Внутривенно, пожалуйста

Они лежали и курили. Где-то снаружи лаяли дворовые, грязные собаки, из окна доносился свет вывески гостиницы «Эдем». Достаточно пафосное название, для такого отеля.

Она была дешевой и чумазой, такой же, как и те собаки, на улице. Впервые за несколько лет, она опять почувствовала себя грязной. Мужчина глубоко и с удовольствием затянулся, а потом выпустил дым носом:
- Как тебя зовут?
- А как хочешь!
- Я серьезно, как тебя зовут?
- Да какая разница?
- Да так… просто интересно стало.
- …
- И давно ты… хм… давно ты так живешь?
- Хочешь спросить, давно ли я стала проституткой?
- Ну… да.
- С 16.
- А сейчас тебе сколько?
- 22. Я старше выгляжу. Работа, понимаешь ли, тяжелая. Требует выносливости. – Она иронично усмехнулась, в который раз издеваясь над собой. Немного приподнялась и потянулась к пачке сигарет, потрясла ее. – Хм, ничего не осталось. – Обернулась к нему, и вытащила сигарету из рук. – Теперь моя. Я не брезгую. – Она подмигнула ему и с жадностью затянулась.
- У меня в портфеле была еще пачка. Пойди, возьми.
- Учти, у меня почасовая оплата. Денежек-то, хватит?
- Не беспокойся.
- Ну, как хочешь… - она встала, и даже не утруждая себя завернутся хотя бы в простыню, голышом пошла к портфелю, что стоял около двери.

Снаружи бесшабашный ветер гонял какой-то мусор: обрывки газет, рекламные листовки, куски чей-то жизни…
Они были мокрые. Капли пота стекали по голым телам. Только выглядело это совсем не так, как в эротическом кино. Это выглядело отвратительно. Тем более по всему номеру витал крепкий, въедливый запах пота, разбавленный табаком.

- А портфельчик-то ничего. Я бы сказала, это даже дипломат. Ты кем работаешь, господин Дипломат? Я буду с тобой на «ты», ненавижу формальности.
- Я юрист в одной небольшой конторе.
- Семья/дети есть?
- Нет.
- Почему? Сколько тебе? Вижу, уже за 30. Надо сейчас женится, кому ты потом будешь нужен? Когда станешь уже мужиком, бабам будут нужны только твои деньги. Уж я то знаю…
- Мне 29. Все мужчины моей семьи выглядят старше своих лет, вот, например, мой отец в свои…
- Ой, да перестань! Ты рассказываешь проститутке про свою семью? Ты что, вообще? Дурак что ли…
- А почему ты работаешь… ну так?
- Слушай, странный ты. Называй уже «п-р-о-с-т-и-т-у-т-к-о-й». Слово, как слово. Так сложилась жизнь. Наверно, это судьба. Вот рождается кто-то, с талантом к рисованию – и пишет прекрасные картины, типа «Купающейся Сюзанны» или как ее там? Кто-то отлично поет – и потом выступает в опере. А у меня… ну, а у меня природный талант раздвигать ноги. Что ж тут уже поделаешь.
- А дети есть? Я слышал, что… - Он немного покраснел. – Хм, что у девушек твоей профессии часто бывают дети.
- Детей нет. Мне не нужны болячки. В 17 вон лечилась от сифилиса. Все. Больше ничего такого не наблюдалось. И хватит называть меня «девушка». Я тебе не розовощекая глупышка, впадающая в краску оттого, что кто-то взял ее за ручку. Я уже женщина, давно, еще с 14-ти лет, самая настоящая женщина. И, хоть ты меня и старше на 7 лет, ты, как раз, дитя. Ты первый раз с проституткой, да?
- Это так заметно?
- Ну, поверь, у тебя еще хорошо получилось, я уже такого пересмотрела, за свою «карьеру», что просто можно шоу снимать.
- …
- А почему ты пришел к проститутке? Девушки нет? Или поссорился? Ко мне часто прибегают такие. Лет по 30-35. Мол, «она меня не понимает» и всякое такое. А потом, уже осознают, чего натворили. Я знаю, те мужчины возвращаются, потом, домой, как ни в чем не бывало, ничего не рассказывают женам-курицам, делают детишек и живут потом, как в сказке. Ублюдки. Вся их жизнь построена на вранье. Я хоть честно говорю, что проститутка. Так, что-то я разболталась. Так почему?
- Наверно… я просто ищу любви.
- Любви? У уличной женщины? Нет, ну ты точно ненормальный. – Она громко рассмеялась. – Зря ты тогда пришел. Любви-то, мальчик мой, не существует. Есть только ее заменители, типа секса или дружбы, хотя, насчет второго не уверена.
- И как ты заменяешь любовь? Ведь секс явно не приносит тебе удовольствия. Когда это становится работой – вряд ли можешь получить наслаждение…

Вот подъехала невзрачная синяя машина. Из нее вышла миловидная девица, и достаточно поддатый мужичок. Шатаясь, он пошел к соседнему номеру и открыл дверь. Девица, громко смеясь, пошла за ним. Хлопнула дверь.
Он задел за живое.

- Я…я…
- Что?
- Наркотиками.
Он отдернулся от нее, как от прокаженной. Господин Дипломат часто слышал, что многие проститутки сидят на наркоте, но думал, что эта не такая. Он выглядела… чище.
- Да. Да! Наркотиками. Видишь – она показала ему внутреннюю сторону правой руки, та была покрыта тоненькими, аккуратными, и едва заметными, что было очень кстати, шрамами. – Это я лезвием. Когда нет дозы. И резать надо было так, чтобы клиенту не было видно, ведь, кто захочет с такой… Тем более резала лезвием, так чтобы шрамы вот какие-то аккуратным были.
Он отодвинулся еще дальше. А вдруг… а вдруг подхватит что-то?! А вдруг умрет? А вдруг СПИД? Ну и на черта он поплелся к проститутке? Нельзя было, что ли, найти какую-нибудь другую 20-летнюю дуру, и, наобещав ей золотые горы и вечную любовь, просто затащить в постель на-одну-ночь?! Придурок…
- Да не бойся ты. Я каждый месяц проверяюсь. Ничего страшнее сифилиса, я не подхватывала. – У него отлегло от сердца. – Наверно, кто-то там, наверху, меня еще любит. – Ей стало хуже. – Ладно, мальчик, не пора бы тебе идти? А то я тебя разорю… Пачку оставлю себе, в качестве сувенира. Ты, таки, странный, а потому – особенный. Никогда не делай того, чего от тебя требуют другие. Будь собой. Рано или поздно – все равно все мы сдохнем. И тогда, наконец, будем равны. Я и ты, мы – одинаковые. – Она хотела дотронутся до его плеча, чтобы поправить ему рубашку, которую он уже успел натянуть, но тот, вдруг, одернулся, как от больной.
- Не прикасайся. – Угрожающе прорычал он, все быстрее и быстрее натягивая на себя одежду. – Не прикасайся ко мне, наркоманка!
- Хм, я, конечно, догадывалась, что ты не из тех, кто льстит другим, но чтобы так вот. Но, чтобы вот так вот, открыто. Сурово, холодно, слишком беспощадно. А, ладно, я привыкла. Шматье свое забирай, деньги на стол – и вали. Понял, щенок?

Он быстро собрался и ушел. Она сидела на кровати и курила последнюю сигарету. За окном выл ветер, а в соседнем номере скрипела кровать. Она намешала в ложке своих драгоценностей, подогрела на огне зажигалки. Маленькое ушко иголки проворно втянуло в себя жидкость.
- Хм… любовь, говоришь? Внутривенно, пожалуйста. – и она глубоко воткнула шприц себе в вену.