Морковка для ослика. 20

Желая побольнее уязвить сына, его отец выписал себе из Ташкента племянницу, и начал вкладываться в нее с яростью оскорбленной души. Такая реакция за ним замечалась не в первый раз, и раньше он периодически приближал к себе людей со стороны, осыпая милостями в виде щедрых денежных вливаний, чтобы лишний раз произнести коронную фразу «ты мне ближе и роднее непутевого сына». И без микроскопа было ясно, что на самом деле хотел он диаметрально противоположного:  вернуть заблудшую овцу в родительский дом, насладиться смирением непокорного и триумфально распахнуть всепрощающие родительские объятия. А так как Максима перспектива вернуться в отчий дом и следовать указаниям отца не прельщала, то истории с новыми «фаворитами» его отца ярко вспыхивали, сгорали и через какое-то время сходили на нет, оставляя ее героев удачно пристроенными, в меру обогащенными и, в общем-то, довольными случившимся. В целом, Нелли повезло, что она попала следующей в этот список. Вероятно, как у родственницы, у нее были высокие шансы закрепить за собой интерес неожиданного спонсора надолго. То, что она была женщиной, а следовательно, без большого труда могла продемонстрировать своему дяде беззащитность, покорность и желание неукоснительно следовать его воле, поднимало ее ставки практически до небес. Не повезло ей в другом: не знавшая любви, уставшая от бесплодного ожидания сначала прекрасного принца, потом приличной партии, а потом хоть кого-нибудь понимающего и заботливого рядом, Нелли оказалась идеальной жертвой для любого альфонса, который попытался бы ею воспользоваться в своих целях.

Я хорошо представляю себе, как Максим появился перед нею в первый раз, сияя своей очаровательно-мальчишеской улыбкой, уверяя, как рад и счастлив он видеть ее в родном городе, как удачно, что она переехала сюда навсегда, как он всегда мечтал иметь сестру, и вот, мечта неожиданно осуществилась. Как он гипнотизировал ее бархатным взглядом, как на правах брата часто целовал в щечку, дразня прикосновением жарких губ, как внимателен был к каждому произнесенному ею слову, предупредителен к каждому высказанному желанию. По вечерам он стремился сопровождать ее в увеселительных поездках по городу, быть ее персональным гидом. Дядя щедро выдавал Нелли на карманные расходы, поэтому каждый ее вечер превращался в волшебную сказку с прекрасным принцем рядом, чей взгляд из-под длинных загнутых ресниц всегда был обращен к ней с восхищением; срывающийся голос шептал комплименты и шутливо признавался, что увлечен не по-родственному и ревнует к стаду мужчин, которые так и ждут малейшей возможности отнять у него драгоценную добычу; чье внимание безраздельно изо дня в день было отдано ей, только ей одной, ей одной навеки…
О том, что львиная часть выданных дядей денег, которые Максим при встрече брал себе, объясняя, что негоже женщине расплачиваться самой в кафе и ночных клубах, оседала в его карманах, загипнотизированная его обаянием Нелли тут же забывала. Не прошло и нескольких дней, как одна мысль о Максиме вызывала в ней непонятный жар и томление в груди, утро и день стали скучными предпосылками к очередному вечеру, обещающему тайну и восторг, пресловутое «порхание бабочек» в животе и замирание сердца от каждого взгляда, пожатия руки, объятия в танце.
Максим так очаровательно смущался, заливаясь краской до ушей, когда признавался, что ни с кем из женщин ему не было так легко и беззаботно, что он испытывает неведомые ему ранее непонятные чувства и эмоции, что думает о ней постоянно в такие долгие часы разлуки, что она стала его наваждением, тайным секретом, запретным плодом, который он готов бы был попытаться сорвать, если бы не мысль о том, что… хотя, к черту ханжеские помыслы! Они ведь не настолько близкие родственники, чтобы бояться людского осуждения, даже в загсах браки между кузенами считаются совершенно легальными! Жар его физического желания опалял, угрожал, страшил Нелли, она погружалась в сладкий ужас неизведанного с головой, забывая дышать. Она была околдована своим нежным мучителем, готова была отдать ему душу и сердце, посвятить жизнь… Он рисовал ей перспективы совместного бизнеса, в котором она мечтала быть рядом с ним каждый день и час. Год за годом. Навсегда.
А в один из дней Максим пришел расстроенным, поникшим. Вяло улыбался, неудачно пытался шутить, прятал потерянные глаза. Потом огорченно признался: плохой из него сегодня собеседник. Проблемы, которые не стоят драгоценного внимания Нелли, не дают ему покоя. Нелады с отцом, неувязки на работе, все навалилось как-то… Вот мучившее его одиночество отступило с приездом Нелли, но сегодня такая тоска накрыла, что и ее солнечная улыбка не спасает от черных мыслей. Не хочется идти в шумные компании, слушать громкую музыку. Может быть, Нелли согласится поехать с ним на дачу? Там в двух шагах красивейшие горы, речка с ледяной чистейшей водой. Там можно забыть о всех тревогах и печалях, слушая шум текущей воды. Что может быть прекраснее нетронутой природы? А ночью он покажет ей невероятное звездное небо, которое никогда не увидишь в городе, а лежа на террасе второго этажа – оно так близко, протяни руку и достанешь звезду. Нет, он не смеет настаивать на ее присутствии, но ему так необходимы сейчас ее дружеское участие и ее чудесные глаза рядом!
Его умоляющий взгляд заставил ее сердце беспомощно дрогнуть и оборваться, залил жидким золотом низ живота, каждая клетка ее тела кричала, что готова в ссылку, в опалу, на вражескую амбразуру за одно его слово и ласковый взгляд. Голос не хотел слушаться, еле прошептала пересохшими губами, что конечно, поедет, раз это так важно.
Ключи от дачи брали у соседей. У других соседей купили кумыс, который Максим пил сам с наслаждением и уговаривал Нелли: пей, вкусный кумыс, самый вкусный. Она смеялась: верю. Соседям Максим объявил: с женой приехал. И нежно обнял Нелли за плечи. Она таяла от невозможного счастья: неужели это с ней случилось, после стольких лет безнадеги и разочарования?
Ходили в горы, босиком пересекали речку. Вода и впрямь оказалась ледяная. Максим растирал ей ноги, отогревал дыханием. В дом вернулись, когда стемнело. Он сам приготовил ей ужин, кормил с рук. От его печального настроения не осталось и следа: снова стал привычным, веселым, милым, снова шутил и балагурил. Потом замолчал, нежно взял ее лицо ладонями, сказал убежденно:
- Ведь мы скоро станем самыми близкими людьми на свете. Нам нужно попробовать, подходим ли мы друг другу. Я хочу тебя, и знаю, что ты меня тоже хочешь. Не бойся своих желаний.
И поцеловал страстно, так что чуть сознания не лишилась от избытка чувств, от одной затопившей мысли: есть любовь, такая, как пишут в книгах, как снимают в фильмах, вот и ко мне она пришла. Не дал опомниться, подхватил на руки, унес в постель.

Честно? Убила бы, если бы она мне и дальнейшие подробности рассказала. Собственными руками переломила бы шею, в кровавое месиво превратила ее лицо и тело, а месиво смешала с дорожной пылью и грязью.
Не посмела она поделиться настолько личным. Но так глаза горели от воспоминаний, так сбилось дыхание, так стыдливо румянец проступил на пухлых щечках, что без слов понятно было: показал-таки он ей небо в звездах.
Катя, ты монстр. Ну что тебе до любовных переживаний этой тетки? У которой даже подруги-то близкой нет, чтобы поделиться, вот она и потянулась к тебе. Что ж мне так везет-то оказываться в нужном месте в нужный час? Вот что она сейчас перед собой видит? Понимающие глаза, участливое выражение лица. Добрую самаритянку. А самаритянка смотрит на нее ласковым взглядом и думает: убить бы суку, стереть в порошок. Ну что ты заводишься, Катя? Ну подумаешь, еще одна испытала высшее блаженство в объятиях Максима. А для тебя это был худший секс жизни. Ей хороший, тебе плохой, се ля ви. Ты реально думаешь, что с ней он в постели себя по-другому вел, чем с тобой? Ты ж не неопытная девочка, и понимаешь, что с его стороны все было одинаково. Это восприятие у вас с ней разное. Она влюбленная дура, потерявшая голову, а ты всегда анализируешь свой каждый миг, движение и вздох. Не умеешь ты расслабляться, Катя. И это не повод злиться на несчастную тетку, которая ничего хорошего в жизни не видела. Не повод. Слышишь, не повод. Сосчитай по пяти и успокойся: раз, два, три… Убью заразу!!!!!!
А зараза смотрит несчастными глазами. И говорит, что ей так легко и хорошо рядом со мной. Что она так рада, что смогла мне довериться. Что ей кажется, что я особенная, добрая, понимающая. Ей так стыдно, что она поначалу ко мне ревновала, злилась на меня. Но теперь понимает, что я просто хороший друг. Что не зря Максим советовал ей идти учиться именно ко мне. Как повезло Максиму, что у него есть такой друг. И она надеется, что я и ей стану подругой.
Макс, я тебя ненавижу! Что же ты делаешь со мной, а? Что ты творишь, черная твоя душа! Жиголо ты несчастный, прирожденный альфонс. Я, кажется, понимаю, что бабы в тебе находят. Каждая просто верит, верит со всей страстью, что ты только с ней такой искренний, влюбленный, верный, страстный… Помнишь, как я возмутилась, когда ты рассказывал мне о своих московских похождениях? Я сказала, что ты проститутка в мужском обличье! А ты обиделся, и ответил, что я такая же, нет, еще хуже, я моральная проститутка, люди ко мне тянутся, душу раскрывают. А я им даю надежду, что я тоже открыта душой, и они верят, а на самом-то деле я закрыта для всех, так что не мне тебя судить. Неужели ты был прав и я похожа на тебя? Каждому даю иллюзию доверия и человеческой теплоты с той же легкостью, как ты отдаешь всем свое тело?
Я остервенело давила окурок в пыли ногой, и думала о том, как хорошо и просто живется тем, кто способен вывалить постороннему человеку все свои личные переживания. А я всю боль ношу в себе. Доверилась один раз…Максиму. А он все мои секреты своей сожительнице выболтал. Да от себя прибавил грязи ведро.
Нелли снова заговорила. О том, что наутро Максим признался, что у него есть долг в несколько сотен долларов, который с него требуют. А взять негде. И она выпросила эти деньги у его отца. В тот же день по возвращении в город. И отдала ему, счастливая оттого, что смогла помочь. Как он благодарил, целовал руки, уверял, что она самая лучшая на свете, что любит ее так сильно!
Интересно, зачем Марине понадобилась сразу такая сумма? На новый гардероб? Максим что, совсем рассудок потерял? Нелли уверена, что не за горами их свадьба. Марина, конечно, дрянь, но не думаю, что она в курсе того, как Максим достает деньги. Все просто: бизнес, который обещал купить его отец Нелли, манит Максима как магнит. А она не позволит ему взять бизнес под контроль, пока не наденет на палец обручальное кольцо, уж на это у нее мозгов хватит. Марина на их брак никогда не согласится, она Максима приберегает для себя, он для нее ходячая сберкнижка, источник материальных удовольствий. Более крупную рыбу ей не поймать, это она понимает. Так что держит его мертвой хваткой. Ну, Макс, влип ты по самое не балуйся! Как же ты выбираться будешь из этой ситуации? Вот это страсти кипят вокруг парня, прямо мексиканский сериал. Правильно я сделала, когда решила держаться от него подальше. Чувствую, скоро будет еще та драка. Зацепит рикошетом – мало не покажется.
Вышла менеджер, сказала, что дали свет. Наконец-то. Я мило улыбнулась Нелли, попрощалась и вернулась в класс. А ну их всех к лешему с их голливудскими страстями, своих проблем полно.

Назавтра Нелли подошла ко мне с просьбой: переписать своей рукой письмо, которое она составила для Марины и планировала ей подкинуть. Ну, конечно, я его прочла, не сдержала любопытства. Письмо было написано от лица вымышленной любовницы Максима, в нем было полно оскорблений в адрес соперницы, злорадное объявление того, что он сейчас находится не в командировке, как наивно Марина надеется, а развлекается с ней, что помимо этой связи он спит еще с несколькими женщинами, в том числе и с «дорогой Нелечкой», на что автору письма,  в общем-то, наплевать, и что Марина беспросветная лохушка и круглая дура, если надеется, что ее ждет в дальнейшем что-нибудь хорошее.
Просто детский сад, ясельная группа. Я бы еще поняла, если бы такой номер отмочила девчонка-подросток, но когда взрослая женщина идет на такие поступки, это выглядит смешно. Я ей так и сказала, на что она ответила, что от своего не отступит, и настроение этой шлюхе испортит. Переписывать письмо я отказалась, сказала, что нечего меня в это впутывать, но Нелли не огорчилась, а быстренько уговорила соседку по столу письмо ей переписать. А потом она пригласила меня пойти вечером вместе с ней подкинуть письмо. А я согласилась. Подло, конечно, но у меня был свой резон.
Вечером Нелли заехала за мной на машине. За рулем был парень из конторы отца Максима, я его знала. Я оставалась в машине, пока Нелли бегала во двор Максима, и по дороге обратно выслушивала ее лихорадочный рассказ о том, как она поймала во дворе мальчишку, заплатила ему, чтобы он позвонил в дверь и передал письмо лично в руки Марине, как затаившись, ждала в подъезде и слушала каждый звук, как бежала к машине под прикрытием деревьев, чтобы ее не заметила Марина, встревоженно озиравшаяся из окна.
Для Нелли это было возбуждающим приключением, она была горда собой и счастлива. Мне было смешно и жаль ее. Зачем я с ней поехала? Я создала себе железное алиби: я все время была в машине с водителем, который слышал рассказ Нелли и в случае чего подтвердил бы, что я ни при чем. Я притворно строгим тоном пожурила Нелли за ее поступок, высказалась на тему того, что я категорически не одобряю подобного сведения личных счетов и попросила высадить меня у дома. Я не сомневалась, что по приезду Максима Марина все свои жалобы ему выплеснет в мой адрес, обосновывая нашей давней неприязнью, а теперь я имела в руках то, что мне было нужно: свидетельство своей полной невиновности и точную информацию о происшедшем.
На следующий день Нелли стала упрашивать меня сходить к Максиму домой и посмотреть на реакцию соперницы. Я рассмеялась: неужели ты думаешь, что она настолько глупа, что расскажет о полученном письме мне? Нелли настаивала, и я обещала.
Вечером я позвонила в дверь Максима. Мне ответил испуганный детский голосок:
- Кто там?
- Тетя Катя. Мама дома?
Ребенок за дверью заплакал.
- Мама ушла давно. Я жду-жду, а ее все нет. Я боюсь, мне больно, я упал и разбил голову.
Этого еще не хватало!
- Малыш, открой дверь, я посмотрю твою голову.
- Мама не разрешает открывать дверь чужим.
- Очень правильно. Нельзя открывать чужим дверь. Но я не разбойник и не бандит, твоя мама меня знает, и дядя Максим знает, так что ничего не бойся и открой.
Щелкнул замок. Я вошла и первым делом осмотрела голову ребенка. Ничего серьезного, разве что шишка будет.
- Как получилось, что ты упал?
- Я хотел посмотреть в окно, не идет ли мама, встал на стул, и упал. И ударился.
Его губенки опять задрожали, а на глазах появились слезы.
- Уже темно и страшно, а мамы нет. Она обещала, что скоро придет. Где моя мама?
Я погладила его по вихрастой головенке.
- Ну, наверное, маму что-то задержало. Но ты ничего не бойся. Я буду рядом с тобой, пока она не вернется, и мы ее обязательно дождемся.
- Голова болит.
- А я сейчас поглажу и скажу волшебные слова: у кошки боли, у собаки боли, а у маленького мальчика пройди. Ну вот все и прошло.
Мальчишка забрался с ногами на диван и стал с чем-то играть. Я пригляделась – это была золотая цепочка Максима, которую он раньше носил не снимая. Пацан возил ее по дивану, изображая паровоз, и самозабвенно гудел. Бедный ребенок, у него и игрушек-то здесь нет! Ненужный, несчастный ребенок, обуза матери, отчаянно устраивающей свою личную жизнь. Невольно я мысленно потянулась к нему, накрыла его теплым облаком, закутала в него, как в толстое одеяло. Катя, идиотка, ты хоть понимаешь, что ты сейчас делаешь? Ты же ставишь ему защиту! Ребенку женщины, которая тебя ненавидит настолько, что с легкостью пыталась уничтожить тебя и твою семью! Тебе что гадалка сказала? Твою защиту ничто не пробьет. Кого ты пытаешься защитить? Ребенка своего врага? Да, - робко возразила я внутреннему голосу, - но ребенок не виноват. Это…это просто ребенок, и немного защиты от жестокости внешнего мира ему не помешает. Голос укоризненно вздохнул и замолк.
В замке входной двери повернулся ключ. Хлопнула дверь. Вошла озлобленная Марина. От вида моей персоны настроение у нее не улучшилось, а как раз наоборот. Она яростно накинулась на сына: сколько раз тебе было говорено не открывать дверь посторонним?
- Ты, чертова идиотка! Шляешься до ночи, оставив ребенка одного! Он мне сказал, что упал и ударился головой! Уж поверь мне, что если бы он мне не открыл, я бы нашла способ войти в квартиру!
- Просто Максим приказал мне не пускать в квартиру посторонних. – пробурчала она.
- Это с каких пор я для Максима посторонняя? Между прочим, это пока что его квартира, и ты уточни у него, если до сих пор не знаешь, что мне сюда разрешен доступ в любое время дня и ночи, также как и ему в мой дом.
Она устало опустилась на стул.
- Неприятности? – спросила я.
- Нет, все нормально.
- Что-то по лицу твоему непохоже.
- Все нормально.
- Как знаешь, я к тебе в душу лезть не собираюсь. Максим когда возвращается?
- Откуда?
- Из командировки.
- А он в командировке?
- Ну, насколько мне известно, да. Кто из нас должен это лучше знать?
- Я уже ничего не знаю. А что ты хотела?
- Да поговорить с ним надо было, насчет его сестры, она у меня учится.
- Завтра должен вернуться.
- Ну скажи, что я его искала. И не оставляй ребенка одного, горе-мамаша!

Когда я ошибалась? Марина встретила Максима слезами, причитаниями и «вещественными доказательствами»: злополучным письмом и моей рукой написанными текстами песен «Нирваны», которые я по просьбе Максима переводила для него с английского на русский. Вполне серьезно она пыталась его убедить, что это один и тот же почерк. Об этом он сообщил мне, явившись ко мне домой на следующий вечер.
- Макс, ты забыл, что я далеко не идиотка? Почерк однозначно не мой, если бы я решилась написать письмо, я не стала бы этого делать сама, поскольку мой почерк тебе хорошо знаком, ну а прежде всего, ты прекрасно знаешь, что такие методы сведения счетов не в моих правилах.
- Да знаю я – махнул он рукой – Также как знаю, что ты в курсе, кто это сделал.
- Конечно, в курсе. Тебе назвать имя или ты сам назовешь?
- Удиви меня.
- Твоя будущая жена.
- Кто???
- Твоя обожаемая Нелли. Письмо написано ею, переписано девчонкой из группы прямо на занятиях, Нелли лично проследила за тем, чтобы письмо попало Марине в руки. Возил нас Дима Середа, я не выходила из машины, Середа подтвердит. Присутствовала при этой милой «шалости», чтобы ни одна из твоих баб не попыталась подставить мне ножку и свалить все на меня.
- Ты как всегда все просчитала.
- А как же иначе! У меня уже в печенках твои бабы, их истерики, нападки на меня и разборки. Приходится защищаться самой, раз уж ты не хочешь защищать меня от своих истеричек. Но меня сейчас интересует другое. Скажи, у тебя мозгов совсем не осталось?
- О чем ты?
- Ты спишь с собственной сестрой!
- Неправда!
- Да она мне сама рассказала! В интимных подробностях! Когда твои бабы перестанут вываливать мне хронику твоей половой жизни? И что за дикая история с женитьбой?
- Тебе не все равно? – сказал он устало.
- Нет, представь, что мне не все равно. Я обещала быть тебе другом, и смею надеяться, я хороший друг. И судя по всему, никто, кроме меня тебе сейчас мозги не вправит. И не подскажет, что ты суешь голову в петлю. Ты настолько деградировал, что продаешься женщине много старше себя за деньги, на которые ты содержишь другую женщину? Как ты собираешься жить дальше? Я не сторонник давать советы, но здесь просто не могу удержаться. Не делай глупостей. Не пытайся тянуть деньги с отца через его нынешнюю игрушку. Возвращайся на фирму. Возвращайся к отцу. Если хочешь, я даже возьму тебя снова в работу со своими клиентами, чтобы ты мог содержать свою Брыль. Но имей к себе хоть немного уважения, и не иди на брак с сорокалетней теткой из-за денег твоего отца, которые и так тебе достанутся, если ты будешь вести себя как мужчина, а не как дешевый альфонс.
- Я и не планировал всерьез. – сказал он.
- Хотелось бы верить, да верится с трудом. Ладно, закрыли эту тему. Да, и еще одно, Максим.
- Что?
- Не пытайся заменить меня кем-то. Я внимательно выслушала твою сестричку, и четко поняла, что ты пытался воссоздать наши прежние отношения с ней. У тебя не получится, Макс. Потому что ни одна женщина на свете никогда не станет такой как я. Это не самоуверенность, а жизненный опыт всех моих знакомых. Второй меня не существует.