Срезы памяти

Моя семья была выше среднего класса,    родители занимали высокие посты в корпорациях, во главе которых стояли Вентру. Мы многое о них знали, но предпочитали помалкивать. Мы работали на них, не плохо зарабатывали, и молчали – это было залогом нашего благополучия и жизни. Их силу считали проклятьем, проклятием мертвых.    Многие их боялись, многие были их врагами, но они всегда оставались для меня примером, потому что величие их никогда не уступало их благородству.
       Вирэйн я узнал 2 года назад. Она была из другого клана. В первые я видел как главы Вентру смотрят на подобного себе с опаской. Она не была знатного рода. И явно была не адекватна, так мне казалось вначале. Ее называли Малковианкой, но по-другому – без призрения.    Информацию о том, что я должен буду опекать ее и содержать, я воспринял как глупую шутку. Но серьезный взгляд председателя правления был недвусмысленным. Мне гарантировали, что это безопасно, что она не нападет. Верилось с трудом, но я    утешал себя тем, что это было сказано высшим. Его слово было законом для всех, пусть даже    она не была из их клана, но все же законы Шабаша, Маскарада были писаны для всех. Она должна подчиняться…. Должна ли? - спрашивал я себя...
     Я не сразу понял зачем Вирэйн была им нужна, пока не стал свидетелем нескольких приступов. Зайдя в комнату, обнаружил ее под потолком, изодранными в кровь тонкоми пальцами она вцепилась в бетонную стену и бредила. Она медленно двигалась по направлению ко мне, в ее руках оказалась не малая сила, держать свой вес под прямым углом к полу, и что-то говорила. Говорила довольно быстро и неразборчиво, только потом я понял, что все это было на другом языке. Она твердила пророчества, тогда я понял лишь одно слово, что она повторяла неоднократно "Гиена". 
     Оракулом... она была пророком. Не трудно было найти пророка для Вентру среди своих, но им была нужна именно она. Мне не было известно почему, так же как и почему свой собственный клан так просто отдал ее. Говорили только, что она была опасна.
       Потом она говорила, что то, что с ней происходит, не видения, как раньше их понимал, а просто выплеск агрессии, боли, злобы... голода. Что она не просто видит, что должно произойти... она знает, и должна жить с этим... вечно... Тогда я ее не понимал.
     В остальном, она была почти как обычный человек. Довольно мила, образована, если не обращать внимания на временные помутнения ее разума.
     Я часто вспоминаю, как она вольготно разваливалась в кресле в вызывающей позе, пустым отрешенным взглядом уставившись куда-то... Я все никак не мог поймать его...
    Ее зрачки пульсировали то, сужаясь до узкой вертикальной полоски то, расширяясь, делая глаза полностью черными, казалось бездонными. Было не понятно, толи она не могла сфокусировать зрение, толи смотрела В меня, или даже сквозь меня....
    Еще больше пугала ее безумная "улыбка" - приоткрытый рот, обрамленный бархатными алыми губами, обнажал удлиненные белоснежные клыки, что жаждали крови... моей крови...
     Но, не смотря ни на что, я находил ее чертовски привлекательной....
     Она не помнила, сколько была вампиром... она мало что помнила, или просто не желала говорить. Часто на нее находило что-то. Она говорила, что организм требует кофеина, и зверски, несколькими глотками выпивала обжигающий горячий кофе. Конечно, ей было плохо потом, ее рвало… долго и болезненно. После чего на нее нападал приступ ярости. Она менялась в лице, говорила что-то на непонятном мне языке... но вскоре вспышки гнева меняли истерики... Обычные женские истерики, с криками и слезами...и тогда она казалась мне очень хрупкой и слабой... казалась...
     Вскоре я привык к ней... перестал бояться. Мне советовали запираться и вызывать кого-то из клана. Но я не стал... я ей доверял...
     Вампиры мертвы? Только не она. Для меня она была живее всех живых. Она жила сама и вдыхала жизнь в меня. Она чувствовала и переживала... и никогда не скрывала эмоций..
  ...Я всегда ей немного завидовал...
                Питер Макгонахью, записки