Повелительница зеркал-3. Главы 1-2

Глава 1
Письма и синие глаза

Колеса поезда мерно и убаюкивающе постукивали. Купе чуть заметно пока-чивалось. За мутным окошком проносились степи, луга и леса, уже погруженные в начинающиеся сумерки.
Четырнадцатилетняя Вероника Смирнова сидела на одной из нижних полок купе, подперев щеки руками. За этот год она почти ничуть не изменилась – те же рыжие кудряшки до плеч, ярко-зеленые глаза, вздернутый нос и мягкие тонкие губы. Она только чуть-чуть вытянулась, сантиметров на пять. Но все же - четыр-надцать есть четырнадцать… Ника вздохнула и почесала тонкую бровь. Она ехала в деревню Баб-Ежкино, туда, где прошлым летом впервые узнала, что существуют на свете ворожеи и ведуны и  что она сама, Вероника Смирнова, тоже ворожея – Повелительница зеркал! Сколько приключений пережила она вместе с друзьями, а главное – встретила свою первую любовь… При мысли об Аскольте Пологове девочка улыбнулась и со вкусом потянулась, покосившись на верхнюю полку, где спал ее девятнадцатилетний брат Захар. Да-да, именно Захар. Родители не захотели отпускать Нику одну так далеко.
Вообще, за этот год много чего случилось. Ника пошла в восьмой класс. Отец Егор расширил свой бизнес и стал владельцем целой сети магазинов. Его даже приглашали на пару телевизионных передач. Мама Софья как была худож-ницей, так и осталась. Разве что перестала часами мерзнуть на Арбате с палитрой и мольбертом. Ее картины взяли в модную художественную галерею. Захар перешел на второй курс института (он теперь крутой программист, гордость курса, и преподаватели на него едва ли не молятся!), и его отпустили на летние каникулы. Парню очень нравилась его работа. А еще ему очень нравилась его жена Катя, которая сейчас была беременна.
Сама Ника только чуть-чуть изменилась. Например, пристрастилась к чте-нию. Особенно ей нравились фантастика и детективы. За осенние каникулы она проштудировала всего «Гарри Поттера», а за зимние  - «Шерлока Холмса». Вот и сейчас из рюкзака Вероники выглядывала книжка «Властелин колец», а на дне валялась пара томиков Дарьи Донцовой.
Ника снова почесала бровь и уставилась на девушку, которая спала на проти-воположной полке. Это была высокая брюнетка со смуглой кожей, в джинсах и розовой майке. Волосы красиво лежали на плечах, рассыпавшись темно-русой волной. На полке над ней еще кто-то лежал. Ника видела только кусочек клетча-того одеяла. Человек не шевелился – тоже спал.
Вероника решила, чтобы не скучать, перечитать письма от ребят, которые писали ей весь год. Первым под руку попался сложенный вчетверо лист бумаги в клеточку, весь исписанный округлым почерком. «От Аскольта», - поняла Ника, распрямляя листок. Письмо было написано шестого января. Шестого января Нике исполнилось четырнадцать.
Ника прижала письмо к груди и прикрыла глаза, вспоминая Аскольта. Его теплые руки и пышную шевелюру пшеничных волос до плеч. Шум моря, который Ника слышит всегда, когда Пологов рядом… Крики чаек…
Вынырнув из воспоминаний, Ника вновь глянула на спящую девушку. Де-вочка чуть прищурилась, разглядывая ее ауру. Нет, не ворожея. Обыкновенная. По ауре медленной розовой дымкой разливалась Безмятежность. Возможно, ей снился очень хороший сон.
Ника улыбнулся про себя и начала читать:
 «Привет, Никуш!
С Днем рождения тебя! С четырнадцатилетием! Почти юбилей! Желаю тебе всего-всего хорошего, кроме любви, потому что ты и так у меня самая любимая!
Как дела? У меня вроде все тип-топ. Дома у тебя живу, печку топлю, приби-раюсь раз в неделю, снег разгребаю… Тут недавно забор покосился, так я его починил. Свой, да и соседский заодно.
Тут в соседнем поселке лагерь строят. Ну, ты знаешь, в Батогове. Так я туда летаю, помогаю строителям. Я, конечно, и так сбегал бы, да только тропинку снегом замело.
Насчет денег не беспокойся, мне хватает. Приезжает автолавка – закупаюсь на месяц, а иногда летаю в Батогово – там рынок.
Я, Ника, книг накупил. Про взаимоотношения разные, про силу воли, про чтение мыслей. Такое пишут, с ума сойти! Но дельные советы есть…
И еще… Представляешь, я в школу пошел! В соседнюю деревню, но не в Ба-тогово, а гораздо дальше. Конечно, были трудности с документами, но я быстро отвел глаза директору и завучам. В девятый класс приняли. Отстал я порядком, конечно, трудно будет с тобой сравняться. Но я быстро схватываю: в школе когда-то отличником был…
Я все время вспоминаю тебя и всех наших ребят – на поляну хожу, на озеро Китовое… Кстати, тут недавно пастух Егорыч решил поймать того огромного сома, который дал озеру такое название, но ничего, кроме радикулита не поймал.   
Скучно без тебя, если честно. У Райки на уме только Краснов, и не погово-ришь с ней. Я им с тетей Зиной по хозяйству помогаю. Дров там наколоть, воды для бани наколдовать.
В доме не холодно. Печку натоплю, чаю заварю, и не скучно вроде. А сплю на печке. Спихнул оттуда весь хлам и постелил себе.
Ты ведь приедешь летом? Обязательно? Я буду тебя ждать!
Ну, ладно. Вон уже целый лист тебе написал. Я еще тебе весной напишу, обещаю.
                Пока, целую и люблю!
                Твой Аскольт».
Ника улыбнулась, пробегая глазами милые сердцу строчки. Она вздохнула и положила письмо на столик, вытащив следующее, от Ады Красновой, написанное в конце октября, – видимо, подруга быстро соскучилась.
«Здорово, Ника!
Как живешь? Только не спрашивай, как живу я, потому, что я живу просто уж-ж-ж-ж-жасно!
Вот что я тебе скажу, Ника. Никогда, слышишь? ни-ког-да не ходи в девятый класс! Это какой-то кошмар! Учителя как взбесились! Они готовят нас к этому несчастному ЕГЭ! Фу, как мерзко звучит, да? Е-Г-Э! Прихожу в школу в восемь утра, ухожу в шесть вечера! Кошмар! На уроки просто не остается времени! Я уже жду не дождусь каникул!
Пашка-то мой умничать начал. Еще бы, десятиклассник. На нем наши дев-чонки виснут, ну, просто, как яблоки на березе! А он нос задрал, на них внимания не обращает. А все шишки - мне. Прихожу в столовку язву потешить – только и слышу, как мне вслед эти его грымзы шипят: «Ага, вот она пошла, сестричка этого мачо!» А мне наплевать, если честно! Лишь бы руками меня не трогали. 
Пашка в книги зарылся. Знаешь, кем он хочет стать? Пиар-менеджером! Жуть! Ладненько, как говорят: « Не все то золото, что самовар». Или не так? «Не все то лысина, что блестит»?
А еще он волосы обстриг – оставил хвостик маленький. Волос только на по-мазок. Но это, я знаю, чтоб на твоего Пологова похожим не быть. Мы ему тут недавно день рождения справили, в середине октября. Юбилей!
Тебе Брайан не писал? Мне он целый свиток написал. Спрашивал, смогу ли я к нему на зимних каникулах в Сан-Франциско поехать. Я еще раздумываю, но это вряд ли. Меня маманя не отпустит. Она, хи-хи, патриотка.
Так, чего тебе еще сообщить? Ой, Полнолунька! Это кошка моя ко мне при-бежала. Помнишь ее? Не жуй мой носок, зараза! Да, кстати, тебе котенок не нужен? Эта мадам умудрилась себе пузо от кого-то нагулять. Что, не нужен или нужен? Как я его тебе отправлю? Так бандеролью! Ладненько, даже если тебе котята не нужны, мы кому-нибудь раздадим.  У меня мать обеими руками за гуманизм!
Но это все мелочи жизни… Ты-то там как, в своей пыльной Москве, столице-матушке? Нормально все? Смотри, не подцепи кого-нибудь! А то еще потом кровь оттирать! Чью? Твою, конечно, когда Пологов узнает, что ты ему изменила!
Ну, ладно! Вон сколько я тебе накатала! У меня уж ручка кончается! Покедо-ва! Не скучай!
                Ада».
Вероника положила и это письмо на стол. Ей всегда хотелось быть такой же жизнерадостной, как подруга. Ника заметила, что в купе уже порядочно темно, и включила ночник.
В рюкзаке валялась еще порядочная пачка писем: ребята сильно скучали. Ника хотела было достать еще какое-нибудь письмо, но, включив ночник, услы-шала посторонние звуки.
Девушка на противоположной койке завозилась, поморщилась и открыла глаза. Ника тихо охнула. Глаза у девушки были странные – ярко-синие. Таких просто не бывает у обычных людей. Такие только в «Фотошопе» сделать можно.
- Ой - спохватилась Вероника, - разбудила? Выключить?
- Нет, нет, что Вы! – замахала руками девушка и мельком глянула на часики. - Уже давно пора ужинать.
Нике не очень понравилось это холодно-официальное «вы». Разница в воз-расте у них была года три, от силы четыре.
Ника спрятала письма. Девушка завозилась с дорожной сумкой, извлекла из нее хлеб и колбасу и стала нарезать хлеб на тоненькие ломтики. Увидев, что Ника внимательно наблюдает за ее действиями, она помялась и спросила, кивая на колбасу:
- Угощайтесь!
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась Вероника, но в животе предательски за-урчало.
- Как хотите, - пожала плечами девушка и продолжила свое занятие.
Ника прищурилась. В ауре девушки осталось немного Безмятежности: види-мо, она вспоминала увиденный сон. Но были там и зеленые волны Интереса, которые всегда появляются при знакомстве.
- Как Ваше имя? – вдруг спросила девушка, не отрываясь от своего занятия.
- Вероника Смирнова, - ответила Ника. - А ваше?
- Хельга Алматова.    
- Краси-и-иво.
- Да, моей маме очень нравится это имя. Это она решила назвать меня так.
Обе замолчали. Хельга бросила резать хлеб, и теперь с интересом смотрела на Нику.
Ника подумала, что это ее «Вы» скорее не оттого, что она не хочет знако-миться, а оттого, что она так воспитана.
«Интеллигенция», - подумала Вероника.
- А куда Вы едете? – снова спросила Хельга, робко улыбнувшись.
- Давай на «ты», - предложила Ника.
- Давайте… давай, - кивнула Хельга. - Так куда ты едешь?
- Есть такая станция, «Гнилая Канава». Рядом – деревенька с тем же чудным названием, вот туда и направляюсь. А ты?
- В Батогово.
- Это же рядом! Там лагерь строится.
- Да, я это знаю, - кивнула Хельга, вернувшись к своему хлебу. - Я и еду туда. Он называется «Солнце и Луна». Я буду работать там вожатой.
- А-а…
Ника сощурилась. В ауре Хельги ничего не изменилось, только Безмятеж-ность выветрилась.
- Почему ты все время щуришься? – Хельга расширила свои синие глаза.
- Да так… Зрение не очень… - неумело соврала Вероника, но Хельга купи-лась.
- Да, жаль тебя. У меня тоже плохое зрение, - сказала Хельга. - Стало пор-титься лет с десяти. Сначала в очках ходила, а потом мне линзы выписали.
- У тебя и сейчас линзы? – спросила Ника.
- Да. А ты подумала, что у меня и вправду глаза синие? – Хельга улыбнулась, но уже не так  застенчиво.
Ника тоже улыбнулась.
- Да нет, - сказала она. - А сколько тебе?
- Чего «сколько»? – не поняла Хельга.
- Лет, - пояснила Ника.
- Восемнадцать. А что?
- Да так, просто интересно, - смутилась Ника.
Хельга закончила резать хлеб, собрав его в башенку.
Захар завозился на верхней полке и захрапел.
Хельга указала на верхнюю полку у себя над головой и пояснила:
- Это мой братишка Кирюша. Ему семь. Он тоже в лагерь едет.
- Ясно. А это мой брат Захар, - Ника ткнула в верхнюю полку. - Ему девятна-дцать.
- Понятно, - Хельга с интересом покосилась на верхнюю полку.
Ника вдруг заметила, что на ногах, которые Захар во сне свесил с полки, раз-ные носки. Один зеленый с желтыми полосами, а другой красный с забавной мордочкой. Последний носок был явно позаимствован у Ники. Захар вообще носил одинаковые носки только по праздникам. Говорил, что это делает его оригинальным и эксклюзивным даже в мелочах.
Ника подумала, что пора бы разбудить брата и заняться ужином. Она встала и ткнула спящего Захара в бок. Захар всхрапнул, завозился и свесился с полки, чуть ли не в половину своего немалого роста. Потянувшись и схватив со столика стильные прямоугольные очки, парень водрузил их на нос. На Нику из-под шапки светлых волос глянули сонные голубые глаза. 
- Что, уже приеха-а-а-али? – Захар подавил чудовищный зевок.
- Нет, - ответила Ника. - Хватит дрыхнуть. Пора ужинать.
- А-а… Я не голодный! – Захар снова повалился на подушку, но вовремя вспомнил, что одним пирожком из «Макдоналдса», проглоченным на вокзале, сыт не будешь, и ловко спрыгнул с полки.
- Хельга, это Захар, - представила Ника, - Захар, это Хельга.
- Очень приятно, - кивнул Захар, протирая очки и улыбаясь.
- Это взаимно, - кивнула Хельга, снова переключившись на личный канал «Культура».
Захар улыбнулся, застыв на месте и неотрывно глядя на Хельгу. Ника чуть нахмурилась и полезла в сумку за продуктами.
В эту минуту в купе просунулась мощная проводница с черными кудрями.
- Граждане пассажиры! – прогудела она. - Чай будем?
На верхней полке, где спал брат Хельги, завозились.
- Да, пожалуйста, - кивнул Захар, нечаянно наступая Нике на ногу. - Хельга, Вы чаю хотите?
- Да, пожалуйста, - по-попугайски повторила Хельга и, поднявшись, растор-мошила брата: - Кирюшка, чай будешь?
- Ага, - раздался детский голосок, и из-под одеяла высунулась смуглая кур-носая физиономия с темно-русыми, как у сестры, волосами.
- Четыре, пожалуйста, - сказал Захар.
Проводница удалилась, а Хельга принялась раскладывать колбасу на ломти-ки хлеба.
- Позвольте, я Вам помогу! – Захар кинулся к Хельге, отнимая у нее колбасу.
- Лучше бы мне помог, - прошипела Вероника, пытаясь открутить крышку от банки с помидорами.
Минут через двадцать все уже мирно ужинали. Хельга пила чай из стакана, жеманно оттопырив мизинец. Ее братец исподтишка таскал со стола сало. Ника наворачивала лапшу быстрого приготовления. Эту лапшу она не очень любила, и ей хотелось вылить ее на голову Захару, открыто заигрывающему с Хельгой.
- Хельга, у Вас просто прекрасные глаза! – восхищался брат, помахивая ма-лосольным огурцом. - Я ни у кого таких не видел!
- У твоей жены серые, и ничего, тоже красиво, - резко заметила Ника, ковы-ряя вилкой в ненавистной лапше.
- О, Вы женаты? – улыбнулась Хельга, а Кирюшка захихикал.
- Да, - Захар тут же заметно присмирел. – Моя Катюша просто замечательная девушка.… Так Вы, Хельга, едете в Батогово?
- Да, - кивнула Алматова, отхлебывая из стакана, - мы едем в лагерь «Солнце и Луна». Я буду работать там вожатой, а Кирилл просто отдыхать. Не правда ли, Кирюша?
Мальчишка, услыхав, что к нему обратились, уронил кусочек сала и кротко кивнул, шмыгнув носом.
Ника уставилась в окно, отодвинув тарелку с лапшой. За окном темной сте-ной проносился лес. Изредка лес редел, и между деревьев выглядывала луна. Ника вспомнила, как они вместе с ребятами бегали на поляну, чтобы насытиться лунным светом и пообщаться с Управляющим. В Москве же, с Захаром, они просто выходили на балкон.
Внезапно в частой стене леса мелькнул огонек. Ника подалась вперед, на-пряженно вглядываясь во тьму. Она сумела разглядеть только очертания ветхой покосившейся избушки. В окошке горел свет. Тотчас ели сомкнулись, словно испугавшись, что Ника увидела домик. Ника пожала плечами и отвернулась.
Неожиданно мирную обстановку прорезал надрывный волчий вой. Звук был такой силы, что смог заглушить даже бодрое перестукивание колес. Все замерли, в страхе вглядываясь в окно. Вероника краем глаза заметила, что стакан в руке у Хельги дрожит, и смотрит она вовсе не в окно, а на нее, Веронику. В глазах Алматовой было столько неподдельного ужаса, будто она ожидала, что Ника сейчас вскочит и вцепится ей в горло.
Вой прекратился, оборвавшись на резкой, высокой ноте. Поезд поехал даль-ше.
Дверь в купе открылась, и на пороге показалась все та же проводница, воз-вестившая, что через час гасят свет.
- Да, спасибо, - уронил Захар.
Кирилл захныкал, что у него болит живот.
«Еще бы, - злорадно подумала Ника, - если бы я столько сала съела и чаем запила, меня бы тоже скрутило!»
Пока Хельга рылась в сумке в поисках аптечки, Ника убирала со стола. Она все никак не могла забыть тот волчий вой и ветхую избушку. «Каково жить вот так, в глухом лесу? – со страхом думала Ника. Вспомнив, как в прошлом году на них с Аликом напали волки, она поежилась.
Захар, прихватив полотенце, мыло и зубную пасту, отправился в туалет, куда тянулась уже немаленькая очередь.
Ника и Хельга быстро переоделись в пижамы и легли.
Забравшись на верхнюю полку, Ника забралась под одеяло. Свет погас, толь-ко ночник тускло светился да щелка под дверью купе. Уже засыпая, девочка с улыбкой подумала, что уже завтра повстречает своих самых лучших друзей. Ее уже ничто не заботило.

*  *  *

- Это точно они? – Захар прищурился, вглядываясь в людей, идущих им на-встречу.
- Конечно, - кивнула Ника. - Кто же еще будет так вопить и размахивать ру-ками?
Они шли, навьюченные рюкзаками, по Первой улице деревни Баб-Ежкино. Позади осталась станция «Гнилая канава». Поезд уехал, увозя с собой Алмато-вых.
- Ника!!! – Ада первой бросилась к подруге, чуть опередив Аскольта.
Ника задохнулась, стиснутая в объятиях подруги. Краснова ничуть не изме-нилась, только чуть-чуть вытянулась, да и ее красные волосы теперь были длин-нее. Ада была все такой же – в черных джинсах и футболке.
Аскольт мягко отстранил Аду и подхватил Нику на руки, закружив. Ника за-смеялась, глядя на Аскольта. Все тот же, такой родной, милый!
Словно прочтя ее мысли, Пологов улыбнулся и чмокнул Нику в щеку, про-шептав на ухо:
- Привет! Я соскучился!
Он поставил ее на землю. Вероника радостно разглядывала друзей, которых не видела целый год. Все такие же! Только мальчишки вымахали, да под носом у них уже обнаруживался намек на будущие усики.
Когда все щеки были уже красными от поцелуев, а ладони побаливали от ру-копожатий, друзья направились в дом Ники. Аскольт подхватил Никины сумки и быстро зашагал по Первой улице.
- Давно приехали? – спросила Ника у Ады.
- Смотря кто, - ответила подруга. - Мы с Пашкой только вчера, Брайан – се-годня ночью, а Алик – еще на прошлой неделе.
- У меня четверть раньше всех закончилась, - пояснил Белов.
Ника уже издалека увидела дом номер шесть с темной крышей. Ветхий за-борчик был починен. Некоторые деревья из палисадника вырублены, а качели, установленные некогда Никиным отцом, перекрашены в коричневый цвет.
- На, открывай, - Аскольт протянул Нике ключи от дома, поудобнее перехва-тив сумки. - Хозяйка дома – ты! Я так…. На птичьих правах.
Ника поднялась на крыльцо, вставив ключ в замочную скважину. Замок щелкнул, дверь открылась, и она вошла в сени, вдохнув знакомый и родной запах старого дерева. Ника обернулась на друзей, стоящих в дверях, и счастливо улыбнулась. Наконец-то она ДОМА!

Глава 2
Без гипноза – как без наркоза!

  Они все вместе шли по лесу. Ада шагала впереди, чеканя шаг,  размахивая гривой красных волос и громко, на весь лес, напевая:
- Мы в город изумру-у-удный идем дорогой тру-у-удной!
Брайан шел рядом, глуповато улыбаясь и наблюдая за Красновой.
Ника и Аскольт шли прямо за Брайаном, взявшись за руки. Ника озабоченно поглядывала на Захара, который шел, отчего-то повесив нос.
- Что, Захарушка, не весел? Буйну голову повесил? – нараспев спросила она, перекрывая Адин ор.
- Да так, - пожал плечами Захар, отведя взгляд.
Алик шел неподалеку, поглядывая на блестящую полоску озера, видневшую-ся из-за деревьев.
- Кстати, а где Динара? – спросила Ника у Алика.
Белов вздрогнул и поглядел на нее.
- Я был у нее недавно, на озере, - ответил он, отводя взгляд. - У русалок ко-роткая память.
- В каком смысле? - не поняла Ника, не заметив, как Аскольт предостере-гающе глянул на нее.
- Она меня забыла, - голос Алика дрогнул. - «Я тебя не знать!», «Я тебя не помнить!», «Кто ты есть?»… Нечисть, больше ничего не скажешь…
Белов вздохнул, снова глянув на озеро.
Вероника немного помолчала, потом задумчиво посмотрела на Аду, все еще распевающую:
- …Идем дорогой тру-у-удной, дорогою крутой!
- Адка, может, теперь-то ты мне расскажешь, куда мы идем?! - взмолилась Ника.
- А? – Краснова беспечно оглянулась на Нику, засунув руки в карманы чер-ных джинсов. - Идем-то мы, Ника, в Батогово!
- В лагерь «Солнце и Луна»? – вопросительно подняла брови Вероника.
- Угу, а откуда ты про лагерь знаешь? – в свою очередь спросила Ада.
- Аскольт писал.
- А-а-а… Аскольт-то нас и поведет! Он ведь туда почти каждый день бегал.
- Да, - кивнул Пологов, - только за точную дорогу я не ручаюсь. Я ведь не бе-гал, я летал! Да ничего. Авось не заблудимся. Спросим, если что.
- А зачем нам в лагерь? – спросила Ника. - Я в позапрошлом году в Крым ез-дила. Мне хватило.
- Мы в лагерь идем не отдыхать, - ответила Ада. - Мы идем искать юных ве-дунов и ворожей, дабы пополнить наши ряды. Теперь ясно?
- Ага. А если они непосвященные?
- Посвятим.
- Но как?
- Что-нибудь придумаем. Это, кстати, нам Управляющий велел. Ну, то есть, Аскольт с Райкой ходили на поляну, и он им сказал.
- Теперь понятно, - кивнула Ника.
Лес редел. Показался мостик через довольно-таки широкую реку, а за речкой виднелось множество одноэтажных домиков с цветными крышами. Из поселка доносилась музыка и шум толпы: видимо, был базарный день.
Друзья перешли через реку.
- Куда дальше? – спросил Брайан, оглядываясь.
- Туда. Там такой склон будет, с которого река стекает, чуть ли не водопадом.
Ада сняла кеды и побежала по мягкой траве. Вероника и Райка последовали ее примеру, побежав наперегонки к склону. Аскольт шел прямо по воде, изредка оглядываясь, не видит ли кто из обычных людей. Захар, Брайан и Павел о чем-то негромко переговаривались, а Алик неспешно шагал между кленов, обступивших речку. Ника споткнулась о какую-то кочку, выронив босоножку. Вторая босонож-ка угодила прямо на ветку невысокого клена и повисла там немым укором. Девчонки засмеялись. Сняв босоножку совместными усилиями, девочки побежа-ли вниз по склону. Река здесь сужалась, но бежала быстро.
Ника остановилась, чтобы отдышаться. Внизу, у подножия склона, расстила-лась территория, окруженная новым голубым забором. За забором виднелись разноцветные крыши корпусов, еще какие-то здания, цветные лавочки и стриже-ный газон. На высоком заборе белой краской было выведено: «Солнце и Луна», а на воротах болтался замок.
- Ворота закрыты! – крикнула Вероника Аскольту, вышедшему из реки.
- И что? – удивленно спросил Пологов.
- Да так ничего, - смутилась Ника. Она совершенно забыла, что ворота можно открыть с помощью магии.
Когда они подошли к лагерю, Ада и Райка были уже там.
- Мы вас ждали, - сообщила Ада, хватаясь за Амулет Силы - черный оникс. Прикрыв глаза, она напряглась и шепнула:
- Мазеса.
Длинный голубой забор стал прозрачным.
- Пошли, - бросила Раиса, и, тряхнув светлыми волосами, прошла прямо сквозь забор. За ней последовали Ада, Павел и Брайан.
Аскольт взял Нику за руку, и они вместе прошли сквозь забор. Ника совер-шенно ничего не почувствовала, кроме легкой щекотки во всем теле. Пройдя сквозь ворота, Ника огляделась. От ворот к корпусам вилась дорожка, выложен-ная белыми камешками.
Когда сквозь забор прошли Захар и Алик, Ада снова шепнула «Мазеса», и проход закрылся. Краснова оглядела всех внимательным взглядом и сказала:
- Так, значит… Сейчас все разделятся на пары и пойдут искать детей-ведунов. Как только кого-нибудь найдете, пошлите весточку по берестяной почте. Будьте предельно осторожны. Если кто из местного персонала  что-то заподозрит, вы знаете, что делать…
Ада подмигнула, многозначительно щелкнув пальцами и, подцепив за локоть Брайана, исчезла за корпусами.
- Она еще нас учить будет, - презрительно фыркнула Крылова. - Пошли, Паш!
Не дожидаясь, когда все разойдутся, Ника и Аскольт пошли по белой дорож-ке. Ника оглянулась на Захара. Он шел, тихо переговариваясь с Аликом.
- Что? – спросил Аскольт.
Ника пожала плечами и помотала головой.
- Ладно, пошли искать, - Аскольт подхватил Веронику под локоть. - Ты их сразу узнаешь по ауре. А на шее обязательно должен быть камень…
- Именно на шее? – переспросила Ника, озираясь по сторонам.
- Да, именно на шее.
Они вместе прошли мимо двухэтажных домиков-корпусов и миновали зда-ние столовой. Везде бегали и разговаривали дети. Самым маленьким было на вид лет шесть, а самым большим – пятнадцать-шестнадцать.
Ника щурилась, разглядывая ауры. Здесь, конечно, были темные, загаженные Пошлостью и Злобой, но были и светлые, сияющие Добротой. Последних было меньше, чем первых.
- Это все не то, - пробормотал Аскольт.
Они пошли по небольшой аллее, засаженной маленькими пушистыми елоч-ками. Навстречу друзьям шла высокая девушка в салатовой футболке с коротки-ми светлыми волосами и темными, тяжелыми серьгами в ушах. На ее бейджике значилось: «Вожатая Ольга».
- Ребята, - строго начала она, - вы что здесь делаете? Через пять минут идти в столовую на обед.
«Видимо, она приняла нас за здешних», - поняла Ника.
- Мы сейчас придем, - попытался отвязаться Аскольт, но Ольга была непре-клонна.
- Пойдемте со мной, - царственно кивнула вожатая.
Аскольт вдруг помахал рукой перед лицом девушки и три раза щелкнул пальцами. Вожатая застыла с удивленным выражением лица.
- Пошли, - Аскольт взял Нику за руку, и они пошли дальше. Ника обернулась на Ольгу. Та стояла с растерянным видом, будто не зная, зачем она пришла сюда.
- Смотри! – вдруг вскрикнул Пологов, резко останавливаясь. - Есть!
Он кивнул на ближайшую лавку, на которой сидела девчонка с книжкой в руках. Аура у девчонки была темно-зеленой, с синими пятнами – самая что ни на есть ворожейская. Вдобавок, на шее у нее красовался зеленоватый камешек.
Ей было лет тринадцать, не больше. Девчонка была, мягко говоря, не худыш-кой, но это даже придавало ей шарму. Особенно хороша была пышная шапка каштановых волос, красиво обрамляющая щекастенькое лицо. Она была одета в синие джинсы и оранжевую футболку с подсолнухами, а глаза прятались за прозрачными очками в прямоугольной оправе.
- Эй! – крикнул Аскольт, подтаскивая Нику к лавочке. - Привет!
Девочка подняла глаза, внимательно разглядывая их. Когда серо-зеленые глаза глянули прямо на Нику, та вдруг на миг почувствовала слабость. Слабость и безразличие. Но девочка отвела взгляд, и Ника снова обрела волю.
«Ворожея», - убедилась Вероника.
- Привет, - наконец сказала девчонка и снова уткнулась в толстую книгу. Приглядевшись, Ника сумела прочитать: «Гарри Поттер»
Почувствовав в девочке чуть ли не родственную душу, Ника уселась на лав-ку.
- Чего такая неприветливая? – участливо спросила она.
- Я же сказала: «Привет», - не отрываясь от книжки, процедила девчонка.
- Но это не значит, что ты приветливая, - возразила Вероника, разглядывая ауру девчонки. В ней смутно пузырилось Подозрение и искрилось Раздражение, но был здесь и легкий Интерес.
Девчонка подняла на Нику глаза, но тотчас отвела их, будто вспомнив о чем-то.
- Что вам от меня надо? – утомленно спросила она.
- Просто решили познакомиться, - откликнулась Ника, переглянувшись с Ас-кольтом. - Что в этом такого?
- Ничего, - отчетливо сказала девочка, встав со скамьи. - Все, пока! Я пошла обедать. Надеюсь, что больше с вами не встречусь. Всего наилучшего.
Она повернулась, тряхнув каштановыми волосами. Ника вздохнула и реши-лась на отчаянный шаг:
- Стой! – крикнула она, вскочив со скамьи. Аскольт удивленно глянул на Ве-ронику.
Девчонка остановилась и повернулась, выжидательно уставившись на Нику.
- Что еще? – спросила она.
Ника внимательно смотрела на нее, стараясь не смотреть прямо в глаза.
- Мы знаем, кто ты, - тихо сказала Ника. - Мы такие же, как и ты!
Девочка сначала непонимающе смотрела на Нику, но затем лицо ее просвет-лело. Она улыбнулась, правда, глаза остались все такими же серьезными и настороженными. Однако Ника могла уже без страха смотреть в них.
Девчонка вернулась к Нике, усевшись рядом.
- Я так и знала, что я не одна такая! – счастливо воскликнула она, но тотчас пугливо примолкла, озираясь по сторонам.
Аскольт мягко улыбнулся, достав из кармана джинсов кусочек бересты и пе-ро. Усевшись на лавку рядом с Никой, он быстро написал:
«Одна есть. Как у вас, Ада?»
Надпись исчезла. Убрав бересту обратно в карман, Пологов глянул на дев-чонку.
- Я Аскольт Пологов, мне пятнадцать, - представился он. - А это…
- Вероника Смирнова, четырнадцать лет, - скороговоркой выпалила Ника. - Как твое имя?
- Даша Миркова, - ответила девчонка. - Тринадцать с половиной лет.
- Ясненько, - кивнул Аскольт. -  А что ты можешь? Каков твой дар?
Даша вздохнула и прикрыла глаза.
- Я умею гипнотизировать людей, - ответила она, не открывая глаз.
- Гипнотизировать? – переспросила Ника. – Ну-ка, расскажи все по порядку!
- Ага, - кивнула Даша, - слушай. Я родилась в поселке Сыроежки, это в Нов-городской области. Жила там вместе с мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Дар открылся в семь лет, когда я пошла в школу. Я гипнозом заставила свою учитель-ницу по математике поставить мне пять, хотя я не заслуживала и тройки. Одно-классникам и родителям я ничего не сказала. Позже, лет в девять, я научилась контролировать свой дар. Всплески случались только в минуты сильного волне-ния или раздражения, но, если захочу, я смогу загипнотизировать человека, полностью лишив его воли... В одиннадцать лет я с родителями уехала в город, потому что бабушка с дедушкой затеяли грандиозный ремонт. Мама нашла себе в городе работу, и ей уже не хотелось уезжать обратно. Там мы и остались. Я пошла в новую школу и сразу же выбилась в отличницы.… Но полгода назад меня стала грызть какая-то непонятная тоска. Потом на глаза попался журнал с рекламой разных мест, где можно отдохнуть. Я его невольно прочла от корки до корки и наткнулась на адрес этого лагеря. Почему-то очень захотелось сюда поехать. Попросила у мамы с папой купить путевку, тем более, она была не такой уж дорогой. Родители согласились, и теперь я здесь… - закончила Миркова.
- А камень? – спросила Вероника, указывая на зеленоватый камешек на ре-мешке, висевший на шее у девочки.
- Яшма? – удивленно переспросила Даша. - А при чем тут камень? Я очень люблю яшму.
- Все понятно, - кивнул Аскольт, многозначительно переглянувшись с Никой. Карман у него задымился. Он вскочил и достал кусочек бересты, на котором Адиным почерком значилось: «Идите в столовую. Это очень важно. Я потом все объясню. Ада».