Дятел Шварцмана

Похожая на сказку явь, объявленная сказом рябь.

Пришел как-то Элкман к Шварцману и заговорил голосом:

– Ну что, дружище, показывай нам теперь свои фокусы. А не хочешь фокусы – пой куплеты.
– Вот когда проснется мой внутренний Винни Пух, тогда и запою, – ответствовал Шварцман, пересчитывая опилки. – А теперь я занят. Видишь, сколько их.
– Не пора ли нам, герр Шварцман, изобразить насильственное пробуждение?  – ненавязчиво развязал язык Элкман.
– Дотошный вы стали, Элкман, нудный… как водитель бронетранспорта в час пик.

В воздухе меж тем пахло свежей паранойей и чем-то рыбьим. Скорее – потрохом. Запах убивал наповал, но обстановке соответствовал. Приходилось мириться, слегка материться и вдыхать.

Прошло некоторое время.

– Если человек дятел, то это надолго… Может, даже навсегда, – внезапно произнес Элкман, разглядывая комнатного дятла, который спал неподалеку. – И ничего ты с этим не поделаешь, Шварцман.
– Точно. Этот наглец давно здесь бока протирает. То он висит, то он качается, то валяется…  При этом всегда молчит – прям как рыбба.  Оттого, пожалуй, и запах, – вздохнул Шварцман и продолжил сбиваться на опилках.
– Не мне тебе говорить, Шварцман, что любой внутренний дятел именно так и пахнет. Конечно, когда он молчит, – уверенно предположил Элкман.
– Ну и не мне тебе говорить, Элкман, что я всегда… это… В общем, ты понял, – нашелся Шварцман, тут же потерявшись в опилках.

Прошло еще некоторое время. Суровая тишина. Шварцман беспощадно шелестел опилками. Запах рос, въедался и душил.

В комнату крадучись входит Некто. Судя по его шее, это человек с багровой шеей.

– Спой-ка, спой-ка нам куплеты, человек с багровой шеей! – жутко возопил мерзкий дятел, не пожелав проснуться.

От его крика Шварцмана передергивает, и он опять рассыпает опилки:

– Ах, вы ж дети дятловой вашей матери! Махрово-багровые куплетисты собрались, понимаешь... Все – вон, негодяи!

Все присутствующие неспешно собираются и выходят по двое вон. Остается только наглый дятел – продолжая качаться, горланить куплеты и валяться где ни попадя. Шварцман ему подпевает задумчиво.