Москвовуду

Посвящается мисичку,
без которого я не узнала бы этой песни,
и ведьмочке, которая подсадила меня на «Иксов»

Предложил мне Супер-Ёжик написать фик про то, как кто-нибудь из моих любимых героев попадает в мир «Икс-1999». Гадание на плеере выкинуло Анамарию из «Пиратов». В компанию к ней тотчас же навязался Городецкий. Ну, а поскольку они оба не японцы, то написалось нечто типа «отголоски событий Икса в Европе», мол, барьеры-то есть не только в Токио… Песня же «Башни Rowan» на текст легла идеально, здесь есть и Москва, и вуду, да и вообще по-моему это очень «иксовая» вещь…
Каюсь, давно не перечитывала «Дозоры» и не писала фиков именно по этому миру, так что возможны ляпы по матчасти.
* * *
Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!
Вправо ходи или влево ходи –
Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!

По прогнозам и прикидкам, на 1999 год намечался конец света. Хотя его могло и не случиться, если бы в Токио Дракон Небес, жаждущий стабильности, одолел Дракона Земли, жаждущего разрушения этого мира и создания нового. Но пока час решительной битвы не наступил – кажущееся спокойствие не означало, что по всему миру не стоило подстраховывать охранные барьеры, скреплявшие мироздание. В каждом городе есть такие «особые зоны», удар Силой по которым обратил бы город в руины…

Любой мегаполис оккупирован семейкой богов,
Передел состоялся давно и без лишних слов.
Москва – большая деревня, это знают повсюду,
И более всего ей соответствует вуду –
Вера чёрных барабанов и красных петухов!

Получив информацию от японских коллег, пресветлый Гесер поручил начинающему оперативнику Антону Городецкому проверить один из московских барьеров и заодно поглядеть, кто из Тёмных намерен его разрушить. Вопреки ли воле родного Дозора и повинуясь собственной тяге к стихийности и хаосу – а может, и сам Завулон принял сторону Дракона Земли и наплевал на договор?
…Антон ехал в «энергетическую чёрную дыру» с тяжёлыми чувствами. Боялся, что придётся драться – а он пока плохо умеет – или что узнает что-нибудь такое, чего лучше и вовсе не знать…
А на месте ничего страшного и не было, кроме общей гнетущей ауры вокруг заветного здания, тонким карандашом вонзившегося в небо. Поблизости ощущалось присутствие только одной тёмной сущности. И довольно слабой ведь Тёмной Иной… но Антон поймал себя на мысли, что не хотел бы увидеть её сквозь сумрак.

Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!
И если ты не веришь мне, вокруг погляди –
Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!

Потому что так-то – в сумерках, конечно, плохо видно, но она всё-таки была сногсшибательной красавицей. Хоть глазу отдохнуть на фоне тоски и совершенно запутавшихся отношений со Светланой. Только вот всё-таки эта девица была Тёмной, и находиться здесь ей не следовало. А тем более приглядываться к барьеру…
– Что вы тут делаете? – не по уставу, а вполне миролюбиво осведомился Антон.
Красавица смуглянка рассмеялась – даже сверкнули в полумраке белые зубы:
– Гуляю. Уже нельзя? – говорила она со странным акцентом, но почти не запиналась на словах чужого языка. – Я хоть и кубинская студентка, но документы у меня в порядке.
– Я не из милиции, – дозорный почувствовал, как она напряглась, приглядываясь к нему через сумрак, и постарался сказать построже: – Антон Городецкий. Ночной Дозор.
Она снова засмеялась:
– Забавные нынче пошли патрульные. От других, бывало, и не отвертишься, а я, видимо, предчувствовала. Потому сегодня сюда и пришла.

Восьмиугольное небо, раскалённые дома…
Если долго бродить по Москве – в конце концов сойдёшь с ума.
В каждом дворе по железному столбу,
И зомби на вокзалах коротают судьбу,
И старухи кричат, как пожилые марабу.

– Ваши документы, – официальным тоном оборвал её Антон. Внутренне вздрогнув от того, как небрежно она оперлась на стену здания, хранящего под собой барьер.
– Да пожалуйста, – игривым жестом она протянула кубинский паспорт и студенческий билет.
Анамария Мариско. Двадцать семь лет. То ли приехала уже не совсем девчонкой, то ли вечная студентка. А документы и вправду в порядке, в том числе регистрация в Дневном Дозоре. Городецкий вздохнул, возвращая книжечки и корочки, стараясь не разронять засунутые за обложки нужные бумаги:
– А всё-таки не следует вам здесь находиться.
– Это почему? Я ещё ничего противозаконного не сделала.
– Вот именно, что «ещё»! Вам в Дневном Дозоре не объясняли, что барьеры трогать нельзя?
– Но зато так весело! Да и вообще Дракон Земли глубоко прав, этот мир давно пора создать заново. Надеюсь, они там в Токио сработают как надо! А я помогу…
– Вот бестолковая девица! – Антон оттолкнул её от стены, закрывая собой барьер.
Оба ушли в сумрак.

Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!
С розою в зубах иль с крестом на груди –
Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!

Анамария использовала какие-то совсем не известные Городецкому техники. От метания отравленных иголок до высасывания жизненной силы – хотя, по идее, Светлая энергия должна была вредить в первую очередь самой молодой волшебнице. Всё-таки здесь, в Москве, в тонкостях школы вуду разбирались плохо, отметил между делом дозорный, интуитивно выбирая методы защиты. Хуже всего было то, что эта девица и в сумраке не теряла привлекательности. Даже приобретала, поскольку здесь могла пребывать в практически неодетом виде. Антона это удивляло и обезоруживало, он-то был уверен, что все Тёмные в сумраке страшные и отвратительные… Не распознал иллюзию, недооценил уровень? Нашёл о чём думать, ведь удары же пропускаешь…
– Лучше скажи – нравлюсь? – кажется, она не хотела его добивать. Подошла поближе, улыбаясь. – Ты в сумраке ещё симпатичнее…
– Вот послушай, – Городецкий постарался забыть об окружающем холоде и мраке и наколдовать букет цветов. Даже получилось, и, прикрываясь им, как щитом, дозорный продолжал: – Если мир погибнет, тебя тоже не станет, а как же ты сможешь и дальше радоваться жизни?
– Буду радоваться в другом месте. Думаешь, меня не возродят? Да и для начала рухнет только Москва. Ты любишь Москву?
– Да. Хотя родился в провинции.
– А я её ненавижу. Здесь сидит то правительство, которое предало и бросило мою Родину. Да и вообще – здесь такое средоточие зла, что тошно даже Тёмным. Давно пора зажечь здесь всё огнём, и Светлые тут ничего не решают!

Ангелы Господни с воплями кружат над Москвой,
Их гнёзда разорили, им некуда вернуться домой!
А мы сварим кофе, мы на кухне посидим –
Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!

Антон из последних сил лупил Ану букетом, пытаясь вернуть её в разум, а она уворачивалась и неуклонно подходила вплотную…
– Хочешь, поцелую?..
– Давай лучше я тебя, – выдохнул дозорный, – может, поймёшь, что жизнь прекрасна!
Получилось, кажется, одновременно, и от потрясения оба потеряли сознание.
…Когда их нашёл патруль, было уже ясно, что апокалипсиса не случится. В Токио победил Дракон Небес.
Антону предстояло, видимо, долго восстанавливаться и получить благодарность за то, что отстоял барьер. Анамарии, скорее всего, грозило суровое наказание вплоть до лишения Силы.
Тёмному месту было всё равно, встретятся ли эти двое ещё. В любом случае барьер держался еле-еле – атмосфера не располагала. И в любой момент всё могло начаться снова – хотя бы на уровне отдельно взятого города.

Мы – чёрные пешки барона Самади,
Мы – чёрные пешки барона Самади!
Вправо ходи или влево ходи,
С розою на сердце иль с крестом на груди –
Мы – чёрные пешки барона Самади!

Август 2009, Луговая