История Зоны. Пришелец. Эпизод 5-й

Дом Лили. Максим лежит одетым на кровати. Входит Лиля.

-  Не притворяйся спящим и не молчи… Вышел бы на улицу.
- Чего я там не видел? Пепелища?
-  Максим, ты не виноват в том, что они сгорели… Простая случайность…
-  Я не верю в случай…
- Они спали и ничего не почувствовали. Врачи говорят: лёгкая смерть. Надышались угарным газом и уснули…
Максим вскакивает:
- Лёгкая смерть говоришь? Не бывает ни лёгкой жизни, ни лёгкой смерти. Всё даётся человеку через страдания.
-  И ты считаешь, что это справедливо?
- Извини, я не настроен сейчас говорить об этом. Пойду прогуляюсь… - Уходит.
Появляется Савенчиха:
-  Что с Максимом? Летел как ошпаренный. Чуть не сбил меня с ног.
-  Трудно ему сейчас. Мечется как зверь по клетке. Ни с кем не хочет говорить. Во всём винит себя.
- Не пытайся переубедить его. У женщины есть другое средство…
-  О чём вы, баба Катя?
- О женской ласке.
- Вы считаете меня падшей женщиной, если я приютила Максима? У нас ничего не было…
- Верю. Нравится тебе Максим?  -Лиля кивает. - Тогда тем более должна помочь ему. Женская ласка творит чудеса. А падшими, дочка, чаще бывают те, кто считает себя хозяевами жизни и думают, что крепко стоят на ногах. А сами – как глиняные болванчики: чуть толкнёшь – в пыль рассыпаются.
- Что мне делать, баба Катя?
-  Скоро девять дней, как родителей Максима не стало. Съездите с ним в церковь, отслужите панихиду. А там будет видно, что делать.
-  Пугает он меня. То молчит днями, то плачет по ночам, то начинает кричать, что он Чернобылем крещённый.
Савенчиха успокаивает:
- Пройдёт. Всё пройдёт. Наберись терпения и позаботься о нём. Я чего пришла? Люди хотят в район жалобу писать, что ты редко магазин открываешь… Иди на работу, дочка. Не ровён час уволят. А кто в нашу глушь приедет? Никто. Останемся без магазина. А где собираться будем? Почту, нас  не спросив, закрыли…Выйди, дочка, на работу.
Лиля одевается:
- Хорошо, Катерина Ивановна, я сегодня же открою магазин.
- Правильно. И товаров закажи – соли, сахара, спичек…
- Опять соли и спичек? Да куда вы их столько покупаете?
- На всякий случай, дочка. На всякий случай.
Максим возвращается.
-  Подышал воздухом?
- Тяжело дышится…Дыхание перехватывает…
- Терпи, сынок: будет ещё долго перехватывать, а потом пройдёт. Так всегда бывает, когда теряешь родных людей. Ну, будьте здоровы. Пойду я.
Савенчиха уходит.
Лиля направляется к двери:
- И я пойду.
- Куда?
-  На работу.
- Давно пора, а то сидишь со мной как с младенцем. Не бойся, руки на себя не наложу…
-  И не убежишь никуда?
- А куда бежать?  И зачем? От боли-то никуда не скроешься.
Лиля останавливается на порог:
- Я давно хотела сказать, что ты мне… ты мне нужен…мог бы помогать…
 - Чем? Товары, что ль, разгружать?
- И товары тоже.
Лиля уходит. Максим ложится на кровать, потом подхватывается и подходит к окну.



***
Снова  – остров, хижина отшельников.
-  Я вот чего тебя покликал, Максим. Полно нам в землянке горевать. Пора церквушку на острове строить. Леса-то кругом полно.
-  Кто строить будет? Вы, отец, еле с постели встаёте, а мои руки забыли топор. Может, пойду я по сёлам, прикинусь погорельцем. На собранные деньги нанимем людей…
-  Может, ты забыл, что никто не знает о нашем местожительстве и знать не должен. А во-вторых, выдавать себя за погорельца – значит лгать. А ложь – страшный грех. Был у меня знакомый, который стал зажиточным благодаря тому, что прикидывался погорельцем. В одну ночь всё его хозяйство со скотом по ветру было рассеяно.
- Может поджёг какой-нибудь завистник.
- Думай, что хочешь. А я думаю, что во всём есть Промысл Божий. Вот тебе ещё одна история. В древние-предревние времена жил юродивый по имени Василий. Все – от бедняка до богача – почитали его, прислушивались к каждому слову, потому что Василий обладал даром прозорливости. Однажды один купец пожаловал  Василию свою лучшую шубу. И нашлись люди, которые решили хитростью отнять шубу у блаженного. Один прикинулся мёртвым, упал на дороге, а двое других подошли к Василию и говорят: мол, друг наш скоропостижно скончался, дай шубу свою – накрыть его.  Василий снял с себя шубу и говорит: ну что ж, умер так умер. И побежал дальше по  морозу   в своём рубище. Аферисты кинулись к своему другу, а он действительно мёртв. Вот каким бывает наказание за ложь.
- Но ложь бывает и во благо.
- Ложь не бывает во благо. Уклоняйся от лжи. Лучше промолчать, чем солгать «по мелочи». Вообще, я думаю, что в жизни не бывает мелочей.
- Пойду я…
Отец Василий. Бежать хочешь?
- От вас разве убежишь? Пробовал много раз… и возвращался…
- Почему же?
- Тянет, словно магнитом, назад.
***

 Максим  у окна.
Стук в дверь. Входит Дед.
- Здравствуй, Максим. Не меня ли высматриваешь? Или раздумываешь: бежать – не бежать?
Максим оборачивается к деду:
- Вы умеете читать мысли?
- Проживёшь с моё, научишься и не такому.
- С чем пожаловал, дед?
-  Братья твои обижаются, что ты у Лильки, а не у них живёшь.
-  Сам знаешь, какой я был после пожара. Сам не в себе. Лиля меня подобрала. А потом, когда я стал потихоньку приходить в себя, неудобно было Лилю обижать.
- А жить с незамужней девкой при живых родственниках – не обидно, не стыдно?
- Что ж  они сами не пришли, а ходока отправили?
- Никто меня не отправлял, я сам решил.
-  Вот как? А я думал, что каждый решает за себя.
- Наши родители нас никогда не спрашивали: сказали и их слово – закон.
-  Дед, за словом не закон должен стоять, а любовь.
Любовь? - Дед отвечает не сразу. -  А что вы знаете о ней? Только и твердите: любовь, любовь… Измусолили святое слово! Мы в наши годы не говорили о любви, но она была…
- А сейчас нет?
- Почему ж нет? Есть. Только диковинкой стала. Она как радиация: все о ней говорят, а никто не видит и не чувствует. Охладели сердцами люди – и молодые, и старики. Вот в чём беда! -Замечает ухмылку Максима. - Чего усмехаешься?
- Я думал, что всё знаю, всё прошёл. И каждый раз, когда подумаю об этом, получаю новый удар, новый урок.
- Человек всю жизнь учится. Но бывает, что аттестата так и не получает… А о братьях своих подумай. Не последние они люди тебе. – Дед уходит.
-  Похоже, что сегодня – день откровений.
 Максим ложится, смотрит в потолок, через несколько мгновений вскакивает
-  Тоска зелёная. Может, почитать что-нибудь? - разглядывает несколько книг стоящих на полке, выбирает одну, садится и читает.-  «Хрестоматия по истории античной литературы». Неужели такие книги читают в этом доме?
Стук в дверь. Входит Толик и Савуниха.
 - Здорово, Максим.
-Добрый день. Что, сынок,  читаешь?
-  «Ифигения в Тавриде» Еврипида.
Савуниха не понимает: 
-Что?
  Толик ей объясняет:
- «Офигение ставриды»!  Какого такого евро…пида?
-  Античного драматурга такого.
- Читаешь, а тут такое творится…
 - Что творится-то?
Толик почёсывает лысеющую голову:
- Офигение… Короче, Шкирдюка и Андрея «Чинарика» милиция забрала – по подозрению в убийстве.
- Кого они убили?
- Ну ты тормоз, Максим. Извини. Подозревают их в поджоге дома твоих родителей…
-  Они не могли поджечь. Мои родители им зла не причиняли. Дом загорелся сам. С чердака.
- Почему же они не услышали, что дом горит? – Савуниха усаживается на скамейку возле двери.
-  В тот вечер мы выпили немного и родители легли раньше спать. А я пошёл в магазин…
Толик: Под Лильку клинья подбивать.
Савуниха толкает Толика:
- Молчи, дурак.
- Он прав. Я мог бы лечь спать, но захотелось увидеть Лилю… Что теперь будет?
- Посадят их, как пить дать.
-  Точно: посадят. – соглашается с Савунихой Толик. -  Такие вот «Новости Полесья».
Максим одевается:
- Я виноват, а они должны отвечать? Не позволю! Где их содержат?
- В райцентре, в Сизо.
- Поеду к ним.
-  И что скажешь? Что они не виноваты? – Толик щурит подслеповатые глаза, протирает запотевшие очки. -  Кто поверит тебе, человеку с сомнительным прошлым?
Савуниха толкает Толика:
- Молчи.
- Он прав: у меня сомнительное прошлое… и туманное будущее.
Толик продолжает:
-  Будущее твоё даже очень ясное: если поедешь, то и их не спасёшь и сам за решётку угодишь. Знаешь, как относятся к ранее судимым?
-  Толик, замолчи.
- А как относятся к бывшим пациентам психбольницы? – спрашивает Максим.
-  Могут отпустить. – До Толика  не сразу доходит суть вопроса. – А кто псих?
- Я. Надо ехать – спасать их. Присмотрите за домом. – Максим уходит.
- Что теперь делать будем? Зачем мы ему сказали?
Толик уверен в том, что поступил правильно:
- Если бы не мы, то другие сказали.  – Читает: «Что ждёт его, ребёнка моего. Не ем, не сплю. Тревожусь в час ночной…».

***