Паскуда

Жара.

Туловище сопя и рыгая развалилось на диване и пожирает пиво,  закусывая бейсболом.
Тоскаа...

Блин,  где тапочки… Ну, халат надеть надо. Если это можно назвать халатом – моя коса длинней.

Босиком иду в общий холл за водкой.

Сосед Митя в одних трусах курит за столом… Его взгляд шкуркой скользит вверх по моим голым ногам… Отворачивается.  Целомудрен!

Митя строен, грубовато мускулист, красив. Шахтер. Похож на Жженова. Мама была в него просто влюблена. …Интересно, кого он буравит своим отбойным молотком?

Достаю бутылку…

- Не пей, Зойка. Плюнь на все.

- Тоска, Митенька…

- Не пей, дуреха.

Берет за руку… Ласково.

Хочется заорать, зарыдать…

Но вместо этого горячая влажная волна откуда-то… из хвоста что ли… ударяет, разливается, взбухает, сочится… Вот, черт! Коротковат,однако, халатик.

Яркие Митькины глаза сужаются… полоснуло взглядом… отвернулся.

Какие красивые у него губы…

- Лучше пореви, что ли.

Душно, темнеет в глазах…

- У тебя на плече?

- Ну, хотя бы…

Почти в обмороке плюхаюсь ему на ногу, утыкаюсь в твердую ключицу, слез нет… Сильная осторожная рука гладит по волосам и по предательски свесившейся между ногами косе попадает в то самое горячее, влажное, взбухшее…

Нет ни тоски, ни жажды, ни прошлого, ни будущего… только пронзительная, утоляющая сладость… жесткие шершавые руки, прекрасно изломанные линии его лица, волос, острая резь глаз, мощный взбудораженный магнит его тела… Все! Прилипла.

Другой рукой Митя прижимает мою ладонь к своему. Сдаюсь. Превосходящие силы противника… и все такое. Не выпуская из тесного кольца своих рук, Митенька вдевает в меня свое копие… Все глубже и глубже… На входе – та же сладость, дальше – таинственно раздвигается мягкое… страх непонятной опасности, и нет возможности убежать… Магнит держит надежно.
Твердые Митькины – изумительно прекрасные – губы – Боже! я так давно его хочу! – берут послушные мягкие мои. Вот, сейчас, кажется, зареву… Но… копие утыкается в какую-то нестерпимую точку внутри, хочется вырваться, убежать…

- К ноге! Ссучка похотливая… Двигайся сама.. Глубже! Насаживайся глубже… Я тя пожалею… Наказать тебя надо, не жалеть…

Держит крепко, не вырваться… А, ведь, прав он… Сучка я похотливая,  верно… Наказывай, гад!

С каждым тычком в эту точку чувствую, что не вынесу этого, сдохну… И, ведь, не больно – страшно нестерпимо.

Держит зубами меня за губу и больно прикусывает, когда я халтурю и уклоняюсь от страшного тычка. Одна его рука всю меня скрутила, мнет грудь… другая просто лежит отдыхает около главного действа… Но от этой праздной руки в клиторе начинает разгораться маленькая горячая искорка… пламя запрыгало по всему низу, захватывает и эту проклятую точку, взрывается в голове, рассыпается на множество пузырьков, те лопаются, тухнут… а недра продолжают содрогаться, выбрасывая пепел, лаву и еще черт-те знает что…

- Мииитенька…

А Митенька рычит и хрипит, как раненый зверь…

Жесткие объятия становятся нежными, поцелуи ласковыми, глаза детскими…

- Пошла отсюда, паскуда…

Митенька трепетно гладит меня по руке.


Ну, все… На своей половине меня ждет бесчувственный постылый отбойный молоток.