Паутина сна

Мартинс сидел на горке пузатых мешков и посасывал папиросу. Пепел уносился прочь в волнующиеся воды пристани. Ветер дул прохладный – Мартинс вздрагивал и морщился. Рядом темным силуэтом мелькал Стивен: он приходил с расправленными широкими плечами, а уходил, скорчившись под тяжестью очередного мешка.
Мартинс докурил одну папиросу и приступил к следующей – в пачке оставалось порядка десяти, и в планы Коротышки Мо, как прозвали его в порту, не входило торопиться. Тем более – приступать к погрузке мешков, пока пачка не опустеет. Стивен перетаскал уже пять мешков, а гора все не уменьшалась, представляя для Мартинса внушительный пьедестал. Только на таком возвышении малыш мог посмотреть на Стивена сверху–вниз. В остальные дни – никогда.
- Еще двадцать, - крикнул Стивен. Крикнул рефлекторно, чтобы подбодрить самого себя: на помощь Мартинса он не очень надеялся. Великан взвалил на себя еще один мешок – треск! – на старенькой тельняшке появилась внушительная дыра. Сбросив мешок к первым пяти, Стивен, чуть ли не со слезами на глазах, снял тельняшку и, аккуратно свернув ее, спрятал в походный рюкзак. Все вещи лежали рядом с трапом, по которому Стивен таскал мешки на яхту Бобби Квирфилда – торговца-контрабандиста.
Солнце грустно улыбнулось на прощанье удивленной полоской на горизонте и исчезло за пригнанными ветром тучами. Улицу по соседству с импровизированным портом освещали фары припаркованной у крайнего дома машины. В лучах мелькали пятна-фигуры, в воздухе планировали голоса-звуки.
Мартинс слегка задремал. Папироса – на грани выпада изо рта – прилипла к углу губ.
- Двенадцать и шесть, - устало констатировал Стивен (он умел считать только до двенадцати), а тени стали громко и озабоченно спорить и метаться в свете фары, как мухи.
Коротышка Мо вздрогнул и проснулся – одна из «мух» была его двоюродным братом, которого он обокрал полгода назад в Техасе. Брат с женой приютили Мартинса, а он, воспользовавшись в один из дней отсутствием мужа и жены, вынес с их ранчо все деньги. Малыш аккуратно соскользнул с оставшихся семи мешков, схватил один из них – главное закрыть лицо и не проронить ни слова – и мелкими шажками побежал к яхте. Сбросив свой первый мешок, Мартинс услышал, как возле остатков большой некогда кучи Стивен с радостью, надломленной удивлением, как краюха хлеба, произнес: - Двенадцать и восемь.
Тени продолжали возню. Мартинсу показалось, что в отблеске фар даже блеснул пистолет. Малыш на бегу – быстрее к остаткам кучи! - глянул на часы: без восьми десять. Если за оставшиеся до ровного минуты они со Стивеном все перетаскают – получат надбавку: а это – лишние двадцать – двадцать пять долларов.
Дотащив свой третий мешок, Мартинс похлопал по спине Стивена – живей-живей: осталось всего два мешка и, наверное, пара минут. По коровьи удивленно и неповоротливо, великан быстро зашагал к последнему мешку, в то время, как Мартинс уже закидывал на себя последнюю ношу.

                Звук падающей на землю пачки долларов.
                «Отвяжи трос, Стив».
                Звук выстрела.
                Гаснут фары.
                Ветер наполнил паруса: яхта ушла в круиз, автомобиль вырулил по двор, Стивен и Мартинс побрели в паб с полными карманами денег, душа умершего отлетела в мир иной.
                Отброшенный сон собрал кисти и полотна и побрел в поисках нового клиента.