Жрица Солнца гл. 21-27

                21
Утром Данута позвала к себе  старшего среди следопытов – Лешука.
После ухода домой из храма Прибалтов, Дануту не покидало чувство тревоги. Оно росло медленно, но непрерывно. И эту тревогу укрепляло то малое, что она знала о противнике. Может, знай она больше, это её успокоило бы. Она бы знала, что делать. Работа всегда отвлекает от плохих мыслей.  Вот и сейчас, пока новостей нет – надо работать. Сопротивляться.
Она ехала верхом на Черныше. Лешук догнал её верхом на Светлогривом. Обоз шёл шагом, так как дорога петляла с холма на холм, и шаг был наименее утомителен для лошадей.
Данута спросила:
- Может ты что слышал из слухов, разговоров людей в городках о посредниках, колдунах? Лешуки, как я поняла, теснее других с ними соприкасаются.
И ещё. Мы ведь так и не знаем, кто разгромил торговый отряд моего отца. А ведь там были лошади: три кобылы, старый жеребец и мерин. Их не нашли. А ведь их нелегко спрятать. Истра, мой отец, воевода – искали. Хорошо искали. Но не нашли. Думаю потому, что им помогли лешуки. И помогают сейчас.
Ты тогда уже был опытным следопытом. Что скажешь?
Лешук  задумчиво молчал. Наконец ответил:
- Я пришёл на службу за год до смерти твоих братьев и ещё не имел доверия князя.
Мне не поручали расследования. И потом, тогда мне было всё равно. Это княжеские разборки. Моё дело - хорошо нести свою службу.
Но мой отец, он ради любопытства пошёл посмотреть следы и подобрать, если что-то брошено в спешке.
Он проследил лошадей до Свилочи. Там ждали лодки.
Дальше он не пошёл – вернулся к месту сечи и  вот что он выяснил: была засада. Количество людей – не меньше, чем было воинов в обозе. Это он по следам определил. Часть в леске была, а часть вырыла ямы вдоль дороги в поле. Аккуратно так и незаметно. Поле на вид – без врагов.
- Это всё я знаю.
- Не торопись. Я думаю. - Остановил её Лешук. – В общем, это хорошие воины, не здешней выучки, видимо с юга. На юг потом и ушли, сделав дело. Они забрали с собой всё: стрелы, ножи, раненных и убитых, все мелочи с земли подобрали. Время у них было, так как они вернулись на место боя после ухода викингов. А викинги, твой свёкр и его сыновья, не преследовали нападавших и не поинтересовались, кто они. Им было всё равно.
- Наёмники?
- Не спеши. Они подобрали всё, кроме одного наконечника. Отец нашёл таки короткий обломок стрелы. Стрела – древлянская. Она дома у меня – увидишь. Князь, ты знаешь, покупал стрелы у своих, россов.
- Ты говорил моему отцу?
- Говорил. Он сказал, что это ничего не значит. Древлянские стрелы одни из лучших – их могли купить у древлян.
- Они же их почти никогда не продают!
- Продают иногда. При условии соблюдения тайны. Ну и не всем. Только тем, кто им очень нужен.
- Например, за зерно полянам.
- Так. Твой отец князь Гордон осторожно выяснял – всё впустую. Молчат.
- Твой отец погиб через полгода после моих братьев.
- Да. Странно погиб.
- Ты не говорил.
- А ты не спрашивала, Главная Жрица.
- Да, мне тогда не до того было.
Данута пристально глянула на Лешука. Чуть удивилась:
- Ты обижен на меня?
- Нет, Главная Жрица. Ты не обязана всё знать обо мне. Но и я не обязан тебе или князю больше вашей платы.
- А если погибнешь?
- Это входит в плату. Такова жизнь.
- Воины погибают чаще лешуков, так что вы ребята хитрые.
- Жизнь дороже платы – так нас лешуков учат с детства.
- Да, так учат не только лешуков. Все хотят оправдать предательство. И ты противоречишь сам себе: то жизнь входит в плату, то жизнь дороже платы.
- Нет противоречий. Они только кажущиеся. Но и князья хотят за свои деньги слишком много: жизни. Это тоже хитро.
Лешук долго молчал. Потом продолжил:
- Люди погибают на охоте, добывая пищу: то есть жизнь для себя, жены, детей. Какая разница, где погибнешь за то же самое?
Теперь задумалась Данута.
- А ты не прост Лешук.
- Это плохо?
- Пока нет. Ладно, как погиб твой отец?
- Мой отец не был в это время ни у кого на службе и искал, что можно выгодно продать. Я думаю, что он хотел выяснить, куда уплыли лодки, кто там был, и продать это знание князю Гордону. Его перехитрили и убили.
У него была сломана шея, как будто при падении в яр с обрыва.
Отец не мог так упасть. Когда из оговоренного срока возвращения остался день - я пошел его искать. И нашёл его не там, где его убили. Не сходится, я проверял.
- Он ничего не говорил до ухода?
- Нет. И я хочу узнать, кто это сделал.
- Да, припоминаю, ты тогда уходил куда-то на неделю, потом снова тебя не было, и ходил хмурый.
Какое то время они ехали молча. Было раннее утро. По небу плыли облачка, набегали на Солнце. Было ещё не жарко, кони мотали головами, фыркали и косили глазами друг на друга.
- Не балуй! – ладонью хлопнула по шее Черныша Данута.
Тот обиженно повёл ушами и перешёл на рысь: вроде как его послали вперёд. При этом Белогривый отстал. Черныш победно заржал от полноты чувств.  Белогривый упёрся головой в повод и тоже перешёл на рысь: догнал Черныша и хотел куснуть его за холку, но это ему не позволил Лешук.
Лешук и Данута рассмеялись. Она сказала сквозь смех:
- Видишь, даже мерины, не жеребцы, соперничают и хитрят. Что уж про людей говорить.
Они ещё чуть помолчали. Данута продолжила разговор:
- Пока что известно только про лодки на берегу Свилочи и три направления: вверх или вниз по течению или через реку. И ещё стрела древлян. Это из прошлого.
Из сегодняшнего известно, что кто-то через посланцев ведёт переговоры с князьями, старостами посёлков. Жрецы пока ни при чём или мы об этом не знаем. Что лешуки обеспечивают связь. Этот кто-то, возможно колдун или колдунья.
Данута рассуждала вслух:
- Почему лешуки не знают о заговоре? Или часть лешуков всё-таки знает и скрывает это от соплеменников? Как думаешь Лешук?
Твой отец погиб в начале зимы. Весной ты не проверял местность ещё раз?
- Проверял. Я тоже думал, может из под снега что найдётся. Но нет, зима убрала все следы. А отец, видно догадался, куда ушли нападавшие, но не сказал мне. Сомневался или другая причина была.
- Мороз большой был? Сколько дней пролежал труп?
- Мороз уже был достаточный, чтобы тело не разлагалось. Пролежал два дня, не больше. Я почувствовал неладное и вышел на день раньше срока – у нас принято называть когда и куда будет  возвращение.  Поэтому его не успели заесть звери.
- Где ты его нашёл?
- В Волчьем яру. Только что выпал снег.
- А где волки были?
- Они там летом логово имеют, а зимой уходят оттуда.
Данута задумчиво проговорила:
- Знаю где это…. Я один раз была там на охоте с отцом и братьями. Это недалеко от поселения лешуков!
- Да.
- Тогда, знаешь, его могли нести двое суток, и это был лешук! И выследить твоего отца в лесу мог только лешук, равный ему по мастерству, и ещё тот, кому он доверял! Может, тебе он ничего не говорил. А другим родичам?
Лешук удивлённо глянул на Жрицу Солнца. Поёжился.
- Ты очень умна, Главная Жрица. Я так про зверей всё знаю, но не про людей.
- Ой ли, может не хочешь знать? Может, думаешь, лешуки лучше других племён?
Лешук хотел было возразить, но промолчал.
Данута сказала:
- Давай сделаем два круга поисков: первый, если до яра двое суток нёс не лешук, второй – если двое суток нёс лешук. Второй круг будет явно больше.
Какие земли попадают в первый круг?
Лешук быстро ответил:
- Земли и поселения древлян, полян и лешуков, моих ближайших родичей. А во второй – добавляются мои дальние родичи на границе круга и россы. И место у реки, где оборвались его следы и следы напавших на обоз.
- А где место стоянки лодок?
- Там же. На конце звериной тропы к водопою: там ходят лоси, кабаны, зубры. И получается, что от места где я его нашел, до места, где его возможно убили, двое лешуковских суток пути. Всё сходится!
- Возможно. Значит, широкая тропа. Пройдёт человек и лошадь.
- Да. Там сбоку кусты и камыши – лодки там и стояли запрятанные.
- Это выше Города по течению Свилочи. Что там в Свилочь впадает? Лошадей  в лодках связанных увезли или это обманка, и лошади ушли своим ходом?
- Думаю, увезли в лодках. Иначе отец даже изменённые следы нашёл бы сразу. Он у нас, лешуков, лучшим следопытом считался. Думаю, это были плоскодонки.
- А я думаю, это были небольшие лодии, более крутобокие и глубокие. У них тоже небольшая осадка, а груза входит больше. Ну и тяжелее они.
- Совсем мелкие речушки не подходят. Это был разгар лета. Реки маловодны. Так. – Возбуждённо сказал Лешук. – Так. Знаю. Там небольшие поляны есть для выпаса и место скрытое, трудно добираться. И лешуки с ними граничат.
 - Да кто? И где?
- Прости, Жрица Солнца: болотники. Это вверх по Свилочи и вверх по Волуме.
Данута вздохнула:
- Ты это и без меня мог понять. Что тебе помешало? Понял же твой отец и пошёл проверять! Тело хотели обязательно отнести от места последней разведки, чтобы не привлечь внимания к этому месту. Якобы он к сроку домой возвращался, устал, поскользнулся и упал в овраг недалеко от дома. Значит, убийца живёт в твоём селении. Он знал больше тебя об этой разведке.
Повила пауза.
- Кому доверял твой отец?
Лешук очень долго молчал. Он был не просто мрачен – почернел от злости.
Дануте надоело ждать.
- Ну что, скажешь или нет?
- Нет.
- Вот видишь! Ты просто не хотел это раскапывать!
И добавила со вздохом:
- Вот так зло и выживает. И гибнут лучшие. Потому что одинаково жалеют и плохих и хороших.
- Прости, Жрица Солнца, я проверю своих разведчиков и мне скоро в лес.
- Давай…
Данута не стала дожимать Лешука: ей так нужен был союзник, друг, а не наёмник. Она была уверена, что память об отце не даст долго молчать Лешуку.
Ох, а если она ошибается? Пока у них  одни предположения.
Даня поёжилась. Стало холодно, хотя Солнце припекало вовсю.
Ох уж этот внутренний холод, реакция нервов на тайную угрозу.
Даня спрыгнула с Черныша, забралась в повозку. Захотелось есть. Это была проблема. Еда была. Но после захочется в туалет, а остановок не будет даже для неё. Половина дня непрерывного движения, часто ускоренного.
Она посмотрела на небо: Солнце стояло в зените. Скоро дневной привал.
« Ладно, потерплю». – Решила она.
Она взяла в рот кусочек засахаренного мёда и опять стала думать.
- Так. Значит болотники. И река Волума. Но где там болота? Больших болот там точно нет! А болотники селятся на заболоченных участках, даже выкапывают небольшие пруды. Они дружат с бобрами и охотятся на них. Продают очень прочные бобровые шкурки и жир, гусей и уток, ужиные шкурки.
Даня глотнула из фляги – вода давно нагрелась.
От разочарования  всем и всеми, оттого, что уже давно головой бьётся о невидимую стену, и нет результата, от нарастающей внутренней тоски, Даня стала молиться:

О мать народов, Медведица Большая –
Ты больше всех!
Я не прошу утех.
Даруй мне силу род спасти,
Дорогой жизни провести.
Я, как и ты – всегда одна,
Лишь временно детьми окружена.
Всегда на Север смотришь ты!
О, эта дальняя Полярная Звезда –
Какая постоянная она.
Моя душа тоскует по тебе
И хочет постоянства на Земле.
Молю, Медведица и ты Звезда,
Не оставляйте в одиночестве меня.

Даня повторяла молитву раз за разом, пальцы автоматически перебирали янтарные чётки. Янтарь в них был непрозрачный, светло-жёлтый.
Тоска чуть отпустила.
Вспомнился  Один, его руки, мордашки детей. Так захотелось к мужу под крыло, под защиту стен!
Даня томно потянулась.
Любви захотелось! Представила, как будет целоваться с Одином, засмеялась. Тепло разливалось по телу.

                22

Данины мечты прервала команда: «Привал!» Обоз сходил с дороги.
Повозки ставили в вытянутый круг колёсами наружу и протягивали верёвки между ними. Лошадей выпрягали и днём оставляли рядом с повозками. Косили для них траву и поили из вёдер. Привал и ночную стоянку всегда делали у ручья или речушки, или большого родника-колодца. Днём костры не разводили. Делали туалет: выкапывали две ямы и огораживали их несколькими кольями, на которые натягивались шкуры. Туалет в пределах лагеря был необходимостью – опасно было разбредаться по лесу или кустам.
Повозка Дануты была в середине длинной стороны овала.
Лошади благодарно хрустели травой. Вскоре первая смена воинов обедала.
У жрецов обязанности слуг выполняли младшие жрецы.

Данута любила работать руками, любила обслужить себя сама. Она считала признаком слабости и беспомощности постоянное желание власть имущих к чужому обслуживанию. Ну если князь сам не хочет раздеться или одеться, убраться в комнате, помыться, то какой он руководитель? Дитё-капризуля! И таким племена доверяют свои судьбы! Да он ради себя лишнего движения сделать не хочет, куда там за племя радеть!
Работа только головой и недостаточная работа руками приводит к физическому бессилию, и как следствие – к слабоумию, передающемуся по наследству. Верно и обратное: только физическая работа, особенно тяжёлая физическая работа, приводит к умственному отуплению, а значит - к неумению жить, то есть - к смерти.
Руками, работой руками, человек делает свою жизнь и жизнь окружающих. И не зря на ладонях есть линии жизни, головы, сердца и судьбы.

Об этих своих мыслях Данута не распространялась. Словами в данном случае никого не переубедишь. И даже личный горький опыт – урок для меньшинства. Даже её муж Один чурался не княжеской по его понятиям работы. Исключениями были мать и отец. Главным Жрицам приходилось работать руками по роду  службы.

Она поела с Ольхой и другими жрецами. Пригласили на обед и Хеннана с его женщинами. После еды Данута их задержала. Спросила:
- Как ехали в повозке?
- Нормально. – Ответил Хеннан. –Я раньше не видел такого. И лошадей не видел. Главная Жрица, я хочу тебя просить, чтобы мне разрешили научиться ездить на лошади. Я очень хочу!
Данута усмехнулась.
- Научишься. Только не знаю, получится ли в походе: лошадям нужен отдых. А в Городе – пожалуйста. Надо поговорить с Костой. Он у нас главный  воевода. Он распределяет обязанности и знает возможности.
Данута разглядывала девушку: и правда, красивая. Тёмные вьющиеся волосы, глаза тёмно-карие. Рост средний, стройная и гибкая.
- Смешанная кровь, – подумала Данута, – видно в роду есть южане.
Бабка была старая, сморщенная, но ещё крепкая. Глядела насторожённо.
- Как вас зовут?
Ответил Хеннан:
- Это Зайона, а это её бабка Вера.
- Хеннан, если девушка будет с тобой, то каков её статус? Жена? Служанка?
- Жена.
- Тогда надо совершить обряд венчания. Вам дадут отдельную палатку на троих. Отдельной повозки не будет. Будете ехать дальше с теми, с кем ехали сегодня с утра.
- Когда обряд?
- На ночном привале, на заходе Солнца.
Зайона, какого ты племени? Что умеешь делать?
- Мордва. Я хорошо шью из шкур и тканей.
- Ты Вера?
- Мордва. Готовлю хорошо. Шью тоже неплохо. Кукол делаю детям.
- Это хорошо. – Улыбнулась Данута. – Почему ты была против Хеннана?
- Потому что всё пришлось бросить. Дом! Всё! Идти к чужим людям из своего племени – это тяжело и опасно. Я знала, что этим кончится.
- Почему?
- Рисковый он и неосторожный. И он один - без роду, без племени.
- А почему согласилась?
От безысходности. Внучка собралась с ним уходить. А что я одна останусь?
- Хорошо. Отдыхайте. До вечера.
Данута заснула в повозке. Вскоре её разбудила команда «Сбор!».
Обоз быстро собирался продолжить путь. Данута оседлала Черныша и стояла с ним рядом.
Последовала команда «Первая – трогай!» и она вскочила в седло. Обоз медленно вытягивался на дорогу.
               
Вечером состоялся свадебный обряд Хеннана и Зайоны.
Один за другим подходили переодетые в торжественные одежды жрецы. Это были простые длинные широкие кожаные рубахи со скромной отделкой. На широких поясах в мешочках, ножнах  и просто так висели жреческие обрядовые принадлежности.
Принесли походный алтарь: гранитный столб круглой формы высотой около метра. Он был украшен вырезанными из дерева дощечками с искусным выступающим орнаментом. Дощечки были из дуба. Поговаривали, что в орнаментах был тайный смысл, что их делала сама Ната. Плоские дощечки были вставлены в кожаный пояс, и он плотно закреплялся  вокруг  столба. Еще один пояс с дощечками из разных пород деревьев, более толстыми и гладкими, закреплялся выше по столбу. В верхнем срезе столба было углубление: сюда  клали предметы, принадлежавшие просящему чего-либо у Большой Медведицы.
Столб был своеобразным барабаном. Деревянными молоточками с каменными, медными или другими наконечниками, жрецы постукивали по столбу, по дощечкам. Звуки были не очень громкими, глуховатыми, короткими, но странно притягивали слух, завораживали. Уметь выстукивать ритм на алтаре обязаны были все жрецы. Но как в любом деле - ценились умельцы. Хороший стукач был очень важен: от его звуков зависело качество обряда. Данута имела  трёх хороших стукачей: она сама, Рутир – он был в обозе, и молодой жрец, оставшийся дома. Бывало, в обрядах участвовало несколько алтарей и тогда получалась целая мелодия. Всем очень нравилось.
Подошли жених и невеста. Невеста была в кожаной укороченной рубахе и кожаных штанах с меховыми полосками шкуры рыси. Волосы заплетены в косы вместе с  полевыми цветами, в основном белыми. В тёмных, уложенных вокруг головы косах,  это смотрелось как корона.
- Да,  - подумала Данута. - Красавица. Хеннана понять можно – не хотел отдавать никому. И бабку тоже – хотела доли получше для внучки, такая могла и за главу рода выйти замуж.

Начался обряд.
Шесть жрецов встали по овалу. Главная Жрица с алтарём - в вершине овала. В центре – молодые. Зрители разместились вокруг и готовили праздничный ужин.
Подошла Старшая жрица Ольха с кольцами для брачующихся. Она нанизала кольца на палочку из осины, повращала их и бросила на алтарь.
Главная жрица ударила молоточками, выбивая ритм. Жрецы, в такт, притопывая ногами, перемещались по овалу.  При этом они покачивались, вращались и тихонько напевали каждый своё, но не в разнобой.
Молодым полагалось стоять, потупив взор в землю.
Ничего не говорилось, так как считалось, что брак дело двоих, а общество его признаёт или не признаёт. Раз жрецы через обряд признали, значит и общество тоже должно признать.
Но! Кольца подбирались на глазок, примерно, и ссыпались в одну кучку для жениха и невесты. Каждый должен был выбрать себе своё. Примерять не разрешалось. Если кольцо не подходило ни на один и четырёх пальцев, кроме большого, брак считался невозможным.
Все ждали, затаив дыхание.
Ох, сколько раз пытались брачующиеся подобрать заранее, схитрить, подкупить жрецов. Может, когда и удавалось такое, только вот счастья в браке не было. Рано или поздно все приходили с просьбой о прощении за грех, за разводом.
Ну вот, все ритуальные звуки отбиты, все движения закончены.
- Подойдите и возьмите кольца! – Велела Главная Жрица.
Хеннан шагнул первым. Рука чуть дрожала, когда он выбирал. Наконец взял одно, попробовал надеть – подошло на безымянный палец левой руки. Он остался рядом с алтарём.
Подошла Зайона. Поворушила кольца, зажмурилась и взяла одно. Посмотрела на Хеннана и стала примерять на свои пальцы. Подошло на безымянный палец правой руки.
Все облегчённо вздохнули, расслабились.
На соседнем костре в кипящую воду бросали ароматные травы: будет чай – стимулятор детородный. Послышались разговоры, шуточки, поздравления.
Зайона была уже не девушкой, но всё равно, первая законная, признанная богами и обществом ночь -  она была счастлива.
А чай не пропал даром, после этой ночи в походной палатке Зайона забеременела. Но узнает об этом позже.

Смена воинов уходила в охрану. Приходившие на отдых снова поздравляли, ужинали и слегка завидовали: у многих дома остались жёны, и очень хотелось их увидеть и потрогать.
Молодые пока были у костов. Им уже дали палатку, мешочек с лечебными травами, и на пальцах были не дешёые серебряные кольца.
Невесте Данута от себя лично подарила серебряный браслет тонкой работы. Браслет состоял из шести узорных пластинок.  Каждая – с жемчужиной в центре. Они гибко соединялись между собой и имелась застёжка.

Была ночь. Небо вызвездило. Ветра не было. Постояв ещё немного у палатки, Данута пошла спать. Последняя её мысль перед сном была: « А не поторопилась ли я, взяв Хеннана с собой? Я ведь его совсем не знаю. Ладно, время покажет и дела».

23

Утром, Солнце едва выглянуло, лагерь был уже на ногах. На сохранённых углях подогрели еду, сменившиеся возницы запрягали лошадей. Скоро обоз был в пути.
Две следующих недели ничего не происходило. Они двигались, не задерживаясь в сёлах.
Коста нашёл для Хеннана возможность учиться ездить верхом. Парень быстро учился, хотя много падал сначала. Данута даже отругала его один раз: «Нельзя так неосторожно учиться. Голову надо применять, думать и стараться удержаться». Она даже проехала с ним несколько раз вдоль обоза, показывая, как поймать ритм движения лошади и как его не потерять потом, как помогать себе ногами и корпусом. Воины ему вроде всё это показывали,  но видно не хватало чего-то. После Хеннан почти не падал, остальное было делом времени и опыта.

На шестнадцатый день пути Хеннан, как самый шустрый из жрецов, интуитивно или просто от избытка сил, уклонился от дороги и чуть не провалился в схрон: Хеннан стоял на вершине холма, а схрон был ниже, прямо под ним. Он был прикрыт сверху дёрном. Дёрн чуть-чуть зажелтился и он это заметил.
Это его и спасло: в яме сидел наблюдатель. Но Хеннан этого не знал.
Он размышлял, видят его из ямы или она пуста? И почему он решил что это схрон? Если его видят, надо идти  дальше, как ни в чём не бывало. А там видно будет, что делать. Но схрон – он уже внутри охраны обоза. Они его проворонили! Разведка или будут стрелять? Если выстрелят, то в кого?
И тут он увидел Дануту: она ехала верхом как раз напротив схрона. Склон был покрыт молодыми сосёнками, где густыми, где не очень. Дануту никакие деревья не закрывали. Какая хорошая мишень!
Хеннану почудилось движение внутри ямы. Он отчаянно мысленно позвал Дануту:    « Главная Жрица!».
Она обернулась и встретилась с ним глазами. В следующее мгновение она резко развернула мерина и галопом поскакала к Хеннану  вверх по склону прямо через сосны. Три её личных охранника – за ней.
- Оружие - к бою! – приказала Данута.
Двое взялись за короткие мечи, один за арбалет со стрелой. Лешук стоял за сосёнками справа от них на пол пути к вершине: видна была только его голова. Он махнул рукой вперёд себя и прыгнул в бок:  закачались ветки, зашуршало. Через мгновение Лешук выскочил около схрона. Хеннан тоже прыгнул вниз к яме. Оттуда выстрелили из арбалета, но не прицельно, и лешук-лазутчик выскочил из ямы и растворился в сосёнках.
Прозвучал сигнал тревоги: резкий звук рога. Хеннан со злостью подумал: « Упустили! Как он быстро выскочил из ямы! А я, дурак, стоял и ждал!».
Лешука уже не было около схрона, он гнался за сородичем. Хеннан рванул за ними.

Встретившись глазами с Хеннаном, Данута поняла, что ей кто-то угрожает, и могут прицельно выстрелить из арбалета или метнуть нож. Инстинктивно, чтобы помешать прицеливанию, послала Черныша в возможном направлении выстрела - к Хеннану,  и мерин прыжками поднимал Дануту вверх по склону.
Черныш  вынес её к вершине – яма!- перемахнул через схрон вверх и замер на вершине. Она огляделась. Рядом и чуть ниже по склону были только её охранники. Дальше и  слева от неё качались сосны, и что-то происходило.
- Ну, Лешук, только попробуй не взять его!
Уже осторожнее, она  поскакала на шум борьбы. Её охранники скатились с лошадей и бросились в свалку. Через мгновение всё затихло.
Пленника держали за руки, за ноги и в рот между зубами вставили палку с верёвкой,  обвязав её вокруг головы. Лешук, его пленный сородич, воин и Хеннан были в ссадинах.
- Вёрткий, зараза, и сильный!
Хеннан размахнулся и хотел ударить пленного ещё раз.
- Погоди, – остановила его Данута. – Лешук, у тебя кровь!
- Стрела в ногу попала. Один раз всего гад стрелял – и попал! И ведь не мог же хорошо прицелиться!
- Погоди.
Подошедшему Косте велела:
- Позови жреца, надо перевязать срочно. Как твои воины?
- Наблюдают. Обоз остановлен. Сейчас лучше не дёргаться. А к бою – готовы!
- Хорошо. Э, да он тоже ранен! И тоже в ногу! Кто стрелял?
- Я  – сказал Тигель.
- Когда успел?
- Пока по склону поднимались, я на коня положился – он сам дорогу найдёт, и искал лазутчика. Он весь показался на миг между сосен, обернулся посмотреть, и мой Ловкач замешкался - я и выстрелил.
Коста удовлетворённо хмыкнул.
- Молодец! – сказала Данута.
Молодой парень буквально расплылся в улыбке.
Прибежал запыхавшийся Рутир. Осмотрел ногу Лешука.
- Царапина!
Быстро перевязал. Принялся за пленного.
- Тут серьёзнее. Наконечник в икре глубоко застрял. Пока перевяжу туго.
- Хорошо. Коста, что там с ямой?
- Сейчас.
Он ушел. Все ждали. Рутир возился с пленным.
Вернулся Коста с лешуком Схроном.
- Яма пуста. Сидел там один, причём недавно. Хеннан, ты как схрон заметил?
- Трава чуть зажелтилась – воды не хватает.
Вмешался пришедший лешук:
- Там крыша слоем дёрна прикрыта. Как обычно. Но давно не было дождей. Трава на крыше воду из земли взять не может, вот и засыхала. Надо поливать, чтобы не отличалась от других мест. Значит, схрон пустовал. Он, когда пришел, полил - да этим уже не исправить было. Но снизу всё равно не видно. Ну а наши сверху не ходили, чтобы не заметили их. А он на это и рассчитывал. А этот, – он показал на Хеннана, –
полез на вершину. Сверху и заметил. Ну, ему уже деваться некуда было – пришлось удирать.
- Значит, яма давно вырыта. Наблюдали не только за нами. Как думаете, он здесь один?
Лешук сказал:
- Наверняка. Ему даже после выстрела уходить удобней одному, ни на кого не рассчитывая и не от кого не завися. Нас так всех учат.
Коста добавил:
- Была бы большая засада – уже шёл бы бой. А так – один он. Может и есть у него сообщник, да как его искать?
- Ладно, в обоз его. Вечером, на привале разберёмся.
Отряд продолжил движение. Скорость была их защитой.

  24

Данута думала. Думала, как разговорить пленного лешука. Непонятно было: стрелял он, защищаясь, или у него было задание убить её, Дануту? Если так, то это что-то новое в работе лешуков.
Пытки применялись повсеместно. Данута предпочитала отвары жрецов, развязывающие язык, и методы психологического воздействия. Её обучала сама Истра. Надо сказать, что Даня не очень охотно этому училась. Бабке приходилось её заставлять.
Все жрецы в той или иной степени обладали даром гипноза. Всех учили, но лучше получалось у тех, кто имел природные способности.
Это особый дар людей, стремящихся к власти. Дане Истра сказала:
- Ты запомнила все приёмы, но недостаточно им научилась. Есть ещё один,  способ защиты и нападения: тогда все те приёмы станут второстепенными. Но есть ли у тебя эта защита – узнать можно только в деле, при необходимости. И обладатели такого знания не очень охотно учатся приёмам. Я лично таких на своём веку не видела. О таких мне рассказывали: это Ната, первая Жрица Солнца, это Грека – один из твоих предков, Главный жрец Центрального  храма, а до этого – старший жрец Северного храма. Ты рискуешь, но я тебе уступаю. И я не такая, как Ната или Грека.

Сейчас Дануте вспомнился этот разговор и она почти пожалела, что в науке гипноза ленилась. Странно, это действительно была единственная область жреческих знаний, где ей было скучно и неинтересно. Странно, что раньше она не вспоминала этот разговор и не задумывалась об этом.
И что ей теперь делать? Надо получить информацию. Надо!
Помимо воли всплывал образ мертвого брата Костера, его рука, упавшая с носилок и волочившаяся по земле. Изуродованное лицо другого брата Края возникало расплывчатым пятном. Мать, с горящими безумными глазами …. Вой горожанок о погибших воинах.
Она прошептала:
- Отвар тебе будет, и … посмотрим, может, и пытки будут, если не получится.
Данута рассвирепела.
Ну что им от меня надо? Столько людям отдаёшь! И ведь, этим, хотящим её смерти - тоже. Ведь ходят они в храмы, пользуются наравне со всеми её силой и умением, и тихо мечтают её убить! За что!?
Ведь край процветает. Столько лет не было засухи, долгой зимы, голода. Это её заслуга! Её молитвы. То, что Большая Медведица  и Ната её слышат и отвечают ей. Ведь она хорошая Главная Жрица!

Злость пошла на спад. Данута усмехнулась про себя: « Сам себя похвалишь – всё легче на душе. Наверно от того, что только сам знаешь цену личного успеха. Других, кто может оценить по достоинству – мало».
Одно ясно, одноглазый бывший жрец в заговоре - мелкая сошка. Его просто использовали. Но кто?

Отвар подготовили заранее на дневном привале. Он должен был настояться.
Вечером сначала поужинали. Пришли Коста, Лешук, Ольха .
- Лешук, что думаешь о пленном? Какого он рода?
- Не пойму. И другие не знают. Может из отщепенцев? Уходят из рода и живут сами по себе. И никого не признают.
- Ты говорил про болотников. Какие они?
- Обычные. Я мало с ними общался. Лягушачьи лапки носят на шапках. Среднерослые, жилистые, молчаливые. Глаза у всех бледно–серые, водянистые. И мутные.
- Почему мутные?
Лешук замялся.
- Не знаю. Мутные и всё!
- Лю-бо-пыт-но …
Привели пленника. Он свалился на землю. Глаза были испуганные.
- Вытащите палку, - приказал Лешук. – Как зовут?
Пленник моргнул.
- Ну! Заставим говорить!
Данута внимательно наблюдала.
- Как же ты попался? Разиня! – дразнил его Лешук. – Дёрн то засох! Какой же ты лешук?
Пленник обиженно засопел носом, но пока молчал.
- А ведь понимает нашу речь. Сейчас и без тебя про тебя всё узнаем. Раздеть его.
Пленник не сопротивлялся. Руки от верёвок затекли, и рана давала о себе знать.
Лешук осмотрел тело.
- Так. Наколки: на локте на сгибе - рысь и на груди - крыса. Похоже это не лешук, а росс. Давайте отвар.
Воины прижали пленного к земле, зажали  нос и влили в глотку отвар. Тот захлёбывался и вынужден был глотать. И ещё раз влили.
Вскоре пленник начал что-то бормотать.
Главная Жрица спросила:
- Кто тебя послал?
- Хозяин.
- Кто у тебя хозяин?
- Владыко.
- Хозяин – мужчина?
- Да. Нет.
- Где он сидит?
- Далеко.
- Где далеко?
- Не был там.
- Хозяин женщина?
Пауза. Данута разозлилась. Скоро кончится действие отвара, а она ничего не узнала. Она повторила вопрос, и в голосе появились шипящие длинные звуки:
- Хххозяин   женщщщина?
Пленник вздрогнул и замер:
- Да.
- Кто тттебя поссслал в сххрон?
- Одноглазый князь Ондрий.
- Где его город?
- Шишма. На Шистре.
- Что значит знак крысы?
- Мы изгои из разных племён. Мы везде, мы всё равно рядом с вами и не видимые вами. Мы как крысы, своё возьмём.
- Ондрий с кем в сговоре?
- Со многими.
- Откуда узнал про схрон?
- От лешука - изгоя. Скоро наш хозяин возьмёт власть и даст нам земли, богатство, женщин.
- Много вам помогающих?
- В каждом селе. Я получу женщину. Мне обещали!
- Кто главнее князя Ондрия?
На губах пленника выступила пена, он начал бессвязно бормотать, затряс головой. Он задыхался, глаза стекленели. Вскоре он умер.
Главная Жрица устало смотрела на тело. Ещё один.
- Так, наверно, умирали и другие посланцы и исполнители.  Это колдовство. И я так не умею.
Она помолчала. Все ждали.
- Я слышала об этом. И нам ещё повезло, что он хоть что-то сказал. Мог умереть до допроса от остановки сердца.

Лешук осматривал одежду.
- Ничего необычного.
Главная Жрица приказала:
- Бросьте труп подальше от дороги. И пусть никто не трогает его.  За день его никто из наших не узнал?
Ответил Коста:
- Нет.
Все разошлись спать.

                25

На следующее утро Данута коротко сообщила жрецам о результатах допроса.
- Я хочу, чтобы вы поняли: мы подходим к нашим местам, к дому.
Нераскрытое нападение на обоз моего отца было недалеко от Города. Отец остался жив, а должен был погибнуть с сыновьями. Он остался правителем Города.
Еще раньше меня пытались убить при выборах Главной Жрицы храма Большой Медведицы.
Идёт большая, но скрытая война за власть. За жреческую и княжескую власть. Кто то хочет всего и всё равно какой ценой.
За нами следят. Пока неизвестно кто.
Слухи о заговоре князя Хельга не подтвердились. Потому что князь оказался умнее и устойчивее к колдовству, чем они думали. У них сорвалось.
Я считаю, что отрывать по кусочкам от наших жреческих владений, особенно в отдалённых землях - будут. Но главный интерес у них к Центральному храму и Городу. Город при храме богатеет. Князья могут набирать большое войско. Так что кроме власти нужны богатства.
Предупреждаю: если среди вас есть предатель – пусть уйдёт сейчас. Я отпущу. Потом пощады не будет.
От тех, кто останется - потребуются все силы.
Нам нужно раскрыть заговор, нужно добраться до его корней. Я узнаю, кто его организовал.
Данута помолчала. Все ждали и никто не уходил.
- Ну что ж ….  За работу!
За день пути вспоминать и думать, думать, думать!
Я один раз спросила бабку Истру, умеет ли она колдовать?
Она ответила, что заранее лучше не учиться. Ибо очень трудно удержаться от того, чтобы самому не стать колдуном. Она сказала, что хороших колдунов не бывает. Она повторила это с гневом.
Я первый раз видела её в гневе. Я всё-таки спросила:
- Но как узнать, как защититься?
Истра долго молчала, потом сказала:
- Нет, Даня, я не буду тебя этому учить. На всё воля Большой Медведицы. Будут предупреждения от неё и от Наты  – не пропусти их!
Один из лучших способов защиты – неверие во всё это. Но только пока есть силы. Тогда или вообще не подействует и ты даже не узнаешь, что на тебя колдовали, или сможешь справиться с возникшими проблемами. А колдуну будет плохо, очень плохо: отбитый удар возвращается с большим усилением.
Колдовство незаметно, пока его не ищешь. Оно проявляется в ненужностях, странностях, непонятностях. Как недоваренная еда: вроде есть можно, а чего-то не хватает и доваривать лень.
Больше Истра ничего не сказала, а вскоре ушла к Солнцу.
Я открыла вам большую тайну – я не умею колдовать. Возможно, враг об этом не знает. Значит, мне и вам надо найти свои способы защиты от колдовства.
Истра считала, что так будет лучше.
Данута перевела дыхание. Оглядела жрецов. Лица – внимательные. Рутир кривит губы. С чего бы это?

Всё!  Обоз двинулся в путь.
И правда, повозки шагом вытягивались на дорогу. Они за серьёзностью разговора не услышали команды « Трогай!».

Коста, посоветовавшись с Лешуком, решил усилить охрану обоза, увеличив число разведчиков. Воины в походе многому научились, поэтому могли неплохо прочёсывать местность вдоль дороги.
Оказалось – не зря. В последующие дни нашли ещё два схрона. Один пустой, другой – с наблюдателем. Но взять живым его не удалось. Он умер от остановки сердца.
Жрецы думали не один день. Данута не торопила, хотя сама сгорала от нетерпения.
Хеннан по причине молодости, перемен и медового месяца был неунываемо весел. Его жена цвела. Её бабка перестала злиться.
 
Лешук, после ещё одного разговора с Данутой принял серьёзное решение: он стал обучать воинов Косты секретам своего племени. Это значило, что он перестал быть наёмником, а хотел стать другом.
Он сказал Дануте:
- Тебя любят боги. Рядом с тобой удача. Я и мой отец это поняли, когда ты выжила и удержала власть Жрицы Солнца, да ещё стала Главной Жрицей.
Отец тогда был дома. Он сказал, что девчонке, тебе, не жить. Что главный знахарь проверял твою судьбу после смерти Жрицы Солнца Истры и увидел твою смерть сразу за ней. Он говорил, что будут большие перемены в Городе. Что без своей матери Истры и без дочери - преемницы князь Гордон не справится, что его сместят и убьют. Но вы справились.
Отец тогда сказал:
- На моей жизни первый раз ошибся главный знахарь племени. Подрасти малость и наймись к князю. Мне, ты знаешь, неловко: я второй по значению в племени лешуков. Главе нашего рода не пристало быть при ком-то. А тебе, пока я жив – можно и нужно. Посмотришь на жизнь, поучишься, поработаешь. И приглядишься к их семье. Может нам выгоднее сойтись с ними ближе. На меня давит глава племени лешуков, знает, что я могу занять его место и боится. А нам нужны союзники.
Я потому после смерти отца со службы и не ушел.
Я научу твоих людей делать маскировочную одежду, прятаться, как лешуки и покажу наши тайные тропы. Это наша главная тайна: благодаря им мы много быстрее других носим небольшие грузы и сообщения.
И знай, Жрица Солнца, меня многие в нашем племени назовут предателем: я ведь отдаю тебе силу нашего рода, его средство к выживанию.
- Я понимаю. Но и ты пойми, нейтралитет уже невозможен. И многие мужчины разных племён охотятся и хорошо читают следы животных и людей. И ваши тайные тропы пытались искать не раз и находили их кусочки. Да только этому жизнь надо посвятить, то есть стать лешуком, а у всех свои дела и свои секреты. Так что, ваше ремесло при вас останется.  А слишком  тайные знания приводят к их потере, потому что  знания уходят со смертью их носителя. Я так думаю. А время покажет правоту решений.
Твои соплеменники могут начать мстить, но если у твоего рода разборки с другим родом, то -  не будет предлога для убийства – его сделают. Тем более, что ты теперь - глава рода.
- Да. Я думал об этом. У моего отца есть младший брат. Если бы не я, единственный сын умершего старшего брата, то он стал бы главой рода. А у него трое сыновей и две дочери.
- Они были дружны с твоим отцом?
- С виду - да. Но сейчас я уже никому не доверяю.
Он помолчал.
- Мой-то очень дружил. Брат, родня: во все дела посвящал, подарки делал, заступался. Характер у моего дяди – невежливый, ссорился с людьми за зря.
- Вы живёте в одном селе?
- Да.
- Так ты о нём подумал, когда я сказала, что кто-то о последней разведке знал больше тебя?
- Да. Но нет доказательств. Может не он?
- Поживём – узнаем.
После этого разговора Лешук раскомандовался. Объяснял, требовал исполнения, сердился, что его не понимают.
Десятники попытались пожаловаться Косте. Тот пошел к Главной Жрице.
Данута коротко ответила:
- Учитесь. Сильнее будете.
Результат стал виден почти сразу: воины стали злее, но собраннее, напряжённее и внимательнее. И быстрее. Это радовало Дануту.


                26

Уже пошли знакомые места.
Вечером у костра Главная Жрица собрала жрецов.
- Всё. Осталось два перехода. Мне нужно знать ваше мнение. Ольха, ты начни.
Старшая жрица вздохнула.
- Помнишь, Главная Жрица, я по твоему поручению два года назад ездила в поселение древлян. Там была непонятная болезнь, и двое наших  жрецов из местного скита ничего не могли сделать?
- Помню.
- Там была одна девушка. Как сейчас понимаю, испуганная и боящаяся кого-то.
Раньше я думала, что она боится за жизнь мужа. Я ещё ей сказала, что надо терпеть и справляться, так как она беременна.
- Её муж?
- Умер. Она кого-то ждала и боялась, так как  постоянно оборачивалась на звук открывающейся двери. Раз в бреду, её муж сказал: «Ваша темнота темнее ночи».
Его жена при этом испуганно оглянулась. Я тогда всё объяснила её усталостью и страхом остаться одной.
Когда он умер, она забрала тело и ушла с родственниками, и больше я её не видела. У мужчины была горячка. Он слишком быстро умер – через два дня от начала болезни.
Сейчас мне думается, что там было или отравление или колдовство и женщина об этом знала, но побоялась рассказать. Если бы я смогла сама догадаться, то, возможно, она бы и разговорилась, и возможно, мы бы вылечили мужчину. А так – она видимо решила, что раз мы сами не увидели ничего, то и помочь ей не сможем. Она была из племени речиков.
Ольха вздохнула:
- К сожалению, она была права. Если она подчиняется, то её семью и будущего ребёнка могли оставить в покое хотя бы на время. Хотя, кто знает?
Данута резко возразила:
- Она была не права. После смерти мужа надо было идти ко мне и просить помощи. Она выбрала другое – стала моим, нашим врагом. Она пошла к тем, кого посчитала сильнее, без учёта мнения богов. А боги всегда за лучшее. Она не захотела бороться и предала всех, кто это делает. Нам теперь исправлять, своей жизнью исправлять, её и других таких же слабости.
Жрица Солнца перевела дыхание. Помолчала.
- Да, с той эпидемией мы справились чудом. Добавили в лечебное питьё сильное снотворное, и стало помогать. Хотя я толком и не поняла, почему это сработало.
- Да, если голова сонная – гипноз действует не так и слабее.
Это сказал Рутир.
- Ты знаешь как защищаться?
- Немного. Сонную траву ты тогда предложила добавить в отвар. Я сомневался. Но когда получилось, я подумал: «Странно, как будто кто-то не смог зацепиться за голову».
- А почему не сказал?
- Больше не было признаков. Я не знаю колдунов, могущих действовать на расстоянии. Последнего убила твоя бабка Истра.
- Как его звали?
- Кришнар.
- А почему я ничего не знаю об этом?
- Не знаю. Все думали, что Истра тебе рассказывала.
-          Нет. Не рассказывала. И родители ничего не говорили!
Данута против воли разозлилась.
Рутир помолчал и продолжил.
- Эти разборки шли, когда Истра была молода и красива и с такими потерями для наших жрецов, что из тех, кто знает, в живых осталось только двое: я и Силина. Она сейчас в Городе. Остальные долго не прожили, они были уже не молоды, и на них сказалось напряжение тех дней.
Истра запрещала рассказывать об этом. Считала, раз победили - нечего им славы прибавлять и разговорами показывать наши слабые места.
- Тебе сейчас около 45 лет?
- Да. А тогда было 19 лет. Я только поступил послушником, и Истра сразу приблизила меня к себе.
- 26 лет ….  Расскажи о колдуне. Я думаю, всем будет интересно. Хеннан вон скоро тебя глазами съест.
Рутир задумался. Этот жрец был наблюдателен, умел нравиться простому народу, всегда его защищал. Он хорошо вёл обряды и церемонии, очень хорошо выбивал ритм на алтаре. У него недавно умерла жена – упала, оступившись на лесенке в погреб. Дети у него были взрослые: два сына и три дочери, но ни один не пошёл в жрецы.
«Странно», - подумала Данута.- «Почему? Надо будет спросить».
- Я видел только труп Кришнара. Темноволосый, лет 60 на вид. Волосы длинные,  вьющиеся, толстые. Очень смуглый. Губы полные. Нос крючком. А тело – похоже на полено. Плечи, бёдра, живот – всё одинаковой ширины.
Говорили, что Истра влюбилась в него. Чуть мужа не оставила. Но потом справилась.
- Его племя?
- Никто не знает точно. Истра говорила, что он из очень дальних юго-восточных стран. До него мы о таких и не слышали. Это не те страны, в чьё море наша Длинная река впадает. Еще восточнее, ещё южнее. Жрица Ганна говорила, что он бежал от своих, досадив им чем-то. Его враги оказались сильнее. А сначала рассказывал, будто безвинно пострадал, что он хороший и может нас научить своим приёмам.
Истра его тогда оскорбила. Сказала:
- Зачем нам приёмы проигравших? Чтобы тоже проиграть?
Ганна говорила, что у него глаза сверкнули как молнии.
- Я не застала Ганну. Чем она занималась?
- Хорошо лечила и снимала порчу. Её и лешуковские знахари уважали. Она помогала Истре в противостоянии с колдуном.
- Ты хорошо сказал: «Противостояние». Дальше.
- Он сдержался, ничего не ответил. А через время сказал вроде о другом: «Вот поэтому бедному изгнаннику и нет пристанища надолго нигде. Нет дома».
Истра это слышала. Может, тогда первый раз и пожалела. Ещё Ганна говорила, что он обаятельный был, улыбчивый, белозубый. Одевался вычурно, в яркие ткани.
- Он один был или с кем-то?
- Были трое слуг и дочь. Или любовница.
- Что с ней?
- Считали погибшей.
Данута повела бровью.
- ?
- Ты права, главная Жрица. Трупа никто не видел. Истра искала. Долго. Но не нашла никаких следов. И всё было тихо: без нападений и колдовства.
- Расскажи, как это было.
- Истра поручила взять Кришнара воинам своего мужа, князя Гая.
Жрецы молились. Она пошла с воинами. Меня там не было. Один из оставшихся в живых рассказывал, что были ужасы, видения, кругом шла голова. Но он быстро выдохся. Наша Жрица Солнца как противник - не подарок. Он просто потом ничего не мог сделать: махал руками и дышал как медведь. Воины даже рассмеялись. Он сделал неосторожное движение ножом, и его забросали кинжалами.
А вот с дочерью история вышла. Она ведь красивая была, стройная. Одевалась не по нашему – очень открыто. У наших женщин таких украшений не было. Черноволосая, смуглая, ростом поменьше отца. И хорошо танцевала. Она и наши танцы выучила. Но все просили её танцевать по-восточному. Она очень нравилась мужчинам.
- Так. Почему ты сказал, что она, возможно, была не дочерью, а любовницей?
- Я подслушал разговор Истры и её подруги Ранины. Случайно. Твоя бабка говорила, что несколько раз ловила взгляды этой дочери на папу: так дочери не смотрят. Так смотрят ревнивые любовницы. Что именно это её и насторожило, что у неё как пелена с глаз спала. А Кришнар  как раз это время отбивал Истру у мужа. Так что Жрица Солнца поняла, что дело не в любви к ней, а в любви к её власти и положению.
И ещё. Дочь его, Инди, Индига или Морин или ещё как. Они скрывали свои настоящие имена. Говорили, что это ключ к душе.
Жрица Солнца резко сказала:
- Это если душа есть. У таких души нет. Значит, дело в другом.
Помолчала.
- В колдовских приёмах управления человеком. Дальше.
- Так вот, эта Индии-Морин влюбила в себя одного из воинов. Он как раз пришел вместе с другими за ней. Он замешкался – жалко стало. Она и пырнула его и ещё одного ножом. И ускользнула в окно. На всех как столбняк нашёл.
Тогда же пропал один из молодых младших князей: младший брат князя Гая, твоего деда. Он правил в нашем самом южном поселении - городке Сеча. Труп тоже не нашли. Гордей через полгода погиб на охоте, и твой дед Гай стал княжить в Городе. А мать их, твоя прабабушка, года через два умерла вроде как от усталости.
- Как это от усталости?
- Ну, она уже старая была. Её как будто что-то изнутри съедало. Истра пыталась поговорить – не получилось. И перед смертью ничего не сказала, а видно хотела и не решилась. Она только сыну своему, князю Гаю сказала: «Прости меня сынок, но я не могла по-другому». А за что простить – не сказала. И она не любила невестку Истру. Была против свадьбы сына, наследника власти в Городе, с ней, уже тогда Жрицей Солнца. Истра не знала почему. Гай знал, но не сказал своей жене.
- Сплошные тайны и недоговорки! – Снова разозлилась Данута. – А ведь пустяк какой-нибудь,  возведённый во значение!
- Через три года после этих событий, мне было 22 года,  я по заданию Истры по жреческим делам с другими жрецами ездил в Сечу. Истра считала, что я как  молодой и  бестолковый, больше других смогу увидеть: меня не будут опасаться.
- Это после бракосочетания среднего брата князя Гая Северина в Центральном храме? Он  долго правил в Сече, сейчас его сын там хозяин.
- Да. Истра опасалась, что какие-то хвосты заговора могли остаться в Сече, и беспокоилась за жизнь членов семьи. Но всё было хорошо.
Князь Гай не переставал спрашивать о своём пропавшем младшем брате. Истра ему помогала. Но всё напрасно.
- То есть – это тупик?
Все молчали. Да и что было сказать? Они бились головой о ту же стену.
- Кто ещё? Давай ты, Динара.

Последним говорил Хеннан.
- Бабка моей жены Вера говорит, что видела странную историю. Будто в городке  Слобода,  сменился князь, да только никто этого не заметил.
- Как так? И когда?
- Городок  Слобода, подчинён князю Усяве из Коста-городка на Длинной реке. Храма там нет, все ходят в  храм Междуречинский - он рядом, день пути.
Вера говорит, что ходила туда своего блудного сына проведать. Но его там не оказалось, он уплыл вниз по реке с купцами. Она видела князя-правителя Житцу на пристани в день, когда приплыла в городок. Ей пришлось ждать обоза домой на север, и она отрабатывала дорогу, продавая товары на рынке. И там через пару дней увидела уже другого князя, молодого, младшего сына Жтцы. Они скупили в один день все товары обоза, с которым она пришла. А других обозов ещё не было – стояла ранняя весна. Они с севера по последнему снегу пришли и сплавились вниз с верховьев Длинной реки вслед за ледоходом. Старший купец обоза Мокша хвастал, как удачно всё получилось. Обозные хотели дождаться южных караванов, но молодой князь предложил купить у него южные товары очень дёшево. Князёк этот сам с обозами ходил как купец.
Купцы согласились - это им было выгодно, и пошли назад на волокушах по почти просохшим трактам. У них был теперь лишний месяц лета для торговли у себя дома. Глава обоза старый купец Мокша умер по дороге домой. В бреду, он повторял: «А чего старый князь меня не проводил? А этого младшего я не помню….». Мокша давно знал князя-правителя и, может, выполнял его особые поручения. А тут уехал без них. Вера  прислуживала в пути старику и считает, что он чем-то обеспокоен был. Говорит, что Мокша считал, что его обдурили, но не в деньгах, а в интересе. Не сразу, но он догадался, что под видом выгодной сделки его просто выпроводили из Слободы. И она говорит, что умер он не от простуды, а от неизвестного яда. И дал этот яд новый князь, когда уговаривал купить у него товары. Вера сама Мокше и другим купцам  еду на ужин готовила, а в питьё князёк добавил для аромата восточной травки. Выпил только Мокша, да и то из вежливости. Остальным – не понравилось и они не пили. Мокша крепкий был старик, болеть не собирался - а неожиданно помер.
Бабка спросила других купцов – те только отмахнулись: барыши будущие считали, уж очень выгодно и быстро продались и закупились. И никто из них предыдущего князя лично хорошо не знал. А тут ещё лешук-гонец принёс весть о смерти всей семьи князя Житцы, кроме младшего сына Жоха. Того самого, что с Мокшей сговаривался о продаже товаров. Бабка затихла. Поняла, что опасно. Поняла, что князь Житца  в день их торгового сговора с молодым князем мог быть уже мёртв. Хотела вернуться назад, найти сына – да одной женщине путешествовать  невозможно. Решила подождать и потом известить сына – не знала как это всё на нём отзовётся.
В середине лета от сына весточка пришла, что он ниже по реке осел, она и бросила это дело. Что ей до княжеских разборок? Думала, что, может, и ошиблась она насчёт яда, может всё совпало так.  Мокшу ей было жаль. Она детям его хотела сказать, но те не стали слушать. Не знают здесь ядов, которые действуют через время.
А я, послушав всех на совете, понял, что Вера может быть права – эти колдуны могли знать такие яды.
- Хорошо, Хеннан. Уже поздно. Я обдумаю всё, что вы рассказали. Пора спать.
Жрецы разошлись по своим палаткам.

27

Данута долго не могла заснуть. Обдумывала всё сказанное. Какая то картина вырисовывалась, начала прослеживаться связь между событиями. Но главное было неясно. Враг по-прежнему был невидим. Не вычислялся.
Дед её, князь Гай, десять  лет после рассказанных Рутиром событий правил со своей женой княгиней Истрой. И уже 16 лет правит её отец, князь Гордон.
Спала она крепко, без сновидений. Утром проснулась с трудом, как после тяжёлой работы.
День проходил без происшествий.
Данута размечталась.
Завтра к вечеру будем дома. Может, её даже встретят на подходе к городу. Лешуки, стремясь заработать, наверняка доносили информацию князьям. Она своего гонца решила не посылать. Лешуки нужны были ей самой. Но если Один в Городе, он выедет её встречать. Обязательно!
Она скоро будет дома!
 Один, дети, отец. Ах, её комната, уютная кровать. Она явно по ним соскучилась. И можно будет отдохнуть и расслабиться.
Погода была пасмурная. Накрапывал дождь. Даня сидела под пологом повозки. Оседланная Гнедая шла  в поводу за арбой, чутко стригла ушами.
Даня переключилась на колдуна и Истру.
Так что же произошло в Слободе? Там была большая семейная резня  чуть позже смерти Кришнара. В Слободе правил род Жоха – младшая ветвь рода жихарей. Усява – глава этого рода, правил в Коста-городке. Это был очень большой город, соперник Города. И храм Междуречинский был большим и успешным. Князь и Старшая жрица помогали друг другу к взаимной выгоде. Истра специально ездила мирить князей и гасить склоки. Не могла же она пропустить чужака к власти! Сейчас там правит Жох, самый младший сын погибшего князя Житцы. Все эти рода относились к племени речиков.
Данута село в седло и подъехала к повозке Рутира.
- Эй, Рутир, а где сейчас Ранина?
- Она больше не жрица. Истра изгнала её после того как узнала, что она сговорилась с женой Жоха, Марой. Сейчас она живёт на окраине Города. У неё дочь, а муж уже умер. Да и она очень стара.
Истра проверяла её всегда. Говорила, что это приманка. Что Жох рано или поздно будет пытаться снова просить у Ранины помощи против неё, Истры.  Так и было несколько раз. Но мы знали, в чём дело и заговор князей проваливался. Потом они перестали к ней обращаться.
- А в чём был заговор?
- Истра ездила мирить князей в племя речиков. Война началась из-за весеннего мора людей и скота. Начали её селяне: стали воровать еду и скот и сено. С начала внутри поселений друг у друга, потом село на село. Появились убитые. Естественно, втянулись князья. Этим, вообще, только повод дай подраться. Были обвинения в преднамеренной потраве скота и колодцев для людей. Был голод, потому что при дождливом лете мало заготовили сена и скот забивали от бескормицы. Из других мест по реке надо было завезти  на лодиях. Это чисто княжеское дело – помочь своим людям в трудное время, но они же никогда с этим не согласятся. Селяне тоже хороши.
Истра заподозрила неладное, когда послушала отчёты своих жрецов. Старший жрец Микола был стар и скончался от мора за несколько дней до её приезда. Он был хорошим Старшим жрецом, Истра очень ценила его. Это была последняя смерть среди жрецов от мора.  Жрецы тогда всё сделали правильно: подобрали отвары для людей и травы для скота. Проблема была в другом: многие селяне были истощенны голодной зимой и лечебные отвары им плохо помогали. Ну, как вылечишь умирающего одновременно от голода и от горячки? Жрецы к этому времени использовали почти все свои съестные запасы. На Истру и Старшего жреца тогда простой люд буквально молился: Междуречинский храм по её прямому указанию и на храмовые деньги закупил на юге продукты и немного сена у славов. Еду голодающим раздавали бесплатно. Сено разносили во дворы, где ещё были коровы, с условием, что молоком будут делиться с соседями. Хотя всем как всегда не хватило.
- Ты был там тогда?
- Да. Я тогда понял, что правильно пошёл в жрецы. Интриги интригами, но мы своё дело милосердия делали.
Так вот, Истру насторожило, что не осталось в живых ни одного родственника  князя Косты  из рода князя Житцы, кроме его младшего сына. А Житца был младшим братом Косты.  Коста не имел детей, и мы знаем сегодня, что он бесплоден.  Но тогда это было ещё не ясно. И он мог стать инициатором резни. Но ничего не удалось определить точно.
Младший сын князя Житцы Жох жил отдельно от отца и всё время ездил с небольшим обозом и дружиной по разным местам. Озорничал и приторговывал. Его считали непутёвым и опасным. Два его брата были женаты и имели детей. Две сестры были замужем и тоже при отпрысках. В общем, род процветал на страх Косте. Больше родных братьев у Косты не было.
Так вот, все умерли! Кто от болезни – и это подтверждали жрецы, другие были убиты в течение одного дня – и это подтверждалось жрецами и князем Костой: князья собрались на семейный праздник просить покровительства у родового тотема жихарки, так как подряд умерло несколько членов рода.
- Это сказочный зверёк? Знаю.
- Да. Редкий тотем. Они утверждают, что жихарка живёт на небе, рядом с Утренней звездой.
Когда шёл обряд, люди в повязках на лицах ворвались на поляну,  и ножами порезали всех. Женщин и детей – тоже. На обряде у мужчин оружия не было. Наши жрецы не присутствовали - не наш культ. Слуги вызвали жрецов Большой Медведицы, они – Усяву.
Кто убивал – неизвестно. Во время обряда это вообще считается святотатством. Предположили, что князья рода свистунов, тоже из племени речиков. Или не князья. Житца в этой междоусобице сжёг несколько посёлков свистунов и говорили, что одна женщина клялась отомстить за свою семью. Князья от всего отговаривались. Селяне-свистуны – тоже. И тут появился младший Жох с женой. Он, по его словам, ехал получить благословение родителей и жениться по племенному обычаю. Жена была на седьмом месяце беременности.
Истра младшего Жоха не видела до этого. Невесту тоже не знала. Её никто не знал. Происходило это всё через год после смерти Кришнара.
Жоха признали слуги и жрецы, и князья. Невеста, по его словам, была из обедневшего рода половян. Из самых южных поселений. Они там наполовину кочевники. Они поженились по обычаям рода невесты и теперь приехали сюда. Получилось, что на похороны.
Я видел, как пристально Истра смотрела на лицо жены Жоха. Они приехали не только на похороны, но и на наследство. И Жоху младшему необычайно повезло! Бывают ли такие везения?
- И что?
- А ничего. Это была не Морин. Эту звали Мара. И у неё была трудная беременность. Она с трудом ходила - у неё отекали ноги, её постоянно тошнило. Лицо тоже было опухшее.
- Ты никогда не видел Морин?
- Нет. Истра сказала: «Похожа. Очень. Но не она».
- А беременность? Она сильно меняет лицо и тело женщины.
- Истра решила, что это не Морин. Но почему – не знаю.
Данута чувствовала, что снова увязла. Как в болоте. Нет дороги дальше!
Некоторое время она ехала рядом с повозкой.