Смерть... это всего лишь продолжение жизни

Я видела это во сне,
Как цветы умирают в огне,
Пепла лёгкого лепестки
Распадаются на куски.

Пепелинки, пепельный снег
Тёплый воздух уносит вверх.
Только так долетают до рая,
До легчайшего пепла сгорая.
…

В то мгновение, когда впервые за весь декабрь небо разразилось снегом вместо дождя, в одном из бесчисленных измерений умер с бесконечно протяжным эхом электрокардиограф, унося с последним монотонным звуком освободившуюся душу…
Тихо вздохнула мать, целуя глаза, которые уже никогда для нее не откроются…

Ее лицо было мертвенно-бледным и нежным, и ресницы, лежащие на щеках казались неестественно черными… на ее прозрачных губах не таял снег. Она была так неподвижна, и в то же время так хрупка, что походила на призрака, который вот-вот растворится в воздухе, вознесшись из этого неуклюжего, слишком огромного для нее гроба прямо в небо, плотно укутанное в свинцовые тучи. Снег падал все настойчивее и гуще, словно спешил поскорее укрыть ее белым саваном, но внезапно он перешел в редкий, будто изможденный тяжелой битвой против всех законов природы дождь… После снега он казался почти теплым… Но люди словно не заметили этого природного феномена, заворожено наблюдая, как осторожно и нежно вода смывает холодный саван с ее лица, словно осознавая, что последний раз ласкает и целует едва осязаемые, уже утратившие свою материальную реальность, эфемерные черты… Дождь шел медленно, бесшумно, почти неощутимо, слабея с каждой секундой, будто умирал вслед за ней…
Но все же он не прекращался, пока на ее могилу не упала последняя горсть земли, и люди не очнулись от зябкого оцепенения, с удивлением обнаружив, что почти не промокли… И, когда от могилы последней отвернулась мать, медленно уходя прочь, ставший почти незаметным дождь вдруг будто захлебнулся самим собой, оборвавшись так неожиданно резко, словно последние силы внезапно покинули его, впитавшись в свежую землю с последними каплями, и огромное древнее сердце, наконец, остановилось, проиграв бесплодное противостояние с самим мирозданьем…
И в тот миг, когда мать оглянулась, не сумев побороть себя, ее ослепил отраженный от глянцевой поверхности креста неожиданно яркий солнечный свет, прорвавшийся сквозь  истончившуюся кисею облаков…