Упаси меня бог от врагов

Сплю я крепким сном у себе в деревенском доме. За день наработался так, что не чую ни рук, ни ног. Просыпаюсь от стука по оконной раме, и криков каких-то непонятных.
 Поселение у нас тихое, и никогда такого не бывало, чтобы вот так, бесцеремонно кто-то кого-то вздумал разбудить. Дом мой находится в самой середине, фонаря нет, но от соседнего столба, освещение достает.

 Я вскакиваю, включаю свет, кое-как одеваюсь, и выхожу на двор. Там вижу двух пьяных молодых парней совершенно незнакомых. По нескольким фразам понимаю, что им нужен бензин, что они ехали из одной деревни в другую и заглохли. Я начинаю соображать с мысли: "Разбудили, а ведь могли сами слить, я бы ни за что не услышал". От такого мысленного ответа повеселел даже, но вспоминаю, что проезжая город забыл заправиться.  Парень, что помоложе, повыше ростом, имеет вид просящего, но второй нагло глядит на меня с видом, "попробуй не дать". Я отвечаю, что бензина у меня осталось только доехать до города, но они, словно не слышат и тот, что поскромнее, клянчит, "Ну куда мы пойдем, уже всю деревню прошли, ни у кого нет".  Я прикидываю в уме, к кому бы мне их отправить, но и в самом деле, не нахожу такого, у кого бы можно было позаимствовать пару литров бензина. У Еремина стоит под окнами ржавый "Москвич", но он недвижим. Дачники с машинами уже разъехались- осень глубокая. Да и с какими глазами я должен направлять этих негодяев в три часа ночи к кому бы то нибыло. Но и грубить им, доказывать, что они не правы, я тоже не осмеливаюсь. Одного-то малого я нахожу вменяемым, а второй, совершенно без мозгов, как мне кажется. Пока первый меня выслушивал, что мне самому надо будет послезавтра уезжать, а бензина здесь не купишь нигде, кроме как за пятьдесят километров, второй, поднимает голову и так нетерпеливо, вроде как с затаенной доброжелательностью и грубостью, чисто нарочитой, спрашивает сиповатым своим противным голосом: "ну дашь ты нам бензина или нет?" Гнев, который переполнял меня, остановился где-то в моей гортани, при мысли: "А что я сделаю?" В доме я нахожусь один. Соседи спят мертвым сном. Да и кто соседи? Слева семидесяти трехлетний дачник из Питера со своею больной Анной Ивановной, справа тоже из Питера две пенсионерки. Чуть подальше Моя мать- девяноста лет. Как о ней-то я вспомнил, решил не быть гордым, и поладить как-то с грабителями. Говорю: " У меня нет шланга".
- Шланг найдем, только дай бензина,- говорит этот, что понаглее. Я уже чувствую, что у него не один год отсидки. Он тут же убегает, и через десяток минут приносит длинный хороший шланг. До сих пор не знаю, у кого из деревенских он среди ночи его выпросил. Нашли бутылку двухлитровую, он засосал, бензин течет, а этот шаромыжник глядит на мою пятерку ВАЗ и говорит: "Ездят же люди на этаких развалюхах, мне такую прошлый год бесплатно предлагали". Мне так обидно стало, думаю: "Голодранец, сам вот среди ночи грабишь, выпрашиваешь бензин для чужого мотоцикла, едешь из деревни в деревню в поисках глупой девки, но может быть ты вообще голубой. Что-то речь твоя перемежается любезными словечками, да вот и целоваться лез только что?" Но эту мысль я тут же прогнал, молчу, как будто и не про мою новенькую "ласточку" говорится. "Скорей бы уж убрались",- думаю.

 Они  и в самом деле смилостивились; когда бутылка набежала, благодарят, а этот, наглец  полез в карман и ткнул руку мне за майку, как будто я женщина и у меня лифчик,  второй же говорит: "Ну хочешь мы завтра завезем тебе столько же бензину?" Я отвечаю: "Да, это было бы здорово, иначе мне теперь, не знаю, что и делать- до города не хватит".
- Ну, о чем ты говоришь?. Завтра в десять часов мы тебе привозим два литра, только никуда не уходи".
Хватило у меня глупой веры в честность этих людей- ждал на следующий день. Не приехали.

Но что характерно, некоторые делают кино, пишут романы про милицию смелую и бескомпромиссную. Это те, у кого ни одного  врага нет, кого страх не парализовал еще никогда. А интересно, кто бы не струсил, оказавшись лицом к лицу с людьми неадекватными, которым в  тюрьме лучше, чем на воле. Но какими надо было быть голодными, обездоленными, чтобы ехать из одной пустой деревни в другую еще более нищую среди ночи на дохлом мотоцикле, да еше и без топлива. Что можно противопоставить этим отверженным? И хорошо еще, что они у меня только бензин спросили, могли бы и машину отобрать. А все потому, что я их не спровоцировал, иначе, могли поколотить, окна побить, могли поджечь, что угодно, лишь бы был враг, а уж  как с ним розобраться, существует много способов. Возможно, они нарочно искали конфликт. Конечно, если бы вышел я с собачкой бойцовой, или с ружьем, либо вдвоем с крепышом каким, так они бы оказались смирными, не настаивали, а перед незащищенным, они оказались героями. Я же посрамлен.