Страсти по Вечерам на хуторе близ Диканьки

                1
«Страсти по «Вечерам на хуторе близ Диканьки».               

Действующие лица:

Бабушка Оксана (Ксения Львовна)
Ее внуки:
Левушка
Сашко
Внучки:
Маринка
Леся
Галя, дочь
Юрий, муж Гали
Одарка, соседка бабушки

Чуб, вдовец
Оксана, красавица, дочь Чуба
подружки Оксаны:
Марийка,
Одарка
Панас, кум Чуба
Солоха, вдова, местная ведьма
Вакула, кузнец, сын Солохи
Черт
Дьяк
Дьяконица, жена дьяка
Ткачиха
Переперчиха
Пацюк, местный знахарь
Екатерина  Вторая, императрица
Перекусихина, фрейлина императрицы


Пан голова Евтух Макагоненко
Левко, его сын
Галя, возлюбленная Левко
Писарь
Сотник
Панночка, дочь сотника
Панна Ядвига, мачеха панночки











                2                               
               
Картина 1
Сад,  домик, стол со скамейками, примус с тазом для варенья.
Бабушка с внуком.

Бабушка:   От тут ложись под веточкой, спи, моя  детонька.

Левушка  (тянет бабушку за руку):  Ба-а, ты тоже ложись. (бабушка сначала садится,
             потом  ложится, поглаживая внука) Расскажи мне про Серую Шейку.

Бабушка (расслабленно):  Вот плавае Сирая Шейка, а крилушко болыть-болыть,
               (всхрапывает) а тут иде  Ягоровна, я ж еи и питаю, почем клубника…

Левушка (толкает бабушку):  Ба, про Серую Шейку! Лиса идет!

Бабушка (встрепенувшись):   Ну, я и говорю: плавае Сира Шейка, а тут  идет лиса,
               Та спи ты, бисова дытына, (истошно) Сашко! Сашко! (из окошка выглядывает
                подросток)  Сашко, почитай ему шось.

Сашко:  Хай сам читае! Я занят.

Бабушка:  От неслух! Чим же ты  занят?
Сашко выходит, обнимает бабушку

Сашко:  Бабуль, ты давно бачила дядьку Мытра?
             
Бабушка:  Да третьего дня, а шо?

Сашко:  А я зранку иду мимо, глядь – у его кабан по двору на костылях ковыляе, я
             у его и пытаю: «Дядько Мытро, а шо це у вас кабан на протезах бигае?»
             А вин каже: «Та шо я дурный:  из-за двух тарилок холдця всю свиняку
             ризаты!» И попросыв мене придуматы протезы для другых копыток. Вот над
             ними и працюю.

Бабушка:  Це ты щас придумав? А я-то, дура стара, слухаю, як ты мени в ухи дуешь.
             Почитай братишке, щас дивчатки приидуть, а у нас ни хата не готова, ни
             ватрушек, ни пампушек!

Сашко:  Ба, да мы с мамой уже все убрали, а ватрушек они не едят – худеют.

Бабушка:  Да шо там худить! Посказылыся уси на диетах  тих вражьих! (становится
              около примусаа, принюхивается, тревожно) Галя! Галя! Шось горыть!

Левушка:  Бабушка, это ты свое платье подпалила!

Бабушка:  Батюшки! Це ж я горю!

Появляются две девочки с баулами.
               
Маринка (весело):  Кто это здесь горит?

Бабушка (всплеснув руками):  Ой! Дивчатки! Голубоньки мои! (обнимаются,
                3
    целуются) Сашко! Левко! Мармазеточки мои приихалы!

Сашко (обнимая сестер):  Слыхали? Вы обезьяны!

Бабушка:  Шо ты кажешь, бисов сын! Обезьяна – маупа!

Все смеются,  Левушка прыгает вокруг девчонок, Галя хлопочет у стола.

Бабушка:  Дайте, мои ясочки, хочь поглядеть на вас! Ой! Лесю, шо ж у Киеве
              так и ходють с голым пупом та в штанях, яки бильше на поясок
              смахивают?!

Леся:   Ба, это же шорты!

Бабушка:  Та хочь и шорты, а смешно (хихикает) материи на штаны  або юбку не хватило?

Леся:  Ну, бабушка!

Бабушка:  Маринка, ты тоже в таких  штанях ходишь?

Маринка:  Нет, мне фигура не позволяет.

Бабушка:  Ну и правильно, а то будешь як матрос на палубе! А фигура у тебе хороша!
              Та, что ж я все болтаю, вы ж с дороги! Галя, компотику им, та ягод, та сливок.

Леся:  Тетя Галя, дядя Юра звонил, сказал, что на днях приедет.

Галя:  Вот и хорошо, будем вместе на пляж ходить. Я что-то дозвониться ему не могу.

Леся:  Он тоже сказал, что не мог сюда дозвониться.

Бабушка:  Ну, сидайте, дивчатки, ишьте.
Девочки садятся, Галя и Сашко несут вещи в дом, Левушка садится на коврик.

Левушка:  Ба-а! Ну, иди со  мной посиди!

Бабушка:  Левко, поспи немного.

Левушка:  Не хочу! Расскажи мне сказку.
Бабушка отходит к нему.

Маринка:  Бабуль, что-то мы всю сковородку подчистили, может, это на всю семью было?

Бабушка:  Та шо там, дивчатки, исты – всего двенадцать яечек!

Девочки (хором):  Сколько?!! (смеются).

Левушка (изводится):   Ба-а-бушка!
                Бабушка:  Сашко! Дай ему якусь книжку!         
                4                               
                Сашко выносит книгу.
Сашко:  Читай и не мешай бабушке с девчонками общаться, эгоист! Она их
             больше года не видела, а ты здесь уже целый месяц!

Левушка (надувшись, берет книгу, нехотя вертит и громко произносит):
              «Вечера на хуторе близ Диканьки». Гоголь.

занавес

Картина 2
Перед занавесом Солоха и Черт собирают звезды, любезничают, Солоха хихикает,
Черт делает несколько попыток утащить месяц,  наконец  это ему удается,  подходит
к Солохе,  что-то шепчет на ухо, становится на одно колено и рыцарским жестом  преподносит ей  месяц, та заливается дробным смехом,  и довольная  парочка скрывается.
На сцене появляются  Панас  и Чуб. Они покачиваются, еле бредут,  остановились.

Чуб:  От черти як землю качають! Погодите, вражьи пасынки, осталось вам трошки
             по земле шататься! (Поднимает глаза к небу и застывает с разинутым ртом)
             Панас, Гляди! (указывает на небо)

Панас:  Шо тоби, куму, куда глядеть – не видать ничого.

Чуб:  Так месяца-то нет!

Панас:  И в самом деле нема!

Чуб:  Надо же было какому-то дьяволу, чтоб ему, собаке, не довелось поутру горилки
          хлебнуть, вмешаться! Ведь собирались идти – было светло, как днем: снег блещет,
          месяц играет. Не успели выйти за дверь – хоть глаз выколи! Ты бачишь, куда идти?

Панас:  Да! Вот тебе и добрая попойка! Може, дома останемся, а, куму?

Чуб:  Та ты шо, кум, шоб без нас кляти враги усю горилку выхлюпали?! Ни! Дуже
           треба идти! (блуждают по сцене) Стой, кум,  мы  заплутали: не вижу ни единой
           хаты, эк, метель яка! Ты свороти в сторону, а я туточки пошукаю. (Панас  отхо-
           дит в сторону, Чуб, оставшись один):  Однако ж Солоха, думаю, сидит дома,
           сын ее, чтоб ему пусто было,  с девками колядует, тут недалече,  не пойти ли
           к ней? (бредет, покачиваясь) Кум! Панас! Чтоб тебя черти взяли! (уходит).
открывается занавес
Картина  3
Кузнец Вакула  заглядывает в окошко к Оксане.
Оксана глядится в зеркало.

Оксана:  Что это люди вздумали молву распускать, будто хороша я? Вовсе не  хороша!
             Нос уточкой, а глаза…Ну, разве глаза хороши, не глаза – очи! Нет, хороша я,
             хороша! У кого еще такие брови, а очи горят как ясные звезды, а губы что
             вишни!  Ах, хороша! (крутится, любуясь собой) Счастлив будет тот, чьей
             жинкой я стану!

Вакула:  Чудная девка! Сама себя хвалит, а вот так бы и стоял, и смотрел бы на нее,
                век бы смотрел! (нерешительно входит)
               
Оксана:  А, Вакула! Много ли наколядовал?  А что, сундук мой готов?
                5
Вакула:  Будет готов, мое серденько, ни у одной поповны  не будет такого расписного
              сундука с коваными углами и замочком с пружинкою! Не сердись на меня,
              дай хоть поглядеть на тебя!

Оксана (с усмешкой):  Гляди, кто ж тебе запрещает?! (садится на скамью)

Вакула:  Дозволь мне сесть возле тебя, любезная Оксана.

Оксана:  На лавке места много, садись.
Вакула садится.

Вакула (осмелясь):  Чудная,  ненаглядная  Оксана, дозволь поцеловать тебя (протягивает
             руки)

Оксана:  Что еще захотел! (отталкивает руки кузнеца) Поди прочь, у тебя руки
               в саже, я думаю, обмарал меня всю сажею! (усмехаясь) А правда, что
               мать у тебя ведьма?

Вакула ( с жаром):   Что мне до матери?! Ты у меня все! Если бы призвал меня царь и
             сказал: « Проси у меня, Вакула, все, что хочешь, велю  поставить тебе золотую
             кузню. И станешь ковать серебряным молотом». – «Не хочу, - сказал бы я ца-
             рю, - ни каменьев дорогих, ни кузни золотой, ни всего твоего царства: дай мне
             лучше мою Оксану ненаглядную!»

Оксана (со смехом):  Вишь, ты какой! Только, знаешь, мой отец сам хочет жениться
             на твоей матери, а коли так, то нельзя тебе на меня заглядываться: зря толь-
             ко  высохнешь!

                Вбегают Одарка c Марийкой, бросаются к Оксане

Оксана: Ну, что Василь?!

Одарка:  Ой! Оксана, что я тебе про Василя расскажу! Он парубкам хвалился, что тебе               ленты дарил!
 
Оксана: Да, что ты!

Марийка: И серьги какие-то поминал!

Оксана: Да ведь неправда это!

Марийка: Так известный хвастун, не журись.

Вакула (с сердцем):  Нет, не любит она меня! А я  гляжу на нее, как дурак, век бы
              очей не сводил!

Оксана (к Вакуле):  Ну, ступай,  да смотри же, помни, какой сундук обещал!
Вакула с досадой уходит

Занавес

                6
Чуб:  Кум! Панас! Ты где? Не слышит, старый пень! А что, в самом деле, не заглянуть ли
             к Солохе? Эх! Что за баба! И понежит, и накормит, и  горилки предложит, а
             горилка! на перцу та на маковых  зернышках, так сама в горло и  льется! А тут 
             Солоха нарядная, монистами звенит, губы  усмехаются, очи огнем горят, руки
             белые, пухлые, а сама-то слова в простоте не скажет, все с ужимкою, деликатно,
             хоть  любой панне в пору! А шо ведьмою зовут – так то бабы из зависти брешут!
             та шо я тут стою? Бегу к тебе, ненаглядная Солоха!  (делает  шаг, падает, пыхтя
             поднимается) просто лечу! (шатаясь, уходит)

Открывается занавес

Картина 4
Изба Солохи. Накрыт стол, лавки. Черт целует Солохе руки, та хихикает,
жеманится, кокетничает.


Черт:  Ах, Солоха, готов я  душу даже к ангелам отправить, а с тобою остаться.

Солоха:  Остаться?! Та ты себя в зеркало видел? Мою же хату люди будут десятой
             дорогой обходить! А Вакула мокрого места от тебя не оставит!

Черт:  Ох, Солоха! Не вспоминай ты своего сына: уж такие мерзости он на меня
             малюет, как только руки у него не отсохнут! Чтоб ему…

Солоха:  Ты полегче, бесово семя! Сынок мой и хорош, и пригож, а до работы
             жаден – так у него в руках все и горит, и плавится! Это тебе не хвостом
             в пекле махать! И в кого только уродился!

Черт (раздосадованно): Да пропади он пропадом!
Стук в дверь. Солоха показывает пустой мешок,  Черт прячется.
Стук повторяется, слышен голос Панаса: «Солоха!»

Солоха (сладким голосом):  Иду-у.

Панас:  Ох, и метель! Думал -  заметет: заледенел весь. Ставь-ка, разлюбезная,
             на стол горилки! Ба! Та  у нее уже все готово! От баба!

Солоха:  Та все ж для тебя, Панас, сидай, голубчик, выпий сладкой горилки.
Садятся за стол – стук в дверь.

Панас:  Тьфу! Пропасть, кого нелегкая принесла?!

Солоха (подает мешок):  Иди в сенцы и полезай в мешок!

Панас:  Та ты, Солоха, не отпирай.

Солоха:  Я сказала – в мешок!               
Панас берет мешок,  нехотя прячется. Входит дьяк.
Дьяк:  Не пришли гости в мою новую хату: испугались, видно, метели, а я решил
             зайти на огонек (потирает руки)

Солоха (с поклоном):  Проходьте, Осип Никифорович, сидайте.
                7
Дьяк (прикасаясь, к руке Солохи ближе к локтю):  А что это у вас, великолепная Солоха?
             (игриво отскакивает и косит глазом)

Солоха (кокетливо):  Как что? Рука-а.

Дьяк:  Гм, рука? Хе-хе-хе! А это что у вас, дражайшая Солоха? (касается шеи)

Солоха:  Будто не видите, Осип Никифорович! Шея, а на шее монисто.

Дьяк (протягивает руки):  А это что у вас, ненаглядная…
Стук в дверь.
Дьяк (испуганно):  Ради бога, добродетельная Солоха, спрячьте меня  куда-нибудь!
             Что будут говорить люди, застав у вас особу духовного звания?!

Дьяконица:  Солоха, откройте.

Дьяк (с ужасом):  Дьяконица!

Солоха:  В сенцах – мешок.

Дьяк (кланяясь):  Благодарю, благороднейшая Солоха.

Солоха (нетерпеливо):  Та швыдче, швыдче, Осип Никифорович!  Иду-у!
                Входит Дьяконица.
Солоха (готовая к отпору):  Ну! С чем пожаловала?!

Дьяконица:  Не гневайтесь, уважаемая Солоха, за помощью пришла.

Солоха (с недоумением): Ко мне?!

Дьяконица:  Извиняйте, Солоха, но люди говорят… вы помочь можете.

Солоха:  Да, в чём, Горпина, я тебе помогу?

Дьяконица (навзрыд):  Ой! Помогите, Солоха, щас видала старую Переперчиху, а она                лаялась с ткачихой.
                Выходят ткачиха и Переперчиха
Ткачиха:  Дай пройти, стала на тропке!

Переперчиха:  Рятуйте, люди добрые, собирайтесь сюда: вот к кому каждый вечер дьяк ходит!

Ткачиха:  Да ты что, совсем рехнулась, старая пьяница?!

Переперчиха:  Ай, бесстыжая! Хворью попрекать! Знаю всё! Это ты, ведьма, напускаешь дьяку туман и поишь нечистым зельем, чтобы ходил к тебе, жаба старая!

Ткачиха:  Это я-то жаба?! Да я красавица! Во мне живого веса пудов 6 будет, лахудра корявая! Пьяница беспробудная! Лучше бы в хате прибирала да печку топила, горло твоё бездонное!
               
                8
Переперчиха:  Ну,  пью! Хворь так лечу, а тебе никто не наливает, злыдня старая! Чтоб тебе исхудать да почернеть, ведьма злющая!

Ткачиха:  Это мне почернеть?! Да чтоб у тебя в глотке перья повырастали! Чтоб ты той горилки и хлебнуть не могла во всю свою жизнь, кикимора поганая!

Переперчиха:  Ой! Змеюка! вот от злости своей и высохнешь и почернеешь! Тьфу на тебя!

Ткачиха:  На тебя тьфу! ( важно уходит )

Переперчиха остаётся одна, пробует сделать глоток – не получается, с испуганным лицом крестится, шепчет губами, крестит бутылку, отхлёбывает – получилось, целует бутылку и с блаженным лицом уходит.

Дьяконица:  Вот так и кричала, что мой дьяк ходит к ткачихе, проклятой, старой ведьме, знать, она его опоила!

Солоха (задумчиво):  К ткачихе?! Та ей же лет – и счёту нема! Не слушай, молодка, брешут бабы, а Переперчиха день и ночь пьяна, мало ли, что ей покажется! Она, может, и чёрта видала.

Дьяконица:  Да как не слушать! Он каждый вечер уходит.

Солоха:  Та по делам уходит!

Дьяконица:  Да по каким делам?! После службы, вот и сегодня ушёл, а ведь гости званы были, полна печь пирогов. Чем я не хороша? И нога подо мной быстрая, и руки проворные, и лицом пригожа, а тело белое, сахарное, рассыпчатое!

Солоха:  Да тело-то это он видал?

Дьяконица:  Как видал? Грех ведь! Что я блудница вавилонская, что ли?!

Солоха:  То-то он у тебя руку от шеи не отличает!

Дьяконица:  Почём вы знаете?

Солоха:  Ты же за помощью пришла, вот я и всматриваюсь в тебя, аж взопрела вся!

Дьяконица:  Ох! Что же я? Вот вам сальца, да мёда, да просфорки – все в святой церкви освящено. Что же мне делать? Как от ткачихи отвадить? Это ж она ему туману напустила.

Солоха:  Ай! Грех-то какой! Дьяк, как мирской кобелина, по бабам бегает!

Дьяконица:  Ведь от людей стыдоба! А всё она, жаба старая! Колдунья проклятая! Она ж ему в очи дурману напустила.

Солоха:  Ой! Напустила! Напустила, змея подколодная! Ты вот что: как месяц молодой появится, поймай его в зеркало, да посади в ведро с водой, набери из того ведра
            
                9
            кувшинец малый и кропи тою водой и самого дьяка, и след его, и постель окропи, а всю остатнюю воду в морозную ночь вылей на крыльцо ткачихе (только сама на
            крыльцо не ступай). Вот увидишь: она, кикимора, все кости переломает! Не забудешь, как сделать?

Дьяконица:  А не грех? Волошба ведь!

Солоха:  Да ткачиха же туману напустила, а ты его лечить будешь, какой же грех своего человека вылечить да в хату вернуть? А сама потом три раза в церкву сходи, помолись.

Дьяконица:  Вот спасибо, почтенная Солоха, надоумила.

Солоха:  Ну, ступай, милая, ступай!
                Выпроваживает дьяконицу.
Солоха (грозно):  Осип Никифорович, ну-ка вылезай, я в твои глаза бесстыжие гляну.

Дьяк (из мешка):  Ушла она?

Солоха:  Ты мне не крути - дыма без огня не бывает, верно, еще к старухе-ткачихе, кобель ты шелудивый, шастаешь?! Вылазь, говорю!
Дьяк выходит в горницу, Солоха гоняет его полотенцем по хате.

Дьяк:  Да что вы, наичаравнийшая Солоха, клянусь - брешут люди.
Стук в дверь.
Солоха:  В мешок! Ну швыдче!
Дьяк вновь прячется.
Стук повторяется
Солоха ( сладким голосом ):  Иду-у.
Входит Чуб,  видно, что он замерз, но и протрезвел.

Чуб (шутит, доволен собой):  Здравствуй, Солоха! Ты, может, не ожидала меня, а?
             Может быть, я помешал? Ха-ха-ха. Может быть, вы тут забавлялись с кем-
             нибудь? Может, ты уже спрятала кого-нибудь? (явно доволен своими шутками,
             садится на скамью) Дай-ка мне горилки, та с перцем! Эк, руки окостенели! Как
             схватилась метель!
Стук в дверь. Голос Вакулы, снова стук.
Солоха и  Чуб заметались.

Чуб:  Кузнец! Слышь, Солоха, девай меня куда-нибудь! Я ни за что на свете не захочу
             показаться твоему выродку, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими
             глазами по пузырю! Чтоб ему с чертом снюхаться пришлось!

Вакула:  Матка, открой!

Солоха:  Там мешок! Иду, сынку, иду,  не стукоти – всех соседей соберешь!
Входит Вакула. Мрачнее тучи. Не раздеваяь, валится на скамью.

Солоха:  Шо зажурывся, сынку?

Вакула:  Ой, мамо, не нуды!
                10
Солоха:  Та,  не буду пытать, не буду.  (выходит)

Вакула (как бы про себя):  Неужели не выбьется из ума моего эта негодная Оксана?!
             Не хочу думать о ней! Вот до чего довела эта  клята  любовь: с ног валит, делать
             ничего не хочется, все из рук падает! (обводит глазами горницу) Праздник, а
             в хате не прибрано, вонь стоит, будто нечистый побывал, в сенцах мешки какие-
             то, а то ж, наверняка, уголь! Снесу их в кузню! (выходит, слышно, как ворчит)
             Вроде три було, а щас один, какой-то маленький.
Занавес
Вакула с мешком. Поодаль Оксана в толпе девушек и парубков.

Оксана:  Ох, Одарка! У тебя новые черевики! Да какие красивые! И еще с золотом!

Одарка:  Я ж тебе не сказала, меня вчера Никита засватал: вот его подарок!

Оксана (со вздохом):  Хорошо тебе, Одарка, есть у тебя человек, который дарит тебе
              такие красивые черевики! А свадьба когда?

Одарка: Да на Красную горку,  подружкой будешь?

Оксана: Буду, моя подруженька, (к Марийке) остались мы с тобой, Марийка, одни, того и  гляди в старых девах!

Марийка: Да я давно просватана за мельникова сына.

Оксана: И молчала?! Ах! Какие черевики!

Вакула:  Не тужи, моя ненаглядная Оксана! Я тебе достану такие черевики, какие               
             редкая панночка носит!                               
               
Оксана (надменно):  Ты?! Где же ты найдешь такие  черевички, какие я могла бы
             надеть на свою ногу, разве принесешь те, в каких сама царица ходит!

Одарка:  Вишь, чего захотела!

Оксана:  Да! Если кузнец Вакула принесет мне черевички, в которых царица ходит,
             вот мое слово: выйду за него замуж!
Девушки со смехом убегают. Вакула стоит пораженный.

Вакула:  Смейся, смейся! Я и сам смеюсь над собою! Прощай, Оксана! Дурачь, кого
             хочешь, а меня ты больше не увидишь! (быстро идет, останавливается)
              Куда меня ноги принесли? Та  то ж хата Пацюка! Недоброе о нем люди
              кажут, однако, может, он поможет?!
Крестится, робко входит в хату. Занавес открывается
Картина 5
Пацюк сидит на ковре по-турецки, перед ним еда.

Пацюк (не глядя):  Тебе чего надо?

Вакула:  Не откажи, дядько Пацюк, если тебе чего треба: сала там, крупы или
              сковать чего, я зараз. Ты только помози мне.

                11

Пацюк:   Ну, чего ты мямлишь?

Вакула (собравшись с  духом):  Помоги Оксану заворожить! Готов хоть к черту в пекло
             идти, только получить Оксану в жены!

Пацюк:  Хочешь к черту, так и ступай!

Вакула:  Да где ж мне его искать?

Пацюк:  Тому не надо искать, у кого черт за плечами сидит! Ну, ступай с чертом!

Вакула:  Звиняй, дядько Пацюк, не понял я…

Пацюк:  Скоро поймешь. Ну, ступай (грозно) Ступай!
Разочарованный  Вакула выходит.
Занавес
Вакула:  Что он, собачий сын, хотел сказать?

Черт (из мешка):  Вакула, выпусти меня, я тебе помогу!

Вакула:  Что за черт?!

Черт:  Это я – твой друг, все для тебя сделаю! Денег дам,  сколько хочешь!
               Завтра же Оксана будет наша!
               
Вакула:  Да кто это?

Черт:  Да выпусти меня из мешка!
               Вакула, отворотясь, развязывает мешок, появляется Черт.             
Вакула:  Изволь, а какова твоя цена?

Черт (важно):  Ну, Вакула, ты знаешь, что без контракта ничего не делается.

Вакула:  Постой, сейчас гвоздь достану, у вас же кровью расписываются?

Черт (самодовольно):  А как же!
Вакула хватает Черта за хвост, начинает  колоть

Вакула:  Вот тебе, вражий сын, вот, свинячий дух! Будешь ты у меня знать, как
             подучивать на грехи добрых людей и честных христиан!

Черт:  Да что ж ты делаешь, ведьмин сын?!

Вакула:  Вот как заговорил, я покажу тебе (крестит Черта)

Черт:  Ох! Что ты делаешь, пощади! Сделаю, что хочешь!

Вакула:  Ну, так вези меня!

Черт:  Куда?!
                12
Вакула:  В Петербург! К самой царице!

Черт (насмешливо):  Куда?! Вакула, сам подумай, ну кто тебя, мужика  сиволапого,
             во дворец пустит?  Ни ступить, ни молвить не умеешь!

Вакула:  Я козак! И если ты не сполнишь того, что  мне надобно, я на тебя
             святой крест надену!

Черт:  Тю! Скаженный! Ладно, держись крепче!
Вакула хватается за Черта. Убегают.
Картина  5
Покои царицы. Екатерина  готовится к празднику, смотрится
в зеркало, входит фрейлина Перекусихина.

Перекусихина: Светлейший велел передать, что за шутихами лично поехал, а дворец уже готов. Парикмахера своего я вам пригласила.

Екатерина: Посмотрим, какой он нам праздник устроит. А за парикмахера спасибо, я сама хотела просить твоего, уж больно искусен! А ты какое платье наденешь?

Перекусихина: Непременно скромнее, чем ваше.

Екатерина: Да ты в любом хороша, а сейчас в белом, словно девица, отчего ты всегда так  хорошо выглядишь?
               
Перекусихина: Просто я избегаю излишеств.

Екатерина: Ах, вот как! Это ты в осуждение?

Перекусихина: Нет, у каждого свой путь, он им и идёт.

Екатерина: Да знаю, что не осуждаешь, знаю, что любишь меня, ведь правда? 

Перекусихина: Сколько лет-то мы рядом – сроднились уж!

Екатерина: Лет-то много, да ты не меняешься, что мой наряд готов?

Перекусихина: Вот-вот привезут, а платье – charmant! Синее с серебром и сапфирами!

Екатерина: А на голову что надеть?

Перекусихина:  Лучше заколоть и  надеть фероньерку, ваше величество.

Екатерина:  Ты думаешь фероньерку, может быть, жемчуг лучше?

Перекусихина:  Жемчуга приличны девицам…

Екатерина:   Так я,  по-твоему,  стара?

Перекусихина:  Прошу прощения, ваше величество.

Екатерина (примирительно):  Хоть ты мне правду говоришь, и то радует.
                13
 Вакула будто с неба падает перед ними.
Екатерина:  Это что еще за явление?

Вакула (с поклоном):  Дозволь, матушка-царица, слово сказать.

Екатерина (гневно):  Как ты сюда попал? (вдруг смеется) Забавный какой!
             Да кто ты?

Вакула:  Я кузнец Вакула с хутора близ Диканьки.

Екатерина:  Близ Диканьки? Где это?

Вакула:  Это,  матушка-царица,  в Малороссии.

Екатерина:  Что же тебя заставило покинуть свой хутор?

Вакула:  Не изволь гневаться, светлая матушка-царица. Любовь проклятущая заставила!

Екатерина:  Как это «любовь проклятущая»?

Вакула:  Пообещал я сгоряча  дивчине черевички, что сама царица носит, вот и
             пришел к тебе,  светлая царица.

Екатерина:  Черевички – это что?
               
Вакула:  Ну, это обувка на нежные жиночьи ножки, светлая царица, не гневайся,
              дозволь хоть взглянуть, какие черевички хочет моя Оксана.

Екатерина (смеясь):  Ну,  насмешил ты меня, так и быть, смотри! (кокетливо
              выставляет ножку и быстро ее прячет)

Вакула:  Благодарю тебя, матушка-царица, век не забуду  доброты твоей.
             Теперь я знаю, какие черевички хочет моя Оксана.

Екатерина:  Любишь Оксану, кузнец?

Вакула:  Так люблю! Жизнь бы отдал только за слово ее ласковое, только за
              взор  ее очей чудных!

Екатерина:  Да ты поэт!

Вакула:  Кузнец я, светлая царица.
Царица и фрейлина смеются.

Екатерина:  Так и быть, помогу тебе. (к фрейлине) Принеси-ка ему ту пару туфель.
Фрейллина с поклоном удаляется, появляется с туфельками на подушке, подает
царице.
Екатерина:  Ну. Бери, кузнец, порадуй свою Оксану.

Вакула:  Да правда ли, можно взять?

                14
Екатерина (с улыбкой):  Считай это Рождественским подарком. Бери!

Вакула (берет, с поклоном):  Сохрани и награди тебя Господь, пресветлая царица,
             век не забуду  твою доброту! (кланяясь, пятится к выходу)
Царица с фрейлиной смеются
Перекусихина:   Вот и не верь святочным рассказам! Рождественское приключение.
Занавес
Стоят Оксана с Одаркой и Марийкой. За их спиной появляется Вакула.
Оксана:  Зачем я смеялась над Вакулой?! Правда ли, что он повесился?

Одарка:  Та брешут  люди, может,  утопился!

Марийка: Да никто ничего точно не знает.

Оксана:  Да что вы! Неужели слова доброго не скажете?!

Одарка:  Та що ж казать?! Никто его не видал.

Оксана:  Несчастная я, Одарка, ведь люб мне Вакула, люб!

Вакула:  А коли люб, мое серденько, прими черевички, какие сама царица носит!
               (подает сверток)

Оксана:   Не надо мне никаких черевичек! Я и так за тебя  замуж пойду! (бросается
               к Вакуле, тот обнимает Оксану)
               
Оксана:   Г де ж ты был?

Вакула:  Ох, ненагллядная моя Оксана, коли рассказать тебе, боюсь, не поверишь,
                такая  чудная  история со мной приключилась!

Оксана:  Такая же чудная, как с Левком и Галею?

Вакула:  А что с ними ?

Оксана (недоверчиво):  Так ты не слыхал, что прошлой весной было?

Вакула:  Не, ясонька моя, ничего не знаю.

Оксана:  Так слушай, я  тебе расскажу. (уходят тихо переговариваясь)

Картина  6
Пан голова с сыном Левко
Левко:  Батько, христом-богом прошу , ожени меня на Гале: люба она мне.

Голова:  Чего тебя жалеть, хворый ты , чи шо!

Левко:  Батько, та ты не чуешь? (кричит) Ожени, говорю, меня на Гале!

Голова:  Где  на тебя напали, в городе, чи шо?

Левко:  Притворяется, старый хрен, глухим!
                15

Голова:  Я те покажу «старого хрена»! Я  тя плетью очешу, свинячий потрох! Я  тя,
              бесовское рождение,  в холодную посажу!
               
Левко убегает, направляется к хате своей возлюбленной

Левко:  Выйди, моя ясноокая красавица Галю! Выйди ко мне…видно, спит моя Галя.
             Или ты боишься ночного холода? Я прижму тебя ближе к сердцу, отогрею
             поцелуями, надену шапку на твои беленькие ножки!.. Нет! Ты не спишь, гордая
             дивчина! Тебе любо смеяться надо мной! Что ж, прощай! (поворачивается
              уходить)

Галя:  Какой ты нетерпеливый, Левко, зачем выбрал такое время: толпа народу  бродит
             по улицам. Я вся дрожу: а ну, кто матери скажет?
               
Левко:  Не дрожи, моя калиночка, я закрою тебя свиткою – никто не увидит.

Галя:  Недобрые у вас люди: девушки завистливы, а парубки так и норовят обидеть. 

Левко:  Никто не обидит тебя, моя ясонька, пока я с тобой.

Галя:  Говорил ли ты с отцом, Левко? Может, и не надо нам вовсе видеться?

Левко:  Что сделаешь с ним? Притворился старый хрен глухим; ничего не слышит
             и бранит, что шатаюсь по ночам, но не печалься, моя красавица, я его все                равно уломаю, будь веселее, рыбка моя.

Галя:  Рыбка? (смеется) А что, Левко, много ли рыбы в этом пруду? И почему люди
             не ходят купаться туда? Вода там чистая.

Левко:  Вода-то чистая, да место нечистое.

Галя (оживленно):  Да? Расскажи мне.

Левко:  Дался тебе этот пруд, мое серденько, та еще к ночи! Не буду рассказывать.

Галя:  Расскажи, расскажи, милый чернобровый парубок, если любишь меня, расскажи,
             а то я буду думать, что есть у тебя другая девушка.

Левко:  Видно, правду говорят люди, что у девушек сидит бес, подстрекающий их
             любопытство! Так и быть, слушай: давным-давно вон в том разрушенном доме
             жил сотник, его жинка давно померла, растил он красавицу-дочку один, да
             надумал как-то вновь жениться и сказал об этом дочери…


Выходят сотник с дочерью
            
Сотник:  Что скажешь, доню моя, хорошо ли это?

Панночка:  Будешь ли ты меня любить по-прежнему, нежить и лелеять, батьку,
             когда возьмешь  себе жену?

                16
Сотник:  Еще крепче прежнего стану прижимать тебя к сердцу! Еще ярче стану дарить
             серьги и монисты!

Панночка:  Что ж, женись, батьку, да помни о своем обещании.
               
Сотник:  Да что ты, моя любая дочка, не тревожь свое сердце понапрасну!
               Пойду, приведу сюда мою панну Ядвигу!
                Сотник приводит жену
Сотник: Вот, панна Ядвига, это дочка моя, Винцуся. Прими её как свою.

Панна Ядвига: Не говорил ты мне, ясный пан, что так любишь свою дочку, но добре, буду               
            кохать её, холить и лелеять, как и ты.

Сотник: Прими и ты, дочка, жену мою, слушайся её, как родную мать, полюби и уважь.

Панночка: Я готова, батьку, принять её как родную.

Сотник: Ото добре, мои красавицы.

Мачеха смотрит на падчерицу сурово, поворачивается к сотнику делает над ним пассы, сотник замирает, мачеха  молча бросается на панночку протягивает руки к шее, но та
плетью ударила ее, ведьма взвизгивает, раздается крик петуха, мачеха убегает ,сотник  выходит из оцепенения, ищет супругу, возвращается с нею, жена с перевязанной рукой

Сотник (грозно):   Ты почто панну Ядвигу кнутом хлестанула?

Панночка:  Батьку, зачаровала она тебя, не ведаешь ты, что жинка твоя – ведьма!
               
Сотник:  Это ты – ведьма! Вон с хаты, со двора, чтобы духу твоего здесь не було!

Панночка (со слезами):  Опомнись, батьку, ты же обещался кохать меня пуще прежнего!

Сотник:  Прочь, собачья дочь! (уходит)

Панночка:  Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма проклятая грешную
              душу твою! Прости тебя бог, а мне, горемычной, видно, не велит он жить на
              белом свете! (убегает)

Левко:  Вбежала панночка на самый крутой берег да кинулась в воду!

Галя ( со страхом):  А ведьма?

Левко:  Ведьма? Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы  выходили в лунную
             ночь в панский сад под месяцем греться, а панночка сделалась над ними старшей.
             Как-то ночью увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и утащила в
             воду, но ведьма и тут нашлась: оборотилась в одну из утопленниц и через то ушла
             от неминучего наказания. А панночка собирает всякую ночь утопленниц и загля-
             дывает каждой в лицо, силясь отыскать мачеху, но по сю пору не узнала. И если
             попадется кто из людей, тотчас заставляет его угадывать, не то грозит утопить
             его! Та все это – бабьи сказки!

                17
Галя:  Кто знает, Левко, может, это и правда.

Левко:  Вот далась тебе эта история! Однако гляди-ка: парубки идут!
               
Галя:  Прощай, Левко, не нужно нам с тобой людям глаза мозолить.

Левко:  Прощай, моя Галю, выйдешь ли ты ко мне завтра, серденько мое?

Галя:  Выйду, Левко, прощай же  (уходит)

Левко (оставшись один):  Не заснуть мне сегодня! Пойду,  посмотрю на пруд, месяц так и
             играет в светлой ряби вод его! (идет)




               
Картина 7
Панский сад у пруда.
 Левко подходит к дому, осматривается               
Панночка (из окна):  Спой мне, молодой козак, песню!

Левко (вздрогнув, но быстро собравшись):  Какую же тебе песню спеть, ясная панночка?

Панночка:  Нет, парубок, не надо мне песен, найди мне мою мачеху – я тебя награжу
             богато: у меня  есть кораллы, золото, жемчуг, найди мне мачеху! Она страшная
             ведьма – не было от нее мне ни житья,  ни покою, вывела она с лица моего румя-
             нец, очи мои не глядят от слез, а на шее остались следы от ее когтей, найди ее,
             добрый парубок!

Левко:  Я готов помочь тебе, ясная панночка, но где мне ее искать?
               
Панночка:  Она здесь играет в хороводе между моими девушками и греется на месяце,
             она приняла на себя вид утопленницы, но я знаю, слышу, что она здесь. Мне
             тяжко, мне душно от нее, я не могу через нее плавать легко и вольно, как
             рыба, я тону и падаю на дно, как ключ, отыщи ее, парубок!
Левко вглядывается в хоровод утопленниц

Левко:  Гляди, прекрасная панночка, все девушки легки, серебристы, а у одной в
             середке что-то черное, и ходит она не так, как прочие, а на руках ее будто
             когти – вот она ведьма!

Панночка (хлопает в ладоши):  Ах, спасибо тебе, добрый парубок, знаю я, что лю-
             бишь ты черноокую Галю, да твой суровый отец не позволяет тебе на ней
             жениться, но теперь не помешает, возьми, передай ему эту грамоту.

Протягивает Левко бумагу, тот берет свиток, панночка исчезает
Появляются пан  голова с писарем
Голова:  Вот ты где, собачий сын! Бесовское порождение! Это ты шатаешься по
             улицам да парубков на разбой подбиваешь, шельма! Видно, чешется у
             тебя спина, ну так я ее почешу батогом!
                18
Левко:  Постой, батько, велено мне передать тебе записочку.

Голова:  Не до записочек, голубчик!
               
Писарь:  Постой, пан голова, сдается мне, что это комиссарова рука!

Голова:  Комиссара? Ну, так читай, чернильная твоя душа! Чего тянешь?!

Писарь (берет бумагу):  «Приказ, голове. Евтуху  Макогоненку. Дошло до нас, что
             ты, старый пес, вместо того чтобы собрать недоимки и  вести на селе поря-
             док, одурел и строишь пакости…

Голова:  Вот ничего не понимаю!

Писарь:  «Приказ, голове. Евтуху  Макогоненку. Дошло до нас, что ты…

               
Голова:  Стой! Читай далее!

Писарь:  А вследствие того, приказываю  тебе сей же час оженить твоего сына,               
             Левка Макогоненка на казачке Ганне Петрыченковой, а также починить
             мосты на столбовой дороге! Комиссар, отставной поручик  Козьма
             Деркач-Дришпановский.

Голова:  Вот что! За все с меня спросят. Да когда тебе комиссар бумагу дал?
               
Левко:  Так вчера  ты же меня в город посылал, я там его и встретил и велел он
             тебе бумагу передать. Батько, когда же свадьба?

Голова:  Дал бы я тебе свадьбу! Та делать нечего, завтра зашлем сватов к твоей крале!
             Я еще пойду на мост погляжу, а ты чтоб сей же миг дома был, жених хренов!
             (уходит)
               
Левко (оставшись один):  Дай тебе Бог, небесное царствие, добрая, прекрасная панночка,
             пусть тебе на том свете  вечно усмехается между ангелами и святыми! Никому
             не расскажу про дивную эту ночь, тебе одной только, Галя моя, ты одна только
             поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души ясной панночки.
               
Картина 8
Сад, домик, около стола дети  и Галя складывают пляжную сумку 
         
Левушка:  А круг мой взяли?

Маринка:  Сам принеси! Около дивана лежит!

Сашко (из окошка):  Девчонки, книжку мою не забудьте!

Леся:  Да уже положили,  ты полотенце несешь? Тетя Галя, а где кроссворды?

Галя:  Левушка, принеси, пожалуйста, на диване лежат. И круг свой захвати.
Левушка убегает, девочки складывают сумку

                19
Бабушка:  Галю, ходи сюды!

Галя (подходит):  Что, мамуль?
               
Бабушка:  Галя! Ты мене знаешь, я брехать не стану!

Галя: Да что такое, мама?

Бабушка:  Ну, вчора сыдять дивчатки у гамаке. А Юрка  нагишом так вокруг них и
             шныряе!
Галя вопросительно смотрит на мать
Бабушка:  Ну, не нагишом, а в одних трусях, шо вин хоче показать?!

Галя (с сердцем):  Ой, мамо, ну яки вы нудни! Все вам не так! Если бы ни Юрка, не
             было бы ни газа , ни водопровода!

Бабушка:  Та я ж не о том кажу! Шо вин голый  бигае?

Галя:  Он вчера поправлял забор, жарко сейчас,  он в шортах и ходит!
               
слышно какое-то странное шлепанье, появляется фигура в защитном костюме,
ластах и маске, все в недоумении

Юрий:  Теща! А сейчас я вам нравлюсь?!

Бабушка :   Ой! (хватается за сердце, узнав зятя) Тю! Скаженный! Чуть не уморил!
Все хохочут. Девочки подбегают к бабушке, чмокают ее
Галя:  Мы пошли, мам, не сердись, не скучай!

Бабушка:  Галю, а шо Юрка такой жабою и по вулице пиде?

Юрий:  Дорогая теща, я уже  разделся « до трусив»!

Бабушка:  От клоун!
Все уходят, бабушка садится на скамейку

Бабушка:  И чого вона найшла в цом Юрке?!
Входит соседка Одарка
Одарка:  Оксана, чи ты одна?

Бабушка:  Заходь, Одарка,  хочь посидим с тобою, побалакаемо.

Одарка (оглядываясь):  Ты зараз чисто  панна яка! И вода в дому , и керогаза не треба:
             свий газ!

Бабушка:  Ой! Та москали як той газ перекроють в зиму, так взмерзну,  як той цуцик!

Одарка:  А Галя  у тебе худа-а, як пилвесла!

Бабушка:  Та сгубыв еи той Юрка! Я ж еи, голубоньку, на учебу отправляла, вона
             була така справна: спына як шкафа! Знайшла того Юрку! Выпив вин, упыряка
                20
             проклятущий, мою Галю, доню мою ненаглядну! Приворожив змий! Я пом`ятаю
             приихала до нее, вона и знакоме. Я глянула, у  мене уся середка заныла:  стоить
             такэ малэнькэ, худэнькэ, волосики до лобику поприлипали – Юрка той! Галя:
             «Это  Юра Зайцев», чуешь, яки смешны  фамилии у москолив. А щас Юрка такый
               справный, а Галя  як щепка!

Одарка:  То-то ж, подружайка, я тоби казала, шо лучше Иванка не буде у  ей жениха!

Бабушка:  Та шо ж зробышь, хиба вона слухала?

Одарка:   А ведь як еи Иванко любыв! Та и щас любэ.

Бабушка:  Та шо ты!

Одарка:  А то ж! По сю пору як телочка народытся, вин еи Галею клыче. Та так за нею
             ухажуе, шо скотыняка, як собак за ним бигае!

               
Бабушка:  Тю! Дурный – телушку Галею назваты!

Одарка:  Та хочь телочку любым именем позваты. Як вин мучится! Побаче, шо Галя               
             за водою пишла, хочь до криницы з ею  пройтысь …(запевает)               
Несе Галя воду -  коромысло гнется,
 А за ней Иванко, як барвинок вьется:
               
 «Галю, моя Галю, дай воды напиться,
   Ты така хороша, дай хочь подывиться!»

Бабушка:  Та шо ты мене сердце рвешь! Або я не пом`ятаю, який нарядный до нас
             завсегда приходыв, та красивый якый! (поет)
Иванко, ты, Иванко, сорочка – вышиванка,
    Высокый та стрункый, высокый та стрункый,
                Ще й на бороди ямка!

Одарка:  Вин еи ще со школы кохав! Перед послидними испитивом усю
             клумбу у директорского дома обнис – так хотил, шоб Галя с краси-
             выми квитками була.

Бабушка:  Ага! Опосля директорша прибигала, аж слюною усе забрызгала:
             грозыла в протокол Галю записать! Насылу я еи успокоила: уси
             саженци, яки булы, отдала.

Одарка:  Та ты шо?!

Бабушка:  Та не брешу!

Одарка:  Тю! Смишна хивря! А все равно счастлива ты, Оксанка! Я гляжу на тебе,
             аж позавидую: полон двир внучат! Була бы Галя за Иваном, вместе бы
             внучат кохалы! Зазря ты дочку на учебу отправила: по сю пору была бы
             гладка та справна, а то суха, як верба!

                21
Бабушка:  Та с чого ей быть справною?! Ось утром чую, шось гремить, холодильник
             хлопае, думала  - Галя, пишла на кухню, а то  Юрка кохвей готове, на
             поднис станове, та молоко магазинне наливае. Я ему кажу: «Хиба сливок нема?»
             А вин мени, щас покажу, як вин мени отвечае (встает, изображает зятя)
             « Ксения Львовна,  Галя жирное молоко не пьет» и понис у спальню свою               
              стряпню ( Одарка застывает с открытым ртом, рука прижата к груди) А ще
             вин сало беконом называе, сам жре, а Гале не дае!

Одарка (возмущенно):  О  це номер! Вона спыть, а чоловик еи шардоноси на подносе
             подае! Та ну еи, твою Гальку! Ото б Иванко ей кохвей носыв? Тьфу! Ото  пущай
             над Юркою своим и змывается, вертихвистка твоя!

Бабушка:  Ну и видмачка ты, Одарка! Та воны молоди, пущай соби забавляются!

Одарка:  Ой! Стара ты язва! Я ще и видмачка! То твоя Галя – видмачка! Причаровала
             мово Иванка, вин ни на одну дивчину не гляне, все по твоей  Гальке сохне!
             От я  расскажу ему, яка твоя Галька!

Бабушка:  То, я тоби скажу, расплата твоя,  Одарка, за то,  шо ты у  мене Вакулу  увела и               
             замиж за его выйшла.

Одарка (вытаращив глаза):  Я у  тебе увела?! Та ты  ж над ным насмехалася, а потом               
              и вовсе прогнала.

Бабушка:  Та я хотила, шоб вин за мною побигав, пострадав, а ты  в его вчепилася, як
            чертеняка у грешну душу!

Одарка:  Ой! Не можу: глядить на нее, люды добри – «побигав»! зараз мени ясно,
             в кого твоя Галька така капрызна! Шо ему за тобою бигаты, як вин за
             Манькою Петроченко набигався всласть!

Бабушка:  Шо ты прыдумала – за Манькою! Та Манька пряма, як шпала,  сама худа, а
             ноги, як ласты, глазищи вытаращит, рот як у лягушки, голова  над ногами
             як на шесту, ну, чисто змия на лыжах!

Одарка:  Це ты свий портрет в молодости опысала, чи шо?

Бабушка:  Ой! Держить мене учетырех! Я и забула, шо вы з Манькою подружайками
             булы, та усе козни строилы, як бы до себе Вакулу повернуть!

Одарка:  Та чого его развертать, колы у вас с Петрусем уже порешилось!

Бабушка:  Це ще  неизвестно, як бы воно було, колы бы ты в Вакулу не вцепилася!

Одарка:  Та ты шо , Петруся  не любыла?

Бабушка:  Чого не любыла, я его любыла, и Вакула мени був по нраву.

Одарка:  Ой! Змиюка ты подколодна! Ой, вертихвистка подлюча! О колы раскрылася!
             Ой, песья дочь: то ж ты с каменюкой за пазухой скильки рокив прожила!

                22
Бабушка:  Шо ты прибигла, Одарка, лаяться, чи шо?

Одарка:  Та ни! На твий водопровод та на газ полюбоваться! Ты же зараз панной
                заживешь, небось и в гости тебе не дозовешься!               

Бабушка:  От  глаза твои  завидущи! Та на шо мени той газ! От в зиму перекроють,
             а пички нема, и буду,  як той цуциня от холоду та голоду дрожаты!

Одарка:  Та до мене придешь, так и быть, пущу на пичку! Влизем в обох  гриться
             будемо. Як дитями булы, пом`ятаешь?

Бабушка:  Дитями? Пом`ятаешь,  як мы с тобою  «Вечора на хуторе блызь Диканьки»
             читали?

Одарка:  А зараз «Вия»  будемо  читать!

Бабушка:  Ничью? Скажешь тоже! Дуже боятыся будемо, ще прибигне, нечистый дух!

Одарка:  Та хай вин тильки приде! Мы б его защекоталы! (смеется)
               
Бабушка:  От видмачка!  А ще и обижаешься, ну, як же не видмачка – нечистого в гости
             звать! От полоумна!               
Одарка запевает, бабушка подхватывает
      Чом ты не прийшов, як мисяц взойшов,
                Я тебе чикала, чи коня не мав,
                Чи стежки не знав, маты не пускала?
Слышен голос Юрия

                И коня я мав, и стежку я знав,
И маты пускала: найменьша сестра
    Году не взросла, сидельце сховала…

Входят гости, Юрий чмокает старух, пытается их обеих покружить,
Дети и Галя смеются, Одарка вырывается
Одарка:  От окаянный!Голову закружил, чертеняка здоровый! Ой! Ноги не идуть.
             Ну, я до дому, будь здорова, подружайка. И ты, Галя, будь здорова, и
             дитям здоровья,  и Юрке твому скаженному.

Галя:  И вам здоровья, тетя Даша, и  Ванюшке привет передайте.

Одарка:  Спасибо, шо пом`ятаешь, передам: вин порадуется. (уходит)

Дети, Галя и Юрий разбирают вещи, бабушка смотрит на них, усмехается

Бабушка (необычно тепло):  Галя, пиды сюды.
Галя подходит

Галя (встревоженно):  Шо, мамо? 

Бабушка (обнимая дочь):  Галю, ты прости мене, стару дуру, я бильше не буду
             тебе Юркою корыть:  вин  у тебе хороший, живить дружно!
                23
Галя (удивленно):  Да мы и так дружно живем!

Бабушка:  Ну так, то так (уходит)               

Галя стоит в недоумении, подходит Юрий

Юрий (иронично):  Шо нам маты казала?

Галя:  Сказала, что ты хороший и чтобы мы жили дружно.

Юрий (хохочет):  Благословила теща?! (кричит) Ксения Львовна! Теща дорогая!
             Спасибо за одобрение!

Бабушка (из окна):  Та ну тебя, скаженный!

Юрий:  О! Теперь все в порядке. А то я испугался, что вы прихворнули!

Бабушка:  Не дождешься!
Все смеются. Артисты выходят на поклон