Киносценарий детективного романа. Продолж. -9

«Эмка» останавливается у патруля. Офицер, не выходя из машины, грозно спрашивает:
- Все у вас в порядке? Объект не появлялся? А это кто стоит рядом?
Кузнецов обомлел. Рука инстинктивно зажимает в кармане рукоятку пистолета. Он уже мысленно представляет, как стрелять   из него, если последует проверка документов. Он даже избирает удобную позицию, чтобы уложить всех разом, мгновенно и метко. Глаз мечется по целям, выбирая из них первостепенное, главное. Он  избирает патруль. В машине сидит офицер и солдат-водитель. Пока они разберутся, что к чему, будет уже поздно.
- Это свой, - следует четкий ответ патруля, - ждет автомобиль с солдатом.
- Ну, ну, смотрите в оба, - на ходу желает офицер и  закрывает окно.
 
«Фу, пронесло!», - выпускает из себя воздух лейтенант.
- Пока дождешься своего солдата, - затевает предметный разговор Кузнецов, - могут и арестовать по подозрению...
Глаза лейтенанта сверлят мотоцикл, оценивая возможность использовать его для побега. Ключ на месте... Бензобак, наверняка, полный, ибо на патрулирование его порожняком не выпустят... Мысль об овладении им приходит без труда, и он ее использует.
- Что-то солдат застрял, можно, я на вашем транспорте проскочу туда и обратно? Может, заснул...- обращается Кузнецов к патрулю.
- Да. Только мигом, - следует не совсем одобрительное разрешение.
Но Кузнецов особенно и не церемонится с ответом, он уже сел на сидение, и его нога уверенно нажимает на педаль запуска мотора. Мотоцикл, как бешеный, сорвается с места и был таков. Дорожная пыль скрывает его силуэт.

Патруль спохватывается поздно и только тогда, когда полуторка, груженная щебнем, подкаты- вает к посту, в ней лейтенанта нет. Капитан приказывает водителю повернуть назад и следовать за угонщиком мотоцикла и сам садится в кабину. Время  упущено. Водитель, не понимает, в чем дело, все пытается доказать, что его ждут на объекте и что он опаздывает.  Капитан объясняет цель погони, шофер от неожиданности чуть не «врезался» в телеграфный столб. Оно и понятно Ехал с ним около часа назад вполне порядочный офицер, приветливый и милый, а теперь оказывается, что он преступник. Но больше всего тревожит солдата то, что он является участником погони и соучастником побега лейтенанта одновременно.
«Ну и влип я», - с горечью думает водитель, осторожно бросает тревожный взгляд в сторону капитана, который постоянно приказывает: Давай, жми, солдат, не догонишь - пойдешь под трибунал.  Солдат догадывается, что сегодняшний инцидент напрямую связан с переполохом на территории следственного изолятора, а попросту говоря, на «эшафоте», где он служил водителем.
«Как же я сразу не догадался, -ругает себя солдат,-дурья моя башка! Это же тот лейтенант, который восстал в одиночку против царящего чекистского произвола. А везу одного из них... Нет!» -  вслух вскрикнул водитель. Мысли его лихорадочно мечутся, как пламя костра на ветру, в поиске выхода из создавшегося положения. «Надо избавиться от этого «эсэсовца», - заключает он.

- Товарищ капитан, - обращается он к своему пассажиру, — у вас не закрыта дверца кабины. Дайте, я проверю. И солдат протягивает руку к дверце кабины, открывает ее и мощным толчком бедра сбросвает из кабины на полном ходу капитана. Нажимает на газ и скрывается в дорожной пыли. Он гонит свой грузовик на всю его мощь вслед за лейтенантом. Он знает направление его движения: когда грузил щебенку, мотоцикл промчался с бешеной скоростью через карьер мимо него. Тогда он не разобрался, кто сидел за рулем и только сейчас догадался, что это был лейтенант.
В этих местах у карьера развилка двух дорог - одна в районный центр, другая - проселочная, через карьер вела бог весть куда. Лейтенант избрал ее. По его предположению, она должна идти к приискам, так как о ней ему рассказывал Косметик.
«Хватило бы только бензина, - сокрушается вслух лейтенант, — еще бы десяток километров — и тогда все в порядке». Но за поворотом, в сотне метров, он видет милицейский разъезд. Он выскакивает им прямо в лоб. «Заметили ли они его? - пронзает его тревожная мысль, - если да, то придется туго, их вон сколько! Да, заметили. Убегать бесполезно, и потом, бензин на исходе. Здесь удобное место для встречи. Я на высотке, а они как на ладони». Лейтенант выкладывает два пистолета. «Да, маловато на всех, - с горечью думает он. - Ладно, на скольких хватит... Живым не дамся. Погибать - так с музыкой!»
 
Лейтенант, насколько он успевает и позволяет местность, вырывает в песке руками небольшое углубление и, зарывается в него, как крот. Сзади к нему не подобраться: там полузамерзшее болото. Остаются свободными три стороны. Непременно ими воспользуются военные. Несколько утешает одна примитивная, вернее, наивная мыслишка, что «свои» не должны бы стрелять в «своего». Скорее всего, он нужен им, значит, будут брать живым. «Да, - думает Кузнецов с огорчением, - я им нужен в полном порядке». Убийство одного человека, причем чекиста, не делало бы чести целому взводу. Обычно такие, как он, кончают свою жизнь после пыток в застенках. Снова попасть в руки этих головорезов Кузнецов не хотел. Лучше умереть достойно, сражаясь до последнего. Так, по крайней мере, честнее и справедливее. Многое мелькало в его сознании за несколько минут замешательства противника, который тоже обдумывал план его захвата.

Вскоре начинается психологическая атака. Беспорядочная стрельба вверх, по сторонам должна была сыграть подготовительную роль при его пленении. Расчет был на то, что лейтенант не выдержит огневой нагрузки и сдастся. Но он лежит в своем окопе и ждет более решительных действий, давая понять, что он безоружный. Конечно, было бы наивно рассчитывать на порядочность в поведении противника. Но вот стрельба утихает, и через рупор сложенных у рта ладоней следует глупое предложение сдаться. Лейтенант не отвечает. Затем раздается более грозное и ультимативное: «Подумай, пять минут».

Идут томительные минуты. В таких случаях их цена очень велика. Это то мгновение, которое разделяет жизнь и смерть. Но в последнее не верится... «Разве может оборваться жизнь в 27 лет, вот так нелепо, от рук «своих» же..?» - думает Кузнецов.
Лейтенант молчит, и это означает отказ. Без промедления солдаты, растягиваются во фронт, с оружием наперевес и  двигаются на свою жертву. Лейтенант готовится к бою. Он выжидает момента, когда противник достигнет расстояния на поражение. Завязывается перестрелка. Вначале одиночными выстрелами, а затем очередями. Над небольшим бруствером из песка со звоном проскакивает несколько пуль, обдав голову Кузнецова пылью. Солдаты залегли после того, как несколько из них получили ранения от выстрелов лейтенанта. Воцаряется  замешательство. Все обращают свои взоры на полуторку, которая мчится на бешеной скорости в тыл солдат. Они думают, что это им подкрепление.
Но автомобиль, разрывает цепь солдат, проскакивает к лейтенанту, предварительно оценив оперативную обстановку и приведя в замешательство противника. На ходу водитель кричит: «Лейтенант, прыгай в кабину». Кузнецов издали признает своего спасителя. Он был уверен, что грузовик мчится к нему на помощь. Знал Кузнецов и другое: что этот солдат тоже попал в поле зрения чекистов, прежде всего,за то, что он подвозил его к патрулю. Лейтенант не медлит, не теряется в своих предположениях и выводах, а с ходу, словно заправский акробат, впрыгивает на подножку, затем в  кабину. Солдат в открытое окно дает автоматную очередь для острастки бросившихся в погоню за машиной преследователей. За ним  гонится конная милиция, сидевшая все это время в засаде в овраге. Грузовик мчится по целине, по замершим бочагам и рытвинам. Лошади не могут бежать галопом по тем местам, которые выбирает водитель грузовика. Он специально делает маневры, чтобы оторваться от погони. Несколько пуль вдогонку попадают в борт и одно заднее колесо, но останавливаться - нельзя. Впереди с десяток километров, и они будут у Шамана.