Коромысло для майора

     Бравый майор милиции с гордой фамилией Орлов, пару лет тому назад принявший под командование отдел внутренних дел нашего города, сидя в кабинете, пребывал в состоянии глубокой задумчивости с некоторым оттенком, я бы сказал, несвойственной ему обречённой влюбленности.
     Будучи  ражим верзилой под два метра ростом, благодаря кипучей энергии и неистовому рвению, а также, следуя проверенной поколениями пословице «новая метла по новому метёт», он сумел быстро навести должный порядок и дисциплину во вверенном ему учреждении.
    
     Если его предшественник, седой подполковник, в ожидании ухода на заслуженный отдых лишь просиживал кресло за рутинным занятием, ставя автографы на постановлениях дознавателей, на разных исходящих бумагах с грифом «секретно», информациях, административных материалах и прочей мильтонской стряпне, в основном полагаясь на заместителей, то Орлов действовал по-орлиному  – сам!
     Всё брал на себя, во всё вникал досконально, наладив тесные контакты с директивными органами, прокуратурой и судом.
    
     Много приличнее при нём стали все показатели работы, в том числе о тяжких преступлениях, по  которым первоочерёдно оценивается деятельность блюстителей закона.
     Правда, злые языки завистников с юморком поговаривали о талантливой способности моего героя так вести статистику, что можно заранее предсказать, например, что в предстоящем году произойдёт не более восьми изнасилований и не будет роста их по сравнению с предыдущим годом.
     Каким образом? А вдруг что-то случится сверх «плана»?
     Да очень просто, если и случится, то уйдёт полой водой в песок неучтёнки посредством, так называемых отказных материалов, скажем, по причине удовлетворения просьбы потерпевшей возвратить её заявление ввиду бракосочетания с подозреваемым насильником.
     Либо можно отказать в возбуждении уголовного дела под иным, вполне законным, предлогом, каковых у разбирающегося в тонкостях кодекса крючкотвора в запасе всегда целый набор.
   
     Известно: закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло!
     Но это к слову пришлось, так себе – частность.
Не просто укрыть от учёта, предположим, явное убийство, хотя у иного и на сей момент хитрости не занимать.
     Дела Орлова, несомненно, шли в гору и в  ближайшей перспективе явственно маячили подполковничьи погоны с повышением по службе.
     И вдруг такое несчастье!
По уши втрескался в молоденькую бухгалтершу.
  Всё началось с того, что Ивану Андреевичу довелось читать профилактическую лекцию в конторе городского пищеторга.
    
     Блистая изобилием умопомрачительных фактов о пережитках купеческого прошлого в сознании современных тружеников торговли, некоторые из которых атеистически отвергают заповедь «не укради», либо следуют анахронизму «не обманешь – не продашь», Орлов орлиным взглядом узрел в сумеречной завесе полуподвального помещения «красного уголка» торга роскошную блондинку, развалившуюся в первом ряду.
     Её огромные глаза, длиннющие ножки в капроновых чулках телесного цвета, так и выкатывавшиеся из-под короткого платья округлые коленные чашечки и полуоткрытый рот с перламутровой помадой на губах могли ввергнуть в искушение любого.
     Более того.
Взгляда не оторвать: с какой непосредственностью она внимала каждому словечку оратора, в унисон его доводам и остротам кивая прелестной головкой!
   Какие сахарные зубки обнажались при её смехе на юморок докладчика, размышлявшего саркастически о вреде зла и одобрительно – о пользе добра и справедливости.
    
     Она же и первая, будто балерина в пуантах, вспорхнула со стула и начала задавать ему вопросы, один другого умнее, обнаруживая в ней врождённого гения бухгалтерского искусства.
     А под конец, пунцовая от милого смущения, поинтересовалась – каким образом ей поскорее расторгнуть брак, опрометчиво заключенный с рукоприкладствующим и к тому же неверным супругом?
     При упоминании последних обстоятельств опытному волку криминальных семейных разборок следовало хотя бы насторожиться.
    Ан, нет!
    Напротив, в нём вспыхнуло невероятное чувство симпатии и жалости, сострадания к божественному существу с ангельским голоском.
   Возникло неукротимое желание тут же прийти на помощь, и он разъяснил: расторжение брака между супругами это прерогатива суда, а в отдельных случаях ЗАГСа.
     Но – рукоприкладство!
Это по его, милицейской, части. И он, не мешкая, предложил очаровательной особе «в удобное для неё время», а лучше всего – завтра под вечерок зайти к нему, и он лично займётся этим безотлагательным делом.
   Трогательное выражение благодарности за столь быструю отзывчивость на чужую беду милой женщины привело Орлова в такое состояние, что его впору сравнить разве что с ощущениями одного из птичьих персонажей Ивана Андреевича Крылова – в зобу дыханье спёрло!
   
     И вот сейчас, возвратившись в свою резиденцию, отнюдь не слывший сердцеедом при всей своей привлекательности зрелого мужчины, Иван Сергеевич обдумывал сложившуюся ситуацию, гадая, во-первых, придёт или не придёт к нему приглянувшаяся красавица, а во-вторых …
     Во-вторых, самое главное – не её семейные неурядицы улаживать, а как вызвать у неё, ну, что ли, интерес к его персоне, не ограничиваясь проблемой внутрисемейного мордобития, привязать к себе  понравившуюся дамочку.
     Думал, думал майор и додумался до многоходовой комбинации с использованием  служебного положения.
     Рассуждал примерно по такой схеме.
Кто она по профессии?
   Бухгалтер в сфере торговли.
Неспроста бытует мнение: все торгаши – воры или потенциальные воры. У воды да не напиться?
   Известный милицейский постулат: счетовод или бухгалтер – да не махинатор? Такого не может быть потому, что быть не может!
   Кто в торговле хотя бы год-другой отработал – это срок, достаточный для другого срока – лишения свободы, без суда и следствия, и без единого процента на ошибку.
    
     Прогнав через мозг эти умозаключения, и, признав их весьма резонными,  Орлов по внутреннему телефону брякнул начальнику ОБХСС (отдела борьбы с хищениями соцсобственности, или по-нынешнему – с экономическими преступлениями):
   - Срочно ко мне!
     Незамедлительно влетев в кабинет, тот по субординации вытянулся в струнку, поедая начальство глазами, выжидательной позой демонстрируя в готовности номер один ринуться на амбразуру при выполнении любого приказа.
     Орлов удовлетворённо хмыкнул, довольный тем, как выдрессировал своих сотрудников, однако…
     Против обыкновения,  мягко и не по-командирски, скорее  –   панибратски, размышляя, не раскусит ли его манёвр сообразительный подчинённый, вышел к нему из-за стола, усадил рядышком в кресло и загадочно начал издалека.
     - Знаешь ли, дружок. Разговор серьёзный. Побывал я тут в пищеторге, и чувствует моё сердце (сердце было, хоть и невзначай, но упомянуто весьма кстати, ибо им, а не рассудком руководствовался говоривший), чует моё сердце: не всё у них там чисто.
  Нет. Ковровые дорожки пропылесосены. Но нюх старого сыщика, интуиция, понимаешь!
     Вот ты со своими орлятами, или точнее – с моими орлятами, коли я по фамилии Орлов, палишь по воробьям, дёргая торгашей на скамью подсудимых больше за какую-либо мелочь – недовесы, недомеры, «сметану опять развели кефиром» и тому подобное.
     А, давай-ка мы с тобой изловим птицу покрупнее.
Ты – Соколов, я – Орлов, а директор торга, смех и грех, хоть не из нашей стаи, но той же породы – Голубев.
    Кому, если не нам с тобой, в его птичьих, отнюдь не голубиных, делах разобраться?
Только мы на него в лоб не попрём. Сделаем хитрый ход с фланга. Слетай-ка ты в этот торг моментально, не откладывая в долгий ящик. Только сам. Операм ни гу-гу. И вообще – без шума.
 
     Есть там бухгалтер материального стола.… Похвальская Екатерина. Знаешь такую?
     - Знаю, знаю, - подтвердил, напрягаясь, обэхээсник, холодея от мысли, уж не наболтала ли та что-нибудь об его амурных похождениях среди смазливых торговок.
     - Так вот. Соберём материал на неё, расколем орешек и выйдем на главных действующих лиц – на главбуха и самого голубчика Голубева.
    Только ты, чтобы ничего не заподозрили и не упрятали концы в воду, представившись, скажи, дескать, эта проверка наша плановая. Так себе – мероприятие. Пустячок. Формальность. А сам покопайся в отчётах материально-ответственных лиц, пошуруй бумаженции у этой самой Похвальской.
     Если даже ничего сомнительного не найдёшь, всё равно, чтобы её мне поддеть на крючок, изыми какие-нибудь документики по всей форме.
    Предположим, с какими-нибудь исправлениями текста, цифр в отчётах или в товарно-транспортных накладных, разных там ведомостях, где дописки, поправки, с нечёткими росписями и т. д.
   Только именно у Похвальской!
Других не трогай, до поры, до времени. Изъятые бумаженции передашь мне, а ей повесточку вручи: явиться в мой кабинет, ну, часикам к пяти вечера завтра. Сам с ней буду толковать. Задание понятно?
   - Так точно, товарищ майор. Разрешите идти?
   - Дуй и действуй по моей инструкции без огласки, чтобы никого загодя не опорочить. Директор, сам знаешь, в особой протекции у городских властей. На дефиците сидит. Расшевелим муравейник – заработает телефонное право, а то и выдернут нас с тобой на ковёр. Действуй, капитан, майором станешь!
    - Понятно! - уже почти по-свойски, обрадованный сокращением дистанции между ним и ранее неприступным боссом, ответствовал порученец, у которого сладко отлегло на душе, ибо, направляясь по молниеносному вызову к начальнику, перебрал в памяти свои прегрешения и опасался нагоняя за что-нибудь.
   
     К концу того же дня Орлов получил от расторопного Соколова внушительную кипу бухгалтерских документов, в суть которых он и не думал вникать.
    А на следующий день в назначенное время перед ним предстала во всём великолепии желанная очаровашка.
    Орлов петухом подлетел к ней, едва она приоткрыла двери. Элегантно расшаркиваясь, снял с её плеч шубку, учтиво усадил в мягкое, для особых гостей предназначавшееся креслице и, с тысячью извинений за беспокойство, осведомился о здоровье.
     По мере происходящего, вопреки ожидаемого дознания, румяные щёчки посетительницы становились ешё румянее от игривости собеседника.
   Её физиономия приобретала томное выражение, с неё исчез первоначальный испуг, как нежданно высыпавшийся майский снежок, растаявший под лучами спохватившегося солнышка, вспомнившего о своих обязанностях в преддверии близящегося лета.
    
     С каждой минутой Екатерина Похвальская входила в свою роль, зомбируя сверхлюбезного ухажёра в голубом офицерском мундире.
     …Катенька происходила из молодых да ранних. Она, нисколько не набивая, отчётливо и давно знала цену своей красоте, и умело пользовалась неотразимым обаянием.
     Ещё в школьные годы при самом не удачном ответе на уроке либо даже на экзамене ей удавалось гипнотизировать мужчин-учителей, добиваясь во многих случаях явно завышенной оценки знаний.
     Родители и природа наделили ее прелестным личиком, точёной фигуркой с осиной талией и распахнувшимися навстречу любовавшимся взглядам яблокам быстро созревшего бюста.
     Впрочем, не будем живописать, ибо реальность была прекраснее любых слов и современные конкурсы русских красавиц полное подтверждение тому.
    
     А Иван Андреевич, снискавший среди подчиненных прозвище Ивана Грозного, вовсе не похожий на себя недавнего, продолжал ворковать:
     - Всё улажу, как нельзя к лучшему. Мало ли что бывает в трудах ваших необозримых. Не ошибается лишь тот, кто бездельничает, а у вас такое ответственное занятие!
      Кругом кишмя-кишат мошенники, у любого плута своя метода. Уследи-ка за каждым. Хоть кого объегорят, самого честнейшего. Я ведь поднаторел в нашей Академии (тут новоявленный соблазнитель превозвысил ранг оконченной им высшей школы милиции). Все эти дебеты-кредиты, сальдо-бульдо, котировки – раз плюнуть! Так что вас, ни в чём не виновную, в обиду не дам. До генерала дойду.
     Наши бестолковщики подчас такой огород нагородят – диву даешься. Из мухи слона сделают и добывают из него слоновую кость, а там в лучшем случае пшик какой-нибудь, а то и вовсе, как в домино: пусто-пусто!
    
     Видя, что под водопадом его сочувственных (а на самом деле – чувственных) излияний Катерина буквально тает, нежно покусывая оттопыренную губку, обворожительно поводит плечиками, раздухарившийся обожатель окончательно впал в риторический раж:
     - Не бойтесь кляузников, пока вы со мной, вас никто не тронет.
Мы, в милиции, – тоже люди. Ничто человеческое нам не чуждо. Не шьём дела, а созидаем будущее с человеческим лицом. Лично я строго стою на платформе презумпции невиновности. Да что мы все о делах?
     Он предложил Похвальской сладости и «Боржоми», продолжая:
     - Расскажите-ка подробнее о себе.
 Помните, вопросик задавали об отношениях с благоверным или точнее, не удержусь от каламбура, с неверным. Уточните, в какой конкретно правовой защите от него нуждаетесь, и я мигом смогу участкового подключить.
   Впрочем, и сам с негодником разберусь по высшему разряду. (Эх, если бы можно было заглянуть в будущее! Вряд ли бы он произнёс это тогда.)
     - Нет, нет, что вы, - засмущалась и протестующее вытянула вперед белые ручки, растопырив пальчики, женщина, - мы уже …разбежались с ним.
   Он перебрался к своей мамочке. Ох, и свекровушка у меня!
Такого и сыночка вырастила, – гулёна гулящая! Сколько мужей перебрала!
   Ну – их!
   Давайте все-таки разберемся с переданными на меня материалами. Что там такого криминального выискали?
   
     Она начала перебирать выложенные перед ней документы, сбивчиво поясняя, суть каждого.
     Однако некстати ему позвонили о срочном вызове в местный горком партии, и Орлов, с великим сожалением вежливо её остановил, предложив составить по ним справки, которые принести на следующий день, так же – вечерком.
     На том и распрощались, условившись о новом рандеву, как следовало ожидать, не в последний раз.
     Начались совместные уточнения то одних, то других обстоятельств.
Похвальская посещала кабинет начальника милиции с регулярным постоянством в «удобное» - теперь уже для обоих - время.
    Составлялись новые пояснительные записки, а в разговорах всё более уделялось внимание отвлечённым темам, особенно – личного плана.
   
     Орлов уже не походил на орла, явно опуская крылья с начальствующих высот на грешную землю. Вполне естественно, что отношения  с Похвальской зримо переросли в облик явного флирта.
     Постепенно  симпатизирующие стороны от лёгких соприкосновений, взаимных улыбок, комплиментов и тёплых рукопожатий плавно перешли к  следующей стадии взаимообольщения – объятиям с поцелуями.
     Столь же естественным следствием явился и вывод высоких договаривающихся сторон о необходимости следующей фазы общения  –  интимной встрече, при нетерпеливом  желании приблизить её.
     Но где и когда?
     Не при вульгарной же спешке в прокуренном служебном кабинете, куда постоянно стремились заглянуть многочисленные сотрудники, промеж которых ядовитой змеёй пополз липкий слушок о разгоревшемся лесным пожаром романе их, некогда строгого, властелина с пышнотелой Афродитой.
    
     Лишь одна жена незадачливого Орлова пребывала то ли в неведении, то ли в угнетенном безразличии.
  Не ворча, она все годы стоически переносила  тяготы милицейского супружества, когда ничего чрезвычайного не усматривается в появлении мужа домой за полночь, а то и под утро, чтобы в домашнем гнёздышке отоспаться да переменить бельишко.
    
     Но грянул «час икс»!
Сердце влюблённого забилось радостно от известия пассии: в новогоднюю ночь она останется в двухкомнатной квартире одна, так как мама уезжает на праздники к сестре в соседний городок.
    Место встречи изменить было нельзя, как и упустить благоприятный шанс.
И, наконец-то, свидание состоялось!
   С шампанским, с коньячком, разной разности деликатесами, а главное – с полным слиянием истомившихся ожиданием двух лун.
    
     …Брезжило первоянварское серое утро.
После обоюдоистязательного любовного процесса удовлетворения, выпотрошенный физически и морально, в скрипящей портупее и при всех регалиях, ибо по домашней легенде он должен был бодрствовать на боевом посту, Орлов вышагнул в коридор пресловутой коммуналки.
     И здесь его хватил удар!
   Коромыслом!
   Да, да – тем самым одиночным водоносом, с помощью которого издревле носили на плечах пару, наполненных водицей, ведер.
  Диковинный предмет давно вышел из употребления по причине наличия городского водопровода, однако  хранился старенькой мамой возлюбленной на всякий пожарный случай.
    И случай представился!
 Здоровенный амбал, законный Катенькин муж, Сашка Похвальский, баловавшийся штангой и боксёрским мордобоем, избрал столь раритетный снаряд для своей моральной сатисфакции.
    
     Заядлый выпивоха и семейный скандалист, по наущению доброжелателей выследил-таки высокопоставленного соперника и лычковатым рычажком, как в народе именовали необходимую в хозяйстве дуговину, воздал его бокам должное, доказав, что по части супружеской неверности не только он, но и его нежная жёнушка  –  не лыком шита.
     Мстительно ждал рогоносец своего часа звёздного и так звезданул несчастного любовника, что нокаутировал его первым же замахом.
    Поверженный не смог оказать даже маломальского сопротивления!
Тут-то и стало ясно, кто с кем наперёд разобрался: неосмотрительно обещавший это блюститель порядка или рядовой слесаришка с автоагрегатного завода.
   
     …Весь окровавленный, вбежав в дежурку своего отдела милиции, Орлов бросил на стол оторопевшего дневального служебную «пушку» Макарова и рявкнул:
  - Спрячь, чтобы  я худого не наварначил.
И скрылся в своём служебном кабинете.
     Там он, насколько сумел, отмылся от последствий применения «вещественного доказательства и орудия преступления», вымазал на себя весь йод, попавшие под руку из аптечки мази, выпил несколько таблеток анальгина и, замотав лицо вафельным полотенцем, как ряженый, убрался домой.
     Сказал ли он жене, что это «бандитская пуля» разрисовала его или честно повинился перед супругой – история умалчивает.
     Но вскоре, осмеянный вездесущей молвой, он вышел  в отставку и выехал из города, оставив горожанам злорадные пересуды, размножавшиеся по мере фантазии злословивших.
    
     Сашке за избиение начальника городской милиции – ничегошеньки не было.
А вот Катенька серьёзно пострадала, ибо дотошный начальник ОБХСС не зря покопался в её документах, доказав хищение  приличной суммы денег.
   Беднягу «наградили» пятью годами  лишения свободы, а её разоблачителя – званием майора с переводом на должность начальника в один из районных отделов милиции. 
  …И в провинции  случаются драмы сродни шекспировским.


Рецензии
замечательно написано я просто в восторге! отличный юмор! с уважением, Пол.

Пол Унольв   06.04.2010 18:17     Заявить о нарушении
Спасибо!
Полёт орла был последней птичьей песнью.)))

С уважением, Николай.

Николай Морозов   06.04.2010 18:47   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.