Её тайны
ПРОЛОГ
Захватывающим дух калейдоскопом мелькал весенний пейзаж за окном. Сочная зелень листвы, нежная палитра полевых цветов и бескрайнее синее небо завораживали и наполняли душу первобытным восторгом, когда в единое целое сплетается человеческая душа и природа. И даже мелькающие периодически города с их цивилизацией не могли разорвать эту незыблемую нить. Но девушка сидевшая за рулем полуразваленного «Форда» не могла в полной мере насладиться всеми прелестями открывавшихся видов, так как валилась с ног от усталости.
Энжел устало потерла слипающиеся глаза. Господи, хоть бы не уснуть! Она сильнее сжала руки на руле и сосредоточилась на дороге. В салоне стояла невыносимая жара – кондиционер в машине давно не работал, даже открытые окна не спасали. И вообще Энжел молила Бога, чтобы ее колымага дотянула до Мейкона. Она одной рукой открыла бутылку с минералкой и, глотнув теплой воды, скривилась от отвращения. В какой-то момент ее старенький «Форд» начал дергаться и Энжел едва не расплакалась. Боже мой, как же я устала, как мне все надоело….
Она с силой нажала на педаль тормоза и опустила голову на руль. Пусть эта колымага заглохнет и больше не тронется с места. Ей плевать! Пусть она навсегда останется на этой чертовой дороге в этом раскаленном склепе.
Горючие слезы покатились с глаз, капая на голубые джинсы. Она вторые сутки в дороге, уставшая, злая, голодная, но где-то глубоко в душе безумно счастливая. Энжел с тоской вспомнила, как ей было хорошо там, с ним…Это были, как всегда, самые счастливые беззаботные три дня в ее беспросветной жизни. Там, с ним, она чувствовала себя самой желанной, самой красивой, самой любимой женщиной на земле. Его любовь дает ей силы ждать, любить и бороться. Быть сильной…
Она подняла голову, вытерла слезы и включила зажигание. Машина задергалась и заглохла. Она попробовала еще раз. Ну, давай маленький, еще чуть-чуть осталось, пожалуйста, поехали.… Словно услышав ее молитву, «форд» еще попыхтел и поехал.
И снова лента дороги глотала километры, а когда показался указатель «Добро пожаловать в штат Джорджия!», Энжел вздохнула с облегчением. Ну, вот она и дома.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Пластмассовый игрушечный грузовичок прокатился по бедру спящей Энжел, заставив ее проснуться. Не открывая слипавшихся глаз, она простонала:
- Дилан….
И услышала радостное:
- Мама!!! Вставай!
Повернув голову и открыв глаза, она взглянула на свое любимое чадо. Её четырехлетний сынуля с победной улыбкой и с чувством выполненного долга смотрел на нее с кроватки. Миссия выполнена! Точный как часы, он разбудил мамочку ровно в шесть утра, выбрав для этого самый любимый способ.
На его маленьком личике светилось столько озорства, а в голубых глазенках – неподдельной любви, что Энжел просто не нашла сил на него сердиться и, подхватив его на руки, посадила себе на живот. Малыш залился веселым смехом и восклицал слова, казавшиеся ей музыкой:
- Ма-ма! Ма-ма! Наконец-то ты проснулась!
Она крепко прижала его к себе, едва сдерживая навернувшиеся слезы. Какое счастье, что ты у меня есть. Как я люблю тебя, мой маленький! Словно почувствовав настроение матери, он ласково обнял ее за шею, прижавшись к ее щеке своей гладкой розовой щечкой. Энжел едва не расплакалась от такой нежности, как вдруг этот негодник впился своими острыми зубками ей в щеку и быстро сполз с кровати, боясь наказания. Его толстенькие ножки затопали по паласу, по дому раздалось требовательное:
- Ба!!!
День начался.
- Доченька, ты не опоздаешь на работу? – спросила у Энжел мать, наливая ей крепкий кофе.
- Нет, я сегодня выхожу на два часа позже.- Откусывая хрустящий тост, ответила она. – Господи, я неделю просидела дома, а так и не отдохнула, как следует.
Дороти озабоченно посмотрела на дочь. Она выглядела действительно уставшей, но не это ее тревожило, а та тоска и безысходность, что сквозила во взгляде дочери. Казалось, в ее глазах померкла искра радости и беззаботности, которую привыкла видеть Дороти в глазах дочери. Даже встреча с мужем не изменила ее взгляд. Дороти с усилием подавила раздражение и злость. Откуда взялся он на их голову. Как они с отцом просили свою домашнюю скромную девочку не связываться с этим бандитом, но, проявив твердость характера, о котором они и не подозревали, Энжел сделала все по-своему. Ее даже не испугала перспектива ждать его четыре года, когда его за разбой посадили в тюрьму. Энжел ждала его верно и преданно, а вскоре стала его законной женой. Отношения они узаконили в тюрьме, и не было у ее девочки ни пышного свадебного платья, ни цветов, ни машины с надписью «молодожены». И первую брачную ночь она провела не в шикарном номере с необъятной кроватью усыпанной лепестками роз, а на узкой койке в выделенной для молодоженов комнате. Но это был ее выбор, и их дочь было счастлива, а им ничего не оставалось делать, как смириться и молиться за ее счастье. А потом родился Дилан, и их радости не было предела. Слава Богу, Кевин вышел на свободу, и у них сложилась полноценная семья. Энжел летала на крыльях счастья, надев розовые очки, и словно не замечала, что ее муж по-прежнему не работает, но приносит в дом немалые деньги. Не прошло и года, как он снова загремел в тюрьму на долгих восемь лет. Наверное, именно в тот момент и погас огонь в глазах ее дочери, когда она поняла, что осталась одна. И вот прошло уже четыре года, а она преданно ждет его, словно старая дева сидит дома, не впуская в свое сердце ни одного мужского взгляда.
- Какое сегодня прекрасное утро! – живо воскликнула Энжел, заметив грусть в глазах матери. Она знала, что та снова думает о ней и переживает за ее непутевую жизнь.
- Да, действительно.
День и вправду выдался прекрасным. Солнце играло в голубых занавесках, бросая блики на горшки с азалиями, стоящими на белом подоконнике. Лучик выбился из общего потока, и скользнул по столу, застланном клетчатой скатертью, на котором стояли фарфоровые чашки с кофе и тарелка с хрустящими тостами и сыром. Энжел обожала такие завтраки вместе с матерью. Одетая в старый махровый халат она сидела на стуле, поджав ноги под себя, и наблюдала, как Дилан мучает старого рыжего кота, по имени Томас. Отец давно ушел на работу, и завтракали они вдвоем с матерью. Тишину нарушил пронзительный крик Томаса, который не выдержал экзекуций Дилана.
- Сына, отпусти Томаса!
Дилан лишь весело забурчал что-то вроде «Томас - зараза, стой!» и помчался догонять кота, который, воспользовавшись моментом, и шмыгнул под диван.
- Пойду собираться на работу. – С неохотой произнесла Энжел. Она понимала, что на работу идти надо, иначе без ее заработка семье придется туго. Тех копеек, что платили на заводе ее отцу, едва хватало сводить концы с концами, а мать смотрела за Диланом, да и в ее возрасте работу найти нелегко, поэтому Энжел взяла на себя добычу денег в семье.
Она работала официанткой в дорогом ресторане, где платили хорошо, и нередко случались приличные чаевые.
Энжел неохотно поднялась со стула и пошлепала в свою комнату. Ее комната была небольшая, но уютная, с разбросанными по всей ее территории игрушками. Возле ее кровати стояла кроватка Дилана, письменный стол, за которым она написала не одно письмо мужу, маленький шкаф с одеждой и большое зеркало на стене.
Энжел сняла халат и посмотрелась в зеркало. На ней было черное белье, которое выгодно оттеняло ее молочную кожу. С зеркала на нее смотрела молодая, налитая соком женщина. Высокая, под метр восемьдесят, она была довольно стройная, разве что чуть-чуть полновата в бедрах, но ее это не портило, а некоторым мужчинам даже нравилось. К тому же высокая полная грудь и аккуратный животик создавали тот баланс, который позволял назвать ее фигуру сексуальной. Но Энжел раздраженно отвернулась от зеркала – слишком большая – был ее вердикт. Она всегда завидовала миниатюрным женщинам, которые с мужчиной любой комплекции чувствовали себя уютно. С Кевином, который одного с ней роста, худой и жилистый, она чувствует себя большой и неуклюжей слонихой, хотя он всегда называет ее «my little baby», но ее это мало успокаивает.
Она достала из шкафа сиреневую рубашку и брюки свободного покроя. Энжел предпочитала одежду классического стиля, за что постоянно выслушивала критику Кристины, своей подруги по работе. Она считала, что Энжел, в ее двадцать семь лет, не пристало одеваться как учительница истории из ее колледжа, которая в свои сорок два, наверняка, до сих пор осталась девственницей. На что Энжел с улыбкой отвечала, что ей это уже не грозит. Нещадной критике поддаются подплечники, которые Энжел обожает; по мнению Кристины, они делают ее похожей на нападающего из «Чикаго Булз». Сама же Кристина носила в большинстве случаев джинсы и обтягивающие блузки. В принципе, Энжел была не против некоторых перемен в ее гардеробе, но отсутствие финансовой возможности делало их невозможными.
Одевшись, она принялась накладывать макияж. К этому занятию она подходила очень кропотливо и талантливо. Осмотрев свое отражение, на этот раз она осталась довольной: ровная гладкая кожа, темно-зеленые глаза в обрамлении черных ресниц, аккуратный носик и пухлые губы. Чуть-чуть похудеть, чтобы выделились изящные скулы, и она – настоящая красавица. Взгляд с тоской переместился на волосы. Когда-то у нее была роскошная грива волос, но когда во второй раз посадили Кевина, она, чтобы развеять навалившуюся депрессию, пошла в парикмахерскую и нещадно их обстригла. Избавиться от депрессии так и не удалось, и теперь ее каштановые локоны вились вокруг лица, едва доставая до плеч.
Когда все приготовления на работу закончились, Энжел вошла на кухню, где Дороти мыла посуду, а Дилан бороздил пол игрушечным «джипом». Подхватив сына на руки, она крепко прижала его к себе.
- Мамочка будет скучать по своему Кролику. – Она поцеловала его золотистую головку, а он начал возить по ней «джипом».
- Ты купишь мне сок?
- Конечно, Кролик. Люблю тебя.
- И я тебя, мам.
Поставив Дилана на пол, она подошла к матери, поцеловала ее в щеку.
- Все, мам, я пошла. Если что – звони! Напомни отцу, чтобы посмотрел, что там с машиной. Вчера она все-таки отказалась заводиться.
- Ее пора сдать на металлолом. – Беспощадно ответила Дороти, вытирая тарелку.
- Скорее всего, ты права. Но мне тогда придется ездить на работу на автобусе, как сегодня.
Дороти лишь печально погладила дочь по щеке. Бедная ее девочка.
-Будь осторожна, доченька!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Переполненный автобус со скипом затормозил у остановки, открылись дверцы, выпуская спешащих по своим делам людей. Энжел с облегчением вырвалась на волю и вдохнула полной грудью свежий воздух. Даже в ее раздолбанном «Форде» комфортнее, чем в этой каталажке, пропитанной потом и скисшими продуктами.
Пройдя пару кварталов по улице и наслаждаясь весной, она свернула за угол и оказалась у ресторана с интригующим названием «ALLMOUTH» . Это и было местом ее работы. Она очень гордилась рестораном, в котором работала. Уютный, с необыкновенным дизайном, пропитанным морским духом, изысканной кухней и ужасно высокими ценами, он по праву считался одним из лучших во всем штате. Они никогда не жаловались на недостаток посетителей, которые щедро платили за первоклассное обслуживание и всегда возвращались.
Войдя через черный ход и оказавшись в прохладе кондиционеров, она приветливо помахала всем сотрудникам рукой. Дальше её закружило в водовороте вопросов и объятий. Все соскучились и желали подробностей о её свидании с мужем. Весь ее дружный коллектив болел за нее душой. И только Кристина ничего не спрашивала. Она обняла ее, поинтересовалась, как она, и пошла дальше, натирать дубовую стойку, яростно елозя тряпкой по ее гладкой поверхности. Она не понимала, как можно любить мужчину, который оставил жену и маленького сына, и пусть он сел в тюрьму, а не ушел к другой женщине.
Когда с рассказами было покончено, Энжел прошла в раздевалку. Открыв шкафчик, который она делила с Кристиной, достала униформу и переоделась. Как и все в ресторане форма тоже соответствовала морской тематике: короткая плиссированная юбка синего цвета, белая рубашка, гюйс и матросская шапочка. Все это выглядело очень мило и кокетливо.
Открылась дверь и в раздевалку проскользнула Кристина.
- Наконец-то я могу покурить! - обрадовалась она. – Побудь со мной, Энжи.
Она открыла окно и, сев на подоконник, подкурила сигарету. Энжел встала рядом, щурясь от дыма. Они не виделись неделю, но успели соскучиться друг за другом. Их дружба длиться около четырех лет, с тех пор как Энжел устроилась работать в этот ресторан, и они были необычайно близки. Кристина любила повторять, что они полные противоположности, которые, как известно, по законам физики всегда притягиваются. Она любила повторять, что Энжел святая и что на свете не существует добрее существа, а она является ее полным антиподом.
- Ну, как ты съездила? – по-дружески спросила Кристина, выпуская струйку дыма. – Ты довольна?
- Да. Все было как всегда прекрасно, - тихо ответила Энжел, опустив голову ей на плечо.
- Ты сказала ему, что тебе никто не помогает, и ты тратишь последние деньги ему на посылки? И что тех денег, что дают его дружки тебе, едва хватает на йогурты Дилану.
- Сказала, но что он может сделать. Он всей душой болеет за нас.
- Раньше, черт возьми, болеть надо было! – Кристина яростно затянулась сигаретой и отвернулась. – Ты хоть понимаешь, что у него там нет никаких проблем – ему есть, где спать, всегда, пусть какая ни хреновая, но еда, он знает, что будет завтра. А ты тянешь на себе, словно мул, всю эту тяжесть и успокаиваешь себя тем, что ты сильная, все выдержишь, а когда он выйдет, вы будете жить долго и счастливо и умрете в один день!
Энжел хотела что-то возразить, но Кристина махнула рукой, приказывая помолчать.
- Но только, когда он выйдет тебе будет не двадцать семь, а тридцать два…
- Я все понимаю….
- И он захочет наверстать упущенное. Нет! Он тебя не бросит, где он еще найдет такую дурочку, которая так его любит. Просто ты будешь сидеть дома, стирать, убирать, готовить любимому мужу ужин, а он тем временем будет развлекаться с дружками в обществе молоденьких девиц. А Дилан?… Когда Кевин выйдет, ему будет уже восемь… Разве ты не замечаешь, как он липнет к каждому мужчине, ему так не хватает отца…
Кристина затронула больную тему. Она видела все, что происходит с Диланом. Он растет и требует внимания отца, которого он ищет во всех знакомых мужчинах.
- Кристи, ты думаешь, я это все не понимаю? – спокойно сказала Энжел. Она ничуть не сердилась на подругу, зная, что та желает ей только добра. – Но, что я могу сделать? Я люблю его таким, какой он есть. И пока меня это устраивает. Во всяком случае, я еще не встретила мужчину лучше его. Ты же знаешь, что ко мне поклонники не выстраиваются в очередь…
- Да у тебя же на лбу написано большими буквами: «посторонним вход воспрещен»!
Энжел улыбнулась, а Кристина отвернулась, пытаясь скрыть проступившие слезы. Она яростно потушила окурок, спрыгнула с подоконника и принялась поправлять у зеркала макияж. Энжел с теплом посмотрела на подругу. Кристина была среднего роста, худая, но с полной грудью, длинные черные волосы струились по плечам, лицо было симпатичным, хотя в данный момент угрюмым. Она была на пару лет младше Энжел, но не мешало Кристине регулярно учить ее жизни.
- Ладно, я закончила читать мораль, все равно от этого толку мало, - подытожила Кристина. Взявшись под руки, они вышли из раздевалки. – Сейчас на обед набежит толпа посетителей, так что пора за работу.
Энжел устало посмотрела на часы в виде спасательного круга. До конца ее смены осталось два часа. Сегодня, как всегда, было много посетителей, и она порядком устала. Кристина и Джейн, еще одна официантка, мотались по залу, обслуживая клиентов, а Энжел сидела на кухне, в комнатке, отведенной для отдыха. Несколько минут назад ушли ее последние клиенты, и у нее выпала минутка отдохнуть. Она заварила себе большую чашку зеленого чаю и, сев на жесткий стул, с наслаждением глотнула горячий напиток. По комнате разносились восхитительные ароматы, доносившиеся с кухни, и ее желудок требовательно заурчал. Но Энжел запретила себе думать о еде, так как был уже поздний вечер, а любая пища, принятая после шести вечера, непременно, рано или поздно, оседала на ее не без того пышных формах.
Кристина как всегда с шумом влетела в комнату и, плюхнувшись рядом с Энжел, устало выпустила воздух.
- Черт, как я забегалась! – пожаловалась Кристина, откусывая большой кусок от яблока, которое достала из объемного рюкзака. – Что за гадкая работа.
- Что там, ты закончила?
- Да нет еще. Японцы ждут горячее, семейка - десерты. Ты, кстати, видела эту мать семейства?
- Кристи, ты опять за своё? – Энжел попыталась пристыдить Кристину за ее привычку обсуждать клиентов.
- Энжи, прекрати свои нравоучения! – фыркнула она. – Как можно так выглядеть, при таком потрясном мужике. Когда она в последний раз смотрелась в зеркало и как так по-идиотски можно одеваться?! Да, я иногда понимаю мужчин, которые изменяют ТАКИМ женам!
Кристи мечтательно закатила глаза.
- Вот, если бы у меня было столько денег, я бы…
- Зайка, ты и так хороша! – добродушно сообщила Энжел.
Из кухни донесся сигнал, сообщающий, что готово горячее, и Кристина вскочила со стула.
- Черт! Надо бежать!
Она ушла, Энжел допила чай, помыла чашку и тоже вышла в зал. Кристина крутилась около японцев, которые от удовольствия улыбались, щуря свои и без того узкие глаза, и блуждали взглядом по ее стройной фигурке. Кристина тоже им улыбалась, Энжел с легкостью распознала эту фальшивую улыбочку, которую та непременно надевала на свое личико, чувствуя щедрые чаевые, либо же повышенное внимание к своей персоне. Но тайна этой улыбки была известна только Энжел, все остальные принимали ее за чистую монету. Конечно, Кристина умела улыбаться и искренне, но делала это исключительно с друзьями и с действительно симпатичными ей людьми.
Соседний столик от японцев занимала молоденькая парочка, скорее всего детки богатых родителей, так как обычным студентам их заведение было не по карману.
Швейцар открыл тяжелую дубовую дверь с круглым окошком в центре, впуская очередного посетителя. Им оказался молодой мужчина, лет тридцати. Первое, что бросилось ей в глаза – это его необычайно высокий рост, эффектно сочетающийся с широкими плечами, сильными руками и узкими бедрами. Он был похож на античного бога, сбежавшего с Олимпа. Энжел усмехнулась, представив его в белоснежной набедренной повязке и золотистых сандалиях. Лицо его было совершенно обычным, если не считать волевого подбородка и угрюмых бровей, нависающих над темно-карими глазами. Блестящим каштановым волосам, свободно обрамляющих смуглое лицо, могла бы позавидовать любая женщина.
Его потертые синие джинсы и старая черная футболка с надписью «калифорнийский университет» не могли ввести ее в заблуждение на счет его финансового благосостояния. Только обеспеченный человек может позволить себе заходить с такой небрежной уверенностью в дорогой ресторан в таком старье.
Энжел гордилась своей способностью с первого взгляда распознавать людей и интуиция подсказывала ей, что с этим красавчиком связываться не стоит. Да и вряд ли он на нее обратит свое драгоценное внимание, таких мужчин она обычно не интересовала.
Энжел заметила, что администратор обсуждает что-то с японцами, и поспешила к посетителю, поприветствовать его и проводить к свободному столику.
- Добрый вечер. – Приветливо поздоровалась Энжел.
- Привет, детка! – протянул он.
Энжел от неожиданности даже не нашла, что сказать. Сначала она решила, что ослышалась, и даже огляделась по сторонам в поисках его знакомой, но, не обнаружив по близости никого, она с тихим ужасом осознала, что здоровался он именно с ней. Никто никогда не позволял себе так с ней разговаривать. «Детка»!? Она тысячу раз слышала такое обращение к Кристине или Джейн, но ни единого разу к себе. Это звучало как-то грубо и нагло, но ее это не оскорбило. Все относились к ней с немым почтением, словно к Матери Терезе, иногда приятно почувствовать себя обычной женщиной. Энжел почувствовала, как краска стыда заливает ее лицо, когда она осознала, что получила какое-то идиотское удовольствие от того, что этот красавчик обратился к ней вот так запросто - «Привет, детка!»
- Проходите! – смущено продолжила Энжел, провожая его к свободному столику в углу под светильником в форме огромной морской раковины, из которой струился мягкий свет.
Энжел положила перед ним меню и отошла. По дороге к ней подскочила Кристина и восхищенно зашептала:
- Что за мужская особь восхитительной наружности?
- Олимпийский Бог.
Кристина весело хмыкнула.
- Да нет, Энжи, это не Бог, это – сущий дьявол.
С Кристиной трудно было не согласиться. Такой дьявольской привлекательности и обаяния она еще не встречала. Она украдкой взглянула на него. Он сидел, расслаблено развалившись в кресле, и со скучающим видом листал меню. Мягкий свет светильника запутался в его коротких каштановых волосах, бросая блики на поросшие щетиной скулы. На какую-то долю секунды Энжел испугалась своей реакции на него и хотела предложить Кристине его обслужить, но женское самолюбие взяло верх, и она передумала.
- Он назвал меня «деткой», - смущенно сообщила она.
- Кто? – рассеяно спросила Кристина, выписывая счет. – Как, как он тебя назвал?!
- «Детка». Он сказал «Привет, детка!»
От удивления, тонко выщипанные брови Кристины взлетели вверх. Затем она выпустила воздух и довольно изрекла:
- Наконец-то к тебе отнеслись как к нормальной женщине. Надеюсь, ты не прочитала ему нотацию, на тему «как нужно разговаривать с незнакомыми женщинами»?
- Думаю, ему это уже не поможет.
Энжел направилась к его столику, и, услышав вдогонку «удачи!», улыбнулась. Подойдя к столу, она приветливо поинтересовалась:
- Ну что, вы уже определились с заказом?
Он поднял на нее глаза и посмотрел сначала на ее лицо, а затем его взгляд опустился на грудь и задержался на бейдже с ее именем.
- Это ваше настоящее имя? – довольно вежливо спросил он.
Энжел немного озадачил его вопрос. До сих пор ни у кого не возникало сомнений на этот счет.
- Да. А что?
- Оно вам идет .
- Моя мама тоже так считала.
- У вас ангельские глаза.
- Это комплимент? – Энжел сама не поняла, как этот вопрос сорвался с ее губ.
- Это констатация факта, а вы воспринимайте его так, как вам хочется, – он задумался, а затем улыбнулся и добавил, - хотя, наверное, мужчины скупы на комплименты ангелам, поэтому считайте это комплиментом.
Да, очень своеобразная форма сделать женщине приятно…
- Ну, спасибо. Хотя настоящие ангелы не нуждаются в комплиментах. – Энжел немало удивилась своему резкому тону, либо ее так сильно задело снисхождение в его голосе, что она опустилась до сарказма, либо общение с Кристиной приносит свои плоды. – Я слушаю ваш заказ.
- Не сердитесь, Ангел, хотя это вас не портит.
Он явно хочет ее достать, но она не доставит ему такого удовольствия!
Энжел мило улыбнулась и снова повторила:
- Спасибо. Может быть, я все-таки приму у вас заказ?
- Было бы мило с вашей стороны, - в тон ей ответил он, - я буду салат из печени аллигатора и стейк из свинины. Сейчас принесите, пожалуйста, стакан минеральной воды.
Энжел не была особо удивлена его выбором – банальный заказ мужчины.
- Хорошо.
Официантка ушла, а Стив пристально посмотрел ей в след. Очень симпатичные ножки, как для ангела! Он вел себя грубо и развязно, обычно применяя этот способ общения к более разбитным женщинам. Она явно не привыкла к такому с собой обращению и страшно нервничает из-за того, что оно ей нравиться. А ему нравится ее реакция, редко встретишь столько чистоты и наивности в женщине. Да и внешне она ему показалась привлекательна, хотя ее закомплексованность немного портить впечатление. Стив задумался: а нормально ли когда женщина ассоциируется с персиком? Почему-то глядя на нее, у него в воображении возникает именно этот фрукт. Ему кажется, что ее кожа такая же бархатистая на ощупь, она такая же сочная, и восхитительно сладкая, как персик…
Энжел принесла каппучино и сок. Он поблагодарил и одарил ее лукавой улыбкой. Она смутилась. Он обрадовался.
Стив отхлебнул обжигающий кофе и закурил. Зазвонил мобильный. Чёрт! Наверняка по работе. Сейчас уму меньше всего хотелось говорить о делах, гораздо приятнее рассматривать ангелов. Он с неохотой достал телефон из заднего кармана джинсов и посмотрел, кто звонит. Это был Билл – его управляющий. Стив еще несколько секунд раздумывал, отвечать или не отвечать на звонок, но Билл явно настаивал, и он ответил. В конце концов, это могло быть что-то важное, если Билл звонит ему в десять часов вечера.
- Да, Билл! Что случилось?
- Прошу прощения, мистер Сандерс, за поздний звонок.
- Все в порядке, Билл, выкладывай, что стряслось.
- Небесная отелилась. Восхитительная малышка, правда, очень слабенькая, а вот Небесная…- голос Билла стал тише.
-Что, черт возьми, с ней? – заорал в трубку Стив, привлекая внимание окружающих.
-Кажется, мы ее потеряем, мистер Сандерс. Она очень тяжело перенесла роды…
-Что ты несешь? Как потеряем? Это моя лучшая кобыла! Кто, черт возьми, присутствовал
при родах? И что этот чертов ветеринар говорит?
-Кобыла уже немолодая и последние роды ей дались с трудом. Она потеряла много крови и …
-Билл подключи лучших специалистов, - перебил его Стив и более спокойно добавил, - я приеду по первой возможности.
Стив отключился и раздражено бросил телефон на стол. Последний раз затянулся сигаретой и затушил окурок в пепельнице. Все его хорошее настроение улетучилось вместе с аппетитом.
Этого не может быть! Небесная - его любимая лошадь, она подарила ему самых лучших скакунов. Ее потомство прославило его и сделало одним из самых богатых коневодов Америки. Он, конечно, знал, что Небесная давно немолода, но все равно, отказывался верить в ее вероятную смерть. Хотя в глубине души он понимал, что это неизбежно. Он корил себя за то, что не остался присутствовать при рождении жеребенка, как это он делал раньше, но день рождения матери не оставлял ему выбора – старший сын обязан быть непременно. Это был единственный день в году, когда их многочисленная семья собиралась вместе. Стив вспомнил тот дурдом, который обычно творился в этот день и невольно скривился. Суета, бесконечная болтовня его трех младших сестер на тему «как тебе мой новый приятель?» или «какие подгузники лучше – «Памперсы» или «Хагесс?», его малолетние племянники, которые вечно орут и пачкают его одежду в шоколад или мороженое, их отцы, которые, перебрав лишнего, начинают изводить его разговорами «про жизнь». Но больше всего его доставал извечный вопрос, который становился центром обсуждения за праздничным столом – «Когда Стив, наконец, найдет себе жену?» И как не пытался он объяснить им, что ему не нужна эта чертова жена, эти вечно орущие сопливые дети, что он и так себя вполне комфортно чувствует, никто его и слушать не хотел, все сходились во мнении, что тридцатипятилетний мужчина просто обязан иметь семью. И вот завтра ему предстоит пройти это ежегодное испытание, конечно, если он не прийдет с девушкой, которая будет достойна, стать его женой. А такой девушки, естественно, в наличии нет, а идею привести какую-то из его подружек, можно откинуть сразу – сестренки и мать сразу распознают подделку. К тому же ни одну из них он не имел желания приводить в свою семью.
Энжел подала салат, с тревогой глядя на его озабоченное лицо, которое стало серьезным и сосредоточенным. Казалось, она хотела поинтересоваться, что у него случилось, но такт и скромность не позволили ей удовлетворить свое любопытство.
-Приятного аппетита! – пожелала Энжел и отошла.
Стив с тоской посмотрел на салат. Выглядел он дольно аппетитно, но ему сейчас кусок в горло не лез. Он отодвинул тарелку и жестом попросил Энжел принести счет.
- Что-то не так? – озабоченно поинтересовалась Энжел, положив перед ним счет.
- Не волнуйся, все в порядке, Ангел, - спокойно ответил он, отчитывая нужную сумму, к которой добавил щедрые чаевые. – Просто аппетит пропал.
- Плохие новости?
- Да, неважные…
Он поднялся из-за стола и улыбнулся ей.
- Спасибо, Ангел.
- Вам спасибо! – искренне поблагодарила Энжел и сочувственно добавила. - Все обойдется!
- Надеюсь, Ангел, надеюсь…
Энжел с опаской посмотрела по сторонам. Стоя одна на пустынной остановке, она старалась не думать о той опасности, которая может подстерегать ее в темноте переулков. Изредка проезжали машины, проходили запоздавшие прохожие, спешащие по домам, стайки молодежи накачанные пивом и марихуаной с шумом проносились мимо. Было душно до невозможности, и в воздухе пахло дождем, который грозился вот-вот пролиться.
Только этого не хватало!
Вокруг стало тихо и от этой тишины стало еще страшнее. Энжел посмотрела на часы. Без пятнадцати двенадцать. Где этот проклятый автобус? Она сегодня специально узнала у водителя автобуса, что последний рейс идет в полночь, так что она не теряла надежду, что эта чертова колымага скоро приедет. Где-то в глубине сознания начала пульсировать мысль, что если бы Кевин был рядом, то она бы не стояла сейчас как идиотка посреди ночи одна. Но и ему сейчас там не легко, - заступилась душа, полная любви. Но, а кто кроме него в этом виноват? – вступил в спор жестокий разум.
Так сложились обстоятельства, и я должна быть сильной, я люблю его, и значит, перенесу все эти испытания, а его любовь мне в этом поможет! – стояла на своём душа.
Дура! – подвел итог разум.
Энжел решила прервать эту перепалку и вспомнила последний разговор с Кристиной, который касался ее последнего клиента.
- Он просто фантастичный! – воскликнула Кристи, едва за ним закрылась дверь. – К тому ты видела, как он на тебя смотрел?
- Что ты выдумываешь, Кристи…
- Ну, ты уж мне поверь, я в этом – профи! Он просто глаз не сводил с твоих ножек, даю сто в гору, что его малыш начал шалить в штанишках…
- Ну, это ты уже преувеличиваешь, - со смехом возразила она.
- Энжел, я тебя умоляю, если он в следующий раз прийдет…
- Дать тебе его обслужить?
- Дура! Не надо с ходу ему говорить, что у тебя муж и семеро детей.
- А с чего ты решила, что это его интересует?
- Потому что его интересуешь ты.
- Но я так не могу! Это нечестно.
- Я же не говорю, чтобы ты держала это в тайне всю оставшуюся жизнь, просто это пугает мужчин.
-Удивительно?!! А я и не знала.
Шум очередной машины отвлек ее от размышлений. Сверкающий черный «Лексус» на большой скорости промчался мимо, вдруг резко дал по тормозам, сдал назад и остановился прямо напротив нее.
Ну, вот только этого мне еще не хватало для полного счастья!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Черное стекло автоматически опустилось, и тишину нарушила тихая попсовая музыка в стиле Джорджа Майкла. Энжел отвернулась, давая водителю понять, что ее не интересуют его возможные предложения, как вдруг из салона раздался знакомый голос:
- Привет, Ангел.
Энжел чуть не задохнулась от удивления. Сердце бешено заколотилось то ли от страха, то ли от радости. Или она ошиблась, выдавая желаемое за действительность? Но из ее знакомых только он называл ее Ангелом, поэтому ошибки быть не могло. Скрывая нахлынувшее волнение, она как можно равнодушнее произнесла:
- Доброй ночи.
- Что вы здесь делаете так поздно одна? – выйдя из машины, поинтересовался он.
Какой он все-таки красивый… и высокий, рядом с таким мужчиной даже она почувствовала себя маленькой и беззащитной. В какой-то момент ей захотелось оказаться в его крепких объятиях. Она украдкой посмотрела на его сильные руки, покрытые мелкими черными волосками, и воображение сыграло с ней злую шутку. Она представила, как эти руки скользят по ее обнаженному телу, ладони накрывают полную грудь, пальцы сжимают… Стоп!
- А на что похоже? – съязвила Энжел, раздраженная своей фантазией. В этот момент вдалеке показался свет фар приближающегося автобуса. – Жду автобус. А вот, кстати, и он.
- Конечно, моя машина вряд ли может по комфорту соперничать с автобусом, - насмешливо протянул он, опершись о капот, - но мне очень хочется вас подвести.
В душе Энжел боролись желание без промедления оказаться в его машине и здравый смысл, который напоминал ей, что она знает его меньше часа и неизвестно, что у него на уме, к тому же порядочные женщины не садятся в машину к едва знакомым мужчинам. Господи, она ведь даже не знает его имени!
- Как вас зовут? – выпалила она.
Он усмехнулся и скрестил руки на груди.
- Стив Сандерс.
Автобус подошел к остановке, еще несколько секунд, и откроются двери. Надо что-то решать.
- Я очень далеко живу, - попыталась отговорить его (или себя) Энжел.
- Я не спешу.
Тихо зашипев, открылись двери автобуса.
Да?
Нет?
Да?
Нет?
ДА!!!
- Я буду рада, если вы меня подвезете, Стив Сандерс, - наконец-то решилась она.
Стив не проявил особого восторга, но по его лицу она догадалась, что он доволен. Он открыл ей дверцу и она, погрузившись в комфортный салон автомобиля, откинулась на кожаное сидение. Он сел за руль, и машина сорвалась с места. У Энжел от восторга перехватило дыхание.
- Адрес, Ангел? – спросил Стив, обгоняя автобус.
Энжел назвала адрес.
Стив свернул на нужную улицу. Ловко лавируя между машинами, он боковым зрением поглядывал на свою пассажирку. Энжел молча смотрела перед собой. В салоне было темно, но свет от приборной доски бросал неровные тени на ее четкий профиль и мягкий чувственный рот. Рубашка натянулась на груди, облегая ее пышную форму, давая пространство воображению, а оно у Стива было прекрасно развито.
Стив очень обрадовался, увидев ее на остановке. Он уже битый час разъезжал по окрестностям, пытаясь унять тревогу за Небесную. Домой ехать не хотелось, он предпочитал дождаться, когда сестрицы улягутся спать, чтобы не выслушивать их болтовню, но в одиночестве он еще больше думал о том, что ничем не может помочь Небесной.
- Вы всегда такая серьезная? – задал первый попавшийся вопрос Стив.
- А вы всегда подвозите незнакомок?
- Нет. – Он глянул на нее и весело добавил, - только таких красивых, как вы.
Она как-то недоверчиво улыбнулась, но промолчала.
- Я выбрал правильную дорогу?
- Да, а вы что нездешний? – решила поддержать разговор Энжел.
- Я раньше здесь жил, а сейчас живу в Арканзасе. Приехал к матери. У нее завра день рождения.
- Поздравляю. – Искренне поздравила она.
- Спасибо, конечно, но если честно, я бы сейчас лучше оказался в Арканзасе. Там я, во всяком случае, буду полезней.
- Что-то случилось? - озабоченно спросила Энжел, увидев тревогу в его лице.
- У меня умирает моя лучшая лошадь.
- О, как это ужасно. И что нет никакой надежды?
- Мы подключили лучших докторов штата, но она уже не молодая, так что шансов мало.
Энжел молчала, не знал, что сказать, какие слова могут успокоить, когда теряешь друга.
- Мне очень жаль, - наконец произнесла она и дотронулась до его руки, выражая сочувствие. Ее ладонь была прохладной и очень нежной.
- Мне тоже жаль, - грустно отозвался Стив, - Небесная оставила после себя отличное потомство. А сегодня у нее родилась хорошенькая лошадка.
Стив улыбнулся ей. Она убрала руку.
- Возможно, я назову ее «Ангел», - он лукаво посмотрел Энжел в лицо, - вы не против, Ангел?
-Для меня это большая честь.
- Наше знакомство совпало с днем ее рождения, я решил, что это знак.
- Верно. Ты знаешь, я очень буду рада, если вы ее так назовете.
- Решено.
- Вы занимаетесь лошадьми?
- Да, у меня ферма.
О Господи, фермер! Правда, фермеры в ее представлении ходят в клетчатых байковых рубашках, стесонах и ездят не на «Лексусе», а как минимум, в пикапах. Хотя, возможно, он наведывается на свою ферму раз в год, а всей черной работой занимаются наемные люди. Во всяком случае, его образ богатого плейбоя, никак у нее не ассоциировался с уборкой дерьма в конюшне.
Дальше они ехали молча, изредка перебрасываясь фразами относительно маршрута. Начал моросить мелкий дождь, стекая тонкими струйками с лобового стекла.
- Вы всегда ездите с работы на автобусе?
- Нет, просто у меня вчера сломалась машина, а на ремонт я еще не заработала.
Стив посмотрел на часы. Пятнадцать минут первого. Надежда, что сестрички мирно спят, стала более реальна. Он снова вспомнил, что его завтра ждет, и поморщился. И вдруг решение подобно вспышке пришло в его голову.
- Ангел, у меня к вам деловое предложение!
Разочарование, словно ведро холодной воды на голову, окатило ее, спустив на землю. Наивная дура, нашла бога! Сейчас он тебе предложит самый древний способ заработать, а сам будет в роли спонсора.
Энжел молчала, раздавленная своим открытием, а Стив с энтузиазмом продолжил:
- Как я вам уже говорил, у моей матери завтра день рождения…
Извращенец чертов! Выпустите меня отсюда!
-…и мне на этот вечер нужна девушка, которая сыграет мою невесту.
Дальше Стив принялся рассказывать о своих ежегодных мучениях. Слушая его, она облегченно улыбалась.
-…так вот, я хочу вам предложить сыграть мою невесту, вы прекрасно подходите на эту роль…
- С чего такая уверенность? – со смехом спросила Энжел.
- Ну, вы уж мне поверьте, - отмахнулся Стив, - а за это я оплачу ремонт вашей машины. Ну, как, вы согласны?
Энжел задумалась. Она всегда считала, что в ней пропала великая актриса. К тому же, о чем-то подобном она читала в каком-то дешевом любовном романчике, который ей подкидывает Кристина. Это должно быть забавным, к тому же плата за ремонт машины хороший стимул. Правда, влюбленным приходиться постоянно обниматься, целоваться и всячески уделять друг другу внимание, а это с ее легкой возбудимостью становится проблемой. Ну, вот и проверит, пропала в ней актриса или нет.
- Согласна! Что я должна делать?
- Смотреть на меня с обожанием, называть «дорогой» и очаровать моих сестер и маму.
- Ну, за последний пункт вы еще мне поменяете покрышки! – смеясь, потребовала Энжел.
- Так и быть!- согласился Стив. – Но все должно быть на сто процентов, иначе они заподозрят подделку, и мне крышка.
- А как ты им объяснишь мое появление?
- Предоставьте это мне, – он задумался. - Скажу, что хотел сделать им сюрприз.
- Но ведь потом они будут интересоваться развитием наших отношений, что ты им скажешь?
- Не сошлись характерами! Стандартный вариант.
- А почему вы не привезли свою настоящую девушку? Ведь есть будущая «миссис Сандерс»?
- Нет.
Они подъехали к ее дому. Стив заглушил мотор и повернулся к ней. Темнота салона, негромкий голос Уитни Хьюстон, которая «будет любить его всегда», дождь за стеклом и близость такого мужчины заставили биться ее сердце в два раза быстрее. Предательская слабость растеклась по телу и, пытаясь взять себя в руки, она крепко сжала сумку.
-Спасибо за приятную дорогу. Ваша машина однозначно комфортней автобуса, да и компания поприятней.
- Я заеду завтра в три.
- Хорошо. Еще раз спасибо. – Энжел открыла дверцу и, помахав рукой, выбежала на моросящий дождь. – Пока!
Она пробежала по дорожке в дом и скрылась за дверью.
Энжел прижалась лбом к холодному от дождя стеклу двери, наблюдая, как сорвался с места его «Лексус». В груди защемило от предчувствия чего-то нового и страшащего своей неопределенностью. Она осознала, что там, на остановке приняла решение гораздо важнее чем это показалось на первый взгляд. Она уже жалела о том, что дала свое согласие на завтрашнюю комедию, с таким мужчиной опасно играть в игры. И в тоже время скрытый дух авантюризма шептал ей, что это будет захватывающее приключение. Ее очень беспокоила своя реакция на Стива, он манил ее как магнит, заставляя забывать обо всех своих моральных принципах, о том, что она не беззаботная девочка, а замужняя женщина и мать.
Так, полная сомнений и противоречий, Энжел пройдя сквозь темный коридор, зашла в пустынную кухню. Уже все спали, она тихонько включила неяркий свет и налила себе холодный сок. Сквозь приоткрытое окно лился свежий воздух, пропитанный озоном после дождя. Энжел взяла трубку радиотелефона и, забравшись с ногами на табурет, набрала номер Кристины.
Было уже поздно для звонка, но ей так и хотелось с кем-то поделиться, а Кристина жила одна и вряд ли еще спала. После третьего гудка она сняла трубку и сонно буркнула «алло».
- Привет, зайка, я тебя разбудила?
- А, Энжи, это ты? – более бодро пробормотала Кристина.- Нет, я только легла. Что-то случилось?
- Нет, нет, - поспешила ее успокоить Энжел. – Ты не поверишь, кто меня подвез домой!
- Брюс Уиллис?
Энжел рассмеялась.
- Это было бы здорово!
- Надеюсь, ты не забыла бы сказать, что у тебя есть симпатичная подружка?
- Естественно!
- Ну, так что за мен тебя подвез?
- Ты помнишь моего сегодняшнего последнего клиента…?
- Да ты что! – в восторге воскликнула Кристина, потом подозрительно добавила, надеюсь, ты не сказала ему, что у тебя муж и семеро детей?
- Нет, спи спокойно.
Энжел во всех подробностях рассказала обо всем.
- Как интересно! Энжи, ты меня радуешь день ото дня. Мне это все напоминает эти дурацкие любовные романы, которые я обожаю читать. Кстати, ты уже придумала, в чем пойдешь?
Да, как раз об этом она и не подумала. Энжел вспомнила свой гардероб и от отчаяния закусила губу. Кристина по долгому молчанию в трубке догадалась, что озадачила подругу и решительно сообщила:
- Завтра идем по магазинам!
- Но, Кристи, я сейчас на нулях. Дилану нужно купить новые кроссовки…
- Я угощаю!
- Нет!
- Это не обсуждается! Отдашь, когда сможешь.
- Но…
- Считай это моей инвестицией в тебя. Когда выйдешь замуж за богатого фермера, не забудь обо мне.
- Кристи, я уже замужем!
- Ну, это дело поправимое!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Наступивший день выдался солнечный и свежий после дождя, красная земля Джорджии дышала свежестью и плодородием. Листва на могучих деревьях сверкала на солнце, переливаясь изумрудами дождевых капель. Ровно в десять часов утра Кристина уже сигналила возле дома Энжел. Высунув голову в окно, она крикнула:
- Энжи, черт возьми, ты скоро?
Энжел уже вышла из дому и бегущей походкой летела к видавшему лучшие времена черному «БМВ» Кристины. Кристина очень любила свою машину, несмотря на ее потрепанный вид, считая, что «лучше ездить на старом «БМВ», чем на этих идиотских женских машинках».
Сев в машину, Энжел с извиняющей улыбкой обратилась к подруге:
- Привет, Кристи! Дилан устроил истерику, еле сбежала.
- Ты растишь маменькиного сыночка!
- Классная майка! – сменила тему Энжел.
На Кристине были синие джинсы и белая майка с надписью «BAD GIRL» на груди. Свои черные длинные волосы она собрала в хвост, а на нос нацепила солнцезащитные очки. За рулем своего «БМВ» Кристина выглядела как героиня Таронтиновских фильмов – дерзкая и опасная.
- Ник сказал, что только идиотки носят такие майки, а я ему ответила, что он - придурок и ничего не понимает в жизни.
- И после этого ты собралась за него замуж? – скептически поинтересовалась Энжел. Кристина бредила замужеством и детьми. На вид амбициозная и ветреная, в душе она была домохозяйкой до мозга кости и заботливой мамочкой, которой подавай дом с газоном, веселого ламбрадора и троих детей. Наверное, Энжел тоже об этом мечтала, но ее судьба сложилась, так как сложилась и нечего тратить время на пустые фантазии. В конце концов, Кевин рано или поздно выйдет из тюрьмы и у нее будет нормальная семья.
- Не хочу сейчас об этом разговаривать. Я на него злая. – Кристина нажала на педаль газа, и машина сорвалась с места. – Надеюсь, ты не передумала встречаться со Стивом. Так же его зовут?
- Так, так. – Энжел глазами побитой собаки посмотрела на подругу. – Я так скверно себя при этом чувствую.
- Черт возьми, Энжи, ты же не в постель с ним ложишься!
- Но ведь я об этом думаю…
- Ехо-у! – победоносно вскрикнула Кристина, - Вот это прогресс! Я за тебя рада подружка.
Энжел действительно думала о таком повороте событий, и эта мысль с одной стороны страшила ее и приводила в ужас, а с другой -приводила в трепетное возбуждение. Засыпая, просыпаясь, стоя под душем, завтракая, занимаясь Диланом, она думала об этом, и эта мысль сверлила ее мозг. Совесть требовала отказаться, закрыться в своей скорлупе и ждать, ждать, ждать… Но ее оборона от мира посторонних мужчин дала трещину, и какая-то невозвратимая перемена произошла в ней самой.
- А вдруг, я не справлюсь? – засомневалась Энжел. Она наперед знала, что ей скажет Кристина, но ей ужасно сейчас требовалась поддержка.
- В постели?
- Крис!!!
- Ладно, ладно. – Примирительно проговорила Кристина, свернув на улицу, на которой стояли самые модные магазины. – Почему ты решила, что ты не справишься?
- Главное условие - понравиться его семье, а вдруг…
- Что «вдруг»? – не выдержала Кристина. – Ты – святая, Энжел! Такие, как ты, приводят в восторг их мамочек. Почему, по-твоему, он выбрал на эту роль именно тебя?
- Потому что я оказалась под рукой…
- Дура! У такого мужчины под рукой, как ты выражаешься, целый батальон женщин. Но с ними он трахается, а таких, как ты, приводит домой.
Энжел не обижалась на Кристину за ее грубость, она знала, что подруга желает ей только добра. Просто у нее такой способ поддержать. Она смотрела, как Кристина паркуеться возле магазина и думала, что мужчины с ней, Энжел, только дружат, им приятно с ней поболтать, посоветоваться, поплакаться в жилетку, попросить о помощи, но никто никогда не воспринимал ее как женщину, с которой хочется провести неделю в постели. Никто, кроме Кевина. А ей больше и не надо. Но женское самолюбие твердило, что этого мало.
- Прибыли. – Перебила ее размышления Кристина.
- Но, Кристи, здесь так дорого,– запротестовала Энжел. – Давай пойдем в магазин уцененной одежды…
Кристина посмотрела на нее как на умалишенную и потащила за руку в магазин.
- Ты забыла, кто платит, тот и музыку заказывает!
- Но я тебе верну деньги…
- Обязательно вернешь.
Они зашли в прохладу магазина, в котором ровными рядами висели юбки, блузки, платья и другие женские искушения. Молоденькая блондинка предложила свою помощь, и Кристина взяла ее в оборот. Перед Энжел закружились водовороты одежды разных фактур, расцветок и покроев.
В конечном итоге они сошлись на черном в красные маки сарафане, длиною чуть ниже колен, который восхитительно подчеркивал ее полную грудь, стройнил талию и соблазнительно обтягивал бедра.
- Ты просто фантастична! – вынесла вердикт Кристина. – Берем!
Энжел посмотрела на бирку с ценой и хотела запротестовать, но Кристина сердито воскликнула:
- Не смотри ты на эту чертову цену.
Покупка свершилась. Кристина рассчиталась, и они довольные вышли из магазина. Затем Энжел купила маленькую фарфоровую статуэтку в подарок и нежно-розовую орхидею. Она потратила практически все деньги на подарок, но была чрезвычайно горда собой.
Дилан с немым восхищением рассматривал свою маму, словно не веря своим глазам. Энжел, сидя у зеркала, наносила последние штрихи в макияже. Она уже надела платье, которое выгодно оттеняло ее светлую кожу, выровняла свои кудрявые волосы в гладкую прическу и брызнула на себя последние капли любимых духов – остатки роскоши. Она сама чувствовала себя красавицей, сошедшей с глянцевых обложек журналов. Повернувшись к Дилану, посмотрела в такое похожее на Кевина лицо сына и поцеловала его в лобик.
- Мама! Ты такая красивая!
В комнату вошла Дороти и, увидев эту сцену, улыбнулась. Она всегда радовалась, когда Дилан проявлял любовь к Энжел, но это случалось довольно редко. Он относился к ней скорее как к подружке, чем как к матери. И виной тому было постоянное отсутствие Энжел дома.
- Ты готова, красавица? – спросила Дороти, садясь рядом.
- Да, мам. – Энжел поправила прическу и встала.
- Твой кавалер уже приехал.
Сердце Энжел предательски забило чечетку.
- Он мне не кавалер, мама! – сердито поправила она.
- А жаль…
- Мама, и ты туда же? Кристина мне все уши прожужжала.
- Ведь мы с ней переживаем за тебя, и желает только добра…
- Мама!
Дороти решила промолчать, не затрагивать скользкую тему, она видела, как Энжел волнуется, и не хотела еще сильнее ее нервировать. В душе она надеялась, что у дочери что-то сложиться с этим молодым человеком.
- Когда вы уезжаете? – Сменила тему Энжел. Родители с Диланом должны были сегодня уехать к тетке в Атланту на пару дней. Энжел работала, поэтому поехать с ними не имела возможности, да и желания. Тетка Джудит никогда не была сдержанна в высказываниях по поводу брака Энжел с «этим проходимцем», поэтому выслушивать в очередной раз ее мнение по этому вопросу она не стремилась. К тому же Энжел мечтала побыть хоть пару дней в тишине.
- Сегодня после трех.
- То есть, я вас уже не увижу?
- Выходит так.
Энжел посмотрела в окно. Машина Стива уже стояла возле ее дома, а он сам терпеливо ждал ее за рулем.
Она крепко обняла Дилана и строго, как взрослому, сказала:
- Сын, слушай бабушку и деда. Будь хорошим мальчиком, чтоб мне не было за тебя стыдно.
Дилан, видимо, не обращавший особого внимания на нравоучения матери, вертелся и рвался на свободу.
- Ладно, беги.
Они подошли уже к двери. Энжел поцеловала мать в щеку, та в свою очередь ее обняла.
- Ты у меня настоящая красавица, доченька.
- Спасибо, мамочка. Я так боюсь.
- Я с тобой. Давай иди, нельзя заставлять так долго ждать мужчину.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Стив нетерпеливо поглядывал в сторону двери. Ну почему они всегда опаздывают?!
От скуки он принялся разглядывать территорию вокруг. Довольно бедный район, в котором живут в основном работяги и темнокожие. Ветхие домики, выкрашенные белой краской, которая еще больше подчеркивает их убогость, но чистота вокруг, небольшие газоны и цветы на подоконниках придавали им особое очарование. Дом Энжел особо ничем не отличался от соседских, разве что более озеленен. Над домом возвышалось большое дерево, засохшие листья и сломанные веточки укрывали крышу. Небольшой газон перед домом зеленел ровной густой травой, на нем валялось что-то очень напоминающее детские игрушки. Стив напряг зрение и рассмотрел игрушечную машинку, очень напоминающую «Джип». Наверное, у нее есть младший брат, решил Стив, во всяком случае, он не заметил обручального кольца на пальце Энжел, таким образом, она не замужем, и детей у нее быть не должно. Хотя ему было абсолютно плевать, есть у ее дети или нет, никаких отношений он с ней заводить не собирался – выполнят условия их сделки и « до свидания!».
Его машина явно произвела фурор. Соседки уселись в свои кресла-качалки и принялись что-то активно обсуждать, косо поглядывая на его машину. Тучная негритянка, жестикулируя своими, похожими на подгоревшие сосиски, руками указывала в сторону дома Энжел и его машины, при этом ее лицо не выражала особого восторга.
Наконец появилась Энжел. Она была великолепна. Словно королева она шагала по уложенной гравием дорожке, не обращая внимания на недовольные взгляды. Стив вышел из машины и открыл перед ней дверцу.
- Привет, Энжел.
- Привет, Стив.
Он еще раз осмотрел ее с ног до головы и с восхищением заметил:
- Ты потрясающая!
Легкий румянец от его комплимента придал ее лицу еще большего очарования.
- Спасибо.
- За что?- насмешливо спросил Стив, заводя мотор.
- За то, что заметил.
- Это трудно было не заметить.
Энжел достала из пакета статуэтку, упакованную в прозрачную бумагу, и показала Стиву.
- Это подарок для твоей матери, – неуверенно сообщила она,- как ты думаешь, он ей понравиться?
- Ей вообще трудно угодить, но, думаю, она будет в восторге! – взглянув краем глаза на статуэтку, успокоил ее Стив.
Его мать действительно любила всю эту дребедень. Десятки мелких статуэток и скульптурок занимали все свободные полочки, чем безмерно раздражали Стива. Он любил минимализм в обстановке. Его дом в Арканзасе именно таким и был. А в доме своей матери, в доме, где он вырос, он задыхался от бесконечного количества мелких деталей, которые заполоняли все пространство.
- А как она относится к орхидеям?
- Ей все равно, она обожает любые цветы. Не волнуйся, Ангел, я включу в твой гонорар расходы на подарок.
- Думаю это не к чему, - обиженно воскликнула она, - я лично от себя хотела сделать твоей матери приятно.
- Ей действительно будет приятно. Спасибо, что позаботилась.
Некоторое время они ехали в молчании.
- Как твоя лошадь? – участливо поинтересовалась Энжел.
- По-прежнему плохо. Ребята держат меня в курсе, но она очень слаба и надежды мало, – грустно ответил Стив.
Снова наступило +неловкое молчание.
- Думаю, я должен тебе кое-что рассказать о своей семье, чтобы тебе было проще играть свою роль. Черт, от этого несет дешевой мелодрамой за сотню метров!
Энжел тоже так считала, но промолчала.
-Моя мать, ее зовут Оливия, женщина довольно сентиментальная, но строгая. Сегодня ей исполнилось пятьдесят лет, но напоминать ей об этом необязательно. Постарайся не отвечать на ее вопросы односложными «да» или «нет». И не называй ее «мэм» - она это терпеть не может. Девушек она любит покладистых и скромных, но не холодных. В общем, таких, как ты.
У Энжел едва не вырвалось: а откуда тебе известно, какая я на самом деле?! Но она помолчала. В конце концов ему это и необязательно знать.
Образ его матери сразу сложился в ее голове: эдакая затянутая в черные шелка женщина в возрасте, которая после тридцати лет забыла дату своего рождения, никому не прощающая жизненных промахов даже собственным детям, нетерпящая недостатков и требующая полного подчинения.
- У меня три младшие сестры, - продолжал Стив, ловко управляя при этом машиной. – Старшая - Катрин, ей – двадцать восемь. Она живет в Миннесоте. У нее придурок муж, но она его любит. Два сына – старший – Бобби, ему, кажется, лет восемь. А младшему - Кайлу - пять.
Раздался звонок мобильного телефона и Стив отвлекся. Посмотрел, кто звонит, и отключился.
- Кстати, вот это была моя средняя сестра Линда, - помахав телефоном, сообщил он.
- Почему ты не ответил на звонок?
- Потому что я знаю, что она мне сказала бы. Что-то вроде, - его голос стал писклявым, похожим на женский, - «Стиви, ну, сколько можно ждать? Уже все собрались!»
- Это я виновата. Из-за меня мы задержались, - удрученно сказала Энжел.
- Дело не в тебе и не в том, что мы задерживаемся, они все равно раньше чем через час не начнут, просто моя сестра вечно всем недовольна. Наверное, поэтому Джо так рано поседел, - пошутил Стив. – Джо – это ее муж и отец ее дочек близнецов – Люси и Кэрри. Этим соплячкам по четыре года, но они любого за пояс заткнут. Всегда неразлучны и друг за друга горой.
Энжел уловила тепло в голосе Стива, когда он говорил о племянницах, и в ее душе затрепетала надежда.
- Моя младшая сестренка – Бонни – еще сущий ребенок, хотя ей уже двадцать один. Она работает моделью в Нью-Йорке, снимается в этих идиотских журналах, ест одну траву и страдает от неразделенной любви – не один нормальный мужик не выдержит ее постоянные отлучки по работе и плотный график. Сейчас у нее снова кризис на любовном плане, он оказался «мерзавцем, который ее ногтя ломаного не стоит». Ну, вот, как бы, и все.
- А твой отец?
- Пятнадцать лет назад мой отец погиб…
- Ох…
- Он работал допоздна и, по дороге домой, встретился с любителями легкой наживы…. Утром его тело нашли в одном из мусорных баков…. Их так и не нашли.
Энжел почувствовала, как от ужаса у нее зашевелились волоски на затылке. «Любители легкой наживы…». Конечно, это был не ее Кевин, но ведь и его можно отнести к этой категории. Как должно быть ненавидит Стив эту категорию. К горлу подступила тошнота, когда она подумала, какие чувства он испытывает к женщинам решившимися стать женами этих людей.
- Мне очень жаль, - только и смогла из себя выдавить Энжел.
- Да, это был страшный удар для нашей семьи. Мать тяжелее всех перенесла эту трагедию. У них была настоящая любовь, такая как в книжках. Она так и не вышла больше замуж.
Энжел хотелось крикнуть, чтобы он остановил машину, выкинул ее вон, сказать ему, что он не знает, с кем связался, но она не могла вымолвить ни слова, а лишь тупо смотрела в окно перед собой.
- Кстати, нужно еще обсудить наше знакомство и вспыхнувшее между нами чувство, - как ни в чем не бывало, продолжил Стив, он словно отгородился от той трагедии, спрятал свою боль в глубину сердца.
Энжел только кивнула, продолжая сверлить глазами лобовое стекло, ничего не видя перед собой.
- Думаю, можно оставить все как есть, то есть мы познакомились у тебя в ресторане, и у нас свершилась любовь с первого взгляда…
- А что у нас свершилась любовь с первого взгляда? – вдруг неожиданно для себя спросила она.
- Ну…- не зная, что сказать, запнулся Стив.
- А…это же у нас сценарий.… Продолжай.
- Но только отношения наши длятся уже полгода, иначе их не посчитают серьезными.
- А зачем их считать серьезными? Думаю, в моем присутствии они не будут тебя терроризировать, а дальше ты уедешь и дело с концом.
- Понимаешь, это своеобразный подарок для моей матери. Она ждет, не дождется, когда я приведу в ее дом свою невесту. Я хочу, чтобы в свой день рождения она была счастлива.
Снова раздался звонок мобильного.
- Да, Линда, мы уже подъезжаем! – сказал Стив и отключился, не дав возможности сестре выказать свое недовольство их задержкой.
Они проехали несколько кварталов и остановились у красивого двухэтажного дома. Его стены были выкрашены в белый цвет, большие стекла окон блестели на солнце, а красная черепица на крыше создавала яркий контраст с буйно растущей вокруг зеленью. Мощеные дорожки змеились вокруг сочной зеленой травы газона, на заднем дворе виднелись фигуры людей, а сквозь открытое окно доносился запах барбекю. Энжел охватило волнение, когда она вспомнила, что ей придется проделать, а когда на дорожке, ведущей к ним, появилась фигура женщины, ее ладони предательски вспотели, она незаметно вытерла их об мягкую обтяжку сидения.
Женщина была довольно стройной блондинкой, одетой в голубые джинсы и белую свободную рубашку. Она была далеко от них и Энжел не могла определить ее возраста, поэтому она решила, что это, должно быть, старшая сестра Стива – Катрин.
Стив вышел из машины подал ей руку и шепнул на ухо:
- Ты готова? – обнял ее за талию и добавил,- кстати, это идет моя мать.
От неожиданности его сообщения она даже не отреагировала на его объятия. Оливия приблизилась к ним, и на ее, все еще красивом лице, светилась улыбка. Небесно-голубые глаза пробежались по ним двоим, задержались на смущенном лице Энжел и посмотрели в ее растерянные глаза.
- Здравствуй, дорогая! Ты действительно похожа на ангела. Особенно глаза.– Радушно поприветствовала ее Оливия, оставшись довольной увиденным. – Я – миссис Сандерс – мать Стива, но можешь называть меня просто Оливия, так зовут меня мои друзья.
Образ жесткой тиранки рассыпался, словно карточный домик и Энжел осознала, как ей хочется понравиться этой женщине, завоевать ее искреннюю симпатию, оправдать ее доверие и стать ей настоящим другом. Она вышла из ступора и, улыбнувшись, сердечно произнесла:
- Мне очень приятно с вами познакомиться, Оливия. С днем рождения! Это вам! – Энжел протянула ей свой подарок.
- О, Энжи, ну что ты, не стоило, - смущено проговорила и, развернув праздничную упаковку, восторженно воскликнула, - какая прелесть! Где ты это нашла?! Такой редкий экземпляр. Это же Маркес Мурр.
Энжел понятия не имела кто такой Маркес Мурр, но поняла, что с подарком она не ошиблась.
- У меня подружка работает в антикварном магазине. Сказала, что это что-то особенное. Я мало что понимаю в этом и положилась на ее мнение.
- И не ошиблась. Мне, вообще-то, легко угодить. Я люблю эти безделушки.
- Стив представил вас совсем другой, - Энжел бросила негодующий взгляд на него. Он, довольный собой, разглядывал родинку у нее на плече. – И я очень рада, что вы такой не оказались.
Оливия звонко рассмеялась.
- Открою тебе тайну! – воскликнула она, провожая их к дому. – Это он, таким образом, выбирает себе невесту. Если после его рассказа она соглашается на знакомство со мной, значит, она получит мое одобрение.
- То есть у меня есть надежда? – тон ей поинтересовалась Энжел.
- Считай, что оно у тебя в кармане!
На встречу им выбежали две маленькие девчушки, как две капли воды похожие друг на друга. Их схожесть подчеркивали одинаковые сарафанчики и пара косичек на каждой светлоголовой головке.
- Дядя Стив! – в один голос закричали близнецы, облепив своими маленькими ручонками его ноги. – А Боб дразнится! Он говорит на нас ксе… ксело…- одна из малышек замолчала, складывая в уме по буквам нужное слово.
-Кселокопии! – пришла на помощь сестра.
Энжел едва сдержала улыбку при проявлении такого остроумия у восьмилетнего мальчика. Они действительно были похожи, словно ксерокопия друг друга.
Стив с самым серьезным видом пообещал разобраться с Бобби, и довольные девчушки побежали дальше играться, приобщив к этому свою бабушку.
- Как ты их различаешь?
- У Кэрри на правой щечке родинка. Вообще то они очень разные. Люси более спокойная и собранная, а Кэрри хулиганка еще та.
- Я смотрю, ты любишь детей.
Стив посмотрел на нее как на недоразвитую.
- Как можно любить этих маленьких чудовищ? Они постоянно орут, все разбрасывают, требуют к себе внимания, ограничивают твою свободу, в конце концов, они все пачкают, - Стив посмотрел на свои голубые джинсы, на которых остались маленькие шоколадные ручки, и застонал. – Черт! Вот так всегда! И ты еще спрашиваешь, люблю ли я детей? Да я их терпеть не могу.
Энжел было и грустно, и смешно.
- А что насчет собственных детей?
Едва заметная тень набежала на его лицо, но он быстро совладал с собой.
- Что, насчет собственных детей?
- Ну, ты же собираешься рано или поздно заводить детей?
- Энжел, к чему эти разговоры? – раздраженный Стив даже не заметил, что назвал ее по имени.
Подошла Оливия и избавила Энжел от ответа.
- Что, голубки, уже ссоритесь?
- Иногда женщины задают идиотские вопросы!
- Что в моем вопросе было идиотское? – воинственно спросила Энжел, решив не отступать, несмотря на присутствие Оливии.
- Мужчины все вопросы женщин, на которые не могут дать ответа, называют идиотскими, - успокоила ее Оливия, обнимая за плечи.
- Пойду, переоденусь! – буркнул Стив и пошел в дом.
- Пойдем, я тебя со всеми познакомлю! Они уже сгорают от любопытства.
Дальше Энжел закружилась в водовороте любопытных лиц, стремясь запомнить имена всех родственников. Кроме тех, что ей перечислил Стив, их было еще не меньше десятка - тети, дяди, племянники, и все это в комплекте с их вторыми половинами. Сестер Стива она узнала сразу, так как они были очень похожи на мать. Катрина и Линда были такими же симпатичными блондинками, а Бонни была больше походила на Стива с гривой шелковистых каштановых волос и небесно-голубыми глазами, точеная фигурка была идеальной, без намека на какой-либо лишний вес.
Все были чем-то заняты, завершая последние приготовления к вечеринке, которая обещала быть нескучной, так как компания подобралась очень веселая. Джо – муж Линды – жилистый полноватый мужчина с лицом добряка – возился с барбекю, поддерживая жар в углях, и веселя всех остроумными шутками. Он сразу завоевал симпатию Энжел, чего не скажешь о муже Катрин. Курт был высоким красивым мужчиной, но высокомерие и пренебрежение в его взгляде, вызывали к нему неприязнь. Он стоял в стороне от всех с бокалом виски и таким видом, будто делал всем огромное одолжение.
Бонни резала овощи, и задумчиво клала в рот кусочки паприки. Она была чем-то озабочена и на ее красивое лицо налегла грусть. Желая принять участие в общем приготовлении, Энжел подошла к Бонни и, взяв нож, принялась резать салатный лист. Несколько минут они в молчании работали, неожиданно Бонни с подозрением спросила у Энжел:
- Ты любишь моего брата?
От неожиданности Энжел едва не порезалась. Ну, вот началось! Ей очень не хотелось обманывать эту девочку.
- Знаешь, Бонни, иногда нам кажется, что это любовь всей нашей жизни, а на проверку оказывается, что все совсем иначе. Я не могу, ответить на твой вопрос «да» или «нет». Мне хорошо с твоим братом, я его уважаю, возможно, даже люблю.
Это была полуправда. И совесть ее не так терзала.
- Стив мне больше чем брат. Когда погиб наш отец я была еще маленькая, и Стив стал мне вместо отца, он всем нам стал отцом. Я не хочу, чтобы он был несчастлив, – с нажимом сказала Бонни.
- Я тоже.
Вдруг Энжел почувствовала, как чья-то ладонь легла на ее талию и прижала к сильному мужскому телу, над самым ухом раздался знакомый голос:
- Чем тут занимаются мои девочки?
На этот раз она все-таки порезала палец, и маленькие капельки крови выступили на гладкой поверхности.
- Стив, черт возьми, ты напугал Энжел, и она порезалась! – воскликнула Бонни. – Схожу за аптечкой.
-Да ничего страшного, Бонни! Порез пустяковый, - поспешила успокоить ее Энжел, но Бонни уже убежала.
Стив повернул Энжел лицом к себе и, взяв в руку ее ладонь, с видом заправского фельдшера осмотрел порезанный палец.
-Очень серьезное ранение, - с умным видом заметил Стив, - возможны осложнения…
- Да брось…
- Больная, вы ничего в этом не понимаете, поэтому помолчите. Есть только один способ избежать попадания инфекции…
Энжел так и не поняла, как ее палец оказался у него во рту. Волна восторга прокатилась по всему ее телу, когда она ощутила прохладную влагу его языка. Она посмотрела в его глаза и утонула в их глубине. Словно под гипнозом она, не отрываясь, смотрела в его глаза, не в силах пошевелиться, в то время как он ласкал языком ее палец. Жаркое пламя желания зародилось в низу живота и словно лава растеклось по телу, и уже иного рода боль терзала ее тело – боль неутоленного желания.
- Вот перекись водорода и йод! – ворвался в их раскаленный мирок голос Бонни.
Стив вынул палец изо рта. Ни капельки крови, только легкий порез.
- Мы уже провели дезинфекцию, Бонни, - хрипло сказал Стив, насмешливо глядя на смущенную Энжел. - Обращайтесь, больная, если что-то еще заболит…
Лицо Энжел вспыхнуло подобно макам на ее сарафане.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
С приходом вечера зажгли фонари вокруг импровизированной танцплощадки и начались танцы и караоке. Это было главным развлечением. Разгоряченные сытным ужином и хмельным сидром все стремились выплеснуть накопившуюся энергию. Дядюшка Чарли заправлял караоке и в микрофон приглашал желающих открыть сезон своей любимой песней. Все задорно захлопали в ладоши, когда Джо взял в руку микрофон и затянул бойкую песенку в кантри стиле. Постепенно стала заполняться танцплощадка.
Энжел сидела на скамейке под раскидистым деревом вдали от танцплощадки и, попивая мелкими глоточками сидр, рассматривала танцующих. Стив танцевал с Линдой, ловко выделывая сложные па. В голову сразу пришел Кевин, он никогда так не танцевал, максимум, на что он был способен – это медленный танец с ней. Энжел с тревогой заметила, что мысли о Кевине сегодня посетили ее впервые. До этого они были сосредоточены на Стиве, вернее на том, как не поддаться его обаянию. Она здорово веселилась и добросовестно играла роль влюбленной невесты. Выдержала шквал вопросов на тему их со Стивом отношений, применив при этом всю свою фантазию и изворотливость. Если по началу к ней относились настороженно, то со временем она принимала участие во всех дискуссиях и была уже «в доску своей». Ей очень понравились ее новые знакомые, и только горечь оттого, что она больше никогда вот так не проведет день в их компании, портила настроение.
Заиграл быстрый твист, и Стив распрощавшись с сестрой, плюхнулся рядом с Энжел на скамейку.
- Ты скучаешь, Ангел? – встревожено спросил он, положив ладонь ей на колено.
- Ну, что ты, я давно так не веселилась! - поспешила успокоить его Энжел. – Просто я не очень люблю танцевать…
- Это потому что у тебя не было достойного партнера…
Обычная фраза прозвучала из его уст как-то очень интимно, и в подтверждение её двусмысленности Энжел почувствовала, как его губы коснулись ее щеки, а рука поползла на бедро. Сердце заколотилось как бешеное, и судорожно сглотнув, она выдавила из себя:
- Стив, по-моему, ты переигрываешь…
- А я не играю…
Стив спиной закрыл ее от окружающих, и Энжел оказалась в сладкой ловушке его тела. Она смотрела в его глаза и чувствовала, как его губы приближаются к ее губам. Сейчас он ее поцелует. И она… О Боже!... она этого хочет… Она закрыла глаза и…
- Дядя Стив! Дядя Стив!
Стив издал то ли рев, то ли стон и повернулся к двум одинаковым мордашкам, которые с надеждой смотрели на него. Совладав с собой и своими желанием, он как можно спокойнее спросил:
- Что, девочки?
- Дядя Стив, скажи бабушке, что нам еще рано ложиться в постельку, - выложила свои требования Люси.
- Да! Ведь Боб и Кайл еще играют! – добавила Кэрри.
Стив посмотрел на часы. Была половина десятого. Естественно, детям уже пора спать. И почему эта чертова Катрин не уложила Бобби и Кайла?!
Стив встал со скамейки и взял в одну руку ручку Люси, в другую – Кэрри.
- Девочки, уже, действительно, поздно. И бабушка права – нужно ложиться баинькать.
- Но…
- Никаких «но»! Вы что не знаете, что сон – это лучшее средство для красоты. Спросите у тети Бонни, она спит как лошадь, по десять часов в день…
Он стал потихоньку отводить их в дом, и они не сводили с него восторженно-заинтересованных взглядов.
- А такие красотки, как вы, должны непременно много спать, чтобы вырасти большими и красивыми, и стать мисс Америка.
Девчонки весело захихикали и смирились с необходимостью ложиться в постель, которая сулила им такие перспективы.
Энжел с улыбкой смотрела на эту сцену. Из него получиться великолепный отец!
Постепенно вечер близился к концу. Пожилые гости отправились отдыхать по домам, а самые стойкие еще танцевали и веселились, но приятная усталость уже наложила свою тень на их лица. Стив кружил Энжел в очередном танце, она уже сбилась со счета, сколько они отплясали. Ей было страшно весело то ли от выпитого сидра, то ли от компании Стива, который был необычайно интересным рассказчиком. Он поведал ей обо всех своих детских прегрешениях, рассказал пикантные истории из юности своих сестер, взяв с нее предварительно клятву, что не одна живая душа об этом не узнает, похвастался успехами своих лошадей. Энжел его внимательно слушала, страшась той минуты, когда он начнет расспрашивать про ее жизнь, но эта минута так и не настала. Его казалось, совершенно это не интересует, и Энжел вздохнула с облегчением, но какая-то досада опустилась на душу. Неужели она до такой степени ему безразлична?!
Когда прозвучали финальные аккорды песни, Энжел отчаянно взмолилась:
- Все, Стив, я больше не могу! Я не танцевала столько с моего выпускного вечера! – она потащила его на скамейку и с облегчением на нее села.
- Ты была непревзойденна!
Он сел рядом с ней.
- Ты отчаянный льстец, Стив Сандерс! Я танцевала не лучше, чем корова на льду!
- Лучше.
- Ну, спасибо!
Энжел посмотрела на часы.
- О Боже, Стив, уже без пятнадцати двенадцать!
Он усмехнулся.
- Скоро твоя карета превратиться в тыкву, кони – в мышей, а платье - в лохмотья?
Энжел рассмеялась такой аллегории и сказала:
- Я вряд ли похожа на Золушку! - Она показала на свой босоножек, - Скорее на хоббита .
Теперь пришла очередь Стива рассмеяться.
- Разве что на хоббита–переростка. Ты очень самокритична. Высокие девушки всегда имеют большой размер ступней, это значит, что у них все в порядке с развитием. – Успокаивал ее Стив. – К тому же я нахожу большие ступни весьма сексуальными.
- Ты чертов извращенец! Большие ступни – это ужасно и точка!
Стив внимательно посмотрел на нее и как-то серьезно спросил:
- Ангел, почему у такой красивой женщины, как ты, столько комплексов?
Энжел и сама не знала ответа на этот вопрос. Может потому, что рядом с мужем она чувствовала себя неуклюжей и большой? Но разве может она так ответить ему?
- Ерунда! – беспечно отмахнулась Энжел. – Нет у меня никаких комплексов!
Он пристально посмотрел ей в глаза и погладил большим пальцем по подбородку, под его пронизывающим взглядом она вся съежилась.
- Кроме комплексов, Ангел, у тебя есть еще и тайны…
Он вскочила со скамейки и насмешливо воскликнула:
- Да, ты еще и психолог! Ты не перестаешь меня удивлять! Не так часто встретить такого многогранного человека! Стив, будь добр, отвези меня домой. Уже поздно, а мне завтра на работу.
- Как скажешь.
Её издевки явно задели его. Сейчас он был далек от нее как Луна.
- Пойду, попрощаюсь со всеми! – более дружелюбно сказала Энжел.
- Жду тебя в машине.
- Угу.
Энжел тепло попрощалась со всеми родственниками Стива, высказавшими надежду на новую встречу. Оливия провела ее к машине.
- Спасибо, дорогая, что приехала сегодня. Это был для меня настоящий подарок.
- Ну что вы, это я получила незабываемое удовольствие в вашей компании. Спасибо вам.
- Мой сын сделал правильный выбор.
Оливия обняла Энжел за плечи и ласково улыбнулась.
- Заходи в гости, дорогая, может быть, пообедаем как-то.
- Это было бы прекрасно, - сказала Энжел, разрываясь в душе на части от сознания того, что видит эту женщину в последний раз и дает ей беспочвенные обещания.
- До свидания, Оливия.
- Пока, Энжи. Будьте осторожны, кажется, дождь все-таки пойдет!
Оливия смотрела вслед удаляющейся машине сына и улыбалась. Она раскусила их с самого начала, видя, что между ними ничего нет, но решила им подыграть. Эта девочка, действительно, ей очень понравилась и она была бы рада, что бы ее сын связал свою жизнь с ней. Только какая-то загадка скрывалась в ней, какая-то недосказанность. У нее умный сын. Он с этим справиться!
Стив так забавно дулся, что Энжел не могла скрыть улыбку. Он с нереальной сосредоточенностью смотрел на дорогу, не обращая на нее абсолютно никакого внимания.
- Ладно, Стив, хорош дуться!
Молчание.
- Хорошо! Согласна! У меня куча комплексов! – воскликнула Энжел. – Во-первых, я толстая…
-Кто тебе это сказал?
Прогресс!
- У меня есть зеркало.
- Такое дурацкое? Как в «комнате смеха»?
- Нет, обычное человеческое зеркало и оно говорит мне, что я толстая.
- Выкинь его.
Энжел улыбалась их разговору, Стив же, по-прежнему, дулся.
- Ты не считаешь меня толстой?
- Набиваешься на комплимент?
- Да!
- Мой любимый размер.
- То есть?
- Мне нравиться твоя фигура. Твоя грудь, твои бедра, талия, ноги. У тебя фантастические ноги!
Энжел уже видела себя на подиуме…
- В общем, я люблю женщин в теле.
…подающей наряды худосочным моделям.
- То есть толстых!
- Я сказал «в теле», а не «толстые». Черт! Ну почему женщины слышат в словах мужчины лишь то, что им хочется услышать. Ты не толстая и закроем на этом тему!
Энжел сидела довольная, словно кошка, съевшая банку сметаны. Любимый размер! Ха! У нее кружилась голова то ли от его комплимента, то ли от вина. Ей было так легко. Ей не было даже стыдно, что она так нахально напросилась на комплимент.
Они уже подъезжали к ее дому, и Энжел встрепенулась. Не обязательно, чтоб все соседки видели, что она приехала домой так поздно, на такой машине, да еще и с мужчиной. Ей хватило того, что она пережила сегодня днем - их неодобрительные взгляды. Она и так дала им тему для разговора на неделю вперед. Не далеко от ее дома была низина, заросшая кустарниками, скрытая от посторонних глаз. Пройдя через нее, она с заднего двора оказывалась дома. В детстве она частенько игралась там с соседскими ребятами, а, повзрослев, впервые поцеловалась с Кевином на заднем сидении его машины. Она отогнала от себя все мысли о муже и попросила Стива:
- Спустись вот здесь. Мне там не далеко. Пройдусь пешком.
Стив выполнил ее просьбу, и они остановились в густых зарослях кустарников.
- Надеясь, я выберусь обратно.
- Да, не волнуйся, это проверено.
- Любовное гнездышко?
Энжел смутилась. Она и не подумала о том, как это выглядит со стороны. Что может подумать мужчина, оказавшись наедине с женщиной в таком месте?
- Надеюсь, ты не здесь потеряла свою невинность? – насмешливо спросил Стив, в темноте посмотрев на нее.
- Нет, все было чинно и благородно, со свечами и шелковыми простынями, - в тон ему ответила Энжел. Обычно она не отвечала на такого рода вопросы, считая их слишком личными, но, видимо, алкоголь творит чудеса и развязывает язык.
- Господи, какая скукотища!
- А, по-твоему, это круто сделать в школьной раздевалке или на капоте машины, чтобы было чем похвастаться перед своим дружками? – с издевкой и намеком на его самолюбие поинтересовалась Энжел.
Его точно просчитанный взгляд, с явным сознанием дела, прошелся по ее телу и замер на ее губах. Уголки его губ соблазнительно приподнялись и он вкрадчиво, очень тихо спросил:
- А ты, Ангел, занималась этим на капоте машины?
Дрожь желания прошлась по телу от его слов и взгляда. Энжел понимала, что играет с огнем, что нужно как можно скорее и как можно дальше уйти от этого мужчины, но она словно приросла к сидению. Ужасная мысль пронзила ее сознание – а она и не хочет уходить.
Он вопросительно смотрел на нее, словно надеялся услышать ответ на свой вопрос.
- Если ты думаешь, что я отвечу на твой вопрос, то запасись терпением. Я не обсуждаю свою личную жизнь с посторонними мужчинами.
- Ты же моя невеста, как я могу быть тебе посторонним мужчиной?!
- Ты сам понимаешь, что этот фарс мы разыграли a specially for your family .
- А я уже было, поверил, что у нас все было не понарошку, - насмешливо бросил Стив, но добавил с искренностью, - Ты была на высоте!
- Мне очень неприятно было обманывать твою мать. Она так тепло ко мне отнеслась.
- Это я, а не ты, ее обманывал.
- Не надо мне этого самопожертвования. Мы оба ей врали.
Стив полез в карман джинсов, достал чек и всунул его ей в сумочку.
- Утешительный приз.
Теперь пришла ее очередь обидеться. Энжел отвернулась к окну и невидящим взглядом уткнулась в темноту.
- Ну, прости, Ангел, я неправильно выразился, - примирительным тоном сказал Стив, - я хотел сказать, что это моя благодарность за твою помощь.
- А с виду и не скажешь, - язвительно заметила Энжел и открыла дверцу, - спасибо за «благодарность» и за прекрасный день, а сейчас мне нужно идти. Пока.
- Я проведу.
- Не стоит…
Энжел выскочила из машины в кромешную тьму. Она несколько секунд постояла, привыкая к темноте, пока глаза не увидели знакомые очертания. В воздухе пахло грозой, а в кустах шелестел ветер, качая кроны деревьев. Обходя спереди машину Стива, она вдруг ослепла от внезапно вспыхнувших фар, потеряла равновесие и запуталась в корнях деревьев, которые словно артерии укрывали землю.
Фары погасли так же внезапно, как и зажглись, и Энжел снова оказалась во тьме, еще более густой, чем секунду назад. Она подергала ногу, но каблук надежно застрял в корнях.
Стив вышел из машины, смеясь. Видимо, нашел в ее положении что-то забавное.
- Стив, какого черта, так шутить!? - со злостью воскликнула Энжел, не зная, чем она больше раздосадована либо своим беспомощным положением, либо его весельем, либо вероятностью сломать каблук на своих любимых босоножках от Малоно Бланикса.
- Я только хотел осветить тебе дорогу, - продолжая смеяться, ответил Стив, подходя к ней все ближе, во всяком случае, ей казалось, что это он, потому что в такой темнотище она не могла различить даже собственных рук. – Я же не знал, что ты такая перепуганная!
- Это я перепуганная?!– в бешенстве воскликнула Энжел. – И какого черта ты нашел здесь смешного?!
Энжел снова подергала ногу, в надежде, что ее каблук каким-то чудом освободится. Можно было бы снять босоножек, но она ни черта не видит. Неужели придется просить помощи у этого заносчивого кретина. Она снова вспомнила его слова, и гнев с новой силой обрушился на нее. Утешительный приз! Черт возьми, у них был уговор, и она честно выполнила его условия, а он дал ей причитающиеся ей деньги, как благотворительную помощь. Если бы она так не нуждалась в деньгах, то швырнула бы его чек, прямо в его самодовольную физиономию.
Да черт с ними с этими босоножками! Энжел яростно замотала ногой.
-Э… поосторожней, не имею желания ходить со сломанным носом, - донеся откуда-то снизу голос Стива.
Я б тебе и ноги все переломала! Что?! Что он делает внизу? Неужели на коленях молит о прощении? Ха! Размечталась!
В какой-то момент Энжел почувствовала нежное, деликатное прикосновение его рук к своей лодыжке. Восхитительная дрожь прошлась мелкими иголочками по всему телу и сосредоточилась внизу живота.
Словно брыкливую лошадку, очень аккуратно он освободил ее ступню от оков босоножка и поставил на свое согнутое колено. Сильными, но нежными движениями Стив принялся массажировать затекшую и измученную в борьбе за «свободу» ножку. Энжел едва не замурлыкала от его прикосновений, хотя смущение оттого, что едва знакомый мужчина массирует ее ногу, да еще и в такой интимной обстановке, не давало полностью расслабиться.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и Энжел в ужасе увидела, как его темная голова склоняется к ее ноге. Когда она почувствовала легкие, словно дуновение ветерка, прикосновение его губ к своей горящей коже, волна восторга окатила ее, смывая со своего пути ее волю, стыд, слова протеста.
Где-то, в последних каплях разума, отчаянно пульсировала протестующая мысль. Нужно прекратить это безумие! Бежать! Бежать! Бежать, пока это не зашло слишком далеко! Но она стояла, словно зачарованная не в силах пошевелиться. Его губы, его руки, жадно ласкающие ее бедра, бесстыдно сжимающие ее ягодицы, сводили ее с ума, лишая всякой воли к сопротивлению.
Земля завертелась, как в игрушечном калейдоскопе, и чтоб не потерять равновесие, Энжел оперлась рукой о капот машины.
Стив резко поднялся и развернул Энжел так, что она оказалась зажатой между холодным металлом капота и его жаркой упругой плотью. Такой контраст отрезвлял и возбуждал одновременно. Его ладони ласкали гладкий шелк ее платья, а губы прокладывали легкую дорожку поцелуев по шее. Он не целовал её в губы, дразнил, касаясь кончиком языка их уголков, покрывая нежными поцелуями щеки. Энжел казалось, что она сойдет с ума от этой сладкой муки, она не понимала, что с ней происходит. Как могло так получиться, что она томиться и мечтает о поцелуе постороннего мужчины?
Энжел в отчаянье попыталась воскресить в памяти образ Кевина, но он утонул в полных желания глазах Стива. Он смотрел на нее дерзко, выжидающе, словно чувствовал ее внутреннюю борьбу. Его ладони легли на ее полные груди, затянутые в шелк, а кончики пальцев легонько сжали камушки возбужденных сосков. Энжел едва не задохнулась от остроты ощущений, она закрыла глаза, не в силах вынести его испытывающего взгляда. Она услышала полустон, полувздох и не сразу осознала, что это ее собственный. Собственное тело предало ее - она сгорала от желания к едва знакомому мужчине. Губы требовали его поцелуя, и Энжел не в силах сдержать лавину страсти, накопившуюся внутри нее, приникла в обжигающем поцелуе к его губам.
Дальше все происходило как во сне. Они лихорадочно ласкали друг друга, освобождаясь от одежды. Энжел стащила с него футболку, стремясь коснуться его обнаженного тела, Стив спустил лиф ее платья ей на талию, освобождая ее томящиеся груди для своих ласк. Она почти лежала на капоте, когда его пальцы проникли под ее шелковые трусики и утонули в сладком меде ее желания. Он издал хриплый стон и приник к ее губам. Она чувствовала, как его плоть рвется наружу, да и сама она была уже на грани. Ее трусики, словно паутинка опустились на траву рядом с его футболкой.
Когда он большой, сильный, неукротимый вошел в нее резким уверенным движением, ее мир взорвался на мелкие осколки и обрушился на них проливным дождем.
Потоки воды падали на их разгоряченные тела, но ни что не могло заставить их прекратить этот восхитительный танец любви. Они оба поднимались на вершину блаженства, и в унисон, достигнув, ее пика, полетели в бездну.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дождь прекратился также внезапно, как и начался, и лишь редкие капли с деревьев падали на их изнеможенные тела. Полная круглая луна вышла из-за туч, посеребрив все своим мерцающим светом. Энжел лежала на спине, не в силах пошевелиться, словно в забытье, закрыв глаза, а Стив опершись на локоть, лежал рядом, наблюдая за ней. Из-за дождя ее волосы завились в мелкие кудряшки, и один непокорный локон лег на гладкий лоб. Стив аккуратно убрал его и коснулся ее губ в легком, бесконечно нежном поцелуе. Он улыбнулся и хрипло произнес:
- Сладкий, грешный Ангел…
Его слова, словно электрошок привели ее в сознание. Непосильное чувство вины и омерзения к себе обрушилось на нее, сдавив сердце стальными тисками боли.
Она резко поднялась, дрожащими руками принялась натягивать мокрое платье. Стив тоже встал и застегнул джинсы, в недоумении глядя на нее.
- Дай, помогу, - предложил он, касаясь ее плеча. Она резко дернулась, сбрасывая его руку.
- Нет,… не трогай меня…
- Энжел, черт возьми, что происходит? Что-то не так?
Она, наконец, справилась с платьем и принялась за босоножек.
Да! Да! Да! Я только что в первый раз изменила своему мужу!
- Нет, все прекрасно…, пожалуйста, - срывающимся голосом простонала она, подхватив сумочку.
Он ухватился за ее руку и повернул к себе. Он посмотрел ей в глаза и онемел от той боли и отчаянья, что сквозили в ее прекрасных глазах.
- Ангел…
- Прости. Я ухожу, - надломлено прошептала Энжел и отняла руку. – Прощай.
Он хотел что-то сказать, но она уже исчезла во тьме.
Растерянный и недоуменный, Стив стоял, прислонившись к машине и пытался осмыслить происходящее.
Зачем? Как получилось, что они занялись любовью на капоте машины? Он не собирался заходить так далеко. Только хотел проучить ее за дерзость и не больше, но какая-то внутренняя борьба, происходящая в ней, пробудила в нем древний инстинкт охотника, заставляющего во что бы то ни стало добыть желанный трофей. Когда она приникла к его губам в том неистовом поцелуе, он понял, что победил, и уже ни что не могло потушить тот пожар желания, что разожгла в нем эта удивительная женщина.
Но все же ее странный уход подтвердил одно из его жизненных кредо – не связывайся с ангелами. Они слишком наивны и впечатлительны, им не подходят отношения типа «потрахались и разбежались». Они требуют бесконечного внимания, обожания в глазах, цветов и чертовых серенад под окном, а в дальнейшем тонкое - золотое колечко на безымянном пальчике и семейные пикники.
Но она от него ничего не требовала, просто ушла. Растворилась.
Он вспомнил их соитие, и кровь забурлила в его жилах. В этом она скорее походила на черного ангела тьмы, ненасытная и пылкая, растворяющаяся в его ласках без остатка, она дала бы фору любой из тех порочных созданий, которыми он себя окружал.
Но ее глаза…. Сколько немого отчаянья в них сквозило. Глаза загнанного зверя, полные тайн.
Стив поднял с травы мокрую футболку и выжал с нее воду. Неожиданно его ладонь коснулась чего-то более гладкого, чем хлопок футболки, и в руке Стива оказались черные шелковые трусики, представляющие собой тонкие шелковые полоски и паутину кружев на самых интересных местах. Когда он в спешке снимал их с Энжел, то не терял времени на их созерцание, для него они были преградой к заветной цели.
Стив усмехнулся.
Занимательная вещица, он и не подозревал, что ангелы такое носят.
Он сжал ее интимный предмет туалета в кулаке и всунул в карман джинсов.
- Нет, дорогая моя, ты все-таки Золушка…
Энжел с бешено колотящимся сердцем вставила дрожащими руками ключ в замок темного дома. Слава Богу, что родители с Диланом уехали, их присутствие сейчас она бы не перенесла. Черным ходом редко пользовались, и замок открывался с трудом. Она уже собралась бросить эту затею с конспирацией, когда замок, наконец, поддался ее натиску, и она ввалилась в заваленную всяким хламом заднюю прихожую, которую по большей степени использовали как склад. Энжел споткнулась в темноте и больно ударила лодыжку обо что-то металлическое. Едва сдерживаемые слезы брызнули, словно струи воды у клоунов в том трюке с искусственным рыданием, который так ее забавлял в детстве, сейчас же ей было совсем не до смеха. По стенке она сползла на холодный пол и, подтянув колени, уткнулась в них лицом, приглушая рвущиеся наружу рыдания. Энжел представляла, как жалко должно быть она выглядит со свисающей паклей волос, в мокром платье, с красным от слез носом. Мелкие камушки набились в ее многострадальные босоножки и больно царапали ступню, но эта боль не шла ни в какое сравнение с убийственной болью, огненной лавой растекающейся по ней, оставлявшей ожоги первой степени на ее сердце.
Боже, что я натворила! Разом перечеркнула восемь лет безграничной преданности. Перечеркнула все свои принципы и моральные устои, уступив бездушному требованию порочного тела. Слабачка! Как ты смел, надевать на себя ярлык «сильная женщина»? Чертова слабачка!
Понимая, что сидеть вот так в пыли в мокром платье на холодном полу не разумно, Энжел все же не могла найти в себе сил подняться. А трахаться на капоте машины с первым попавшимся мужиком разумно?! Энжел в отчаянье застонала. На капоте его чертовой машины! Словно шлюха из Сохо, без прошлого и будущего. О, Кевин, прости меня!
Она просидела так еще полчаса, не переставая рыдать, жалеть и ненавидеть себя. В конце концов, она нашла в себе силы подняться и поплелась в гостиную, по дороге снимая с себя опостылевшее платье и режущие ноги босоножки. Когда она справилась с «молнией» и платье тяжелой волной свалилось на пол, Энжел включила торшер и в его рассеянном свете в ужасе обнаружила, что стоит полностью обнаженной.
Боже, как можно быть такой идиоткой! Как можно было, забыть эти проклятые трусы?
Энжел еще ниже упала в своих собственных глазах.
Единственное, что ее удерживало от очередного приступа истерии – это надежда на то, что белье у нее было черного цвета и Стив не заметит его в темной траве. Завтра она их разыщет и дело с концом.
Мне нужно выпить!
Хотя ее голова была еще хмельной от выпитого сидра, но он мало, чем помогал от отчаянных мыслей, которые словно мухи кружили в ее голове. Здесь нужно что-то покрепче. Тяжелая артиллерия. Обычно алкоголь не являлся ее товарищем, скорее случайным знакомым, но сейчас ей просто необходимо выпить иначе она сойдет с ума.
Черт возьми, она даже не может переложить свою вину на пьяное состояние, потому что она была не пьянее семилетнего ребенка, которому родители впервые дали попробовать пива!
Разум напоминал ей, что алкоголь уже сыграл с ней злую шутку, сделав ее развязной и легкодоступной, но она твердо решила напиться и приказала ему заткнуться, спросив, где он шлялся, когда она раздвигала ноги перед этим чертовым конюхом.
Открыв бар, она исследовала его содержимое.
Вино? Слишком долго.
Виски? Ослиная моча.
«Столичная»? Ну, у нее же еще не последняя стадия.
Ах, вот ты где запропастился!
Энжел вытащила на свет божий полную бутылку «Гордонса», стараясь не смотреть на свое зареванное лицо в зеркальную стенку бара. Прижав к себе теплую бутылку джина, она поплелась на кухню за тоником и льдом.
К кухне было чисто и пахло ароматным пирогом с яблоками, который красовался на столе. Рядом лежала записка от Дороти. « Не хочу ничего слышать о твоей диете. Чтоб к моему приезду от него не осталось и крошки. Целую. Ма.»
Милая добрая мамочка, она знает, как ее доченька любит ее знаменитые на всю округу яблочные пироги, хотя сама порой себе напоминает в некоторых местах этот самый пирог.
Энжел проигнорировав манящий аромат пирога, открыла холодильник, который повеял на ее голое тело прохладой. Взяв тоник, она достала с полки большой граненый бокал, налила в него содержимое пластиковой бутылки, бросила льда и более чем щедро плеснула джина. Помешав вилкой коктейль, Энжел жадно приникла к нему губами. Она в один приход осушила содержимое бокала и почувствовала себя гораздо лучше.
Хвала старине Гордансу, что он сотворил это чудо из можжевельника!
Через минуту новый коктейль уже ждал, когда его прикончат.
Энжел раздражала влага между ног, так явно напоминающая о ее «преступлении», и она решила, что сперва примет душ, может хоть частично смоет с себя тот позор, в который сама себя повергла, а потом предастся единственной намеченной на сегодня цели – напьется.
Надежды, возложенные на душ, не оправдались. Она чувствовала себя еще паршивее, чем раньше. Зайдя в душевую кабинку и включив теплую воду, она с досадой обнаружила, что не захватила мочалку. Взяв брусок мыла «Сейвгарт» и намылив им ладони, она провела ими по животу, бедрам, груди и в ее затуманенном мозгу, подобно фейерверку, вспыхнули воспоминания о ласках Стива. С каким-то садомазохистским азартом она проникла мыльной ладошкой себе между бедер и мягкими круговыми движениями принялась смывать остатки их соития. Она не могла по-другому обозначить, то, что между ними произошло. Нет, это не назовешь привычным для нее выражением «занятие любовью». В ее понимании любовью занимаются люди, любящие друг друга, любовью она занималась с Кевином. Горькая волна вины обрушилась на нее с новой силой.
Вытершись жестким полотенцем, Энжел натянула халат и отпила с предусмотрительно оставленного на крышке унитаза бокала с джином. Оказавшись в гостиной, она уселась в старый продавленный диван и включила стереосистему. Из динамиков полилась любимая песня Кевина - «Люблю, когда ты рядом» и Энжел в отчаянье заскулила, как побитая собака.
Вот так она уснула, прямо на диване, давясь слезами и джином.
Резкий телефонный звонок ворвался в воспаленное сознание Энжел. Она не сразу открыла глаза, страдая от невыносимой головной боли, а когда ей это удалось, яркий утренний свет больно резанул по глазам. Она застонала, закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Телефон продолжал звонить, требуя обратить на него внимания.
Да возьмет кто-то эту чертову трубку?!
И тут ее, наконец, осенило, что никто кроме нее не возьмет «эту чертову трубку», потому что она одна дома.
Одна дома. Ха! Это как том идиотском фильме «один дома» с Маккалкиным, который показывают на каждое Рождество? А где же грабители, которых ей только и не хватало?!
Энжел искренне удивилась, как у нее хватает сил думать о каком-то дурацком фильме, когда ее черепная коробка с минуты на минуту развалиться пополам, а телефонная трель ему в этом поможет. Следующей в ее жизни (если она все-таки выживет) покупкой будет телефонный аппарат с мигающей лампочкой вместо звонка.
Звонивший явно был настойчивым товарищем и не сдавал позиции. Желая, наконец, прекратить этот выворачивающий на изнанку мозги звук, она яростно схватила трубку с рычага.
- Алло?
- Энжел, доченька, ты, почему так долго не брала трубку? Что-то случилось?
Мама…
- Да нет, ма, все в порядке.
Если не считать, что твоя дочь сейчас умрет от самого страшного в ее жизни похмелья.
- Я была в душе и не слышала твоего звонка. Как Дилан?
- О, он как всегда доводит Джудит до белого каления.
Ну, и по делом старой грымзе! Молодец, сынок!
- Ох, мама, ну ты как-то усмири его, - приняв более удобную позу лежа на боку, сказала Энжел.
- Это у тебя такие шутки? – смеясь, поинтересовалась Дороти. – Ты же знаешь, что твоего сына усмирить невозможно. У него такой же сильный характер, как у тебя.
Не смотря на страшную головную боль, Энжел едва не залилась истерическим смехом.
Это у меня-то сильный характер? Не смеши, мама, видела бы ты свою дочь вчера.
- Оставим обсуждения верности твоего высказывания на потом.
- Как прошла твоя встреча?
Восхитительно!!!
- Банально, - как можно равнодушнее сказала Энжел и, желая пресечь любые вопросы на эту тему, быстро проговорила, - ладно, мамочка, целую тебя, я уже опаздываю на работу. Пора.
- Удачи, милая.
- Обними за меня Дилана. Целую.
Когда мать положила трубку, Энжел посмотрела на круглые часы, висящие на стене. Она действительно уже опаздывала на работу. При мысли о том, чтобы пойти сейчас на работу, снова пережить поездку в треклятом автобусе, а на десерт услышать от проницательной Кристины вопрос типа «А какой у него член?», у нее начиналась тошнота и головокружение. Она порылась в памяти и, вспомнив номер главного администратора, позвонила сообщить, что «не выйдет сегодня, а, может, и завтра, так как плохо себя чувствует. Что-то похожее на отравление». За ней закрепилась репутация честного добросовестного работника, и никто не ставил ее слова под сомнение и администратор, пожелав ей скорого выздоровления, дал больничный на три дня.
Облегченно вздохнув, что ей дали отсрочку в возвращении к жизни, Энжел с тоской посмотрела на пустую бутылку из-под тоника. Ужасно хотелось пить, но сил доползти до кухни у нее не было. Налив в залапанный стакан немного джина, она зажмурилась и залпом выпила жидкость. Жгучая волна обожгла носоглотку, но на душе стало тепло. Она где-то слышала, что только алкоголики похмеляются по утрам или что алкоголизм – это плохо спланированное похмелье. Или что алкоголь – это прибежище слабых. А она то думала, что она сильная. Очередное доказательство, что мы порой не те, что о себе думаем, и только экстремальные ситуации способны трезво показать, кто есть кто.
Джин на старые дрожжи возымел мгновенное действие и затопил в ее голове зудящие мысли.
Раздался звонок мобильного.
Господи, что за дурдом!
Телефон продолжал издавать энергичную мелодию. Энжел уже знала, кто звонит. Кристина.
Нет, она сейчас не в состоянии отвечать на ее вопросы.
Энжел бросила отключенный телефон на стол.
Солнечный свет, льющийся из окон, совершенно не соответствовал ее мрачному настроению, и она поплелась в свою спальню, в которой царил приятный полумрак, предусмотрительно прихватив с собой оставшийся джин, который она пила уже прямо из бутылки.
Пьяные слезы снова хлынули из ее глаз непрекращающимся потоком, когда она, забравшись с ногами на кровать, принялась писать письмо Кевину. Она долго тупо смотрела на чистый листок бумаги, не зная с чего начать.
«Любимый, мой единственный, я молю тебя о прощении и понимании. Вчера я предала тебя, я тебе изменила. Это было ужасно!»
Скомканный листок бумаги полетел в угол.
Кого ты хочешь обмануть? Тебе вчера было так хорошо, как не было никогда…. Тебе было хорошо с посторонним мужчиной, который не знает даже номера твоего телефона.
Она зарыдала еще громче оттого, что, наконец, признала, то, о чем в глубине души догадывалась, но боялась осознать. Она затопила свое признание джином.
Оставшийся день прошел в каком-то пьяном бреду. Она то спала, то просыпалась, рыдала, напивалась и снова засыпала, в промежутках не оставляя попытки написать Кевину о своем предательстве. Ничего путного не выходило, и комки бумаги пополняли ряды на полу.
В конце концов она заснула до утра в обнимку с «Джеком Дениелзом» .
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кристина в бешенстве ударила по клаксону.
- Куда едешь, придурок! – крикнула в окно Кристина идиоту, который решил ее подрезать. Настроение у нее и так было паршивое, и ей еще не хватало только неприятностей на дороге. Ловко свернув на парковку, она остановилась у супермаркета.
Аккуратные часики на тонком запястье Кристины показывали девять часов утра. Прекрасно. Она обожала утро, когда воздух еще не успел накалиться. Было свежо и бодряще.
Она улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида и выскочила из машины, расточая снисходительные улыбки на восхищенные взгляды мужчин. Болваны!
Узкие белые брючки и белый, связанный крупной сеткой свитер, выгодно подчеркивали ее стройную фигуру, удачно контрастируя со смуглой кожей и черными волосами, ниспадающими на плечи и спину, но не это привлекало к ней мужчин, а та стойкая уверенность в себе, что сквозила в ее взгляде. Ибо она поистине верно полагала, что люди, в особенности мужчины, воспринимают тебя так, как ты себя подашь, а подавать себя она умела.
Кристина вернулась в машину через двадцать минут, неся в руках небольшой пластиковый пакет с логотипом супермаркета, в котором лежали свежие фрукты, бутылка апельсинового сока и средство от похмелья.
Она в десятый раз набрала номер Энжел, но девушка оператор с приятным голосом снова сообщила, что абонент временно недоступен, и порекомендовала перезвонить попозже. Кристина решила не ждать, а ехать на штурм. Она уже приблизительно догадывалась, чем окончился романтический вечер подруги, и сколько спиртного та в себя влила. Но как настоящая подруга она дала ей один день на жалость к себе и на возможность самостоятельно прийти в себя, но, видимо, кризис слишком затянулся и больше медлить нельзя – нужно ехать спасать.
Кристина подъехала к дому Энжел, и продефилировала мимо любопытных глаз соседок, не удостоивши их приветствия.
Старые грымзы! Только и знают, что целыми днями языки чесать.
Она изо всей силы постучала в дверь, затем нажала на звонок и держала на нем свой наманикюренный пальчик около минуты.
Энжел вскочила с кровати, едва услышала вой пожарной сигнализации. Тысячи иголок впились в больную голову, грозя вывернуть мозги наизнанку.
Где пожар?! Горим?!
Она потянула носом, пытаясь унюхать запах дыма, но почувствовала только кислый запах перегара у себя изо рта. Сирена по-прежнему разрывалась, и Энжел в очередной раз позавидовала глухонемым. В этот момент она, наконец, сообразила, что это звонят в дверь, и облегченно села на кровать.
Наивные! Кто им интересно откроет?!
Вдруг неожиданно вой прекратился, и наступила тишина.
Волшебно! Наконец, меня оставили в покое.
- Энжел, черт бы тебя побрал, открой эту чертову дверь! Я знаю, что ты дома!
Нет! Нет! Это галлюцинации. Это не может быть Кристина. Боже, за что ты меня так ненавидишь?
- Энжел, я в последний раз повторяю - открой дверь! – голос Кристины становился действительно угрожающим. – Или ты хочешь, чтобы вся улица слышала, что я хочу тебе сказать? Предупреждаю – им будет, о чем потолковать не одну неделю.
О, моя понимающая добрая Кристи!
Она поплелась открывать дверь. Щелкнул засов, и в дом ворвалась, подобно урагану, Кристина, обдав ее свежестью своих духов.
- Привет, подружка! – прощебетала Кристина, чмокнув в ее в щеку, и язвительно добавила. - Прекрасно выглядишь! Ты все-таки ходила в этот новый салон на Лейкон–стрит?!
Проигнорировав ответ Энжел, Кристина направилась прямиком на кухню. Достала с полки чистый стакан, набрала в него воды и бросила туда две таблетки обезболивающего.
- На, выпей! – более дружелюбно сказала она и протянула Энжел стакан.
- Мышьяк?
- Естественно, пей!
Энжел повиновалась и выпила все до дна.
- Теперь быстро под холодный душ, - скомандовала Кристина, выталкивая подругу из кухни.
В то время, пока Энжел истязала себя под ледяными струями воды, Кристина открыла все окна, желая, наконец, избавиться от ужасного запаха перегара и духоты, собрала весь мусор и вынесла в мусорные баки, избавившись, таким образом, от следов преступления. У миссис Браун и так достаточно седых волос из-за дочери. Заметив поникшие от засухи листочки азалии, Кристина полила их спасательной влагой. Нетронутый яблочный пирог уже подсох, образовав сверху твердую корочку, и она всунула его в микроволновку, вернув ему первозданный вид. Нарезала принесенных с собой фруктов, разлила по стаканам сок.
Вспомнив, какой безнадежной неудачницей выглядит ее подруга в том дурацкой старом халате, который она рекомендовала ей сто лет назад выкинуть, она прошла в ее спальню, открыла шкаф, и достала старые, но чистые голубые «левайсы» и совсем новую белую футболку, на который красными буквами обозначалось «MISS AMERICA». Ее подарок на двадцатипятилетние Энжел. Энжел сначала обиделась, потом смеялась, в конечном итоге, сказала, что в жизни не наденет «это безобразие». Видимо, она сдержала свое слово, но невостребованная футболка легла поверх джинсов. Сегодня парадом командую я!
В комнату вошла уже гораздо посвежевшая Энжел.
- О, уже стала похожа на человека. Надень это. Сделай мне приятно.
Она посмотрела на Энжел взглядом, пресекающим все возражения. Та была такая несчастная и измученная своими страданиями, что не решилась тягаться со свежей полной сил подругой. Кристина невольно ощутила жалость и сострадание, ей захотелось обнять ее и поплакать с ней вместе над их несложившимися жизнями, но она подавила в себе эту слабость и вышла из комнаты, бросив на прощание:
- Жду тебя на кухне.
Когда Кристина доедала второй банан, в кухне появилась Энжел, причем в заготовленном Кристиной наряде. Влажные волосы она собрала в низкий «хвост», но пара непослушных завитков выбилась из общей массы и легла на гладкий лоб. В общем, выглядела она более менее, учитывая тот факт, что она два дня не просыхала, на мисс Америку, конечно, не тянула, но результат Кристининых стараний был уже налицо.
- Глядя на тебя, подумываю, не сделать ли мне карьеру реаниматора в вытрезвителе?
- Ты доведешь несчастных пьянчуг до сердечного приступа.
- Они сами себя до него доведут, если не бросят пить, - двусмысленность и намек, прозвучавший в этой фразе, явно, предназначался Энжел. Она проигнорировала его и, сев за стол, глотнула апельсинового сока, хотя сейчас ей не помешало бы литра два холодной минералки.
- Что у тебя новенького, Кристи? – Энжел попыталась перевести на Кристину разговор, надеясь оттянуть срок допроса. Но обычно любящая поговорить о себе Кристина сегодня неопределенно махнула рукой.
- Нет ничего новенького. Все как всегда. Тебе нужно поесть. Даю сто в гору, что ты вчера ни черта не ела. Хотя образовавшаяся худоба тебе идет, срывать желудок ни к чему.
Она встала и полезла в холодильник. Энжел не обращала внимания на то, что подруга ведет себя как дома, в конце концов, ее старания приносят плоды – она чувствовала себя гораздо лучше.
Кристина достала пару яиц, ломтик твердого сыра и завалявшийся йогурт Дилана.
- Тебе повезло - срок годности закончился только вчера.
Она проделывала все так ловко, что Энжел и глазом не успела моргнуть, а перед ней уже стояли яичница из двух прожаренных яиц, сыр и стаканчик с йогуртом, из которого выглядывала чайная ложка.
- Кристина, я терпеть не могу яйца, и ты об этом прекрасно знаешь.
Кристина села напротив нее и тоном школьной учительницы произнесла:
- Я их тоже терпеть не могу, но тебе нужен богатый белками завтрак. После того как все съешь, закусишь курагой. Неацин, содержащийся в ней, регулирует кровяное давление, а калий помогает питательным веществам проникнуть через клетки мембраны. А обмен веществ в твоих клетках сейчас ох как нарушен. К тому же твои вкусовые рецепторы все равно не работают, так что закрой глаза и представь, что ты подхватываешь на вилку не ненавистное яйцо, а ломтик лосося, политый лимонным соусом.
Энжел впервые за сегодня улыбнулась.
- Где ты начиталась этой дури? И к чему тебе все это знать, ты ведь все равно не пьешь?
- Во-первых, это не дурь, а научно доказанные факты. Во-вторых, у меня есть подруга, которая с помощью алкоголя убегает от проблем. А в-третьих, я не пью, только чтобы не выглядеть так же жалко как ты.
Это была жестокая отрезвляющая правда.
Подруги посмотрели друг на друга. Энжел с болью, Кристина с невольным сочувствием.
На кухне стояла такая звонкая тишина, что было слышно жужжание кружащей над столом мухи. Молчание стало невыносимым, и Энжел принялась ковырять вилкой в жареном белке яичницы. Она была благодарна Кристине, за то, что она не лезла с расспросами. Она никогда ничего первая не спрашивала, пока не чувствовала, что Энжел готова открыться. Вот и сейчас она молча изучала рисунок на скатерти.
Она должна ей рассказать. Ей просто необходимо с кем-то разделить этот груз. Кристина не осудит. Она поймет. Она скажет нужные слова, которые со временем принесут облегчение.
-О, Крис, мне так плохо. Я ненавижу себя…
Энжел почувствовала подскочивший к горлу комок. Непролитые слезы душили ее.
- Я переспала с ним! Ты понимаешь, я переспала с мужчиной, с которым знакома не больше суток…. Я перечеркнула восемь лет верности. Я предала Кевина. Я – дрянь.
Она яростно сжимала ручку вилки, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать.
- Тебе понравилось?
Энжел не верила своим ушам.
- Черт возьми, - воскликнула она, - какое имеет значение, понравилось мне или нет. Я изменила мужу…
- Я это уже слышала, - спокойно сообщила Кристина и опустила в рот виноградинку,- я спрашиваю: тебе понравилось или нет?
Энжел была в растерянности. Кристине всегда удавалось вывести ее из равновесия. Своими вопросами, своей интонацией и настроением, с каким был высказан тот или иной вопрос, в конце концов, своим нестандартным мнением.
Энжел в нерешительности съела кусочек сыра. Сказать правду, которая повлечет за собой бурю или соврать и поставить точку в этом болезненном разговоре. Она выбрала первое. Кристина почувствует ложь, и это ее больно ранит.
- Да, мне понравилось.
Кристина едва заметно улыбнулась и посмотрела на полную тарелку Энжел.
- Ешь яйца.
- Может, ограничимся сыром и йогуртом? – взмолилась Энжел, обрадованная временной передышкой.
Кристина прикинула в голове, стоит ли облегчить ее мучения, и после секундного размышления смилостивилась.
- Ладно, отдай яйца Томасу. Бедный кот чуть не помер с голоду.
Она встала и высыпала содержимое тарелки в миску кота, помыла ее и села на место.
- Кстати, как ты себя чувствуешь без гнетущего нимба над головой? Ходить легче не стало?
- Не понимаю…
- Ты, наконец, лишилась этого идиотского статуса святой. А теперь плачешь над потерей. Тебе больно не оттого, что ты изменила человеку, далекому от тебя как Луна и который, кстати сказать, первый предал тебя, сев во второй раз в тюрьму и оставив тебя с маленьким сыном на руках. Нет! Ты обливаешься слезами оттого, что потеряла этот пресловутый статус. Это почетное звание! Святая Энжел! Ты тешилась восхищенными твоей верностью и преданностью взглядами его родных и дружков. Ты была единственная в своем роде женщина, способная так фанатично хранить верность человеку, абсолютно ее не заслуживающему. Феноменально! А тут ты поступила как нормальная живая женщина, истосковавшаяся по мужской ласке, нежности, вниманию, в конце концов. Всё! Все твои идеалы разрушены! Ты не знаешь, как жить жизнью обыкновенной земной женщины. И, клянусь, я рада, что нашелся мужчина, снявший эти оковы, в которые ты себя добровольно заковала. Я пожму ему при встрече лапу!
В ее словах было столько силы и правды, что Энжел почувствовала, как холодная слезинка стекает по щеке.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Подержанный красный «Нисан максима» уверенно въехал на стоянку ресторана и остановился в тени. Энжел заглушила мотор и откинулась на сидение. У нее есть еще пятнадцать минут перед началом рабочего дня. Прохлада кондиционера шевелила ее кудрявые локоны, а глаза сквозь черные солнцезащитные очки пробежались по блестящей панели управления. Она в очередной раз мысленно вознесла хвалу Кристине, которая уговорила ее купить эту машину.
В мыслях всплыли воспоминания месячной давности. Она снова пережила тот разговор с Кристиной, который закончился совместными рыданиями, пока Кристина не занялась решительными действиями. Во-первых, она потребовала показать чек, выписанный Стивом. Энжел, погруженная в свои страдания, сразу даже и не сориентировалась, где он находиться. Увидев кругленькую сумму, выписанную на хрустящей бумаге, Кристина довольно изрекла:
- Моя алчная душа ликует! Настоящий man. Надеюсь, ты произвела на него неизгладимое впечатление.
- Я не могу принять этих денег. Я хочу вернуть ему чек. У меня возникает чувство, что это плата за довольно сомнительные услуги….
- Бред! Надо перестать давать тебе читать бульварную прессу! – взорвалась Кристина, а потом более ласково продолжила. – Ты прекрасно справилась с его заданием, - и ехидно добавила, - даже больше, чем он смел надеяться. Он еще появиться. Уж будь в этом уверена.
Прошел целый месяц, и Энжел сильно засомневалась с том что когда-то еще его увидит. Но беспокоило и тревожило ее ни сколько его молчание, сколько своя реакция на его отсутствие. Нет. Она не хотела продолжения этой истории. Эта история - стара как мир: секс на одну ночь. Хотя и на ночь это не тянуло. Просто ей всегда казалась, что она в такой ситуации никогда не окажется, и теперь не была готова воспринять ее как должное.
В тот же день Кристина потащила ее покупать автомобиль, предварительно прочитав лекцию на тему «В чем преимущество покупки подержанного, но в отличном состоянии, автомобиля над ремонтом той рухляди, что стоит у нее в гараже». Аргументы были более чем убедительны, и, вот, теперь она владелица этой замечательной машины, в которой даже кондиционер работает. Бывшая владелица - педантичная до сумасшествия директриса колледжа – содержала свою машину в идеальном состоянии. Энжел улыбнулась, вспомнив, как Кристина отчаянно торговалась и безжалостно флиртовала с похожим на моржа менеджером по продажам. Очарованный ее обаянием, он, после некоторого колебания, согласился снизить цену на двадцать процентов. Они оформили сделку и Энжел с Кристиной, которая послала Мистеру моржовые усы воздушный поцелуй, запрыгнули в приобретенный «Нисан» и помчались на дешевую распродажу одежды. Энжел до сих пор не могла понять, как Кристине удалось подбить ее на эту авантюру, но через два часа от солидной суммы, которую они обналичили в банке, осталось несчастных двадцать долларов. Зато заднее сидение было забито пакетами, в которых хранились всевозможные маечки, блузочки, брючки, джинсы, даже одно ужасно непристойное вечернее платье, юбки легкомысленных фасонов и бессчетное количество трусиков и бюстгальтеров.
- К чему мне все это? – поинтересовалась Энжел, когда они подошли к очередному лотку.
- Потому что ты теперь земная женщина, а мужчины все это обожают! – на удивление серьезным тоном ответила Кристина и бросила в пакет тонкий металлический пояс, инкрустированный искусственными сапфирами.
Энжел не стала переубеждать подругу, но для себя решила, что вычеркнет из памяти тот вечер и снова станет прежней верной Энжел.
Дилану она купила забавный костюмчик сафари, конструктор и набор фломастеров. Для мамы Энжел подобрала изумительную голубую блузку, а отцу - бейсболку и рубашку. Когда Кристина отвернулась за очередной майкой, Энжел быстро купила ей большую желтую чашку с надписью «друг познается в беде» и уже в машине по дороге домой вручила.
- Черт, Эн, это так трогательно! Огромное спасибо! – Кристи потянулась и поцеловала подругу в щеку. – Тридцать седьмая!
Энжел недоуменно уставилась на нее.
- Тридцать седьмая чашка в моей коллекции.
Тут Энжел вспомнила о фанатичном пристрастии Кристины ко всякого рода чашкам.
- Я рада, что тебе угодила. Ты так для меня много сделала, что это ничтожная капля в океане моей благодарности.
- Брось. Знаешь, как меня радует твое грехопадение. Я же всю жизнь тебе завидовала!
Энжел не поверила ни единому ее слову.
В этот момент на стоянку ворвался черный «БМВ» Кристины. Въехав в свободный ряд, она резко затормозила и, выскочив из машины, направилась в сторону подруги. Энжел по привычке осмотрела свой наряд, надеясь, что критика Кристины сегодня его не коснется. Белые брюки, черная полупрозрачная майка и черные солнцезащитные очки делали ее довольно стильной, а волосы, рассыпавшиеся кудряшками по плечам, только усиливали этот эффект, добавляя при этом какую-то легкомысленность в ее образ.
Кристина явно была не в духе. Ее длинные волосы развивались на ветру, длинная юбка запуталась в стройных ногах, когда она твердым уверенным шагом приближалась к ее машине. Плюхнувшись на соседнее сидение, она мимолетно глянула на Энжел и раздраженно изрекла:
- Наконец-то, ты нормально оделась.
Это, несомненно, комплимент!
- Я тоже рада тебя видеть. Что-то случилось?
Кристина нетерпеливо потянулась в сумочку за сигаретами. Достав из пачки тонкую сигарету, подкурила и с наслаждением выпустила струйку дыма.
- Если ты хочешь завести ребенка, брось курить.
- Вы с Ником сговорились? Я это и без вас знаю! Видишь, я и так курю эти зубочистки. Это что курить, что радио слушать! – тут голос ее дрогнул, и она надломлено добавила, - К тому же в ближайшем будущем мне ребенок не грозит.
- Почему? – взволнованно поинтересовалась Энжел. Безумное, фанатичное желание Кристины иметь ребенка было известно всем, и Энжел искренне желала ей в этом удачи, справедливо полагая, что дети – цветы жизни.
- Месячные пошли. Утром.
- О, Кристи, мне так жаль…
Заметив, что Кристина нервно кусает нижнюю губу – верный признак непролитых слез – Энжел прижала к себе подругу и тут же почувствовала влажные капли на плече.
- Не плачь, Кристи, в следующий раз непременно получиться. Значит, рано еще, раз Бог не дал…
Кристина молча плакала на плече подруги, а Энжел успокаивающе гладила ее худую спину.
- Эн, а что с твоими месячными? Пошли? – неожиданно спросила Кристина, поднимая заплаканное лицо.
Холодный озноб прошиб Энжел, и в голове начался лихорадочный подсчет. Для пущей верности она достала из сумочки маленький календарь, в котором отмечала критические дни. Двадцать три…. Двадцать четыре…. Двадцать пять…
Липкий пот выступил на спине.
Четыре дня.
Четыре дня задержки.
Энжел еще раз пересчитала. Все верно.
Она старалась не паниковать, у нее частенько бывали задержки, но сердце бешено колотилось, предчувствуя неладное. Она поймала понимающий взгляд Кристины.
- Кевин?
Нет! О, Боже, нет! После поездки к Кевину у нее на следующий день пошли месячные.
Увидев потрясенное лицо подруги, Кристина мрачно заметила:
- А вот это уже хреново.
Порывшись в сумочке, она извлекла маленький пластиковый пакетик и Энжел без труда распознала тест на определение беременности.
- Мне это уже не понадобиться, а вот тебе может пригодиться.
Позже, закрывшись в служебном туалете, Энжел с отчаяньем наблюдала, как на тоненькой бумажной палочке проявляется злосчастная вторая полоска.
О, Боже, ребенок Стива! Она носит под сердцем ребенка от совершенно незнакомого человека. Ошибку одной безумной ночи.
Хотя в душе она и понимала, что тест – это очередное доказательство ее беременности, но все же не была готова к результатам. От волнения у нее закружилась голова, и она оперлась о шершавую стену. Потрясение было настолько сильным, что не было даже слез. Она сухими глазами смотрела на бумажную полоску, круто изменившую ее жизнь.
Почувствовав, что ноги ее еле держат, она опустилась на крышку унитаза и закрыла глаза. В соседнюю кабинку кто-то вошел справить нужду, но ей было все равно, она с головой погрузилась в свое горе.
Господи, какая несправедливость! Кристина, которая днем и ночь мечтает о малыше, не беременна, а она …. Нет!
Вердикт врачей, словно сирена взвыл в голове – еще один аборт и рождение второго ребенка вам не грозит. Слепая злость на Кевина вспыхнула в душе с новой силой. Если бы не его беспечность, ей бы не пришлось делать аборт, и сейчас она бы не была в ловушке. Голова закружилась от мучительных воспоминаний. Больница. Операционный стол. Плохо скрытое сочувствие врачей. И бесконечная пустота в душе, когда все закончилось. Ей казалось, что вместе с плодом из нее вырезали кусочек сердца и любви к Кевину. Из-за него ей приходилось переживать весь этот ужас. И не потому, что его семя в ней зародилось новой жизнью, а потому, что его нет рядом, а растить второго ребенка без отца ей казалось безумием, она реально понимала, что им не выжить.
В соседней кабинке послышался шум сливавшейся воды, лязгнула дверца, и Энжел осталась в одиночестве. Должен же быть какой-то выход?! Первое, что пришло на ум – еще один аборт. Черт, она почувствовала себя каким-то расчетливым убийцей. Убийцей нерожденных детей. Боль тугими тисками сковала виски. Этот ребенок разрушит ее и без того шаткую жизнь. Кевин никогда ей этого не простит и не поймет. Муж любил мечтать, как он освободиться и у них родиться маленькая девочка. Если она сейчас сделает аборт, то мечта о дочери так и останется мечтой. В тоже время, если она оставит этого ребенка, ее семейной жизни придет конец. Это дитя будет немым напоминанием о ее предательстве.
И значит, из этой ситуации есть только один выход.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Стивен Сандерс пребывал в отвратительном настроении. Мелкий щебень разлетался в разные стороны из-под колес его «лексуса», когда он на бешеной скорости влетел в пределы штата Джорджия. Он ровно месяц не был дома. Хотя он уже привык считать домом свое ранчо в Техасе, в Мейкон он возвращался с радостью. Однако сегодняшний день был исключением.
Он ужасно устал за предыдущий месяц. Небесная все-таки издохла. И он проводил все время, следя за здоровьем маленького лошаденка, оставшегося после нее. За месяц Ангел окрепла, и у него появилась возможность проведать мать.
Стив усмехнулся. Он все-таки назвал родившегося жеребенка Ангелом в честь той необычной девушки. За прошедший месяц Стив не часто думал об Энжел, но периодически в его памяти вспыхивали обрывки того вечера. И не было в нем ничего необычного для тридцатилетнего мужчины, каждый мужчина в своей сексуальной практике имел опыт занятия сексом на капоте собственного авто, но было одно «но» и это «но» бросало его в какое-то неведомое ему до этого состояние растерянности и смятения чувств. Он не мог забыть ее глаз, сквозящих немым отчаяньем и необъятной болью. Эти бесконечно грустные глаза, полные раскаянья, и сейчас всплыли в его памяти, стоило ему пересечь черту города.
За всю свою активную сексуальную жизнь он забылся два раза. Один раз еще в колледже, за что жестоко поплатился, а второй раз – с Энжел.
Противоречивые чувства бушевали в его душе – порядочность, которая твердила, что нужно непременно заехать к Энжел и выяснить, не оставила ли та ночь нежелательных последствий, вела борьбу с трусостью, которая пробуждала в сердце старую боль.
Но, видимо, мама воспитала в нем достаточно благородства, и он, сам того не планируя, свернул по направлению к ресторану, в котором работала девушка с грустными глазами.
Обеденный зал ресторана пустовал, оставленный недавними посетителями, спешившими после сытного обеда занять свои рабочие места.
Пребывая в полной прострации от пережитого шока, Энжел механически сервировала стол. Она разгладила дрожащей ладонью белоснежную поверхность скатерти и расставила по сторонам тарелки из венецианского фарфора. Энжел, стараясь заглушить пульсирующую в голове мысль, пристально уставилась в надоевший до боли замысловатый рисунок на тарелках. Но это не принесло никаких результатов, от бездействия ее мысли еще сильней сгущались в мрачные тучи. Она потянулась за начищенными до ослепительного блеска столовыми приборами. Ножи и вилки заняли свое законное место по сторонам от тарелок.
В этот момент она за спиной услышала шаги нового посетителя. Ей абсолютно не было никакого дела до вновь пришедшего, она вообще собиралась отпроситься домой, так как работать в таком состоянии не представляла возможным, но инерционно повернулась.
Господи, это уже слишком на сегодня!
Стив Сандерс из плоти и крови стоял в нескольких шагах от нее, и на его красивом лице сияла улыбка. Энжел растерянно смотрела на него, не в силах поверить в реальность его присутствия, словно воспаленное шоком сознание сыграло с ней злую шутку. Она прошлась взглядом по его загорелому лицу, взъерошенным волосам, механически отметила про себя, что он сегодня не в джинсах, а в строгом деловом костюме, и тот ему весьма к лицу.
- Здравствуй, Ангел.
Она, словно выброшенная на сушу рыба, не могла вымолвить и слова, и лишь ловила ртом воздух.
- Привет, - выдавила она из себя, наконец.
- Хорошо выглядишь.
Да уж конечно!
- Я вот проезжал мимо и решил зайти, узнать, как у тебя дела, - как-то тоже весьма смущенно изрек эту глупость Стив. Он по-прежнему улыбался, но при ближайшем рассмотрении, Энжел заметила упорно скрываемую тревогу в его глазах, вся его веселость была какой-то напускной, не искренней. Он явно был чем-то озабочен.
Энжел понемногу стала приходить в себя. В конце концов, нет ничего страшного в том, что он зашел, сейчас они мирно поболтают о пустяках, она даст ему понять, что продолжение отношений между ними не возможно, и он со спокойной душой и чувством выполненного долга уйдет, так и не узнав ее маленькой тайны.
Но следующий его полувопрос, полуутверждение, высказанное с явным нажимом, повергли ее в очередной шок.
-У тебя ведь все в порядке?! Все хорошо?!
Что, черт возьми, он хочет этим сказать?
Липкая от волнения ладонь скользнула по столу и инстинктивно сжала первый попавшийся предмет, им оказалось лезвие столового ножа.
- Ведь у нас нет никаких последствий после того вечера? – негромко уточнил Стив.
О, Господи, так он заехал успокоить свою совесть. Так вот откуда эта напускная беспечность и плохо скрытая тревога. Он боится «последствий». Как это банально для мужчин! Сейчас он начнет предлагать деньги на аборт и говорить, что это лучший выход из сложившейся ситуации.
- Конечно, нет, - как могла спокойно ответила Энжел, при этом рука еще сильнее сжала лезвие ножа, - я ведь взрослая девочка, заранее беспокоюсь о последствиях.
Какая-то почти физическая боль пронзила ее, когда она прочла в его глазах явное облегчение.
- О, Господи, Энжел!- вдруг воскликнул он и схватил ее за руку. Словно в тумане она смотрела на свою ладонь, с которой на белоснежную скатерть капала алая кровь. Стив приложил льняную салфетку к ране, пытаясь остановить кровь.
Собрав остатки самообладания, Энжел освободила от его заботливых объятий свою ладонь и как можно строже произнесла:
- Надеюсь, вы выяснили все интересующие вас вопросы, и теперь я могу идти? А если вы желаете у нас отобедать, то сейчас к вам подойдет другой официант, а у меня, как видите, производственная травма. Рада была вас видеть, мистер Сандерс. Всего хорошего. До свидания.
И, не дав ему возможности, что-либо ответить, она стремительно ушла.
Кристина, натиравшая неподалеку бокал из тончайшего богемского стекла, молча наблюдала за этой сценой. Стив в растерянности постоял несколько секунд и решительно вышел. Хотя Кристина и не имела возможности слышать, о чем они разговаривали, но была твердо убеждена, что Энжел о ребенке ничего ему не сказала. Тысячи сомнений пронеслись в ее голове, но времени на размышления не оставалось, и она побежала за Стивом.
С досадой Стив хлопнул дверцей «лексуса» и завел мотор. А затем заглушил. Откинулся на прохладную кожу сидения и, закрыв глаза, прокрутил в голове весь их короткий разговор.
Идиот!
Стив подсознательно подозревал, что она что-то скрывает, что он повел себя как последний придурок, чего только стоит эта банальность «я вот проезжал мимо и решил зайти, узнать как у тебя дела». Да он так даже в колледже с девчонками не разговаривал! Но эта женщина, полная загадки и тайны, постоянно выводит его из равновесия. Черт возьми, у него никогда не было таких проблем с женщинами, ни одной из них не удавалось выбить его из седла, скорее они находились в подобном положении. Но Энжел явно была не из их числа, она не просила, не требовала, она упорно не впускала его в свой мир. И что крайне необычно – она не хотела продолжения их отношений! Нет, они ему тоже не к чему, но сам факт, что она первая его отшила, больно ранил самолюбие.
И все же она определенно нервничала. И что-то скрывала.
Настойчивый стук по стеклу вывел его из задумчивости. Сквозь тонированное стекло он увидал довольно приятное женское лицо и опустил стекло.
- Привет, я – Кристина – подруга Энжел, мне нужно сказать вам что-то важное.
Стив открыл дверцу, приглашая ее присесть, но она отрицательно помотала головой.
- У меня нет на это время, - протараторила Кристина и, набрав в легкие побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, выпалила, - в общем, Энжел ждет от тебя ребенка. И можешь не сомневаться, это твой ребенок.
Так же внезапно как появилась, девушка исчезла, оставив Стива в полном замешательстве. Как ни странно, но он, почему-то, сразу поверил девушке. Это все ставило на свои места. Этим и объяснялась повышенная нервозность Энжел, закончившаяся порезом руки. Но почему она скрыла от него свою беременность?!
Волна самых противоречивых чувств захлестнула его – от возмущения до какой-то необъяснимой дурацкой радости. Наконец-то у него появился шанс загладить грехи молодости. Его так и подмывало вернуться и поставить все точки над «i», но здравый смысл подсказывал, что сейчас разговор не получится, и он решил отложить его на некоторое время.
Энжел все-таки доработала до конца смены, так как, посмотрев в свой кошелек, обнаружила там лишь мелочь, которой не хватило бы и заправить машину. Заклеив аккуратно свой порез, она обслуживала клиентов, стараясь не вспоминать о дневном посетителе, и ей это даже в какой-то мере удалось. При всей своей подавленности она старалась быть любезной и обходительной с каждым клиентом, чего, как она успела заметить, не хватало Кристине. Та ходила весь вечер в каком-то загадочном настроении и, что самое удивительное, Энжел частенько ловила на себе ее извиняющийся взгляд, к тому же, при всей своей любопытности, она не проявила абсолютно никакого интереса к ее встрече со Стивом.
Наконец, закончился этот сумасшедший день, полный открытий и нежданных встреч. Часы показывали двадцать три пятнадцать, и Энжел направилась домой. Выезжая с полутемной стоянки, она помахала на прощание парню, занимающимся парковкой машин, и вырулила на полупустую дорогу.
Занятая своими мыслями, она не заметила, как к ней пристроился черный «лексус» и лишь, выехав на пустынный перекресток, она почувствовала, что кто-то ее подрезает, прижимая к обочине. Она не любила такие шутки, тем более ночью и почувствовала, как участился пульс и задрожали руки. Сбросив скорость, Энжел посмотрела на машину этого «шутника». В темноте, сквозь прожекторы фар, блеснул значок автомобиля марки «лексус», да и черная масть этого стального коня не оставляла сомнений относительно его владельца. Только один ее знакомый ездил на новеньком черном «лексусе» и зовут его - Стив Сандерс. Черт бы его побрал!
Тревога сменилась раздражением и возмущением. Резко вдавив в пол педаль тормоза, она в бешенстве выскочила из машины и направилась к его машине, которая тоже остановилась неподалеку.
Стив видимо на это и рассчитывал, предусмотрительно опустил дверное стекло.
- Какого черта! Что ты себе позволяешь? – в возмущении воскликнула Энжел, но, увидев его непроницаемое, без тени улыбки, лицо, утратила весь свой запал. В этот момент она осознала, что ничего практически о нем не знает. Может, он чертов маньяк-убийца, и сейчас истекают ее последние мгновения в жизни. Она ведь немало прочитала книг, в которых убийца втирается в доверие к беззащитной жертве, а потом беспощадно ее убивает. А почему это не может случиться и с ней? В конце концов, это было бы вполне логичным завершением этого сумасшедшего дня!
- Да нет, это ты мне лучше скажи, что ты себе позволяешь? – с едва скрываемым раздражением поинтересовался Стив, выходя из машины.
Энжел явно чего-то не понимала. Она попятилась назад, уже сожалея о своей запальчивости. Темная пустынная улица еще больше наводила страху. Собрав всю волю в кулак, Энжел пошла в атаку.
- По-твоему, это я подрезаю тебя в темноте?
- Не прикидывайся дурочкой, словно не понимаешь, что я имею ввиду, - став почти впритык к ней, прошипел он.
Я, наверное, действительно дурочка, так как я абсолютно не понимаю, о чем толкует этот кретин.
- Почему ты скрыла от меня факт своей беременности? – наконец смилостивился он и открыл карты.
Когда прошел шок, первой мыслью было «откуда ему это стало известно?», дальше мысли заработали в направлении, как выкрутиться из этой ситуации, которая с каждой минутой все усложнялась.
- Потому что не посчитала нужным, - как можно спокойнее ответила она, - к тому же, с чего ты взял, что имеешь какое-то отношение к этому ребенку.
На мгновение ее вопрос, кажется, вывел его из равновесия, но в ту же секунду он уже овладел собой.
- Я, почему-то, склонен верить твоей подруге, к тому же твое сегодняшнее поведение довольно красноречиво подтверждало, что я «имею какое-то отношение к этому ребенку».
Кристина! Черт бы ее побрал! Как?! Как она могла так с ней поступить?!
Какая-то вселенская усталость опустилась на ее плечи. У нее не осталось сил спорить, врать, изворачиваться. Да и к чему все это? Гораздо проще рассказать всю правду, которая все расставит по своим местам.
Ей необходимо было присесть – эмоциональное и физическое напряжение сегодняшнего дня дало о себе знать – она едва держалась на ногах. Открыв заднюю дверцу его автомобиля, Энжел устало опустилась на сидение, уже нимало не заботясь, что Стив Сандерс маньяк-убийца. Она откинула голову на прохладную обивку сидения и закрыла глаза. Через мгновение она почувствовала, как под тяжестью его тела прогнулось соседнее кресло.
- Я действительно беременна, и это твой ребенок, - абсолютно спокойно и собранно начала Энжел, - но ты ничего обо мне не знаешь. Я замужем и у меня уже есть сын.
Если это заявление и вызвало какие-то эмоции в его душе, то на его поведении они абсолютно не отразились. Но Энжел почувствовала, как окаменело его плечо, которым он едва ее касался.
- Я, наверное, должна попросить прощение, что сразу не сказала тебе всей правды, но, в конце концов, ты к ней не проявлял особого интереса. К тому же, у нас было деловое соглашение…
- Что с твоим мужем? Он - инвалид? Какой нормальный мужик позволит своей жене заключать такие деловые соглашения? Или нет никакого мужа и это очередное вранье?
- Нет, я не вру. Мой муж сидит в тюрьме.
Его реакцией было молчание. Несколько томительных секунд они просидели в тишине. Стив, казалось, переваривает услышанное, а Энжел не знала, что к этому еще добавить.
В темноте вспыхнул огонек зажигалки. Стив закурил.
- В это, наверное, трудно поверить, особенно после того, с какой легкостью я тебе отдалась, но я люблю своего мужа, и ни разу ему не изменяла, - решила внести определенную ясность Энжел, хотя со стороны это выглядело скорее как оправдание.
- Сколько твой муж уже за решеткой?
- Четыре года.
- Сколько лет твоему сыну?
- Столько же.
Энжел, почему-то, почувствовала потребность рассказать этому человеку всю сложность ее взаимоотношений с мужем. Он не перебивал ее, лишь молча внимал информацию. Когда она закончила, на нее опустилось какое-то необычайное облегчение. Удивительно, но ей было важно найти оправдание в глазах этого мужчины.
Если Стив и имел какое-то мнение по поводу ее рассказа, то держал его при себе. Она не услышала ни упреков, ни утешения.
- А что касается…- Энжел замолчала, подбирая слова, - последствий той ночи, то я уже все решила. Я сделаю аборт. Так будет лучше.
- Нет.- Решительно заявил Стив.
- Что значит «нет»? Я не интересуюсь твоим мнением, я ставлю тебя перед фактом. Я приняла решение и не собираюсь его менять. Думаю, на этом мы и закончим наш разговор. – Она стремительно выскочила из машины, но он успел поймать ее за предплечье.
- С чего ты вообще решила, что имеешь право в одиночку принимать такое решение? – услышала она его гневный голос у самого уха. – Этот ребенок так же мой, как и твой, и я не позволю тебе его убить.
Она едва не задохнулась от его слов. Убийца нерожденных детей! Ей захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее, чтобы не чувствовать этой щемящей боли в сердце.
- Стив, ты не понимаешь….
- Ошибаешься, я все прекрасно понимаю! Я понимаю, что тебе совершенно не нужен этот ребенок, что он поломает тебе всю жизнь, но за ошибки надо платить.
- Ты говоришь, как Господь Бог…
Энжел в этот момент хотелось задушить Кристину, которая поставила ее в эту ситуацию, в где она выглядит как бессердечная сволочь.
- Не волнуйся, как только родиться этот ребенок, я заберу его, и у тебя будут развязаны руки.
- Что за вздор ты несешь?
- А какие проблемы? – услышала она его издевательский тон. – Ты хотела убить этого ребенка, так какая тогда тебе разница, что случится с этим дитя.
Ей хотелось заткнуть руками уши, чтоб не слышать эту жестокую правду, хотелось забиться в угол и жалеть себя, зализывая раны.
- Я очень устала и не в силах сейчас решать такие вопросы. Мне нужно подумать. – Измученно прошептала Энжел и направилась к своей машине. Как ни странно он не удерживал ее, а только бросил на прощание:
- У тебя есть время до завтрашнего утра. И будь осторожна на дороге, в конце концов, в тебе мой ребенок.
Энжел прижала пальцы к пульсирующим вискам и ничего не ответила, но спиной чувствовала его пронизывающий взгляд, полный презрения.
Заспанная мать встретила ее в прихожей. Одного материнского взгляда на едва сдерживающую слезы дочь было достаточно, чтобы понять, что с ней что-то неладное.
- Что-то случилось, доченька?- озабоченно спросила мать.
Энжел тяжело прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Из-под густых ресниц потекли горючие слезы.
- Да, мама, случилось - я беременна…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Сквозь тревожный сон, которым она забылась только, когда уже начало светать, Энжел услыхала голос ее матери и голос какого-то мужчины. Но он явно не принадлежал ее отцу, ибо громогласный бас, который постоянно мешает ей спать, она не спутает ни с чем, к тому же, когда она, наконец, начала засыпать, отец принялся собираться на работу. Так что, теоретически его дома быть не должно. Наверное, сосед.
Энжел потянула носом, вдыхая струившийся из открытого окна свежий воздух, и решила, что сейчас еще довольно рано. С трудом разлепив один глаз, она посмотрела на часы. Семь пятнадцать.
Какой идиот надумал прийти в такую рань?!
Голоса слышались все ближе, и что-то смутно-знакомое послышалось ей в голосе столь раннего посетителя. Не успела эта мысль промелькнуть у неё в голове, как распахнулась дверь и на пороге возник… О, Боже! Нет! Стив Сандерс собственной персоной.
Энжел со стоном зарылась лицом в подушку.
- Миссис Браун, вы позволите мне поговорить с вашей дочерью наедине? – слышала она любезный голос Стива.
Энжел затаила дыхание.
Ну, мамочка, не подведи! Расскажи этому чудовищу, как неприлично находиться с обнаженной замужней женщиной в одной комнате, да еще и при закрытых дверях.
- Да, конечно, мистер Сандерс.
Сначала Энжел показалась, что она ослышалась, но когда услышала стук закрывающейся двери, у нее перехватило дыхание от неожиданности.
Этого не может быть! Ее предала собственная мать! Сначала лучшая подруга, а теперь родная мать. Господи, тебе не кажется, что это уже слишком?
Энжел продолжала лежать лицом в подушку, не подавая никаких признаков жизни. Может, этот идиот поймет, что ему здесь не рады и разговаривать с ним никто не собирается, и уйдет.
Одно из двух: либо мистер Умник совсем тупой и намеков не понимает, либо его не впечатлила ее поза мертвой русалки, но через секунду она услышала его командное:
- Собирайся, мы уезжаем.
Нет, он все-таки тупой.
- Отвали, - помычала в подушку Энжел.
И откуда в ее лексиконе такое слово? Хотя в сложившихся обстоятельствах и не такое скажешь.
Но мистера Крутого так просто не проймешь.
- У тебя пять минут на то, чтобы собрать чемодан. Иначе соберу его я, но не факт, что ты найдешь там все необходимое.
Энжел начала задыхаться, то ли от нехватки воздуха то ли от его безграничной наглости и самомнения, и повернула голову на бок. Она подумала, что выглядит не лучшим образом с опухшими от слез глазами и растрепанными волосами. В этот же момент она осознала, что лежит обнаженная под одной тонкой простынею. Энжел стыдливо натянула простыню по самую шею и, наконец, открыла глаза.
Стив Сандерс развалился в ее кресле, закинув ногу на ногу. Он был свежий и бодрый, как молодой огурчик, словно сейчас было не семь утра, а, как минимум, двенадцать. Стройные ноги обтягивали вылинявшие голубые джинсы, а на мощный торс была натянута ярко-красная футболка с какой-то аппликацией. Энжел напрягла зрение и увидела, как с его широкой груди пытается взлететь любимый герой ее сына из комиксов.
Она усмехнулась и язвительно поинтересовалась:
- Тебе такие футболки придают уверенности в себе?
Стив опустил глаза на свою грудь, где расположился Супермен, а затем перевел на нее. Медленным наглым взглядом он обрисовал все изгибы и плоскости простыни, покрывающей ее тело, заставив ее поежиться от стыда.
- Чего не скажешь о тебе и твоей простынке…
Энжел вспыхнула, и устало вздохнула.
- Слушай, что тебе от меня нужно?
- В данный момент я хочу, чтоб ты подняла свою попку с постели и собрала вещи в дорогу. У тебя осталось три минуты.
- И куда это ты собрался меня везти?
- Мне придется везти тебя в Арканзас…
- А что в Джорджии уже аборты не делают? – ядовито поинтересовалась Энжел и с любопытством взглянула на его реакцию. Ее ожидания оправдались – на его шее от ярости вздулись вены, а красивое лицо побагровело от гнева. Но, видимо, этот человек прекрасно владеет своими эмоциями, и через секунду он невозмутимо поднялся с кресла и направился в ее сторону.
Энжел затаила дыхание, когда почувствовала, как обе его руки опустились с двух сторон от ее головы и он, наклонившись совсем близко к ее лицу, медленно и серьезно сказал:
- Я говорю это в последний раз, так что слушай внимательно. Я хочу, чтобы ребенок, мой ребенок, которого ты носишь, остался жив. А, так как ты не разделяешь моего мнения, мне приходится принимать меры. Я должен быть уверен, что с моим ребенком все в порядке, поэтому я забираю тебя к себе на ранчо. Там я, несмотря на все неудобства, связанные с твоим пребыванием, буду уверен, что ты не побежишь в первую больницу делать аборт.
Энжел выдержала его взгляд и, глядя прямо ему в глаза, ровным спокойным голосом произнесла:
- А теперь ты послушай меня, Супермен. Мой отец зарабатывает на заводе тридцать долларов в неделю, моя мать совсем не работает, у меня растет четырехлетний сын и единственный человек, который может их прокормить – это я.
- Я думаю, чек в десять тысяч долларов, который я выписал твоей матери, решит эту проблему.
Стив посмотрел на часы на руке.
- У тебя осталась одна минута, но, так как я сегодня добрый, я даю тебе еще десять.
Он направился к двери, но у входа остановился.
- Я жду тебя в машине. И учти, если через десять минут тебя не будет, ты уедешь в том, в чем стоишь, - он снова оглядел ее с ног до головы и сладенько добавил, - или лежишь.
Стив скрылся за дверью, а Энжел, вдогонку показав ему язык, стала собирать вещи.
Стив посмотрел в зеркало заднего вида на Энжел, которая, забившись в угол на заднем сидении, поглощенная своим горем смотрела в окно. Она настояла на открытом окне вопреки его желанию включить кондиционер, от которого пользы было бы в два раза больше, и сейчас ветер трепал ее каштановые кудряшки, а он задыхался от жары.
Естественно, в десять минут она не вложилась, ему пришлось ждать все двадцать, а когда его терпению пришел конец и он отправился за ней, ему предстояло знакомство с еще одним членом ее семьи – с ее сыном. Мальчик, видимо, только проснулся, о чем говорили его заспанные глаза и пижама с Бакс Бани на футболке. Энжел сидела перед ним на корточках и объясняла, что ей придется ненадолго уехать. Малыша это явно не особо расстроило, он время от времени поглядывал в сторону двери, словно желая покончить с этим разговором и побежать играть. Когда Энжел поцеловала его на прощание, он с радостью вырвался и выбежал на кухню, громко крича:
- Ба, хочу печенья.
Сейчас вспоминая этот эпизод, перед глазами Стива стояли ее полные отчаянья и боли глаза. И эти эмоции были вызваны не самим фактом ее отъезда, а реакцией ее сына на него. Что-то между ними не складывалось и Энжел это угнетало.
Они ехали уже около двух часов, и за все это время Энжел не проронила ни слова, если не считать спора относительно кондиционера. Ему стало скучно, и он включил радио. Пробежавшись по диапазону, он остановился на радиоволне, передающей музыку кантри. Его расчет был верен. Ее личико скривилось, и он едва уловил что-то вроде «тупой ковбой». И сделал погромче. Салон залили звуки губной гармошки и вскрики «ехоу». Стив вовсе не был поклонником кантри стиля, но, видя, как Энжел возмущенно поджимает губу, принялся в такт отбивать пальцами по рулю. Ему было просто необходимо вывести ее из ступора, ибо ее уныние наводило на него тоску.
Целых полчаса Энжел выдержала концерт «Ред некс» и когда терпение самого Стива было на пределе, очень вежливо, но с едва скрытым бешенством попросила:
- Ты не мог бы поменять радиостанцию?
Музыка играла на полную мощь, и Стив сделал вид, словно не расслышал:
- Ты что-то сказала? – невинно поинтересовался он.
- Я попросила выключить радио или хотя бы поменять волну! – прокричала Энжел.
- А ты что, не любишь кантри?
- Нет, я не люблю кантри!
- Это ты зря, - с видом фаната Джорджа Стрейта сказал Стив, - мы на ранчо только его и слушаем.
- О Боже…
Стив едва сдерживал смех, видя ее отчаянье.
- Мне нужно заправится, - сказал он, въезжая на автозаправку и повернувшись к ней, любезно разрешил, - ладно, можешь выбрать радио себе по вкусу, но учти – это только в дороге, дома мы будем слушать только кантри.
Едва Энжел осталась одна, она вообще выключила приемник. От этой идиотской музыки у нее разболелась голова, и единственное, что ей сейчас хотелось – это тишины. Из-за открытого окна было ужасно душно, но из чувства сопротивления, она настояла выключить кондиционер и открыть окно. К тому же она была не накрашена, что убавляло в половину ее уверенность в себе, а о том, как портили настроение завившиеся после душа в мелкие кудряшки волосы, и говорить не стоило. Ну почему ей Бог не дал прямых ровных волос? Но, естественно, не эти мелочи жизни были причиной ее угнетенного состояния.
Всю дорогу, до того момента, когда Стив включил радио, она пыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. Впервые в жизни кто-то за нее решает ее проблемы, и она не может сказать, что ей это не нравится. Ей не оставили выбора, но именно это ей и было нужно. Где-то в глубине души она хотела оставить этого ребенка, однако не могла себе этого позволить. Этот человек решил все ее сомнения, лишив возможности выбора. Сейчас, приняв решение, она даже не переживала относительно того, что ей скажет муж. В конце концов, если он ее любит, он примет ее ребенка. Но ее угнетал тот факт, что Стив решил, будто купил ту крошечную жизнь, что теплиться в ее утробе, за тот чек, который он выписал ее матери. Будто она способна на это. Нет. Она никому не отдаст своего малыша. Сейчас было бесполезно спорить со Стивом на этот счет, но она найдет способ вернуть ему деньги и при этом сохранить ребенка. А пока что это будет ее тайной.
Вернулся Стив, держа в одной руке две бутылки колы, в другой – пакет с гамбургерами, а подмышкой - пакет с соком и большую дыню.
- В этой чертовой забегаловке больше ничего не было, а я со вчерашнего дня ничего не ел, да и ты, наверное, тоже.
- Да уж, за десять минут не очень-то разбежишься собрать вещи, да к тому же позавтракать, - съязвила Энжел, с вожделением глядя на бутылку с колой, по которой стекали капельки влаги.
- Дальше по дороге должен быть небольшой лесок, думаю, мы устроим там небольшой пикник, - игнорируя ее издевку, сообщил Стив.
- Было бы прекрасно, - более дружелюбно откликнулась Энжел.
Минут через пятнадцать они доехали до небольшой лесопосадки. Стив достал из багажника большое покрывало, собрал пакеты с провизией и под тенью огромного дуба все это разложил.
- Такое чувство, что ты здесь не впервые, - предположила Энжел, аккуратно вынимая косточки из дыни.
- Да, я частенько останавливаюсь здесь перекусить, когда еду от матери. До ужаса надоедают рестораны и занюханные забегаловки, что встречаются на пути, хочется свежего воздуха и тишины.
Стив достал из пакета пластиковые тарелки, разложил на них гамбургеры и ломтики дыни. Открыл одну бутылку колы и поставил ее перед собой, а Энжел налил в стакан сок. Энжел едва сдержалась, чтоб не скривиться от отвращения. Она терпеть не могла апельсиновый сок, да еще и теплый.
- Я бы предпочла колу.
- Пей сок, - промямлил Стив, прожевывая кусок гамбургера.
-Но я не люблю апельсиновый сок, к тому же теплый.
- Там не было другого.
- Мне бы подошла и кола.
- Тебе нельзя колу.
- Это почему, интересно?
- Потому что даже я, далекий от педиатрии знаю, что кока-кола вредна для здоровья моего малыша.
Энжел едва сдержалась, чтоб не возразить, что это и ее малыш, но вовремя прикусила язык.
- А ты знаешь, что апельсиновый сок сильнейший аллерген, да к тому же выпитый с отвращением, принесет гораздо больше вреда ребенку, чем малюсенькая бутылочка колы.
Стив задумался, жуя гамбургер, словно взвешивая все «за» и «против». Наконец, тоном великого благодетеля, разрешил:
- Ладно, бери колу, но пей потихоньку, она холодная, не хватало, чтоб ты еще заболела.
Энжел закатила глаза и жадно припала к бутылке с колой.
Остатки еды они съели молча, каждый, думая о своём. Энжел думала, что несмотря на обстоятельства, она уже давно не получала такого удовольствия от простой еды, и, как ни странно, ей было хорошо рядом с этим мужчиной.
Стив лениво развалившись на покрывале, подставив руку под голову, тайком наблюдал, сквозь стекла солнцезащитных очков, как Энжел справляется с остатками дыни. Как не взращивал он в себе ростки неприязни и отвращения к этой женщине, в душе он понимал, что урожай не соберет. Он вспомнил ее рассказ о своей жизни, ее надломленный голос, ее взгляд полный отчаянья в ту ночь. Он смотрел сейчас в ее чистые глаза и понимал, что ее история не выдумка и ей ой как не легко пришлось в жизни.
Энжел доела, сложила остатки дыни в пакет из-под гамбургеров и, словно не зная чем заняться, принялась разглядывать свой маникюр.
- Приляг, полежи, - предложил Стивен, и сам развалился на покрывале, - минут через пятнадцать поедем. Все равно дотемна доехать не удастся.
Предложение было весьма заманчивым, особенно если взять в расчет то количество часов, что она умудрилась поспать, но тем не менее такую неслыханную вольность, как прилечь рядом со Стивеном Сандерсом она себе позволить не могла.
Стив отчетливо видел ту борьбу, которая разворачивалась в ее душе, и поймал себя на мысли, что наблюдать за ней одно удовольствие. Она сидела перед ним, согнув ноги в коленях, и смотрела куда-то поверх его головы. Он отметил для себя, что сегодня она прекрасно выглядит, несмотря на столь стремительный отъезд. Совершенно восхитительная прическа, состоящая из тысячи мелких кудряшек обрамляла чистое без косметики лицо, голубой пуловер тонкой вязки и белые слаксы соблазнительно обтягивали ее роскошное тело. Он вспомнил, как, то, что скрывает одежда, «пело» под его руками, и почувствовал невольное шевеление в паху.
Э, дружок, тебе врядли здесь что-нибудь обломиться.
- Спасибо, мне и так хорошо.
- Боишься, Ангел?
Она вздрогнула то ли от такого обращения - в последний раз он называл ее так в ту роковую ночь, - то ли в его вдруг охрипшем голосе почувствовав для себя опасность. Желая как-то разрядить обстановку, она заговорила о насущных проблемах.
- Между прочим, я вроде как имею работу, на которой мне послезавтра нужно находиться.
Черт, он не подумал об этом! Да это, в конце концов, не проблема.
Стив достал из заднего кармана мобильный и протянул Энжел.
- Позвони, сообщи, что ты увольняешься.
- Я не могу. Это не правильно. Об увольнении нужно сообщать заранее.
- Я это знаю. Но при данных обстоятельствах у тебя два выхода – либо позвонить и предупредить, что ты лишаешь их счастья своего присутствия, либо уйти по-английски, но не думаю, что второй вариант для тебя приемлемей.
- Есть еще и третий вариант – послезавтра выйти на смену, как ни чем не бывало.
- Этот вариант можешь не рассматривать – он исключен.
Энжел почувствовала, что ее начинает тошнить, то ли от предчувствия выговора со стороны начальства, то ли от знакомого чувства, что за нее в очередной раз кто-то принял решение, и она, словно соломинка, плывет по течению. Приказав себе не заниматься самокопанием, она набрала номер кадрового отдела. Энжел было подумала сперва позвонить Кристине, спросить ее совета, но неприятный осадок от ее маленького предательства еще не исчез, и решила оставить все как есть. К тому же выяснять отношения с подругой в присутствии основного виновника конфликта Энжел не желала.
Эдва Энжел ответили, и он услышал ее извиняющийся голос, Стив поднялся и зашагал в глубь зарослей кустарников и деревьев облегчить давление на мочевой пузырь. Когда он вернулся, она уже угрюмо складывала покрывало в багажник. Он решил не спрашивать, как все прошло, по ее лицу и так было понятно. И только, когда они снова были в пути, он осторожно спросил:
- Ты расстроена из-за того, что подвела людей своим внезапным уходом или тебе так нравилась твоя должность, что ты по ней сейчас слезы льешь?
- А ты что-то имеешь против моей должности, или ты один из тех заносчивых ханжей, которые считают работу официанткой ниже своего достоинства? – с вызовом поинтересовалась Энжел и посмотрела в его лицо. Сейчас, сидя на переднем сидении возле него, ей это было удобнее сделать, чем сзади.
Стив поправил свои шикарные солнцезащитные очки «Ревю».
- Нет, черт возьми, я не вижу ничего зазорного в твоей работе, но искренне считаю, что ты достойна лучшего.
- Возможно, тебе это покажется странным, но я люблю свою работу. Люблю белоснежность и хруст накрахмаленных скатертей, когда их расстилаешь на стол, звон бокалов и блеск столовых приборов. Люблю общаться с клиентами, предлагать блюда и напитки, видеть, как мое обслуживание приносит им радость. Когда окунаешься в атмосферу роскоши и богатства, на время забываешь, в каком убожестве живешь сам. Хотя по логике, все должно быть наоборот.
Энжел не стала рассказывать ему о расшатанных нервах, слезах, вызванных несправедливыми придирками клиентов, отваливающихся от усталости ногах и довольно скромных для стольких усилий доходов. Но, несмотря на эти минусы, она действительно любила свою работу, потому что справедливо полагала, что в этой сфере она профессионал.
Дальше беседа пошла более непринужденно. Энжел рассказывала ему забавные случаи из ее трудовой деятельности, а он делился курьезами из своей студенческой жизни. Остаток пути Энжел в тайне наслаждалась поездкой, боясь даже себе в этом признаться. Конечно, недосказанность и неизвестность в некоторых вопросах, которые были готовы сорваться с ее языка, отбрасывали тень на ее хорошее настроение, но она старалась не думать об этом, не желая портить ту благоприятную атмосферу, что возникла между ними. Время задать вопросы еще представится.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда они приехали на место, было уже около одиннадцати часов вечера. Энжел была страшно утомлена, хотела спать и поэтому осмотр своей тюрьмы решила отложить на завтра, к тому же в темноте трудно было что-то разглядеть. В дом они вошли через заднюю дверь, Стив клацнул по выключателю, но они по-прежнему остались стоять в темноте.
- Черт, что-то с электричеством! – раздраженно рявкнул Стив и запалил зажигалку.
Под этим скудным освещением они добрались до какой-то комнаты, где Стив оставил ее одну. А через минуту вернулся с зажженной свечой. Не смотря на всю усталость, Энжел отметила, что отсвет свечи делает его мужественное лицо драматически красивым, подчеркивая скулы и чувственный рот.
Он предложил перекусить, но она отказалась. Он ушел, а у нее хватило сил только раздеться. Едва коснувшись подушки, она провалилась в глубокий сон.
Она проснулась от ощущения, что она не дома. Кровать была удобной, но непривычной. Энжел открыла глаза и осмотрелась. Сквозь темно-вишневые партеры пробивался яркий солнечный свет, наполняя просторную комнату мягким полумраком. Кроме кровати, обстановку составляли: платяной шкаф орехового дерева, уютное кресло и прикроватная тумбочка. На полу – мягкий бежевый ковер с крупным геометрическим рисунком. На стене – большое зеркало. Типичная гостиничная обстановка среднего класса. Энжел подавила в себе желание встать и посмотреть, не висит ли с той стороны на двери табличка «комната для гостей». Но она всегда питала слабость к гостиничным номерам, и поэтому комната пришлась ей по вкусу. В углу она увидела свой чемодан и встала с постели, чтоб достать ванные принадлежности и одежду. Как обычно спала она раздетой, если не считать голубых трусиков, которые, всвязи с незнакомой обстановкой, не решилась снять. Мягкий ворс ковра приятно ласкал ступни, когда она прошествовала к окну. Раскрыв шторы, она восхищенно затаила дыхание. На ровном, словно ладонь пастбище, покрытом изумрудной травой, паслось около десятка лошадей. Они были далеко, но она видела, как рассветное солнце золотит их гнедые спины. Энжел простояла у окна около получаса, не замечая своей наготы и не в силах оторвать взгляд от этого великолепного зрелища. И лишь когда желудок свел голодный спазм, она достала из чемодана шелковый коротенький халат на манер кимоно, который ее заставила купить Кристина во время их нашествия на магазины, зубную щетку и отправилась на поиски душевой.
Еще вчера она поняла, что дом двухэтажный, и сейчас, осторожно выйдя в коридор, увидела лестницу. Энжел огляделась и обнаружила кроме дверей своей комнаты еще три. Она заглянула в комнату напротив и увидела идентичную копию своей, только в сине-серых тонах. Энжел открыла дверь, находящуюся по соседству с ее комнатой, и замерла. Это явно была спальня Стива. Комната была просторней, но половину ее площади занимала огромная кровать, небрежно покрытая стеганым покрывалом. Вся мебель была темных тонов, сдержанного стиля. Ничего лишнего, и все исключительно мужское, вплоть до темно-серого ковра на полу. Не будь она лично знакома с хозяином этой спальни, он бы ей понравился. Неожиданно ее внимание привлекли книги на прикроватной тумбочке. Литература, которой увлекается человек, может о многом рассказать. Подойдя ближе и рассмотрев название книг, Энжел удивленно приподняла бровь: «Все о беременности» и «Ваш ребенок». Она задумалась над тем, когда он успел их приобрести, и вспомнила, что по дороге он останавливался у супермаркета купить продуктов. Этот мужчина не переставал ее удивлять.
Третья дверь, наконец, скрывала то, что искала Энжел. В большой ванной комнате поместилась и современная душевая кабинка, и угловая ванна–джакузи, и блестящий керамический унитаз. На вешалках висели чистые махровые полотенца. Подойдя ближе, она заметила, что одно влажное, и, коснувшись его ладонью, ощутила слабый запах мужского геля для душа. По телу прокатилась волна слабости и сосредоточилась внизу живота. Это был запах Стива. Энжел с силой сжала в руке зубную щетку и приказала взять себя в руки и вспомнить, что виновник всех ее страданий именно тот мужчина, от запаха которого она сейчас млеет.
Минут пятнадцать спустя Энжел вышла из ванной, и в нос ей ударил запах жареного бекона и свежее сваренного кофе. Словно собака, идя на нюх, она спустилась по винтовой лестнице и оказалась в просторной гостиной, которая, судя по всему, служила комнатой релаксации ее хозяину. Напротив телевизора с огромным экраном стоял большой кожаный диван, который так и манил в него присесть. В углу стояла новенькая стереосистема и стопка всевозможных дисков. На территории находилось еще несколько дверей, скорее всего очередные комнаты для гостей. Весьма гостеприимный хозяин. Хотя, возможно, он уже купил готовый дом и не стал ничего переделывать.
К аромату бекона прибавился грохот кухонной утвари. Энжел пошла на звук и оказалась в просторной кухне, которая по совместительству была и столовой. Это было царство мрамора и хрома. Все строго и лаконично, как раз, как она любит. И нет никаких цветастых скатертей и игрушечных магнитов на холодильнике, которые так любит ее мать и Кристина. И в этом царстве правил кухонный король - Стив. Он стоял над плитой в одних джинсах, босой, с влажными после душа волосами. Капельки воды стекали по спине прямо за пояс его поношенных «левайсов». Ловко поддев лопаткой кусок бекона, и перевернув его на другой бок жариться, он потянулся к холодильнику за яйцами, продолжая демонстрировать ей свою великолепную спину.
Энжел стояла нешевелясь, боясь обнаружить свое присутствие. Ей вдруг стало неловко в одном тонком халатике рядом с ним. Она уже подумала пойти наверх и переодеть что-то более приличное, как в этот момент кофеварка «сообщила», что эспрессо готов, и Стив, повернувшись на звук, увидел ее. Его лицо растянулось в приятной улыбке. Энжел вдруг стало так тепло на душе, и она улыбнулась в ответ.
- Привет, - поприветствовал ее Стив.
- Доброе утро! - бодро отозвалась она и с улыбкой заметила, - Удивительно видеть мужчину в восемь утра на кухне, готовящим себе завтрак. Ты удивляешь меня все больше и больше.
Энжел подумала о лежавшей в его спальне литературе.
- О, не обольщайся на мой счет, яичница - это придел моих кулинарных способностей. Да и ее я готовлю не часто. Обычно завтрак мне делает…
…очередная подружка?
- …женщина, которая работает у меня экономкой.
Лет двадцати - двадцати пяти…
- Жена одного из моих рабочих, - словно читая ее мысли, пояснил Стив, - Но, так как я сейчас, по идее, должен быль в отъезде, она взяла отпуск и уехала к сестре. Поэтому завтрак себе я готовлю сам. Хорошо, что ты уже проснулась, позавтракаем вместе, - Стив вбил на сковороду еще два яйца.
- Мне бы кофе, - скромно попросила Энжел, не желая вносить разногласия в это мирное утро, объясняя, что яйца она не ест.
- Беременным кофе нельзя, выпей молока, - выкладывая на тарелки бекон и яичницу, пробормотал Стив, - оно в холодильнике.
Энжел почувствовала, что начинает раздражаться, но как могла, сдерживала себя. Она села за стол и сунула в рот соленый крекер, который нашла в миске на столе. Стив поставил перед ней тарелку с яичницей, и хотя еда выглядела аппетитно, Энжел почувствовала легкую тошноту. Рядом с тарелкой приземлился стакан с молоком. Великолепно! Мало того, что ее держат взаперти, еще и навязывают ненавистную ей еду.
- Приятного аппетита, - сказал Стив и принялся уминать яйца.
Опять таки, только ради того, чтоб избежать конфликта, Энжел проглотила кусочек бекона и сделала глоток молока. На большее она была не способна и продолжала угрюмо ковырять вилкой в тарелке.
- Почему ты не ешь? Невкусно?
- О нет, все замечательно, но понимаешь, я не ем яйца, тем более сутра, а вот кофе и бутерброд с сыром - то, что надо. У тебя есть сыр?
- В холодильнике должен быть, но бутерброд - это плохая еда для ребенка, а кофе - еще хуже. Ты должна хорошо питаться, чтоб мой малыш родился крепким и здоровым.
Стив, словно издеваясь, налил себе кофе, добавил в него две ложки сахара и молока, и с блаженством отпил. Это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения.
- Ты начитался этой ерунды в тех книгах, что лежат у тебя на тумбочке? - с издевкой спросила Энжел.
- А что ты делала в моей комнате? - его совершенно не смутил тот факт, что она его рассекретила. Он достал из холодильника сыр и сливочное масло, сложил грязную посуду в раковину.
- Я искала ванную.
- А я думал меня.
Интимность его тона не сбила ее с толку. Она, наконец, решила выяснить мучившие ее вопросы.
- Слушай, ну что ты ко мне прицепился?
Его взгляд сразу утратил прежнюю веселость и стал настороженным и раздраженным.
- Мы уже это обсуждали, - холодно ответил он.
- Зачем тебе все это нужно. Тысячи мужчин оказавшись на твоем месте, с радостью ухватились за мое предложение, а половина из них сама бы его предложила. Зачем ты в это ввязался?
Мимолетная боль промелькнула у него на лице, и он жестко и отчуждено ответил:
- Это не твое дело.
- Да может я вовсе и не беременна. Нет, я не хочу сказать, что Кристина тебе наврала, хотя ее никто не просил всовывать свой нос в мои дела, но единственным доказательством моей беременности является купленный в аптеке за два доллара тест. Я даже к врачу не ходила. Может, у меня банальная задержка, а ты тут сыр бор развел.
Он отвернулся от нее и направился к выходу, бросив по дороге:
- Через два часа я отвезу тебя в больницу.
Утро было безнадежно испорчено.
Энжел тоскливо поела в одиночестве, а через два часа Стив отвез ее в поликлинику, где ей сообщили, что у нее две недели беременности.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Городок, где находилась больница, располагался в двух километрах от дома Стива и представлял собой стандартный вариант населенного пункта с десятитысячным населением, в которых вынашиваются общеамериканские ценности и правильный образ мышления. Жизнь в этом трудолюбивом и непритязательном городке была в основном ориентированна на близлежащие фермы и ранчо. На главной дороге в основном преобладали грузовики. В центре расположились три банка, школа, пара бензоколонок, несколько магазинов, в которых можно купить все – начиная от одежды для новорожденных, заканчивая деталью для карбюратора, - два заведения быстрого питания, носивших гордое название «кафетерии».
Несмотря на почти полную уверенность в своей беременности, подтверждение врачей ошеломило Энжел. Она до последней минуты надеялась, что ошибалась. Она старалась не думать о теплившейся в ней плоти как о ребенке, но в тот момент, когда приятная врач-гинеколог с добрыми карими глазами с улыбкой сообщила: «Поздравляю, мисс, у вас будет малыш!», в душе Энжел расцвела любовь к этому маленькому существу, находящемуся у нее под сердцем.
Когда она вышла из смотровой палаты, в коридоре ее ждал Стив. На его немой вопрос она просто кивнула и улыбнулась. А он улыбнулся в ответ. В этот момент она почувствовала, что он ее не осуждает. И только сейчас она поняла, как для нее это было важно. Энжел ощутила какую-то связь между ними, которая образовалась в тот момент, когда они обменялись улыбками. Хотя ей и не хотелось признаваться себе в этом, но она была этому рада. Она старалась не вспоминать в этот момент ни о его угрозах, ни о своем муже, а просто купалась в их общей радости.
- Это нужно отметить! – вдруг воскликнул Стив. – Правда в этом захолустье мы не найдем белых скатертей, но я знаю одно место, где готовят великолепных цыплят.
При мысли о жареных цыплятах в ней проснулся прямо таки зверский аппетит, и она согласно кивнула и лукаво добавила:
- Даже не знаю, как я переживу отсутствие скатертей.
Машина Стива привлекала внимание прохожих, Энжел же интересовал этот маленький городок. Она с любопытством рассматривала из окна все попадающиеся в глаза заведения, стараясь запомнить, где что находиться, понимая, что ей не раз еще придется приезжать сюда за покупками. Ее внимание привлекло обветшалое строение вдалеке от центральной площади, даже издали было видно, что оно стоит без дела.
- Стив, а что это за здание вон там?
- Это старый кинотеатр, но он уже лет десять не работает.
- Но почему им никто не займется?
- Потому что нет никому до него дела. Это не самое выгодное вложение денег.
- Но как же отдыхают люди в этом городке? Кроме нескольких кафешек и краеведческого музея, я не заметила никаких развлекательных заведений?
- Энжел, если честно, меня меньше всего интересует, как развлекаются люди в этом городе?
Энжел не успела что-либо возразить по этому поводу, так как Стив уже припарковался у входа в кафе с впечатляющим названием «Only you». Надпись была нанесена белой краской, местами облущенной, на крыло фанерного «Кадиллака» цвета розовой ванили, помещенного на крыше над входом. Судя по встроенным в надпись лампочкам, с приходом темноты она начинала светиться.
- Я должна найти какую-то связь с Элвисом?
Увидев недоумение в глазах Энжел, Стив со смехом пояснил:
- Думаю, да. Дело в том, что бывшая хозяйка этого чуда была ярой поклонницей Пресли, и вот получив в наследство от скончавшегося дедушки кругленькую сумму, создала этот монумент звезде, объединив при этом и финансовую выгоду. И не прогадала – влюбленные в бессмертного Элвиса, девчонки толпами водили сюда ухажеров, совмещая при этом удовольствие от вкусной еды и созерцания портретов и голоса своего кумира. А уж на них Шарлота не скупилась, ибо главной ее целью было не финансовое обогащение, а куда более романтические порывы. Каждую неделю она отсылала в резиденцию Элвиса письма с пламенными признаниями и фотографиями своего кафе, в надежде, что он обалдеет от такого поклонения, приедет и заберет ее с собой. Ее, естественно, все считали чудачкой, но открыто никто не выражал своего мнения, потому что Шарлота была человеком добрым и наивным. В день, когда на мир обрушилась трагедия в виде трагической смерти великого Элвиса, Шарлота праздновала свое тридцатилетие, узнав о несчастье, она с горя отдала цветок своей девственности первому попавшемуся дальнобойщику, заглянувшему на чашку чая. Маленький Элвис появился через девять месяцев. К великому сожалению Шарлоты он не обладал ни внешностью, ни талантом своего тезки, впрочем, ты скоро сама убедишься. После смерти матери Элвис унаследовал ее кафе и не стал ничего менять. Сейчас это заведение в народе называют не иначе как «У Элвиса». Так что добро пожаловать!
Энжел рассмеялась такой забавной истории и вошла в предусмотрительно открытую Стивом стеклянную дверь кафе. Это была типичная дешевая забегаловка с красными виниловыми сидениями у отгороженных друг от друга пластиковых столиков на хромированных ножках. Старый линолеум с рисунком в ромбик, был местами потресканный, но, что радовало, чисто вымыт. Единственным напоминанием о великом Элвисе Пресли был замасленный плакат, висевший на дверях в уборную. Никакого почтения к реликвии! Шарлота, наверное, в гробу переворачивается от такого кощунства! Из радиолы, стоящей в углу доносился не бархатный тенор короля рок-н-ролла, а разухабистое кантри.
- Специально для тебя, - поддел Энжел Стив, помнивший о ее «любви» к кантри музыке.
Она послала ему убийственный взгляд.
- О, Стив! Привет! Как поживаешь? – крикнул из-за стойки рыжий как апельсин, бармен. Он был долговязым и очень худым, тонкие, словно спички, руки выглядывали из рукавов белой футболки, а усыпанное веснушками лицо с большим натягом можно было назвать хотя бы симпатичным, но приветливая улыбка очень располагала.
Они подошли ближе, и Стив, обратившись к Энжел, произнес:
- Познакомься, Энжел, это - Элвис Бредли. Элвис, это Энжел.
Энжел, едва сдерживая улыбку, поздоровалась:
- Добрый день, Элвис, приятно познакомиться. У тебя здесь мило.
- О, можете не стараться быть любезной, - с улыбкой ответил Элвис, махнув рукой в зал, - это сарай, но он приносит неплохой доход, поэтому я не жалуюсь.
- Очень вкусно пахнет. Это ваши знаменитые цыплята?
- Мне нужно приплачивать Стиву за рекламу. Желаете отведать?
- Буду рада попробовать.
- Присаживайтесь за столик, Сара сейчас подойдет. – Элвис отвернулся в сторону кухни и заорал довольно мощным для его сложения голосом, - Сара! Где тебя черти носят, у нас посетители!
Из кухни вышла полненькая женщина с кожей цвета молочного шоколада. Вперив полные руки в крутые бока, она в тон Элвису ответила:
- Какого черта ты орешь! Я не глухая, Элвис! Не глухая!
Стив улыбнулся.
- Ну, вы в своем репертуаре. По-прежнему ненавидите друг друга?! – Стив помахал рукой в сторону девушки, - Привет, Сара! Как поживаешь?
- О, Стиви, привет красавчик! Давненько ты к нам не заглядывал! – С широкой улыбкой на симпатичном лице Сара обняла Стива. – Где пропадал, пес шелудивый?
- Дела, дорогая, дела! Как дети?
- Эти черти меня в могилу сведут!
- Сара, знакомься - это моя хорошая знакомая - Энжел. Энжел, это Сара – мой друг и жена Элвиса.
Энжел сердечно поприветствовала новую знакомую. Она ей действительно была симпатична, несмотря на острый язык и не лучшие манеры.
Но краски ее радости померкли, когда она вдруг остро ощутила разницу между «хорошей знакомой» и «другом». Действительно, общий ребенок еще не повод считать себя друзьями.
Стараясь не выдавать своих чувств, Энжел как могла весело воскликнула:
- Сара, Стив мне все уши прожужжал о ваших фирменных цыплятах, жду не дождусь их попробовать.
- О, конечно, дорогая! Стив, тебе как всегда?
Они сделали заказ и сели за столик. От Стива не укрылось, что Энжел как-то сникла.
- Ангел, что-то случилось?
Энжел вздрогнула. Она всегда так реагировала, когда он ее так называл.
- Нет, все нормально.
- Ты расстроилась из-за Сары? Надеялась, что Элвис свободен? Запала на парня?
Стив шутил, и Энжел невольно улыбнулась.
- Еще чего! Со мной такой супермен, как я могу еще смотреть на кого-то?
Она тоже хотела пошутить, но получилось почему-то не смешно. Он как-то странно посмотрел на нее и тихо спросил:
- Ты действительно находишь меня привлекательным?
На какую-то долю секунды она поверила в искренность его вопроса, но, взглянув его лукавые глаза, увидела в них искорки смеха.
- Не в моем вкусе, конечно, но многим женщинам нравится такой тип мужчин. Так что не стоит волноваться.
Конечно, она лукавила, и по его глазам она догадывалась, что он об этом знает.
- Ну, хоть что-то тебе во мне нравиться?
- Да. Твоя скромность.
Стив расхохотался и Энжел тоже.
Цыплята действительно оказались великолепными. С хрустящей сочной корочкой они прямо таяли во рту. Когда Сара принесла на десерт воздушный яблочный пирог и холодный чай, Энжел запротестовала:
- Нет, Стив, я больше не могу.
- Ты непременно должна попробовать пирог Сары. Такого яблочного пирога ты в жизни не ела. Эта фамильный рецепт, который держится в строжайшей тайне.
Пирог действительно выглядел очень соблазнительно, но Энжел с тоской подумала о лишних граммах, которые отложатся на ее и без того пышных бедрах.
- Энжел, ты, что подчитываешь калории? Поверь до Сары тебе еще далеко.
Энжел почувствовала тепло в его голосе, когда он говорил о друзьях, и решила сметить щекотливую тему:
- Ты давно знаком с Элвисом и Сарой?
- Лет десять, наверное…
- Никак не могу найти у вас что-то общее…
- Ты не поверишь, - Стив принялся за свой кусок пирога, - но этот доходяга вместе со мной принимал участие в родео.
- Элвис? – Энжел не верила своим ушам.
- Да, он из типа «сильный, но легкий».
- Но зачем ему это было нужно?
- Когда ты посмешище у половины города, всегда хочется что-то доказать всему миру ну или хотя бы самому себе.
- А ты тоже хотел что-то кому-то доказать? – осторожно спросила Энжел, понимая, что ступает на чужую территорию.
Стив прожевал последний кусочек пирога и глотнул чая, явно не собираясь отвечать на ее вопрос. Энжел догадалась, что задела что-то личное, и уже хотела сменить тему, как он серьезно ответил:
- Я хотел доказать себе, что я не такая куча дерьма, как я о себе думаю.
Энжел стало неловко от такой его откровенности и, хотя ей очень было интересно узнать об этой истории, она с мольбой во взгляде попросила:
- Стив, съешь-ка и мой кусочек.
Энжел подвинула ему тарелку.
- Ладно, уговорила. Ты умеешь добиться своего.
- Не всегда. А почему ты стал разводить лошадей?
Энжел заметила благодарность в его взгляде за то, что она не стала развивать неприятную ему тему.
- У меня был очень хороший друг, он мне был как отец. Его звали Чак Норман. Он был одним из учредителей родео. Когда я начал заниматься родео, мне было двадцать – сама наивность. Чак тогда прикипел ко мне как к родному сыну, научил жизни, так сказать. В двадцать пять я выиграл главный приз. Это была сумасшедшая для меня сумма. Я уже размечтался как куплю всем подарков, приобрету шикарное авто, дом. Но Чак опустил меня на землю. Он познакомил меня с парочкой ветеранов родео – калеки в инвалидных креслах. Тогда-то Чак обнял меня за плечи и спросил: «Ты же не хочешь так кончить, сынок? Тебе выпал шанс завязать, не упусти его». Он убедил меня, что лучшее вложение моих денег – это приобрести двух породистых лошадей. И я послушал его совета. На это ушел весь мой выигрыш, и осталось совсем немного. На оставшиеся деньги я приобрел полуразвалившееся ранчо. Это действительно была хорошая идея. И вот я тот, кто я есть сейчас.
- Молодой преуспевающий плейбой? – с улыбкой поддернула его Энжел.
- Я могу принять это за комплимент.
У Энжел снова поднялось настроение (Стив имел удивительную способность влиять на ее внутренний дисбаланс) и она махнула рукой.
- Как хочешь! А где сейчас Чак?
- Ушел на покой! – Стив задорно рассмеялся. – Этот хитрый лис вовремя смотал удочки, когда конкуренция стала нестерпимой. Все продал. Женился в пятый раз. Причем на девчонке втрое младше себя. И поселился в Майями. Теперь шлет мне открытки с видами на побережье.
- Удивительная история! – Энжел искренне наслаждалась беседой. – А как ты оказался в этом городе?
- Собираешь на меня досье? – хитро спросил Стив.
- Что-то вроде того.
Сара убрала грязную посуду со стола и Стив попросил счет.
- Просто Господь создал этот и еще ряд немногих штатов в Америке идеальными для разведения лошадей. К тому же тех денег, что у меня осталось после покупки лошадей, хватало только на убогое ранчо в этом захолустье. Тогда я считал, что это временно, пока не разбогатею на покупку чего-то более приличного, но, не поверишь, прикипел всей душой к этому месту.
- Почему же? Очень даже поверю. Я здесь всего один день, но нахожу этот городок очень привлекательным.
Сара принесла счет. Пока Стив рассчитывался, Сара, видя смущение Энжел этим фактом, перебросилась с ней парочкой шуток относительно мужского шовинизма.
Весело попрощавшись с хозяевами, они поехали домой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Прошла неделя. Энжел практически свыклась со своим новым местом жительства и даже больше – оно ей стало нравиться. Она получала несказанное удовольствие, просыпаясь утром и вдыхая свежий воздух изумрудных лугов, и даже последующая жара не портила впечатления. Она просыпалась с рассветом, чтобы насладиться этими минутами зарождения нового дня. Ранним утром природа дышала свежестью и заряжала своей бодростью на целый день. Лучшего места для вынашивания ребенка Энжел и представить не могла.
Для Энжел было большим открытием, что Стивен тоже просыпался чуть свет и наряду с остальными рабочими принимался за работу. Из окна своей спальни она видела, как он гонит лошадей на пастбище, как занимается подготовкой к посеву овса, обсуждает с управляющим текущие дела. Она прекрасно понимала, что необходимости в его труде нет, все и так работало, как четко налаженный механизм, и чувствовала растущее уважение к этому, так преданному своему делу мужчине. Первое впечатление разнеженного плейбоя кануло в небытие. Здесь она рассмотрела его истинное я.
Отношения между ними складывались относительно ровно, скорее потому что их общение было сведено к минимуму. Стив постоянно был в отлучке. Единственное время, когда они общались, это во время завтрака и ужина. Причем, приготовление еды (до возвращения Барбары, естественно, так как «лучше моей Барби никто готовить не умеет») Энжел взяла на себя. Они обсуждали, как прошел день и какие планы на следующий.
Энжел была дружелюбна, несмотря на свое положение пленницы, а Стив хоть и продолжал отпускать свои недвусмысленные шуточки, но держался на расстоянии и с должным почтением. О связывающим их ребенке они старались не говорить, боясь нарушить сложившийся мир. Энжел чувствовала, что Стив стал больше ей доверять и в сложившейся ситуации не знал, как себя с ней вести.
Энжел получила разрешение на поездки в город за продуктами и кредитную карточку в нагрузку. Эти поездки были для нее настоящим праздником, так как дома она умирала от скуки и одиночества. Стива никогда не было дома, а работники хоть и относились к ней с должным уважением, не смотря на довольно двусмысленное положение ее в доме их хозяина, но были слишком заняты, чтобы тратить на нее время. Она старалась в каждой поездке брать понемногу продуктов, чтобы чаще выбираться из дома. Энжел подружилась с продавцом из продуктовой лавки и всегда получала самые свежие продукты. Она старалась не думать о том, что ей приходиться жить за счет Стива, в конце концов, он сам поставил ее в такую ситуацию. Однако косметику и средства личной гигиены она покупала за оставшиеся у нее личные сбережения, которые неумолимо заканчивались.
Стив въехал во двор как раз тот момент, когда Энжел скрылась за углом помещения, в котором находились лошади. Он знал, что она частенько заглядывала в конюшню и подружилась с маленьким жеребенком по имени Ангел, регулярно подкармливала его свежими яблоками и морковкой. В душе он не мог не порадоваться, что эта необычная женщина, которая в последнее время все чаще занимала его мысли, разделяет его любовь к лошадям. Еще один плюс в ее счет. Он старался не думать, что в последнее время этих плюсов стало слишком много для их неопределенных отношений. Ее душевная щедрость и доброе сердце не могло оставить его равнодушным. Ее полный радости взгляд в больнице зародил в его душе какое-то странное чувство, в сущности которого он упорно не желал разбираться. Она идеально сливалась с его домом, словно была его неотъемлемой частью. Он успел полюбить ее стряпню, хотя и подразнивал ее Барбарой, ему нравилось обсуждать с ней свои дела. У него впервые, с того времени как он ушел из отчего дома, появилась радость при возвращении домой, он чувствовал, что его там ждут. Ее магнетическая чувственность и роскошное тело рождала в его воображении ужасно непристойные мысли, и с каждым днем ему все сложнее было держать себя в рамках. В какой-то момент он понял, что Энжел - идеальная для него женщина. Но у нее был один существенный недостаток. Ее сердце принадлежало другому мужчине.
Стив выбрался со своего потрепанного жизнью пикапа. Это была его первая машина, она была надежна и удобна для здешних дорог, но ее почтенный возраст давал о себе знать – она частенько ломалась в самый неподходящий момент.
Стив направился в конюшню, ему вдруг очень захотелось увидеть
Энжел. У него сегодня был не самый удачный день и он решил поделиться с ней своими проблемами.
Дверь в конюшню была открыта, и Стив задержался в проеме. Энжел стояла к нему спиной и кормила с руки Ангела. На ней были голубые джинсы в обтяжку, заправленные в высокие замшевые сапожки и белая свободная рубашка. В кудрявых волосах запутался лучик солнца. Она была такая свежая и сочная, что Стив невольно почувствовал желание. Энжел погладила рукой бархатную мордочку Ангела, и воспаленное воображение Стива представило совсем другую картину.
Он уже было хотел обратиться к ней, как в этот момент раздался звонок ее мобильного. Она достала из кармана джинсов телефон и посмотрела, кто звонит. Ее лицо осветила мимолетная улыбка, и Стив услышал ее радостное:
- Привет, любимый!
Стив почувствовал резкий укол ревности. Не желая больше слушать их воркование, он резко повернулся к выходу, задев при этом стоящие у двери инструменты для уборки навоза из стойла. Грохот падающих инструментов привлек внимание Энжел. Она повернулась, и их глаза встретились. Его раздраженные и ее растерянные, с мимолетным чувством вины.
Она смотрела на Стива и молчала, держа трубку возле уха.
- Все в порядке, Кевин, - словно очнувшись, проговорила в трубку Энжел. – Я просто уронила со стола миску. Нет, Дилана, нет…. Он ушел гулять с мамой.… Да, конечно, я передам ему, что ты его любишь….
Стив вышел.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Прошла еще неделя.
Энжел старалась не вспоминать об инциденте в конюшне. Старалась не думать о своей трусости. Она так и не сказала Кевину правду. Просто не смогла. Она слушала его сетования на то, что не получает от нее писем и оправдывалась загруженностью на работе и дома. Не могла же она ему сказать, что не знает, что ему писать. Слушая его признания в вечной любви, Энжел думала о брошеном полного презрения взгляде Стива.
После того случая их отношения со Стивом находились на уровне холодной любезности. Он еще реже стал появляться дома, и Энжел чувствовала себя ужасно одинокой. Липкие лапки депрессии прокрадывались в ее душу.
Вернулась Барбара и с Энжел спала обязанность готовить еду, но поездки за продуктами она оставила за собой, желая хоть как-то быть полезной.
Иногда во время поездок в город она заглядывала к Элвису и Саре. У них сложились довольно теплые отношения, хотя о истиной причине ее нахождения на ранчо Стива Энжел не распространялась, они же считали ее очередной его подружкой. Энжел была неприятна такая роль, но открыть правду означало вызвать ненужные вопросы. Элвис был душка и постоянно заставлял съесть их фирменный яблочный пирог, а в последствии наотрез отказывался брать с нее плату. В глубине души Энжел по доброму завидовала этой паре. Не смотря на показные перебранки, они с большой искренностью и нежностью относились друг к другу. У них было двое сорванцов-близнецов. Несмотря на довольно посредственную внешность их родителей, мальчишкиполучились настоящими красавчиками. Пяти лет отроду они обещали вырасти настоящими сердцеедами. Иногда они забегали с ужасным шумом в кафе и громко требовали лимонад, в этот момент сердце Энжел обливалось кровью. Тоска по Дилану становилась невыносимой. Телефонные разговоры не заменяли реальных объятий. Скрывая нахлынувшие слезы, комом стоящие в горле, Энжел торопливо прощалась и отправлялась домой, растирая по щекам катившиеся слезы.
Однажды Стив раньше Энжел вернулся домой и встречал ее. Увидев слезы у нее в глазах, он встревожено потянулся к ней, обнял за плечи .
- Что случилось, Энжи?
Она чувствовала, что если скажет хоть слово, поток слез смоет ее всю ее внутреннюю оборону. Осторожно освобождаясь от его рук, она, закусив губу, отрицательно помахала головой.
- Да, что, черт возьми, произошло? – воскликнул Стив, схватив ее крепко за плечи, а потом, ослабив хватку, более спокойно повторил вопрос, - Энжел, скажи, почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?
- Я хочу домой. В Мейкон.
- Нет! Мы это уже обсуждали. - Его тон стал отчужденный. – Тебе что здесь не нравиться? К тебе плохо относятся?
- Да нет, все нормально в этом плане, - в отчаянье сказала Энжел, она почувствовала, как слезы градом катятся по щекам, - Я соскучилась по сыну.
Стив отпустил ее, и она едва не упала.
- Черт! – он в отчаянье пнул носком своего сапога ни в чем не повинный камень. – Я не могу тебя отпустить!
- Господи! А я думала, ты научился уже мне доверять! – в истерике закричала Энжел.
Стоял тихий вечер и ее голос разнесся по двору. Заканчивающие работу ребята удивленно обернулись на крик, но, увидев, что происходит, деликатно отвернулись и разошлись.
- Энжел, успокойся, - примирительно произнес Стив, - тебе нельзя нервничать.
Но Энжел уже его не слышала, ее понесло:
- Ты думаешь, я не хочу этого ребенка?! Да я хочу его больше, чем ты можешь себе представить! Это моя плоть и кровь! Это моя девочка! Я тебе ее никогда не отдам, и можешь подавиться своими деньгами!
Она бросила это ему в лицо и, резко отвернувшись, бросилась в дом.
- Энжел…
- Иди ты к черту, Стивен Сандерс!
Энжел вихрем взлетела по лестнице. Катящиеся градом по щекам слезы, капали на ее шелковую блузку, оставляя влажные следы.
Оказавшись в своей комнате, Энжел быстро повернула ключ в замке. Угасающий день рвался горячими солнечными лучами к окно. Резким движением Энжел задернула шторы, и в комнате стало так же мрачно, как и у нее в душе.
Она устало присела на кровать и приложила ладони к мокрым щекам, едва сдерживая всхлипы. Ее истерика разыгралась не на шутку, и Энжел старалась успокоиться, понимая, как это вредит ее будущему ребенку, но горечь, обида и злость на себя требовали выхода, и слезы продолжали потоком литься по ее лицу.
Господи, когда я превратилась в марионетку? Я – чертова марионетка в руках своих родителей, своего мужа и даже в руках мужчины, с которым знакома не больше трех месяцев! Вот к чему привел меня извечный страх кого-то обидеть, с кем-то не посчитаться или натянуть одеяло на себя!
Свернувшись калачиком на постели, Энжел укрылась с головой покрывалом и принялась обдумывать возникший в ее уставшей голове план.
Она пролежала несколько часов кряду. За окном совсем стемнело, и комната погрузилась в темноту.
Деликатно постучала Барбара, приглашая ее поужинать, но Энжел сделала вид, что спит. Она не желала никого видеть.
Около часа спустя Энжел услышала, шум отъезжающего автомобиля. Вскочив с кровати и взглянув в окно, она увидела удаляющийся «Лексус» Стива. Вот это удача не придется ждать, пока он уснет.
Прекрасно! Еще чуть-чуть и меня здесь тоже не будет.
Энжел посмотрела на часы. Половина десятого.
Барбара уходила в половине восьмого. Значит, сейчас она одна в доме. Замечательно.
Быстро достав из-под кровати чемодан, Энжел побросала в него свои вещи. Наклонившись застегнуть «молнию», она вдруг почувствовала пульсирующую боль внизу живота. Отдышавшись и почувствовав облегчение, она продолжила сборы.
Пересчитав имеющуюся у нее наличность, она только понадеялась, что бензина в баке пикапа будет побольше. Достав кредитку, которую она получила для расчета за покупки в городе, Энжел положила ее на прикроватную тумбочку.
Бедная, но гордая!
Она извлекла из ящика стола лист бумаги, ручку, и быстро написав несколько строк, сложила лист вчетверо и положила рядом с кредиткой.
Ее совесть чиста. Она попрощалась.
Мимолетно взглянув на себя в зеркало, Энжел скривилась. Зареванное лицо, помятая шелковая юбка и в таком же состоянии блузка. Но времени на переодевание не было, и она, подхватив чемодан, осторожно спустилась вниз.
Оказавшись в просторном холле, Энжел вдруг почувствовала какую-то необъяснимую грусть. Она будет скучать по этому дому.
Глупости! Только такая дурочка, как я может скучать по этой тюрьме строгого режима!
Боль в паху возобновилась, но Энжел старалась не обращать на нее внимания.
Энжел знала, что ключи от пикапа Стив оставляет в тумбочке у двери. Открыв ящик, она обнаружила их на месте. Пока все шло по плану.
Бросив чемодан на заднее сидение, Энжел села за руль. Пикап завелся с первого раза, что Энжел посчитала хорошим знаком. К тому же полный бак не мог не радовать.
В последний раз взглянув на дом, она выехала из двора.
Стивен в свете от приборной доски посмотрел на часы у себя на запястье. Двадцать пять минут одиннадцатого. Уже около часа он кружит по окрестностям, пытаясь заглушить муки совести.
Она права! Она во всем права!
В его плане изначально было столько слабых мест. Как он не подумал о ее сыне. Ведь он видел, сколько любви и боли было в ее глазах, когда они прощались. О эти ее глаза! Они преследовали его днем и ночью. Полные наивности, боли, раскаянья, участия, доброты и даже страсти. А ее последний взгляд полный отчаянья и разочарования и стоящие в этих бездонных озерах слезы, словно горящие клешни, сжимали его сердце.
Стивен резко свернул и на полной скорости помчался в сторону дома.
Я попрошу у нее прощения! Я сделаю все, что она попросит! А затем поцелуями сотру с ее лица слезы и нежностью растоплю отчуждение в этих прекрасных глазах.
Едва въехав во двор, Стивен почувствовал что-то неладное. Пикапа на привычном месте не было, и в доме не горел ни один огонек.
Стив ворвался в прихожую, зажег свет, но ничего подозрительного не заметил. С неспокойным сердцем он, переступая через две ступеньки, преодолел лестницу, ведущую на второй этаж и постучал в дверь комнаты Энжел.
Ответом ему была тишина.
Повернув ручку, он открыл дверь и обнаружил то, что в душе он уже подозревал.
Комната была пуста.
Резко, так что они едва не отвалились, Стив распахнул дверцы платяного шкафа и уставился на пустые вешалки.
Черт!
Дверцы с грохотом раскрылись. Стив повернулся и увидел на прикроватной тумбочке сложенный лист бумаги. Его взгляд упал на лежащую по соседству кредитку. Нетерпеливо развернув лист, Стив прочел: «Я уехала, Стивен. Так будет лучше для ребенка. Машину и деньги я оставлю у твоей матери. Прощай. Э.»
Стивен безжалостно скомкал письмо в руке.
Господи, неужели он такой монстр, что от него нужно убегать тайком, среди ночи, на такой развалюхе, рискуя своей жизнью!? Да этот чертов пикап и мили не протянет!
Он вихрем слетел с лестницы и через несколько минут уже выехал на трассу, ведущую в сторону Джорджии.
Тиски страха за Энжел сжимали его сердце. Он гнал, как сумасшедший, всматриваясь во встречающиеся машины. Дорога была полупустой, и это значительно облегчало его задачу. Она не могла далеко уехать. Пикап просто физически не мог развить больше семидесяти километров в час, а с учетом темноты, вряд ли Энжел ехала больше пятидесяти. Стив посмотрел на спидометр – сто тридцать.
Вдруг из темноты свет его фар выхватил стоящий на обочине пикап. Резко дав по тормозам, Стив выскочил из машины и направился к пикапу. Свет фар его «Лексуса» освещал силуэт Энжел, сидящей за рулем. Она была неподвижна, и Стив почувствовал, как его бросило в пот от тревоги.
Раскрыв дверцу пикапа, Стив застыл. По белому, почти бескровному лицу Энжел текли немые слезы, губы были плотно сжаты от едва сдерживаемой боли. Руками она крепко сжимала бедра. Стив скользнул взглядом по ее юбке и в ужасе воскликнул:
- О, Боже!
Нежно голубая ткань юбки была полностью пропитана кровью.
Он нежно, едва сдерживая волнение, взял ее лицо в ладони и тихо спросил:
- Энжел, это ребенок?
Она судорожно кивнула. Ее лицо скривилось от очередного приступа боли, и она сильнее сжала бедра руками.
- Едем в больницу.
Стив словно очнулся и принялся за дело.
- Энжи, эта развалина издохла? – спросил Стив, подразумевая пикап.
Она снова кивнула.
- Энжи, солнышко, нужно добраться до моей машине…
- Нет! Я не могу! Я не должна вставать! – ее отчаянные крики вперемешку с неконтролированными слезами разрывали его сердце, - Если я разведу ноги…
Очередной спазм спер ее дыхание, и она не договорила.
- Эн, детка, я буду очень осторожен. Доверься мне.
Стивен словно драгоценную фарфоровую статуэтку осторожно поднял ее на руки и отнес к «Лексусу». Ее юбка пачкала его голубые джинсы, но ему было плевать. Аккуратно опустив Энжел на кремовую обивку сидения, Стив за минуту перенес ее вещи в багажник и вскоре сел за руль.
С нереальной скоростью он мчался сквозь ночь, шепча ей какие-то ободряющее слова. Но Энжел находилась в состоянии полузабытья от боли и отчаянья и вряд ли слышала его.
Через полчаса они были уже в больнице, а через пятнадцать минут Стивен узнал, что потерял второго своего ребенка.
Саманта Линдсей была самой красивой девушкой на его курсе. Тонкая, как тростинка, под метр семьдесят роста с лицом фотомодели она шествовала по университету словно королева, всегда была модно одета и на хорошей машине. Уровнем своего IQ она опровергала устоявшееся мнение о тупости всех блондинок. Она была умна и училась на государственную стипендию. Саманта перевелась на его факультет на третьем курсе и сразу покорила сердце Стива Сандерса. Она была приветлива со всеми без исключения, и с ним в том числе, но особым расположением у нее пользовалась богатая прослойка сокурсников. Она позволяла приглашать себя в рестораны, кино, покататься на «Феррари» последней модели и поплавать на яхте, но ни одна рука с «роллексом» на запястье не допускалась под ее коротенькую юбочку. Она хранила свою невинность для более высоких целей, потому что самой большой ее тайной была бедность. И об этой тайне знал Стивен Сандерс, самый бедный студент, учащийся на государственную стипендию. Все деньги, что ему удавалось заработать, подрабатывая между лекциями грузчиком в супермаркете, он отсылал матери и троим сестренкам. Он увидел ее в замасленном переднике официантки в сомнительном заведении под названием «У Бобби». В этот момент он почувствовал себя счастливым человеком. Королева спустилась с небес и стала простой девушкой, за которой может ухаживать простой паренек. Когда их глаза встретились, он не увидел в них ни тени смущения, а только открытый вызов. Мысленно подсчитав свой скромный бюджет, он, затаив дыхание, пригласил ее в кино. И она не отказалась.
Их роман развивался стремительно.
Стив летал на крыльях счастья. Мечтал об их совместном будущем. Ему пришлось работать вдвое больше, чтобы хоть немного соответствовать ее привычным развлечениям. Он стал пропускать лекции, появились проблемы в университете, но ему было все равно. Его богиня была с ним, и он готов был пожертвовать всем. Единственной причиной, которая омрачала его радость, было желание Саманты сохранить их отношения в тайне.
В день его совершеннолетия они переспали, а через две недели Саманта влетела в его убогую комнатушку и в истерике закричала:
- Ты, скотина, у меня задержка! Я беременна, черт тебя возьми!
Фейерверк радости взорвался в его голове. Дитя их любви!
Стив подхватил ее на руки и закружил по комнате.
- Это великолепная новость, любимая! Мы завтра же поженимся!
Она вырвалась из его рук и с ненавистью уставилась на убогую обстановку его жилища.
- И куда ты собираешься привести свою новоиспеченную жену? В этот сарай!
- Сем, детка, я что-то придумаю.
- Что ты придумаешь!? – Стив не узнавал ее, это была какая-то чужая ему женщина с перекошенным ненавистью и брезгливостью лицом. – Что ты дашь этому ребенку? Ты, жалкий неудачник! Неужели ты возомнил себе, что я когда-то выйду за тебя замуж, что я так и буду до конца своих дней тянуть лямку?
Стивен стоял громом пораженный. Его полный иллюзорной любви замок рушился у него на глаза, и он ничего не мог сделать.
- Мне нужно пятьдесят долларов на аборт!
Саманта с вызовом протянула руку. Стив почувствовал, как ярость закипает в нем, и с нажимом произнес:
- Нет. Ты не сделаешь аборт!
- Я и не спрашиваю у тебя разрешения! Я никогда не покалечу себе жизнь этой ошибкой. Ну что даешь деньги или пойти у кого-то другого попросить? – недвусмысленность ее фразы вызвала в его душе такую волну отвращения, что он едва сдержал себя, чтобы ее не ударить.
У него оставалось около семидесяти долларов, все его деньги, и, достав из кармана купюры, он швырнул их на стол. Не желая больше видеть ее лица, он вышел из комнаты.
- И не смей ко мне больше приближаться! – услышал он вдогонку. Он и сам не сделал бы этого ни за что.
Через месяц местные газеты пестрили информацией о предстоящем бракосочетании наследника хлопковой империи Джейсона Берка и Саманты Линдсей. В день их свадьбы Стивен напился до чертиков и устроил драку. На следующий день он был отчислен из университета «за прогулы, не аттестацию и аморальное, недостойное студента университета, поведение». Тогда-то он и направился на Запад, ища либо погибели, либо возрождения.
Два года назад, читая газету, он наткнулся на некролог о смерти четы Берк. Джейсон и Саманта Берк погибли вследствие несчастного случая. Пилот их вертолета не справился с управлением и разбился о скалу. Детей у них так и не было.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Энжел потеряла счет времени. Она не знала, сколько минут, часов, дней лежит неподвижно в постели, уставившись в одну точку. Она не противилась, когда на следующий день после трагедии Стивен из больницы забрал ее в свой дом. Он был вежлив и внимателен. Его трогательная забота была приятна, но единственное, чего ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Лежа в полумраке, созданном закрытыми плотными шторами, Энжел не знала, когда день сменяла ночь. В ее душе всегда было темно. Свою комнату она покидала только чтобы сходить в туалет и в душ. Барбара регулярно приносила ей аппетитные блюда, но Энжел кусок в горло не лез, и почти всегда поднос с едой оставался нетронутым. Ей не хотелось обижать добрую женщину, но ничего с собой поделать она не могла. Ее мир лежал в руинах, и у нее не было душевных сил встать с колен.
Глаза слипались от переутомления и недосыпания. Стив был уже вторые сутки в дороге и мечтал скорее добраться до постели и уснуть. До дома оставалось несколько десятков километров. Он посмотрел на ребенка, свернувшегося калачиком на заднем сидении, подложив под голову куртку Стива, он спал. Сын Энжел. Ребенок ее и ТОГО мужчины.
Занимался рассвет, и бодрящий воздух утра немного освежал. Стив хлебнул остывший кофе из термоса, которым его снабдила Дороти. Мудрая женщина, она сразу все поняла и быстро снарядила Дилана в дорогу. Стиву было невыносимо видеть потухший взгляд Энжел, и привезти ей сына ему казалось самым разумным решением. Быть может, ребенок вернет ее к жизни.
Они выехали под вечер. Дилан воспринял поездку, как увлекательное приключение, хотя и был не особо разговорчив, спросил, куда они едут и где мама. Бесчисленное количество игрушечных джипов и грузовиков, которые он потребовал взять с собой, избороздили все сидения салона. Вскоре мальчик заснул. Стив укрыл его пледом и подумал, что непременно постарается найти общий язык с этим парнем.
Резкий звук клаксона ворвался в сознание Стивена, и он понял, что едва не заснул. Водитель встречной машины покрутил пальцем у виска, проезжая мимо, и Стив был с ним полностью согласен. Идиот! Казня себя за неосмотрительность, он сильнее сжал руль и посмотрел на Дилана. Громкий звук, видимо, разбудил его, и он сонно потер глаза.
- Я хочу писать.
Начинается!
Он и сам был не прочь. Выпитый кофе давал о себе знать. Дорога была пустынной, и Стив встал у обочины.
- Ну, вылезай, приятель! Я, пожалуй, составлю тебе компанию.
Дилан с сомнением посмотрел на пустынный ландшафт и не двинулся с места.
- Хочешь сказать, что никогда не делал это в чистом поле?
Дилан кивнул.
- Ну, всегда нужно что-то начинать. А уж настоящему ковбою без этого точно не обойтись.
Они вышли из машины и, встав рядом, принялись за дело. Дилан с нескрываемым любопытством посмотрел на «инструмент» Стива. Затем перевел взгляд на свой, словно проводя сравнение. Сделав вывод, что его «пистон» не идет ни в какое сравнение, он взгрустнул и спрятал его в штанишки.
Увидев настроение мальчика, Стивен похлопал его по плечу и ободряюще сказал:
- Нечего переживать, ковбой! У тебя все впереди. Тем более у тебя такой потенциал.
Стив сильно сомневался, что Дилан понял значение слова «потенциал», но, судя по ободряющемуся лицу мальчика, цель была достигнута.
Они уже садились назад в автомобиль, когда мимо проехал огромный грузовик. Дилан восхищенно посмотрел ему в след и с гордостью сообщил Стивену:
- Мой папа тоже работает на такой большой машине! И даже больше!
Стив на секунду опешил от такой новости. О Господи, бедный ребенок! Как же ты, сукин сын, мог оставить этого малыша! Стив почувствовал острую неприязнь к ТОМУ мужчине.
- Это тебе мама сказала? – осторожно спросил он у мальчика.
- Не-а! Я сам знаю.
Они тронулись в путь, и Стив слушая непринужденную болтовню Дилана, который, после совместного облегчения мочевого пузыря, стал необычайно разговорчив, думал о том, как же должна сложиться жизнь, чтобы ты мог рискнуть счастьем видеть своего ребенка ради легкой наживы. Его душа болела о том, не рожденном ребенке, которого они с Энжел потеряли, и он искренне не мог понять ТОГО мужчину.
Энжел услышала легкий стук в дверь.
Она спит.
Было время обеда и Энжел решила, что это Барбара принесла поесть. Боже, как стыдно. Она словно постельнобольная заставляет бедную женщину за ней ухаживать. Энжел не хотела есть и не имела сил спорить с экономкой. Поэтому притворилась спящей и решила не открывать дверь. Поглубже погрузившись в плед, она закрыла глаза.
- Мама!
Все! Ей пора лечиться в соответствующих заведениях! Ей уже мерещатся голоса.
- Мама! Мама!
Энжел вскочила с кровати и, борясь с вспыхнувшей в глазах темнотой, распахнула двери. На пороге стоял ее мальчик. Ее сынок.
- Дилан! – счастливо воскликнула она и схватила его в объятья. Слезы радости катились по ее лицу, смешиваясь с ее нежными поцелуями.
- Мамочка, я так соскучилась. А ты больше не уедешь? Стив разрешил мне пожить в его доме! Он сказал, что у него много лошадей, и он сделает из меня настоящего ковбоя! Мама, смотри, Стив мне купил новый джип! Он классный!
Джип? Стив?
В этот момент Энжел увидела в стороне Стива. Он стоял, опершись о стену, и смотрел на них. У него был усталый вид и помятая одежда. Энжел подумала о том, что на ней слишком короткая рубашка и все ее бедра на показ. Она прикрылась Диланом и в этот момент осознала, что это ОН привез ее сына. Волна благодарности нахлынула на ее сердце и, слегка улыбнувшись, она просто сказала:
- Спасибо.
Он моргнул и сделал неопределенный жест, словно говоря «Все о`кей, не стоит благодарности». Улыбнувшись, он оставил их наедине.
Энжел погладила спящего сына по голове и поцеловала в гладкий лобик. Дилан заснул рано, полный впечатлений, полученных за день. Она так скучала по нему, что готова была просидеть с ним так всю ночь, но неожиданный приступ голода требовал проведать холодильник.
Стараясь не шуметь, Энжел оделась в длинную легкую юбку и в простую тунику с индейским орнаментом по линии груди. Обув тонкие сапожки, она тихонько выскользнула из комнаты.
Было около восьми часов вечера и предзакатное солнце красило стены дома в багряно-красный цвет, в последних лучиках света плясали редкие пылинки. В доме стояла тишина. Барбара уже ушла домой, Стив, видимо, занимается хозяйством или уехал в город. Из окна Энжел увидела, как последние рабочие расходятся по домам. Кого-то из них ждет дома жена с горячим ужином и нежными объятиями. Ей всегда хотелось встречать мужа с работы, обнимать его после трудового дня, слушать его рассказы о том, как прошел этот день, делиться своими делами… Простые семейные радости…
Энжел выбросила пустые мечты из головы и, оторвавшись от удаляющихся спин мужчин, направилась на кухню.
Она доставала из холодильника запеченую курицу, когда в кухню вошел Стивен. Он был в рабочих джинсах, в катоновой рубашке с завернутыми по локоть рукавами, открывающими сильные загоревшие руки. У Энжел неожиданно пересохло во рту, ей показалось, что она не видела в жизни ничего более эротичного, чем эти крепкие мужские запястья, покрытые мелкими темными волосками. Холодильник начал пищать и Энжел очнулась.
- О, дорогая, ты спустилась покормить бедного работягу? - с улыбкой на все свои тридцать два зуба, съязвил Стивен. – Или Ангелы начали питаться земной пищей?
- Да, я проголодалась, и я хочу с тобой поговорить.
- Пока я не поем, никаких разговоров! Сделай нам по паре сандвичей, кофе и, пожалуйста, накрой все на веранде – сегодня удивительно приятный вечер. Думаю, за время пока я принимаю душ, ты справишься! – это был не приказ, скорее вызов.
Энжел уже хотела что-то возразить, как неожиданно получила нежный поцелуй в висок и тихо-ласкающее:
- Пожалуйста…
Энжел, стараясь взять себя в руки и привести сердцебиение в норму, решила, что способна на большее, нежели простые сандвичи. Она разогрела в микроволновке курицу, порезала свежих овощей, твердый сыр и хрустящий хлеб. Красиво разложив все на больших тарелках, она вынесла еду на террасу, где в тени большого дуба стоял круглый деревянный стол с начищенной до блеска поверхностью. Вечер действительно был великолепный, свежий и теплый. Солнце уже почти скрылось и все стало погружаться в сгущающиеся сумерки. Энжел включила небольшую лампадку над столом, и он озарился мягким светом. Неожиданно Энжел подумала, что вся эта обстановка уж слишком романтическая. Не хватало только свечей и шампанского.
Стив стоял в дверях и смотрел на нее, скрестив руки. Он переоделся в свежую рубашку цвета фисташек и очередные джинсы.
- А ты знаешь, что у тебя на свету просвещается юбка, и я уже минут пять наслаждаюсь восхитительным видом? – с улыбкой сообщил Стив, подходя к столу. – Великолепный ужин. Спасибо, что не обрекла меня на холодные бутерброды. Кстати, это тебе.
И Стив протянул ей букетик васильков. Энжел была так растрогана, что вся ее злость мигом улетучилась. Она где-то читала, что lupinus является символом штата Техас. Это было так мило с его стороны.
Они вернулись в кухню. Стив остановился возле обширного бара, а Энжел достала вазу для цветов.
- Ты все так красиво приготовила, что у меня просто не поворачивается язык предложить запить все банальным кофе. Может вино или шампанское?
О, Боже, что за испытание ты мне сегодня приготовил?
- А можно пиво? Безалкогольное.
Стив с какой-то загадочной усмешкой посмотрел на нее, приподняв вопросительно бровь.
Пусть это не совсем по-женски, но, во всяком случае, от него не несет романтикой…
- Ты любишь пиво?
- Да, а что такого в том, что женщина любит пиво, или этот напиток исключительно предназначен для мужчин? – с вызовом загнанной лани принялась оправдываться Энжел, суетливо ставя подаренный цветок в воду.
От нервной дрожи в руках вода немного разлилась, и Энжел досадливо пробормотав себе под нос «Черт!», принялась впитывать губкой жидкость.
- Ты нервничаешь, Ангел? – над самым ухом услышала Энжел и затрепетала от нахлынувших чувств. Хотя Стив не касался ее, она чувствовала спиной каждый дюйм его тела. Его руки очутились по обе стороны от нее, и она оказалась между столешницей и его внушительной фигурой. Решив, что, если она повернется к нему лицом, то будет в более выгодном положении, она резко обернулась и поняла всю ошибочность своего убеждения. Его чувственный рот оказался прямо перед ее глазами, а все ее тело прижалось к его телу. Жаркая волна желания неожиданно окатила ее с ног до головы и, боясь пошевелиться, она застыла в его руках. Он склонился к самому ее уху.
- «Бавария», «Бекс», «Корона», «Амстел»? - его хриплый голос произносил какие-то не воспринимаемые ее парализованным мозгом слова. Он по-прежнему прижимался к ней, и Энжел почувствовала определенное уплотнение в его джинсах.
- Что? – она едва выговорила это простое слово.
- Я спрашиваю, какое ты будешь пиво? – его негромкий голос с примесью легкой иронии ласкал ее слух, словно это были не банальные слова, а любовный шепот.
- «Б-бекс».
- Прекрасный выбор!
Вдруг, в какой-то момент, Энжел поняла, что попала в ловко расставленные сети, что этот Спайдермен наслаждается устроенным им же самим спектаклем. Резко вырвавшись из ловушки его рук, она направилась к столу. Если бы не до тошноты пустой желудок, она сейчас же поднялась бы к себе и успокоила грохотавшее о ребра сердце, а так пришлось лишь пару раз глубоко вздохнуть, пока Стив доставал пиво из холодильника.
Стив сел к столу, когда Энжел уже раскладывала куски курицы по тарелкам.
Он поставил две бутылки «Баварии» на стол и сел напротив Энжел.
- Осталась только «Бавария».
Кто бы сомневался, что было что-то еще…
Как ни в чем не бывало, он принялся за еду, совершенно не обращая на Энжел внимания. Ел он с аппетитом, но аккуратно, тщательно пережевывая пищу. У Энжел же напротив пропал аппетит, и она вяло ковыряла в тарелке вилкой. Она вдруг начала страшно волноваться перед разговором со Стивом, а его необычное поведение совсем выбило из колеи.
- Почему ты не ешь? Плохо себя чувствуешь? – накалывая на вилку очередной кусок сыра, поинтересовался Стив. – Ешь, ты итак сильно похудела.
«Сильно» - это он, конечно, весьма преувеличил, но Энжел действительно потеряла пару килограммов, чему была несказанно рада.
- Я могу начать разговор? Ты уже сыт?
- Ты не можешь начать разговор, пока не съешь этот кусок курицы! – безапелляционно заявил Стив и положил ей в тарелку внушительный кусок мяса.
- Но, Стив…
- Это не обсуждается!
Энжел пришлось все съесть и запить еду холодным пивом. Прощайте, стройные бедра и тонкая талия. Да здравствует, ожирение третьей степени!
Стив развалился на стуле и попивал пиво. Энжел украдкой поглядывала на его довольное лицо. Ей казалось, что чем больше она нервничает, тем лучше становиться его настроение. Что за несносный мужчина!
В свете лампады его лицо, потерянное в тенях было такое красивое и порочное, что Энжел перевела взгляд на небо, где яркими бриллиантами были рассыпаны первые звезды, моля Бога, что бы Стив хотя бы сделал отрыжку, чтобы навеки упасть в ее глазах. Но он успешно опустошил бутылку отменного немецкого пива, а долгожданной отрыжки так и не последовало.
Прочистив охрипшее от волнения горло, Энжел решила, что может, наконец, начать.
- Стив, я несказанно благодарна тебе за твое гостеприимство, особенно в последнюю неделю, но, ты сам прекрасно понимаешь, что повода оставаться мне здесь больше нет. - В горле стало невыносимо першить от нахлынувших чувств, все, что она упорно пыталась спрятать в дальний уголок сердца, всплыло на самую поверхность. Энжел проглотила комок непролитых слез и продолжила. – Поэтому мы с Диланом завтра покинем твой дом.
Его лицо стало серьезным, а в глазах она прочитала такую же боль и сочувствие, что царила в ее душе. В этот момент она почувствовала необыкновенную близость с ним и как ее душа открывается навстречу ему.
- Ты вернешься в Мейкон?
Сначала она так и хотела сделать. Вернуться домой к родителям, рассыпаться в извинениях перед бывшим начальством и снова устроиться на старую работу, вернуться к прежней жизни. Но в какой-то момент она поняла, что сама она уже не прежняя и вернуться в Мейкон - означает сделать шаг назад. Она поняла, что хочет начать новую жизнь, где она будет сама себе хозяйкой и станет, наконец, настоящей матерью своему сыну. При всей своей любви к матери, Энжел понимала, что ее излишняя опека над Диланом лишает ее саму статуса матери в глазах ее же ребенка. И Энжел непременно хотела это исправить. А если она вернется, то никогда этого не сделает. Она знала, что одной ей будет трудно, но все равно решила рискнуть.
Она долго думала, где начать новую жизнь. А потом подумала, а чем плох этот маленький городок, к которому она уже успела прикипеть душей? К тому же в нем есть то, чем бы она хотела заняться, если судьба и Стив Сандерс будут к ней благосклонны.
- Нет. Я решила начать новую жизнь. Здесь, в Медисонвиле.
Стив удивленно приподнял брови и улыбнулся уголками губ.
- Неужели моя скромная особа подвигла вас на этот шаг?
Господи, ну что за самовлюбленная особь мужского пола!
- Да, ваша «скромная особа» тоже приложила к этому свою руку, лишив меня прибыльной работы и репутации в глазах моих соседок, которые уже разнесли новость о моем отъезде с прекрасным молодым человеком….
- Вы считаете меня прекрасным?
Нет, ему определенно нравиться меня доставать!
- Я сказала это для пущего эффекта!
- Очень жаль. А расставание со старым мужем входит в планы новой жизни? – с совершенно равнодушным видом спросил Стив, покусывая кусочек спаржи.
Это был больной вопрос, ответ на который она не могла себя заставить найти. Сегодня лежа рядом с сыном и обдумывая их будущее, она впервые задумалась о разводе с Кевином. Она вдруг поняла, что смертельно устала ждать, что ей хочется жить здесь и сейчас, а не грезить о светлом будущем, которое может оказаться совсем не таким светлым, как она о нем мечтает. Она устала быть сильной и одинокой. Решилась ли она подать на развод? Нет, она еще не приняла окончательное решение, но эти мысли ее начинают посещать, и немалую лепту в их возникновение внес очаровательный Стив Сандерс. Хотя об этом она никогда не признается ни ему, ни себе.
- Я еще не решила!
- Не пора ли оставить этот чемодан без ручки?
- Я не хочу разговаривать на эту тему! – твердо сказала Энжел и, увидев, как его идеальной формы губы сложились в презрительную ухмылку, дерзко добавила, - К тому же тебя это не касается!
Энжел опустила руку в карман и достала сложенный вдвое чек. Она обнаружила его в вещах Дилана.
- Кстати, я должна вернуть тебе это, - Энжел протянула чек Стиву, - наша сделка не состоялась.
Стив перехватил руку Энжел и вложил в раскрытую ладонь чек. Большим пальцем он погладил ее запястье, разгоняя жаркие ручьи от руки по всему телу.
- Они твои, Ангел. Ты подарила мне надежду, а это стоит дороже любых денег. Это для новой жизни.
Энжел аккуратно освободила руку, его ненавязчивая ласка путала все ее мысли.
- Спасибо, я возьму эти деньги, потому что они мне действительно нужны, но я верну их со временем.
- Посмотрим…
Энжел принялась собирать грязную посуду, а Стив тут же взялся за уборку остатков еды.
- Ты уже решила, чем станешь заниматься? – заинтересованно спросил Стив, ставя мясо в холодильник.
Энжел в раковине мыла посуду и, не оборачиваясь, ответила:
- У меня есть одна идея.
Стив взял полотенце и принялся вытирать вымытую Энжел посуду.
- Поделишься?
- Помнишь, мы как-то проезжали мимо заброшенного кинотеатра для автомобилистов…
- Энжи, это – проект, заранее обреченный на провал. Этот кинотеатр уже лет десять стоит закрытый, и никто не переживает по этому поводу.
- Стив, ты не прав! Где в Медисонвиле можно еще отдохнуть, кроме баров и парка. К тому же я не видела ни одного кинотеатра здесь.
- Энжи, детка, ну кого может привлечь кинотеатр для автомобилистов?
- Вот я, например, уже сто лет не была в таком кинотеатре. Последний раз еще в школе, кажется. Это же романтика – банка колы, попкорн и первые поцелуи на заднем сидении. Можно выбрать дни и показывать старые киноленты, чтобы привлечь старшее поколение. Так же бар с напитками и закусками принесет дополнительный заработок.
- Ты с таким оптимизмом обо всем рассказываешь, что я начинаю сомневаться в своем первоначальном мнении.
- Как ты думаешь, сколько городской муниципалитет захочет за это здание?
- Несколько звонков, и оно достанется тебе почти даром. Мер - мой хороший друг.
- О Стив, я даже не знаю, как тебя благодарить…
- Может, останешься, и будешь делать мне ужины?
Энжел вдруг почувствовала, что именно этого ей и хочется, но пока она не приняла окончательное решение относительно развода с Кевином, об этом речи быть не может.
Они уже справились с уборкой и направились в гостиную, когда Энжел тихо заметила:
- У меня уже есть муж.
Она не увидела, как Стив с силой сжал челюсть, а только услышала, как он громко бахнул рукой по выключателю и они оказались в полумраке.
Не успела она сказать и слова, как очутилась в его объятиях. Его руки держали ее нежно, гладя по спине успокаивающими движениями. У нее закружилась голова от его близости, а по телу растеклась истома. Его губы проложили жаркую дорожку поцелуев вдоль ее шеи, а руки опустились ниже и силой сжали ее ягодицы. Энжел задохнулась от желания. Ей до боли захотелось почувствовать вкус его поцелуя, и не сдержала стон, когда он коснулся ее губ.
Его поцелуй был полон огня и страсти, и, когда он неожиданно прекратился, едва сдержала возглас разочарования. Его хриплый шепот с трудом проник в ее сознание:
- Надеюсь, теперь ты понимаешь, что касается меня, а что нет, - он легонько прикусил мочку ее уха, она тихо ахнула, - видит Бог, я хочу тебя безумно, но мы завершим начатое, когда ты примешь решение, потому что я не сплю с чужими женами, даже если они сходят с ума от желания.
Энжел вдруг осталась без плена его нежных рук и едва не упала в пустоту от неожиданности.
Свет от уличного фонаря освещал удаляющуюся спину Стива.
Энжел оперлась о спинку дивана, пытаясь привести мысли в порядок и осмыслить все сказанное Стивом.
Она сходит с ума от желания? Да, черт возьми, она сходит с ума от желания! Почему с ней такое происходит, стоит ему ее коснуться?
Она подумает об этом завтра. Нет! Она вообще об этом не будет думать и точка.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Энжел с тихой радостью осматривала свое новое жилище.
- Это конечно не отель «Хилтон», - со смехом сообщила Сара, снимая простыни со старой, но ухоженной мебели, - но Шарлота была очень аккуратной и любила домашний уют, хотя и видела его в своем представлении.
- А почему вы с Элвисом не остались жить в этом домике после смерти Шарлоты? – с любопытством спросила Энжел, рассматривая кружевные салфетки на отполированном до блеска обеденном столе, стоящем в центре небольшой гостиной. Редкие пылинки кружили в солнечных лучах, проникающих из больших окон. Энжел казалась, что она попала в 60-е года с их полосатыми обоями и белыми эмалированными шкафами. Домик хоть и был маленьким, всего две комнаты и кухня c миниатюрной столовой, но уют и тепло этого дома заставляли влюбиться в него с первого взгляда.
- Элвис так устал от чрезмерной опеки матери, что мечтал как можно скорее зажить самостоятельно, к тому же нам с близнецами здесь попросту мало места. Вот он и стоит этот маленький милый дом без хозяйки. А продать его у нас рука не поднимается.
Энжел с благодарность сжала руку Сары.
- Сара, я несказанно благодарна вам за возможность пожить в этом доме…
- О, Энжел, это вы нам оказываете услугу, приглядывая за ним.
Когда сегодня утром Энжел заехала в кафе к Элвису и Саре, попросить у них совета, где найти жилье в городе, подавив в себе удивление и море возникших вопросов, они с большой радостью принялись предлагать ей домик Шарлоты. Причем совершенно без ренты, на что Энжел, конечно, не могла согласиться, и они сошлись на том, что она будет платить по счетам за коммунальные услуги.
Сара и Энжел уселись на продавленный диванчик с цветастой обивкой, полинявшей со временем.
- Эн, скажи мне, если я лезу не в свое дело, но что у вас со Стивом? Почему ты ищешь жилье? Вы поссорились?
Да, Сара, ты лезешь чуть-чуть не в свое дело….
Энжел принялась водить пальцем по атласной обивке, стараясь скрыть смущение. Ей не хотелось бы говорить на эту тему, но Сара была так добра с ней, что Энжел посчитала себя обязанной дать какие-то объяснения.
- Нет, мы не поссорились со Стивом. Да и чего нам ссориться, у нас нет ничего общего. Я имею ввиду, что мы - не пара, если ты на это намекаешь.
- Очень жаль, вы так хорошо смотритесь вместе…
- Сара, у меня есть муж и ребенок, - перебила ее Энжел.
- О… А где же они?
- Сын сейчас у Стива, а муж в тюрьме…
- О, мне так жаль, Энжел….
Энжел уже привыкла к этой фразе, но все равно тепло улыбнулась Саре в ответ. Она немного рассказала о своей жизни, упустив подробности своих отношений со Стивом.
- Да, жизнь у тебя не сахар, детка, - подытожила Сара, вставая с диванчика, - а к Стиву ты все равно приглядись, он очень хороший человек. Жизнь-то она проходит…
Сара принялась собираться.
- Мне уже пора, Энжи, а то у Элвиса будет припадок, сейчас начинается обед и будет наплыв посетителей.
Энжел тоже нужно было до обеда успеть забежать в мэрию, Стив договорился относительно продажи кинотеатра, и Энжел нужно было обсудить детали. Она посмотрела на изящные часы на запястье, они показывали без пятнадцати одиннадцать.
- И, кстати, - уже в дверях вспомнила Сара, - если тебе нужна работа, то у нас есть вакантные места.
- Большое спасибо за предложение, я им обязательно воспользуюсь, если задуманное мною дело не выгорит!
- О`кей, как-нибудь расскажешь, что ты там задумала. Ключи я кладу вот здесь на столик.
- Большое тебе спасибо, Сара, за помощь!
- Пустяки, обращайся!
- Передавай привет Элвису и малышам!
Сара ушла, а Энжел так хотелось все рассмотреть в своем новом жилище, но время поджимало. Быстренько поправив контур губ и освежив лицо прозрачной пудрой, Энжел выпорхнула из дома и села в «Лексус» Стива. Стив был так любезен, что сам предложил ей свою машину. Она согласилась, а чего отказываться от возможности в такую жару проехаться в автомобиле, оснащенном последней моделью кондиционера. К тому же мысль о поездке в пикапе вызывала в ней непереносимую тошноту.
Подъехав к мэрии, Энжел осмотрела свой кремовый костюм, оценив степень его помятости, и осталась довольна. Она улыбнулась, вспомнив, как сегодня утром Стив увидел ее в нем и, поджав губы, процедил:
- И нечего было так наряжаться, мистер Эткинс – трухлявый старик с пятнадцатью внуками, и надежды его соблазнить маловато.
Энжел восприняла это как комплимент, подтверждающий, что она не зря провела час перед зеркалом, и что бы еще сильнее позлить его мечтательно пропела:
- Кто знает, кто знает…. Любви все возрасты покорны…
Стив хмыкнул и, обняв Дилана за плечи, сказал парнишке:
- Пошли, ковбой, я покажу тебе лошадей.
- Вав! Здорово, Стив, а ты дашь, мне прокатится?
- Не вопрос!
- Только, пожалуйста, аккуратней, - вдогонку крикнула Энжел.
Энжел вышла из машины, клацнув сигнализацией, и вошла в ветхое здание мэрии. У нее было прекрасное настроение, ей нравилось, что она снова занята делом, и улыбка озаряла ее лицо, делая ее при этом восхитительно красивой.
Мистер Эткинс оказался довольно бойким старичком, с подтянутой фигурой и с не сходящей с губ улыбкой. Он быстро оценил стройные ножки и глубокое декольте посетительницы, и, так как подходило время обеда, предложил обсудить все в ближайшем ресторанчике. Энжел решила не отказываться от такого заманчивого предложения, и они отправились обедать.
Спустя полтора часа Энжел вышла из мэрии с бумагами о покупке придорожного кинотеатра для автомобилистов. И обошелся он ей в сущие гроши.
- Мама, мама, а он красивый? А сколько в нем комнат? А у меня будет своя комната? – засыпал вопросами Дилан. Он сидел на заднем сидении «Лексуса» и с любопытством озирался по сторонам, рассматривая новый для него город.
Стив вызвался помочь с переездом и теперь сидел за рулем, а Энжел сидела рядом. Они соблюдали нейтралитет, хотя и бросали друг на друга косые взгляды. Энжел сидела довольная, как слон, вдохновленная удачным днем и сияла как новенький пятицентовик. Стив же, напротив, был мрачнее тучи, а Энжел гадала, что послужило тому причиной: ее переезд, его неудовлетворенное сексуальное желание или ее прекрасное настроение (не смотря на его неудовлетворенное желание). По большому счету ей было все равно, она даже была рада, что у него плохое настроение, будет знать, как ставить девушек в неудобное положение. При этой мысли у нее вспыхнули в памяти все «неудобные» позы из «Кама Сутры» и она залилась румянцем.
Извращенка!
Чтобы скрыть смущение она достала из сумки бутылку минералки и принялась пить прямо из горлышка.
- Стив, а ты будешь жить с нами? Побудешь моим папой?
Фонтан брызг вырвался из бутылки с водой, когда Энжел услышала вопрос сына и от неожиданности подавилась. Ее тонкая шифоновая блузка светло-бирюзового цвета была сплошь покрыта мокрыми пятнами и липла к груди, как вторая кожа.
- Дилан, ну зачем ты так расстраиваешь маму? – со смехом отозвался Стив, бесцеремонно разглядывая кружево ее бюстгальтера. – Конечно, я не смогу жить с вами, потому что у тебя уже есть папа…
- Но папа далеко, он ездит на машине, работа у него такая, а ты поживи с нами, пока он не приедет! – принял «мудрое» решение Дилан и достал из кармана свой игрушечный мобильник. – Я сейчас ему позвоню и спрошу, можно тебе пожить с нами.
- Это вряд ли, - пробурчал себе под нос Стив и переключил внимание на дорогу.
Дилан принялся что-то рассказывать бездушному телефону из нетоксичной пластмассы, но Энжел уже не слушала. Вся радость от удачного дня померкла, словно кто-то выключил солнце у нее в душе. Бедный, бедный ее малыш, ему так не хватает отцовского внимания. Мужского внимания.
Черт бы тебя побрал, Кевин, за что ты обрек меня на такие мучения, еще и сына лишил нормального детства?!
Энжел покосилась на Стива и поймала его полувопросительный полуосуждающий взгляд. Не зная, что на него ответить она отвернулась к окну. Слава Богу, они уже оказались у дома Шарлоты.
Дилан в полном разочаровании бродил по дому.
- Он такой маленький, совсем крошечный….
- Зато он уютный, и у тебя будет своя комната, - пыталась поднять Дилону настроение мама.
- Мам, а давай вернемся к Стиву!
Стив развалился на диване Шарлоты с видом кота, съевшего банку сметаны.
- А что, хорошая идея…
Энжел послала ему молниеносный взгляд и присела возле сына.
- Сынок, мы не можем жить у Стивена. Это наш новый дом, и пока мы будем жить здесь.
- А что мы больше не будем жить с бабушкой и дедом?
- Мы будем приезжать к ним в гости. А пока пойди, посмотри свою комнату.
Дилан побежал в комнату, в которой когда-то жил Элвис, а Энжел встала напротив Стива и строго посмотрела на него сверху вниз. Его абсолютно не смутил ее грозный вид и, улыбнувшись, он похлопал рядом с собой по дивану.
- Стив, чего ты добиваешься? – прямо спросила Энжел.
- Тебя.
От такого откровенного ответа Энжел даже не нашла что сказать.
- Почему? - наконец выдавила она
Он поднялся с дивана, встал напротив Энжел и взял в ладони ее лицо.
- Потому что ты очень красивая, очень умная и очень сексуальная женщина, тело которой создано для любви….
У Энжел пересохло во рту, и она отвела взгляд в сторону на диск заходящего солнца.
- Стив, не надо…
Из комнаты выбежал Дилан с гандбольным мячом в руках.
- Мама, а я могу им поиграть?
- Я думаю, дядя Элвис будет не против этого.
- Ма, я хочу кушать…
Энжел подумала о пустом холодильнике и решила заказать пиццу.
- Предлагаю, пойти к Элвису и лично у него поинтересоваться относительно мяча, - весело предложил Стив, подбрасывая Дилону мяч, - заодно и поужинаем.
Энжел поблагодарила в душе Стива за столь уместное предложение и, отобрав у них мяч, бодро заявила:
- Отличная идея, вперед, ковбои!
Было уже около десяти часов вечера, когда они подъехали к дому Шарлоты. Дилан сытый и довольный от знакомства с неугомонными близнецами Бредли, мирно спал на заднем сидении «Лексуса». Стив осторожно взял его на руки, перенес в кроватку и вернулся в гостиную, где Энжел включила старенький торшер с кружевным абажуром и складывала защитные простыни.
- Он спит, - тихо сказал Стив, любуясь ее силуэтом, освещенным мягким желтым светом. Она была такой желанной, пленительной и недосягаемой. Он мечтал коснуться ее волос, зарыться лицом в их шелковистость, прижать к себе это роскошное тело.
Он не помнит, когда настал том момент, когда он понял, что хочет, чтобы эта женщина принадлежала ему. И не только телом, ее тело он мог получить с легкостью, достаточно было бы одного поцелуя, и она отдалась бы ему со всем своим безграничным пылом. Может быть, раньше ему было бы этого достаточно, но, когда он узнал ее поближе, он понял, что ему нужно все. Но для этого нужно время, безграничное терпение и особая тактика.
- Стив, может, это эгоистично с моей стороны было забрать его из привычной обстановки, и что я здесь могу ему дать? Мне сейчас предстоит так много работы, я боюсь, что он почувствует себя заброшенным…
- Энжи, ты – его мать, ты любишь его, и я не сомневаюсь, что при всей своей занятости, ты найдешь время уделить ему внимание.
Стив увидел благодарность у нее на лице и поставил себе пять баллов. Он был бесконечно рад, когда узнал, что Энжел с Диланом остаются в Медисонвиле. И если она отвезет Дилана обратно, то и сама она здесь не задержится и тогда он потеряет ее навсегда. Пока она далеко от дома, где все ей напоминает о прежней жизни, у него есть шанс покорить ее сердце.
Он подошел к ней поближе и взял ее руку.
- Энжел, ты умница и все у тебя получиться.
Она так тепло ему улыбнулась, что у него защемило сердце от нежности. Он едва сдержал себя, чтобы не поцеловать ее. Ему все сложнее было находиться рядом с ней и не касаться ее.
- Я, пожалуй, пойду. Ты выглядишь усталой. Ложись, отдыхай.
Он направился к двери.
- Я проведу тебя.
Энжел последовала за ним и остановилась в пороге. Стив развернулся и посмотрел на нее долгим взглядом. Она была прекрасна, немного уставшая, но все равно очень притягательна, и он, просто не сдержавшись, приник к ее губам в мимолетном поцелуе. Собрав всю волю в кулак, он оторвался от нее и спустился со ступенек.
- Спокойных снов, Ангел.
Но спокойных снов долго не было. Несмотря на усталость, она лежала в одинокой кровати Шарлоты, думая о том, сколько бессонных ночей провела в ней ее хозяйка, мечтая о своем звездном принце. А о ком мечтает она? С досадой и бесконечным чувством вины она призналась себе, что все ее мысли о несносном Стивене Сандерсе, который затеял какую-то игру.
Уже больше месяца она не писала Кевину писем. Она просто не знала, что ему сказать. Ее мучила совесть за ее молчание, за мысли о другом мужчине, за предательство ее собственного тела, которое отзывается на каждую ласку этого мужчины. Но больше всего ее мучило то, что она начала думать о разводе….
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Полуденное солнце палило нещадно. Энжел вытерла вспотевший лоб и продолжила борьбу с сорняками заполоняющих площадку перед экраном.
Она экономила каждую копейку, и позволить себе нанять кого-то сделать эту неблагодарную работу Энжел просто не могла. Ремонт экрана обошелся в значительную сумму, поэтому всю доступную ей работу она старалась делать сама. Правда, она существенно сэкономила на оборудовании, которое нашла в проекционной. Приглашенный киномеханик обрадовал ее сообщением, что это старье проработает еще лет пять.
Но еще одна необходимая статья расходов подкосила ее бюджет – автомобиль. Конечно, сложно назвать ту убогую развалюху, что она приобрела на распродаже поддержанных авто, таким солидным словом как «автомобиль». Но без машины она не могла, а так как никто не оставил ей на тумбочке ключи от «Лексуса», пришлось выкроить денег на этот сарай. Зато не нужно тратиться на сигнализацию, сомнительно, что кто-то на нее позариться.
Энжел дернула особо строптивый сорняк и вспомнила, как неделю назад она зашла в свой придорожный кинотеатр. В тот момент она подумала, а не купила ли она кота в мешке, и, может, Стив оказался прав, и эта затея изначально провальная.
Кинотеатр «Мексиканец» однозначно требовал значительного трудавложения. Все вокруг заросло сорняками, экран требовал ремонта. В центре пространства, представляющего собой зрительный зал стояло небольшое двухэтажное здание из бетонных блоков – там, должно быть, раньше помещались проекционная и закусочная. Стены его строения когда-то покрывал белый цвет, но время и непогода сделали свое дело, и теперь их покрывали потеки грязи и пятна плесени.
Неподалеку от экрана располагалась убогая детская площадка с пустой песочницей и полудюжиной пластиковых дельфинов на пружинах. Остатки лесенок для лазания, сломанная карусель и бетонная черепаха дополняли набор развлечений.
Энжел рукавом стерла капельки пота со лба. В рубашке с длинным рукавом и джинсах было нестерпимо жарко, но ткань, во всяком случае, защищала от солнечных ожогов. На голову она нахлобучила старую соломенную шляпу с гроздью выцветших пластмассовых вишен на боку, которую нашла в шкафу Шарлоты. Жалкое зрелище! Хорошо, что ее никто не видит, кроме нее на территории кинотеатра никого не было.
Дилан был в детском садике, в который его помогла устроить Сара, ее близнецы тоже туда ходят. За эту неделю он уже освоился на новом месте и все реже просился к бабушке. Дороти регулярно звонила, спрашивая как дела и предлагая свою помощь, но Энжел боялась, что если она приедет, то она бросит все и вернется домой в Мейкон.
Энжел еще ни разу не пожалела, что оставила сына с собой. Не смотря на всю усталость, она находила силы поиграть с ним вечером, а его детские объятия дарили ей надежду и радость. Он по-прежнему «звонил» Кевину, но дежурным вопросом стал: «А почему Стив к нам не приходит?».
Энжел тоже хотела бы знать ответ на этот вопрос. С вечера ее переезда он так больше и не появился, даже не позвонил. Энжел не знала, как на это реагировать то ли обижаться, то ли не обращать внимания, в конце концов, они ничего друг другу не должны, но одно она знала точно, она скучала.
Все чаще ее мысли возвращались к нему, а не к Кевину, и уже его она представляла рядом с собой перед телевизором, за столом и в постели. Она пыталась заглушить в себе эти мысли, но они упорно выползали наружу.
Шум подъезжающего автомобиля отвлек Энжел от ее непристойных мыслей. Желая выяснить, кто к ней пожаловал, она повернула голову в сторону нежданного посетителя, и ее глупое сердце пропустило удар. Сам мистер Крутой Ковбой пожаловал к ней в гости!
Она сделала вид, что не замечает его, и продолжила борьбу с сорняками. Его начищенные сапоги остановились прямо перед ее носом. Она неохотно подняла голову и зажмурилась то ли от палящего солнца, то ли от его ослепительной улыбки. Олимпийский бог в лучах солнца!
- Привет! Классный прикид!
- Когда закончу, дам поносить! – огрызнулась Энжел, упорно продолжая врать траву. Она забыла перчатки, и руки неимоверно жгло. Схватившись за очередной сорняк, Энжел взвыла от боли, острые колючки чертополоха впились в ладонь. Стив тут же оказался рядом с ней.
- Какого черта тебе нужно самой рвать эту чертову траву? – разгневанно воскликнул Стив, осматривая ее ладошку.
От его близости, от его свежего аромата ненавязчивого парфюма, смешанного с легким мускусным запахом пота, от нежных прикосновений его ласковых пальцев к ее израненной коже у нее закружилась голова, и бешено заколотилось сердце. Только сейчас она осознала, насколько сильно скучала всю эту неделю.
- Мой ограниченный бюджет не позволяет платить кому-то за то, что я могу сделать и сама.
- Я дам тебе еще денег, и ты завтра же наймешь кого-то для этой черной работы, - сказал Стив, осторожно доставая колючку из ее пальца. Энжел поморщилась от боли, и он ласково произнес, - Тише, милая, еще чуть-чуть…
- Я не могу больше брать у тебя деньги. Я и так тебе много должна. И это не обсуждается! – безапелляционно добавила она.
- Это на тебя так жара действует, совсем голову напекло. – Он помог ей встать, - Пошли в машину, нужно продезинфицировать твою рану. У меня в бардачке есть виски. И бросай к чертям эту траву, лучше пошли, пообедаем, готов спорить на что угодно, что ты не ела с самого утра.
С самого вечера, но тебе об этом знать не обязательно. А бесплатный обед еще никому не помешал.
- Я сначала схожу умоюсь и переоденусь.
- О`кей, пошли.
- Что значит твое «пошли»? – поинтересовалась Энжел, направляясь в закусочную, где она оставила чистую одежду. Стив шел рядом, всунув руки в карманы джинсов.
- Я соскучился и хочу побыть рядом с тобой.
-Энжел фыркнула неопределенно.
- Поэтому ты неделю не появлялся? Хотел по мне соскучиться? – все-таки, не сдержавшись, обиженно бросила она, останавливаясь возле единственного чистого стула в закусочной, на котором висело ее льняное платье цвета соломы.
Стив мимолетно улыбнулся и самым скорбящим голосом покаялся:
- Я всю неделю был в Остине. Срочные дела. Узнал о них поздно ночью в тот день, когда мы в последний раз виделись, - остановился он, как бы давая возможность ей вспомнить, чем закончилась их встреча, - и выехал я еще засветло.
- Мог бы и позвонить…- пробормотала она себе под нос и, взяв платье, направилась в туалет.
- Ты забыла, я так и не взял твой номер телефона.
И действительно, только сейчас она вспомнила, что, несмотря на почти месячное проживание под одной крышей, они так и не обменялись номерами своих мобильных.
- И тем не менее, мог бы найти способ сообщить, мы, кажется друзья, а друзья так не поступают, - нравоучительно заключила она и захлопнула прямо перед его носом дверь туалетной комнаты.
Посмотрев на себя в заляпанное зеркало, Энжел ужаснулась. Ни капли косметики, грязные разводы на лбу, волосы жесткими спиралями торчат в разные стороны. Да, красотка отменная!
Включив воду в предварительно отдраенной раковине, Энжел умылась.
- Послушай, Эн, это ты мне только что сцену устроила? – послышался довольный голос Стива из-за двери.
- Еще чего?! – возмутилась она, хотя в душе признавала, что все очень на то похоже. – Я что тебе, жена, любовница или подружка, чтобы устраивать тебе сцены?!
- А кем бы ты хотела стать?
Энжел бросило в жар от такого прозрачного намека, и она еще раз плеснула холодной водой себе в лицо.
- Я бы хотела, чтобы ты не задавал идиотских вопросов!
Неужели она сквозь двери видит его довольную физиономию.
- Ты скучала?
О, да!
- Я, кажется, уже говорила, насчет идиотских вопросов….
- Я тоже скучал.
Энжел все-таки не смогла скрыть улыбки. Она, действительно, по нему скучала.
В этот момент она и приняла решение.
Кевин не заслуживает такого предательства. Она уже давно мыслями не с ним. И честнее по отношению к нему будет подать на развод. Она не могла с полной уверенностью ответить на вопрос: разлюбила ли она его, но то, что он не заслуживает измены жены, в этом она не сомневалась.
Энжел вышла из туалетной комнаты и наткнулась на довольную физиономию Стива.
- Энжел, дорогая, ты прекрасно выглядишь, хотя прежний наряд мне нравился больше, - нараспев сообщил Стив, и, посмотрев на ее лицо, он с любопытством поинтересовался, - Что у тебя с лицом? Ты словно приняла какое-то жизненно важное решение. Неужели решила, наконец, мне отдаться?
Почти угадал…
Несмотря на всю печальность принятого ею решения, брызжущее веселье Стива не могло не зарядить Энжел своей энергией, и она, кокетливо взмахнув сумочкой, парировала:
- Насколько я помню, это ты в прошлый раз решил все прекратить…
- О, черт! Беру свои слова обратно!
- Поздно! – засмеялась Энжел и вышла из закусочной.
Энжел наслаждалась их колкостями и той легкостью, что возникла между ними, несмотря на явное желание Стива оказаться с ней в одной постели.
Он отвез ее обедать в единственный в Медисонвиле шикарный ресторан с белыми скатертями, полной сервировкой столов и абсолютным отсутствием предрассудков. Никого не смущали ни джинсы Стива, ни ее простенькое платье. Хозяин заведения лично встретил их и проводил к свободному столику в маленьком уединенном гроте в глубине зала.
Стив предложил Энжел не сдерживать свой аппетит, и она заказала и несколько видов закусок, и салат, и горячее. Когда же все это принесли, она пожалела о своей поспешности. И долго уговаривала смеющегося над ней Стива съесть хоть кусочек.
Он поделился с ней своими делами в Остине, она рассказала ему о кинотеатре. Они прекрасно провели время, а потом заехали за Дилоном в сад. Увидев Стива, Дилан с криками восторга бросился ему на шею и засыпал упреками за то, что тот так долго не появлялся. Дальше они поехали есть мороженое в парк, где Дилан вволю набегался за воробьями.
Проводив их домой, Стив пожал ручку Дилона и, поцеловав Энжел в щеку обещал завтра прийти в кинотеатр помочь.
Энжел села на кушетку с чашкой заваренного зеленого чая и взяв мобильный телефон, набрала номер мамы. Дилон уже спал и ровные гудки разносились в тишине комнаты.
Господи, только дай мне сил не передумать…
- Алло, - послышался в трубке голос матери.
- Привет, мамочка, - теплым голосом поприветствовала Энжел, она остро ощутила тоску за родным домом.
- Энжел, доченька, у вас все в порядке. Ничего не случилось? Почему ты так поздно звонишь?
Энжел посмотрела на часы на стене. Половина одиннадцатого. Она и не заметила, как пролетело время.
- О, прости, мам. У нас все хорошо. Дилан уже спит. А как папа?
- Папа смотрит бейсбол по телевизору и шлет тебе привет, спрашивает, когда вернешься домой.
Энжел грустно улыбнулась.
- Как только запущу первый фильм в кинотеатре, так сразу и приедем… в гости.
- Эн, так ты все-таки решила остаться там надолго.
Хотела бы она знать.
- Не знаю, мамочка, но пока я не хочу возвращаться.
- Доченька, что-то мне не нравиться твой голос. – С тревогой сказала Дороти. - Ты чем-то расстроена. Тебя кто-то обидел?
- Нет, мам, никто меня не обидел. – Энжел вздохнула поглубже и ровным голосом произнесла, - Я решила развестись с Кевином.
Долгая тишина была ей ответом.
Энжел затаила дыхание. Она так боялась бурной радости матери по этому поводу. Она знала, как Дороти относится к ее браку, но слышать ее восторг было выше всех душевных сил Энжел.
У нее было горе и чуткое сердце матери это почувствовало.
- Это из-за Стивена? – наконец, выдавила Дороти.
Это был сложный вопрос, ответ на который она сама боялась выяснить, но Стив определенно сыграл в этом решении главную роль. И дело было вовсе не в страстном желании оказаться в его жарких объятиях, просто с ним она начала жить полной жизнью. С каждым днем она все больше привязывалась к нему, и неотступное чувство вины перед Кевином словно ржавый нож резало ее изнутри.
- Наверное, да.
- Ты любишь его, доченька, да?
О, Господи, она никогда не подходила к этому вопросу с такой стороны. Она любит Кевина. Тогда зачем она хочет с ним развестись? Или уже не так сильно любит. О, она совсем запуталась.
- Нет, мам это здесь не причем. Мы просто друзья.
Энжел услышала легкую ухмылку матери.
- Называй это как хочешь, доченька, но из-за просто друга с мужем не разводятся. Я подготовлю все документы, пока ты не передумала.
- Спасибо, мама. Я люблю тебя. И очень сильно скучаю.
- Мы тоже тебя любим. Все будет хорошо, моя девочка. Поцелуй за нас Дилана. Спокойной ночи, милая.
- И вам, мамочка…
Энжел свернулась калачиком на кушетке и, проглотив комок слез, попыталась уснуть.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Помещение закусочной сверкало свежевыкрашенными нежно-зелеными стенами. Два окна гордились ярко-желтой окраской, а новенькая барная стойка горела огненно-красным, и только свежий линолеум на полу был сдержанно-синим.
- Тебе не напоминает этот веселенький зеленый, цвет стен в больнице для психов? – с иронией поинтересовался Стив, вытирая использованный валик от остатков краски.
- Не знаю, я там никогда не была, - в тон ему ответила Энжел. Она только что закончила натирать хромированные перила стойки, которые обошлись ей в целое состояние. Хорошо хоть в Стиве она нашла бесплатную рабсилу, и сэкономленные на его труде деньги пошли на покупку нового оборудования для кафе и замены старой сантехники.
- Не понимаю, к чему такое буйство красок, я бы выкрасил все в белый цвет.
Энжел посмотрела на него, как на психа, и оставила это замечание без комментариев. Ей нравилось. Все было ярким, сочным и жизнерадостным. Совсем как ей хотелось, чтобы было в ее жизни.
Они славно потрудились за последние две недели. Несмотря на невыносимую жару, они работали, не покладая рук. Привели в порядок площадку перед экраном, покрасили закусочную, снабдили уборную новой сантехникой. Стив показал себя весьма хозяйственным мальчиком, просто мастером на все руки. Энжел было легко с ним работать бок о бок, если не считать постоянного сексуального напряжения, которое словно навязчивый аромат витало в воздухе, требуя разрядки. Стоило им случайно коснуться друг друга, как мощнейший электронный заряд желания проходил от макушки до кончиков пальцев. Стив доводил ее до белого каления своими шуточками с эротическим подтекстом, а она охлаждала его пыл строгим взглядом учительницы-девственницы, о которой ей когда-то рассказывала Кристина.
Энжел в последнее время все чаще вспоминала о Кристине, понимая как та, наверное, переживает за ее долгое молчание. Энжел уже давно не сердилась на подругу за ее вмешательство в личную жизнь и пообещала непременно ей позвонить и пригласить в гости.
До открытия кинотеатра оставалось десять дней. Энжел решила открыть его 1августа, в день годовщины свадьбы ее родителей. Осталось закупить фильмы. Кое-какие старые ленты остались в коробках в проекционной, она непременно решила пустить их в прокат для более взрослого зрителя.
Энжел еще осталось подобрать персонал. Нужен был билетер, так же оставалось вакантным место за стойкой. Она развесила объявления, но желающих было маловато, и тех отпугивала не слишком высокая зарплата. Хвала Богу, у нее уже был киномеханик, который будет крутить кино.
Энжел пыталась составить хоть какой-то бизнес-план, но никогда не делавшая это раньше, она больше полагалась на интуицию и удачу. Стив смеялся над ней, говоря, что она со свистом вылетит в трубу с таким подходом к делу.
Стив, сев на подоконник, закурил. Энжел посмотрела на него, видя как он затягивается сигаретой, как его щеки с легкой небритостью слегка западают….
Господи, я схожу с ума! Я уже нахожу эротичным обычный перекур!
- Стив, черт возьми, можно здесь не курить?! – раздраженно бросила Энжел, выходя на солнцепек.
Стив вышел следом и, продолжая курить, с довольным видом произнес:
- Я тут обнаружил у себя в кармане джинсов кое-какую вещичку, хочу тебе показать.
- Валяй!
- Предлагаю зайти внутрь, пока меня не хватил солнечный удар.
Ничего не говоря, Энжел вернулась опять в помещение. Развернувшись к нему лицом и уперев руки в бока, она с вызовом бросила:
- Ну, что там у тебя, давай быстрее, а то мне скоро Дилона из сада забирать.
Стив усмехнулся и посмотрел на часы на загорелом запястье:
- Дорогая, Дилана забирать только через час.
Энжел закатила глаза.
- Ну, давай выкладывай, что там у тебя за находка, а то я теряю интерес.
Еще шире улыбнувшись, Стив полез в узкий карман джинсов, от чего у Энжел перехватило дыхание. Зажав что-то в кулаке, он выставил вперед руку и, разжав ладонь, двумя пальцами ухватил скудный кусочек черного кружева.
Хотя Энжел стояла всего в нескольких шагах от него, она с трудом различила в этом лоскутке женское нижнее белье.
- Что одевал на последний Хеллоуин, а теперь хочешь поделиться с кем-то своими извращенскими наклонностями?
Продолжая улыбаться, не опуская руки, Стив с легкой интимностью проворковал:
- Энжел, посмотри внимательно…
Энжел вгляделась в черное кружево и похолодела. Это ее нижнее белье! Ее чертовы трусы! Именно те, которые она потеряла в ночь своего падения с небосклона святых! Она ведь так их и не нашла, теперь все понятно…
Резким рывком она бросилась на Стива в надежде отобрать свою законную вещицу, но у Мистера Ковбоя была отменная реакция, и прежде чем Энжел успела к ним подобраться, он спрятал свою находку за спину.
- Стив, черт тебя бери, отдай мне их немедленно! – возмущено потребовала Энжел, протянув руку.
Стив, по-прежнему продолжая довольно улыбаться, отрицательно помахал головой.
- Окей! Что ты хочешь? – пошла на компромисс Энжел.
Стив отерся плечом о стену и, словно раздумывая над ее вопросом, в рассеянности принялся перебирать сквозь пальцы черный шелк. Энжел, словно завороженная, не отрывала глаз от этих ласкающих пальцев, в воспаленном эротической фантазией мозге представляя эти пальцы в совсем других местах.
- Я думаю, что смогу вернуть тебе их в обмен на твой поцелуй. Но учти – они мне очень дороги, - Стив коварно улыбнулся и нахально добавил, - как память, поэтому тебе придется постараться.
Энжел задохнулась то ли от возмущения, то ли от такого явного намека на их предыдущую связь.
- А ты не считаешь, что это слишком….
- О`кей, - просто среагировал Стив и принялся засовывать трусики обратно в карман.
- Стоп! Стоп! – Энжел выпустила воздух и, подняв обе руки, принялась договариваться, - Хорошо, но только один поцелуй! Один!
- Какие вопросы! – легко согласился Стив. – Только один французский поцелуй, и мы - квиты!
Энжел в возмущении поджала губы и согласно кивнула:
- Ладно…
Словно наблюдая себя со стороны, Энжел видела, как она подошла вплотную к Стиву. Не зная с чего начать, взглянула ему в глаза, надеясь на его поддержку. Его взгляд лишился насмешки и вспыхнул темным огнем, но Стив совершено не собирался облегчать ей задачу и, не шевелясь, смотрел на нее, лаская взглядом.
Энжел прикрыла глаза и, подняв голову, коснулась губами губ Стива. Он слегка приоткрыл рот, словно впуская ее, и Энжел не растерявшись, запустила туда язычок. После этого кто-то из них потерял всякий контроль над этим безумным безудержным поцелуем. Вся сдерживаемая долгими неделями чувственность выплеснулась наружу не контролированными хаотичными движениями рук. Они стремились коснуться всех запретных мест, подарить бесконечное наслаждение.
Их поцелуй прервался лишь на мгновение, пока Стив снимал через голову майку. Ловкими движениями рук он расстегнул пуговицы на рубашке Энжел и скинул ее с плеч. Энжел осталась в одном кружевном бюстгальтере цвета слоновой кости, так близко походящему на цвет ее кожи, что они сливались в одно целое, создавая эффект обнаженности.
Джинсы – еще одно досадное препятствие к сосредоточению ее женственности.
Стив наклонился и прямо через шелковистую ткань легонько прикусил ее сосок, от чего Энжел забыла, как дышать и еще крепче впилась пальцами в его плечи. Он сводил с ума ее своими губами, руками, языком, даря изысканные ласки и райское удовольствие, и только, когда его ладони коснулись застежки ее джинсов в безумном желании избавиться от последней преграды, в голове Энжел взорвалась сирена.
Резко отскочив от него, Энжел, тяжело дыша, принялась лихорадочно поправлять одежду. Она отвернулась, чтобы не видеть его непонимающе-осуждающего взгляда полного разочарования.
- Энжел…
- Я не могу. – Прошептала она, натягивая рубашку, - Прости. Еще слишком рано….
- Сколько ты, черт возьми, еще будешь цепляться за прошлое! – с горечью бросил Стив и вышел, хлопнув дверью. Через мгновение взвыл мотор «Лексуса» и, хрустя по гравию шинами, он умчался прочь.
Энжел обессилено прижалась спиной к стене и медлено сползла на пол. Глаза неимоверно жгло от непролитых слез, а сердце вралось на части, потому что именно сейчас она почувствовала себе особенно одинокой.
Она опустила глаза и увидела лежащие у ее ног черные кружевные трусики.
Стивен с силой сжал руль и надавил на педаль газа.
Он был зол. Зол на нее за ее затравленный взгляд, зол на себя за то, что не сдержался. Он дал себе слово не касаться ее, пока она сама этого не захочет, но она была так соблазнительна, такими глазами смотрела на него, что он ложно подумал, что вот он пришел тот самый момент. Но снова ее прошлое взяло над ним верх.
Дрожащими от напряжения и раздражения пальцами он достал сигарету, подкурил и нервно затянулся.
Он не должен был срываться. Должен был перевести все в шутку и не бросать ее там одну, но ее полный раскаянья и отчаянья взгляд просто вывел его из себя. Она все еще любит его, того другого мужчину.
Стив резко нажал на тормоза, подняв облако пыли, и пожалел, что не может вот так просто сказать себе «стоп!» в своем стремлении завоевать Энжел.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Энжел готовила Дилану завтрак, когда раздался настойчивый стук в дверь.
- Я открою!- крикнул Дилан, слезая со стула. – Это, наверное, Стив!
Давно пора!
С того случая в кинотеатре прошло два дня, а Стив так и не соизволил появиться. Хотя она ужасно нуждалась в его помощи, особенно в подборе персонала, который никак не желал появляться. Все кандидатуры, что приходили по ее объявлению в газете, были либо алкоголиками со стажем, либо слишком неряшливы, либо безынициативны и не заинтересованы, либо со слишком завышенными требованиями об оплате их драгоценного труда. Энжел хотелось подобрать добросовестных, ответственных и порядочных людей, которые всей душей болели бы за общее дело. Но она практически никого не знала в Медисонвиле, что затрудняло поиск, еще Стив решил обидится. Хотя это она должна сердиться на него за его гнусный шантаж. Но она не могла долго на него злиться, потому что скучала без его шуток, без его легких прикосновений невзначай, без его горячих взглядов.
Сердце Энжел трепетно забилось в предвкушении встречи со Стивом, когда Дилан открывал двери. Каково же было ее удивление, когда на пороге она увидела Кристину. Как всегда очень стильно одетую, даже в простых голубых джинсах и черной майке. Половину ее лица закрывали огромные солнцезащитные очки, а длинные волосы собраны в высокий хвост.
- Тетя Кристина! – воскликнул Дилан.
- Привет, чемпион! – бодро поприветствовала его Кристина, присаживаясь на корточки, - Какая я тебе «тетя Кристина»? Зови меня просто Кристи! Как твои делишки? Уже освоился в этой глухомани?
- Мне здесь даже нравится, у меня новые друзья – Питер и Майкл! Они близнецы!
- Превосходно.
Кристина подняла глаза на Энжел, и даже сквозь темные стекла очков она увидела раскаянье в ее глазах. Энжел не могла на нее долго сердиться, понимая, что Кристина хотела как лучше, да и может так, действительно, было лучше.
Кристина встала и Энжел, радостно улыбнувшись, обняла ее.
- Как ты нас нашла? – с теплотой спросила Энжел, увлекая ее за собой в дом.
- Да уж, в такую глушь вы заехали, что я действительно вас еле нашла. Миленький домик!
- Завтракать будешь?
Кристина уселась на табурет и согласно кивнула.
- Пожалуй, я проголодалась.
Энжел продолжила жарить гренки в молоке и поставила на плиту чайник.
- Откуда у тебя наш адрес?
- Дороти сказала! Я привезла документы на развод, - негромко сообщила Кристи.
У Энжел дрогнула рука, когда она в очередной раз обмакивала хлеб в молоко, перед тем как положить его на сковороду. Она только сумела покачать головой.
Так быстро?
- Ник приедет завтра утром.
Жених Кристины Ник был адвокатом, и было весьма логичным обратиться именно к нему.
- А пока я переночую у тебя, если ты не против. Хотя если это создаст тебе неудобства, я надеюсь, в этом захолустье найдется приличная гостиница…
- Никаких гостиниц, Кристина! Ты в своем уме? Я не видела тебя почти три месяца и требую подробного изложения всех последних новостей. К тому же, я соскучилась.
- Ну, наконец-то, я услышала хоть что-то приятное в свой адрес!
- Не язви! – Сказала Энжел и поставила перед ней тарелку с гренками и чашку зеленого чая. – Дилан, иди кушать! – позвала она сына.
- Расскажи, как у тебя дела, Кристи. Как Ник?
Кристина загадочно улыбнулась, откусывая гренку.
- Стоило только забеременеть, как Ник стал как шелковый… - как бы невзначай пробормотала Кристина, отпивая горячий чай.
- Кристи, ты что беременна? – не поверила своим ушам Энжел.
- Угу.
- Да, это же здорово! И как давно?
- Уже целых восемь недель!
- Вот это новость! Я так за тебя рада, подруга!
- Ха! А знаешь как я за себя рада!
Они обнялись и расцеловали друг друга в обе щеки.
Энжел вдруг вспомнила о своем нерожденном ребенке, и легкая тень набежала на ее лицо.
- Мне так жаль, - прошептала Кристина, мгновенно разобравшись в причине ее грусти, - Дороти мне все рассказала…..
Энжел проглотила комок в горле и натянуто улыбнулась.
- Я справлюсь.
- Мама, мама, а что у Кристи будет беби? – с полным ртом пробормотал Дилон.
- Да, чемпион, у меня будет такой же спиногрыз как ты! – ласково ответила ему Кристина и поцеловала его в макушку.- Жуй!
Целый день они провели вместе. Наговорились обо всех знакомых и малознакомых, поделились своими проблемами и радостями. Энжел свозила Кристину в свой кинотеатр, от которого она пришла в полный восторг.
- Энжел, это супер! Я непременно должна что-то нарисовать в кафе. У тебя осталась краска?
- Кристи, ты беременна, и тебе вредно дышать краской! – попыталась ее отговорить Энжел, но подруга была непоколебима.
- Ерунда! Откроешь окно! Я должна оставить хоть какой-то след в этом прекрасном заведении. Тащи краску!
Три часа спустя закусочная блистала абстрактной живописью, которая как нельзя лучше вписывалась в интерьер. Стив будет в шоке!
Кристина вынесла стаканы с ace-tea в маленький садик Шарлоты и поставила их на столик, стоящий между двумя продавленными креслами. Вечер был теплым и свежим, и подруги решили посидеть на улице. Дилан уже спал, и они, вдвоем развалившись на креслах, наслаждались приятным вечером.
Кристина обратила внимание на то, что настроение Энжел весь день было подавленным, несмотря на ее вполне искреннее желание казаться веселой.
- Энжи, что тебя гнетет целый день? – озабоченно спросила Кристина, - Это из-за Кевина?
Энжел грустно кивнула и отпила чая.
- Я сомневаюсь, правильно ли я поступаю, разводясь с ним.
Господи, ну, конечно, правильно!
- Энжи, а что тебе еще остается делать? – как можно мягче спосила Кристина.
- Крис, понимаешь, я ведь даже не поговорила с ним об этом. А ты сама знаешь, по закону его даже спрашивать не будут, просто разведут и сообщат ему об этом как факт. Я почти за три месяца не написала ему ни одного письма….
Кристина не знала, что сказать подруге. Она немного осуждала Энжел за то, что та так и не сообщила Кевину о своем решении, хотя в глубине души понимала, что разговор с ним может все оставить по-прежнему и Энжел так и не начнет новую жизнь.
- А что у вас со Стивом? – повела немного в другое русло разговор Кристина. – Это из-за него ты решилась на развод?
Энжел с сомнением улыбнулась, и Кристина заметила загадочный блеск в ее глазах.
- У нас взаимная похоть, но не больше, - неожиданно для себя призналась она.
Кристина своей тонкой чувствительной натурой прочувствовала, что здесь все гораздо серьезнее, чем просто неутоленное желание.
- И что слово «love» здесь не проскакивает? – с любопытством промурлыкала Кристи.
- Господи, Крис, ты же знаешь, что я люблю Кевина!
- И поэтому твои бесстыжие щечки так пылают?!
Кристина рассмеялась, а Энжел приложила стакан с ace-tea к пылающим щекам.
- То есть, ты хочешь сказать, что разводишься с любимым мужчиной, - Кристина скривилась при слове «любимый», - совершенно не потому, что запала на другого.
- Кристи, я развожусь с Кевином, потому что хочу начать новую жизнь…
- Со Стивом! – торжественно перебила ее подруга.
Энжел тяжело вздохнула.
- Я сильно сомневаюсь в том, что Стив хочет жить со мной.
- Но почему? Раз он еще не оставил тебя в покое, значит ему что-то от тебя нужно.
- Да, он не прочь со мной перепихнуться разок другой, но на этом все. Ни обещаний, ни признаний, ни слов любви.
- Энжи, ты же знаешь, что мужики все такие. Может, в душе он тебя и любит, но ты такая «колючка», что он боится тебе это сказать, думая, что отпугнет тебя этим. Может, секс, он считает самым безопасным эмоциональным контактом с тобой. Боится, что ты разобьешь ему сердце, ведь он то знает, что ты «любишь» того, другого.
- И что же мне делать?
- А это, подружка, ты уже сама решай. – Кристина помешала соломинкой мяту, плавающую в стакане, и глубокомысленно произнесла, - В конце концов, хороший секс еще никогда никому не вредил.
Они проболтали пол ночи, а утром приехал Ник и привез все нужные для развода документы.
«Ты делаешь это ради сына!», - сказала себе Энжел и дрожащей рукой подписала все нужные бумаги.
Документы должен был рассмотреть еще суд, и как только решение судьи войдет в силу, Ник сразу же вышлет их по почте.
Энжел пригласила их приехать на открытие кинотеатра, но они отказались, долго при этом извиняясь и сожалея, сославшись на помпезный юбилей матери Ника.
Проводив друзей, Энжел снова окунулась в работу в кинотеатре.
В тот же день Стив, как ни в чем не бывало, пришел красить забор вокруг смотровой площадки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
- Кетти, ты только посмотри, как здесь красиво! Какие восхитительные рисунки на стенах! – услышала Энжел возгласы первых посетителей, вошедших в кафе взять что-то перекусить перед первым сеансом.
Кинотеатр только что открылся, и Энжел невыносимо переживала о своем дебюте частного предпринимателя. Она вложила в этот кинотеатр всю свою душу и надеялась, что ее старания не пройдут даром.
Засыпая зерна кукурузы в автомат для изготовления попкорна, Энжел посмотрела на первых посетителей. Это были три молодые женщины. Их лица ей были как-то уж слишком знакомы…
Сестры Сандерс?! Сестры Стива?!
Энжел в немом вопросе посмотрела на Стива, который разлаживал по полкам пакеты с чипсами. Он виновато улыбнулся ей, глядя искоса на сестер, которые бурно обсуждали рисунки Кристины.
- Привет, братец! – воскликнула Линда. – О, Энжел, здравствуйте! – более любезно поприветствовала ее Линда.
- Добрый вечер, Линда. Катрин. Бонни. – Тепло помахала всем Энжел, справившись с удивлением.
Интересно, мне по-прежнему нужно играть роль его невесты? Какого черта! Он мог хотя бы предупредить меня об их приезде, уж об этом он наверняка знал, судя по его почти виноватому лицу.
- Привет, Энжел! – с улыбкой пожала ей руку Бонни. – Вы здорово здесь потрудись!
- О, это только благодаря Стиву, он так мне помог, - с елейной улыбочкой пропела Энжел, волком глядя на Стива.
Неожиданно Энжел ощутила на своей талии его крепкую ладонь.
- Ну, что ты, малышка, мы же команда!
- Иди, к черту!- прошипела ему на ухо Энжел, при этом мило улыбаясь его сестрам.
- Прости, я забыл тебе сказать, что они приехали, - так же тихо ответил Стив, - я как-то случайно проболтался Катрин по телефону о твоих планах, и они захотели непременно сделать тебе приятно.
Ей действительно, несмотря на всю неловкость ситуации с обманом насчет их со Стивом отношений, было приятно видеть этих красивых женщин.
- А где же ваши вторые половины? Ждут в машине?
- Ну, уж нет! Наши вторые половины сидят дома с детьми! – сообщила Линда, довольно улыбаясь. – Мы тысячу лет не собирались вместе с сестренками, а открытие вашего кинотеатра было прекрасным поводом.
- Я так рада, что смогла услужить.
Катрин и Линда заказали всего по порции, Бонни взяла попкорн и диетическую колу. Весело распрощавшись, они отправились занимать места, чтобы посмотреть глупую, но весьма популярную киноленту, которую предлагалось пустить во время первого сеанса.
Вскоре в кафе появились новые посетители – семейная пара с детьми, трое подростков с подружками, и у Энжел и Стива не было возможности поговорить.
Энжел все-таки нашла обслуживающий персонал, благодаря Саре и Элвису. За стойку она взяла молодую девушку, которая имела небольшой опыт работы. Но, так как сейчас был довольно большой наплыв посетителей (чему Энжел была несказанно рада), Мария сама не справлялась, и, желая, чтобы все клиенты остались довольны, Энжел и Стив помогали ей принимать и отпускать заказы.
Позже, когда начался фейерверк, на котором настоял Стив, считая, что это привлечет больше посетителей, и который обошелся Энжел в кругленькую сумму, она выглянула на улицу и увидела, что стоянка почти полностью заполнена. Кажется, дебют удался!
Поднявшись к себе в кабинет, который она устроила возле проекционной, Энжел позвонила Саре и Элвису узнать как дела у Дилана. Они любезно согласились присмотреть за ним в день открытия. Убедившись, что все нормально, она спустилась вниз помочь Стиву и Марии с уборкой.
Кинотеатр уже закрылся и они, уставшие, но довольные наводили порядок в закусочной.
- Спасибо, Мария, ты здорово сегодня потрудилась. Уже поздно, иди домой. – С улыбкой сказала Энжел девушке, которая украдкой терла уставшие глаза.
- Спасибо, мисс Энжел. Спокойной ночи.
Мария ушла, а Энжел задумалась над тем, что все в Мединсонвиле считают ее незамужней женщиной. Она не носила обручального кольца, когда-то давно она сдала его в ломбард и так и не нашла средств его забрать, а теперь уже нет смысла, скоро она действительно станет незамужней женщиной.
- Энжи, у меня тут к тебе просьба, - вывел ее из задумчивости Стив, вернувшись с улицы, куда он ходил выносить мусор.
- У… - отозвалась Энжел, закрывая кассу и выключая свет за стойкой.
- Я, тут это…
- Ну, давай колись, что тебе уже нужно. Ты так сегодня мне помог, что я готова для тебя на все, - без задней мысли сказала Энжел.
Увидев его пошлую ухмылочку, она брезгливо скривила лицо.
- В мерах разумного, естественно….
- В общем, можно мне у тебя переночевать?
- Что?!
- Энжи, ну ты же видела их! Они намерены сегодня опустошить все мои запасы спиртного, а потом изводить меня своими идиотскими расспросами. Неужели ты обречешь меня на такие страдания? И это после всего, что между нами было? – Стив сделал глаза побитой собаки и взял Энжел за руку.
- Между нами ничего не было! – заявила Энжкл и вырвала руку.
Но Стив не сдавался.
- Обещаю держать свои пошлые мысли при себе и не распускать руки! – положа руку на сердце, торжественно поклялся Стив.
Энжел открыла входную дверь и выключила за собой свет вкафе.
- Ладно! Будешь спать на диване!
Стив издал победный клич.
- О, святая Энжел !
Энжел лишь горько усмехнулась в ночь.
Да уж, святая…
Стив всю дорогу развлекал ее историями, они обсудили первый день работы кинотеатра и пришли к выводу, что все прошло успешно.
Была уже глубокая ночь, когда они, смеясь, подошли к темному крыльцу домика Шарлоты. Полуживой фонарь освещал лишь небольшой участок перед крыльцом, и именно в этой лужице света лежал большой желтый конверт. Конверт, в котором присылают документы.
Смех Энжел резко оборвался, и сердце заколотилось с бешеной скоростью. Ловко подхватив конверт, пока Стив не увидел адресанта, она лихорадочно принялась открывать двери.
Дрожащими руками она едва вставила ключ в замок и, резко отперев дверь, вошла внутрь.
- Энжел, что-то случилось? – услышала она встревоженный голос Стива. - Что это за письмо?
Она сама еще не знала что это в этом конверте, но шестое чувство подсказывало, что это письмо поставит точку в ее замужней жизни.
- Будь как дома! Там есть пицца в холодильнике….
Энжел скрылась за дверью своей спальни и плотно закрыла ее за собой.
Дрожащими пальцами она надорвала конверт и вынула бумагу. Пробежавшись глазами по содержанию письма, Энжел тяжело опустилась на кровать. Белоснежный листок выскользнул из рук и упал к ее ногам.
Сердце ее не обмануло. Это, действительно, было постановление суда о ее разводе с Кевином Аркеттом.
Свободна…
Если ты свободен, значит ты никому не нужен….
Она пожалела, что позволила Стиву переночевать у себя. Сейчас ей как никогда хотелось побыть одной. Кажется, у Шарлоты в буфете была малиновая настойка….
Стук в дверь вывел ее из транса и разрушил мечты утопить горе в спиртном.
- Энжел, ты в порядке? Можно я войду? – послышался голос Стива под дверью.
И не дождавшись ответа, он вошел.
Стивен встревожено взглянул на Энжел. Она стала какая-то странная, после того как обнаружила это загадочное письмо. Вот и сейчас она сидела на кровати в полумраке настольной лампы, грустно уставившись в пол, где белым пятном выделялся лист бумаги.
Он наклонился и поднял бумагу. Стив едва не расплылся в довольной улыбке, когда прочел содержание письма, но, увидев ее скорбное лицо, вдруг почувствовал страшное раздражение, обиду и жгучую ревность.
- Скорбишь? – не выдержав, съязвил он и подошел к темному окну.
Она молчала, и он пожалел о своей резкости.
- Извини, мне тяжело разделить твое горе, потому что я слишком доволен фактом твоего развода, - честно сказал Стив, присев рядом с ней на кровать. От Энжел так приятно пахло, что он едва сдержал себя, чтобы не зарыться носом в ее шелковые волосы. Еще в машине он пожалел, что напросился в гости, уж слишком тяжело ему будет сдержать свое обещание не касаться ее. Простое платье-сафари тесно облегало ее соблазнительные формы, и Стив, чтобы не наломать дров, встал с кровати.
- Почему? – услышал он ее тихий вопрос.
- Что «почему»? – переспросил Стив. Он так унесся в своих фантазиях, что потерял нить разговора.
- Почему ты так рад моему разводу? – более твердым голосом спросила Энжел и встала напротив него.
Стив лихорадочно принялся искать достойный ответ. Он понимал, что она хочет услышать, но он не посмел бы соврать ей. Он не любит ее. Ему, конечно, приятно с ней и все такое, он сходит с ума от желания, но разве это можно назвать любовью? Его чувства к Энжел совсем другие, не такие, как он испытывал к Саманте.
Энжел, видимо, почувствовала его замешательство и, грустно улыбнувшись, сказала:
- Пойду, постелю тебе на диване.
И вышла, оставив его одного, а он почувствовал себя полным дерьмом.
Энжел достала комплект чистого белья, с трудом сдерживая слезы.
Стив курил в дворике и не видел ее титанических усилий подавить истерику.
В момент, когда с ее губ слетел тот вопрос, она в полной мере осознала, что сделала все ради Стива. Ей так было важно услышать, что он испытывает к ней не только простое физическое влечение, а что-то более глубокое и искреннее. Но увидев испуг и неловкость в его глазах, она все поняла. В этот же момент пришло ужасающее осознание того, что она влюбилась. Влюбилась в человека, который к ней равнодушен.
Он вошел в гостинную, и она отвернулась.
- Спокойной ночи, Стив.
Она почувствовала его нежные руки на своих плечах.
- Энжел, прости, что я не сдержался. Если ты хочешь поговорить, я готов тебя выслушать.
В его голосе было столько теплоты и искренности, что Энжел едва не поддалась соблазну поплакать у него на плече, но, собрав волю в кулак, спокойно сказала:
- Я в порядке. До завтра.
Но уснуть ей так и не удалось. Провалявшись около двух часов без сна, перемалывая в голове последние события этого насыщенного дня, она решила все-таки нанести визит в буфет Шарлоты. Одна маленькая рюмочка подействует как снотворное и успокоит нервы.
Энжел встала с постели, открыла дверь и прислушалась. Услышав ровное дыхание Стива, она вышла в гостиную.
Милая Шарлота, ну кто тебя надоумил поставить буфет в комнате, где спит этот мужчина?
Стараясь не шуметь, она на цыпочках пробежала мимо спящего Стива. От уличного фонаря и лунного света в комнате было достаточно светло, чтобы увидеть, насколько неудобно Стиву с его крупным телосложением спать на маленьком продавленном диване. Он развалился на спине, положив руку за голову, а длинные ноги свисали с подлокотников. Простынь укрывала его только по пояс, оставив на обозрение его голую грудь, и Энжел залюбовалась ее мощными рельефами. Ей вдруг так захотелось дотронуться до него, что зачесались руки, и она сцепила их в замок.
Надо брать настойку и убираться отсюда, а то миленькая будет картина, если он проснется, а она стоит перед ним в одной тонкой ночнушке и пускает слюни.
Тайком поглядывая в сторону Стива, Энжел потянулась к дверце буфета, где стояла заветная бутылочка с настойкой. Дверца со скрипом открылась и Энжел зажмурившись прислушалась к дыханию Стива.
Ух, кажется, спит!
Добравшись, наконец, до спиртного, она прижала бутылку к груди.
- Энжел, пить по ночам в одиночестве – это верный путь к алкоголизму! – услышала она насмешливый голос Стива.
Черт! Черт! Черт!
- Давай, я составлю тебе компанию, а то мне тоже что-то не спиться.
И давно, интересно?
Если она сейчас уйдет, это будет выглядеть как бегство и она с улыбкой повернулась к нему.
- Прекрасно, а то я хотела тебя уже будить, пропустить со мной пару рюмочек.
В темноте она увидела его наглую ухмылку, говорящую, что он не поверил ни единому ее слову.
Стив потянулся к выключателю торшера, и Энжел испуганно вскрикнула:
- Нет! Не нужно света, в комнате достаточно светло, я экономлю. – Первое, что пришло ей в голову, выпалила она. Не хватало, чтобы он увидел ее в одной ночнушке.
Стив сел на диване и потянул за руку Энжел, приглашая ее присесть рядом. Тысячи проводков возбуждения пронеслись по руке, разнося волны по всему телу.
- Я схожу на кухню за стаканами! – выпалила она, потрясенная своей реакцией на его прикосновение.
- Не нужно стаканов! Ты же собиралась пить прямо из бутылки, мне тоже нравится такой способ.
Стив потянул ее за руку сильнее, и она приземлилась на диван рядом с ним. Он отобрал у нее бутылку, открыл и понюхал содержимое.
- О, малиновая!
Энжел сидела, словно статуя, прижатая с одной стороны подлокотником дивана, а с другой – горячим телом Стива, на котором были только джинсы.
Да, попала ты, малышка, в переплет…
- Предлагаю выпить за успешное начало твоей предпринимательской деятельности! - торжественно произнес Стив. – Сегодня был несомненный успех!
- Это все только благодаря тебе, - выдавила из себя Энжел, в сотый раз пытаясь безуспешно расслабиться.
- Мне приятно твое признание, но, если бы не твоя целеустремленность и вера в этот проект, ничего бы у нас не вышло. Поэтому я хочу выпить за тебя и твой успех!
Стив протянул ей бутылку и с нежностью сказал:
- Ты первая.
Деревянными руками Энжел взяла бутылку и осторожно глотнула содержимое. Настойка была очень крепкая, но сладкая. Энжел скривилась, дрогнула всем телом и передала бутылку Стиву. Он глотнул, и Энжел почувствовала что-то ужасно интимное в том, что они пьют из одной бутылки.
Вот так они молча сидели в темноте, передавая друг другу бутылку. На третьем глотке Энжел, наконец, расслабилась и почувствовала легкое чувство невесомости, которое дает опьянение.
- Ты знаешь, что твои губы пахнут малиной? – хрипло прошептал Стив совсем близко возле ее лица.
- Это не удивительно, ведь мы пьем малиновую настойку, - пробормотала Энжел, глядя на его губы.
- Энжел, я сейчас тебя поцелую и вряд ли смогу остановиться, поэтому если ты против, скажи мне об этом сразу и убирайся в свою чертову спальню.
Энжел смотрела в его темные глаза, понимая, что не сможет отказать ему сейчас, потому что в ее глупом сердце поселилась любовь к этому удивительному мужчине.
Жар, исходящий от его сильного тела наполнял ее безумным желанием, и вместо ответа она коснулась губами его губ. Он издал хриплый стон облегчения и с пылом приник к ее губам. Его пальцы зарылись в ее густые волосы, словно удерживая, словно боясь, что она ускользнет от него.
На диване было страшно неудобно, и Стив, подхватив ее на руки, понес в спальню. Бережно, словно хрупкое создание, он опустил ее на постель, непрерывно покрывая ее тело поцелуями.
Его рука скользнула вниз по ее бедру, и палец утонул в сладком нектаре ее желания. Стив издал легкий стон, а Энжел выгнулась дугой от тех восхитительных ощущений, что дарили его пальцы.
- Энжи, детка, я больше не могу сдерживать себя, - услышала она его прерывистый шепот, - я так долго это ждал.
Она кивнула, потому что и сама была больше не в силах продолжать эту любовную игру, она хотела почувствовать его, наполнить себя им, дать им обоим долгожданное освобождение.
Энжел услышала звук разрывающейся фольги презерватива и подумала, что у этого парня все было спланировано. Это была последняя ее мысль, перед тем как утонуть в бесконечном водовороте наслаждения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Энжел помахала вслед удаляющемуся автомобилю. Дилан, на страх бабушке и дедушке, высунувшись в окно, помахал в ответ и прокричал:
- Пока, мамочка! Пока, Стив!
Ее родители забрали Дилана к себе на пару недель погостить, и Энжел уже начала скучать. Стоящий рядом Стив успокаивающе обнял ее за плечи.
- Не грусти, моя дорогая, и не будь эгоисткой, они же его вырастили, и тоже скучают без него, - с нежностью сказал Стив и поцеловал ее в висок.
- Да знаю я все, но ничего не могу с собой поделать, мне кажется, что он там и останется, - с тоской ответила Энжел и прильнула к нему на плечо.
- Глупости! Ты же видела сама, как ему здесь нравиться.
- Наверное, ты прав. Просто я так привыкла, что он всегда со мной.
Стив принялся прямо посреди тротуара, на котором они стояли, украдкой целовать ей шею и бормотать:
- Предлагаю вернуться в дом и заняться делом. Мало того, что из-за приезда твоих родных мы два дня не…
Энжел засмеялась и вырвалась из его объятий.
- Как это «не…», а на столе в моем кабинете – это, по-твоему, не считается? А в машине по дороге домой?
- Окей! Ты права, но я никак не могу тобой насытиться.
- О, это, безусловно, хорошая новость, что за целый месяц я тебе не надоела!
- Если ты сейчас не отнесешь свою прелестную попку в дом, я заволоку тебя туда силой, - шутливо пригрозил Стив и прижался определенно уплотнившейся частью своего тела к бедру Энжел.
Вожделение растеклось по телу, грозя сломить волю, но Энжел мысленно твердила себе, что ей срочно нужно попасть в кинотеатр, иначе ее рабочий стол рухнет под горой необработанных бумаг. Несмотря на это, кинотеатр работал с завидной прибылью и стал одним из самых популярных мест развлечения в Медисонвиле.
- Ты же знаешь, что мне нужно попасть в кинотеатр, но ты можешь остаться на ночь.
- Когда ты, наконец, согласишься переехать ко мне? – легким раздражение спросил Стив.
Когда ты скажешь мне, что ты меня любишь…
- Стив, мы же говорили на эту тему неоднократно, - словно ребенку принялась объяснять Энжел, взяв его ладони в свои, - я еще не готова к такому шагу.
Она вдруг вспомнила сцену из «Сбежавшей невесты», когда героиня Джулии Робертс сбегала с собственных свадеб, потому что ее женихи не имели представления даже о том, какую яичницу она предпочитает и подумала, что и Стив вряд ли сможет ответить на этот вопрос.
- Ты ведь даже не знаешь, какую яичницу я люблю – глазунью или хорошо прожаренную, - неожиданно для самой себя выдала свои мысли вслух Энжел.
Стив, не ожидавший такого вопроса, явно не знал, что ответить.
- Почему не знаю? Знаю! Ты любишь хорошо прожаренную! – радостно воскликнул он, надеясь, что попал в яблочко.
- Я вообще не люблю яйца, - с грустью ответила Энжел.
- Энжи, так нечестно! Ты неверно поставила вопрос! К тому же, как я могу знать твое отношение к этим треклятым яйцам, если ты не хочешь ко мне переехать.
Энжел взглянула в его разочарованные глаза, и сердце защемило от любви к нему. Прошел месяц после той ночи, когда они стали близки и после уже не могли насытиться друг другом. Желание настигало их в самых неожиданных местах, и они с упоением его утоляли. Энжел была почти счастлива, только одно омрачало ее счастье – Стив ни разу не сказал, что любит ее. Правда, она тоже не поведала ему о своих чувствах, но не в ее правилах говорить об этом первой.
Ей захотелось сменить тему и она, сексуально улыбнувшись, прижалась к нему.
- Ладно, пойдем в дом, только быстро! – сжалилась Энжел.
Их секс был как всегда великолепен, но с примесью недосказанности.
Стив повертел в руке изысканное обручальное колечко, которое он вчера приобрел в Остине. Сегодня он сделает Энжел предложение! В какой-то момент он решил, что она станет ему прекрасной женой, ему с ней легко, и они прекрасно ладят, а уж о том, как они подходят, друг другу в постели и говорить не стоит. К тому же его достал ее регулярный отказ, переехать к нему и та едва уловимая грусть, сквозящая в ее глазах, когда они об этом разговаривают. Вполне вероятно, что она не соглашается, надеясь переехать к нему уже законной женой. Прекрасно! Он обеими руками «за»!
Стив поправил ворот рубашки, которую специально одел к такому торжественному случаю, и положил коробочку с кольцом в задний карман джинсов, которые он не сменит даже ради такого события.
Глядя в зеркало, он попытался представить себе предстоящий разговор. Он уже заказал столик в «Мартине» - самом изысканном ресторане Медисонвиля, правда, делать предложение руки во время обеда как-то не совсем романтично, зато оригинально. Стив боялся, как бы не передумать до вечера, поэтому решил не затягивать с этим делом. Он и так еле переждал ночь. Он закажет все самое дорогое и бутылку марочного вина, постарается взять себя в руки и не выложить ей все во время салата, а дотянет до десерта. И в том момент, когда она будет есть, ну, например, клубнику со сливками, он ей скажет: «Дорогая, выходи за меня замуж!».
Она непременно обрадуется такому событию…. а потом огорчится, - с досадой подумал Стив, - потому, что ни перед, ни после фразы «Дорогая, выходи за меня замуж!» она не услышит «Я люблю тебя, детка!». Черт, ну почему женщины так много уделяют внимания этим дурацким словам! Он, конечно, мог бы сказать эту банальную фразу, но с самого начала решил не обманывать Энжел. Неужели того, что он хочет взять ее в жены не достаточно? Ведь в браке любовь это не главное, есть гораздо более важные вещи, например, уважение и взаимопонимание. Он очень уважает Энжел, гордится ее успехами, она прекрасная мать и отличная любовница. К тому же она его любит! Она, конечно, ему это прямо не сказала, но он же не дурак, все и без слов понял. Ее поступки и взгляды сами говорят за себя. И, конечно же, такая женщина как Энжел не отдает свое тело без любви.
Стив решил, не думать о плохом. В конце концов, если она откажется, он не выпустит ее из спальни, пока не получит ее согласие.
В следующем месяце обязательно куплю кондиционер! – решила Энжел и направила на себя настольный вентилятор. Она сидела за столом в своем маленьком кабинете и разбирала накопившиеся бумаги. Дела в кинотеатре шли на отлично, она заключила несколько соглашений с городскими школами на аренду помещения для проведения школьных мероприятий, установила льготное время для студентов и пенсионеров. Энжел уже подумывала нанять администратора, чтобы иметь больше свободного времени, которое она хотела бы потратить на сына. Муж Марии прекрасно подходил на эту кандидатуру.
Энжел с грустью взглянула на фотографию сына, стоящую в рамке на столе и почувствовала резкую тоску. Дилан всего две недели был в отъезде, а ей они казались вечностью. Ей так не хватало его. Она подумала о Стиве, он всеми возможными способами старался ее приободрить. Между ними по-прежнему не было ничего больше, нежели первоклассный секс, Стив не признавался ей в вечной любви, и она молчала о своих чувствах. Несколько раз он снова поднимал разговор о совместном проживании, но она тактично ему отказывала.
Периодически ее мысли занимал Кевин. Неугасающее чувство вины неотступно преследовало ее, и она понимала, что только разговор с ним, может, облегчит ее душу, но никаких душевных сил она не имела, чтобы первой решиться на него. Она даже не могла написать ему письмо, потому что не знала себе оправданий за такой низкий поступок. Кевин тоже не писал ей, и она решила оставить все как есть.
Было время обеда, и Стив обещал заехать за ней и пообедать вместе в ресторане. Он был как-то взволнован и вскользь намекнул, на какой-то очень серьезный разговор, который предстоит им во время обеда.
К стоянке подъехал автомобиль, но с такого дальнего расстояния Энжел не смогла рассмотреть марку. Из машины вышел мужчина и направился в сторону закусочной. В ярких лучах обеденного солнца Энжел не могла рассмотреть его лица, но его походка уж как-то странно была ей знакома.
Кинотеатр был еще закрыт, и Энжел поспешно встала из-за стола, чтобы встретить посетителя, возможно, он пришел обсудить какой-то вопрос относительно аренды.
Она спустилась со второго этажа, прошла в закусочную, настежь распахнула дверь и застыла как вкопанная.
- Привет, любимая. Собирайся, я за тобой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Ухватившись за дверной косяк, чтобы не упасть Энжел во все глаза смотрела на Кевина, который как ни в чем не бывало, беззаботно улыбался.
Ураган эмоций, чувств и переживаний пронесся у нее в душе - от радости встречи с ним до страшного отчаянья.
Он не может быть здесь!
- Как ты здесь оказался? – выдавила ошеломленная Энжел.
- Я приехал за своей женой, - сообщил он и приник к ее губам в крепком поцелуе.
О Боже, ему ничего не сказали!?
- За бывшей женой, - поправился Кевин, когда оторвался от ее губ. – Но это дело поправимое! Я не сержусь на тебя, малышка, это все в прошлом. Мы сейчас поедем к тебе, ты упакуешься, и мы вернемся в Мейкон. Друзья помогли, на первое время, есть дом и деньги. Вон, даже тачку крутую подкинули!
Снова эти его друзья….
- Кевин, как ты оказался на свободе? Ты сбежал?
- Малыш, неужели я так глуп, по-твоему, конечно, я не сбежал, просто спас дочь начальника тюрьмы от группового изнасилования. Вот он и похлопотал.
По его лицу Энжел догадалась, что он не просто случайно оказался в нужное время в нужном месте, и почувствовала привкус горечи во рту.
- Ты, кстати, отлично выглядишь, похудела и эта стрижка тебе к лицу, - он коснулся ее отросших волос, как бы давая понять, что не забыл о том, что она полгода не давала о себе знать.
- Спасибо, Кев.
Кевин протиснулся мимо нее в помещение.
- Славно тут у тебя, - разглядывая интерьер кафе, похвалил Кевин, - сама все сделала? А где денег взяла? Госкредит частным предприятиям?
Можно и так сказать….
Его тон был не такой как обычно, с налетом отчужденности и в тоже время слишком беззаботный, словно он намеренно не замечал бросавшихся в глаза фактов. Не имея сил открыть всю правду, она обреченно кивнула.
- Давай, закрывай тут все, поехали собираться! Надеюсь, у тебя есть на кого оставить эту богадельню, пока ты ее не продашь? – услышала она. Ее покорежило от того пренебрежения, с которым он отозвался о ее детище. Она вложила в него душу, а Кевин так просто предлагает его продать.
- Кевин, я не могу…
Под этим «не могу» подразумевалось все: и нежелание продавать кинотеатр, и нежелание возвращаться в Мейкон.
Кевин подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, посмотрел в глаза. Ей как-то не вовремя в голову пришла мысль, что, глядя в глаза Стиву, ей приходилось запрокидывать голову, а с Кевином их глаза на одном уровне.
Стив…
Резкая боль от воспоминания о нем полоснула по ее сердцу.
Если бы ты только меня любил….
- Малышка, не смей отказываться. Ты мне нужна. Нужна больше жизни. Я без тебя пропаду. Я так тебя люблю. Ты – моя жизнь.
Энжел почувствовала, как горький комок подступает к горлу. Он загнал ее в угол, прекрасно зная, на какие кнопки надавить. Ее безграничное чувство вины и чувство долга слились в один мощный поток, смывая все возражения ее души и сердца.
- Ты же по-прежнему меня любишь, детка?! Я вижу это по твоим глазам….
А люблю ли я тебя по-прежнему? Господи, ну конечно да! Ведь это же Кевин! Родной, любимый Кевин, твой муж, твое былое счастье и радость, ведь именно с ним ты собиралась прожить до смерти и именно ему родить еще с десяток детей. Ведь именно с ним вы мечтали о том, как вы заживете, когда он выйдет на свободу. Ведь именно этого момента ты так ждала последние четыре года. И вот он здесь, а ты еще о чем-то думаешь…
- Да, я люблю тебя, Кевин, - прошептала Энжел и уткнулась ему в плечо, чтобы он не заметил тень сомнения в ее глазах. Его нежные руки обняли ее за спину.
Словно в тумане она услышала звук подъезжающего автомобиля, тяжелые шаги и скрип открывающейся двери.
- Энжи…
Стив недоуменно замолчал, с непониманием глядя на них, а когда в его глазах вспыхнула догадка, перемешанная с нечеловеческой болью, Энжел поняла, что именно в этот момент ее сердце разлетелось на тысячи осколков. Она почувствовала себя мячиком, из которого выкачали весь воздух. Ей хотелось умереть, чтобы не видеть этих полных разочарования глаз.
Она неловко отодвинулась от Кевина и словно со стороны наблюдала, как мужчины окинули друг друга оценивающим взглядом. Стив был намного выше Кевина, но Кевин не чувствовал дискомфорта и с таким же вызовом смотрел в лицо Стиву. Удивительно, но у них обоих во взгляде читалось одно и тоже: Так вот ты какой, мужчина, отобравший у меня желанную женщину.
Кевин смотрел в глаза мужчине, из-за которого его жена подала на развод, и почувствовал невольное уважение. В взгляде соперника было столько силы и уверенности в себе, но в тоже время полное отсутствие превосходства. Его глаза озарились какой-то удивительной догадкой и как это не удивительно вспыхнули радостью. Едва мужчина зашел в кафе и посмотрел на Энжел, Кевин понял, что этот мужчина любит его жену.
Но, черт возьми, это его жена и он не собирается ее никому отдавать! Даже такому отличному парню как он!
Еще полгода назад, если бы кто-то сказал ему, что он помчится за Энжел, несмотря на ее откровенную неверность, он бы плюнул этому умнику в лицо и сказал, что он придурок. Но, когда он получил бумаги о разводе, ему показалось, что весь его мир рухнул. В тот же день он подрался с охранником, и месяц просидел в карцере, но, несмотря на жуткие условия, он радовался такой возможности подумать. И когда срок его заключения в одиночной камере закончился, он вышел с полной уверенностью, что вернет Энжел себе. Она - его жизнь, его надежда на светлое будущее. Только с ней он останется незапятнанным, ее безграничная душевная наивность, чистота и вера в него очищают его грешную душу. Он ни на секунду не сомневался в ее любви к нему потому, что каждый раз заглядывая в ее бездонные преданные глаза, видел отражение своей любви. То, что ее тело не выдержало и подалось искушению – это все пустое, душа – вот что главное, а ее душа принадлежит ему.
В тот момент, когда Стив посмотрел в глаза ее мужа, он понял, как сильно ее любит. Сознание этого ярким светом озарило его сознание и расставило все по местам. Господи, ну какой же я дурак! Ведь, все так просто! Она стала частью его жизни, его половинкой, лучшей половинкой, он не представлял, как проживет день без ее восхитительной улыбки и ласковых глаз, ему был с ней так легко и беззаботно, и только рядом с ней он чувствовал себя абсолютно счастливым человеком.
Он перевел взгляд на Энжел, которая, казалось, находилась в полной фрустрации и глазами полными слез смотрела на них. Она молчала, даже не представила их друг другу, но этого и не требовалось, каждый из них понял, кто находиться перед ним.
Он должен немедленно сообщить ей о своем открытии, пока не поздно, пока этот мужчина из ее прошлого не увез ее с собой.
- Энжел, мне нужно с тобой поговорить, - сказал Стив и многозначительно посмотрел на Кевина.
Энжел посмотрела на бывшего мужа, как бы спрашивая его позволения, и Стив в бешенстве сжал кулаки.
Кевин некоторое время молчал, словно думая, чем ему грозит оставить свою жену с этим мужчиной, но, видимо, решив, что им все-таки нужно выяснить отношения, кивнул и направился к двери:
- Я буду ждать тебя в машине, детка. – Он остановился и пристально посмотрел на нее, - Не забудь о том, что ты обещала…
Когда за Кевином закрылась дверь, Энжел на секунду перевела дыхание, почувствовав благодарность за его доверие. Она понимала, каких душевных сил ему это стоило, и почувствовала, что еще больше погружается в пучину неотданных долгов.
- Что ты ему обещала, Энжел? – услышала она голос Стива.
Она подумала, что если сейчас не сядет, то свалиться без сил и опустилась на барный стульчик. Энжел старалась не смотреть Стиву в лицо и уставилась в зеркальную стену перед собой. Он встал сзади и глазами встретился с ее глазами в отражении зеркал.
- Что ты ему обещала, Энжел? – повторил свой вопрос Стив, менее сдержанным голосом.
Язык плохо слушался ее, и она с трудом произнесла:
- Я поеду с ним….
- Нет! – Стив так резко сказал это короткое слово, что Энжел на секунду вышла из ступора. В этот же момент его сильные руки ласково обняли ее за плечи, и она спиной почувствовала его крепкий торс. Ей стало так хорошо в его руках, что новая волна отчаянья захлестнула ее. Она понимала, что не должна позволять себе наслаждаться его объятиями, но отказаться от них было выше ее сил.
- Я люблю тебя, Ангел.
Энжел почувствовала, как слезы без остановки катятся по ее щекам, падая на подол платья.
- Молчи, пожалуйста, молчи, - шептала она, - уже поздно, слишком поздно…
Он рывком развернул ее к себе и что-то вложил в ее руку. Она разжала ладонь, и на ней лежало, маленькое произведение ювелирного искусства - изящное кольцо с россыпью бриллиантов.
- Я прошу тебя стать моей женой…
Энжел зажала рот свободной ладонью, сдерживая стон отчаянья, и положила кольцо на стеклянную поверхность стойки.
- Прости меня, пожалуйста, прости…
Она направилась к выходу, ладонью вытирая слезы, и услышала его горькие слова:
- Ты же не любишь его, черт возьми!
Энжел подумала, что если продолжит разговор, то развалиться на куски, и тихо закрыла за собою дверь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
- Мама, а когда мы поедем обратно к Стиву? – услышала Энжел вопрос сына и уронила в раковину тарелку, которую пыталась помыть. Она с опаской посмотрела по сторонам в поисках Кевина и только, когда услышала шум воды в душе, облегченно вздохнула. Кевин принимал душ, собираясь на работу, он работал грузчиком в супермаркете – обязательная работа для вышедших из тюрьмы, для более немощных – упаковка продуктов у кассы. Но Кевин сказал, что лучше сдохнет, чем будет упаковывать «жратву» при всем честном народе.
Энжел подошла к сыну и села напротив него за столом. Было раннее утро, и Дилан с неохотой ковырял ложкой в своем завтраке - овсянке, заправленной цветным мармеладом и кусочками фруктов.
- Дилан, я же просила тебя не упоминать о Стиве, когда папа дома, - очень ласково, но в тоже время твердо сказала Энжел, - ты же знаешь, как его это расстраивает.
Энжел вспомнила несколько случаев, когда Дилан пытался что-то рассказать отцу о ферме Стива или о его лошадях, либо же вспоминал их жизнь в Медисонвиле, лицо Кевина в тот же миг каменело и он сразу менял тему, а его глаза исключительно с осуждением задерживались на Энжел.
- Мама, ну я хочу к Стиву, я хочу покататься на лошадках, хочу поиграть с ним в футбол. Мам, ты знаешь, как Стив классно играет в футбол?…
- Дилан, но папа же тоже с тобой играет…
Дилон упрямо поджал губы и никак не прокомментировал ее осторожное замечание. В этот момент он был так похож на Кевина, что Энжел невольно улыбнулась.
- Сладенький, ты должен забыть о нашей жизни в Медисонвиле, теперь мы живем здесь, с папой, ты помнишь, как мы долго ждали, чтобы папа вернулся из командировки. У нас свой дом…
- Мне не нравиться этот дом!
Энжел он, если честно, тоже не очень нравился, он был довольно темный, и лучик света, пробивавшийся в окно, сквозь густые кроны деревьев был настоящей радостью. Но в нем были все удобства, и он стоял почти в центре города. Энжел как могла, украшала комнаты и пыталась оживить его, но, прошло почти два месяца как они переехали в этот дом, но ни Энжел ни Дилан так и не смогли к нему привыкнуть. Только Кевин находил его привлекательным, так как в нем жила его семья. Энжел снова испытала чувство вины, за то, что не разделяла его чувств.
В последнее время она все чаще чувствовала себя виноватой. Несмотря на то, что она старалась быть отличной домохозяйкой, страстной любовницей и верной женой, настроение Кевина всегда было с налетом недовольства. По началу она списывала все на тяжелую работу Кевина, но довольно частые отлучки с друзьями «поговорить о делах» за банкой пива в баре, наводили на мысль, что не усталость была той причиной, по которой он ходил постоянно на нервах. Возможно, то, что они пока жили, за счет доходов, получаемых от кинотеатра Энжел (она все-таки сумела уговорить Кевина, пока не продавать его и созвонилась с Карлосом, дав ему полномочия на управление кинотеатром), принижала достоинство его как главного добытчика денег в семье, но Энжел никогда не акцентировала на этом внимания. А может, причина была в том, что их сексуальная жизнь была практически равна нулю, хотя она всячески старалась ему угодить. Но в какой-то из дней, когда Дилан в очередной раз завел разговор о Стиве, Энжел догадалась, в чем была истинная причина его постоянного недовольства. Он ничего не забыл! И каждый день своим отвратительным настроением наказывал ее за грехи.
Хотя никто из их общих друзей не знал, что они разведены, Кевин на отрез отказывался ходить к ним в гости. Иногда он брал ее с собой в бар, но гораздо чаще она оставалась дома с Диланом, глотала обиду и занималась домашним хозяйством. Это было не то, о чем она мечтала долгие годы, дожидаясь его из тюрьмы, но это была жизнь с Кевином, и она принимала все как должное.
Из-за его регулярных отлучек она каждый раз вздрагивала при звуке полицейских сирен. Энжел очень боялась, что Кевин примется за старое, и даже как-то выложила ему свои опасения.
- Черт, я что, по-твоему, совсем придурок, чтобы снова лезть в петлю! – нервно воскликнул он, но, видя как напугал ее своим резким тоном, успокоился и, взяв ее ладони в свои, как ребенку принялся объяснять. – Малышка, я никогда больше туда не вернусь. Я сейчас прокручиваю одно дельце, - увидев испуг на ее лице, он поспешно добавил, - все законно. Пока я не могу тебе рассказать, в чем оно заключается, боюсь, что дам тебе ложную надежду, но поверь, если все выгорит, наша жизнь изменится.
Энжел вернулась из своих воспоминаний и с улыбкой посмотрела на сына. Дилан усиленно выбирал из каши кусочки мармелада.
- Зайка, почему ты не ешь кашу?
- Потому что это гадость.
Энжел вдруг провела параллель и увидела, что тоже выбирает из своей новой жизни «мармеладинки», стараясь не замечать всю остальную «гадость».
- Я возьму эту блузку, - сказала Энжел продавцу модного бутика для беременных. – Этот размер мне подходит.
Приятная молодая девушка, которая, явно, понятия не имела что такое носить глобус под майкой, аккуратно упаковала покупку Энжел в подарочную бумагу. Это и был подарок. Подарок для Кристины. Когда-то она купила ей прекрасное платье в маках, и Энжел чувствовала себя в долгу.
Расплатившись, Энжел вышла из магазина, зашла во фруктовую лавку, выбрала спелых персиков, манго и винограда и поехала к Кристине.
Притормозив у ее нового домика, который они с Ником взяли в кредит, она увидела картину, от которой защемило сердце. Кристина, стоя на пороге в одном коротком халатике и пластиковых сиреневых шлепанцах, провожала мужа на работу. Ник страстно поцеловал жену в губы, а потом с нежность коснулся губами ее округлившегося животика. Энжел вспомнила, как Кевин трепетно относился к ее интересному положению, и подумала, что возможно у них все еще наладятся. Если она, наконец, перестанет думать о Стиве.
Кристина, завидев ее машину, принялась активно жестикулировать руками, от чего ее живот стал ходить ходуном.
Энжел взяла пакет с подарками и направилась к ним.
- Всем привет!
- Привет, подружка! - Кристина чмокнула ее в щеку и капризно заявила Нику. – Ну, все, милый, тебе уже пора, а то опоздаешь.
Ник ни капли не обиделся и с наигранным недовольством пробурчал:
- Ты, видишь, Энжи, как эта маленькая террористка пользуется своим положением?
- Я тебе еще не простила, что выходила замуж на шестом месяце беременности. Я была в свадебном платье, как чертова корова!
Кристина и Ник поженились две недели назад, и Энжел приходилось всю дорогу выслушивать ее недовольство относительно располневшей талии, но она была такой очаровательной невестой, что все были в восторге, особенно Ник, который с таким трудом заставил себя решиться на столь ответственный шаг как женитьба. Но, несмотря на его нерешительность в этом вопросе, ни у кого не возникало сомнения относительно его любви к своей беременной женушке.
- Как дела, подружка? – спросила Кристина, пропуская ее в дом.
- Не спрашивай.
- Что Кевин опять козни мочит?
- Угу…
- Господи, ну когда ты наберешься ума и бросишь его.
Энжел посмотрела на нее убийственным взглядом.
- Все молчу! В конце концов это ты портишь себе жизнь.
- Кристина!
Они обосновались на уютной светлой кухне и Энжел вручила Кристине пакет с блузкой.
- Это тебе!
- Что это? – радостно воскликнула Кристи.
- Старый должок.
Кристина достала блузку и с восхищением приложила ее к своему круглому животику.
- Эн, она так прекрасна.
- Обожаю тебя беременную, тебя так легко растрогать.
Кристина побежала в комнату примерять обновку и Энжел услышала ее недоуменный голос:
- А о каком должке идет речь?
- Помнишь, то платье, что ты мне купила в «Манго»…
- А! Платье, в котором ты очаровала Стива Сандерса!
Хорошо, что Кристина не видела ее лица. Энжел сглотнула стоявший в горле комок и только и могла, что выговорить невнятное «угу». Прошло два месяца, а любое воспоминание о нем разрывает ее сердце на куски. Ну почему она не может относиться к их связи, как к ничего не значащей интрижке?
- Энжи, черт, только не плачь, - проскулила Кристина и прижала ее голову к своему животу. Энжел так ушла в свои переживания, что не заметила вернувшуюся подругу. Кристина была в трусиках и новой блузке, Успокаивающими движения Кристина гладила ее волосы, и ей так ужасно хотелось плакать.
- Крис, ну почему так? Почему я не могу выбросить его из головы и спокойно жить с Кевином?
- Потому что ты любишь его, детка.
- Но Кевина я тоже люблю.
- Ты так в этом уверена? Не путаешь ли ты свою «любовь» с чертовым чувством долга. Ты так привыкла жить для других, в частности для Кевина, что в своем альтруизме забыла о себе.
- Я так его обидела, - Кристине не надо было объяснять, кого именно имела в виду Энжел, естественно, она говорила о Стиве.
- Если он тебя любит, то простит. Но для начала ты должна сама решить, что ты хочешь от жизни – всю жизнь отдавать несуществующий долг и мучить и себя, и, заметь, и Кевина тоже, или же, наконец, будешь счастливой.
- Тебе очень идет мой подарок.
И словно в отместку за ее упорство малыш повернулся в животе и стукнул Энжел в ухо пяткой.
В баре «Дохлая лошадь» как всегда негде было яблоку упасть. Это было заведение третьего сорта с виниловыми столами и линолеумом на полу, но, несмотря на свой захолустный вид, бар был всегда полон клиентами и славился свежим пивом и сочными стейками по-американски.
Кевин занял место у стойки, перекинулся парой слов с барменом и заказал себе холодную колу. Сегодня у него была здесь очень важная встреча, и он не хотел на нее опоздать, хотя в том, что он пришел на сорок минут раньше, была и другая причина. Ему хотелось побыть одному и подумать. Это, конечно, смешно приходить в бар, где как, минимум, с полсотни человек, чтобы побыть в одиночестве, но, так как у него была здесь встреча, он решил ничего не менять.
Кевин посмотрел на свое отражение в запотевшем зеркале стойки. Не смотря на тюремное заключение, он все еще оставался привлекательным мужчиной, и стены тюрьмы не наложили на него свой отпечаток, все та же нахальная улыбка и глаза хулигана, которые привлекают домашних девочек, таких как его Энжел. Его Энжел. Его ли она? Он перестал чувствовать ее своей в том момент, когда впервые после возвращения на свободу уложил ее в постель, именно тогда он понял, что жестоко просчитался. Каждый раз, касаясь ее тела, он представлял, как руки другого мужчины ласкали ее грудь, проникали во все потаенные местечки, и его едва не тошнило от отвращения. Ему хотелось уничтожить того мужчину, который испачкал, опорочил его женщину. Она перестала быть для него божеством. Она лишилась той чистоты и невинности, за которую он так ее боготворил. И хотя он все равно любил ее, в его душе пропал тот огонь, который грел его сердце.
Кевин понимал, что его вечно паршивое настроение очень терзает Энжел, но ничего не мог с собой поделать. А вид ее виноватых глаз, полных раскаянья, еще больше бросал его в бешенство.
Он понимал, что так жить нельзя, что что-то нужно менять в их жизни и возложил все надежды на сегодняшний вечер. Он пообещал себе, что если дело, намеченное на сегодня, выгорит, они заживут по-новому.
- Кевин, Это ты! Ты на свободе? – услышал он за своей спиной восторженный женский голос. – Как я рада!
Кевин повернулся на стуле и оказался в объятиях пышной груди. Подняв голову, он заглянул в смазливое личико с обильной дозой косметики, и с трудом вспомнил Мегги Фостер. Они были знакомы еще в школе, она была на пару лет младше и еще с того времени числилась в его Фан-клубе, но его сердце было отдано Энжел, и он отмахивался от всех ее предложений. За пройденные годы жизнь ее, конечно, потрепала, но в целом она осталась довольно привлекательной. Светлые волосы были довольно густыми и чистыми и в красивой укладке обрамляли ее миловидное личико. Фигура у нее еще в школе была что надо, разве только в области груди стало тесно школьному платьицу, но этот факт не портил еще ни одну женщину.
Кевин вспомнил, что когда-то слышал, что она выскочила замуж за какого-то каскадера, но, кажется, он разбился на съемках. После этого у нее было еще несколько романов, но все быстро кончались. И хотя она не отличалась образцовым поведением, шлюхой она не была.
- О, привет, Мегги! – негромко поприветствовал ее Кевин и неожиданно для себя улыбнулся своей коронной улыбкой хулигана. Хотя Мегги Фостер никогда не была слишком уж домашней девочкой, но она растаяла, как пломбир на солнце.
Только сейчас он заметил, что на ней униформа официантки - блузка и короткая юбочка, должно быть, она здесь подрабатывает.
- Ты здесь работаешь? Я тебя не видел.
- Я брала отгулы, мама болела, а вот сегодня вышла. Керри как только мне сказала, что ты здесь, я немедленно помчалась к тебе.
Ему, несомненно, было приятно такое обожание, и неожиданно для себя он почувствовал нарастающее желание. Она была абсолютно не в его вкусе, к тому же он никогда раньше и не помышлял об измене Энжел, несмотря на ее вероломство, но факт остается фактом. Он хочет эту глупенькую куклу. Причем, немедленно!
- Пойдем.
Он схватил ее за руку и потянул к выходу, она практически не сопротивлялась, только тихо заметила, что она на работе, но потом затихла, и Кевин краем глаза увидел, как она подает сигналы Керри, прося ее прикрыть.
Он вышли на улицу. Стоянка была пустой, и они свернули за угол помещения бара, туда, где не попадал свет от фонаря и где они были скрыты от любопытных глаз. Над головой грохотал кондиционер, но им было все равно.
Едва они оказались в укромном месте, как Кевин приник к ее губам. Он целовал ее страстно, ощущая во рту привкус ее дешевой помады, словно немое напоминание о том, что с ним не его жена. К черту угрызения совести! Энжел не думала о нем, когда раздвигала ноги перед тем ублюдком!
Кевин не тратил время на ненужные ласки. В его движениях вообще было мало нежности, но девушка не жаловалась, со всей страстью отвечая ему. Он расстегнул джинсы, рывком поднял ее за бедра, отодвинув в сторону ее трусики, и опустил на себя. Он с силой вонзался в нее, словно наказывая за свои собственные грехи и обиды. Он закрыл глаза, уже с трудом представляя, кто перед ним, и наказывал, наказывал, наказывал…
Мегги изогнулась в экстазе, и он кончил вслед за ней.
Впервые за последние месяцы, он чувствовал полное умиротворение. Он словно очистил душу, невольно используя эту девушку как инструмент.
- Прости, детка…
- Я люблю тебя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Энжел внимательно следила за сыном, который катал по парку грузовичок, привязанный за веревочку. Дилон нагрузил кузов опавшими листьями всех оттенков желтого и сухими желудями.
- Сынок, не отбегай далеко! – крикнула Энжел и села на скамейку.
Несмотря на то, что осень вступала в свои права, был прекрасный солнечный день, и парк был полон детворы. К Дилану подбежали две девчушки, совершенно одинаковые на вид, и принялись уговаривать его покатать их Барби. Девочкам на вид было около пяти лет, одетые в одинакового фасона сарафаны, но разных цветов – одна в розовом, другая в сиреневом, и обещали вырасти настоящими красавицами. Их лица ей были как-то очень знакомы, и она с усилием пыталась вспомнить, где могла их видеть.
Господи, да это же племянницы Стива!
Энжел нацепила на нос солнцезащитные очки, не желая встречаться с их родителями, и молила Бога остаться незамеченной. Девчонки вряд ли ее узнают, а вот Линда наверняка ее помнит. Отвести незаметно в сторону Дилана тоже не удастся, так как они с малышками вовсю разыгрались. Оставалось уповать на то, что рассыпанные по плечам волосы, старые джинсы, свитер и солнцезащитные очки сделают ее неузнаваемой.
Энжел так пыталась скрыть свое лицо, что не заметила присевшую рядом на скамейке женщину.
- Здравствуй, дорогая, - Энжел не сразу сообразила, что приятный женский голос обращается именно к ней, а когда поняла, повернула голову и наткнулась на милую улыбку… матери Стива.
- Здравствуйте, миссис Сандерс, - заикаясь, поприветствовала ее в ответ Энжел.
- Мы же договорились, просто Оливия. Вышла вот прогуляться с девчонками. Наконец, упросила Линду привезти мне их погостить.
Несмотря на всю неожиданность их встречи, Энжел было приятно повидаться с этой милой женщиной. Оливия, как и Энжел, была в джинсах, кроссовках и легком свитере под горло, волосы она собрала в низкий хвост от чего выглядела удивительно молодо для своих лет.
- А что это за милый мальчуган, который так активно развлекает моих девчонок?
Энжел прочистила горло и с гордостью сказала:
- Это мой сын, Оливия!
Она улыбнулась и заметила:
- Симпатичный малыш. Похож на тебя. Как твои дела, дорогая?
Энжел сняла очки и нервно потерла переносицу.
Наверное, ее дела должны быть отличными. Ведь после того как десять дней назад Кевин среди ночи счастливый влетел в их спальню, закружил ее на руках, и взволнованным голосом сообщил ей, что его берет в партнеры какой-то старый друг, у которого в ХХХ своя лесопилка, ее жизнь как в сказке поменялась. У Кевина всегда теперь было отличное настроение, вечера он проводил дома и всячески изображал отличного семьянина, даже сексуальная жизнь у них наладилась. По идее Энжел должна была вздохнуть с облегчением, но вместо этого отчаянье засасывало ее еще глубже. Она понимала, что что-то не так, но сама себе боялась признаться, в чем дело.
Оливия с такой заботой смотрела в ее тревожное лицо, что Энжел почувствовала неловкость оттого, что когда-то она обманула эту женщину. Хотя так ли уж они ее обманули? Возможно, в начале они действительно играли влюбленность, но потом ведь все завертелось на самом деле. А еще позже она причинила боль ее сыну….
- Оливия, мы…
- Я все знаю, милая. Я была у Стива.
- Как он? – не удержалась от вопроса Энжел.
Оливия грустно улыбнулась.
- Очень переживает.
Оливия не стала рассказывать ей, что Стив не просыхал от спиртного около месяца, пока Элвис не позвонил ей, и она не приехала в Медисонвиль и не вправила ему мозги. Сейчас он ушел с головой в работу и пашет как сумасшедший, на износ.
- Простите меня, Оливия, я очень обидела вашего сына…
- Переживет. Мужчинам иногда полезны такие встряски, тогда они перестают чувствовать свою уникальность в этом мире и начинают ценить женщин.
- Он никогда не простит меня…
- Мой сын любит тебя, дорогая, а любящее сердце все прощает, даже то, что казалось простить невозможно.
Энжел чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и снова напялила очки.
- О, Оливия, я не знаю, что мне делать… Я так устала метаться...
- Слушай свое сердце, милая.
Женщина поднялась со скамейки и Энжел вскочила вслед за ней.
- И знай, что бы ты не решила, я желаю тебе счастья.
Энжел почувствовала, как из-под очков потекла по щеке слезинка. Оливия пошла к детям, но, словно что-то вспомнив, обернулась.
- И, кстати, заходи в гости поболтать, дорогая….
Энжел, словно судорогой, свело горло, и она была не в силах сказать ей, что через два дня они всей семьей переезжают жить в Арканзас.
Энжел закрыла последний чемодан и посмотрела на часы. Кевин обещал быть через полчаса. Сегодня они уезжают в Арканзас. Энжел вспомнила расстройство родителей и истерику Дилана, когда она сообщила им об их отъезде.
Она посмотрела в зеркало на свое отражение. С гладкой поверхности на нее смотрела молодая красивая женщина в дорожном костюме цвета фисташек. Женщина, которая хочет быть счастливой, которая хочет дарить счастье и радость своему мужчине. И для этого она должна собрать волю в кулак и взглянуть правде в глаза.
Она прошла на опустевшую кухню и встала у окна. Во дворе Дилан играл с очередной машинкой, и сердце ее защемило от любви к сыну. Он так и не нашел общий язык с отцом, хотя Кевин очень старался. Со временем Дилан перестал вслух говорить и о Стиве, но Энжел догадывалась, что он по нему скучает.
Энжел подышала на стекло, и оно покрылось дымкой. Подняв указательный палец, она как в детстве нарисовала на стекле сердечко. И постаралась проникнуть в глубину своего сердца. И то, что она увидела там, наполнило ее душу радостью. Она увидела два прекрасных чувства живущих в ее сердце. Чистая, наивная, и по-детски безграничная любовь ее юности, любовь бенгальским огнем сверкавшая внутри, ее любовь к Кевину, которая уступила место более зрелому чувству, более глубокому и осмысленному, чувству, которое она может подарить только одному мужчине – Стиву Сандерсу.
И когда вдруг все стало на свои места, она впервые за последние месяцы, почувствовала себя спокойной и собранной. Она больше не будет жить с гнетущим чувством вины, потому что, возможно, впервые в жизни приняла взвешенное самостоятельное решение. Решение взрослой женщины, сильной и уверенной в себе.
Когда Кевин вошел в дом и увидел Энжел, он сразу ощутил, что что-то изменилось. Впервые за долгое время он увидел ее такой спокойной и уравновешенной. Так раздражавшее его чувство вины исчезло из ее прекрасных глаз, и теперь ее глаза светились уверенностью и чувством какого-то принятого решения.
Неприятное предчувствие забралось в его душу, и он с вызовом спросил:
- Ты готова, любимая? Мы можем ехать?
Она подошла к нему и тихо, но твердо сказала:
- Мы с Диланом остаемся.
В этот момент он понял, что все кончено. Ее фраза не означала, что она не хочет ехать в Арканзас или что она просит его остаться с ними. Ее слова значили, что она уходит от него.
Мучительная пульсирующая боль растеклась по сердцу, но он собрал всю волю в кулак и ни один мускул не дрогнул на его лице. Он смотрел в ее глаза, в которых по-прежнему не была чувства вины, а только немая мольба понять и простить.
Он будет любить ее всегда. Она останется самой прекрасной женщиной в его жизни, и ее светлый образ навсегда отпечатается в его сердце. Но он не хочет больше видеть боль в ее восхитительных глазах, поэтому он отпускает ее. Отпускает к тому другому. И пусть его сердце разрывается от боли, ей он желает только счастья. Ни в этом ли истинная суть любви?
Он вдруг почувствовал к ней странную благодарность, за ее силу, за то, что ей хватило духу прекратить тот фарс, в который они превратили свою жизнь.
- Ты вернешься к нему? – его голос звучал спокойно и сдержанно, где-то даже равнодушно. Кевин понимал как ей тяжело, и старался сделать их расставания менее болезненным.
- Да.
Он долгим взглядом посмотрел на нее и протянул к ней руки. Энжел нырнула в его объятия, и он крепко прижал ее к груди. Он понимал, что делает это в последний раз и хотел насладиться моментом. Когда наслаждение стало перерастать в боль, он отпустил ее и, погладив ее по подбородку, с улыбкой сказал:
- Будь счастлива, малышка. И помни, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
И вышел за дверь.
Энжел прислонилась лбом к стеклу и наблюдала через окно, как Кевин прощается с Диланом. Он что-то долго объяснял сыну, с самым серьезным видом, сидя перед ним на корточках, а потом крепко прижал его к себе. В этот момент Энжел почувствовала, как соленая слеза покатилась по щеке. А за ней, так долго сдерживаемые, покатились и остальные. Но это не были слезы боли, это были слезы благодарности. Благодарности Кевину, за его понимание, за его благородство души и силу духа. Она всегда будет гордиться, что в ее жизни был такой мужчина и что этот мужчина - отец ее ребенка.
Кевин встал, посмотрел в ее сторону и пошел к машине.
Когда его «Опель» тронулся с места, она провела его долгим прощальным взглядом.
Но только много позже она узнает, что он, перед тем, как уехать из города, заглянул в «Дохлую лошадь» кое-кого забрал с собой.
* * *
За время ее отсутствия в Медисонвиле мало что изменилось, и сейчас, проезжая по знакомым улочкам, Энжел чувствовала необычайную радость. В душе она решила, что, даже если Стив не простит ее, она все равно останется здесь. Она проезжала мимо полюбившихся мест, и душа ее трепетала. Вот кафе Элвиса и Сары, а вот магазинчик, где продается всегда только горячие булочки и хрустящих хлеб, а это ее кинотеатр, где уже начался вечерний сеанс. Но ни возле чего она не останавливалась, так как мыслями и сердцем она стремилась скорее попасть к Стиву.
Дилан спал на заднем сидении, в полном восторге, что они, наконец, едут в Медисонвиль. Он всю дорогу изводил ее вопросами и рассказами о том, что они здесь будут делать, а Энжел молила Бога, чтобы ее сына не подстерегало очередное разочарование. Его болтовня отвлекала ее от тревожных мыслей, но, когда он заснул, ее сомнения принялись терзать ее с прежней силой.
А вдруг она не нужна ему больше? Вдруг он никогда ее не простит? Что тогда она будет делать?
Энжел свернула на конечный участок дороги, ведущей к ранчо Стива и увидела, как до боли знакомый дом купается в лучах закатного солнца.
Въехав во двор, она остановила машину и попыталась выровнять участившееся дыхание, но все было тщетно, сердце билось, как птичка в клетке. Она посмотрела на спящего сына и решила его не будить, пока не выяснит отношения со Стивом. Тихонько открыв дверь, она выскользнула из салона.
Энжел опустила голову от слепящих солнечных лучей и двинулась в сторону дома. И тут она увидела его.
Он стоял на пороге, широко расставив ноги, обтянутые поношенными джинсами и всунув руки в карманы. Лицо его покрывала обильная щетина, а в уголках глаз образовалось чуть больше морщинок, чем она запомнила. Он выглядел хмуро и неприступно.
Все заготовленные слова, которые она так тщательно складывала в фразы, вылетели из головы, и она молила Бога, чтобы Стив все понял без слов.
Она вернулась!
Стив чувствовал, как его сердце выпрыгивает из груди от любви к ней. Когда он увидел, как она выходит из машины, то не поверил своим глазам. Он так долго ждал этого, что поначалу решил, что это галлюцинации, но, взглянув в ее глаза, понял, что это сбывшаяся реальность.
Она вернулась!
Ему хотелось сбросить всю свою надменность и сжать ее в объятиях, но он еще глубже засунул руки в карманы.
- Зачем ты вернулась? – Стив не хотел быть таким резким, но накопившаяся обида и боль сделали свое дело.
Он видел, что причинил ей боль своим тоном и горько пожалел об этом. Она стояла, закусив губу, и смотрела в сторону. Казалось, она сейчас же сорвется с места и убежит, но она, словно собравшись с духом, подняла голову и, глядя прямо ему в глаза, с достоинством сказала:
- Я вернулась, потому люблю тебя. Я решила, что будет справедливо, если ты об этом узнаешь.
Ее слова повергли его в какой-то восхитительный шок, он так долго мечтал их услышать, но все равно оказался не готов к этому. Находясь словно в ступоре, как последний дурак, обалдевший от радости, он не сразу сообразил, что она уходит.
В три прыжка, которые ему показались вечностью, он оказался около нее и, развернув ее за плечи, прижал к своей груди. Он почувствовал, как глаза наполняются жгучими слезами счастья. Счастья от удовольствия держать любимую женщину в объятиях и знать, что она твоя, а в том, что ее сердце принадлежит только ему, он уже нисколько не сомневался. Он чувствовал, что тени из ее прошлого ушли навсегда и впереди их ждет только светлое будущее.
- Я больше никуда тебя не отпущу. Ты слышишь? – шептал он ей на ухо, чувствуя, как их слезы слились в один поток. – Ты моя…
- Только твоя. Навсегда….
ЭПИЛОГ
Дилан направил объектив новенькой цифровой видеокамеры себе в лицо и, нажав на «пуск», улыбнулся во весь рот.
- Всем привет! Я – Дилан Аркетт. Сегодня у меня день рождения! Мне исполнилось семь лет!
Он перевел камеру в сторону и в объективе появился празднично украшенный дом. Он запечатлел яркую надпись на стене «HAPPY BIRTHDAY», разноцветные шарики и флажки.
- Это мама и Кристина развесили! А папа Стив всю дорогу ворчал, чтобы Кристина слезла с лестницы. Это потому что у нее скоро будет бэби. Зачем, спрашивается, ей еще одна девчонка? Вот, посмотрите, какой у нее огромный живот!
Дилан перевел камеру на Кристину, которая, развалившись во дворе на шезлонге, что-то рассказывала двум маленьким девочкам.
- А эти две девчонки, которые развесили уши около нее, это Кейт – дочка Кристины, и Дженнифер – моя сестренка. Дженни еще соплячка, ей всего два года, так что с ней особо не поиграешь. А вот папа Стив – это совсем другое дело. Кстати, это он подарил мне видеокамеру, она такая классная, совсем как я видел в «Гиганттехно», а папа Кевин прислал мне посылку, а в ней, - голос Дилана зашелся от восторга и он перевел камеру на большую картонную коробку, - настоящая футбольная форма! Стив обещал поиграть со мной. А когда закончатся каникулы, и я пойду в школу, я непременно запишусь в футбольную команду.
У нас сегодня вечером будет, отпадная вечеринка, с барбекю и караоке. Должны приехать Бобби, Кайл, близняшки Керри и Люси, их папы и мамы, бабушка Дороти, дед и бабушка Оливия, и еще много-много гостей.
Дилан отправился на кухню, откуда разносились восхитительные ароматы, по дороге снимая игрушки Дженни, разбросанные по дому, обрывки подарочной бумаги и фотографии в рамочках, висящие на стенах. Он остановился возле одной из фотографий и приблизил объектив.
- На этой фотографии я с маленькой Алисией. Алисия - это дочка папы Кевина и тети Мэг.
Дилан отвел камеру и возмущенно вздохнул:
- Господи, ну почему на свете рождается так много девочек? Не могли папа и тетя Мэг родить нормального парня. Нет, еще одна соплячка с куклами!
Дилан вошел в кухню и увидел, как его родители, обняв друг друга за талию, целуются. Он взял крупным планом их лица, и, громко прочистив горло, заявил:
- Ну, ни стыда, ни совести! И это среди бела дня! Полный дом детей, а они себе такое позволяют!
Стив и Энжел совсем не смутились, а, только, смеясь, помахали ему кулаком.
- Кстати, познакомьтесь, это мои родители!
Март 2003г – сентябрь 2006г
© Copyright: Юлия Гамова, 2009
Свидетельство о публикации №209082100890
Свидетельство о публикации №209082100890
Рецензии