Крокодил под малиновым соусом

Давно ли, недавно ли – жил да был лес, а в том лесу была полянка, а на той полянке стоял большой муравейник, а в том муравейнике среди прочих жил муравьишка Итон, а в том муравьишке жили вредные и глупые – по мнению окружающих – мысли.
– Панкс нот дэд! – постоянно верещал Итон непонятные слова, от которых почему-то становилось весело и хотелось кидаться снежками. – Хэви метал!
Уймись, увещевали его мама с папой. Ох, найдёшь на свою голову неприятностей, добавляли бабушка с дедушкой. Остальные же просто крутили пальцем у виска. Наш муравейник уже месяц как образцовый, а тут такое.
А озорник всё колобродит.
– Анархия! – пищит. – Рокенролл мёртвая ещёнет!
И хохочет как помешанный. Потешно ему.
Братья и сёстры Итоновы, уж на что сами без царя в голове, а и то – дёргают проказника, а старшой братец и вовсе как-то подзатыльником расщедрился и лекцию на полчаса завёл – устроился бы ты, говорит, Итон-сан на работу – хоть почтальоном, начал бы, говорит, хоть копеечку домой приносить, а не расстройства одни, а то поступай, говорит, в универ, хоть, говорит, один из нас с учёной шапочкой будет. А то, панкс, понимаешь, дэд.
А муравьишка наш в ответ такую рожу скорчил, да такое на стеночке углём нарисовал, да такое завернул, что просто хоть стой, хоть падай.
– Свободу Анжеле Дэвис! – визжит и джигу отчебучивает. – Стратокастер Версус Леспол!
Да что там… День рождения как-то у Итона случился, да не простой – год. Родня, скрепя сердце, сняла ресторан – всё честь по чести, какой-никакой, а не чужой всё ж. Но, как говорится, не зря ворона каркала с утра. Захмелевший – много ль годовалому надо – Итон-сан на всю ивановскую заявил:
– А подайте мне крокодила под малиновым соусом! А не будет – так и говно ваша забегаловка!
Ну, понятно, чем вечер кончился. Выставили с треском муравьишку, а что не поколотили – так папе спасибо. Долго ещё потом распорядителя умасливал. А Итона из дома выгнал. Перелилась терпеливая чаша.
Кабы всё на этом – я б и вовсе рассказывать не стал – невесёлых баек и без меня в достатке, да только то присказка была, сказка вот начинается.
Сел наш герой в междугородный троллейбус на спиртовой тяге – рот до ушей, как обычно – и покатил куда глаза глядят. Один город проехал, другой, третий – задремал.
И приснился Итону сон. Будто не муравей он вовсе, а Нигилист-В-Сутане, и звать его чудно – Чардаш. И вот спустился Итон-Чардаш в метро, а там всё коридоры длинные, да переходы запутанные, да эскалаторы коварные, и никого дорогу спросить. Плутал-плутал, путаясь в сутане, вышел, наконец, на перрон, а тут и поезд сразу. Зашёл, сел и думает – на какой же станции выходить? Дай-ка на следующей выйду.
Поезд разогнался – и тут с Чардашем странная штука случилась. Едет он, значит, едет, и будто с глаз что-то слетает… шелуха какая-то… всё вокруг цветнее становится и будто чётче. Как если бы из-под воды вынырнул.
Тут следующая станция подоспела. Вышел. Станция хорошая оказалась – сразу наверх выбрался. И как язык проглотил. Город вокруг оказался – чужой.
Правда, вон та улица знакомая – там овощной магазинчик. Вон тот дом знаю – дядя Жерар там живёт. А вон там у меня мячик единожды на дорогу выкатился, да и сгинул героически.
А всё вместе ну никак в знакомый город не складывается.
Проснулся Итон. Растяпа… пока спал, оказывается, к соседу привалился, задавил совсем. Муравьишка нещадно обругал себя и повернулся извиниться:
– Простите великоду…
Карие глаза из-под длинных ресниц смотрели спокойно и чуть насмешливо.
– Ничего.
Муравьишка дёрнул усиками.
– А… меня Итон зовут, – представился он и неизвестно зачем добавил, – панкс нот дэд.
– Мира.
Будто что-то слетает с глаз… плёнка, что ли какая… всё цветное становится.
– Итон, вы здесь… не выходите?
– Выхожу.
Они вышли из троллейбуса, а вечером, в таверне «У Сократа» Итон угостил Миру случайно оказавшимся в меню крокодилом под малиновым соусом.