В одну реку дважды... Глава 6. Разговор

Знакомый, приветливый сигнал заставил вздрогнуть. Мокрые ещё волосы тускло блестели в свете бра, висящего над зеркалом. Рука с полотенцем замерла в недоумении. Антонина, не веря, смотрела на своё отражение – послышалось? Или это там, в Зазеркалье? Через секунду она бросилась в спальню. «Боже мой! Петька… Что случилось? Они ведь с ночёвкой собирались…» Лихорадочные, тревожные мысли не помешали в несколько движений заправить постель. Не идеально, как обычно, но времени наводить порядок не оставалось.
- Тоня, привет! – послышался из прихожей бодрый и весёлый голос мужа.
- Петя… Что произошло? Ты почему приехал? Где дети? – совсем не те слова, предательски изменившийся голос.
- Дождь вот-вот рухнет на бренную землю, слышишь – гремит как! Ты не рада? Муж приехал!
Пётр ещё не заметил смущения Антонины. Она же - всеми силами пыталась подавить это состояние, отразив не лице тревогу.
- А где Сашки?
Появившуюся тринадцать лет назад девочку Ситаридисы тоже назвали Александрой, отдав дань греческим корням, и загадав, что дети станут защитниками людей и будущего своей семьи. Так дословно переводится с древнегреческого языка это красивое имя.
Петя уже выбрался из прихожей.
- Я им до одиннадцати разрешил погонять в бильярд у Стецовых. Сегодня суббота, завтра выспятся.
Он подошёл и обнял Тоню.
- Слышишь? Суббота! Чей день?
- Петя… У нас гости… - женщина споткнулась о, сразу изменившийся  взгляд мужа и, через силу, теряя остатки самообладания, добавила: - Гость.
Пётр слегка отстранился и испытующе посмотрел на жену. Несколько секунд молчания. Она не отводила взгляд. Петя услышал, наконец, шум воды из ванной комнаты. Он отпустил плечи Тони и сделал два шага в том направлении.
- Петя…
Он обернулся. Мокрые волосы. Банный халат. Каменная поза жены. Догадка током прошила сознание:
- Виктор.
Взгляд скользнул в спальню и медленно вернулся в глаза Антонины. Сильнейшую обиду в них, женщина не смогла выдержать и опустила ресницы. Молчание обрело реальную тяжесть, разрывало, стало невыносимым.
- Петя… - в третий раз прошептала Антонина.
Он стоял, чуть покачиваясь на носках, сжав от отчаяния кулаки.
- Как же ты могла?.. Ты ведь обещала…
Глухие слова придавили женщину к стене, она отвернулась и беззвучно заплакала.
- Этого не должно было случиться, - едва слышно, только и смогла произнести Тоня. – Прости меня...
Пётр подошёл сзади и положил руку на её плечо.
- Иди к Стецовым, Нина просила зайти.
- Нет, Петя! – Тоня резко обернулась.
- Иди, - твёрдо повторил он, - я клянусь. Я… всё будет нормально. Крови не будет. Обещаю.
Антонина покорно направилась к выходу. Возле двери она остановилась, но гипнотическое «Иди» заставило шагнуть в усилившийся дождь. Молния разрезала небо,  и через две секунды рванул раскат грома. Она была уже на дорожке, когда за спиной раздался то ли щелчок, то ли хлопок. Обернувшись, Тоня увидела мужа, протягивающего зонт.

Энергично растёршись, Минин обвязал полотенце вокруг бёдер. Выходя из ванной, он ненароком обратил внимание – дверь в спальню была прикрыта, но кровать уже заправлена. «Она всегда была аккуратной», - не без удовольствия отметил Минин.
- Тоня! – позвал он. – Спасибо, я помылся.
- С лёгким паром! – из зала вышел Пётр.
Он критически оглядел фигуру Минина.
- Ну, здравствуй, друг семьи.
- Петро?! – вопрос-утверждение казался нелепостью.
- Кто же ещё? Не ждал?
Виктор попытался собраться. Но вид его, с этим полотенцем - вместо одежды был до того глуп в подобной ситуации, что он попросил:
- Здравствуй, Пётр. Позволь, я оденусь.
- Да уж, сделай милость, - хозяин отвернулся и направился в сторону столовой. – Приходи потом сюда. Потолкуем.
Голос его звенел от металлических ноток.
Минин быстро оделся. Такого поворота он не то, чтобы не ожидал, но не хотел, прямо сказать, этой встречи сегодня. Так все хорошо складывалось! Эйфория от встречи с Тоней даже сейчас не могла его покинуть. Он никогда не боялся Петра,  относясь к нему, скорее снисходительно, и готов был в любую минуту дать достойный отпор. По мужски. И дело было не в разности весовых категорий: Ситаридису природа не дала ни роста, ни массы. Просто он всегда считал людей, уходящих от проблем «в бутылку» жалкими. И, одновременно уважая Петю за мастерство, Минину было искренне жаль его за эту слабость. Но это было так давно. Много лет, судя по рассказу Тони, её муж не брал в рот ни капли спиртного.
Но сейчас предстоял серьёзный разговор. И, неизвестно чем он мог закончиться. Поэтому, те несколько минут, подаренные хозяином дома пошли на то, чтобы построить тактику обороны. Посредством нападения. Минин уверенно вышел на бой.

Войдя в столовую, Виктор увидел Ситаридиса, сидящего за столом точно напротив двери. Его немигающий взгляд, как дуло двухстволки, был нацелен прямо в лицо входящего. «Раньше он никогда не смотрел в глаза», - промелькнула колящая мысль.
- А где же Тоня?
- Она у соседей. Садись, Витя, - Пётр не пошевелился.
- Спасибо, - Минин отодвинул стул и сел, в ожидании напротив. – Ты, я вижу не рад нашей встрече?
- А ты – рад! – язвительно процедил хозяин. – Зачем приехал?
Виктор откинулся на спинку стула. Руки Петра были невидимы из-за стола. «Что он там прячет? Нож? Топор? Пистолет?» - ироничный склад мышления не изменил Минину и теперь. «Что ж. Вот моя открытая грудь. Валяй, дружище. Имеешь право». Почему-то он расслабился, видя напряжение соперника.
- Зачем? – голос Ситаридиса внезапно повысился и нечаянно сорвался на фальцет.
«О, бой - то, пожалуй, будет скорее психологическим». Осознание этого принесло ещё большее облегчение. Минин и раньше в два слова укладывал Петьку на лопатки в любом споре, приводя такие аргументы, которые полупохмельный механик был просто не в состоянии парировать.
- Давай-ка, Петро, сразу успокоимся. И поговорим по-мужски.
- Успокоимся? – Ситаридис вскочил и навис над столом. «Оружия нет. Уже лучше». – Успокоимся, говоришь? После того, как ты цинично попользовался моей женой в моём собственном доме? Скотина!
- Скотина у тебя в сарае. За домом.
- Чем ты лучше? – уже не сдерживаясь, закричал Пётр.
- Во-первых – что за бред? С чего ты взял? Я приехал увидеть старых друзей за столько-то лет. Тебя дома не оказалось – я виноват? Что ты накручиваешь себя?
- Ты гад, мразь и сволочь!
Минин чувствовал, что нужно дать ему время. «Перетерплю, пускай сдуется». При других условиях подобные оскорбления, даже тет-а-тет Минин не стерпел бы. И - от кого! Но он сам только полчаса назад смыл пушок с рыльца…
- Будь проклята та минута, когда я нарыл тебя в интернете! Жене хотел сделать приятное. Сам виноват…
- Вот видишь, - не удержался Виктор, - ты и поставил всё на места.
- Какие места? – снова взорвался Петя.
- Ты сам создал ситуацию, в которой пытаешься обвинить меня.
- А ты такой белый и пушистый! Зачем ты здесь? Зачем?
- Ты что, других слов не знаешь? Заладил: «зачем, зачем»! Увидеть вас хотел, и всё! Ты – против? Завтра уеду.
Ситаридис вышел из-за стола и, обойдя его, подошёл вплотную к Минину.
- Нет, дружище! Уедешь ты сегодня. Сейчас. Что бы дети мои тебя не видели.
- Не уеду. Пока не увижу Тоню. Да и куда сейчас – в ночь? Поезд завтра, в двенадцать. Не ожидал я такой встречи. Чего ты вскобелился?
Пётр долго смотрел в лицо сопернику.
- Ладно. Черт с тобой. Сиди и слушай.
Он подошёл к холодильнику и достал бутылку водки. Из буфета показались два гранёных стакана.
- Ты что, пить собрался? Петь, не стоит.
Ситаридис, не слушая, откупорил водку и разлил по стаканам. Доверху. С видимым мениском.
- Пей.
- Не буду. И тебе  не советую. Ты что – сорваться хочешь?
- Не твоё дело. Пей. Иначе - ничего не узнаешь.
Виктор с опаской поглядел на двести пятьдесят граммов алкоголя. Он предпочитал иметь трезвую голову в любых ситуациях. А так, как с утра во рту не было и крошки, подобный шаг мог вызвать неадекватное мышление, противоположностью которого Минин всегда гордился.
- Что же я должен узнать?
- Ты мужчина или нет? – повысил голос Пётр. – Что такое пузырь на двоих? Давай, пей. Там и поговорим.
Виктор осушил свою порцию за три глотка и, глубоко вдохнув носом воздух, резко выпустил тошнотворные пары. Алкоголь мгновенно побежал по жилам, опускаясь в область паха.
- Молодец, - Пётр внимательно смотрел на это действо.
Подняв свой стакан, он некоторое время смотрел на огненную жидкость, как бы сомневаясь. Минину казалось – скажи он «Стой, Петя, не надо!» ещё раз, и Ситаридис отставил бы водку. Но реакция алкоголя вызвала спортивную злость и Виктор молча ждал. Пётр пил долго, как бы с трудом проталкивая в горло каждый глоток давно забытого пойла. Два раза спазм перехватывал, отвергая чуждое питьё, но мужчина, приостановившись, вновь продолжал пить. Оторвав, наконец, стакан от губ, он с ненавистью бросил его на стол. Посудина жалобно звякнула и прокатилась дугой, отметив на скатерти мокрую дорожку остатков жидкости.
Минут пять мужчины сидели молча. Они разглядывали друг друга, как гладиаторы перед поединком. Не со злобой, а словно оценивая свои возможности и слабые стороны соперника.
- Я знал. Всегда знал, что ты спишь с Тоней.
Наверное, не зря Минин выпил, иначе он не смог бы так быстро совладать с собой, услышав такое. Знал… Что ж, пожалуй.
- Ты сам в этом виноват. Не отрицай.
- Не отрицаю. Но ты всё равно сволочь.
- Пётр!
- Не перебивай меня. Ты воспользовался моей слабостью. Ты трахал мою жену, в то время, когда я мотал сопли на кулак, не в силах содержать семью. И запил из-за этого.
- Врёшь. В то время всем было нелегко. Я же не запил!
- Тебе было некогда! Ты думаешь – я тупой баран и ничего не видел? Ты появился в нашей жизни, и купив расположение Сашки подарками, ты заимел возможность пользоваться телом Тони. А сколько раз ты подмазывал меня – то коньяк принесёт, то водку! Я дурак, сначала думал всё искренне. Хороший человек, всё честно. А что пьющему надо – доброе отношение, да подношение. Всё, глаза закрыты. Но вскоре я всё понял. Ты - гад, ты был паразитом, присосавшимся к нашей семье, к Тоне, утоляющим задарма свою похоть. Ненавижу тебя, Минин.
Виктор стукнул по столу:
- Я любил Тоню!
- Врёшь! – отрезал Петя. - Ты любишь и любил только себя. А мы – расходный материал. Сколько семей ты ещё наказал? Ты ведь только с чужими жёнами спишь, да? А что, удобно – замужняя женщина не станет особо претендовать на подарки, помощь деньгами. Муж для этого есть. Если он мужик.
- Вот именно, - вставил Минин. – Если уж на то пошло – я сделал всё возможное, чтобы ваша семья сохранилась! И Тоня поднялась, благодаря нашей связи. И мы любили друг друга.
Пётр побледнел:
- Ещё скажи, что ты её и сейчас любишь… - прошипел он в отчаянии.
- Любовь не проходит совсем. У меня остались самые тёплые чувства к твоей жене. А в том, что было – ты сам признался, кто виноват. Если бы ты не пьянствовал в гараже возле машины, Антонина не пошла бы на тот вечер, а мы бы так и не познакомились. Цепь случайностей. Но главным звеном в ней стал ты, Петро.
Наступило молчание. Каждый думал о свершившемся так давно.
- Мы ведь только жить начали после твоего исчезновения. Тоня – я никогда её такой не видел – пришла домой, а я был как всегда - выпивший. Она усадила меня напротив, как мы с тобой сейчас, и сказала просто: «Я от тебя ухожу». Вот тогда я ей поверил. А Тоню я любил с детства. Наши родители жили по соседству. Когда мои собрались уезжать из страны – я запротестовал. Не знал, что и их семья скоро уедет… Да ты, наверное знаешь.
Минин молча кивнул.
- В общем, решил я завязать с пьянками. Через год мы переехали сюда. Работал «на дядю». Потом решили как-нибудь своё дело открыть. Много пережить пришлось. Но всё получилось. Жизнь налаживалась и мы решились на второго ребёнка.
- Девочка, вы говорили?
Повисла непонятная Виктору пауза. Вздохнув, Пётр ответил:
- Да. Александра. Красавица моя… - он встрепенулся: - Вот так, Минин. А теперь, когда я поверил в то, что жизнь можно наладить – появляешься ты. Из ванной. А за десять минут до этого - я встречаю в таком же виде жену. А в спальне – наспех заправленная постель. Что скажешь? Нечего тебе сказать, Минин. Другой бы на моём месте… дошло бы до трагедии.
Пётр встал и пересел на ближайший к Виктору стул.
- Езжай ты отсюда, Витя. Не ломай нам жизнь. Я тебя прощаю за всё. Только в дань тому, что ты действительно сохранил тогда нашу семью. Не было бы счастья… А за сегодня… Мы сами решим этот вопрос. Собирайся. Я отвезу тебя на вокзал.
- Ты же пьян!
- Это ты пьян. А я – болен. И чем быстрее ты уедешь, тем быстрее моя боль уйдёт. И Тонина.
- Но я хочу её увидеть.
- Нет, Минин. Не доводи до греха. Зарублю на хрен. Вон - топорик. Остренький. Вчера точил. Давай, вставай. И забудь о сегодняшнем дне. Это – по-мужски, ты ведь хотел по-мужски поговорить?
Он посмотрел на часы.
- У нас десять минут. Тебя не должны увидеть мои дети. Сашка тебя помнит, но пусть так и помнит – добрым дядей Витей. А младшая… Зачем ей это? Тоне я объясню. Будь же мужчиной до конца. Я всё сказал.
В душе Минина боролись амбиции и здравый смысл. Петька ему приказывает. Тоня… Как он может уехать, не простившись? Но так и не победивший алкоголь уступил место трезвому уму – Виктор понимал, что Ситаридис прав. Что может выйти из этой сумасшедшей встречи? Продолжение романа? Конечно, нет. Живут в разных концах страны и семейная жизнь обоих налажена. Любовь? Нет, он знал, что любит свою Натку. Чем дальше – тем больше. Прав Петька, прав... В одну реку дважды не войдёшь. Минин в последний раз оглядел комнату, взгляд зацепился за приоткрытую дверь спальни.
- Поехали, Виктор, время.
Машина мягко тронулась, и, качнувшись на выбоине перед поворотом, выбралась на асфальт. Виктор оглянулся – в свете фонарей-шаров у калитки стояла Тоня. Видение исчезло за уплывающими деревьями. Мог ли он даже предположить тогда, что судьба никогда не даст ему забыть об этой женщине?
(с)