II

Кажется, он упустил тот момент, когда она начала в него влюбляться. По крайней мере, он не мог сказать, когда её отношение к нему изменилось, как и не мог назвать причин этих изменений. Просто однажды он понял это по её взгляду и еще сонной улыбке, когда она проснулась в его кровати, а он уже не спал. Нет, они не были близки в том смысле, как это обычно понимается, если мужчина и женщина просыпаются в одной кровати. Его воспоминания, связанные с этой девушкой, были полны детской непосредственности вперемешку с взрослым юмором, что, однако, не мешало им оставаться совершенно невинными.
Как-то, еще в самом начале их совместного проживания, когда они еще только приглядывались друг к другу, она постучалась  к нему в дверь  в первом часу ночи. Он очень удивился, увидев её на пороге своей комнаты. На ней были надеты лишь тоненькая маечка и трусики, которые не могли скрыть её  женственных форм. Обычно они всё же старались держать некоторую дистанцию, чтобы избежать ненужного дискомфорта в общении, поэтому её появление в таком виде очень его озадачило.
-Извини, можно мне к тебе? У меня по комнате гуляет жуткий сквозняк, и я очень замёрзла, -это было и так понятно по тому, как она обнимала себя руками и зябко переминалась с ноги на ногу.
-Эмм… Ну заходи, - он раскрыл перед ней свою дверь и впустил её внутрь. – В твоей комнате какие-то проблемы с отоплением или с окнами?
-Скорее, проблемы у меня с соображалкой. Я оставила окно раскрытым, а сама вышла прогуляться, совершенно забыв, что ноябрь на дворе, -на её личике вновь мелькнула неподражаемая улыбка. – Ко мне там забрался ледниковый период и совсем не собирается покидать насиженное местечко.
-Какой эгоист у тебя там господствует. Придётся тебя спасать от его зловещих замыслов, - усмехнулся он и посмотрел на свою кровать. – Только ты учти, что у меня в комнате нет особой роскоши и кровать в ней только одна, так что…
-Меня этот факт ничуть не смущает. А тебя?
-Раз тебя не смущает, то и меня не должен, – он мастерски скрыл удивление, скользнувшее от легкости произнесенной ею фразы.
Он забрался в кровать и поделился с ней одеялом и собственным теплом, а после разговаривал с ней о самых насущных вещах до того, как она уснула. После того вечера подобные милые курьёзы стали происходить с ней чаще, и вскоре она призналась ему, что и в первый раз подстроила всё специально. Рассказала ему и о том, как точно так же в детстве она раскрывала окно в своей комнате и, дождавшись, когда замёрзнут ладошки, стучалась к родителям в спальню. Те, конечно же, впускали её погреться, и она ночевала у них. И даже когда правда всплыла на поверхность, они всё равно не прогоняли её прочь.
Она была единственным ребёнком в семье и часто испытывала если не чувство одиночества, то сожаления от того, что у неё никого не было. Когда её школьные подруги начинали сетовать на то, какие жуткие отношения у них с братьями и сестрами, то она называла их не иначе, как глупыми. Как можно не радоваться тому, что с тобой вместе растет самый родной и близкий человек? Нет, её подруги точно ничего не смыслили в жизни! Постепенно приходя к такому выводу (безусловно, по разным причинам), она вскоре стала отдаляться от друзей, а после поступления в университет и вовсе прекратила с ними всяческие контакты. Заводить новых ей уже не хотелось. Родители с детства холили и вовсю опекали свою ненаглядную девочку, вот только так и не смогли привязать её к отчему дому. Неутолимая жажда свободы была заложена в эту малышку, возможно, даже раньше, чем любовь к родителям. Именно поэтому, едва случился повод вырваться из семейного гнезда, она не упустила своего шанса.

-Я сегодня купила часы на стену, а то в квартире время можно узнать только по телефону или телевизионной программе.
-Счастливые часов не наблюдают, - он поднял глаза от ноутбука и посмотрел, как она аккуратно распаковала покупку.
Она улыбнулась, явно ожидая от него подобной фразы.
-Хорошо, я выну из них батарейки, когда мы почувствуем себя счастливыми. Согласен?
Он улыбнулся ей в ответ. Она так наивно полагает, что вспомнит о своем обещании, когда станет счастливой… Только не ему переубеждать её в этом.

В операционной творилось нечто невообразимое. Давно уже всё отделение не стояло на ушах так, как в эту ночь. Девушка, поступившая к ним пять дней назад с пищевым отравлением медицинскими препаратами сейчас лежала на операционном столе из-за случившегося рецидива и отказывалась продолжать жить. А как еще можно назвать «случайную» передозировку медицинским препаратом сильного действия, а потом договор о добровольной эвтаназии? Желание смерти. Нежелание жизни. А по-простому, суицид, который давно уже стал легальным в стране. Довольно всего лишь бумажки с подписью, заверенной у нотариуса, и врачи уже не смогут помешать вам отправиться на свет иной.
-Неужели мы ничего не можем сделать? – врач-ассистент вернулась в операционную и посмотрела на главного хирурга, проводившего операцию: тот уже стоял у умывальника и вытирал руки.
-Нет, к сожалению, - вздохнул он и обернулся на совсем еще юную девушку на операционном столе. – Семь минут за счёт государственного бюджета и всё.
-А шанс-то у неё есть?
Хирург выбросил использованную салфетку в мусорное ведро и перевел взгляд на женщину:
-Шанс есть у всех. Вот только он ей не нужен.
И врач пожалела о том, что у неё такая «бесчувственная» работа: всегда приходится держать себя в строгих этических рамках и забывать о том, что ты – человек, да к тому же, женщина, которой не может быть просто всё равно.
-Мне стоит его позвать? – тихо спросила она, лишь бы покинуть сейчас это печальное место.
-Как хотите, но, думаю, лучше, если он будет присутствовать при отключении.
Врач-ассистент кивнула и вышла из помещения. У нее осталось совсем мало времени, и ей придется поспешить.