Остров дамаеский Ч-2 нродолжение-8

Эта ночь, вернее, ее начало, была тревожной. Застава отдыхала. Только усиленный наряд нес дозорную службу. Вдруг тишину прорезал вой сирены, доносившийся с острова, стали вспыхивать ракеты и фейерверки, расцвечивая небо над советским берегом в самые причудливые узоры, в которых без труда можно было прочесть матерные слова...
 
Сыграли боевую тревогу. Весь личный состав рассыпался вдоль береговой черты и стал наблюдать за глупыми выходками китайских пропагандистов.
На острове установили огромный экран и демонстрировали на нем оголенные задницы, мужские половые органы, на которых были надписи: «Вот вам остров!» А в громкоговоритель выкрикивали непристойные, оскорбительные слова, обещая зверскую расправу над начальником заставы; называли его фамилию и звание, а также фамилии всех офицеров; приводили в пример случай с лейтенантом.
- Вам всем будет участь лейтенанта! Сдавайтесь, отдавайте нашу землю! Говна вам, а не остров! - кричали во всю глотку.

Показывали и портрет своего вождя Мао, цитировали его изречения... и так до самого утра.
С рассветом застрекотали пулеметные очереди. Ранен был старшина Юранов.
Майор раскалил докрасна телефонный аппарат сообщениями в штаб, а оттуда по-прежнему следовало:
- Не отвечать на провокации! Не паниковать! Не стрелять! Эту же команду майор продублировал своим подчиненным,добавив:
- Окопаться и держать оборону!
Самый простой способ вывести из равновесия неприятеля -это не отвечать на его происки. Команда «сверху» - «не отвечать» - имела здравый смысл - можно было надеяться, что врагу надоест измываться, и он утихомирится. Но здесь это не сработало. Китайцы продолжали действовать на психику. А очень хотелось почесать и свои языки в их адрес. Благо, в этом случае лезть в карман за крепким словцом не потребовалось бы. Но не сдерживались только в своем кругу.

Рыли окоп каждый себе, выгребая землю из-под своено  тела. Когда укрытия были готовы, пограничники разложили гранаты и нацелили автоматы на реку. Это на тот случай, когда противник вступит на берег. Здесь уже пограничники имели полное право вести огонь. С вышки наблюдения не велись, так как она находилась под прицельным огнем снайперов на острове. Как-то не верилось пограничникам, что война возможна. И с кем - с друзьями-китайцами.
Как радостно встречали они в сентябре сорок пятого года советские войска, освободившие страну от японских вояк!
Лежа в своем окопе, лейтенант вспоминал рассказы отца,воевавшего в Ките. Ему даже сам Мао Цзедун лично вручал награду за освобождение Китая. Да, Павел хорошо помнил то
время, когда началась война с Японией:
«Тогда мне было двенадцать лет, - вспоминал Павел. -Приграничный город Благовещенск...

Только что отпраздновали победу над фашистской Германией, и снова война...
Помню теплый сентябрьский день. В обед пришел отец и сказал нам и соседям, чтобы заняли места в бомбоубежищах, запаслись водой, продуктами на двое-трое суток. Возможно, начнется война...
Я с пацанами не стал сидеть. Все-таки интересно. Мы залезли на крышу самого высокого здания и стали смотреть на китайскую сторону. Хорошо было видно японцев, которые загорали, купались в Амуре. Винтовки солдат были составлены в пирамиды, а их поведение не говорило о близости войны.

Мы сидели спокойно; пригревало солнце. Ровно в шестнадцать часов в городе завыли сирены, и по уличному радио объявили тревогу, сообщили, что всем необходимо спрятаться в бомбоубежищах. Объявлялось военное положение.
Мы быстро покинули крышу и разбежались по домам. Едва успели. У ворот нашего дома стоял часовой. Приближалась ночь, и никаких выстрелов и бомбежек.
Было все же любопытно. Я и мой друг Борька покинули убежище и вылезли на крышу нашего дома, стали наблюдать за всем происходящим из слухового окна. Сидели долго. Видели, как город погрузился в темноту. Ни единого огонька; как-то страшновато было.

Раздался грохот гусениц танков по мостовой. Их едва можно было рассмотреть; но наши глаза привыкли к темноте. Войска шли к реке, переправлялись на баржах, пароходах и кораблях Амурской флотилии на противоположный берег.
А утром, часов в десять, мы уже смотрели на японских военнопленных, тех самых, которых видели днем на том берегу. Их нагнали много; интересно было смотреть на них. Японцы сидели на площади у костров и готовили себе завтрак. Они выглядели спокойными и даже веселыми. Тогда мы не понимали их поведения. Только позже узнали, что эти пленные не хотели воевать. Они были согласны сменить подданство и жить на нашей территории.
 
Но отцу хорошо досталось в глубине Китая, где «смертники» -гоминьдановские части - оказывали жесточайшее сопротивление. Погибло очень много советских солдат.
Кто знал, что теперь и мне придется испить чашу страданий...»
Дальнейшие воспоминания лейтенанта прервала автоматная очередь. Пули свистели где-то рядом, решетили стволы деревьев, сбивали кору и щепу, отбрасывая их во все стороны. Стреляли разрывными.
Но вот завыли минометные снаряды. Они вздыбливали песок на «СП» и выворачивали с корнями мелкие деревья. Одна мина угодила в окопчик рядового Смолина и разорвала его тело.
По цепочке сообщали майору о потерях. Еще кто-то погиб. Уже трое.
Оставалось двадцать пять человек... Майор задействовал полевую радиостанцию, и солдат-радист передавал в штаб просьбу о присылке подкрепления. Оттуда вновь шли отказы.

Но все же подмога пришла - взвод солдат общевойсковой службы. Заняли оборону на случай высадки десанта. Обстрел продолжался. Нельзя было высунуть голову. Били прицельно; чувствовалось, что работают профессионалы с самой современной техникой.
Майор приказал отделению во главе с Юрановым занять позицию у протоки. Не ровен час, лазутчики проникнут к своему арсеналу в дупле и ударят в спину. Для этой цели и готовили склад.
Слишком поздно приказал майор...
Обстрел берега крупным калибром был отвлекающим маневром китайцев, главная же цель - высадка боевиков. Группа вражеских лазутчиков уже опустошила дупло и готовилась к атаке с тыла. Завязалась перестрелка. В этом случае правота была на стороне пограничников, так как китайцы находились на территории СССР. Здесь требуется драться не на жизнь, а на смерть.

Юранов скомандовал:
- Иванов и Черемыш - влево, в обход, а ты, Сашко, и Телегин  -справа. Брать живыми. Одного мы уже брали здесь. Ситуация повторяется.
Через какое-то время фланги сомкнулись, но на этом месте никого не было...
- Странное дело, - досадовал старшина, - полтонны железа, и нет концов... Не сквозь землю же оно провалилось?..
- Сквозь землю?.. А что?.. - задумался Сашко. - Может быть, здесь есть бобровый ход? Я знаю, что у них есть целые подземные галереи. Мы, бывало, с пацанами нырнем под плотину, а там нора. Плотина-то насыпная, норы идут выше уровня земли и имеют запасные выходы.
- Это интересная мысль, Сашко. Ты гений, - похвалил Юранов товарища. - Может, китайцы и вправду пользуются норами... А ну, лезь, посмотри, что там. Вода еще не холодная.
- А что, и полезу. Сейчас разденусь, а вы смотрите в оба. Кому-то надо дежурить у обрыва. Может, я там появлюсь...

Сашко разделся, вошел в воду, нырнул иод бобровую плотину и был таков. Ждать пришлось с полчаса. «Неужели утонул?» - думал каждый из солдат. Смотрели все в то место, где исчез Сашко, и ожидали, что вот-вот покажется, а он объявился сзади, весь в глине...
- Что, нашел ход? - почти одновременно воскликнули солдаты.
- Нашел! Там можно танком проехать, - похвастался Сашко. - Ход интересный. Вначале на метр в воду, затем нора идет вверх выше воды и ведет к берегу реки, там вновь опускается в воду. Вот так следопыты! Надули нас...

- А бобра там не встретил? - спросил кто-то с подначкой.
- Какой бобер...
- Добре, хлопцы, - старшина вдруг заговорил на своем родном украинском языке, - ховаемся в засаде... Трэба вести полювання...
- Да, а оружие не попадалось?
- Нет, но мне кажется, там есть, где спрятать его,..
- Дела... В этом месте граница прозрачная, как стекло... Проходи, когда угодно...
Старшина закончил возмущаться и дал команду:
- Двое у реки, двое у запруды, а я - на прикрытии. Сидеть тихо, как мыши...
- Может, сообщить майору о нашем открытии? - предложил Сашко.
- Не надо раньше времени баламутить воду. Все, ща! Расходись по местам, и смотреть в оба.Не успели они разойтись, как снова послышался вой...