам, чем тот, с каталкой. Некто переместился к ловушке и стал разглядывать безжизненное тело пришельца ...

Высвободившийся из телесной оболочки разум парил в пространстве. Медленно поднимаясь вверх, он вскоре поравнялся с солнцем, и сияние светила не обожгло взгляда, как раньше. Затем он очутился рядом со своим домом. На полянке играли в догонялки его братья, отец что-то мастерил рядом с кораблем, самая младшая из сестер сидела в стороне от всех на каменной плите. Ее лицо было задумчиво.

«Ио!»

Малышка вздрогнула, посмотрела по сторонам, потом подняла голову вверх и стала вглядываться в низко нависшее небо. Черты ее лица постепенно разгладились, и она, наконец, улыбнулась. Хотя, что она могла увидеть?


Реверс.

После рождения дочери жизнь превратилась в калейдоскоп ярких и ранее не испытанных впечатлений. Самым сильным из них, без всякого сомнения, стала Она – мое маленькое Чудо. Как Солнце, кроха притягивала меня к себе, постепенно изменяя привычные орбиты семейных отношений. Уже совсем скоро я не представлял себя без нее. Но ей требовалась только мать! Жена все свое внимание и силы отдавала ребенку и как-то отдалилась от меня.

Я ревновал дочь к матери и жену к малышке и вскоре почувствовал себя брошенным. К тому же мое жизненное личное пространство сократилось до размеров дивана, с чем я долго не хотел соглашаться. Детская кроватка, массивный комод для белья, пеленальный столик, постоянно разложенная гладильная доска и бесконечные стопки выстиранного или поглаженного детского белья превратили небольшую комнату в труднопроходимое место жительства. Пройти привычными маршрутами из пункта «А» в пункт «Б» стало просто невозможно.
Крохотную прихожую плотно закупорила обыкновенная прогулочная коляска, и бывшему главе семьи стало непросто проникнуть в жилище после трудового дня. Зато, попав в квартиру, я сполна получал свою долю положительных эмоций, общаясь с ребенком, и это с лихвой окупало все тяготы и лишения семейной жизни.

Время летело незаметно, и постепенно все устроилось. Малышка быстро подрастала, научилась сидеть и ползать по кроватке. Вскоре место для детских игр увеличилось до размеров небольшого шерстяного ковра, расстеленного на полу. В характере наследницы стали намечаться черты серьезного исследователя. Обычно, наигравшись на мягком теплом покрытии, дочурка доползала до ближайшего препятствия, цеплялась за подходящий выступ и пыталась встать на ножки. Раз за разом это упражнение удавалось ей все лучше. А после того, как она понемногу научилась ходить, границы ее путешествий расширились до внешних стен квартиры.

С собой в дорогу маленькая путешественница любила брать каталку с трещоткой. Так и бродила, покачиваясь на слабеньких ножках. Сначала медленно, неуверенными шажками, потом – бегом. Грохот в такие минуты стоял неимоверный, это было слышно даже во дворе! Однако мы с женой не вмешивались. Квартирка угловая, на первом этаже, кому маленькая девочка может помешать?

И все шло хорошо, пока на кухне не появились мыши. Собственно, мы знали об их существовании и раньше. Но в квартиру эти серые разбойники никогда не поднимались, а жили себе в подвале и шуршали чем-то там по ночам. К тому же подвал регулярно затапливался, и это естественным путем регулировало звериную численность.
В общем, когда однажды утром я увидел на полу россыпь черных горошин мышиного помета, то решил не рисковать здоровьем малышки и отправился в хозяйственный магазин.

В первый же вечер в капкан попал маленький взъерошенный мышонок. Металлическая скоба перебила ему позвоночник посередине черной спинки. При моем появлении он пронзительно пискнул и шевельнул передними лапками. Взгляд зверька поразил меня. В черных выпуклых бусинках глаз метался страх, отчаяние, желание жить и понимание близкой развязки.
Было ли ему больно с такой серьезной травмой?

Я поймал себя на мысли, что становлюсь сентиментальным. Конечно, жаль малыша, но что поделаешь – выбор не в его пользу.

Мышонок быстро угасал. Матово-серая кожица затянула глаза, он вытянулся и затих. Чтобы не расстраивать жену и не напугать дочь, я завернул ловушку с газету, вышел во двор и вытряхнул невеселую добычу на снег.

На следующий день в капкане оказался второй мышонок, затем третий. За две недели было уничтожено четырнадцать мышей. Две последние были крупными, вероятно, взрослые самец и самка.
Хотя с подпольной семьей и было покончено, я каждый вечер менял приманку в заряженной мышеловке. Так было спокойнее.

Прошло около полутора месяцев.

Рассказываю как-то вечером дочке сказку. Она уже почти заснула, но сказка закончилась. Что делать? Взял с полки наугад книженцию. Оказались английские стихи в переводе Самуила Маршака - лучше не придумаешь!

«Плывет, плывет кораблик на запад, на восток!» -  читаю вслух знакомые с детства строки. – «Канаты – паутинки, а парус – лепесток. Соломенные весла у маленьких гребцов …» Дочитал стишок до конца, смотрю, а дочь уже и спит.

Ночью чуткий родительский сон  был вдруг прерван знакомым звуком хлопнувшей мышеловки. Следом раздался тонкий пронзительный писк мыши.

Вот незадача! Встал и пошел на кухню. Попил воды, заглянул под мойку и застыл в недоумении. Все на месте, сыр не тронут, пружина на взводе!

Ну, нет и не надо! Мало ли что почудится?

Только прилег, дочка заворочалась во сне, да вдруг как заплачет! Ну, я будить жену не стал, подошел к кроватке, погладил малышку по головке, поцеловал в щечку: «Спи, моя хорошая!»

А она ухватилась за мою руку и не отпускает. Наконец, успокоилась и, засыпая уже, тихо так прошептала: «Мыски бегают!»

Стало быть, мне не послышалось?!

Долго еще потом я ворочался с боку на бок, все не выходила из головы ночная несуразица. Под утро уснул, наконец ...

А хорошо летом на озере! Заплывешь на середину – до берега далеко! Перевернешься на спину и лежишь так, а в небе самолетик белую линию чертит.

Непонятный звук отвлек от созерцания голубой выси. Похоже на скрип множества уключин и одновременный шлепок весел о воду.

«Навались!» - кричит чей-то писклявый голос.

Глядь, прямо на меня корабль полным ходом идет! Еще немного и сомнет! Борта как у древней ладьи, высокие смоляные, из узких прорезей весла вперед-назад движутся, парус ядовито - зеленого цвета полощется на ветру. Жуть!
Гляжу, а на носу корабля стоит кто-то в капитанском камзоле и треуголкой на голове. Капитан. Что-то не так было в его облике.

Пригляделся, а это мышь! Огромная, в человеческий рост! Показывает мышиный капитан в мою сторону и кричит что-то кому-то позади себя.

Как ни старался я оторваться от преследователей, острый, окованный железом форштевень корабля ударил меня по голове, и я погрузился в прозрачную воду …

Зазвенел будильник. Я открыл глаза. Цветастые обои и белый потолок, стрелки на циферблате показывают шесть ноль-ноль. Где это я?

Постепенно дошло, что я - дома, на своем диване. Рядом мирно дышит жена.

Все еще под впечатлением пережитого, я долго лежал и приходил в себя. Это был только сон, невероятный и дурной сон!

Встал, привел себя в порядок, позавтракал, а в голове все одно крутится: «Не надо было мышей обижать!»

Успокоился, оделся и вышел на улицу. На работу идти не хотелось.

Наконец, решил, что сон можно считать предупреждением.

«Надо быть осторожнее!» - думаю я, и тихонько бреду по заснеженному тротуару к остановке маршрутки. Пешеходная дорожка по всей ширине раскатана до ледяных лунок, и я петляю влево – вправо, обходя  скользкие места.
Февраль лютовал - минус двадцать по Цельсию. Сильный ветер, сдувая с сугробов охапки снега, бросает их в лицо, и все норовит залезть под куртку. Стискиваю полы куртки локтями и зарываюсь по уши в высокий воротник.

На противоположной стороне дороги мой автобус подъезжает к остановке. Я бросаюсь через перекресток и слышу за спиной истошный женский крик: «А-а-а-а-а-а-а-а!»
Оборачиваюсь на голос и вижу прямо перед собой огромный джип. Водитель судорожно уцепился руками за руль, лицо серое от испуга, глаза навыкате, смешно топорщатся огромные усы, нос вытянут вперед вместе с челюстями.

Дергаюсь в сторону, но поскальзываюсь и падаю. Вижу, как сверкающий черным лаком бок автомашины навис надо мной, словно борт корабля из ночного кошмара. Успеваю только вспомнить выражение глаз первого из четырнадцати мышат, и пожалеть о сделанном ...


КОНЕЦ.