Зверская морда

Валентин Иванович Кошкин, бывший инженер и теперешний работник прилавка, целый год выращивал свинью Машку. К любому делу Валентин Иванович привык относиться, что называется, с душой и со временем из худосочного поросеночка Машка превратилась в роскошную и толстую свинью.
Машку баловали. Например, она всегда пользовалась куда большей свободой передвижения, чем это обычно позволяется свинскому роду-племени.
— Гляди-ка, какая хорошая свинка, — говорил один селянин другому, показывая пальцем на роющуюся на задворках Машку. — Пудов на восемь, не меньше. Пора бы ее уже и того самого...
В конце концов, жена Валентина Ивановича, Люба, уговорила мужа пустить безмерно растолстевшую свинью под нож. Машка только что вернулась с прогулки по колхозным окрестностям и стояла посреди двора, что-то задумчиво пережевывая и внимательно посматривая на хозяина.
Валентин Иванович вздохнул и поплелся в сарай. Огромный, ржавый нож, едва коснувшись точильного камня, высек кровавые искры. Валентин Иванович с ужасом смотрел на багровые цвета и старался не думать о предстоящей казни Машки.
— Скоро ты там?! — окликнула мужа Люба. — Целый час уже точишь!
Валентин Иванович вышел во двор. Люба по-заговорщески подмигнула мужу и кивнула на курятник:
— Там она спряталась. Поняла, наверное. Ну, иди.
Валентина Ивановича качнуло.
— Не могу я, —  вдруг простонал он. — Тошнит меня что-то...
— Тоже мне мужик! — возмутилась Люба. — Иди-иди, нечего тут!..
— Да говорю же, что не могу! — Валентин Иванович вырвал локоть из цепкой ладошки жены. — Я еще никого в жизни не резал и это самое... Боюсь я.
Люба презрительно осмотрела мужа с ног до головы. Впрочем, довольно быстро женский взгляд смягчился.
— Нет, я тебя вообще-то сочувствую, — сказала Люба. — Это действительно трудно. Тебе нужно просто настроиться. Понимаешь?..
— Понимаю, — Валентин Иванович облизал пересохшие губы. — А как?
— Представь, что ты крутой мужик. Ну-ка, изобрази зверскую морду.
Валентин Иванович послушно выполнил требование жены. В результате на лице бывшего инженера появилась гримаса измученного зубной болью меланхолика.
— Не пойдет! — Люба немного подумала. — Валя, ты должен внушить себе, что ты самый настоящий «черный берет». То есть головорез и убийца. Кстати, можно крикнуть что-нибудь...
— А-а-а!.. — тонко взвизгнул Валентин Иванович.
— Стоп-стоп! Можно подумать, что не ты собрался резать, а тебя на вилку накалывают, — Люба потерла лоб, собираясь с мыслями. — Ты пойми, Валя, кто такой головорез? Головорез это человек без нервов и извилин в башке. Тупой убийца. Кстати, в наше время большинство красивых женщин предпочитает влюбляться именно в головорезов. Усек, да?..
— Ы-ы-ы!.. — страстно замычал Валентин Иванович.
— Ты — животное! — в глазах Любы вдруг зажегся азартный огонек. Женщина сделала несколько гипнотических, завораживающих пассов руками перед застывшим лицом мужа. — Ты — зверь!.. В тебе нет ничего человеческого.
— Р-p-p!.. — по собачьему зарычал Валентин Иванович.
— Ты способен на все! — продолжила гипнотическое внушение Люба. — Ты жаждешь крови и смерти. Свинья... Она такая противная!.. Убей ее!
Валентин Иванович слегка присел и, выставив вперед огромный тесак, громко крикнул странно изменившимся, жутким голосом:
— Га-а-а!..
— Молодец! Убей ее!..
— Га-а-а!!..
Муж застыл в позе японского самурая решившего сделать себе харакири. Его перекошенное лицо напоминало морду индейского бога смерти.
— Отлично, — Люба хлопнула в ладоши. — А теперь быстро в курятник!
Валентин Иванович бросился в сарай. Едва не сорванная с петель дверь глухо стукнулась о стену.
— Га-а-а!!..  — донеслось из курятника. — Га-а-а!..
Люба прикусила кулачок. Прошла томительно долгая минута. Предсмертного визга свиньи не было слышно.
Люба осторожно подошла к сарайчику и заглянула внутрь. Ее муж стоял посередине помещения и смотрел на Машку. Свинья лежала в углу и тихо, блаженно хрюкала. Валентин Иванович оглянулся.
— Я уже посчитал, — почему-то шепотом сказал он. — Десять штучек!..
Взгляд мужа светился такой тихой и светлой радостью, что Люба не выдержала и улыбнулась ему в ответ. Валентин Иванович был по настоящему счастлив: рядом с Машкой, возле ее толстого брюха, бодались, пытаясь прорваться к материнским сосцам, крошечные и смешные поросятки.
Теперь Валентин Иванович и Люба поросятами торгуют. По две тыщи рублей штука. Ничего-ничего, проживем как-нибудь и без зверства!..