Терновый венок

Что-то в моей голове. Что это? Господь, молю убери это! Я не могу больше терпеть это! Не страшно, не больно… Звук, свет? Боже мой, как холодно, невыносимо. Ненавижу, ненавижу их! Я твой праведный меч, Господи! Я не могу больше переносить этот запах. Они порочны, они – грязь! Можно я убью их, Боже? Опять, этот страх... ха-ха…смешной звук, когда я перерезаю кость. Будто открываю ширинку, когда разрезаю живот… хммм, странное чувство, но мне спокойно, когда я вижу смерть. Я очищаюсь Господи, дай мне силы чтобы показать твоим овцам путь! Я стану их пастырем на пути к тебе Боже!
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня!


Я стоял напротив входа в супермаркет. Привкус железа во рту. Прохладный ветер растрепал мои волосы, и они неприятно лезли в глаза. Странный водосток у этого переулка. Интересно, под зданием, наверное, кишат крысы и тараканы. Я представил, если провалиться сквозь пол и упасть в это роящееся, шуршащее гнездо тараканов и крыс. По телу пробежали мурашки. Я докурил сигарету и бросил бычок на промокший от дождя асфальт. Выдох. Горький дым, резкая боль в голове, давящая, не щадящая. Я приложил руку ко лбу. Больно. Ничего, пройдёт.
Я направился в магазин.
Я открыл стеклянную дверь. Звякнул колокольчик. Я шагнул вперёд и закрыл дверь.
- Добрый вечер, - сквозь сон сказала прыщавая девочка-продавец.
- Покойся с миром дитя, - я выстрелил в голову. Хлопок. Треск лобной кости, шлепок жидкости о стену. Падение тела на пол. Гулкий стук. Надеюсь, она попадёт в рай.
Я прошёл вдоль рядов с продуктами. Взял шоколадку, раскрыл и начал есть. Сладкая штука. Вкусно. Я взял ещё две и положил в карман.
Я вошёл в подсобку. Дальше вниз по лестнице. Темно и страшно. Не убоюсь я зла…
Здесь очень сильно пахло сыростью, ржавыми трубами и страхом…моим страхом. Я пошёл вперёд, не разбирая дороги.
Я нашёл дверь, которую искал. Странно, снова эта боль в голове. Я повернул ручку двери и толкнул её вперёд. Резкий свет на секунду ослепил меня. Потом я привык к нему.
- Кто ты, мать твою и что ты тут делаешь? – вскочил с дивана дредявый негр. Хлопок. Прострелянный глаз, испачканные кровью и мозгами дреды. Труп на диване. Да прибудет с тобой Всевышний. Я пошёл дальше. ПО телевизору стоящему напротив дивана, показывали какую-то порнушку. Я выстрелил в телевизор. Грязь, порок, вот удел Крейвен Сити. Уродство во плоти. Грязная дыра, сборище отморозков, шлюх и прочих отбросов. У меня не поворачивается язык, назвать их людьми. Но я должен прощать, как прощает Господь.
- Стоять, псих, мать твою, - раздался голос из дверного проёма прямо передо мной. Я выстрелил. Больно. Я посмотрел на свою ногу. В ней торчал осколок стекла. Чертовски больно. Кровь стекала по ноге, тёплая и липкая. Мне не жалко её, пусть течёт. Я прыгнул в сторону и выстрелил в проём. Как же больно двигаться со стеклом в ноге. Надо его извлечь. Я схватился рукой за осколок. Он большой. Порезал руку. Твою мать! Урод хренов!
- Я убью тебя! Гореть тебе в Геенне Огненной! – я побежал на него, забыв про боль в ноге. Я загрызу его зубами….


Я бежал по мокрому асфальту, оставляя за собой крупные пятна крови. Я не знаю кто он. Это посланник Диавола. Он скрывается во тьме, я не мог достать его. Только чувствовал как стекляшки входят в мою плоть, одна за другой. Невыносимая боль!
Он шёл за мной. Уверенный в себе, вращая в руке очередной кусок стекла и насвистывая похоронный марш! Я бежал. Хотя нет, не бежал, я делал попытки бежать. Одна нога уже отказала. Из неё торчали восемь стёкол, три из них насквозь. В спине три, две в руке и одна в животе. Я с трудом дышал. Мне было страшно, вдруг я упаду? Тогда стекло просто искромсает меня внутри! Я должен держаться на ногах. Где же это храм? Где дом твой Господи? Приюти меня, слугу твоего…. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
Я вполз в церковь. Ноги дрожали… В глазах темнело, слишком много крови я оставил на мостовой города…
- Святой отец! – изо рта прыснул кровь орошая ковёр в проходе, - я хочу исповедаться!
Я добрался до исповедальни. Зашёл внутрь. Щёлкнуло окошко.
- Говори сын мой, Господь внемлет тебе, - донёсся низкий, успокаивающий голос.
- Я грешен, святой отец, я много грешил…, - кровь и боль не давали мне говорить, я захлёбывался, - …святой отец, простите меня, я убивал, я многих убил, но я…кхе…я не выполнил мисси возложенной на меня Господом! Святой отец…
- Ты прощён, Алан, Господь услышал тебя…, - щёлкнул затвор пистолета, - покойся с миром, ты очищен от грехов своих…
Выстрел.
Я упал на пол. Всё, это конец…
- Прими Господи душу раба твоего…
Боль…её нет…мне легко. Господи…спасибо, ты забрал её…
- …ибо грешен этот мир, и лишён сострадания и змием искушён был он….
Не больно, не страшно…
- Аминь…


- Ты закончил с ним, Ден?
- Да Крейг, - ответил святой отец перекрещивая труп, - убери его отсюда, у меня утрення служба через три часа, нужно отчистить исповедальню от его мозгов и оттереть ковёр в главной зале.
- Ладно, - Крейг поднял тело и закинул его на плечо, словно оно весило килограммов пять,- Ден, может, и меня исповедуешь?
- Нет, Крейг, таких как ты, даже Он не прощает.
- Ха-ха-ха, это точно, - прохрипел Крейг, - до встречи святой отец.
- Прощай Крейг.

На улице стояла по настоящему осенняя погода. Прохладный ливень смывал грязь и нёс её по водостокам в канавы. Крейвен Сити встречал новый день. Чёрно-белый рассвет, и лишь красные пятна крови на мостовой Верхам стрит, говорили о том, что в городе всё в порядке.