Сумеречная зона. Глава 3. Улица

Глава 3. Улица
Выбив дверь, Лиз просто вывалилась на улицу. Упав и ободрав коленки, она вскочила и оглянулась. Она была совершенно одна, и стояла она посреди улицы, по которой носились оборванные клочья бумаги, и валил странный снег.  Снег был черного цвета, и попадая на кожу таял, оставляя после себя черные подтеки. Очень скоро светлое цветастое платье Лиз превратилось в грязно-серое. Снег шел, но было не холодно, ведь на улице был июнь месяц. На улице было какое-то неестественное странное освещение. Лиз посмотрела вокруг себя и увидела, что облаков нет и вместо них какая-то серая промозглая пелена. И тут до нее дошло. Солнца нет. Его нет! Она попала в мир, где нет солнца! Она стала озираться вокруг, пытаясь уловить небольшие намеки того, что она не права и то, что она видит все обман. Она тряхнула головой, и ее волосы веером разлетелись вокруг ее очаровательной головки. Но солнце не появилось.
- Господи! Что же это за место?- тихо прошептала она.
- Джонни? Ты где сынок? -  крикнула она, и ее поразило то, что в этом мире, куда она попала, не было даже эха. Она не услышала свой голос. Она не услышала свою мольбу о сыне. Она была потеряна во времени. Она потерялась в мирах.
Лиз сделал шаг, и сошла на когда-то существовавшую дорогу. По дороге носились, гоняемые ветром обрывки старых газет, обрывки объявлений. Лиз шла молча вдоль улицы, где раньше когда-то кипела жизнь, а сейчас она была мертва. И на нее смотрели только пустые глазницы окон домов. Те форточки, которые еще остались, хлопали от ветра, и их стук отзывался глухими ударами в сердце Лиз.
Стены домов были выложены из красного кирпича, но к чего касался черный снег, все становилось грязно черного цвета. Под окнами были подтеки, как на незаживающей ране. И падение снега только усиливало иллюзию того, что все кровоточило мертвенно грязной жижей черного цвета.
- Джонни? Мальчик! Ты где? – крикнула Лиз, но в ответ она ничего не услышала. Никакого ответа, никакого эха. Ничего!
Она шла и ее ноги от потерянных сил еле её тащили. Она медленно переступала, медленно делала шаги, как- будто она находилась в каком-то забытьи. Как- будто это случилось не с ней и не с её ребенком. Между ее ног вьюжил ветер и носил обрывки бумаги. Она шла как осенью в парке, с той лишь разницей, что вместо листьев были клочки бумаги. В том парке, где она любила проводить свои выходные вместе с Кентом, мужем и Джонни. И тут Лиз осенило. Она не позвонила мужу о случившемся несчастье. Он рано уходил на работу, и потому ничего не знал.
Она достала мобильник, открыла крышку и увидела, что нет никаких флажочков, а до полной разрядки осталось только две палочки. Чтобы не тратить энергию аккумуляторов телефона в холостую, она его выключила. Телефон при этом издал звук, похожий на кряканье и экран погас.
Лиз положила его обратно в карман. И только тут до нее дошло, что она одна в этом чуждом и враждебном ей мире. От усталости она присела на бордюрный камень и закрыла лицо руками.
А ветер все носил туда - сюда обрывки и клочки бумаги, которые прилипали к строениям, и следующим порывом ветра их отрывало от стены и уносило прочь.
Лиз не могла узнать сколько времени прошло с момента попадания её в этот мир. Солнца не было, следовательно, не было никаких  ориентиров. Даже приблизительно. Возможно, в этом мире время шло совсем по другим законам.
Лиз сидела на камне, и думала о том, как она сюда попала, и как она будет искать своего ребенка. Её тело колотил озноб от нервного перенапряжения. Ей хотелось рыдать, но она усилием воли сдерживала свои слезы.
Медленно встав, она сложила рупором ладони у своего рта, и что есть силы крикнула:
- Джонни!
- Мама! – услышала она.
Крик доносился откуда-то из-за угла улицы, и она стремглав побежала за угол, обегая при этом криво стоящий столб с разбитыми фонарями, которые болтались на ветру, издавая скрипящие звуки. Возле  столба она подвернула себе ногу, и чтобы не упасть, она вытянула руку, пытаясь схватиться за столб. Столб оказался скользким от падающего и растаявшего  на нём черного снега,  ее пальцы соскользнули, и она рухнула всем своим телом в жижу, которая образовалась от растаявшего снега. Ободрав ногу до крови, она встала превозмогая боль, и продолжила движение,  прихрамывая на одну ногу.
Недалеко от места её падения стоял единственный столб, который был прямой и с целыми фонарями. Возле него лежал бесформенный мешок, похожий на мешок, набитый до самого верха капустой, так как круглые бока капусты выпирали из мешка.
Подойдя ближе, она из чисто женского любопытства протянула руку к мешку и захотела его потрогать, но мешок зашевелился.