ПРОЛОГ
Девочка шла по степи, казалось, вечность. Хотелось пить. К счастью, до города осталось недалеко.
В серых глазищах усталость сменялась страхом. Путнице было не больше двенадцати лет. Круглая мордашка с кнопочкой носом усеяна веснушками, светлые растрепанные волосы гривой рассыпались по плечам. Новая обувь натерла пятку. Последний километр девчонка еле доковыляла. Она была близка к истерике: пыль, жара, да ещё волосы, как назло, лезут в глаза, сколько их не поправляй!
Город оглушил тяжелым сладким ароматом. Вдоль улиц протянулись шеренги кленов и тополей. Шумели сады. Маленький фонтанчик она нашла по звуку - в глазах потемнело. Напившись, девочка наморщила нос, пытаясь, то ли что-то вспомнить, то ли сообразить. Вдруг на лице пробилась радость. Смеясь, она раскинула руки и пустилась в пляс, ни на что не обращая внимания. Прохожие ответили добрыми улыбками. Вальс – вечный и самый красивый танец. Ватага мальчишек заулюлюкала, было, но тут же замолкла, получив ряд подзатыльников с разных сторон.
Девочка вздрогнула и остановилась. Секунду назад улица была пуста. Сейчас со всех сторон её окружали Предки. Взрослые и дети.
- Здравствуй, Геля! - неслось отовсюду. - Мы рады тебя видеть! Почему так долго не приходила?
Всеобщее внимание застало девочку врасплох. Она беспомощно крутила головой, будто искала кого-то в толпе. Все были до боли родными и близкими.
Ликование внезапно сменилось молчанием. Улыбки медленно таяли. И, наконец, кто-то выплеснул общий страх:
- Она одна из нас! Посмотрите на одежду.
Наряд девочки соответствовал моде, существующей в городе. Пугало пугалом! Домотканая рубаха, понёва поверх сарафана. На голове - венок. Когда он появился, девочка не помнила. Вроде бы пока шла по степи, его еще не было. На ногах - ненавистные жесткие лапти.
Первые фразы, словно прорвали плотину. Горожане забросали пришелицу вопросами:
- Что случилось, малышка?
- Снова умирают дети! Почему?
- Господи, сколько же можно? Неужели опять война?
- О чем ты говоришь? С кем они там могут воевать? Это в Объединенной-то Галактике?
Девочка закрыла лицо руками, по ладоням потекли слезы.
- Значит, это не сон! Боже мой, я же взорвала интернат!
- Что ты сделала? - навис над ней Старик.
- Интернат взорвала… - простонала та. И тихо всхлипнула, - Нечаянно…
Сообщение было настолько фантастичным, что горожане разыграли немую сцену. Художник-карикатурист нашел бы в этот момент немало моделей для работы. На лицах - все оттенки чувств: удивление, ужас, недоумение, гнев, радость, веселье, досада и многое, многое другое. Если попросить людей описать свои ощущения, они, наверное, не смогли бы этого сделать. Мальчишки ликовали. Их особый канал связи - жестикуляция - явно был перегружен. На Гелю они смотрели с уважением и даже восхищением. Так, должно быть, воины глядели на Жанну Д;Арк. Их немало не смущало, что девочка сделала это непреднамеренно. Подвиг есть подвиг!
Из оцепенения людей вывел звонок. На углу улицы ожил телефон-автомат. Трубку снял молодой мужчина.
- Да. Знаем. У нас то же самое. Хорошо, передам. - И он отключился.
Женщины, наконец, догадались проявить заботу. Добрая старушка обняла девочку и повела к своему дому:
- Пойдем, милая, я тебя покормлю. Не плачь, детка!
Расспросить подробней или как-то утешить девочку не удалось никому. Она стала бледнеть и растаяла в воздухе. Толпа облегченно вздохнула, и люди торопливо пошагали домой. На площади остались только Мужчина и Старик.
Первым заговорил молодой:
- В других Комнатах аналогичные случаи. Там что-то происходит. Серьёзное. И нашим это не нравится. Нас зовут на Вече.- Голубые глаза смотрели напряженно и настороженно. Брови сошлись над переносицей. Тому, кто видел Мужчину впервые, могло показаться, что ему лет сорок. На самом деле ему еще не было тридцати. Иван преждевременно поседел, участвуя в контртеррористических операциях в составе войск спецназа. Геройски погиб при спасении пассажиров загоревшегося автобуса. До сих пор по ночам его преследовали языки пламени и крики людей, застрявших в стеклянных пробоинах на месте окон.
- Может быть, я ошибаюсь, но уж очень похоже на диверсию. Кому, как не мне знать, как это происходит. Девчонка тут ни причем.
- Вот что, Ваня. Надо бы прекращать наши контакты с Ними. Всё это может очень плохо кончиться. Подбери-ка парочку толковых ребят. Пойдут с нами на Вече. А вечерком приходи ко мне - покалякать надо. - И Старик поковылял к ближайшей калитке, тяжело переставляя костыли. Невероятно, но он умудрялся хромать на одной ноге!
* * *
- Понимаешь, Ваня, общение мертвых с живыми - это нормальное положение вещей. Так заведено издавна, что уходящее поколение стремится оставить после себя наказ молодым. Через книги, фильмы, скульптуры. Это похоже на общение между "дембелями" и новобранцами. Одни уже закончили свою службу, у других еще все впереди. Совсем другое дело, когда живые общаются с мертвыми непосредственно. Это уже нарушение субординации по отношению к Госпоже Смерти. Все равно как обращение рядового к маршалу, минуя других командиров. Только Смерть имеет право дать пропуск в Царство Мертвых. Любая попытка обойти её заканчивается фатально. Настал момент, когда все человечество застыло на краю бездны. Наши Комнаты оказались роковым изобретением. В прошлые времена за них могли проклясть. И правильно бы сделали.
Старик разлил первач. Чистая, как слеза, самогонка забулькала в стаканах. Иван, потянувшись за своей дозой, задел костыли, стоявшие у стены. Раздавшийся грохот и глоток самогонки, крепости которой можно было позавидовать, ненадолго прервал размышления калеки. Огненная вода! Чистый спирт!
- Люди стали слишком много знать. И перестали бояться смерти.
- Но это же хорошо, дядя Коля! Там, я часто думал, скольких людей я мог бы спасти, если бы не боялся погибнуть. Если бы мне тогда рассказали о Комнатах, я бы...
- Ты бы зря погиб сам и положил несметное количество солдат. Подумал бы ты тогда о том, что их ждут матери, жены и дети! Живых ждут! Сколько горя ты принес бы людям! - рассердился старик. Неужели ты не видишь, что мы зашли в тупик? Ты что же, за эти годы думать отвык? Ответь, кто мы?
- Предки! А по ту сторону Двери наши потомки! - закипая, ответил Иван.
- Мы - Предки из Машины! Назови необходимые условия нашей "жизни". Что дает нам возможность продолжать свое существование? - от гнева на скулах старика выступили красные пятна.
- Память потомков, конечно! Но так было всегда! «Человек живет до тех пор, пока его помнят и любят родные, друзья, знакомые». Это старая истина. Комнаты Памяти ничего не изменили. Мы, как прежде живы потому, что нас помнят!
- Вот! А теперь пойми, что наши потомки не боятся смерти. Они легко расстаются с жизнью. И не слишком горят желанием воспроизводиться (тьфу ты, как о животных говорю!). Они редко рожают детей.
- Дядя Коля, неужели ты боишься умереть вторично? Я считаю, что отсутствие страха - это благо! Ты думаешь иначе. Я тебя не понимаю!
- Мне жаль, до боли жаль, Ваня, наших Предков. Они умирали, веря, что их потомки станут смелыми, сильными. Что мы победим Смерть, построим Рай на Земле! Как же они ошибались! Мы произвели на свет хилое потомство! Посмотри же на тех, кто приходит к нам через Дверь! Сопливое, вечно плачущее племя, разобщенное... Хуже зверей! Кукушка, прежде чем бросить своего ребенка, подыскивает хороших приемных родителей. Зайчихи кормят каждого встретившегося детеныша, поэтому не боятся оставлять своих - знают, что не сгинут... А люди, что делают они для своих детей?
- У людей масса помощников, которые не дадут пропасть: биомеды, уборщики, робококи...
- Мы, наконец! Мы - электронные игрушки. Когда есть настроение, нас достают из ящика или мешка и туда же забрасывают, когда надоедаем! Ваня, это ненормально...
- Пожалуй! Только что мы можем изменить?
- Вот об этом и нужно говорить на Вече! Слушай...
ЧАСТЬ 1
ДМИТРИЙ
В обязанности дежурного по интернату входил регулярный обход помещений. Следовало проверять целость учебного оборудования, тушить свет и следить за работой уборщиков. Дело нехитрое. Единственную сложность представляли дети, которые норовили пробраться в лаборатории в неурочное время для проведения опытов, подтверждающих их гениальность. В большинстве случаев это были глупые эксперименты, которые могли закончиться весьма печально. Говорят, в соседнем интернате мальчишка вывел гипокрола. Хотел решить продовольственный кризис. Крол стал стремительно размножаться и заполонил территорию радиусом в несколько сотен километров. Хорошо, что успешный опыт борьбы с кроликами был получен ещё в двадцатом веке. Иначе вместо продовольственного, заработали бы экологический кризис.
Ну, так и есть! В физической лаборатории свет и какая-то возня. Придётся изгнать лишних.
Картина, которая предстала моим глазам, ошеломляла. Чего-чего, а этого я не ожидал. На моем веку никто ещё не додумался использовать магнитный столик, как обеденный. Кроме Валентайры Курочкиной (для друзей - просто Вали). На меня напал столбняк. Надо знать эту девочку! Хотя лучше всего о ней говорит прозвище, данное учителем истории, - «Сто рублей убытка при советской власти». Кажется, его даже не наказали за нарушение педагогической этики - оценили меткость выражения. Хотя, на мой взгляд, советская власть ни при чем, а сумма явно занижена. Там, где появляется эта девица, происходят крупные и мелкие неприятности. Аппаратура ломается, мебель выходит из строя, люди получают травмы разной сложности. В прежние времена Валю использовали бы, как киллера. Оставалось удивляться только тому, что интернат до сих пор не развалился на части. О чем думали «светлые головы науки», помещая сюда Валентайру? Правда, они мотивировали это тем, что все неприятности, судя по результатам проведенной экспертизы, начинаются только в одном случае: если рядом находится один - два человека. При большем количестве людей девочка безопасна. Бред, конечно, но причины «феномена Курочкиной» исследователи не определили. В интернате «для безопасности» Валю поселили с четырьмя девочками, предварительно их проконсультировав. Но всех учащихся и преподавателей предупредить не удалось. Первым пострадал, кажется, директор, который неосмотрительно вышел из своего кабинета во время урока. Кто же знал, что Валю отправили в больничное крыло? Были и другие жертвы.
Я тихо стоял в дверях, наблюдая за ритуалом поглощения пищи. Голубенькая чашечка с кофе, суп из лобстеров, пирожки с капустой, манная каша, котлеты по-киевски. И ещё корзинка с фруктами, поднос с бутербродами и всякой всячиной! Набор сумасшедшего гурмана. Еда всегда была для Вали чем-то священным. Она кушала так, что у самого сытого человека возникало желание попробовать то, что она ест. Видя объедки на чужих тарелках, она испытывала страдание. Ребята знали эту её странность и любили подшучивать над ней. Поэтому иногда она вообще не приходила в столовую, а забирала свою порцию, чтобы пообедать у себя. Ей это разрешали. Теперь я понял, что всё это время Валя нас обманывала, используя под трапезную не свою комнату, а физическую лабораторию.
Появление второго лица я, к своему стыду, заметил не сразу. А когда, наконец, обнаружил присутствие еще одной девочки, было слишком поздно. Пока я глотал слюнки, обстановка в комнате изменилась. Через окно влезла Ангелина Тихая - одноклассница и соседка Вали по комнате. Наверное, специально днем оставила окно открытым. Когда я опомнился, Ангелина уже подсоединила гравитатор Рабкина к антиграву Геомарта.
Посуда Валентайры левитнула и раздался взрыв. Я ещё успел увидеть испуганное лицо Вали, застывшей над пролитым кофе, окровавленное тело Ангелины и разлетающиеся со свистом окаменелые бутерброды. Потом меня не стало.
* * *
Душа плыла по тоннелю. Далеко впереди сияли звезды. Наконец я вырвался из мрака.
- Не ушибся, сынок? - склонилась надо мной мама. Такая, какой я её никогда не знал.
Мне было три месяца, когда наша планета погибла. Моё спасение осталось загадкой для Галактики. Как младенец смог уцелеть при падении огромного метеорита? Почему он оказался в спасательной капсуле с большим запасом воздуха, воды и материнского молока? Один я верил - меня спасла любовь родителей. Так я успокаивал себя, когда был мальчишкой. У всех моих друзей имелись родители, а у меня – нет. Вот я и придумывал их. В моих мечтах они были молодыми, красивыми и очень любили меня. Оказалось, что так и было на самом деле. Я выяснил это, когда восьмилетним мальчишкой получил допуск в Комнату Памяти.
- Добро пожаловать домой. - Помог мне подняться отец. За его спиной толпились земляки. Рон, Кэтрин, Дина, Антон, Кассандра, Майкл, Елена, Жаклин, вечно беременная Мэгги и другие. Не рожденная малышка Мэгги могла бы стать моей женой. Об этом мечтала вся планета. Первая истинно вестианская семья. Мэгги была на восьмом месяце беременности, когда Весту снесло с орбиты. Страшное проклятие древности звучало так: «Чтоб тебе не разродиться!» Почему именно Мэгги досталась эта доля?
- Что с тобой случилось? - тщетно пытаясь скрыть горечь, спросил отец.
С моей смертью, наша Комната Памяти переходила в разряд бесхозных. Я не оставил потомства и тем самым лишил своих Предков права на Бессмертие. Через два года, если никто не предъявит на неё свои права, Комнату утилизируют. Я был последним, кто имел право называть её семейной.
Моих земляков интересовало всё, что произошло со мной после последнего посещения Комнаты. Ох, и давно же это было! К счастью я не сделал ничего такого, чего мог бы стыдиться.
Итак, я Дмитрий Землянский, урожденный планеты Веста, после гибели родителей воспитывался в интернате для талантливых детей на Сарториусе. По окончании которого поступил в педагогический университет на той же планете. Получил квалификацию «учитель», специализировался на истории искусств. Три года стажировался в интернате, который закончил, потом был приглашен на работу в Галактическую образовательную полицию, где прошел ускоренный курс спецагентов. Десять лет выполнял особые задания - выявлял нарушения в работе образовательных учреждений среднего образования. Сотрудничал с криминальной полицией, ГалаСпасом, Кордонами Времени и другими силовыми структурами. Имею награды, ранения и черный пояс по каратэ.
Последнее задание получил три месяца назад. В интернате для талантливых детей на Земле были отмечены многочисленные нарушения в методике преподавания ряда дисциплин. Наши аналитики предположили, что в одном классе вышел из строя обучающий робот ЭЛЛ-1548, в просторечии Электроша. Мне было предписано внедриться в ряды учителей и проверить правильность данного предположения. После чего выявить и обезвредить робота. Задание осложнялось тем, что роботы такого типа работают «под прикрытием». Они практически неотличимы от детей и плохо поддаются диагностике. Единственная их особенность - аналитический склад ума, но этого добра и у людей предостаточно. Наобщались с автоматикой, нахватались всякого. Был, правда, случай, когда ЭЛЛ-1523-го вычислили интуитивно. Вероятно, поэтому задание получил именно я, а не другой агент. Шеф принял во внимание мои сенсорные способности.
Выбор его ничего не дал. Я кожей чувствовал робота в каждом классе, но опознать, как ни старался, так и не мог. Мои «датчики» сразу вышли из строя. Я ходил по классам, вслушиваясь в свои ощущения. Тревожные сигналы поступали отовсюду. Казалось, ЭЛЛ-1548-й сидел за каждой партой. Единственное, чего я достиг - обнаружил тот класс, где хозяйничал неисправный экземпляр. Именно здесь учились Ангелина Тихая и Валентайра Курочкина.
Всё это время я добросовестно преподавал историю искусств. Мне удалось составить полный список нарушений методики. Их набралось достаточно. На мой взгляд, они не носили криминального характера. Детям, во всяком случае, все это нравилось. Презабавные экскурсии устраивал нам ЭЛЛ-1548-й! Ученики получили возможность самостоятельно разобраться в спорных проблемах науки. Ну, например, мы побывали в мастерских Фидия, Микеланджело и Голубкиной. Убедились, что это - реальные люди, а не собирательные образы своего времени. Посмотрели на строителей собора Василия Блаженного и узнали, что их слепота - глупая байка средневековых историков, опорочивших светлое имя Ивана Грозного. Больше всего класс потрясло знакомство с Шекспиром за месяц до его смерти. Великий драматург не знал ни строчки из своих пьес. Так что Шекспировский вопрос известен моим ученикам не понаслышке.
Я рассказывал и рассказывал о своей работе в интернате, о детях и видел, как мрачнеют лица моих собеседников. Что их так встревожило?
- Неужели все эти дети - сироты? - ужаснулась, наконец, мама. - Что случилось с их родителями?
- Ничего. Во-первых, интернат - это, своего рода награда. Туда направляются самые способные дети, будущее науки. Во-вторых, их родители, как правило, сами - люди талантливые и, конечно, занятые. Им некогда заниматься воспитанием и обучением своих чад. Таким образом, интернат - это решение двух проблем сразу: подготовка квалифицированных научных кадров и освобождение времени родителей для творческой деятельности.
Что-то в моем пояснении им не понравилось. Предки зашумели. Я не успел понять природы их недовольства, так как меня снова затянуло в тоннель.
Путь назад был короче.
Мое тело обнаружили через два часа после взрыва, в километре от руин школы. Потребовалась реинкарнация. Эта процедура обеспечила время для долгой беседы с Предками. Я об этом не жалел. Давно их не видел. Надо чаще встречаться.
ИЗ ДОКЛАДА АКИРО МАРИМОТТО, ПРОЧИТАННОГО НА ГАЛАКТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ СОЦИАЛЬНЫХ ПСИХОЛОГОВ, ПЕДАГОГОВ И АСТРОЛОГОВ «ГУМАНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА, КАК АЛЬТЕРНАТИВА РОБОТИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА»
Мы вынуждены признать, что в нашем обществе произошла подмена основной ячейки. На смену семье пришел рабочий или учебный коллектив. Но равноценна ли эта замена? Вот, коллеги, вопрос, на который нам предстоит найти ответ.
Рассмотрим современную систему образования. Мы с вами прекрасно знаем, что более 90 % работы в школах и интернатах выполняет универсальная обучающая машина. И лишь около 5 - 7 % - человек. Зачастую, это сам ребенок. Потому, что никакой учитель, как нам известно, не может заставить учиться, если индивидуум сам этого не хочет. Таким образом, в образовательных учреждениях ребенок в лучшем случай отдан на попечение машин, в худшем - предоставлен самому себе, то есть находится без присмотра.
В старой школе немалое значение отводилось работе с семьей. Сейчас этот опыт утрачен. Возродить его не представляется возможным, так как родители поглощены работой и не уделяют должного внимания своим детям. Взрослые люди забывают возвращаться домой, проводя дни и ночи на рабочем месте. Своих сослуживцев они знают лучше, чем сыновей и дочерей. В прежние времена такое поведение было недопустимо. Родители должны были хотя бы раз в день покормить своего ребенка, иначе он бы умер от голода. Сейчас эту функцию выполняет робокок. С шишками и синяками современные дети бегут к биомеду. За сказкой и лаской обращаются в Комнаты Памяти - к бабушкам и дедушкам. Таким образом, настоящей семьей для детей является класс в школе или интернате, так же как для их родителей – рабочий коллектив. А там основное действующее лицо - робот.
Таким образом, наблюдается обострение синдрома Макаренко-Тринитрона. Напомню его содержание: «Детей воспитывать легко, если отдавать им всю жизнь. Человек этого осуществить не может. У него нет достаточных физических и психических ресурсов. Следовательно, настоящего человека может воспитать только машина».
КОНЦЕПЦИЯ ГУМАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА (ВЫДЕРЖКИ)
На фоне роботизации общества наблюдается дефицит общения людей, что отрицательно сказывается на производительности труда взрослых и эмоциональном состоянии несовершеннолетних членов общества. Произошла подмена ценностей, которая ведет к деградации человека, как биологического вида. Обострилось непонимание между возрастными категориями граждан. Происходит нарушение психики человека, трансформация её в программное обеспечение персональных компьютеров. Мы наблюдаем становление «человека информационного». Сложившаяся ситуация недопустима. Общество не готово к таким переменам. Мы находимся в пограничном состоянии, которое может обернуться либо революцией, либо деэволюцией человека.
В сложившейся ситуации необходимо создание концепции гуманизации человечества, в которой должны быть предусмотрены следующие основные задачи: возвращение человека в мир эмоций, отрыв от чрезмерных интеллектуальных увлечений; возрождение семьи, как основной ячейки общества; расширение сферы живого человеческого общения.
В рамках программы по ликвидации последствий информационной революции необходимо разработать и внедрить в жизнь законы «О воспитании детей в семье», «О продолжительности рабочего дня» и «О среднем образовании», в котором предусмотреть права и обязанности родителей, учителей, работодателей и детей, указать меры наказания за несоблюдение законов.
Для расширения сферы живого неформального общения привлечь технические средства. Создать стереовидение «нового поколения», задействующего эмоциональную сферу человека. Привлечь к решению проблемы сотрудников силовых и спецслужб, социальных психологов, педагогов и астрологов. Данные меры позволят незаметно подготовить общество к решению главной проблемы - гуманизации человечества.
В виду нецелесообразности осуществления кардинальных перемен без экспериментальной проверки, определить очередность перевода планет Объединенной Галактики на новую форму человеческих отношений.
ОЛЬГА
Будь проклят тот день, в который Костя решил восстановить свою семью! Среди моих родственников трудно найти большего недотепу. Ведь угораздило же его отправиться в дальнюю дорогу – на космическую исследовательскую станцию за бывшей женой – в день принятия закона «О воспитании детей в семье». И, конечно, же он не смог взять с собой единственную и горячо любимую дочь Ангелину. Этого чертенка в юбке. Хотя, какая там юбка, если все тинэйджеры в наш век ходят чуть ли не голышом. Где то время, когда старушки ругались на девчонок в топиках – с голым пузом. Посмотрели бы они сейчас на девчонок и мальчишек в набедренных повязках. Между прочим, на Кнопке (пардон, Ангелине!) смотрится здорово! Девочка еще не созрела, но уже находится на пути к этому. Физически! Умственно этот ребенок, похоже, застрял в грудничковом периоде. Во всяком случае по части проделок Гелька всегда состязалась с моей кошкой. И порой превосходила её – по глупости! И, ведь она не последняя дебилка. Нет, наоборот! Её даже взяли в интернат для талантливых детей! Просто её любопытство и креативность превышают допустимые пределы. В результате все неприятности сыпятся на голову отца, а теперь и на мою тоже!
Итак, мой брат Константин Тихий в один прекрасный день понял, что дочь растет хулиганкой и, что еще хуже, приобретает черты бесполого существа. Мать далеко, бабушка и тетя вечно заняты, и некому девочку учить быть женственной. Прозрение толкнуло его на необдуманный шаг. Он решил, что пора вспомнить о жене, с которой он не то чтобы развелся, но расстался приблизительно 12 лет назад по причине её чрезмерного увлечения кометой Галлея. «Девочке нужна мать и долг отца – вернуть эту мать в лоно семьи» - решил он. И начал собираться в дорогу. А заботу о Гельке (Кнопке, Ангелине, Кошмаре ночи и дня) переложил на мои плечи. Так уж повелось с детства, что самое дорогое Костя всегда сдавал мне на хранение. Потому что с его рассеянностью не мог справиться ни один биомед. Маменька наплакалась в свое время, пытаясь приучить его приносить домой то, что он вынес утром. Тщетно. Поэтому я, как младшая и более «путевая», чем Костя, сестра должна была выполнять роль пуделя, то есть носить следом за ним вещи.
Когда Костя женился на Маше, я вздохнула с облегчением – можно было не таскаться за ним по пятам, собирая потерянное. Мое место, казалось, прочно заняла жена. Жаль, продолжалось это счастливое для меня время недолго. Мария после родов провела дома ровно столько времени, чтобы быть уверенной в том, что ребенок прижился на этом свете, а потом улетела на свою исследовательскую станцию. Бросила и мужа, и дочь. Больше мы её не видели. Вспоминали иногда, когда Костя снова попадал в неприятную историю, но ждать давно перестали. Собственно говоря, ничего странного в этом не было. Наши родители тоже надолго уезжали в командировки. Мы видели их приблизительно месяц в году – в период отпуска. И так было со всеми нашими друзьями. Что же делать, если работы на Земле не хватает? Все благоустроено, тихо и чинно. Квалифицированному специалисту и развернуться негде. Земля давно превратилась в планету детей и служащих (преимущественно ученых-теоретиков, аналитиков и педагогов).
Несмотря на отсутствие родителей в течение года, мы выросли приличными членами общества. И закона никакого не нужно было. Почему это светлые головы от Фемиды именно теперь спохватились? Может быть, времена меняются и пора бы меняться и людям вместе с ними?
- Встать! Суд идет!
Интересно устроена жизнь. Век межгалактических перелетов, Единого Космического Разума, Бессмертия, побежденной бытовой неустроенности. А судьи по-прежнему ходят в идиотских черных мантиях и белых париках, стучат по столу деревянным молотком и заставляют клясться на допотопной печатной Библии. Пыль марсианская!
Правда эта старинная мишура ничто по сравнению с содержанием иска. Измельчало все-таки судопроизводство. То ли было в прежние времена! Какие дела рассматривались – громкие заказные убийства, аферы века, политические интриги и т.д. и т.п. Сегодняшний суд похож на пародию.
Мои «подельники» давно приуныли. Действительно, веселиться не из-за чего. Натворили наши подопечные дел, а нам – расхлебывать. Хорошо, если только штрафами отделаемся! Общественные адвокаты бились, как львы, пытаясь защитить хоть кого-то из подсудимых. Но почему-то все их потуги оказывались бесплодными. Дело они проигрывали с треском. И нам уже мерещились темные казематы древности – замок Ив, Бастилия, Кресты…
Ну вот, какой-то лохматый-волосатый тип жуткой наружности уже чуть ли не слезы пускает. Мужчина, называется. Посмотри на меня или на других подсудимых! Нас тут больше сотни. Мужчины, женщины, старики и старушки. Все в свое время совершили непоправимую глупость – имели неосторожность взять на себя ответственность за подрастающее поколение. На свою голову! Вот и отвечаем. Белокурая красотка слева в третьем ряду на «скамье подсудимых» (нескончаемая, однако, скамеечка получилась) зевает и делает вид, что ей безумно скучно. Так я и поверила! Платочек-то в руках весь изорван. Клочки уже можно в утилизатор спустить. Седой негр держится с достоинством. Очень похож на охотника или военного. Нет, пожалуй, все-таки на военного - с такой-то выправкой! У него-то кто нашалил? Неужели бравый вояка не смог справиться с собственным внуком? А вот это уже что-то интересное! Как это я сразу его не увидела (Ах, да! Передо мной сидела какая-то девица с пышной шевелюрой. К счастью с полчаса назад она грохнулась в обморок и её вынесли из зала! А то я едва успевала уворачиваться от её роскошных волос. Каждый раз, когда она поворачивала голову, черные космы хлестали меня по лицу). В первом ряду расположился сам Франсуа Соваж! Куда идет мир, если на скамье подсудимых – лучший адвокат Земли? Эй, подельники! Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! Соваж им даст! Только почему он все время молчит и смотрит в пол? Скучное занятие! Уж лучше смотреть в окно.
На улице – разгар осеннего дня. Самое мое любимое время года! Обожаю яркие краски! Особенно нравится смотреть на кленовые листья. Они либо прозрачно-желтые, либо оранжевые. Даже в пасмурную погоду вид клена поднимает настроение. Остальные деревья осенью не такие нарядные. Только, может быть, березки… Жаль, что клены растут возле административных зданий. А вдоль дорог стройными рядами, как солдаты в строю, стоят тополя...
Скрипучий голос судьи, как сваи, вбивает приговор в сознание, подавляет волю:
- Рассмотрев дело о серии актов вандализма, Верховный Суд планеты Земля постановил:
1. Признать виновными в совершении ряда противоправных действий, направленных против объектов жилого, промышленного и культурного фонда следующих несовершеннолетних уроженцев Земли (далее последовал длинный список имен и фамилий, среди которых - Ангелина Тихая. Моя племянница!).
2. В виду того, что названные лица по закону «О воспитании детей в семье» освобождаются от административного и уголовного наказания, приговорить к четырем месяцам лишения свободы и принудительной трудовой деятельности в целях возмещения ущерба, нанесенного гражданским, промышленным и жилым объектам, опекунов и родителей названных лиц. А именно: Рафаэлло Антониони, Курта Ганса, Анжелу Дивайн, Мэри Инграум …Гомада Логтаки, Мбунгу Путунду, Франсуа Соважа, Джорджа Страстопулоса, Дэйнару Стукколти, Ольгу Тихую, Кун Ван Чи… (список из ста пятидесяти имен и фамилий).
3. Подсудимые имеют право на апелляцию данного решения в ИнтерГалактическом Суде в течение суток с момента вынесения приговора.
4. Верховный Суд планеты Земля оставляет за собой право определять место принудительных работ, их форму и сферу применения.
Вот так я получила свою первую и, надеюсь, последнюю судимость.
Соваж так и не выступил. Я с удивлением наблюдала, как он встал в очередь перед кабинетом судьи – получать распределение на «добровольно—принудительные» работы. Его забросали вопросами об апелляции. На что он скучным голосом объяснил, что это – только формальность. Формулировка осталась от прошлых времен. На самом деле не было еще случая, чтобы ИнтерГалактический Суд отменил решение Верховного Суда планеты. Кроме того, у нас с самого начала не было ни одного шанса на победу. Вся система законодательства Земли буквально на днях приведена к единому знаменателю. То есть все законы синхронизированы. И основным законом, по которому меняли остальные, как назло, оказался именно закон «О воспитании детей в семье». Представляю, какая это была трагедия для Соважа! Адвокат, который не смог защитить даже себя! Его карьера загублена раз и навсегда.
Лица у всех были печальные. Ещё бы! Нам сразу дали понять, что на весь срок наказания придется забыть о доме и переселиться в специально отведенные помещения. Кто-то печально пошутил – «в резервацию». Вот интересно, а кто же теперь будет присматривать за нашими подопечными? Они же Землю перевернут без надзора!
В кабинет заходили по одному. Судя по выражению лиц и по тому, как брезгливо держали мои «сотоварищи» листки с разнарядкой, работа предстояла нелегкая. Рассказывать о процедуре распределения никто не желал. Оно и понятно. Когда я попала в кабинет, первое что мне сказали было: «Прочтите и распишитесь». Документ, предложенный к изучению, представлял собой «подписку о неразглашении государственной тайны». Согласно ему, исключались всяческие разговоры о месте назначения и деталях судебного разбирательства. Срок хранения секрета – вечность.
Местом отбывания моей трудовой повинности судья определил интернат, который разрушила моя племянница. Оказывается, на меня лично пришла заявка. Форма наказания была, на первый взгляд, вполне приемлемой. Мне предстояло работать по специальности – аналитиком, а также выполнять «разовые поручения» директора интерната, который должен был периодически информировать судебные органы о моем поведении. Напоследок судья намекнул на возможность пересмотра наказания в случае пренебрежения должностными обязанностями. Тон, которым он сделал подобное сообщение, и взгляд мне не понравились. По-моему он думал, что я слишком легко отделалась. И был этим недоволен. Что же досталось, в таком случае, остальным моим «подельникам»?
В первый день добровольно-принудительного труда мы вышли с Кнопкой из дома пораньше. Шли молча, обреченно повесив головы и носы. Все что можно было сказать, было сказано накануне. Я отругала племянницу по полной программе, чего раньше, к сожалению, не делала. Гелька наплакалась вдоволь, представляя каким издевательствам подвергнут меня ученики интерната. Не со злобы, а просто потому, что так принято. Нужно же поддерживать традиции! Я заподозрила, что какая-то часть насмешек придется и на её долю. Оно и понятно, мало хорошего, если кто-то из родителей появляется в интернате. Во времена моего детства Кодекс чести требовал, чтобы тот, чьи «родаки» посмели нарушить нейтралитет и встать между учителями и учениками, совершил злостное нарушение дисциплины. А Кнопке, между прочим, это запрещено. Под страхом исключения из интерната и возвращения моего «дела» на доследование. Положение почти безвыходное.
Пока шли к интернату, Кнопка поддевала ногой кленовые листья. Это потом я задумалась – откуда они взялись. Наш город находится в степной зоне, граничащей с пустыней. И клены в нем практически не приживаются. Только у административных зданий и растут, словно по особому договору с чиновниками. Когда биологи выяснили, что деревья живые, люди перестали «насиловать» их природу. Ну, не нравится кленам у нас, значит нужно найти подходящие для наших условий деревья и растения. Самыми приспособленными оказались тополя. Они и стояли всегда вдоль дороги.
Потом, вспоминая этот день, я поняла, что все, что произошло со мной, Кнопкой, её одноклассниками и всем нашим миром дальше, началось именно с кленовых листьев. Но тогда мне было просто не до размышлений и наблюдений. Я тупо смотрела под ноги – свои и кнопкины. И слушала шорох листьев. Тополиных под моими, и кленовых под кнопкиными ногами.
Кто-то окликнул меня, но я отмахнулась, жестом показав, что мне не до того. Хорошо быть аналитиком! Слава о наших странностях и заскоках настолько велика, что можно вести себя как угодно. И никто не обижается, просто крутят пальцем у виска и идут дальше. Но к этому начинаешь привыкать еще на первом курсе института, когда не началась специализация, Машина-консультант чешет в затылке, оценивая твои данные, и еще никто не знает, кем он станет. Благодаря сложившимся стереотипам, у аналитиков всегда есть возможность «побыть наедине с собой», т.е. пообщаться с единственным умным человеком в мире. Шучу, конечно. Хотя в тот день мне было не до смеха.
Наша с Кнопкой печаль была общей. Поэтому и понимали мы друг друга без слов. Вместе, не сговариваясь, прошли по бордюру, покачались на качелях. На меня при этом несколько солидных людей посмотрели с неодобрением. Сорвали по листку березы, посидели на газоне, понюхали лапы голубой ели. И... неожиданно дошли до интерната. Почти вовремя. У меня оставалось полчаса на общение с временным начальством. А Кнопке нужно было подготовиться к докладу по истории искусств. Она уже несколько раз восхищенно отзывалась о новом учителе по этому предмету.
У крыльца стоял стройный высокий мужчина лет сорока в строгом «учительском» костюме, с красивым и очень знакомым лицом. Парадоксально, но я его не знала! На секунду мне показалось, что я вижу человека, натянувшего маску кого-то из моих друзей. Но, когда мы с Кнопкой проходили мимо, я поняла, что ошиблась. Лицо знакомо, человек – нет. Кожа своя, глаза голубые, внимательные. Волосы каштановые (такие же, как мои, только без красных искринок), зачесанные наверх. А, самое главное, от этого человека шло добро. Не могу объяснить, как я это почувствовала, но мне показалось, что он генерирует какую-то теплоту и участие. И волны этих чувств расходятся по двору интерната широкими кругами. Видимо, их ощущали и другие, потому что дети улыбались ему, а несколько солидных мужчин с удовольствием пожали руку.
Гелька поздоровалась с незнакомцем, назвав его Дмитрием Алексеевичем. Так вот он какой, этот распрекрасный по рассказам Кнопки, преподаватель истории искусств. М-да! Вкус у нас с племянницей сходится. Одобряю! И это притом, что рассмотреть его толком я не успела – неудобно пялиться на незнакомого человека. А представить нас друг другу эта проныра не догадалась.
Увы, на учителе истории искусств все приятное в этот день и закончилось. Первым досадным недоразумением стал директор интерната, который встретил меня широкой идиотской улыбкой и взглядом кристально чистых, бессмысленных и бесцветных глаз. И с ним мне придется работать четыре месяца? Будь я художником, взяла бы директора в модели и писала с него грешника одного из кругов ада. Не помню, где там находились развратники и чревоугодники. Толстенький, лысенький, потненький и вертлявый! Восточный тип лица – помесь татарина и узбека. В дополнение ко всему разговаривал высоким капризным голосом оперной дивы, делая балетные движения правой рукой по ходу беседы. Теперь легко понять, почему в первый день он мне не понравился. Это потом я постепенно притерпелась к своей участи и его внешности. А тогда я была оч-че-е-ень разочарована. И он, кажется, это почувствовал, потому что сразу перешел к делу.
Боже мой! Мне-то намекали, что работать придется по специальности, но этот сумасшедший решил, что я (Я!!!) помимо разбора архивов (когда, наконец, вся эта бумажная рухлядь закончится! Нет, я, как аналитик, люблю разбираться в бумагах, но только не в архивах учебных заведений. Такое впечатление, что все преподаватели жуткие зануды и шизофреники, потому что они подозревают своих учеников во всех смертных грехах!) должна заменять заболевших преподавателей! Мысленно я добавила к профессиональной шизофрении директора маразм, паранойю и разжижение мозгов. Во-первых, я в роли преподавателя – это нонсенс! Из всей программы в памяти осталось почему-то только то, что изучалось в начальной школе. А Лев Борисович, наивный (или коварный?) человек, надеялся, что я помогу с литературой, историей и кибернетикой. Ну, а если потребуется, то и бионикой. Да, эти гении уже знают больше меня! Он, что, забыл, что наука развивается бешеными темпами? А большая часть людей хорошо знает только что-то из «своей» области знания. Вот, были бы здесь занятия по аналитике, тогда я оказалась бы незаменимой! Во-вторых, куда глядели биомеды? Серьезных заболеваний на планете – раз, два и обчелся! И, если все-таки кто-то начинает болеть, значит отключил биомедов. Для учителя – поступок непозволительный. А что тогда говорить о директоре с серьезными психическими отклонениями?
Я, было, открыла рот, чтобы высказать свое несогласие, но вспомнила брезгливо-подозрительное выражение лица того типа, который отправил меня сюда. Кажется, он подозревал директора во вручении взятки кому-то из вышестоящих начальников. И назначил бы расследование, чтобы доказать этот факт, если бы не знал с самого начала, что подкупить судейскую коллегию в принципе невозможно. Вот кто порадовался бы от души, закати я скандал. Он бы без труда нашел мне другое наказание. Желание что-то доказывать пропало. Под конец нашего разговора я просто тупо кивала на перечисление все новых и новых обязанностей, а сама гадала - где-то сейчас мои «подельники»? Особенно Соваж. Ему теперь придется начинать жизнь с нуля. Карьера погублена окончательно! По сравнению с его участью, мне грех жаловаться.
Не помню, как я все-таки вырвалась из жадных и потных ручек Льва Борисовича! Кажется, уже в полуобморочном состоянии я вывалилась в коридор и прислонилась к стеночке, чуть не растеряв бумаги, которые мне всучил директор. Тут же рядом со мной остановилось странное существо, больше всего напоминающее стрекозу. Огромные – на пол-лица очки. Седая, тощая и высокая старуха буквально смотрела мне в рот. А потом над моим ухом раздался громоподобный бас:
- Милочка, Вам дурно? Может быть, дать водички или позвать биомеда?
В обморок я не упала, но шок увеличился десятикратно. Однако бабуля дает! Голосина – в Большом Театре партию князя Игоря петь!
- Не нужно. – Я уже справилась с ситуацией. – Меня Лев Борисович попросил присутствовать на занятиях шестой ступени. Не подскажете, где находится нужный мне класс. Кажется, у них сейчас история искусств.
Видимо, старушка поверила, что мне уже лучше, потому что величественно указала рукой направо и сделала знак, который мог означать только одно: «Следуйте за мной, милочка!» И хорошо сделала, что не стала разговаривать по пути. Уши мне нужны были для других целей – впитывать в себя сленг, на котором говорили ученики.
Занятия еще не начались, поэтому в коридорах было шумно. Дети помладше носились друг за другом, постарше ходили под руку или спорили в углах. Самые старшие что-то читали, стоя у стен. Полная идиллия для недавно восстановленного интерната! Если бы только малышня хорошо владела своими рефлексами и всегда вписывалась в углы. Самый, как мне показалось, маленький мальчишка, удирая от двух растрепанных девочек, на полном ходу врезался в мою провожатую. Лучше бы сразу в стену лбом! Раздалось металлическое «БАМ!» и проказник отлетел в руки преследователей.
«Бабуля» оказалась допотопным роботом, натасканным на работу с детьми. Она сразу определила, что нападение было непреднамеренным, а самому нарушителю грозит суровая кара от одноклассниц. Поэтому ни слова не говоря, положила руку на плечо мальчишки и опять-таки знаком показала: «Пошли!» Девчонки почтительно отступили. И мы потопали: металлическая бабушка, мальчишка и я.
Нужный класс нашелся в самом конце длинного коридора. Сопровождающие пожелали мне удачи, и пошли дальше – прямо через окно...
Бабушка и мальчик, кажется, даже не заметили препятствия и спокойно направились к оранжереям. Я, конечно, знала про эффект Гудини-Копперфильда, но видеть такое пришлось впервые, поэтому челюсть у меня отпала. Нет, не зря Кнопка рассказывала всякие чудеса про учеников своего интерната и просила ничему тут не удивляться.
Из прострации меня вывела трель звонка, которая сразу напомнила детские годы. Приятно, что некоторые традиции остаются неизменными на протяжении веков. Хотя... Я как-то слышала от одной из своих прабабушек из Комнаты Памяти, что в их время вместо электрического звонка служила колотушка дворника. О времена, о нравы!
С шумом и топотом откуда-то набежало множество кнопкиных ровесников, которые вихрем пронеслись мимо меня и ворвались в класс. Последней с достоинством вошла Ангелина, попутно сделав мне приглашающий жест: «Входите, Ваше Величество!». Так, словно, мы были не в общественном месте, а у себя дома. Ну что ж, решила я и рискнула здоровьем! В прямом смысле, потому что как только переступила порог класса, на меня свалилось что-то мягкое и урчащее от удовольствия. Я говорю «что-то», потому что рассмотреть это чудо удалось только после того, как я отодрала его от собственного лица. Надо сказать, с большим трудом! При этом бумаги, выданные директором, разлетелись по классу. И назад я получила их только на последнем занятии. Дети пролезли во все щели и разломали несколько уборщиков, чтобы вернуть мне некоторые листки. К тому времени мы уже немного с ними подружились, но в тот момент...
Когда я слегка отдышалась и смогла все-таки разобраться с напавшим на меня существом, выяснилось, что я держу в руках мохнатую извивающуюся... кобру серого цвета! Взвизгнув, я отбросила её подальше от себя – прямо в толпу учеников. Дети приняли змею радостно и ласково погладили по спинке. Причем коллективно – в два десятка рук. Змея мурлыкала от счастья, раздувала капюшон и вертела головой в разные стороны, выхватывая из рук каждого ребенка по кусочку банана. Ничего подобного раньше я не видела!.. И дело даже не в змее, которую явно вывел какой-то двоечник на уроке генетики! Да, Гелька говорила, чтобы я ничему не удивлялась, но могла бы и предупредить, что учится в одном классе с мутантами! Ну, я ей покажу сейчас! Но Кнопка всегда была умным ребенком, поэтому в классе её, конечно, не оказалось. За неимением достойного предмета для вымещения стресса, я вспомнила про директора, который тоже ни о чем подобном не предупреждал. Это надо же было додуматься, собрать в одном классе уроженцев разных планетарных систем и представителей иноцивилизаций!
Вот тот карасик уже должен был давно задохнуться без азота, понятно, почему у него жабры покраснели! А гипогрифу здесь точно не место, он половину класса разорвет и не заметит! Совсем одурел от шума. Господи, ну что ж это за садизм такой! Свободу попугаям! Да, откройте же вы ему окно, изверги! Он сейчас голову разобьет!
Какая-то мартышка, расхрабрившись, потянула меня за рукав. Я инстинктивно отдернула руку и тут же робко погладила её по головке, пытаясь загладить свой промах. Ребенок все-таки, нельзя с ним так грубо обращаться! Ну вот, уже глаза на мокром месте.
- Тетя, сними очки! – услышала я плачущий кнопкин голос и завертела головой в поисках негодницы.
Рядом Гельки не было. Я выглянула в коридор. Что за шутки! Никого не было и там.
- Да, сними же ты их, наконец! – дернула меня за рукав и повторила мартышка безумно знакомым голосом. И я почувствовала, что мне дурно.
Кажется, я все-таки ушла в глубокий обморок, потому что уже в следующую минуту поняла, что лежу на спине огромного черного коня. Почему-то лежать было удобно. Мне показалось, что я стала ребенком и меня держит на руках отец.
- Ну вот, Вам уже лучше! – услышала я приятный, чуть хрипловатый баритон. Конь повернул голову и разглядывал меня в упор красными звездными глазами. Еще один мутант на мою голову. Слава богу, что не опасный!
Я поняла, что дольше лежать на таком умном и благородном животном просто неприлично. И кое-как сползла с его спины. Каким образом он ухитрился поддержать меня при этом, было непонятно. Когда я твердо встала на ноги, конь отступил в сторону. И я увидела, что он кутается в пальто синего цвета. И, правда, в классе было прохладно.
- Прошу Вас, присаживайтесь, - конь, шлепнувшись на круп, копытом указал мне на хлипкое сооружение у стены. – Только, пожалуйста, снимите очки.
Ничего не имею против вежливой просьбы. То есть, если меня хорошо попросить, я исполняю пожелания. Но о каких очках они мне все время твердят, и как сесть на это черти-что, и при этом не свалиться?
Видя, что я растерялась, благородное животное протянуло копыто в сторону моего лица. Я непроизвольно дернулась и зажмурилась. Не то, чтобы я испугалась, просто сработал инстинкт самосохранения. Но, видимо, сработал недостаточно быстро. Это я поняла, когда конь чем-то уцепившись, сдернул чужеродный предмет, приросший к моему лицу.
- Ай, больно же! – возмущенно вскрикнула я, услышав противный чмокающий звук, как будто от меня отдирали присоску спрута.
Несколько секунд я не решалась открыть глаза, так как повторное лицезрение мутантов меня не прельщало. Конь подождал ровно столько, сколько требовалось для приличия, и повторил просьбу:
- Присаживайтесь, пожалуйста, Ольга Васильевна!
Тянуть время дальше было неприлично. Пришлось открыть глаза и осмотреться. Хлипкое сооружение за время моей добровольной слепоты превратилось в обыкновенный ученический стол, соединенный с удобным креслом. Одноклассники Кнопки выглядели вполне прилично. Если и были среди них мутанты, то с первого взгляда отличить их от нормальных детей было невозможно.
Но главное приятное открытие стояло рядом и заботливо поддерживало меня под локоток. Дмитрий Алексеевич собственной персоной.
- Держите на память! – раздался баритон, который принадлежал коню в пальто. Голос шел от учителя. – Может быть, когда-нибудь расскажете нам, что Вы увидели.
В протянутой ладони Дмитрия Алексеевича лежали очки странной формы – зигзагообразные, но такой величины, что могли закрыть лицо практически целиком.
Я была настолько ошарашена последними происшествиями, что тупо приняла подношение и отправилась за указанный стол. А учитель, наконец, начал урок.
Если физически я чувствовала себя нормально, то о чувствах этого сказать было невозможно. Все, что говорилось у доски, пролетало мимо моего сознания. Что это было? Может быть, опять сработал инстинкт самосохранения, который решил, что при таких экстремальных обстоятельствах самое лучшее для меня – сумасшествие. Иначе как объяснить, что мне привиделись мутанты. Я же даже Кнопку приняла за мартышку, а учителя – за коня в пальто. Извращенная какая-то фантазия! Пока думала, машинально вертела в руках очки. Именно их просила снять Кнопка. Но как они на мне оказались, я не понимала!
Неизвестно сколько бы еще я гадала, как такое могло произойти, но на колени ко мне запрыгнул серый котенок с рыбкой в зубах. Малыш положил подношение на стол и мурлыкнул, требуя внимания. Так же, как недавно делала кобра. Чехарда в моей голове улеглась. Куски мозаики встали на свои места. И я потихоньку оглядела класс. Судя по тому, как старательно некоторые ученики отводили глаза, делая вид, что внимательно слушают Дмитрия Алексеевича, я поняла, что правильно сложила картинку.
Итак, проверку готовили заранее. Откуда-то они знали о моем приходе. Хм, могла бы и догадаться, откуда. Сама бабушке сказала про шестую ступень. Поэтому котенка подготовили, настроив на нужный эффект. Для проверки гипотезы я дернула зверька за хвост. Котенок заурчал от удовольствия. Робот. Что и требовалось доказать. Очки надел на меня он, когда свалился с двери. Так, теперь разберемся с очками. Где-то на дужке должна быть инструкция по применению. М-да. А если очки по форме напоминают маску для лица, она должна быть на внутренней стороне. Так, нашла. Однако!
«Очки «Абстинентный синдром» предназначены для выпрямления сознания, искривленного последствиями алкоголизма.
Назначения к применению: по настоянию врача-нарколога.
Побочные эффекты: повышение творческих способностей, склонность к эгофутуризму, символизму и экзистенциализму.
Противопоказания: не применять людям творческих профессий, работникам законодательных и исполнительных властных структур, детям до 16 лет. Категорически противопоказано применение очков при беременности».
И какой же гад додумался нацепить их на меня? Я почти враждебно оглядела притихший класс. Дети делали вид, что размышляют над вопросом, который задал учитель. Вопрос я, конечно, не слышала, но не мог же он спросить их о чем-то суперсложном. Явно столько никто до них не думал.
- Ну, хорошо. Если вы не знаете ответа, может быть, нам поможет Ольга Васильевна? – мягко спросил знакомый баритон прямо над моим ухом.
От неожиданности я подпрыгнула и проблеяла:
- Не уверена, что поняла вопрос. Повторите, пожалуйста!
Дмитрий Алексеевич сочувственно заглянул мне в глаза, а потом посмотрел на очки, которые я так и держала в вывернутом наизнанку виде. Ему хватило доли секунды, чтобы проглядеть текст. На место сочувствия пришло сначала замешательство, а потом... юмор. Глаза учителя подозрительно заблестели (дети сразу несколько оживились), а голос прозвучал нарочито спокойно:
- Я просил вспомнить, что находилось на куполах православных соборов.
Ответить я не успела. Просто было некому. Я внезапно осталась одна.
Класс исчез. С двух сторон от меня расстилалась равнина, с третьей стеной стоял хвойный лес, а четвертую до самого горизонта занимала вода. Над головой было неестественно синее небо, на котором сияло солнце. Оно просто слепило глаза. Во всяком случае, я так думала поначалу, пока не поняла, что оказалась на высоте. Подо мной было не меньше 30 метров. Но находилась я не на естественном природном возвышении, а на планке креста церкви. Солнце отражалось от купола, и его лучи били по глазам.
Пока я не осознавала на чем стою, никаких затруднений не было. Но, обнаружив себя на кресте, перепугалась. Голова начала противно кружиться, колени дрожать, а в горле комом встало все, что я съела за завтраком. Господи! И как меня сюда занесло? На всякий случая я проверила, не натянули ли на меня снова очки. Нет, ничего не обнаружилось при самом придирчивом осмотре, вернее, ощупывании. Итак, суммируем имеющиеся данные: одна, на кресте, черти-где от людей. Даже монахов не видно, хотя, судя по двору, который я лицезрела, монастырь действующий, православный. А, если учесть размеры креста, то еще и крупный. Об этом же говорит дорога, которая ведет к воротам.
Вот ситуация! Ни на помощь позвать нельзя, ни спуститься самостоятельно! А, главное, непонятно, как я тут оказалась. Люди, хоть кто-нибудь, снимите меня отсюда! Я боюсь высоты! Мне дурно, а осквернять святыни нельзя!
Пока я металась по планке креста (потом никак не могла сообразить, как это мне удалось), вдалеке на дороге показалась небольшая группа людей под предводительством великана. Во всяком случае, тот, кто шел впереди был значительно выше остальных. Шли они безумно медленно. Или мне так казалось. Когда толпа приблизилась, я поняла, что это Дмитрий Алексеевич и кнопкин класс. И, если раньше я ждала людей, чтобы позвать на помощь, то теперь приняла твердое решение этого не делать. Хватит, итак они повеселились за мой счет. Ни за что не буду унижаться! Вот только вниз все-таки хочется! Ах, как хочется! Я даже душу готова продать дьяволу за помощь.
Если бы я была в состоянии трезво мыслить, ни за что бы не подумала так. Но события этого дня выбили меня из колеи. Сколько раз слышала: будь осмотрительна в своих желаниях, так как они могут исполниться! Вот и накаркала на свою голову!
По нереально синему небу метнулась черная тень. От неожиданности я чуть не свалилась с креста. Ко мне по облакам скакала огромная черная собака. Я не разбираюсь в породах, но мне показалось, что это был дог. Сухопарый и подтянутый пес несся, как смерч. За его хвостом вихрился туман, а там, где он пробежал, на небе проступали звезды. Солнце и звезды на одном небе – необыкновенно красиво и жутко одновременно. Я смотрела на это чудо, раскрыв рот. А внизу от восхищения вопили дети.
Пес резко затормозил возле креста и повернулся боком, словно приглашая прокатиться. От увиденного я клацнула зубами. Половина собаки отсутствовала, оставляя меня в неведении насчет её половой принадлежности. Но еще удивительнее были кипельно-белые крылья, растущие из «лопаток». Принцип домино: черное тело и белые крылья. Все это я отметила автоматически, так как в тот момент меня больше интересовало другое. А как же использовать это существо в качестве средства передвижения? С него и упасть недолго. Как будто услышав мои мысли, собака перевернулась на спину, а на брюхе обнаружилось уютное и на вид мягкое сидение.
Дмитрий Алексеевич пытался снизу прокомментировать происходящее для учеников, но что именно он говорил, я не слышала.
Я с рождения боюсь высоты, поэтому полет на половине собаки в мои планы не входил, а люди спасать меня не торопились. От планки креста меня можно было отодрать только силой. Поэтому пес ухватился за штанину комбинезона и потянул на себя. Опора из-под ног вывернулась, и я полетела вниз. Когда, наконец, рискнула открыть глаза, оказалось, что передо мной на крышке стола сидит котенок и встревожено заглядывает в лицо. Не успела я отойти от шока, как двери класса открылись, и заглянула Кнопка.
- Ну, тетя, ты и даешь! – восторженно затараторила эта бандитка. - У меня челюсть отпала, когда ты поскакала на собаке. Ты – самая крутая тетя в мире! Мне все завидуют.
Вошедшие вслед за ней дети излучали интерес и восхищение. Кажется, никто из них не понял, что все произошло случайно. Похоже, никто заранее ничего не планировал, просто «так получилось».
Дмитрий Алексеевич, загнав в класс последнего ученика, поблагодарил при всех за... правильный ответ на его вопрос. И, пока дети таращились на «самую крутую» тетю, незаметно подмигнул. Я поняла, наконец, что он спасает мою репутацию и подсказывает тактику поведения дальше. Второй раз он пришел мне на помощь.
Конец урока я помню плохо. Перебирала в памяти все события этого дня. И в особенности последние происшествия. Искала причины, выявляла закономерности в странных событиях. Быстро зашла в тупик и очнулась только, когда Дмитрий Алексеевич объявил, что «урок закончен».
Сразу после звонка я поспешила выйти из класса. Меня моментально окружили дети и забросали глупыми вопросами:
- А на кресте есть какие-нибудь буквы или знаки? Может быть, там что-то написано было?
- А у собаки шерсть была длинная или короткая, а то я снизу не разглядел?
- С какой скоростью Вы летели? Вернее ехали, то есть прыгали?
- А у нее зубы большие? Она кусается? Нет? И не рычит?
Голова от детских голосов начала раскалываться, поэтому я поспешила сбежать от учеников, наврав, что хочу поговорить с Дмитрием Алексеевичем. Дети разочарованно заныли, но тут появилась механическая бабушка, неся поднос с пирожками, и дети переключились на сладости. Благо следом за роботом катилась тележка, на которой стояли стаканы с чаем. На сытый желудок заниматься невозможно, на голодный – тем более, поэтому давно была принята система кормить детей часто, но маленькими порциями.
Учителя истории искусств я догнала уже у кабинета директора, куда он зачем-то направлялся. Никогда не решилась бы на такую наглость, как приставать к красивому мужчине без авансов с его стороны, но... Кнопка с пирожком в одной руке и чаем в другой плелась следом, пытаясь спросить о чем-то с забитым ртом. Получалось нечленораздельное мычание. А издали её уже звал какой-то невысокий и встрепанный паренек. Словом, я оказалась в положении волка, которого загоняют охотники.
Не знаю, как получилось, что я сначала налетела на Дмитрия Алексеевича, а потом за руку развернула его лицом к себе. Я сама растерялась от собственной дерзости и неприличного поведения. Но он почему-то не обиделся, наоборот, ему, кажется, понравилось, что я его догнала. Мне показалось, что глаза у него в этот момент были добрые и ласковые. Сразу же стало легко и спокойно на душе. Но как начать разговор с красивым мужчиной, которого ты только что чуть не сбила с ног? Я никогда в таких ситуациях раньше не бывала, поэтому не могла раскрыть рта. И тогда он пришел мне на помощь.
- Вы, наверное, хотели поговорить о том, как оказались на кресте и почему на Вас нацепили эти ужасные очки? А еще, наверное, показалась странной собака, которая вернула Вас в класс?
Во рту у меня от волнения давно все пересохло, поэтому я смогла только кивнуть и промычать что-то утвердительное.
- Ну, хорошо, сейчас у меня «окно» и я могу поговорить с Вами. Думаю, директор не обидится, если на кибернетику Вы не пойдете. Хотите, я с ним поговорю об этом?
- Угу! Это было бы неплохо! – разлепила я непослушные губы.
Кнопка, наконец, поняла, что мешать нам не нужно, поэтому убежала к одноклассникам, которые с таинственным видом обсуждали что-то у окна.
Дмитрий Алексеевич, извинившись, попросил меня немного подождать, и скрылся в кабинете директора. Вернулся он через несколько минут.
Мы вышли во двор интерната, и пошли по дорожке в сторону зимнего сада. Учитель заговорил первым.
- Не обижайтесь на детей. Вы должны помнить, что в среде школьников существует свой неписанный Кодекс чести. Вижу, помните, про правило номер один: «Проверяй!»
Еще бы мне не помнить! Мы с одноклассниками могли бы дать фору всему кнопкиному интернату. Однажды для проверки нового учителя я лично продемонстрировала умение «читать мысли». Кто бы знал тогда, что это качество – одно из предпосылок для аналитической деятельности. Одноклассники до сих пор не отойдут от шока, который получили на встрече выпускников десять лет назад. Все почему-то думали, что я работаю психологом или, на худой конец, ветеринаром. Но, чтобы аналитиком!!! В общем, моя телепатия была мифом. Я просто хорошо умею читать язык жестов и мимики. Всегда этим пользовалась, но никому не раскрывала своей тайны.
Я могла бы много рассказать Дмитрию Алексеевичу, о способах выполнить пункт «Проверяй!», но предпочла послушать его объяснения. При этом непроизвольно я «читала» его. И... не могла разобрать ни одного движения. Словно он специально стирал следы своих мыслей с лица, путал жесты и мимические гримасы. В нем было что-то неправильное, что сильно сбивало меня с толку, мешало разобраться в этом человеке. Где-то на задворках сознания мелькнуло подозрение, что он прошел «курс спецагентов». Был такой, по рассказам одного моего сослуживца. Только посвященные скрывали свои умения от окружающих, как некогда делали это масоны или представители тоталитарных сект. И почему-то я начала подозревать, что сейчас не я разбираюсь в его характере, а он исподволь выясняет, что я за человек. От этой мысли было как-то неуютно.
- Ну, так вот, с очками Вам все понятно. Проверки следовало ожидать. Просто Вы, как аналитик, обладаете трезвым разумом и никогда не слышали об этом чуде аптекарского искусства. Откровенно говоря, им пользуются исключительно писатели и художники, когда собираются творить нечто авангардное. То есть как раз те люди, которым это делать противопоказано. А вот уединение на кресте Вы заслужили. Видите ли, время от времени наши уроки проходят несколько необычно. Мы отправляемся в экскурсию. Никто никогда не знает, когда она начнется. Когда это произошло впервые, весь класс оказался разбросанным по Древним Шумерам. Рядом со мной после перемещения осталась только Геля. На следующий раз нас было пятеро. На третий раз – десять. И так продолжалось до тех пор, пока мы не поняли принцип действия «экскурсий» и не научились соблюдать правила поведения на занятиях. Основное требование – быть душою (ну, на худой случай, мыслями) вместе с другими. Вы об этом не знали, вот и оказались в одиночестве. Видимо, думали о чем-то высоком, если очудились наверху. Однажды во время первых перемещений мы с детьми попали в геенну огненную. Я на том занятии рассказывал о картинах, посвященных «Божественной комедии». Приятного было мало. Половину детей пришлось выводить из глубокого обморока. Слава Богу, грешники помогли.
Я недоверчиво посмотрела на Дмитрия Алексеевича. Он что, издевается надо мной? Какая геенна огненная? Какие грешники? Он сразу догадался, что я не верю в его басни, поэтому ослепительно улыбнулся. Вот, гад. Да за такую улыбку все женщины Галактики лягут к его ногам. И поверят в любые россказни! Но я – не все женщины! Я – аналитик! И горжусь своей особой устойчивостью к мужским улыбкам.
- Не думайте, что все это – бред! Наши путешествия не подчиняются обычным правилам. Мы посещаем, как реальное прошлое и настоящее, так и виртуальное, то есть то, что создано воображением наших предшественников и современников. Иногда очень трудно отличить реальное от вымышленного. Если бы я заранее не знал, что Ада нет и никогда не было, то уверовал бы в Сатану или Бога. Потому что, если есть Преисподняя, почему бы не быть и Раю? Так вот, возвратимся к Вашему приключению. Вы попали на крест не случайно. Это Ваше подсознание сыграло с Вами злую шутку. По дороге в интернат Вы чувствовали себя жертвой, ведомой на заклание. После проверки с очками, подумали «За что нести мне этот крест?» И вот результат – где себя представляли, там и оказались. А вот с собакой все совсем иначе. Здесь нет Вашей вины. Даже, если Вы размышляли не продать ли душу дьяволу.
Я вздрогнула. Откуда он узнал? Неужели читает мои мысли также легко, как я это делаю с другими? Нужно разузнать что такое «курс спецагентов». Не хочу, чтобы кто-то видел меня насквозь.
- Извините, что напугал! Нет, я не умею читать мысли, просто по артикуляции догадался, что именно Вы говорили, стоя на кресте. Вы так выразительно ругались!
- Я не ругалась! – возмутилась я. Но по укоризненному взгляду Дмитрия Алексеевича поняла, что притворяться бессмысленно. Конечно, я не ругалась! Я просто констатировала факты: нахожусь в заднице, пошли все к черту, дьяволу, провалитесь Вы со своим интернатом в тартарары и что-то еще. Ну, по артикуляции, мог же он и напутать. Ему-то снизу на твердой земле все казалось иначе.
- Вот именно! – вежливо «простил» меня за неудавшееся вранье учитель. – Черную собаку зовут Дьявол. Она просто пришла на зов. Ничего сверхъестественного или мистического в этом нет. Вы позвали – она явилась. Согласен, собака необычная. К сожалению, я не могу сейчас подробно рассказать её историю, но принесу Вам книгу, где о ней сказано кое-что. Большего, к сожалению, сделать не могу по причине необычайной занятости.
Если в начале нашего разговора Дмитрий Алексеевич был – сама любезность и олицетворение добродушия, то последние слова слились в скороговорку. Произносил он их напряженно глядя в пространство за моим плечом. Словом, действительно куда-то торопился по неожиданным делам. Мне стало вдруг обидно, что он бросает меня, и я попыталась его задержать еще на несколько минут.
- Дмитрий Алексеевич, еще один вопрос. Вы мне кого-то напоминаете, но не могу вспомнить кого именно. Не подскажете, а то как-то неудобно. Разговариваю с человеком, который мне незнаком, но ловлю себя на чувстве, что мы – давние друзья. – Затараторила я, беря пример с него.
Учитель уже успел отбежать от меня на несколько шагов, но обернулся. Выражение лица у него было растерянным.
- Странно, что об этом спросили именно Вы. Аналитики никогда не интересовались искусством. Их познания ограничиваются школьной программой. В интернате никто не задавал мне этот вопрос, но раньше... Я – потомок одного из актеров средневековья. И, к сожалению, очень на него похож. Моего Предка звали Ален Делон. Я думал, что его помнят только учителя истории искусств. Но это не важно. – Спохватился Дмитрий Алексеевич. – Мне пора. Мы с Вами еще увидимся. Может быть даже сегодня.
И он убежал, словно за ним по пятам гнались все демоны мира.
Я настолько была потрясена поведением учителя, что не заметила, как ко мне подошла женщина лет пятидесяти в золотистой тунике. Я бы подумала, что она моя ровесница, если бы не житейская мудрость, которая сквозила в серьезных зеленых глазах, и морщинистая шея. Только актрисы умеют скрывать свой возраст. Остальные смертные, вроде меня и моей нежданной собеседницы, такими талантами не обладают. Надо сказать, для своих лет она неплохо сохранилась. Её не портил даже молодежный стиль одежды и зеленые (под цвет глаз) волосы, убранные в «конский хвост». Несколько волнистых локонов спускались от висков к шее.
- Здравствуйте, - мелодичным альтом приветствовала меня древнегреческая богиня. Во всяком случае, я её так окрестила про себя, как только вспомнила, что Афродита была рождена из пены морской. Отсюда, видимо, и соответствующий цвет волос. – Меня зовут Тамара Викторовна. Я – учитель биологии, криптозоологии и бионики. А Вы, наверное, Ольга Васильевна – тетя Ангелины Тихой?
- Нет, меня зовут Марфой Цезаревной Гладиатор! – почему-то соврала я. – Хочу забрать своего сына из Вашего интерната. Мне жизнь ребенка дороже престижа. Кто Вас знает, недавно все взорвали, а завтра, может быть, детей в пасть дракона сунете! Мало того, что здесь работают всякие проходимцы, так тут еще и учится черте-кто! Кого Вы сюда набираете? Это же маньяки и террористы! Взрывы, разрушения, по всей квартире какие-то мымрики бегают. И лопают слишком много! Все! Ни минуты больше мой Сашенька здесь не останется! Я пришла поговорить с директором. Где его кабинет? – вопила я, наступая на «богиню».
Видимо, все предыдущие события лежали камнем на моей душе и требовали выхода. Я топала ногами, и, кажется, даже визжала и брызгала слюной! И так вошла в роль, что Тамара Викторовна сжалась от ужаса. Но учитель на то и учитель, чтобы защищать учеников и интернат. Скоро она пришла в себя и я получила достойный отпор.
- Во-первых, кабинет директора в здании! Вы напрасно ищете его в саду! Во-вторых, это интернат для талантливых детей. А все гении – немного безумцы! В-третьих, перед тем, как дети попадают к нам, родители подписывают соглашение, в котором уверяют в почтении к интернату. Они сами передают нам детей в руки. Доверяют нам. В-четвертых, обучение в интернатах сильно отличается от того, что ведется в обычных школах! Если Ваш ребенок попадет в школу, он не сможет там учиться. Учителя и ученики непроизвольно будут унижать его, напоминая, что он по какой-то причине «не вышел рылом» в гении! В-пятых, это не мымрики, а ханурики!
Вся эта гневная тирада была выдана на одном дыхании. При этом Тамара Викторовна грудью потеснила меня к выходу со двора интерната. Забыла упомянуть, но бюст у неё был раза в четыре выше моего. Это притом, что я сама – далеко не тростинка!
- Не знаю, может быть, по интернату бегают ханурики, а по моему дому – явные мымрики, но выведенные по Вашему рецепту!!! – Пыталась я как-то «подвинуть» биологичку. Не тут-то было! Её мог столкнуть с занятой позиции только мамонт. Она перла на меня, как боевой слон. Но, видимо, ей тоже было нелегко, потому что она, наконец, перешла на личность:
- Сама ты мымра! Раз ханурики не получились, значит, ты мешала ребенку выполнять домашнее задание!
Когда мы поравнялись с крыльцом интерната, на него выскочили Кнопка с одноклассниками. Они сразу поняли, что мне туго, и бросились на помощь.
- Тамара Викторовна, познакомьтесь, - это моя тетя – Ольга Васильевна! – выпалила Гелька, пролезая между нами. Ростом биологичка была выше меня, поэтому Кнопка знакомила нас, выглядывая между двумя полушариями бюста разгневанной дамы. – Не гоните её, пожалуйста! Её Лев Борисович попросил присутствовать у нас на занятиях. Ну, пожалуйста, не надо кричать!
Остальные дети бегали вокруг нашего трио (ни одна из нас ни на минуту не умолкала) и повторяли на разные лады кнопкины слова:
- Это – тетя! Она - с нами!
- Тамара Викторовна, её гнать нельзя! Она – самая крутая!
- Это Лев Борисович её попросил с нами поработать!
- Тамара Викторовна, Вы сами говорили, что нервные клетки не восстанавливаются!
- Ну, пожалуйста, не кричите!
Закончилась наша потасовка печально. Во всяком случае, в детстве я бы от такого конца была не в восторге. Рядом с нами выросли директор и Дмитрий Алексеевич. Один схватил Тамару Викторовну, второй – меня. Ни слова не говоря мужчины потащили нас в интернат. При этом мы с биологичкой продолжали переругиваться и даже пытались лягаться.
Когда нас принесли в кабинет директора, Тамара Викторовна пришла в себя и замолчала. Никогда не любила произносить монологи! Но пришлось, чтобы оставить последнее слово за собой:
- Я никому не мешала выполнять домашнее задание! Спросите ребенка! А, если Ваши ханурики не умеют общаться с другими животными, они легко превращаются в мымриков! И кошке после них было плохо! Поэтому прошу больше не давать таких заданий детям! Просто настаиваю! Биомед еле справился с отравлением... А если бы хануриков поймал маленький ребенок?
Меня, что называется, «несло»! Какие мымрики? Какие ханурики? Кошка у меня, конечно, полная дура, но жрать всякую гадость не будет. А абсурдность последнего утверждения дошла до меня даже через пелену гнева. Какой маленький ребенок? Последний раз второго ребенка в семье родили пятнадцать лет назад. Так что, странные ханурики – помесь крысы и бурундука - всерьез представляли опасность только для домашних животных. Которых, кстати сказать, в нашем мире расплодилось больше, чем детей. Только у нас в доме жили тритон, змея, кошка, рыбки и прочая живность. И так – в каждом доме. Уж это я, как аналитик, знала точно. Сама проводила анализ пристрастий современной молодежи.
Дмитрий Алексеевич, удерживая меня на месте, старался делать это деликатно – не прикасаясь к выступам на теле (груди и ягодицам). Хотя ему было нелегко – я извивалась, пытаясь вырваться. Директору с Тамарой Викторовной было и сложнее, и проще одновременно. Она быстро успокоилась. То есть перестала кричать и наступать на меня. Зато обратила внимание на поведение Льва Борисовича, который держал её несколько неприличным образом. Оно и понятно. Если «Ален Делон» был высок и имел длинные руки, то директор – приземист и ручки у него были коротки. Напомню, что у Льва Борисовича при этом было объемистое пузико, а у Тамары Викторовны – пышные формы. Поэтому не прижиматься к ней самым тесным образом он не мог. Когда «богиня» в полной мере оценила обстановку, она сначала покраснела, потом побагровела. И наконец, развернувшись на 180°, залепила по пухлой морде звонкую пощечину. И все застыли в немой сцене. Мы с Дмитрием Алексеевичем даже перестали дышать.
Директор отшатнулся от биологички. Он и до того молчал, но теперь потерял дар речи окончательно. Лев Борисович багровел, пыхтел, открывал и закрывал рот. Словом, напоминал рыбу на сковородке, которая, может и говорит что-то, но мысленно. Не знаю, что бы он сказал, придя в себя. Ситуацию спас звонок. И Дмитрий Алексеевич, развернув меня к двери, вежливо сказал:
- Извините, мы пойдем. У нас занятия. Да, у Тамары Викторовны тоже. Мы её забираем? Я так и думал!
Заметно побледневшая и поникшая учительница прошмыгнула в дверь серой мышью. Только после этого Дмитрий Алексеевич вывел меня, придерживая за локоток. Видимо, он боялся, что я отправлюсь доводить Тамару Викторовну до инфаркта. Делать мне было больше нечего!
Когда «богиня» скрылась из виду, Ален Делон, наконец, перестал обращаться со мной, как с буйно помешанной. Извинившись, он отправился на занятия, и мне посоветовал сделать то же самое.
Когда я робко постучалась в класс, мне ответил уже знакомый альт. Оказывается у шестой ступени шел урок биологии. Тамара Викторовна уверенным тоном вела занятие по теме «Млекопитающие». И на демонстрационном столе сидела... моя Рыська. Я с негодованием посмотрела на Кнопку. Та ответила невинным взглядом годовалого ребенка. Как и когда она протащила в интернат кошку, мне было неясно. Шли мы сюда вместе. В руках у неё ничего не было. Правда, за спиной болтался какой-то рюкзачок. Но кошка – не книги и не бездушный экспонат. Не могла же она сидеть в рюкзаке спокойно. Хоть бы голос подала для приличия.
Рыська была подарена мне на день рождения сослуживцами по Бюро прогнозов и анализов три года назад. Когда я увидела её, она была страшненьким котенком-подростком. Лапы, хвост и усы длинные, а туловище короткое. Кто бы мог предположить, что со временем она вырастет в такую красавицу? Шерстка серая в черную полоску, на животе переходит в белый подшерсток с небольшими рыжими пятнышками. А под белыми волосками снова проглядывают серые. Глаза с «подводкой», меняющие цвет по настроению. Диапазон изменений - от кошачьего желтого до человеческого голубого и инопланетного изумрудного. И, хотите, верьте, хотите - нет, но у неё есть длинные, загнутые кверху ресницы. Глазищи выразительные – сразу видно, что у неё на уме. А там чаще всего – глупости и безобразия. Но сегодня кошка превзошла себя. Она позировала детям, как фотомодель. Застывала в эффектной позе – вытянув вперед лапку, поворачивалась боком и вполоборота бросала загадочный взгляд, становилась на задние лапы и многое другое в этом роде.
Я заподозрила сговор между Кнопкой и Рыськой. Честное слово, эта парочка была способна на что угодно!
Происшествие на перемене сильно выбило меня из колеи. Хотя, куда там было дальше выбивать? Словом, я совершенно забыла о необходимости быть вместе со всеми душой и мыслями. Я любовалась собственной кошкой. И вполуха слушала объяснения биологички. Кстати, ничего нового для меня она не рассказала. О загадочных отверстиях на нёбе кошек говорили много. Ученые так и не поняли их предназначения. Про усы, которые выступают в качестве локаторов, тоже давно известно. О способах размножения не надо было рассказывать – не доросли они еще до такого.
В какой-то момент мои мысли перешли на Тамару Викторовну. Я сравнивала её с собой. Вот интересно, человек дожил до пятидесяти (а может и больше) лет, но выглядит на тридцать. А я смогу так? Надо бы спросить у неё, может быть, есть какое-то уникальное средство. Не хочу выглядеть, как сморщенное яблоко. Вот бы мне такую грациозность и стройность, как у Рыськи. Хотя, зачем мне такие низкие желания? И только я так подумала, как класс исчез.
Я сидела в канавке под хлипким деревянным мостиком – в пыли и бурьяне. В руках у меня трепыхалась кошка. Сначала она перепугалась и пыталась освободиться, чтобы сбежать подальше. Надо думать, решила, что сейчас ей достанется за участие в сговоре с Кнопкой. Я ничего не понимала, но отпускать негодницу не собиралась. Уж очень не хотелось потом гоняться за ней по канавке. Потом мы заметили, что находимся здесь не одни. Неподалеку от нас что-то искали в траве куры. Их было десятка три – пестрые и черные, хохлатые и без хохлов. Среди них барином расхаживал гамбургский петух, выбирая объект для топтания. Рыська, заметив его, удвоила усилия, вырываясь уже в охотничьем азарте.
Неожиданно на землю легла тень. Чуть позже в небе показался небольшой дракон. Куры почему-то отнеслись к его появлению спокойно, хотя рептилия (а интересно, к какому виду можно отнести дракона? Это рептилия, земноводное или пресмыкающееся? Или все-таки, сказочное существо? Убейте – не помню!) издавала жуткий скрежет и громыхание. Похоже, у неё были большие проблемы с пищеварением. И лично я не хотела бы оказаться под ней ни на секунду, подозревая, что существо страдает расстройством желудка. Отмывайся потом!
Казалось бы, за этот день я должна была привыкнуть ко всему. Но дракон удивил меня. Он спикировал в канаву. Приземлился так, что земля вздрогнула и завибрировала, а в воздухе вместе с пылью повисли птичий помет и звук рухнувшей Пизанской башни. Куры взвились вверх и тут же снова приземлились: «Курицы летать умеют, но невысоко, недалеко!» - почему-то вспомнила я детскую шуточную песенку.
Дракон печально посмотрел на нас с Рыськой (кошка временно притихла, заинтересованно повиливая хвостом и крутя тазом, как танцовщица стриптиза), потом отвернулся и начал задумчиво заглатывать курочек. Поза рептилии и постоянное бурчание в животе говорили о том, что процесс поглощения пищи не приносит ей ни малейшего удовольствия, и делает она это по принуждению. Куры почему-то реагировали на смерть товарок спокойно, даже не пытаясь скрыться от ненасытной твари. Петух остолбенел от наглости пришельца и некоторое время вертел головой из стороны в сторону. Если бы можно было поведение птиц оценивать по человеческим меркам, я бы «прочитала» его мысли приблизительно так: «Что это за пакость? И по какому праву она ест моих жен? Надо бы дать по наглой харе! Только где ж у него харя?»
Пока петух разбирался с анатомией рептилии, Рыська сообразила, что к чему. Я еще размышляла, как кошка умудрилась вывернуться из моих рук, а она уже висела на веке дракона, вцепившись в него всеми лапами и зубами одновременно. Если бы кошке достался крупный экземпляр рептилии, схватка закончилась бы для неё печально. Но моя бандитка всегда умела выбирать себе цель, сообразуясь с физическими возможностями. Временами, глядя на неё, я вспоминала древнюю теорию о реинкарнации душ. В прошлой жизни, судя по всему, мой зверь был психологом, причем не из последних. Рыська всегда знала, кого можно бить, а на кого даже замахиваться не стоит. В этот раз она превзошла себя. Её поединок с драконом выглядел так, словно пчела напала на медведя и... проглотила его.
Дракон от неожиданности испугался и заверещал тоненьким голоском, как кролик. Рыська вошла в раж. Уж, не знаю, что она при этом чувствовала, но вела себя, как тигр-людоед, впервые познавший вкус крови. Кошка замолотила задними лапами по морде дракона, стараясь при этом посильнее укусить противника. Рептилия пищала и мотала головой, пытаясь скинуть озверевшую Рыську, но была бессильна справиться с ней.
Пока я примерялась, как нужно спасать сказочное существо (кстати, занесенное в Красную Книгу еще в двадцать первом веке), петух разрешил свои сомнения и включился в драку. Кто «добил» дракона сложно сказать. По-моему кошка мешала петуху, а тот активно «ставил ей палки в колеса». Во всяком случае, после боя на земле осталась куча навоза от дракона, пара рыськиных усов и несколько петушиных перьев. Смесь пуха и шерсти носилась в воздухе. И над всем этим парил в небесах дракон, по-прежнему вереща от боли и испуга. За ним, подпрыгивая и тщетно пытаясь взлететь, бежал петух.
Поначалу я решила, что никогда больше не увижу родной кошки, так как она, наверняка, летит под небесами, боясь выпустить веко дракона. Кошки очень боятся высоты, потому что летать не умеют. Правда, они замечательно могут приземляться на все четыре лапы, нисколько не пострадав после падения с небоскреба (если верить старинной литературе). Но случаи древней и средней истории меня не интересовали. Наверное, тогда кошки были выносливее, или небоскребы ниже. В тот момент я знала одно – мой «подарочек на день рождения», «моя киска» и «лапочка» (ласково я называла её только когда сомневалась, что эта скотина выжила при очередной шалости) никогда ко мне не вернется. Жаль было зверюшку до слез.
Наверное, я бы заплакала все-таки, если бы не поняла, что меня кто-то кусает за ногу. Через комбинезон было не очень больно, иначе я пришибла бы эту заразу на месте. Рыська собственной персоной скромно привлекала внимание, точа о мое колено когти и зубы. Нога сама собой потянулась дать ей под зад. Не тут-то было! Разгоряченная после битвы, пережившая радость победы, кошка встала на дыбы и зашипела.
Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы не появление Тамары Викторовны и детей. Рыська приняла эффектную позу, изображая пострадавшую от тирании хозяйки: усы поникшие, спина прогнута, уши опущены, а хвост поджат под брюхо. Ну, не зараза ли? Учительница вскрикнула и подхватила её на руки, «спасая» от меня. Кнопка неодобрительно покачала головой.
Я хотела оправдаться как-то, но этого не потребовалось. К счастью, вовремя вернулся дракон. Он сразу распознал в биологичке защитницу униженных и оскорбленных, поэтому припустил к ней галопом. Как ни странно, Тамара Викторовна нисколько не испугалась и не растерялась. Видимо, работа в интернате для талантливых детей приучила её к разного рода неожиданностям. А профессия биолога обязывала действовать по клятве Эскулапа. Она вызвала биомеда, и тот явился в ту же секунду. Правда, для того, чтобы оказать помощь рептилии, пришлось оттащить от неё сначала Рыську, которая напала на раненного. А потом минут пять отгонять запыхавшегося петуха, который из последних сил пытался допрыгнуть до морды дракона и выклевать глаза. В потасовке участвовали не только я и Тамара Викторовна, но и весь кнопкин класс. Мы с Гелькой тащили за хвост и задние лапы кошку, Тамара Викторовна прикрывала биомеда и дракона, дети гоняли по канавке петуха. А потом это как-то резко закончилось.
В классе, куда нас неожиданно вернули, мы долго пытались отдышаться. Дети были похожи на страшил, которых долго клевали вороны. В воздухе носились куриные перья. Рыська, потеряв жертву, вцепилась в учительский стол и выла дурным голосом, так как Кнопка по инерции продолжала тащить её за хвост.
Однако нашелся среди нас один человек, который не принял участия в кутерьме. По виду Тамары Викторовны я догадалась, что она сильно расстроена нашим возвращением. Как криптозоолог, она не могла простить себе упущенного шанса пообщаться с необычным животным. Наверное, это очень скучное занятие – преподавать детям тему о млекопитающих, если ты умеешь на равных общаться с драконами, чупакабрами и тому подобными неведомыми существами. Как аналитик, вынужденный заниматься педагогикой, то есть не своим и более скучным и хлопотным делом, я её понимала. Каждый в нашей Объединенной Галактике мечтал о том, что ему поручат выполнять самое сложное и интересное задание. Но, всегда находилась масса дел скучных и не очень важных, которые должны были выполнять аналитики, юристы, учителя, технический персонал космодромов, повара и многие другие люди «обслуживающих профессий». Учителя были настоящими подвижниками. Они тратили уйму времени на воспитание приличных людей и не получали за это морального поощрения. Я за всю жизнь не слышала, чтобы кто-то из них поднялся выше «Заслуженного учителя», тем более никто не совершил великих открытий, хотя каждый был настоящим ученым. Просто работа с детьми отнимала столько времени, что они не успевали довести свои исследования до конца и вовремя. Получалось так, что всегда находился какой-то шустрый молодой человек, который использовал их начальные разработки и добивался положительных результатов значительно раньше. Он и получал все лавры, хотя честно ссылался на учителей. Да, многие из них утверждали, что высшей наградой служат успехи бывших подопечных, но разве сам процесс исследования не был бы им более приятен, чем похвала за воспитательную работу?
Тамара Викторовна совсем приуныла, сидя за своим столом, который по-прежнему продолжала когтить орущая Рыська. Дети, что называется, «ходили на голове», наблюдая за действиями Кнопки. И я поняла, что пора брать дело в свои руки.
Сначала я отобрала у совершенно отупевшей Гельки кошку. Она, конечно, заслужила хорошего пинка, но одноразового. Злость моя уже улеглась. Осталась только жалость к бедному зверю и к учительнице, у которой из под носа ушло интересное исследование. Кошка, забыв про возможное наказание с моей стороны, прижалась ко мне, как к родной матери. Кажется, она даже всхлипывала после пережитого стресса. Дети были несколько разочарованы моим действием.
- Все сели на свои места, - на удивление спокойно скомандовала я. – Откройте тетради. Теперь запишем самое важное.
Я стояла рядом со столом Тамары Викторовны и рассказывала о том, как изменялось отношение к кошкам у человечества. Упомянула о египетской богине Баст, о скандинавской богине Фрейе, ездившей на колеснице, в которую были впряжены кошки. Потом я плавно перешла на «ловлю ведьм». Дети ужаснулись, когда узнали, что в средние века в Европе хозяйку кошки могли сжечь на костре. А мой рассказ об обычае отлавливать котов и кошек по городу, а потом сбрасывать их с самой высокой башни, был встречен возмущенным ропотом. Даже Рыська обозначила свое несогласие с таким жутким ритуалом возмущенным бойцовским завыванием.
Пока я рассказывала, Тамара Викторовна постепенно приходила в себя. Последние минуты перед окончанием урока она заворожено смотрела на меня. Только теперь я обратила внимание на её глаза. Черные у зрачка, они светились изнутри неземным изумрудным цветом – совсем, как у Рыськи! И зрачок был расположен вертикально. Мне стало немного не по себе, когда я поняла, что имею дело с уроженкой планеты Акьлю! Еще в интернате я слышала историю открытия этой планеты, на которой обитали потомки кошек. Эволюция на ней пошла причудливым путем, поэтому ящеры, которые на Земле стали прародителями кошек, на Акьлю развились в гуманоидную расу.
Звонок прервал мой рассказ, и я получила возможность перевести дух. Казалось бы, в своей жизни я столько перевидала инопланетян, что могла бы спокойно относиться к встрече с внеземным разумом. Нет, каждая такая встреча была для меня сопряжена со стрессом. Почему-то я испытывала легкую форму дискомфорта, разговаривая или находясь в одном помещении с инопланетянами. К счастью, фобиями я не страдала. Просто хорошо помнила про разницу менталитетов и обычаев, поэтому боялась как-то обидеть или выставить себя полной дурой.
Как только дети выбежали из класса (кстати, никто не догадался вытрясти перья из волос), Тамара Викторовна предложила прогуляться в саду и спокойно поговорить. Кажется, она уже была настроена ко мне дружелюбно. Но я за этот день уже наговорилась вдоволь, потребила немереное количество информации, и очень хотела есть. Поэтому вежливо извинилась, напомнив, что настало время обеда, поэтому я хочу наведаться в столовую. Наверное, мое бегство нельзя было назвать вежливым, но больше находиться с ней в одной комнате я не могла. Мне было стыдно за свое поведение. Надо же было поругаться с акьлюианкой в первый же день пребывания в интернате. Позор на всю Землю!
Спастись не удалось. Тамара Викторовна нагнала меня у входа в столовую и предложила пообедать вместе. Дальше прятаться от неё было уже неприлично, поэтому я согласилась.
Почему-то интернатский робокок, проанализировав мои параметры и показатели, выдал мне порцию манной каши. М-да! Утром – салат, днем – манная каша. Сколько времени я протяну на такой диете? Неужели, все так плохо? Я, конечно, не топ-модель, но, вроде, и жиртрестом называть рано. Чего это роботы так беспокоятся о моем здоровье? Наверное, все дело в стрессовом состоянии. Еще бы – столько всего навалилось одновременно.
Я грустно посмотрела на свою тарелку, потом перевела взгляд на еду, выданную богине. Настроение несколько улучшилось. На её тарелке тоже была каша. Правда рисовая, но на молоке. Может, у них тут сегодня молочный день?
- Наши Предки знали, как сохранить здоровье, - пропела Тамара Викторовна. Нет, она, конечно, не пела в прямом смысле этого слова. Просто её голос был так мелодичен, что напоминал пение. Не то, которое издают кошки (кстати, где сейчас Рыська? Я совсем о ней забыла!), а то, которое так прославило итальянцев. – Они ели преимущественно кашу. Правда, редко на молоке. Биологи давно заметили, что люди не очень любят молоко. Тем более манную кашу. Едят её в исключительных случаях, или пока они маленькие, или когда больны. То есть в обоих случаях, когда не могут оказать сопротивление. Вот в вас сейчас говорит естественное отвращение здорового человека к манной каше, переданное на генетическом уровне.
Выдавая эти бредовые сентенции, Тамара Викторовна спокойно поглощала свою порцию. Ну, конечно, кошки любят молоко, а люди – нет. Во мне снова заговорило раздражение. Захотелось осадить самоуверенную акьлюианку. Я взялась за ложку и посмотрела на манку с вожделением.
- Это вы преувеличиваете, - весело сказала я и храбро отправила в рот первую ложку. Никакого отвращения я при этом не испытала, потому что в принципе всегда обожала молоко и манку. Просто после сегодняшнего утреннего салатика рассчитывала на что-нибудь более серьезное. – Мне кажется, что в данном случае говорить о врожденном отвращении нельзя. Потому что генетически современная манная каша не является преемницей той каши, которую ели наши Предки. Кстати, вы никогда не интересовались, из чего наши химики её делают?
За спиной раздался вздох восхищения. Обернувшись, я наткнулась на взгляд Дмитрия Алексеевича, сидевшего над тарелкой с жаренным мясом. Еще немного и я вышла бы из своей роли, так восхитительно оно пахло. Но нет. Господи, откуда что берется! Я снова почувствовала себя школьницей, которая на спор «разводит» очередного новенького преподавателя. Нехорошо, в мои-то годы!
Боже мой, что я несла дальше! И почему же Тамара Викторовна меня не остановила. Я совершенно ничего не помню из химии, но тут... Как потом вспоминал Дмитрий Алексеевич, я с умным видом выдавала теории одну интереснее другой. Кстати, что интересно, не полный, а только частичный бред. То есть, химик бы, конечно, понял, что это чушь собачья, а вот на биологичку мое вдохновенное вранье произвело неизгладимое впечатление. Она даже жевать перестала. И до звонка просидела с открытым ртом.
Однако многое все-таки в системе образования изменилось с тех пор, когда я сама была ученицей. У нас все было намного проще. Наверное, потому что прогресс тогда развивался не такими быстрыми темпами. Учить надо было меньше. Мы отсиживали на уроках не больше четырех часов. Кнопкино племя училось все восемь. Правда, с перерывом на сон. С некоторых пор в интернате был введен тихий час. Сразу после обеда. Интересно, какой же мудрец решил, что дети могут спать с полными желудками. Ну, полежать спокойно, еще куда не шло. В общем сразу после обеда меня «запрягли в общую упряжку» и заставили обходить комнаты, выявляя нарушения распорядка дня. Ходили мы почему-то дружной толпой: Дмитрий Алексеевич, Тамара Викторовна, Василий Кириллович, Антонина Аскольдовна, я и еще с десяток человек, которых я сразу не запомнила. Злостных нарушителей было немного. Просто бесшумно преподаватели ходить не умеют, а ученики – не круглые идиоты, чтобы продолжать безобразничать, слыша приближающийся топот и гомон наставников. Короче, за весь тихий час мы отловили пять человек (комната номер шесть). И то, потому что они в пылу битвы подушками вошли в раж и не смогли вовремя остановиться.
А вот первый послеобеденный урок я запомню надолго. Именно с него началась наша дружба с детьми. Хотя, поначалу...
К моему ужасу выяснилось, что заболела учительница литературы. Заменить её некому. Вся надежда - на меня! Надо бы куда-нибудь сообщить, что учителя этого интерната отказываются от услуг биомедов. Мало мне больного на голову директора, еще и литераторша не в себе! А страдаю от этого я! Нашли тоже знатока изящной словесности! Одна радость, что сейчас не то, что раньше. Жесткой регламентации урока нет. Хоть на голове пляши, только тему выдай, да знания в юные головы вдолби. Как хочешь или можешь.
А темка-то сегодня прямо скажем, расстрельная. В смысле, лучше сразу убейте, зачем же мучить? «Судьба поэта» - это, ведь, не тема, а страшилка какая-то! Пушкина, Лермонтова, Есенина, Блока, Маяковского, Кедрина знаете? Всех убили! Данте, Байрона, Бродского - выжили из страны. Пастернака затравили. Не говоря уже о современных авторах, которых никак не избавят от постпоэтического синдрома!
Это что же получается? Моими руками хотят уберечь детей от «пагубного процесса стихосложения»? Так и слышу менторские нотки в своем голосе: «Детки, удел поэта труден и опасен! Но стихи, между прочим, читать все любят. Запретить писать вам никто не может, но предупреждаю…» А вот шиш вам с маслом! Я расскажу им о благополучном Фете, пресном, как речная вода!..
Мои горестные рассуждения не были доведены до логического конца, так как прозвучал звонок. Мелодичная трель почему-то напомнила мне «Реквием» Моцарта. Ещё один жалобный взгляд в сторону директора. Ура! Он делает знак задержаться. Передумал, передумал!!!
- Забыл предупредить. В соответствии с новым стандартом по школьному образованию, классическими примерами поэтов являются Игорь Тальков, Лариса Рубальская и Роберт Рождественский. Теперь можете идти.
Робко заглядываю в класс. Дети, конечно, не плохие, но береженного бог бережет.
Подозрительная тишина. Что там происходит?
Удивительно, класс сидит, уткнувшись носом в парты, и что-то судорожно набирает на компьютерах. Моё появление воспринимается спокойно до того момента, пока я не сажусь за учительский стол. Со всех сторон на меня направлены испуганные и удивленные взгляды. Благодушно объясняю детям:
- Ваша учительница заболела. Я - за неё.
- А сочинение вам сдавать? - робко спрашивает кто-то у окна. Рыжий мальчишка отвешивает своему соседу подзатыльник.
- Все разборки - после урока! - строго пресекаю я потасовку. - Да, сочинения сдавать мне.
Единый тяжкий вздох прошел по рядам. По цепочке дети передали флешки. Боже! Ну и заданьице у них было! Ничего себе, сочинение «на свободную тему по любимым книгам»! Не удивительно, что они притихли. «Майтрея Фродо Беггинс - ученик манджушри Митрандира», «Суицидальные состояния у героев Л.Н.Толстого (на примере романа «Анна Каренина» и повести «Детство. Отрочество. Юность»)», «Атрофия социальной памяти у В.Пелевина» и всё в таком роде.
Как же этим вундеркиндам рассказывать о жизни поэтов? Какими словами надо оперировать, чтобы не опозориться?
Сдав работы, дети повеселели. Заблестели глазки, раздались смешки. И взоры обратились ко мне в ожидании чуда (или чудачеств?).
- Ну что ж, приступим к занятию. Тема сегодняшнего урока - «Судьба поэта». Кто может назвать какого-нибудь поэта?
Лес рук. И зазвучали имена, которые в школе, обычно, не изучают:
- Рембо.
- Байрон.
- Леопарди.
- Эмили Диккинсон.
- Рубцов.
- Надсон.
Когда дети начали поднимать руки по второму разу, я не выдержала:
- Достаточно. Я вижу, вы - просто любители и большие знатоки поэзии. Откуда такие познания?
- Нам Серафима Ивановна рассказывала. У нас - факультатив по литературе древних и средних веков.
Час от часу не легче! Хорошо, что творчество Талькова, Рубальской и Рождественского официально относится к новому времени. Может, до них ретивая литераторша не успела добраться? Иначе все мои потуги будут тщетными.
- В таком случае мы рассмотрим новое время. «Поэты не рождаются случайно. Они летят на землю с высоты. Их жизнь окружена глубокой тайной, хотя они открыты и просты…» - писал некогда Игорь Тальков. Так какова она - жизнь поэта? Давайте приоткроем завесу и увидим её без прикрас… Эй! Это же в переносном смысле!..
Будут меня когда-нибудь слушать до конца? Не заказывала я никакую экскурсию! Зачем мне это надо? Я и рассказать-то ничего ещё не успела, а мы уже стоим перед дверью с занавесочкой. Подразумевалось, что я подниму перед детьми ткань, и мы заглянем в комнату. «Не буду!» - мысленно пообещала я себе и… раздвинула штору.
Склонившись над столом, в гневе рвал пером бумагу кудрявый Поэт. Нас он не видел. Резко вскочил, свернул листок вдвое и запечатал. Чернила на конверте ещё не просохли, а он уже приказал закладывать экипаж и отослать письмо.
Рыженький мальчишка, тот самый, что отвесил приятелю оплеуху, пробрался в комнату под моим локтем. И пока Поэт метался по комнате, как африканский лев, подсмотрел адрес. Присвист, который он издал, показался оглушительным. А фраза, прозвучавшая вслед за этим, убила меня и, похоже, половину детей: «Жоржу Дантесу, Личный дом барона Геккерна».
Потрясение не желало укладываться. Неужели Пушкин писал своему убийце? Не может быть! А как же тогда теория о нападении бригады Дантеса на Английский клуб? Говорят, Пушкин погиб случайно - у француза произошла самопроизвольная автоматная очередь. А поэт, как назло, в тот день оставил дома драгоценный бронежилет - подарок П.В.Нащокина. Выходит, нас обманули? Всё было не так! Моя мысль отразилась на лицах детей.
Откуда-то зазвучал голос, сухо перечисливший обиды, нанесенные поэту. Что ж это получается? Какой-то «пустой щелкопер» и бабник на виду у всех унижал «солнце русской поэзии» с молчаливого согласия светского общества! И Натали тоже хороша! Могла бы пару раз залепить пощёчину этому вояке. А теперь оскорбленный поэт вызвал обидчика на дуэль, где неминуемо погибнет!
Каюсь, я пропустила тот момент, когда исчезли дети. Поэтому несколько минут находилась тет-а-тет с Пушкиным, лихорадочно соображая, что можно сделать.
В самом деле, не бросаться же к нему с воплем:
- Александр Сергеевич, не делайте глупость! Одумайтесь!
Ведь не послушает! Что делать? Что же делать? Вот сейчас наденет цилиндр и выйдет в метель! Натали! Боже мой, где Натали? Только она может его остановить.
Не сразу дошло, что меня дергают за руку. Гелька тянула за портьеру и что-то шептала. Наконец я разобрала:
- Мы экипаж сломали. Чинить будут долго. Теперь надо испортить стереофильтр, чтобы он такси не вызвал. Никак не найдем, где он у них установлен.
- Какой стереофильтр? - изумилась я. - Детка, это же девятнадцатый век. Даже телефон ещё не изобрели! Он сам пойдет извозчика ловить!
Ребенок расстроился:
- Значит, мы зря старались?
- Почему зря? Теперь у нас есть время на размышление. Думайте.
Думали мы долго. Поэт уже успел разбранить дядьку Никиту, разорвать какую-то рукопись и выдрать клок курчавых волос. Прибыли секунданты.
Мысль рождалась в муках. Считаю своим долгом заявить, что идея была не моя! И она мне не понравилась! Но, во-первых, других предложений не поступило, во-вторых, чего не сделаешь во имя Литературы! Если бы я отказалась, дети решили бы, что я струсила. Это, в-третьих!
Задачу передо мной поставили самую идиотскую. Дети! Нужно было переодеться в привидение и внезапно с диким воем явиться за спиной Пушкина. Дантес испугается и убежит.
Тут же во дворе нашелся белый балахон, который сушился на веревке. При ближайшем рассмотрении он оказался ночной рубашкой. А, где наша не пропадала! Хотя, расхаживать перед Великим Поэтом в неглиже как-то неприлично!
К Черной Речке мы прибыли раньше дуэлянтов. Благо, Электроша помог. А кто же ещё способен так быстро переместить нас в пространстве и времени? Толку от этого было чуть. Всё равно никто не знал, где во время дуэли был Пушкин. Мы устроили засаду.
Выяснилось, что ночнушка на одежду не лезет. Девчонки сразу отправили мальчишек погулять до моего полного облачения. Чтобы не потерять свои родные блузку и комбинезон, я навертела их, как чалму, на голову. Вид получился жуткий. В самый раз для привидения!
Кстати, вы пробовали надеть на голое тело промерзшее бельё? Если да, то вы меня поймете. К прибытию Пушкина, Дантеса и компании, я вошла в образ. Продрогла до костей, губы смерзлись. А крупная дрожь, сотрясавшая меня, создавала иллюзию аморфности тела.
Место для дуэли выбирали долго. Наконец, пристроились прямо рядом с речкой. Не знаю, что щелкнуло в моем окоченевшем мозгу, но я вдруг сообразила, что Поэта может хватить удар, если я завою у него над ухом. Поэтому надо заходить сбоку (от речки) и пугать всех наповал.
Как на тоненький ледок выпал беленький снежок и выползла я - корова в ночнушке. Пока ползла к ним - вспотела. Ноги-руки разъезжаются! Чуть не опоздала. Дуэлянты уже пистолеты начали поднимать.
Му-у-у-у! Тьфу ты, у-у-у-у-у! - завыла я изо всех сил, карабкаясь на берег. - Народу русскому! Я - скорбный ангел мщенья!
Нашла, дура, кому Волошина читать! Француз-то по-русски «ни бельмеса» не понимает. Правда Поэта я спасла. Весь заряд Дантес выпустил в меня. Слава богу, от страха рука у него дрогнула. Промахнулся. Свист пули над головой счастья мне не прибавил. Я сбилась с мысли и завыла другое:
- Сукин сын Дантес! Мы б его спросили: кто были ваши родители? Что вы делали до семнадцатого года? Только этого Дантеса бы и видели!
Француз начал перезаряжать пистолет. Пушкин промазал от смеха:
- Ха-ха-ха! Хорошая рифма, брат! Так, как ты говоришь? Народу русскому! Я - сукин сын Дантес? Ха-ха-ха!
Первыми опомнились секунданты. Видя неладное, они начали пятиться. Француз, наконец, оглянулся на Поэта. Глядя то на меня, то на него, он стал бледнеть на глазах. Видно, решил, что от ужаса Пушкин сошел с ума. Детям надоело ждать, и они заулюлюкали. Дуэлянты и секунданты вздрогнули. К счастью, Данзас рискнул прихватить с собой расшалившегося Пушкина, когда вся процессия сорвалась галопом с места схватки. Последним бежал Дантес. Храбрый какой, бестия!
Как только сани скрылись из виду, мы вернулись в класс. Я, как была - в ночнушке и босиком. Пришлось тайно пробираться в раздевалку и обратно. Дети были в восторге.
По возвращении я просила никому не рассказывать о нашем приключении и продолжила урок. Больше сюрпризов не было. Не только на этом занятии, но и на двух последующих.
Последний урок - физкультуры – также прошел без потерь с моей стороны. Я поплавала в бассейне, пока класс бегал и скакал; потом полазила по канату, когда дети кувыркались; позанималась на тренажерах во время их игры в баскетбол. Темп, надо сказать, они взяли бешенный. Я бы такого не вынесла.
Никаких «экскурсий», к моему счастью, не было. Я отправилась освежиться, пребывая в радужном настроении.
В незапамятные времена, когда больше всего на свете люди боялись смерти, а Комнаты Памяти еще не были изобретены, ГалаДума постановила приступить к созданию эликсира вечной молодости. Собрали лучших ученых. Те, в первую очередь обратились к разработкам древности. Изучили эффект молодильных яблочек, философского камня, живой воды, корней мандрагоры, виагры и прочая, прочая, прочая. Особенно внимательно изучали опыт профессора Преображенского и доктора Борменталя. Отыскали общее, изучили частное, что-то доработали и представили на суд общественности «Чудо-бассейн». При этом наложили табу на свои чертежи и описания изобретения.
Использование бассейна приводило к полному омоложению и оздоровлению…обычно. Были, правда, случаи стремительного старения. Человек дряхлел на глазах и без помощи биомеда даже мог умереть. Поэтому бассейном пользовались только безумцы и безнадежно больные. Купались же в душе или в обычных бассейнах.
Какое удовольствие наш обычный душ в полной мере понимаешь только после основательной физической нагрузки. Стоишь под струями кислородосодержащего раствора, вытрясающего из тебя стресс и усталость, и блаженствуешь. Так бы и стояла. Жаль только, что в школьной душевой, как во всех общественных местах, всё на таймере. Предупреждающее «пик-пик» и поток иссяк. Хорошего понемножку.
Снова медленно закипая, я пошла в раздевалку, где на меня напялили какую-то мерзость лилового цвета и не моего размера. Словом, испортили всё удовольствие. Проклятые роботы! Все они одинаковы: Электроша, робокок, раздевалка…
Дверь в коридор почему-то не хотела открываться. Внутренний голос ехидно спросил: «А задвижку отодвинуть не пробовала?» В самом деле, как это я забыла! Проделав нехитрую процедуру, я убедилась в её бесполезности. Вредное второе «Я» противным голосом посоветовало: «А теперь попробуй не тянуть, а толкать». Я двинула изо всей силы бедром и вылетела в коридор, стукнув при этом дверью по лбу физрука.
Интересно, кто это ему посоветовал выбрать такой род занятий? Василий Кириллович заметен издалека. Нежный, утонченный, женственный, открыточно красивый и артистичный. Совсем не атлетического телосложения. Ему бы кисточку и палитру в руках держать, а не гантели. Или выделывать различные па, командовать: «Глиссад, ещё глиссад!» Словом, невооруженным глазом видать, - это человек искусства. И разговаривать с ним нужно соответственно - мягко, слащаво.
Расскажите это кому другому! У меня было жуткое состояние! Я уцепила физрука за грудки и зашипела в лицо:
- Подглядываешь, извращенец! Да, я тебя сейчас!..
Оторопевший физкультурник трепыхнулся и попытался что-то сказать:
- Я только… Извините… Мне показалось, что…
Но в моей голове произошло, видно, короткое замыкание, что-то законтачило. Меня, что называется, «понесло»:
- Убью гада! Вон с глаз моих! И чтобы больше сюда ни ногой! Придуш-ш-шу-у!.. Маньяк! - И, схватив что-то тяжелое, я пошла на него.
Василий Кириллович икнул, присел и вдруг припустил вдоль коридора, зачем-то петляя, как заяц. Вид убегающего мужчины меня слегка отрезвил. Я расслабилась. И тут случилась неприятность. Меня размазало по полу. Эх, мамонька моя! И как же я эту штангу подняла! Батюшки, так я ж её ещё и носила!!!
Будь я сторонним наблюдателем, обхохоталась бы. Картинка, наверное, была занимательная. Увы, трудно смеяться, ужом выползая из-под пресса.
Выручил меня Ален Делон. Даже обидно до чего же легко он поднял проклятую железяку! А смотрел на меня, как на больную…
Хороший он, наверное, человек. Во всяком случае, воспитанный и вежливый. Хотела бы я иметь такого друга. Но… ничего умнее, чем буркнуть:
- Благодарю! Вы - мой спаситель. По гроб жизни обязана! - я не придумала. Ну, не умею я разговаривать с сексуальными мужчинами...
Лекарство от бессмертия. Неоконченный роман. Начал
© Copyright: Марина Урусова, 2009
Свидетельство о публикации №209081900878
Свидетельство о публикации №209081900878
Рецензии