Слово Константина Философа, часть I, действие 1

СЛОВО КОНСТАНТИНА ФИЛОСОФА

Историческая драма в III частях


Действующие лица:

Константин, прозвищем Философ, учёный,в финале - Кирилл.
Михаил, его брат, далее – Мефодий, настоятель монастыря Полихрон.
София, приёмная дочь Феоктиста.

Михаил III “Пьяница“, император Византии.
Варда, патрикий, далее кесарь империи.
Ингерина, куртизанка.

Фотий, архонт, учёный, далее патриарх.
Василий Македонец, брат Ингерины, приближённый Михаила, в будущем император.
Феоктист, евнух, хранитель государственной печати (Логофет Дрома).

Иоанн Грамматик (Анний), патриарх-иконоборец.
Георгий Асикрит, чиновник в переговорах с арабами.
Мутаваккиль, халиф Багдадский.
Эмир Мелитенский.

Коцел, сын Прибины, князь Паннонский.
Ростислав, князь Моравский.

Климент Охридский, ученик Константина и Мефодия.
Некий Словоискусник в Корсуни.
Секретарь Гаудериха, епископа Веллетри.
Председатель венецианского собрания трехъязычников.
Легат папы римского.

Лекарь логофета Феоктиста.
1-й и 2-й воины князя Коцела.
1-й, 2-й и 3-й клирики-трехъязычники.
1-й, 2-й и 3-й ученики Константина Философа.
Послушники монастыря Полихрон и резиденции патриарха Аквилейского.
Слуги Императора и логофета Феоктиста.
Гонец во время осады Константинополя.
Голоса, мужские и женские, зачитывающие послания.

Воины, монахи, клирики, освобождённые из плена славяне и греки, воины, архонты-царедворцы при дворе императора Византии, ученики Константина Философа, посланники восточных земель при дворе Ростислава и т.д.


Часть I

Действие 1
Сцена 1

Константинополь, дворец императора, около 841 года. Внутренний дворик, в середине которого вполголоса беседуют будущий патриарх Фотий и патрикий Варда. Входит логофет Феоктист.


Феоктист (проходя бодрым шагом): Приветствую вас, друзья! Рад вас снова видеть. Как здоровье императора?

Фотий: Привет и тебе, Феоктист! Опять спешишь? Неотложные дела?

Варда: Какого из двух императоров ты имеешь в виду?

Феоктист: Того, кто ныне облечён властью.

Варда: Феофил тяжко болен и не встаёт с постели. Михаил, по своей младости, облечён властью над детской комнатой…

Феоктист: В таком случае, хочу пожелать здоровья и многих лет императрице. Как чувствует себя твоя сестра, досточтимая августа Феодора?

Варда: Об этом тебе лучше спросить Фотия. Императрица в последнее время особенно к нему благоволит.

Фотий (озабоченно): Да, вплоть до того, что я всерьёз подумываю принять духовное звание. И даже патриарший сан, если к тому пойдёт.

Феоктист: Так в чём же дело? Если Феофил… уйдёт, это будет означать крах политики иконоборчества. Нынешний патриарх Иоанн не имеет сильных сторонников. Его должность освободится сразу же после того, как…

Варда: Тс-с-с!.. Я назначил вам встречу именно в этом месте, потому что здесь нет поблизости стен, за которыми могут прятаться люди с чуткими ушами. Но все равно, прошу вас, разговаривайте тише.

Феоктист: Ха-ха-ха! Ну и пусть донесут, что мы собрались для того, чтобы передать друг другу последние новости и сплетни. Дорогой патрикий! Я не заговорщик и не политик. Моя забота – состояние дел в государстве. Моя головная боль – отношения с арабами, хазарами, болгарами, франками… Моя тревога – не созрела бы новая война.

Фотий: А как ты полагаешь, перемена в религиозном обряде не помогла бы нам пойти на мировую с Римом?

Феоктист: Фотий, ты великий учёный и я благоговею перед твоей прозорливостью. Да, ты прав отчасти. Восстановив почитание икон, мы сумели бы устранить формальный повод в нашем конфликте с Западом. Но, кто знает, не отыщутся ли другие!

Варда: Например?

Феоктист: Например, кто знает, как мы сумеем решить вопрос с Болгарией. Я только что оттуда. Славянские племена бунтуют и всё больше поглядывают в сторону Рима… В стычке с ними тяжело ранен и ныне находится при смерти мой старый друг, друнгарий Лев.

Фотий: Это тот, который…

Варда: Да… тот, которому выпала честь спасти жизнь малолетнему императору Михаилу?

Феоктист: Именно он. Умирает в солдатской бедности, оставляя ещё не старую вдову и семерых детей.

Варда: И ты, Логофет Дрома, так просто, пренебрегая государственными делами и упуская возможность возвыситься как политик, стремишься попрощаться с этим человеком? От которого тебе ни выгоды, ни пользы? Либо ты сумасшедший, либо очень большой хитрец.

Фотий: А какого возраста дети?

Феоктист: Младшему сейчас лет тринадцать-четырнадцать. Очень болезненный, но очень талантливый мальчик. Лев мне многое о нём рассказывал.

Фотий: Грамотный?

Феоктист: Его грамотность поражает. Он целыми страницами цитирует Григория Богослова. Свободно беседует на славянском, латинском, не считая того, что читает в подлиннике Аристотеля и знаком с учением Платона.

Фотий: Погоди. (Варде) Не знак ли это Свыше?

Варда (Феоктисту): В твоё отсутствие мы как раз говорили об одном важном деле. Представь, не далее, как вчера августа Феодора высказала предложение, что юному Михаилу хорошо бы приискать сотоварища по учению, дабы тот подражал его старанию и преуспел в изучении языков и наук… Как его зовут, твоего мальчика?

Феоктист: Константин.

Фотий: А какой веры придерживается его семья?

Феоктист: Лев – крещёный славянин, мать – гречанка. Старшие дети, как и их родители, придерживаются иконоборческих взглядов, но друнгарий рассказывал, что Константин прячет под подушкой иконку Пресвятой Богородицы и тайно молится ей по ночам. Они не препятствуют этому.

Фотий: Что ж… Выходец из небогатой семьи, иконопочитатель, талантливый юноша… Как ты полагаешь, патрикий?

Варда: Похоже, вы меня убеждаете. Феоктист, мы, так и быть, отпустим тебя попрощаться с твоим старым другом. Встретишь Константина – не спеши. Испытай его хорошенько… Где проживают они?

Феоктист: В Салониках.

Варда: Салоники… Гм. Оплот иконоборцев… Там у тебя могут найтись дела и поважнее. Это будет достаточно долгая и ответственная миссия!

Феоктист: Ты зря подозреваешь меня в чём-то, о патрикий! Прошли те времена, когда евнухи вроде меня участвовали в дворцовых интригах и возводили на трон узурпаторов. Моё поле битвы – ратное, если идёт война, дипломатическое – если ведутся переговоры. В мирное время все мои мысли – лишь о богатстве и процветании империи!

Фотий: Оставим споры и распри. Предчувствую: твоя поездка будет не напрасной. Отправляйся сегодня же.

Феоктист: Буду ждать вестей из столицы! Слава Империи! (Уходит).

Варда: Человек, занимающий такой важный пост – и не желающий укрепления своей власти? Тебе это не кажется странным?

Фотий: Всякая власть от Бога, сказано в Писании. Может быть, именно такому как он, предназначено содействовать исполнению наших замыслов. Он прав, патрикий. Слава Империи!

Варда: Слава Империи!

Расходятся.


Сцена 2
Цветущий сад возле дома в Салониках. Константин, одиноко сидит на камне. Входит Михаил, будущий Мефодий.

Михаил: Почему ты здесь, один? Почему не со всеми? Тебя разыскивают. Мать беспокоится, не заболел ли ты…

Константин: Я не один. Я беседую с отцом.

Михаил (присаживаясь рядом): Нам будет тяжело без него. Меня он любил как своего первенца. Тебя – как своего младшего. Он любил всех, и даже своих врагов. Когда из зарослей вылетела проклятая стрела, я приказал было воинам окружить и сжечь сухой кустарник вместе с теми, кто в нём скрывался. Он запретил мне делать это.

Константин: Я бы тоже запретил.

Михаил: Но это – убийцы твоего отца!

Константин: Они – простые селяне, на чью землю вы пришли без спроса и с оружием в руках.

Михаил: Они – язычники, нехристи, враги!

Константин: Бог для всех един. Нет для него ни иудея, ни эллина.

Михаил: Всё равно не могу согласиться. Хотя… быть может, ты и прав. Отца я этим всё равно бы не вернул… Но от убеждений моих ты меня не отвратишь. Хватит в нашей семье одного иконопочитателя!

Константин: Ты мыслишь как воин и поступаешь как воин, Мефодий…

Михаил: Постой, как ты меня назвал?

Константин: Ты честен, упрям и последователен в поступках. Ты – Мефодий, ты – человек, который старается ни на шаг не отклоняться от предназначенного ему пути.

Михаил: Он тоже называл меня так. Почему глядя на тебя, я постоянно вижу его?

Константин: Я же сказал: он здесь, со мной.

Мефодий: Приехал логофет Феоктист. Он сейчас беседует с матерью. Много расспрашивал о тебе. Откуда-то знает про ту иконку, что ты прячешь под подушкой. Я не стал отпираться, подтвердил, что это так и есть… Он хорошо знал отца и, по-моему, человек, которому можно довериться.

Константин: Он приехал не столько ради отца, сколько ради меня.

Мефодий: Откуда ты знаешь? Тебе что… дал знать отец?

Константин: Это ты сказал. Пойдём!

Входит София.

София: Так вот ты какой, Константин Философ!

Константин: Да, так меня называют друзья. А кто ты? Я не знаю тебя.

София: Моё имя София. Я приёмная дочь Феоктиста, хранителя печати.

Константин: Когда-то в детстве…

София: В детстве? А сколько тебе сейчас? Сто или двести лет?

Константин: А сколько лет нашим с тобой душам? И не были ли мы знакомы уже когда-то, давным-давно…

София: Ты что, поборник древней ереси?

Константин: И в древних заблуждениях можно найти крупицы истины. На твой вопрос отвечу так: в этой жизни я прожил почти пятнадцать лет.

София: Нет, ты точно Философ!..

Константин: Так вот, когда-то в детстве я видел чудесный сон. Множество прекрасных дев окружили меня, и предлагали избрать себе в жёны одну из них. И я избрал Софию – Премудрость Земную.

Мефодий: Так я предупрежу о твоём приходе? (Уходит).

София: Отец привёз меня сюда, потому что хотел, чтобы я посетила храм Святой Софии. Я говорю: но ведь у нас в Константинополе тоже есть такой храм. А он…

Константин: Что, здоровье императора Феофила так плохо?

София: При чём тут здоровье императора?

Константин: Твой приёмный отец очень любит тебя. И ещё, он владелец нескольких кораблей здесь, в Салониках. Не так ли?

София: Откуда ты всё это знаешь?

Константин: Читать намерения людей по их поступкам не сложнее, чем, зная буквы, догадываться о значении слов. И какая разница, триста мне лет или всего пятнадцать?

София: Но «во многом знании много печали»?

Константин: Ты безусловно права, о великая Премудрость. И может быть, неслучайно именно ты пришла ко мне в этот печальный день… Пойдём, нас ждут.

Уходят.


Сцена 3
Интерьер дома в Салониках. Феоктист, Константин.

Феоктист (удобно располагаясь в кресле): Моя приёмная дочь София сказала, что ты обладаешь даром прозорливости. Я склонен верить ей. Скажи, ты можешь предсказать, что случится с нашей Империей… хотя бы лет через сто?

Константин: На всё Воля Свыше, о господин.

Феоктист: Это отговорка. Империя сохранится?

Константин: Позволь рассказать тебе притчу.

Феоктист: Притчу… Хорошо, рассказывай.

Константин: Как-то поспорили друг с другом христианин и язычник: чья вера крепче. Решили так: если кто кого переубедит, другой без споров переходит в его веру.

Феоктист: Такого не может быть!

Константин: Это всего лишь притча, господин.

Феоктист: Хорошо, продолжай. У меня складывается впечатление, что все люди духовного сословия умеют разговаривать только притчами. Ты не думал о карьере священника?

Константин: Это один из путей, посредством которых можно что-то сделать в жизни.

Феоктист: Ты и уклончив как священник. Ладно. Продолжай свою притчу.

Константин: Они условились так: вначале христианин побывает на отправлении обряда у язычника, потом язычник посетит службу по христианскому обряду. А потом – решат…

Феоктист: Продолжай, продолжай.

Константин: Пришёл христианин в языческое капище. Видит: там красиво, идёт служение богам, люди одеты празднично; дружно и торжественно справляют обряд жрецы. Никто никого не толкает, никто не опился вина, каждый знает своё место в общем хоре…

Феоктист: То есть, христианину там понравилось. Ты еретик, мальчик.

Константин: Господин мой, очень прошу тебя: не перебивай. На другой день повёл христианин язычника в свой храм. Ведёт: а сам думает: что-то будет?..

Феоктист: А что будет? Толпа молящихся, бьющихся лбами об пол. Нетрезвый священник. Облупленные стены, потому что деньги на храм ворует эконом. Орава калек и нищих. Хор поёт не в такт. Служба протекает как Бог на душу положит… Извини. Перебил.

Константин: Нет. Ты продолжил. Я чувствую её, и твою боль за всё это… Словом, вышли христианин и язычник из храма, а христианин приуныл: «Опозорился, теперь придётся мне идти в язычники». А язычник подумал-подумал и вдруг решил: «Всё, перехожу в твою веру!» «Как же так? – удивился христианин. – В чём причина твоего решения?» «А в том, – отвечает язычник, – что если при таком беспорядке и безобразиях вы продолжаете веровать в своего Бога, значит это действительно всесильный Бог!»

Феоктист: И в чём же смысл твоей притчи, юноша? Не хочешь ли ты сказать, что наша Империя – как эта церковь? Стало быть, ты предрекаешь ей ещё много славных лет существования…

Константин: Это ты сказал.

Феоктист: Да-а… Порядка как не было, так и не будет. Мы потеряли Египет, Сицилию и Кипр. Сейчас понемногу теряем Малую Азию, Армению, Болгарию…

Константин: О логофет! Прости за замечание: получается, что не ты меня экзаменуешь, а я тебя. Я хотел бы услышать твои вопросы и постараюсь на них ответить.

Феоктист (очнувшись от раздумий): Ты прав, о юный мудрец! Ты молод годами, но стар разумом… Я рад за тебя, рад за сына своего лучшего друга!

Константин: Отец мне много рассказывал о тебе. Он очень уважал тебя и говорил, что на твоё слово всегда можно положиться.

Феоктист: Как? Это говорил тебе твой отец? Друнгарий Лев? Который всю жизнь ругал меня и спорил со мною взахлёб?

Константин: Ругаться и спорить – ещё не значит враждовать.

Феоктист: Гляжу, ты многому от него научился и многое перенял… Да! Он как-то упомянул, что ты – большой знаток древних книг и письменностей. И что дерзаешь спорить даже с теми, кто гораздо тебя старше! И что знаком и с сочинениями еретиков-гностиков, и с сочинениями язычников и даже с сочинениями сарацин!

Константин: Это так.

Феоктист: Хорошо. Я пригласил человека, который разговаривает и читает на языке, который кроме него не понимает никто. Сейчас… (Хлопает в ладоши) Позвать иноземного лекаря! И пусть захватит свою книгу!

Входит Лекарь.

Феоктист: Этот странный человек – великий медик. Он в несколько дней избавил меня от болезни, с которой придворные доктора боролись многие годы.

Константин: Возможно, они пытались тебя только лечить. Он же – попытался вылечить… Привет тебе, восточный человек.

Феоктист: Откуда тебе известно, что он с Востока, а не с Севера?

Константин: Я вижу краешек его манускрипта. Только на Востоке, где не имеет значения время, люди могли создать такие сложные знаки для своей письменности.

Лекарь (Феоктисту): Мой повелитель! Я опасаюсь, что этот юноша способен узнать тайны, раскрывать которые мне запрещает моя вера.

Феоктист: Я тебе приказываю. Я приказываю тебе сейчас же, в присутствии этого юноши прочесть несколько строк из твоей книги. (Константину) Ведь ты не знаком с этой письменностью?

Константин: Увы… Но меня интересует всякое Слово, каким бы языком оно ни было высказано. (Лекарю) О великий мудрец из далёкой страны! Прошу тебя, отбрось свои опасения. Кто знает, быть может когда-нибудь, в иной жизни, я так же сумею помочь тебе!

Лекарь: Ты знаком с учением нашей веры?

Константин: Мне доводилось слышать о нём.

Лекарь (открывая рукопись): Хорошо. На вашем языке эта надпись означает…

Константин: Погоди. Я хотел бы, чтобы ты прочитал её на своём языке.

Лекарь: Что же, мальчик. Послушай. (Читает) «Чуаньжаньбин гоу-чжунчу… Яо… Цзуй хаоды фу чи яо ши люджи… хуа. Яоши тэнтун…»

Константин: Погоди, погоди. Ты после слова «люджи» пропустил два иероглифа: «лун» и «му»!

Лекарь (в испуге закрывая руками написанное, Феоктисту): О повелитель! Я боюсь читать дальше! Этот юноша…

Константин: Прости меня, о мудрец. (Задумчиво) Нет! Эта книга написана не на твоём родном языке. Её язык мелодичен и чист… он напоминает пенье птиц в весенней роще. Ты же произносишь написанное гортанно, как слова своего родного языка. Она дорога тебе, с её помощью ты помогаешь людям… Прошу тебя, оставь свои страхи. В наших местах я никогда не встречал травы под названием «глаз дракона», да я и не занимаюсь медициной.

Лекарь: О повелитель!

Феоктист: Теперь ты сам видишь, чужеземец, насколько мудры и всезнающи бывают христианские юноши.

Константин (Лекарю): Великий мудрец! Прошу тебя, ответь мне на один вопрос.

Феоктист: Ответь ему.

Константин: Проживу ли я долго?

Лекарь (внимательно оглядев его): Твоя кожа… глаза… дыхание… Много хоянь… мало шуй… Война между ци и ту… Страдает му… Ты – как искра, что вспыхивает ярко, но горит недолго.

Константин: Благодарю. Я понял. Чем я могу наградить тебя за данный тобой урок?

Феоктист: Об этом не беспокойся. Я плачу ему достаточно.

Лекарь: Прости, повелитель, что перебиваю тебя. (Константину) О юноша! Лучшей наградой и мне, и всем богам, которые покровительствуют мудрым, будет, если ты за столь краткую жизнь сумеешь оправдать своё предназначение. Странствуй и учись, учись и странствуй. Вершина упирается в небо, но терпение и настойчивость помогут преодолеть любую дорогу. Иди – и придёшь!

Шум за сценой. Быстрыми шагами входит Мефодий.

Мефодий: Великий логофет! Известие из Константинополя! Умер император Феофил! Слава императору Михаилу!

Феоктист: Слава императору! (Константину) Ты будешь жить в моём доме. Будешь особо приближен к молодому императору. Собирайся в дорогу. (В сторону) Боже, как не хочется возвращаться в столицу!