Распутье дорог - глава 9

Кельтский крест.
Часть третья "Распутье дорог"

Глава 9

          Осеннее солнце медленно клонилось к закату, а тяжёлые серые тучи подбирались к нему всё ближе и ближе. Холодный северный ветер терзал кроны деревьев и кустарников. И разноцветные яркие листья сорвавшись с ветвей кружились в вихре и разлетевшись, они опускались на остывшую землю с пожелтевшей сухой травой.
- Ветер усиливается, наверно скоро пойдёт дождь. – Заметила Джоанна – няня детей Мари-Луизы.
- Да, возможно. Нам лучше вернуться до того, как он начнётся. Быть застигнутым ливнем в лесу опасно для здоровья. Особенно для детей.    
       Обеспокоено, сказала ясновидящая и позвала малышей, которые весело бегали по поляне. Она велела им собирать игрушки, потому что они уходят домой. Семилетний Джерри и его четырехлетняя сестрёнка были немного опечалены этой новостью и не хотя начали собирать свои вещи. Порывы ветра усиливались и казалось, что сама природа подгоняла людей поскорее вернуться с пикника.
       Хлопоча вокруг малышей, Мари-Луиза услышала громкий мужской кашель. Она подняла голову и увидела незнакомого человека, стоящего приблизительно в девяти метрах от неё. Высокий мужчина стоял прислонившись спиной к дереву и очень пристально смотрел на Мари-Луизу. Он улыбался, но глаза его были печальны, трагически печальны. Мужчина был почти весь седой, со слегка вьющимися волосами, спадающими на плечи и скрывающими лоб. У незнакомца была густая щетина, даже скорее небольшая борода, как и шевелюра с сильной проседью.  Мужчина был плохо одет, в какие-то обноски. Но несмотря на это было видно, что он хорошо сложен.
- Джоанна.
- Да.
- Ты знаешь кто этот человек, который так пристально смотрит на меня?
- Кажется это ваш егерь, миссис Стоун.
- Значит мой муж всё нашёл подходящего егеря.
- Нам нужно поторопиться, миссис Стоун. Кажется уже начал моросить дождь.
- Да, ты права. Отведи детей домой, а я соберу оставшиеся вещи с пикника и постараюсь догнать вас.
- Может, лучше мне остаться, а вы пойдёте с детьми?
- Нет. Не беспокойся, Джоанна. Ступай.
      Няня послушалась миссис Стоун и взяв детей за руки, быстро пошла в сторону особняка. Тем временем Мари-Луиза ускоряя темп, продолжила собираться. Вдруг опять раздался кашель егеря, но на этот раз молодая женщина вздрогнула от него. Мари-Луизе показалось, что она  слышала этот тяжёлый кашель с хрипотцой, когда-то давно. Женщина  взглянула на мужчину. Их глаза встретились и он улыбнулся ей. Его улыбка тоже была знакома Мари-Луизе. Но она не могла вспомнить у кого видела эти черты и мимику. Мари-Луиза всё чаще смотрела в сторону этого мужчины, а он всё больше улыбался ей. Потом егерь опустил голову и дотронулся до кончика носа указательным пальцем. Мужчина потёр глаза, так как будто плакал. Затем он снова поднял голову и посмотрел на Мари-Луизу, мило улыбнувшись. И сердце её больно сжалось. А ноги и руки ослабели. Она выронила вещи и попятилась назад. Оперившись на какое-то дерево, Мари-Луиза вцепилась в его стол руками. Она начала глубоко и часто дышать. Не опуская глаз, не говоря ни слова Мари-Луиза смотрела на мужчину со знакомой улыбкой.  Её сердце бешено билось, а губы начали что-то бессвязно шептать. И наконец собравшись с духом Мари-Луиза пошла к нему навстречу. Потом она подняла подол своего длинного платья и побежала. Её тёмные волосы растрепались на сильном ветру и выбелись из-под причёски, а красивые тёмно-зелёные глаза были широко распахнуты.  И когда мужчина сделал несколько шагов к ней на встречу, Мари-Луиза увидела, что он сильно хромал. Это удивило её, она оторопела и остановилась. Они были уже так близко, что могли дотронуться друг до друга если бы протянули руки. Только сейчас Мари-Луиза смогла  разглядеть его лицо. И то что открылось ей поразило Мари-Луизу, даже больше чем хромата этого человека. За спадающими на лоб прядями был виден шрам в виде креста. Это были два больших рубца идущие через весь лоб и пересекающихся посередине. Глубокий порез шел от верхнего правого угла, по диагонали пересекая лоб, заходил на левую бровь и край глаза, так что верхнее веко левого глаза было полузакрыто, а сама глазница была красная, почти чёрная. Другой шрам шёл от левого верхнего края лба до правой брови. Правый глаз остался невредим. По нему можно, было предположить, что когда-то глаза этого мужчины были выразительны и даже красивы.
- Что,  я теперь, не так привлекателен, как раньше? Не так ли, Мари-Луиза?
      Сказал он с грустной усмешкой хриплым, тяжёлым голосом. Его голос… Голос она тоже узнала. Это был голос Джерарда, графа Макбета.
      Мари-Луиза открыла рот, пошевелила губами, желая что-то сказать, но не смогла произнести даже звука. Она лишь протянула руку, которая дрожала. И когда Мари-Луиза, дотронулась до него, она подошла ближе к Джерарду и осторожно прислонилась к нему. Мари-Луиза упёрлась головой в его торс, чуть прикасаясь к нему горячими мягкими ладонями и зарыдала, громко навзрыд. Затем очень медленно она начала сползать вниз, обняв его руками пока не упала на колени.
- Ну, что ты милая. Не надо так млеть. Давай, вставай. – Сказал Джерард нежным тихим голосом.
       Он нагнулся и бережно взял женщину за руки, помогая  встать. Затем шотландец ласково прижал Мари-Луизу к себе. Вдруг грянул гром и сильный ливень обрушился на них. Всё вокруг потемнело и небо стало темно-серым от тяжёлых туч, плотно стянутых на нём. В лесу стало холодно, мокро и мрачно. Тревожный ветер гудел среди ветвей и опавшие листья летали кругом. Мужчина и женщина всё также стояли крепко обнявшись и плакали – молча, тихо, всё крепче сжимая объятия.
- Ты совсем промокла. Ты можешь заболеть. Тебе нужно согреться и идти в тепло. Домой. – Наконец сказал Джерард.
- Я никуда не хочу идти. Я так долго тебя ждала. Мне все говорили, что ты умер или уехал заграницу.  И что ты никогда не вернешься. Но я знала, что ты жив. Я так хотела, чтобы ты был жив. Я просто не могла представить, что ты умер. Я мечтала увидеть тебя, хотя бы ещё раз. И теперь, когда я наконец обрела тебя, я не смогу снова жить без тебя. Не могу. – Говорила она, содрогаясь от волнения.
- Тогда пойдём, ко мне. В мой маленький лесной домик. Знаешь, дорогая. От прежнего графа Макбета, осталось только его сердце. Мой замок сожгли, мои земли отобрали, я больше не могу носить тартан и играть на волынке, я не могу танцевать шотландские танцы из-за покалеченной ноги, я ослеп на один глаз из-за того, что мне рассекли мечом лоб. Я даже назвался другим именем. Потому что опасно носить имя одного из руководителей восстания якобитов. Тем более в Англии. – С грустной усмешкой, сказал Джерри. - Теперь я живу в этом маленьком лесном домике. Иногда мне кажется, что я уже стал похож на какое-то дикое, лесное существо или лесной дух. Да, я лесной дух – Опять грустно усмехнувшись, сказал он. – Тебе не страшно, милая идти в логово лесного духа? – Ласково спросил Джерри.
- Нет. – Прошептала она.
- Пойдём, я покажу тебе моё новое жилище. Если бы не больная нога, то я радостью отнёс бы тебя на руках. Но, к сожалению придётся как-то доковылять так.
      
        Когда Мари-Луиза и Джерри дошли до хижины, они были уже насквозь промокшие. Оцепеневшая от холода и душевного потрясения, ясновидящая встала как вкопанная, войдя в убогое жилище Джерарда. Хромая он подошел к маленькому, закопчённому камину и стал разводить огонь. А молодая женщина продолжала неотрывно смотреть на шотландца. Она дрожала от холода и выглядела очень жалкой, несчастной и напуганной. Её большие тёмно-зелёные глаза в обрамление чёрных длинных ресниц казались ещё ярче и выразительней по сравнению с бледным лицом Мари-Луизы.  Джерард разведя огонь, пошел наверх, с трудом перетаскивая по ступенькам больную ногу. Когда он ушёл Мари-Луиза глубоко вздохнула и подойдя ближе к камину, села на какую-то маленькую деревянную табуретку. Через несколько минут она опять услышала тяжёлую поступь Джерарда за своей спиной и скрип ступенек под ним. Он принёс плед, простыню и бутылку. Шотландец начал суетливо раскладывать вещи на единственное старое кресло которое стояло в комнате и налил что-то в керамические кружки. Затем он подал Мари-Луизе одну из них и сказал, улыбнувшись:
- За встречу!
      Женщина выпила несколько глотков. Это было виски. Вскоре Мари-Луиза почувствовала, как от спиртного, она начала согреваться и расслабляться.
- Тебе нужно поскорее снять мокрые вещи. Я принёс чистую простыню. Ты можешь вытереться ей и закутайся в этот плед. А я пойду, пока переоденусь наверху. Когда ты сочтёшь, что я могу спуститься, крикни мне. – Сказал Джерри и шумно зашагал по скрипучей лестнице.
     Мари-Луиза опять тяжело вздохнула. Она поставила кружку с недопитым виски на столик возле камина и дрожащими от холода руками принялась раздеваться. «Как он изменился. Очень сильно. Совсем другой человек. Не тот, кого я знала. Не тот кого я любила» – проносилось у неё в голове – «Только взгляд остался таким же. И губы. И голос. И руки. Это всё, что осталось от того кого я любила и ждала. Я влюбилась в него, как только увидела, как  только услышала». Слёзы одна за одной покатились из её глаз. Мари-Луиза разделась, вытерлась простынёй и накинула её на себя.  Прямо над ней с верхнего этажа были слышны тяжёлые шаги Джерарда. И повинуясь какому-то внутреннему инстинкту она пошла наверх. Босоногая, с длинными, распущенными, тёмно-русыми волосами, укрытая простынёй, слегка прикрывающей её красивое обнаженное тело, Мари-Луиза на цыпочках поднялась наверх.
     Под скошенной крышей на втором этаже была только спальня. Джерард ходил по комнате, что-то напевая себе под нос и тщательно вытирал обнаженный торс. Его тело было таким же мускулистым, сильным и упругим. А шрамы от порезов мечом придавали ещё большей мужественности.
- А помнишь, как давно не согревали мы друг друга? – Сказала она.
        Джерард вздрогнул от неожиданности и выронил полотенце. Он обернулся и увидев Мари-Луизу, сделал глотательное движение и смущённо опустил голову. Затем шотландец снова посмотрел на женщину и закусил нижнюю губу.  Она подошла ближе и распахнув объятия, обняла его. И простынь слетела с её худеньких плеч. Джерард нежно прижал Мари-Луизу к себе и поцеловал в макушку.
- Ты правда хочешь, чтобы я согрел тебя? – Тихо спросил статный шотландец.
- Да.
- А как же твой муж? Разве ты не любишь его?
- Нет. Я стала женой Генри не по любви. Это было необходимо из-за обстоятельств, которые сложились на тот момент моей жизни. Должна признаюсь, что я привязалась к нему. Я благодарна Генри за всё, что он сделал для меня и для детей. Но я никогда не любила его. Я люблю только тебя, как и прежде.
- И даже сейчас, когда от прежнего графа Макбета осталась лишь тень?
- Да.
- Это невозможно… просто невозможно. Я вдвое старше тебя, я обеднел, мою лицо изуродовано, я слепой на один глаз и нога покалечена. Я всё потерял! Абсолютно всё!– Говорил он, глотая слёзы, которые не мог сдержать. – Только любовь к тебе и наш сын – вот, что осталось от прежнего графа Макбета. За что ты любишь меня? За что? Я призираю сам себя и не знаю за, что меня можно любить.
- Я люблю тебя за твой нежный и добрый взгляд, за твои чувственные губы – нежные, тёплые, влажные. За поцелуй, который опьяняет. Такое чувство будто меня захлестнуло океанской волной. Мне с тобой хорошо, уютно, спокойно, интересно. Говорят дом там где сердце. Мне кажется, что моё сердце в тебе. Только рядом с тобой я чувствую себя, как дома.
        Он глубоко вздохнул и ещё крепче прижал к себе любимую женщину.
- Ты единственное чудо, которое подарил мне Бог.
      Они снова были близки, после семилетней разлуки.  Джерард сначала был очень сдержан. Как будто он сомневался, хочет ли его Мари-Луиза. Мужчина робко и нерешительно касался её. Ясновидящая тоже была немного скована из-за изменений, которые произошли с Джерардом. Это был уже немного другой мужчина. И ощущения от него были другие. Но желание и любовь, которые Джерард испытывал к этой женщине, остались неизменными и долгая разлука, только увеличила их. И то насколько сильно Джерри хотел Мари-Луизу было сильнее его страха и сомнений. Скоро он перестал сдерживать себя в ласках и в эмоциях. И Мари-Луиза ощутила тот же огонь, ту же страсть, жадность в поцелуях и соитиях, которые всегда были присуще Джерарду. Она была неутомима и наслаждалась ощущением, что принадлежит любимому мужчине. И чем сильнее Джерард проникал в молодую женщину, тем больше ей это нравилось. Мари-Луиза была счастлива повиноваться сладострастным желаниям своего возлюбленного шотландца. Они снова были частью друг друга и это доставляло им удовольствие не сравнимое ни с чем другим. 
*** *** ***
- Почему ты молчишь? Расскажи мне, как ты жил все эти годы? – Тихо спросила Мари-Луиза, гладя волосы на груди Джерри.
- Как жил? Я не жил. Это была не жизнь, а выживание. – Сказал Джерри. Затем он глубоко вздохнул и сделал несколько глотков виски. – После того как мы расстались я опять примкнул к своим войскам. И надо признать удача хранила меня в бою, почти до самого конца. Но в то  решающее сражение в Каллоден Мор, фортуну изменила мне.  Меня сильно ранили в ногу и я упал. Двое английских солдат схватили меня за руки и держали, пока третий резал мой лоб. От боли я потерял сознание. Очнулся я тоже от нестерпимой боли в раненой ноге и голове. Я почти захлёбывался от крови, которая стекала с моего лба. Левый глаз был порезан и я мог видеть только правым. Но то, что я разглядел им, заставило меня пожалеть, что я не ослеп полностью. Я видел, как английские солдаты ходили и добивали раненых мятежников. Меня спасло то, что я лежал не шевелясь, среди трупов и был весь в крови и  грязи. Они подумали, что я тоже мёртв. – Джерард опять тяжело вздохнул и выпел виски. Он не смотрел на Мари-Луизу, но чувствовал, как её слезы ручьём текли ему на грудь. – Когда солдаты герцога Кумберленда ушли, я пополз прочь из этой долины смерти. Я не знал куда иду, хотя я чаще полз чем шёл. Да и почти не видел ничего. Я только хотел выбраться из этого проклятого места, где вся земля была покрыта мертвецами и пропитана кровью. Очень скоро силы покинули меня. Я чувствовал, что скоро умру. Я лёг на землю и закрыл глаза. Была тихая весенняя ночь и только ветер гулял и шумел надо мной. Мне стало спокойно и легко от мысли, что смерть скоро избавит меня от нестерпимой боли. Но вдруг я почувствовал, какая-то птица больно клюнула меня в раненую ногу. Я открыл глаза и увидел большого чёрного ворона. Я махнул на него рукой и он улетел, но не далеко. Ворон продолжал низко парить, кружа надо мной, распустив свои большие чёрные крылья. Мне стало действительно очень плохо. Не только физически, но и душевно – одиноко и тоскливо. Боль в ранах была такой нестерпимой, что я не мог сдерживать стон. Я заплакал и закричал. Эхо моего стона разнеслось по долине. Вдруг среди шума ветра и крика птиц, мне показалось, что я услышал голос моей матери и твой. Вы говорили моё имя и как будто стояли где-то рядом. Я так сильно захотел вас увидеть, хотя бы ещё раз в жизни. Это желание придало мне сил и я пополз дальше. Но чёрная птица продолжала лететь за мной. Как смерть ворон преследовал меня, не давая мне покоя и кружа крылатой тенью надо мной. Мне было страшно, очень страшно. Кажется я никогда так ничего не боялся, как этой зловещей птицы.
    И тут его приглушённый, хрипатый голос прервал звонкий всхлип Мари-Луиза, которая громко разрыдалась и закрыла руками лицо, мокрое от слёз.
- Ну, милая. Ну не надо, не плачь. Я не хотел, чтобы ты так расстроилась. Бог-свидетель я не хотел видеть твоих слёз. Не плачь. Не жалей меня. Я всё это заслужил. Это было давно. Мне уже не больно. Не плачь. Прости меня. Я не должен был рассказывать об этом. А ты не думай, что это правда. Представь, что это сон. Просто дурной сон. Прости, прости, ну не надо, не плачь. Моя сладкая, нежная девочка. Ангел мой. Как же я люблю тебя, – говорил Джерри ласковым, убаюкивающим голосом, пытаясь успокоить Мари-Луизу.
   Немного придя в себя она тяжело вздохнула и сделала несколько глотков виски.
- А что было дальше? – Спросила Мари-Луиза.
- Дальше… – Задумчиво произнёс мужчина и тоже отхлебнул виски. – Я не помню сколько времени я полз. И когда меня обнаружили я был без сознания. Меня спасла и приютила одна крестьянская семья. Я очень долго болел. Нога зажила довольно быстро, но я стал хромым. И время от времени, особенно в дождливую погоду, она у меня сильно ноет. С глазами всё было гораздо хуже. В них попала какая-то инфекция и у меня заболел даже не раненый глаз. Я полностью ослеп на полгода. Меня лечили всякими деревенскими способам. Постепенно зрение стало восстанавливаться. Но глаза ещё очень долго болели и я плохо видел. Я различал свет от тьмы и силуэты людей. Это продолжалось в течение пяти лет. За это время я привык выполнять кое-какую работу на ощупь. И я мог помогать своим спасителям. Мне пришлось взять другое имя, чтобы не навлечь беду на этих людей. Они, в свою очередь, говорили, что я их дальний родственник, которого покалечили разбойники. Эти бедные, но очень щедрые и добрые люди стали моей семьёй на все эти годы. А когда в правом глазу восстановилось зрение, я пошёл искать тебя. И всё это время не проходило дня, чтобы я не думал о тебе, о нашем сыне и моей матери. Я хотел найти тебя и поехать с тобой и маленьким Джерри к ней, во Францию. Сначала я пришёл в ту усадьбу, где ты приютила меня во время отступления якобитов. Но она была опустевшей, а дом сгорел. Тогда я начал выспрашивать о тебе у соседей. Они сказали, что ты вернулась к родителям в Хексем. Мне также сообщили, что с тобой была связана какая-то странная история по поводу твоего дара ясновиденья. Но благодаря этим слухам мне быстро показали дом твоих родителей. Однако, там тебя тоже не оказалось. Оказалось, что ты живёшь на юге Англии в городе Рай. Хотя меня обрадовали, сообщив, что ты собираешься вернуться. Поэтому я остался в Хексеме и нанялся грязно-рабочим в какой-то трактир. Время от времени, встречая слуг твоих родителей, я спрашивал о твоём местонахождении. И вот однажды, я узнал, что ты живёшь неподалёку от Ланкастера. Потом я приехал в эти края. И долго бродил, пока не нашёл твою усадьбу. К счастью у вас не было егеря. И твой муж был так добор, что принял меня на работу. Конечно, я приложил всё своё обаяние для этого. – Грустно усмехнувшись сказал Джерри. – Знаешь, когда я в первый раз за столько лет увидел тебя и услышал твой голос, то чуть с ума не сошёл от счастья. А когда увидел сына – заплакал от радости. Джерри так похож на меня, что  среди сотни других детей я бы всё равно понял, что именно он мой сын.
- Как же я не замечала тебя раньше? – Удивилась Мари-Луиза.
- Я редко приходил в главный дом. А если и приходил, то чаще бывал на кухне и общался с другими слугами. Или разговаривал о моей работе с твоим мужем. Я всё время видел тебя и сына только издалека, в основном, когда вы гуляли. Я не знал, узнаешь ли ты меня и захочешь ли видеть. И ты выглядела такой цветущей, спокойной, удовлетворенной жизнью. Я видел как мистер Стоун любит тебя и детей, как он заботится о вас. Я думал вы очень счастливы с ним, а моё появление может всё только испортить. Хотя моё сердце разрывалось от боли, при мысли, что другой мужчина ласкает мою любимую женщину. А мой сын зовёт его «папа». Это было не выносимо. Словно между мной и вами была толстая, стекленная стена. Я мог видеть вас, но не мог дотронуться. Я не знал, как разрушить эту стену. Внутри меня всё горело от негодования. Если бы сегодня ты не узнала меня, я бы наверно сошёл с ума от такой жизни.

       Сумерки окутали холодный и влажный лес. Дождь ещё слегка моросил и было очень неприятно и тоскливо. Мари-Луиза и Джерард, шли молча с бледными удручёнными лицами. Каждый думал о чём-то своём. У обоих в глазах был страх и беспокойство. Опавшие осенние листья шуршали под ногами, а засохшие тонкие ветки с треском ломались. Несколько раз Мари-Луиза спотыкалась, но Джерард успевал ловко поддержать её и не давал женщине упасть. Когда они подошли к главному дому на тёмном небе уже ярко светила луна, время от времени пропадая за проплывающими облаками. Джерард проводил Мари-Луизу до чёрного хода. Он нежно поцеловал женщину и лаская, провёл ладонью по бледной щеке. Потом статный шотландец шепнул ей на ухо:
- Я буду ждать тебя.
- Я приду. 
     Только теперь, когда они смотрели друг на друга в их глазах промелькнула радость и надежда.
   
      Когда Мари-Луиза вошла вовнутрь, её встретила лишь тишина и полумрак спящего дома. Это показалось Мари-Луизе странным. Она ждала, что подымится суматоха из-за её долго отсутствия. Но всё выглядело так словно ничего особенного не произошло. Домочадцы мирно спали и никого не ждали. Было темно. Только лунный свет лился из окон и освещал путь.
     Мари-Луиза поднялась в детскую. Малыши спали. Мать ласково провела ладонью по волосам Джерри и ребёнок открыл глаза. Увидев её он сонно, улыбнулся и сказал:
- Мама, ты пришла. Папа сказал, что ты спряталась от грозы в доме егеря и вернешься только завтра.
- Я была там. Но мне нужно было вернуться раньше рассвета.
- Почему?
          Мари-Луиза глубоко вздохнула и сказала:
- Мне многое надо объяснить, сынок. Но сейчас у меня нет времени для этого. Я всё расскажу тебе позже. Сейчас я лишь прошу тебя, довериться мне и сделать так как я скажу.
- А что я должен сделать мама?
- Ты должен одеться и собрать свои вещи. Только самое необходимое. А пока я одену твою сестрёнку. Потом мы тихо уйдём из дому.
- И куда мы пойдём?
- Мы поедим в очень красивую страну – во Францию. К твоей бабушке.
- К моей бабушке? Разве у меня есть бабушка – француженка? – удивился мальчик.
- Нет. Она не француженка. Она просто живёт во Франции.
- А папа поедет с нами?
- Нет, миленький. Мы поедим без папы. Но с другим очень хорошим человеком. Я всё объясню тебе позже. А пока тихо собирайся. Хорошо?
- Хорошо.
       Маленький Джерри зевая и потирая сонные глаза, начал одеваться и укладывать свои вещи. А Мари-Луиза разбудила дочку и начала одевать её. Несколько раз девочка начинала хныкать и капризничать. Ещё немного и Анна-Виктория начала бы плакать. Но Мари-Луиза ласками и уговорами успокаивала её и та послушно выполняла все просьбы матери. Одев дочку и проследив, чтобы маленький Джерри правильно собрался, молодая женщина взяла девочку за руку, а другой схватила мешок с одеждой. Сынишка Мари-Луизы ухватился за её платье. Так они и пошли – осторожно ступая к выходу. Дети всё восприняли, как игру. Они молчали и вели себя тихо, как будто прятались от кого-то.
- Так вот до чего всё дошло. Убегаешь, не попрощавшись. Среди ночи. С детьми. – Раздался холодный и натянутый мужской голос.
         Мари-Луиза вздрогнула от неожиданности и обернулась. У неё за спиной стоял Генри и в полумраке ночи строгий и пронзительный взгляд мужа, казался очень зловещим. Таким Мари-Луиза его ещё никогда не видела. Лунный свет падающий из большого окна гостиной освещал статную фигуру Генри, от которой падала длинная тёмная тень. Он стоял прислонившись к стене и скрестив руки на груди. От растерянности и испуга женщина не знала, что сказать и делать. Она только крепче прижимала к себе дочку, а в другой руке узел с вещами. Её тёмно-зелёные глаза в обрамление чёрных ресниц были широко открыты и были особенно ярки на бледном усталом лице.
- Игра закончена, дети. Возвращайтесь к себе и ложитесь спасть. А мы с вашей мамой обсудим правило следующей партии. – Сказал Генри, холодным жёстким голосом от которого у Мари-Луизы побежали мурашки. 
      Женщина отпустила дочку и маленький Джерри взяв сестрёнку за ручку, пошёл с ней в детскую. Когда они ушли, Мари-Луиза тяжело вздохнула и выпустила из руки узел с одеждой. Она отвела глаза в сторону, а потом опустила взгляд на пол. Стояла гробовая тишина. Каждый из них ждал, когда другой начнёт разговор и тяжесть лежащая на сердце была видна у обоих. Старые часы на стене отбивали ударами полночь, а усилившейся ветер гудел за окнами. Мари-Луиза дрожащей рукой, нащупала кельтский крест и с силой сжала его до боли в ладони.
- Знаешь, Генри. Настоящая любовь бывает только раз в жизни. Всё по-настоящему бывает только раз – рождение, смерть, любовь. Я встретила его ещё до тебя. И полюбила так, как любят только раз. У меня только одно сердце и оно принадлежит ему.
-Ему?!  О ком ты? О шотландском графе, который умело приласкал тебя после нападения разбойников и приютил в своём замке?  О том кто развлекал тебя игрой на волынке? О том прекрасном благородном храбреце, что сражался за независимость своей страны? Но где же он? Что от него осталось? Битву он проиграл. Замок и земли потерял. Твой любимый граф Макбет преследуется властями и поэтому взял себе другое имя. Он покалечен и изуродован. Посидевший и загрубевший. Но надо признать, что этот шотландец очень хороший актёр. Я почти поверил в его историю про то, что он несчастный крестьянин, пострадавший от рук разбойников. Хотя его шотландский акцент немного насторожил меня. И по росту, и по возрасту он подходил под твоё описание графа Макбета. Но из-за своих увечий и седины он жалко выглядел и казался ещё старше чем есть. Твой ненаглядный шотландец разжалобил меня, чуть ли не до слёз. И я взял его на должность егеря. Однако он выдал себя, когда увидел тебя с сыном. Шотландец так посмотрел на вас – моментально переменившись в лице, что я сразу понял кто он такой на самом деле. Но ты долго не замечала его. Хотя толком и не видела. И я сделал вид, что не узнал в лице егеря графа Макбета. Мне стало интересно, что будет дальше. Не без иронии, конечно. – И Генри саркастически усмехнулся. – Признаться, я сильно сомневался, что шотландец осмелится заговорить с тобой первым и признаться кто он такой на самом деле. Но видно я недооценил его скрытое обаяние. Он ни только открылся тебе, но и как я вижу, успел за несколько часов, уговорить тебя сбежать с ним, прихватив с собой детей.
- Джерард не открывался мне. Я сама его узнала и решила поехать с ним. Потому что я всё ещё люблю его.
- И ты смогла бы предать меня. За всё добро, которое я тебе сделал? – Сказал Генри и голос его дрожал. Было чувство, что он вот-вот заплачет.
- Прости, меня. Прости. Я не хотела причинить тебе боль. Я не хотела, чтобы так всё вышло.
      Её голос тоже дрогнул. И она была не в силах посмотреть на мужа. Женщина виновато опустилась на колени. Генри несколько минут стоял молча и смотрел на Мари-Луизу. Потом он не спеша, подошёл к жене и помог встать на ноги. Генри осторожно поднял её лицо за подбородок и заглянул в большие и усталые тёмно-зелёные глаза.
- Я смогу простить тебя. Потому что любовь прощает всё. Но не смогу отпустить тебя по этой же причине.  – Сказал он и сильно сжал жену в объятиях, так что Мари-Луизе даже вздохнуть было тяжело.
- Ты достоин большего, чем я могу тебе предложить. – Сказала она кое-как выбравшись из его тисков. – Я чувствую к тебе только привязанность, признательность и нежность. Но ты достоин настоящей, страстной, взаимной любви. А я никогда не смогу дать тебе это. Потому что моё сердце навсегда принадлежит другому мужчине.
      Услышав её слова Генри низко опустил голову и насупился. Мари-Луиза подошла к окну и прислонившись к стене. Она посмотрела на тёмный и мрачный парк, где ветер продолжал срывать пожелтевшие листья с деревьев. Холодный свет луны осветил бледное и печальное лицо женщины с тоскующим взглядом. 
- Отпусти, меня, пожалуйста. – Умоляюще сказала Мари-Луиза и жалостливо посмотрела на мужа.
      Генри подошел к ней и положил одну руку ей на плечо, а другой притянул к себе за талию. Она опять оказалась в его крепких объятиях.
- Я никогда тебя не отпущу, никогда. – Сказал он и прислонился лбом к её голове. – Ты моя. Я столько раз спасал тебя. А спасенные навеки принадлежат тем, кто спас их. А он? Это твой возлюбленный шотландец. Что ты видела хорошего от него? Кроме горя – ничего! Граф Макбет не приехал за тобой, когда был богат и здоров. Вместо этого он присоединился к мятежникам. И только потеряв всё что имел – граф Макбет вспомнил о своём сыне и женщине, которая любила его. Но вы уже не принадлежите ему. Ты моя законная жена, а ваш ребёнок любит меня, как родного отца. И ему не нужен другой. А уж нашей дочери тем более. Этот проклятый шотландец никогда не позаботиться о тебе и детях так как я. 
       Мари-Луиза громко зарыдала, поняв, что Генри не даст ей уйти.
- Но я так долго ждала его. Он всегда будет в моих мыслях. В моём сердце. Отпусти меня прошу тебя. Я всё равно рано или поздно сбегу к нему! Слышишь! Отпусти! – Умоляла она, плача.
      Ясновидящая в этот момент выглядела очень жалкой, несчастной и слабой женщиной. Казалось, что разлука с Джерардом отбирала у неё силы, а вероятность того, что они могут расстаться навсегда – жизнь. Её взгляд метался по лицу мужа, ища надежды на снисхождение.
- Нет. Я не дам тебе уйти. Потому что я уже не смогу жить без тебя. – Сказал Генри непреклонным тоном. – Я за не любовь тебя простил. Давно. Ты же за любовь меня прости.
       Услышав ответ, Мари-Луиза стиснула зубы и закрыла глаза из которых потекли ручейки слёз.
- Я могу хотя бы попрощаться с ним?
- Да. – Глухо ответил Генри, а потом добавил железным голосом – Если ты попробуешь сбежать – помни, что я буду стоять у вас за спиной с ружьём и застрелю его как собаку.
       От этих слов сердце у молодой женщины больно сжалось и она испугано посмотрела на Генри. Он был зол и решителен. Мари-Луиза поняла, что муж наверняка сделает то, что сказал. Она сглотнула и освободившись от его объятий, медленно пошла к выходу, опустив обречено голову. Идя по аллее парка, Мари-Луиза на полпути обернулась и увидела Генри. Он быстро шёл за ней с огнестрельным оружием в руке. Её передёрнуло от страха и холода осенней ночи. Печаль сдавила сердце Мари-Луизы и она была похожа на человека идущего на казнь.

       Джерард стоял прислонившись к раскидистой иве, скрестив руки на груди и что-то насвистывал. Прислушавшись, молодая женщина узнала мотив весёлой шотландской песенки. Он опустил голову. Его волнистые с проседью волосы, упавшие на лицо, переливались серебром в лунном свете. Рядом лежал узел с одеждой. Подойдя ближе Мари-Луиза увидела улыбку на лице любимого мужчины. Когда упавшая ветка под ногой женщины хрустнула, шотландец обернулся. Увидев Мари-Луизу он выпрямился и протянул руку. Она сжала его большую ладонь и Джерард осторожно притянул молодую женщину к себе. Он обнял её за талию и поцеловал в губы.
- У тебя уставший вид. И грустный, и даже какой-то виноватый. Что с тобой? Когда мы расстались час назад ты была совсем другой. – Спросил Джерри, нежно гладя Мари-Луизу по щёчке. – Почему ты одна, без детей?
- Я не могу уехать с тобой Джерард. Муж обо всём догадался. Он не отпустит меня. И если я попытаюсь сбежать с тобой – Генри убьет тебя.
   Услышав это Джерард тяжело вздохнул и опустил голову.
- Видно, мы обречены на расставания. – Сказал он низким, хрипловатым голосом.
      Огоньки радости потухли в серых глазах статного шотландца. И он закусил нижнюю губу, как обиженный ребёнок.
- И почему ты пришла?
- Генри разрешил мне попрощаться с тобой.
- Как это мило с его стороны! – Сказал Джерри с саркастической усмешкой. Потом он опять нежно и печально посмотрел на Мари-Луизу и погладил её щёчку, по которой катилась слеза. – Да… не долгой была наша встреча.
     Она уткнулась головой в его грудь и громко разрыдалась. Джерри одной рукой обнял её, а другой ласково гладил как ребёнка по голове. Он тоже плакал, но тихо, по-мужски.
- Ну что ж. Я пойду. А тебе лучше забыть обо мне. Ты должна быть счастлива. Со мной ты никогда не сможешь обрести – ни покоя, ни благополучия, – сказал шотландец тяжело вздохнув и грустно добавил, – кажется, я обречён на одиночество и скитания.
      Джерард поцеловал женщину и забросив узел на плечо, пошёл к лошади, которая была привязана неподалёку. Он сел на кобылу и она зашагала по мокрой листве. Мари-Луиза стояла и смотрела, как Джерард отдалялся всё дальше и дальше. Тело молодой женщины сотрясалось в истерике и розовые губки в форме бантика были приоткрыты, словно шепча что-то. Вдруг Мари-Луиза побежала вслед Джерарду.
- Нет! Нет, Джерри! Джерри стой! – Закричала она.
      Ветер гудел, шелестя осенний листвой. И ветви деревьев ходили из стороны в сторону. В парке было тревожно, холодно и мрачно. Мари-Луиза бежала за Джерардом и отчаянно звала его. Но он не слышал её. И женщина уже потеряла надежду, что Джерри обернётся.
- Джерард! – Кричала Мари-Луиза, плача и задыхаясь от бега.
     Потом она спотыкнулась о корень дуба и упала. И тут шотландец оглянулся и повернул обратно. Джерри встревожено и быстро соскочил с кобылы. Он подбежал к женщине и осторожно подняв Мари-Луизу, заключил в  объятия. Они долго и страстно целовались, а потом Джерард шепнул на ухо молодой женщине:
- Я люблю тебя. И пусть в моих поступках не было логики. И я не смог позаботится о тебе и нашем ребёнке, но я хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя и сына больше всего на свете.
- Я не могу жить без тебя… Скажи мне где ты будешь во Франции и я приеду к тебе. Не знаю когда, но я обещаю, что обязательно найду тебя. Найду. Где бы ты ни был.
- Я буду в Тулузе. У сестры моей матери - графини Де Бюси. Так ты обещаешь, ты приедешь?
- Да, конечно.
     Он обнял Мари-Луизу и страстно поцеловал.
- Отойди от неё! Сейчас же! – Раздался раздражённый мужской голос, позади них.
     Это был Генри. Он стоял уже в нескольких шагах от ясновидящей и статного шотландца. Злость исказила лицо мистера Стоуна и он держал ружьё так будто был готов выстрелить в них обоих, только не знал с кого начать.
- Проклятый шотландец! Ты как кость у меня в горле! Жаль, что я не прикончил тебя в битве при Каллоден Мор! – Закричал Генри и глаза его были по-звериному злы и безжалостны. – Но теперь тебя уже ничего не спасёт!
- Нет! Не надо! Генри, прошу тебя! – Воскликнула Мари-Луиза.
      Но злость и ревность английского офицера накалились до придела. Он был не умолим. И Генри выстрелил в Джерарда. Однако Мари-Луиза успела шагнуть вперёд, встав перед шотландцем и заслонив его от смертельной опасности. Ещё одно мгновение и пуля пронзила бы тело молодой женщины. Но в этот момент кельтский крест, что весел на груди Мари-Луизы засиял необычайным ярким светом. И пуля вспыхнув, как искра – сгорела в волшебном зареве, так и не достигнув женщины.
       Несколько минут участники этой мистерии стояли зажмурившись. Они были ослеплены сиянием древнего распятия. Но когда его мистический свет угас, к людям вернулось нормальное зрение. Генри был в шоке от увиденного чуда. В растерянности, он выронил ружьё и рассеяно побрёл к дому. А Мари-Луиза и Джерри стояли крепко обнявшись.
- Возьми кельтский крест с собой. – Сказала она, тяжело вздохнув. – Его сила защитит тебя, когда ты будешь в опасности.
- Моя жизнь – это ты и наш сын. Мне будет спокойнее, если  чудотворное распятие будет с вами. Я всё же надеюсь, что когда-нибудь вы приедете ко мне.
- Не сомневайся так и будет.
- Я буду ждать. Вы ждали меня столько лет. Теперь пришло моё время – ждать и жить в ожидании.
    Статный шотландец в последний раз нежно обнял Мари-Луизу и сев на лошадь ускакал, скрывшись в мрачном осеннем парке. А она ещё долго смотрела ему вослед, провожая взглядом слегка раскосых тёмно-зелёных глаз. Наделенная даром предвиденья, Мари-Луиза знала, что  снова встретит Джерарда. Только когда и где это произойдёт было скрыто пеленой времени.

Конец