Трудные времена

         У Пробкина чесались руки. Истосковались по работе. Как только город погрузился в ночную тьму, Пробкин вышел на дело.
         - Эй ты, мымра, - обратился он к женщине, запутавшейся в его руках в темном скверике, - гони кошель! – и для большей убедительности своих слов приставил к трепетавшему телу жертвы хорошо отточенный нож.
          Продолжая трепетать, женщина полезла в карман и вытащила из него не менее хорошо отточенный двуручный меч, кончик которого приставила к горлу грабителя. Пробкин ухмыльнулся и быстрым движением выхватил из-за пазухи парабеллум.
         - Не шали, крошка, - предложил он.
         Крошка пошарила в сумочке и наставила на Пробкина пулемет «максим» с длинной лентой, битком набитой патронами.
         Озадаченный Пробкин торопливо взводил курок гранатомета и краем глаза увидел, что дамочка со знанием дела возится за установкой миномета. Пробкин прыгнул в кусты и тут же появился, толкая перед собой гаубицу.
         - Посмотрим еще, кто кого! - пообещал он, ища в сетке прицела упрямицу. Взгляд уперся в танк, деловито кативший на него. Увернувшись от скрежетавших гусениц, Пробкин заложил свой вертолет в крутой вираж. И во время, так как чуть не столкнулся с истребителем-перехватчиком, которым женщина решила таранить своего грабителя.
- Ну и времена настали, - зло подумал Пробкин, производя съемку местности со спутника. На снимке хорошо была видна межконтинентальная баллистическая ракета, на корпусе которой его жертва старательно смывала шваброй накопившуюся грязь.
- Ладно, завтра что-нибудь другое попробуем, - решил он, заметив, что наступил рассвет.
Назавтра, Пробкин был пойман в трамвае с поличным при попытке вытащить из авоськи одной старушки батон. Из авоськи, в нос, ударила струя нервнопаралитического газа, шарахнуло электрическим зарядом, и медвежий капкан намертво схватил продолжавшую чесаться руку.