Чемоданчик

Давно это было. Хожу как-то по рынку, скучаю. Как будто не клюёт на рыбалке.
И вдруг вижу, какой-то мужик продаёт обалденный набор инструментов.
Ни чего себе!
Импортные красавцы для электронщика в шикарном чемоданчике.
Да это сам Бог мене посылает ведь я электронщик и ещё маньяк по хорошему инструменту.
- Сколько стоит? Спрашиваю.
ХХХХХХХХХХруб.
- А чё так дорого!!!!!
- Вя-вя-вя. Что-то промямлил насупившийся продавец.
Вот сволочь - спёр где-то, а теперь цену ломит.
В наших магазинах такие вещи не продаются.
Только разве что на предприятиях бывают, и то не на каждом.
Постоит такой инструментик в кабинете у начальства и улетает куда ни будь на Марс. Героям социалистического труда и то не дают такую радость. И давай я вокруг этого чемодана петли вить - кругами ходить. А он чемоданчик весь такой добротный, аккуратный. Из пластика с фактурой под кожу. Все рёбра из лёгкого метала. А все углы скруглены прочными стальными деталями. Снизу четыре аккуратные обрезиненные ножки. А ручка, какая ручка, самая красивая деталь в этом чемоданчике. Но очень дорого мне всё это. Видно что когда ручку изготавливали, уж метала на неё не жалели лишь бы она была прочная и очень удобная и по-своему красивая. Эх жаль дороговато. Но зато ручка литая отполированная и чтоб приятно было в руке держать отделана толстой натуральной кожей. И сама кожа утоплена в металле на века.
Так что же это такое! Уж не я ли самый лучный в мире электромонтер мать вашу по ксероксам и канонам. А когда что ни будь, очень сложное сломается и никто не может отремонтировать, кого зовут? – Меня. И не просто зовут, а встречают, подъезжая к трапу самолёта на чёрной правительственной волге.
- Кто тут Александр Сергеевич Пупкин?
- Я. отвечаю, грациозно подняв голову.
  И мне только остаётся  гордо следовать за своими чемоданами, правда, получая в спину проклятия за задержку высадки от изумлённой и стиснувшей зубы перепуганной публики. – Ничего не поделаешь – правительство мы, блин.
Так кому должен достаться такой инструмент мне супер-профессионалу для практической работы, или какому ни будь шефу, чтобы он пылится дома в кладовке.
Ладно, всё, беру. Но где-то в глубине души, далеко-далеко, еле слышно: «Саша он же ворованный». Хоть и дорогой, хоть и ворованный, хрен с ним, беру.

Ооо, сколько нам веселья чудного готовит жизнь, когда отчебучишь, что ни будь не субъординарное. И это не ординарное торчит на тебе или бельмом или бриллиантом, как какая-то метка, привлекая взгляды окружающих, и часто делая тебя участником незабываемых событий. И только от тебя, от носителя этой метки зависит, оторвут тебе голову или сделают королём. Но если всё-таки получится выжить и вы не станете королём то уверяю вас, жизнь будет не скучной.

Наконец то чемоданчик с инструментом был у меня, тяжеловат, но ничего своя ноша не тянет. Принёс его домой. Положил на стол. Сел в кресло. Смотрю, любуюсь. Какой красавчик, такой добротный. Такое чувство как будто этот чемоданчик пачками денег заполнен, а не каким то там инструментом.
Почему-то всегда кажется что самое приятное, сверкнуть обновой перед друзьями. Но по-моему только не в России матушке, и не в советское время. Не успееш похвалиться, какая у тебя замечательная штучка как начинается:
- Ой блин тяжелый какой. Я лучше со стареньким портфелем, похожу.
- Кто бы говорил. Вес то одинаковый.
Ладно у Петрова Сидора бзик по миниатюризации. От него такое слушать понятное дело.   
Его инструментами часы хорошо ремонтировать.
Короче кусачки оказались плохими, тестер неудобный итд итп.
И чемоданчик мой вообще поцарапать нечаянно можно. Хорошо что я соврал сколько денег за него отдал, а так бы вообще заклевали.
Устал я спорить. Придремал. Обидно блин. Никто моей радости не разделил.
Вот так всегда. Помню, приехал в деревню порыбачить. У меня самое современное удилище из невиданного в то время стеклопластика, катушечка, поплавок пёрышко, крючочки. И мой двоюродный брат, жил там у бабушки год или два. Так вот братан взял какую-то палку, обломок древнего удилища из тальника. Привязал к этой палке  клубок старой запутанной лески с ржавым крючком и наловил засранец чебаков больше меня.   
Вот уж вся деревня неделю хохотала. И любила нас за это деревня. И ждала когда мы еще приедем. Вот такая она - Русская деревня. Ты жди меня родная деревня я ещё приеду в твои ласковые объятья, дышать твоим молочным воздухом, слегка приправленным лёгким неповторимым ароматом, который волшебным образом рождается на крышах деревенских домов от растопленных дровами печек.
Я хоть и дремал но слышу почему-то притихли все. Ага понятно - в мой чемодан кирпич кладут.
Ну вот другое дело это уже по-нашему по-деревенски. А то фирменный инструмент им не нравится – жаба просто давит что у них нет такого, а за меня порадоваться не могут.
Ну щас я вам устрою. Все, сплю крепче прежнего – жду когда с кирпичом покончат.
Как с кирпичом покончили, выждал паузу и давай просыпаться. Потягиваюсь не на кого не смотрю, но чую все на меня смотрят – тоже мне конспираторы. Проколются ведь скучно будет. Ладно уж помогу. Ой на туфле шов разошёлся, лишь бы не встречаться глазами, чтоб не выдали себя смехом и бдительность их за одно усыпить. С дырявой туфлей хорошо отыграл, успокоился народ, поверили. Якобы с кирпичом у них всё хорошо прошло. Пора бы в наступление переходить, но артподготовка нужна. Ну а рабочий день слава богу заканчивался кто в склад зашёл набрать запчастей на завтра. Кто в курилку пошел. А кое-кто за мной наблюдает, боясь цирк пропустить - вдруг я в чемоданчик полезу. И пошел я тогда в курилку.
Зрители решили что наступил антракт и тоже пошли за мной. Настроение у всех наивеликолепнейшее. А у меня, где-то глубоко внутри особонаивеликолепнейшее и у меня есть план. В отличие от меня, они то пошли курить хорошие сигареты, потому как хуже сигарет чем были у меня в кармане не бывает. Были бы у меня в кармане достойные моего портфеля сигареты я бы конечно же всем давно показал. Ну, натура у меня такая - что поделаешь. А так я спрятал подальше, чтоб никто у меня не увидел самые позорные, самые дешёвые корейские сигареты (Сейчас бы Северокорейские сказали). «Птичка» назывались, но правда с фильтром и все-таки это гораздо лучше чем сухую листву курить. А что делать – все деньги в инструмент вбухал. Эх курить надо бросать. Ничегооо… Победа будет за нами. Я не люблю чужие шутки повторять но иногда они так просятся. Особенно когда душа требует озорничать. Смотрю Женя наш бригадир «Опал» прикуривает. Хорошие сигареты «Опал» Болгарские - сорок копеек пачка не то что мои за три копейки.
- Жень, чё зря спички тратить. Как Брежнев сказал? Экономика должна быть экономной.
Дай от сигареты прикурю.
Женя конечно ничего не заподозрил. Стоит, улыбается. Про Брежнева ему понравилось.
Прикурил я свою гадость, так не в затяжку. И вернул Жене «Птичку». Да Опал всё-таки хорошие сигареты. Ладно как ни будь потом брошу курить. Тут кто-то вспомнил анекдот про Брежнева. Кто-то слушал, улыбался. А кто-то с нетерпение ждал чтоб свой рассказать. Ну в общем всё как в нормальной компании, в нормальный советский рабочий день. А меж тем тесное помещение стало предательски заполняться чудовищно невыносимым запахом моей «Птички». И естественно первым это заметил я. Докурив великолепный Женин «Опал», я брезгливо сморщился и хитро улыбаясь произнёс.
- Жень, да как ты такую гадость куришь. Ну невозможно дышать.
Женя мигом сообразил в чём дело быстро рассмотрел свой окурок затем забрал на экспертизу мой. Но этого секундного Жениного следствия мне хватило чтобы шмыгнуть как ветер на свежий воздух. Я хорошо знал Женю и его великолепное чувство юмора поэтому убегал от него как та курица которая убегает от петуха. И позволил ему догнать себя на крыльце нашей фирмы. Все выскочили на свежий воздух делая вид что сейчас начнут блевать. А кому захочется дышать той ядовитой гадостью, которая расползалась по всему нашему небольшому помещению, да ещё в то время когда весь цирк переместился на крыльцо. А я меж тем с удовольствием получил от Жени по затылку добродушную затрещину. Всё было хорошо и самое главное очень правильно потому что мне надо было ещё кирпич из моего чемоданчика незаметно перепрятать.
Поэтому мне так захотелось прерванный анекдот про Брежнева дослушать.
Что аж все захотели дослушать, и рассказать ещё. Анекдоты конечно интересные но мне Евгений не дал в туалет сходить. Под этим предлогом я и отправился в отравленное пустое помещение. И о чудо – за мной никто не пошёл мешать мне перепрятывать кирпич в более правильное на мой взгляд место. А самым правильным местом для того кирпича оказался портфель одного из инициаторов весёлой войны против меня. Вот так будет правильно. Кто к нам с кирпичом придёт тот от кирпича и погибнет. А чтоб хозяин портфеля не почувствовал изменение веса, лишние инструменты из портфеля необходимо спрятать например, куда ни будь, о, в стол подальше. Всё отличненько теперь можно идти получать удовольствие от анекдотов, делая вид что дозастегиваешь ширинку.
Рабочий день закончился все провожали меня с дружными многозначительными улыбками. Как всем было хорошо. Я искренне улыбался в ответ.
- Всё-таки Саша чемоданчик твой тяжеловат.- Не унимался кто-то.
- Да ничего. Вон Поддубный, знаменитый силач русский, трость пудовую себе заказывал.
А что этот чемодан. Уж потаскаю. -
- Ну давай Саша тренируй мышцу. - Радостно кричали мне на прощанье.
- Да уж спасибо на добром слове. До зарева. - Улыбался я в ответ.
Я шёл домой и думал. Уж если и построим где коммунизм то это на нашей фирме.
Только ещё квартиры бы давали у нас. Мы вообще-то, как стали переживать за квартиры, так появилась очередь. Очередь это хорошо, а то не квартир не очереди. Сначала должна быть очередь. А то как же появятся квартиры без очереди. С очередью спокойней. Только вот….
 Да ну её эту очередь. Завтра пятница как бы пораньше смыться с работы а то запахался я. Сесть с Пашкой на мотоциклы и уехать с девчонками на природу. Пятница, Суббота, Воскресенье, костры, гитара – вот это отдых.

Много времени так прошло или мало не помню. Только идём мы как-то с Питюньчиком и с моим чемоданчиком техническое обслуживание калькуляторов делать. Какой парень Пит а, душа. А вот фамилия у него дурацкая - Петров, а имя вообще дебильное – Сидор, но, да простят меня его предки,  какой придурок такое имя ему дал.  Я зову его Пит, Питюньчик. И всем понравилось. Все так его зовут. А то Сидор. Да ну.   
Хорошая погода располагает к неторопливой ходьбе. Неторопливая ходьба располагает к неторопливой беседе. А неторопливая беседа и расстояния позволяю поговорить и подумать о таких сложных и неочевидных явлениях как на пример сколько зарабатывает мой чемоданчик.
- Пит, а вот пришёл я например  ремонтировать без моего тяжёлого чемодана.
С одной отверткой.
- И маленьким паяльником.
- Ну да просто из кармана достал и ремонтирую. А клиенты смотрят – ага, пришёл, дунул, плюнул, вилку заменил и заработал. А мы тут с утра до вечера как в терме сидим.
Ну типа того. В общем обидно им. Деньги то они конечно заплатят не со своего же кармана. Но буду уходить а они мне на прощание: «Ну и мусора после вас». Или ещё какую гадость брякнут настроение испортят.
- Да а ещё могут сказать: «Тоже мне монтёр, только сделал а уже не работает».      
А сами калькулятор взяли из той кучи что мы на фирму отправили ремонтировать.
- Во. Ты меня понимаешь. А теперь представь я со своим чемоданом. Раз на стол, открываю. А там куча инструмента и тестер и всякие непонятные баночки.  Клиент сразу. У, я бы так не смог. Молодцы ребята. Спасибо. Приходите ещё.
- Да. А когда тут же сломается, скажут: Инженеры «во». Это техника наша рухлядь.   
- Саня а ты думаешь для чего у меня такая сумочка с кучей мелких карманов, и уместил я туда много всего малюсенького. А ты мне маленькие да маленькие, как ты ими ремонтируешь, вот так и ремонтирую.
- Петь, а Петь.
- Денег нет.
- Петь. Глянь на меня…Ну ты ГЕНИЙ.
- Ну так.
- Петь а помнишь когда мы в деревню ездили в леспромхоз калымить.
- У тебя бабуля спрашивала.- Ну что там с калькулятором было - А ты ей – Да вот шарик выскочил да пружинка сломалась. Меня тогда ужас охватил. Сам большую интегральную микросхему менял а нагло врёт про какой-то шарик. Воспользовался что бабуля ничего не понимала в калькуляторах и решил позабавиться. А если понимала.
- Сань ну если бы я сказал как оно есть, она бы себя такой дурой почувствовала и отсталой. Разве можно так издеваться над старым человеком. И вообще Сань, никогда ни говори людям правду. Кому она нужна твоя правда. Говори людям чтоб им интересно было. А то, бывает, ты вроде начнёшь интересно, а потом налево пошёл направо пошёл.
Ну пусть это правда что, ты налево направо пошёл. Но кому это надо. Ну придумай ты что ни будь в место этого. 
- Петь, а Петь. Глянь на меня…Ну ты ГЕНИЙ.
- Ну так.
- А ты заметил как я быстро учусь.
- Сам дурак.
Так вдвоём, за разговором, не заметили как и дотопали. Между строительным техникумом и седьмой больницей на первом этаже женского общежития пряталась какая-то контора. Прошли охрану, они девок охраняли чтобы те ни дай бог беременными не стали. Правда нас проводили до места, а то тут таких мастеров миллионы ходят и все норовят этажом ошибиться. В вдвоём ремонтировать хорошо. Пётр меня спиртом выручил, а то я свой дома забыл. Или отец мой унюхал. Много мы в тот день калькуляторов перелопатили спасибо тебе чемоданчик.
Я закончил первым и вышел на свежий воздух покурить, и подождать Петра. Недалеко от входа стояла лавочка. Я сел и от нечего делать стал рассматривать общежитие. В принципе рассматривать было нечего. Таких однотипных общежитий натыкано по стране - не пересчитать. А вот его содержимое другое дело. Жаль балконы на той стороне здания. А так бы, можно было бы перекинутся с кем ни будь словечком. Балконы конечно отсюда не видны. Но мы же как то залазили с Ефимкиным в такую же общагу. Вот была умора. Сколько лет мы уже с ним знакомы. Я еще работал в доме быта. Вот у кого язык подвешен. Вот это талантище. Он мог в обычном разговоре выдать такой спектакль, словно над этим спектаклем трудилась толпа гениев. Как будто драматург очень долго напрягался  и, наконец, его посетило озарение, и он выдал самый лучший текст. А режиссер с актёром кропотливо шлифовали все нюансы произношения реплик, правильно расставляя ударения на ключевых словах, и виртуозно используя богатую палитру эмоций и жестов. И в результате такого творчества получилось такое чудо, что ты уже не видишь не драматурга ни режиссера, ни артиста, ни сцены. Ты просто погружаешься в происходящее волшебство. Я до сих пор не представляю, как такое может один человек с ходу выдавать.

Пути наши пересеклись на железнодорожных путях. Мы хоть тогда и работали в одной организации, но в разных участках. Ремонтировали радиотехнику только Толян ту, в которую надо глядеть это телевизоры, а я ту которую надо слушать. Бросили нас на передовые рубежи сельскохозяйственной нивы. Помогать колхозным труженикам, убирать урожай, который, несмотря на героический труд, все-таки опять неожиданно уродился в несметном количестве, и видимо мешал им пить водку. Мы посмотрели на свои бицепсы трицепсы, накаченные паяльниками и пинцетами, и сразу же согласились, влечённые предстоящими приключениями стать собутыльниками сельского населения. И вот вокзал. Запахи общественного туалета вперемешку с горелым углём и мазутом. Унылый поезд, нетерпеливо посапывая, отдыхал на платформе, временами вздрагивая и громыхая своими обшарпанными вагонами. Город пытался заснуть, из последних сил дожидаясь отправления поезда. Немного поскучав возле своего вагона, я увидел знакомую физиономию своего коллеги - молодого и очень энергичного паренька с шестью классами образования, но успевшего обзавестись семьёй и ребёнком. Это Вовка. Как он со своим возрастом умудрился устроиться на работу. Наверно по семейному положению. Своё профессиональное образование он получил в кружке юных техников. Его провожала жена, и он пытался выглядеть очень серьезным и праведным. Жена, почувствовав фальшь в его поведении и его скрытое ликование, разразилась громкими слезами. Он её пытался успокоить объятьями, но при этом поглядывал на меня и улыбался. А она обессилено стукала его кулачками по груди и продолжала плакать. Наконец он рассердился и отправил её домой. Она безропотно опустила голову и медленно побрела на автобусную остановку.
- Ну чё. От нас только мы? Спросил он с каким-то оттенком детской гордости. Мол, вот он такой уже взрослый и его жена так любит. 
- Да, остальные срочно заболели. Ответил я скучным голосом.
Дождавшись, когда он докурит свою сигарету, мы поднялись в вагон и сели на боковые сиденья. Вовка по хозяйски раздвинул шторки, и мы начали прощально смотреть в окно.
Посадку уже прекратили.
 И вдруг, откуда-то из темноты привокзального пространства начало приближаться, радостно ликующие, беззаботнозалихватское, слегка не трезвое нечто. Весёлая шумная компания парней и девушек высоко несла на руках какое-то чудо играющее на гитаре что-то типа марша. Все что-то пели и кричали. И среди этого весёлого шума можно было услышать.
- Талян не подведи.
- Пацаны я вернусь.
- Давай Ефим.
- Суперфосфат забыли.
Становилось не скучно, тем более что всё это приближалось к нашему вагону.
Только проводница не на шутку рассвирепела. Открыв дверь, она закричала.
- Вы что ошалели! Уже давно посадку прекратили.
А ребята как несли его, так и закинули Ефима в открывшуюся дверь. Наверно сбив при этом проводницу, потому что раздался жуткий её голос.
- Ну ты чё. Ка-зёл.
И вдруг как-то неожиданно всё стихло. Дверь в тамбур была закрыта. Что там происходило неизвестно. Я уже было, начал беспокоится, и захотел проведать всё ли там нормально, как дверь открылась и на свет выплыла ослепительная улыбка Ефима.
- Она назвала меня козлом. Я её в свою очередь козочкой.
При этом он так красиво и ловко размахивал руками, как будто произносил свою речь вовсе не в узком коридоре вагона. Я недавно работал и с телеателье никого не знал, но с Вовкой они были знакомы. Справа от меня на нижней полке купе сидели две девушки. Он присел как бы и к ним и к нам. Тут мы с Ефимом и познакомились.               
Девушки робко решили проявить инициативу и спросили.
-А где вы работаете?
-О-о-о! Если я скажу что моя специальность канализационные узлы и установки, вы пошли бы за меня замуж?
От такой прыти девушки конечно в шок. Но Ефим не даёт им время почувствовать неприятное состояние шока и тут же добавляет.
- А если я скажу что я кандидат наук и пишу диссертацию, вы тогда конечно бы пошли.
И протягивает им руку для знакомства, или может быть, для того чтоб они не упали от следующей фразы.
- Слесарь гинеколог специалист по трубам!
Девушки хватаются за его руку как за спасительную соломинку, и всем становится хорошо. Тут появляется улыбающаяся проводница с подносом, и обращаясь к Толяну
- Котик чай будешь.
- Конечно.
Я так и не понял что это и как Ефим с проводницей сделал.
Так и образовалась нескучная компания. К нам подтянулись, поменявшись билетами, остальные ребята из телеателье. Девушки работали в киносети и тоже ехали в колхоз.
Искать своих сослуживцев они и не думали. Ещё бы ведь с нами был Ефим. Все достали свои припасы выпивку, закуску. И стало вообще уютно. Весь мир со своими проблемами со своей до обиды низкой зарплатой растворился где-то позади поезда. Осталась только наша компания, весёлые анекдоты и истории.
Но больше всего мне хотелось слушать Ефима. Да и не только я замолкал, когда Ефим что ни будь, начинал рассказывать.
- Когда я ещё бегал по крышам и втыкал антенны,
поехал я как-то в Амурск. У меня тогда еще «Минск» был.
Газу до отказу в Амурске сбрасываю.
Три предложения, а уже столько рассказал и кем работал по молодости, и какой мотоцикл «Минск» слабый, и веселить не забывает - обалдеть.
-Назад еду, фара гореть перестала. Я еду, впереди рукой асфальт ощупываю.
Тут меня вырвал из приятных воспоминаний нарисовавшийся Питюньчик с растрепанной причёской и с выпученными глазами.
-Вот машинка попалась, ни как ни хотела оживать. 
-Да ничего Петь. Какие твои годы.               
Отошли от общежития я обернулся чтоб представить какая высота до нижних балконов. Ну точ в точ такая же общага, в которую мы один раз с Ефимом на ****ки ходили. Как только простыни не оборвались с балкона.
- Петь, а ты Ефимкина знаешь?
    - К тебе на красном мотоцикле приезжал.
- Да.
- Не. Не знаю.
- Надо будет тебя с ним познакомить. Ты просто не представляешь что он из себя представляет этот Ефим.
- Сань пойдём на «Металлургов» по коктейльчику выпьем. Заодно домики посмотрим. Здесь если наискосок идти, такие домики симпатичные стоят. Частный сектор.
- Мне тоже на «Металлургов» коктейли нравятся. Молоко, мороженое, сироп. Вкус обалдеть. А то везде стали вместо сиропа на соке делать. Земля и небо.
- А помнишь Сань, везде стояли автоматы. Газировка за одну копейку.
- А за три вот как раз с этим самым сиропом.
- Вот смотри какой домик. Красавец.
- У меня где-то тут знакомая девчонка живет, учились вместе в строительном техникуме.
  - А вот и дом где коктейли делают. Пятиэтажка буквой Г. Вот там обойдём чтоб в грязь не залезть.
- А я уже залез. Да фигня, об асфальт оботру, да по луже пройдусь.
- Сань, ну у тебя туфли класс, нигде такие не видел.
- Да, вот, достались по случаю. Я же в Горисполкоме «Канон» ремонтирую.
- Он чертил туфлями по асфальту замысловатые фигуры. Нет не так. Своей писей он чертил на асфальте замысловатые фигуры.
- Нет не так Пит. Своей толстой писей он чертил на асфальте замысловатые фигуры.
- Нет не так Сань. Толстой писей он застенчиво чертил на асфальте замысловатые фигуры.
- Петь. Глянь на меня…Ну ты ГЕНИЙ.
- Ну так.
У прилавка где делают коктейли народу было не много. Удачное время, не надо устраивать битву за свободный столик. Я стал в очередь. Поставил чемоданчик возле прилавка и толкал его нагой по мере продвижения очереди.
-Пит я тебя угощаю.
-Да не надо у меня есть деньги.
-Пит на-ша-ру и тем более я тебе спирт должен.
-А. Спирт да. Спирт на дороге не валяется.
-А пирожное какое будешь.
-Да не надо не хочу.
-А я возьму себе картошку.
Петр перетаскивал всю нашу вкуснятину на облюбованный столик. А я тем временем расплатился и хотел было забрать чемоданчик. Вот Петя настоящий друг с таким в походе не пропадешь. Уже успел всё перетащить. Я даже и не заметил пока расплачивался. И я довольный что не ошибся в друге направился к столику. Но к моему удивлению возле столика чемоданчика не оказалось. Среди натюрморта из коктейлей одиноко сияла только Петина улыбка. Нигде в помещении не было моего любимого чемоданчика с великолепнейшим фирменным накопленным годами наидрагоценнейшим для меня инструментом. Я потихоньку начал приходить в ужас. А это наверно неудачная Петина шутка.
-Петь. Я не понял, а где мой чемоданчик?
Только тут Петр вспомнил про мой несчастный чемодан, и я понял это конец – спёрли.
-Сань да успокойся. Ты его на той фирме оставил. Никуда он не денется.

Долбанная моя башка. С одной стороны я могу в уме представит сложнейшую технику. И не просто представить, а представить в движении, со всеми подробностями, как оно там всё вращается, друг за друга цепляет, включает, выключает, и почему не работает как надо. Но в такие моменты, всё окружающее для меня растворяется, и моё сознание полностью погружается в то пространство, которое рисует моё воображение. И этим страдаю не только я. Я не раз замечал такую забавную историю, когда подходишь к заработавшемуся радиомеханику высокого разряда, просишь у него какую ни будь штучку, лежащую на его столе. Он тебе говорит – бери. А через минуту другую, летит к тебе, готовый разорвать на части твоё наглое тело. За то что оно посмело забрать у него в самый неподходящий момент такую нужную для него штуку. В таких случаях тело может двигаться как бы на автопилоте и даже не осмыслено что-то ответить и тут же опять вернутся в созданный воображением мир боясь что он разрушится. Меня даже научили такому неписанному правилу что когда твой коллега в таком состоянии ты не имеешь право ничего у него просить и брать. И не имеет значения и оправдания что он тебе разрешил. Но на работе без этого высот не добьёшься. И я точно не знаю, страдают ли от этого в быту такие мыслелётчики, или может быть летают только на работе. Я же без всяких тормозов довольно часто улетаю в самый неподходящий момент. Я же, в тот момент когда исчез мой чемоданчик, конечно об этом не думал. Я просто знал что у меня такая беда есть. Поэтому я поверил Петру, несмотря на то, что смутно помнил, как подталкивал чемоданчик в очереди и мне очень хотелось верить Петру. И я хватался за эту веру как утопающий за соломинку.
В любом случае надо куда-то бежать. Я пулей выскочил на улицу. Как в тумане посмотрел вокруг. Нигде не видно. Мелькнула неутешительная мысль раз я такой балбес мог оставить где отмывал туфли. Но там тоже не было. Видимо я стал сходить с ума.
Я представил как мой чемоданчик спокойно ждёт меня в той канторе а я тут попусту мечусь как идиот. Приду в контору возьму себя в руки и спокойно спрошу: - Я тут чемоданчик случайно не оставлял. Хотя нет. Так нельзя случайно не оставлял. Это получается, может быть оставлял а может быть не оставлял – не помню. А они могут подумать – Ага не помнит пусть за шторочкой постоит. Самим пригодится. Надо сказать поуверенней – Я тут чемодан ещё не забрал. Чтоб не было ни каких шансов даже подумать, а то кто их знает. Вот хрен им а не мой чемодан. Пётр еле за мной поспевал. И где-то за спиной пытался успокоить меня и тем притормозить. Пётр молодец чувствуется свой парень. Мог бы сказать - Ты Саша пока сбегай в конторку за чемоданчиком а я тут тебя подожду. И я бы не обиделся, а что разумно, коктейли допил бы, а что добру пропадать то. И пословица хорошая есть и к месту она. – «Дурная голова ногам покою не даёт». Но своим ногам покою не даёт не чужим же. А тут получается дурная голова чужим ногам покою не даёт. Забавно. «Не бросай друга в беде»? Да какая тут беда. Убивает кто меня, горю я, тону что ли. Просто по дури бегу за своим чемоданом. И ни каким разумом не понять для чего он бежит. А поменяйся  с ним местами и я бы побежал и не думал как лучше. А был у меня приятель в детстве вот он точно бы остался коктейль пить. Через пустырь с ним шли по чужой пацанячей территории. У всех пацанов в наше время были свои территории. Почти уже пришли, но останавливают нас местные головорезы. Мы бы вдвоём легко отбились. А мне пришлось одному силушку свою показывать. Не справились со мной дохляки, побежали за подмогой. Я глянул а мой приятель на пригорке стоит не живой не мёртвый. Подхожу к нему
  - Что же это ты, скотина.
А он мне
- Саша а я твой портфель держал.
Эх как мне захотелось ему по физиономии заехать. Но не стал я уж больно он был перепуган. Хоть мы и пришли, но повернулся я и пошёл домой молча. Уж больно на душе мерзко и брезгливо стало. И не было сил ни говорить с ним, ни в библиотеку идти.
- Саша а я знал что ты победишь. – Семенил он за мной. А лучше бы молчал.
Бабушка моя про таких, от которых на душе гадко делается, говорила – Да это НеРусь.