дама с единорогом - глава 29

Жанна честно хотела выполнить желание мужа, но непогода и собственное здоровье вме-шались в её планы. Её начали мучить приступы тошноты; порой они длились всё утро и жутко её изматывали. Через неделю ей полегчало, приступы почти сошли на нет, но к этому времени доро-ги окончательно пришли в негодность. Благоразумно рассудив, что в её положении не стоит рис-ковать, графиня послала нарочного в «Белый гусь», присовокупив к описанию состояния дорог жалобы на нездоровье. Она долго думала, стоит ли сообщать мужу о беременности и пока решила ограничиться туманным: «Теперь я сильно устаю и мучаюсь от болей». Ей хотелось сказать ему об этой самой.
В ответ граф прислал денег, разрешил супруге перезимовать в Уорше, велел увеличить разъезды, беспокоился о её здоровье и обещал приехать. Из слов угрюмого, неразговорчивого гонца Жанна поняла только, что граф находится в своих владениях.
С наступлением холодов графиня забросила поездки, поручив заботу о будущем урожае и благополучии крестьян управляющему; сама она занималась только домашним хозяйством и рас-смотрением судебных тяжб. Но, даже страдая обычными в её положении недомоганиями, Жанна по-прежнему оставалась требовательной к другим, не прощала ни малейшей оплошности. Встава-ла она так же рано, так же по утрам отдавала распоряжения на день и строго следила за их выпол-нением. Зато вечерами Жанна теперь не вышивала, а, тихо напевая, шила одежду для малыша; Джуди знала, что именно в такие часы лучше всего о чем-то просить хозяйку.      
Маленькая Рут, теперь окончательно обосновавшаяся в Уорше, всё чаще убегала от матери в господские покои и часами возилась с разными пыльными мелочами. Там она познакомилась с Элджерноном, которому тоже нечем было заняться. Они подружились и вместе сводили с ума няньку юного барона.
Так, медленно и монотонно, один за другим проходили дни...
Был обычный воскресный вечер; в камине ярко горел огонь. На циновках перед камином играли Элджернон и Рут. У Элджернона были игрушки: глиняные лошадки и человечки, и теперь он вместе с подругой разыгрывал какое-то сражение. Никто не хотел проигрывать, и оба шумели, вырывали друг у друга фигурки. Их возня мешала Жанне, выслушивавшей доклад управляющего. Стараясь сосредоточиться на делах баронства, она сжимала ладонями виски и не сводила взгляда с прыгающих языков пламени. Но головная боль не проходила, а дети кричали всё громче и гром-че – и Жанна не выдержала, ухватила за руку Рут и толкнула её на пол:
- Пошла прочь, мерзавка! Чтобы я тебя здесь больше не видела!
Испуганная девочка заплакала, но не сдвинулась с места.
Прибежавшая на плачь Джуди быстро сообразила, в чём дело. Для начала дав дочери опле-уху, она подхватила её на руки и, извинившись перед госпожой, унесла захлебывавшуюся сле-зами Рут.
- А ты что стоишь? – Обратилась графиня к притихшему Элджернону. – Собирай игрушки и ступай спать. Уже поздно.
Маленький барон сгрёб в кучу свои сокровища и, прижимая к груди одну из лошадок, по-дошёл к сестре за благословением.
Воцарившаяся в комнате тишина графине Норинстан не помогла. Голова по-прежнему бо-лела, и она не выдержала:
- Гарри, я очень устала, отложим дела до завтра. Если нет ничего срочного...
- Ничего, сеньора.
- В таком случае, можете быть свободным.
Жанна легла рано, думала, что быстро заснёт, но пульсирующая боль не давала ей покоя. Она встала, спустилась вниз, на кухню, и приготовила себе травяной отвар. Выпив его, графиня зевнула и, плотно закутавшись в плед, ёжась от сквозняков, быстро поднялась к себе. Сев на по-стель, она некоторое время прислушивалась к шуму ветра, а потом юркнула в постель, с головой укрывшись одеялом. Отвар подействовал: боль прошла, и Жанна смогла спокойно уснуть.
Снег почти прекратился, ветер ослаб и уже так яростно не завывал в дымоходах. 
В комнатах было прохладно, по полу гуляли сквозняки, но всё же теплее, чем на улице. Продрогший часовой, несомненно, предпочёл бы оказаться в самой холодной комнате, чем навер-ху открытого всем ветрам донжона. Он, как мог, согревал себя выпивкой и нехитрыми физиче-скими упражнениями, досадуя на не спешившего на смену товарища.
В очередной раз бросив тоскливый взгляд вниз, бедолага разглядел на едва заметной ленте дороги всадников, направлявшихся к замку. С одной стороны, это, скорее всего, не сулило ничего хорошего, но, с другой, предоставляло ему долгожданную, выстраданную возможность хотя бы пару минут погреться у огонька.
Сначала Жанна обрадовалась. Она решила, что это муж, и хотела распорядиться на счёт еды, когда вдруг поняла, что это не граф. Он никогда не возил к ней товарищей, разве что привёз свидетеля на свадьбу, а слуги заверяли, что видели, по крайней мере, четырёх рыцарей. Рыцарей с собственными гербами, а не оруженосцев. И графиня опешила, медлила с приказаниями. Друзья, враги, разбойники? Готовиться к осаде или к праздничному ужину? Может, это всё-таки Роланд?
Чтобы развеять сомнения, Жанна велела зажечь огни и постараться рассмотреть нарушите-лей спокойствия. Ей сообщили, что на другом берегу стоит большой отряд, которым командует высоченный, как им показалось, рыцарь «с рогами, как у Нечистого».
Графиня в страхе прижала руки к животу и велела готовиться к осаде. Она вернулась к се-бе, оделась  и, как и другие женщины, принялась молиться.   
По двору заметались тени. Запирались засовы, со скрежетом закрывались замки, опуска-лись решётки.
- И кого это принёс Окаянный? – перешёптывались заспанные слуги. 
Часовые осведомился об имени предводителя отряда.
- Я баннерет Леменор и не намерен проторчать здесь всю ночь. Грязные свиньи, вы соби-раетесь впустить меня?
Слуги, краем уха слышавшие о его кончине, перекрестились. Шутка ли, мертвец воскрес и требует впустить его! И чего ему в земле не лежится?
- Вы там оглохли?! – продолжал бесноваться «живой покойник». – Сейчас же опустите мост, иначе вам не поздоровится, клянусь Святым Георгом!
Жанна только что кончила читать «Отче наш», когда к ней вбежала продрогшая Джуди.
- Госпожа, госпожа, там человек, называющий себя баннеретом Леменором!
- Замолчи, негодная! – накинулась на неё графиня. – Баннерет мёртв, он умер, понимаешь?!
- Умер-то, умер, да вот стоит там!
- Господи Боже! Кто же это? – Жанна нервно зашагала по комнате. -  Как же узнать, кто он?
- Может, спросите у него что-нибудь, что знал только баннерет? – робко предложила слу-жанка.
- Что, что мне у него спросить? – Она в волнении заламывала руки.- Я не хотела, видит Бог, не хотела!
- Не знаю, Вам виднее. - Служанка грела руки над свечкой.
- Подскажи мне, подскажи же, Джуди!  - взмолилась графиня. 
Служанка молчала и продолжала отогревать замёрзшие пальцы. Хватит с неё советов!
Жанна задумалась; мысли лихорадочно сменяли друг друга.
- Нет, этого не может быть! –  прошептала она и рухнула на постель. Нужно что-то делать, делать сейчас, немедленно. Если это призрак, то лучше узнать об этом теперь, чем потом, а если самозванец... Хватит мучиться в неведении!
- Пусть попросят его назвать имя хозяйки замка, в часовне которого он разговаривал со своей возлюбленной. Речь о леди Джоанне. Если он ответит правильно – впустите его, кто бы он ни был, пусть даже сам дьявол!
Джуди кивнула и неторопливо вышла вон. Да и зачем спешить? И умереть, и порадоваться всегда успеешь. Жаль, что не до конца отогрела пальцы.
Незнакомец ответил правильно, и отряд въехал в замок.
В доме их встретил тусклый свет одинокой свечи на пустом длинном столе. Гости распо-ложились возле только что растопленного камина и велели подать еды.
В зал осторожно заглянула Джуди. Убедившись, что баннерет – действительно баннерет, а не призрак или самозванец, она на цыпочках подошла к нему и знаком попросила следовать за ней. Недоумевающий и рассерженный  нерадушным приёмом, Артур с бранью встал и пошёл за ней.
Она повела его вверх по винтовой лестнице; ступеньки гулким эхом отзывались под сводами замка. Проведя баннерета через большую комнату, в лучшие времена служившую общей спальней для неженатых мужчин, служанка свернула в узкий проход и, наконец, остановилась.
Девушка на миг скрылась за кожаной занавеской, а потом пропустила его внутрь. 
Комната была неправильной формы, со сводчатым потолком, поддерживаемым мощными балками перекрытий. Окон в ней не было, а вся мебель сводилась к двум запыленным сундукам. Пахло сыростью и мышами.
Пока Джуди бегала за свечами, Артур успел хорошо осмотреть комнату. Его внимание привлек свёрнутый в рулон ковёр. По мнению баннерета, ковры должны были висеть на стене или крепиться к деревянным рамам, а не пылиться на полу, словно ненужная рухлядь.
 - Почему это валяется на полу? – Леменор развернул ковёр и понял, что он не окончен, хо-тя рисунок был в общих чертах намечен: сад, населенный диковинными животными и прекрасными девушками. Лица, за исключением одного, не были вытканы. Это была женщина с неестественно большими глазами, с молитвенником в руках, замершая в неестественной статичной позе.
- Кто это? – Он осветил изображение.
- Почём я знаю! -  пожала плечами служанка. Встав за спиной баннерета, слегка нахмурив лоб, она вгляделась в лицо женщины.
- Кто это, я не знаю, а этот ковёр начала прабабушка баронессы. - И шёпотом прибавила: - Говорят, её силком выдали замуж, поэтому она всю жизнь и проплакала. Старый барон был злю-щий и уморил её побоями.   
- А почему ковёр лежит здесь? Почему его не убрали?
- Ну и вопросы Вы задаёте, сеньор! Сколько себя помню, всегда он здесь лежал. Может, ес-ли госпожа велит его закончить, его на стенку повесят. Только, думаю, она к нему прикасаться не станет.
- Почему же?
- Он ей о матери напоминает. – Она снова перешла на шёпот. – Она пыталась ковер докон-чить – не успела. – Джуди всхлипнула. – Ой, какая же она добрая и красивая была, мы в ней души не чаяли! Да не уберёг Господь – поехала она как-то в деревню, а, вернувшись, захворала. Сгоре-ла-то за седмицу, на рассвете Богу душу отдала...
Восторженно описывая Беатрис Уоршел, служанка умолчала о главном, о том, что знала даже она, в ту пору совсем маленькая девочка: судьба покойной баронессы не так уж отличалась от судьбы Юлии Уоршел. Нелюбимый муж, узость его интересов (она ведь родилась в графской семье и вовсе не в глухой провинции), отсутствие развлечений... Сначала она пробовала сопротивляться, но потом сдалась. Барон молчаливо обвинил её в смерти старшего сына, ругал за «неправильное» воспитание детей; то, что она умела читать, служило ещё одним поводом к укорам. В прочем,  ей особо не на что было жаловаться: муж редко бил её, а если бил, то не до смерти.
Беатрис дала себе слово быть примерной супругой и не обращать внимания на недостатки супруга и радоваться скупым проявлениям его любви. Но смерть Найджела подкосила её. Стара-ясь забыть о своём горе, не находя должной поддержки у мужа да и боясь искать её, она стала всё чаще и чаще бывать в деревне, помогать больным крестьянам, возиться с их детьми... Вот что скрывалось за её добротой.
Удовлетворив любопытство гостя, служанка забрала лампу и опять куда-то ушла. 
Баннерет присел на сундук, проклиная голод и Джуди.
По полу пробежала крыса. Добежав до стены, она присела на задние лапки и принюхалась. Артур стукнул кулаком по столу, и крыса юркнула в щель.
Наконец служанка вернулась. 
- Эй, бестия, кто-нибудь собирается похлопотать об ужине? – угрюмо бросил Леменор.– Где тебя черти носят?!
- Сеньор, - Джуди робко жалась у стены, - я Вам что-то должна сказать, Вы только меня внимательно выслушайте.
- Что ещё? – буркнул баннерет. 
- Госпожа уж не чаяла Вас увидеть. Вы уж простите нас, грешных, что так долго Вас не впускали…
- Что значит, не чаяла? – нахмурился Артур. – Отвечай, дрянь!
- Вы её не вините… Мы ведь все поверили, что Вас убили.
- Что ты несешь?! – Он стукнул кулаком по столу.
- Даже не знаю, как и начать… - на свой страх и риск продолжала служанка, мысленно предвидя, чем может обернуться её откровенность. Вот чёртова обязанность-то! – Много чего у нас тут произошло… Господь забрал к себе господина и госпожу, его супругу то бишь. Тяжко нам пришлось, а госпоже ещё хуже. Вся извелась, аж смотреть тошно было! А тут, на наше счастье, появился граф Норинстан. Без него бы она, бедняжка, совсем пропала бы...
- Вот она, хваленая женская верность! - сквозь зубы в бешенстве процедил Артур. – Про-дажная двуличная тварь! А ведь клялась… Погоди же, я тебе всё припомню, графская сука!
- Сеньор, не говорите так! - Джуди решила принять на себя весь гнев баннерета. – Выслу-шайте меня! Госпожа не живёт во грехе с графом, она ведь порядочная и никогда бы... Граф давно помолвлен с баронессой... Словом, они поженились, и она ждёт ребёнка, - тихо выдохнула девуш-ка.
- Как ребёнка?! – Артур был в ярости. Ему хотелось на ком-нибудь выместить свою злобу, но Джуди предусмотрительно отошла подальше.
Баннерет схватил со стола канделябр и изо всех сил метнул его в стену.
Джуди громко завизжала.
- Заткнись, дрянь! – рявкнул баннерет. – Заткнись, или я сверну тебе шею!
Служанка вжала голову в плечи. Но молчать она не собиралась.
- Всё не так, как Вы думаете, сеньор! – Нужно было погасить пожар в душе баннерета, пока он не спалил всё вокруг. Одно дело, когда бьют служанку, а совсем другое – госпожу. – Сеньора ни о чём таком и не думала, тверда была, как камень. Но ведь как суров её батюшка был, поедом ее ел! Грозился в монастырь отдать, а то и вовсе от нее отказаться, если за графа не выйдет. Но госпожа терпела… А уж как граф за ней ухаживал, сколько всего доброго для нас сделал! А потом он передал, что Вы умерли. Ой, как она по Вам убивалась! Я боялась, она руки на себя наложит. Опасно тут было, крестьяне бунтовали, словом, нельзя было госпоже одной. А тут граф вернулся, помог нам. Она и согласилась выйти за него, да и он настаивал, напоминал о данном слове...
- Так, по-твоему, она не виновата? – Артур поднял покалеченный канделябр и снова запус-тил его в Джуди – на этот раз он попал в цель. – Она сука, твоя госпожа, подлая сука, такая же, как и ты!
- Смилуйтесь, сеньор, она ведь не хотела...
- Так не хотела, что завела ребёнка? – Баннерет схватил её за шиворот и ударил  головой о стену. Потеряв равновесие, Джуди упала.
- Да она за Вас каждый день молилась! – Служанка поднялась, потирая ушибленный висок. – Не виновата она, просто граф...
- Так это он её заставил?
Чувство самосохранения и желание спасти не родившегося ребёнка графини заставили Джуди кивнуть.   
- Мерзавец, он всё-таки опередил меня! А куш-то неплох, - подумалось ему. – Мальчишка-барон не в счёт, он всё быстро приберёт к рукам. Вышла замуж и ждёт ребёнка... Ладно, по край-ней мере, не бесплодна. Значит, граф так долго тянул с женитьбой не из-за этого. Но что толку-то! Хотя, не всё ещё потеряно.
- Надеюсь, больше ничего? – Он пристально посмотрел на  Джуди.
- Ничего, сеньор.
- Она выйдет?
- Не знаю, сеньор. Пойду, спрошу.
Воспользовавшись возможностью, она выскользнула вон, подальше от побоев и канделяб-ра.
- Я его недооценивал. Дурак, нужно было раньше думать! - Зависть быстро перерастала в ненависть, и он с лёгкостью, без зазрения совести, обливал грязью имя счастливого соперника. – Весь в своих вонючих валлийских предков, колдунов и душегубов! Взять хотя бы  резню у Лайд-хема. Как он посмел посвататься к моей Жанне? Ничего, он больше не появится в Уорше. Клянусь Святым Георгом, его ребёнок не увидит отца, этому выродку не достанутся золотые горы, которые по праву принадлежат мне! Лучше бы ему вообще не рождаться. Ничего, дорогой, я смогу сделать из тебя бастарда!
Край занавески дрогнул, из-за неё робко выглянула женщина. Она сделала несколько роб-ких шагов и замерла, рассматривая мужчину. Артур её не видел: он сидел к ней спиной и, вперив взгляд в стену, корил себя за то, что упустил возможность жениться на баронессе Уоршел.
На стену упала тень; он вздрогнул и обернулся.
Женщина потеряла сознание. К ней тут же бросила ожидавшая за занавеской Джуди и, за-причитав: «Я же говорила, не нужно было идти!», попыталась привести её в чувство.
- Больно, больно! – очнувшись, прошептала Жанна. Она попыталась сесть, но, вскрикнув, упала обратно.
- Да что стоите, как истукан, помогите мне! – крикнула служанка оторопевшему баннерету.
Артур в нерешительности сделал несколько шагов и остановился. Он смотрел  на Жанну и не узнавал её с этим страдальческим выражением лица, скрючившимися от боли пальцами, чётко проступившими скулами. Боже, как же она изменилась!
- Берите её на руки и скорее несите в спальню. Я покажу дорогу. И ни слова ей не говорите. Ради её жизни, умоляю, сеньор!
Баннерет покорно поднял Жанну и пошёл вслед за огоньком лампы Джуди.
Из спальни она его выгнала, велев не слишком шуметь внизу. Уходя, он краем глаза заме-тил на простынях несколько капель крови.
Снова увидеть Жанну ему удалось только на третий день. Графиня лежала на постели; в воздухе стоял тяжёлый запах благовоний. Джуди, сидевшая у изголовья больной, обтирала ей вис-ки холодной водой.
Баннерет не решался подойти к ней, заговорить, опасаясь нового обморока, и терпеливо ждал, когда она заговорит первой.
Графиня провела рукой по лбу и пристально посмотрела на Артура, словно желая ещё раз удостовериться, что перед ней человек, а не призрак. Она боялась поверить и не хотела верить. Тогда, ночью, Жанна ожидала увидеть дерзкого незнакомца, посмевшего назваться его именем, а увидела … Это был он, с этим ничего не поделаешь. Живой.
 Выставив служанку, она засыпала его вопросами:
- Господи, почему Вы не подавали о себе вестей так долго? Где Вы были? Я ведь считала Вас погибшим…
- Знаю. - Он занял место Джуди. – Ваша болтливая служанка всё мне рассказала.
- Но почему? Ни одной весточки…
- Мне некого было послать к Вам.
- Некого? – покачала головой Жанна.
- Конечно! Мы же гоняли валлийцев по холмам. Да я и сейчас с трудом смог к Вам вы-браться. И то не один, а со своим копьём, которое, между прочим, нужно накормить.
- Да-да, конечно! - Как это мерзко, говорить сейчас, в такую минуту, о еде, так же мерзко, как было у неё сейчас на сердце. И опять эти противоречивые чувства! – Разве мои слуги не кор-мили Вас?
- Кормили, но каким-то варевом. Надеюсь, сегодня обед будет обильным и сытным.
- Я исправлю их ошибки. Простите, я не смогу спуститься к Вашим товарищам, - грустно улыбнулась графиня. 
- Да, в Вашем положении так будет лучше, - сухо согласился он и спросил: – Уорш теперь принадлежит Вашему мужу?
- И да, и нет. - Она в недоумении посмотрела на него. – У отца остался малолетний сын, мой брат Элджернон.
- Вашего отца убили?
- Да. – Жанна плотно сжала губы.
- Где?
- Не знаю. Где-то там, в горах. 
- Когда он погиб? – нахмурился баннерет.
- В начале лета.
- В начале лета… И, не сняв траура, Вы успели выйти замуж?
- Прошу, не будем об этом! – На её глазах навернулись слёзы. – А Вы? Вы хоть раз вспом-нили обо мне за все эти месяцы?
- Да я и не забывал Вас, чёрт побери, надеялся на скорую встречу, не зная, что Вы...
- Что я? Я ждала Вас, проплакала все глаза... 
- Как бы не так! Вы вероломно любезничали с графом Норинстаном.
- Как Вы можете! - Сердце бешено стучало, щёки пылали. – Прошлой зимой уехал отец, и я впервые узнала, что такое одиночество. Но тогда, поверьте, я и не помышляла о браке с графом Норинстаном! После смерти батюшки, граф появился снова. Сначала я по-прежнему была холод-на с ним, но потом… Он был так добр, так мил – и, главное, заботился обо мне... Мне так нужно было чьё-то участие! Больше мне нечего Вам сказать.
 - Уходите! – вздохнув, попросила графиня. – Элсбет накормит Вас обедом.
               
   *        *        *

Чтобы попасть на кухню, нужно было пройти через нижний зал. Когда Джуди наконец-то решилась проскользнуть за новой порцией отвара для госпожи, пьяное веселье было в самом раз-гаре, а Леменора за столом уже не было.
При виде хорошенькой девушки пьяные оживились.
- Эй, красотка, иди к нам! – заулюлюкали они. – Смотрите-ка, она благородную из себя корчит!
- Проучим её? – подхватили другие.
Несколько человек проворно оторвались от кувшинов с элем и, покачиваясь от хмеля,  на-правились к служанке. Сидевшие за столом поддерживали их задиристой бранью.
Девушка перекрестилась и со всех ног бросилась обратно, но дорогу ей преградил дород-ный мужчина в расстегнутой рубахе.
- Ишь, какая спесивая! Гляньте – а она ведь боится! Люблю, когда меня бояться! – крякнул он и схватил Джуди за руку. Больно укусив его, она сумела отскочить к стене. – У, ведьма! Ниче-го, мы её укротим, не будь я Томас Белфор!
- Держи её за руки, а я пощупаю её под юбкой, - посоветовал человек с изрытым оспой ли-цом.
- Как бы не так, я первый!
Широко расставив руки, Томас Белфор пошёл на Джуди. Она ударила его ниже пояса и ри-нулась вон. Томас оказался быстрее и повалил её на пол.
- Налетай, ребята, на всех хватит! – крикнул он.
- Поосторожнее, Белфор, ничего ей не сломай!
Человек с оспинами на лице остановился перед беспомощно барахтавшейся служанкой и ударил её башмаком:
- Будешь меня помнить, сучья дочь! 
Джуди мысленно пожелала ему свернуть себе шею. Ей пришлось смириться с ролью бес-платного развлечения подвыпивших наёмников.
Когда Томас Белфор и его рябой товарищ по очереди удовлетворили желания плоти, они наперебой начали расхваливать свою добычу другим, предлагая и им с удовольствием провести время.
Несчастную Джуди подняли и притащили к столу. Белфор неосторожно разорвал ей на плече рубашку, а потом, немного подумав, обеими руками рванул её на себя. Желая показать, что она приличная женщина, а не какая-то там шлюха из пивной, служанка двинула ему локтем в жи-вот и прикрыла грудь руками. Разъярённый Белфор хотел дать ей кулаком в челюсть, но был ос-тановлен человеком с козлиной бородкой:
- Хватит на сегодня. Отпусти её! 
Заметив недовольство сотрапезников, он объяснил:
- Зачем вам эта девчонка? Белфор, наверняка, выжил её до дна. Тут ещё много цыпочек, на всех хватит! А эта теперь что тряпка… Умерьте свой пыл, а то она нажуется хозяйке, а она – бан-нерету. Ну, нужно вам, чтобы Леменор выпустил из Вас пару галлонов крови?
Томас Белфор толкнул Джуди на пол, велев кланяться и благодарить сэра Гейшби. Не веря своему счастью, она что-то путано пролепетала, отвесила несколько низких поклонов и убежала, сопровождаемая взрывом пьяного хохота.
Приведя себя в порядок, Джуди отнесла отвар госпоже, ни словом не обмолвившись о слу-чившимся. Переодевшись, она окольным путём выбралась во двор.
Редкие порывы ветра сдували с крыш крупные хлопья снега.
Мимо прошёл конюх с ведром воды; служанка окликнула его, спросила, не знает ли он, где Метью.
- Почем я знаю! Может, на кухне, может, на сеновале, может, забрел куда. 
Она отыскала его в конюшне, где монотонно хрустели кормом лошади. Лестница, ведущая на сеновал, была в дальнем углу; подойдя ближе, Джуди услышала доносившийся сверху смех. Среди голосов она узнала голос Метью.
Девушка крикнула его. Всклокоченная голова конюшего свесилась вниз. Джуди попросила его спуститься.
- Давно ж я тебя не видела, Метью!
- Соскучилась? – улыбнулся он.
- Не больно-то.
- А чего пришла?
- Да так… Посмотреть, жив ли.
- Жив, как видишь.
- Я думала, что ты мне обрадуешься, приголубишь...
- А я, что, не рад?
- Рад, как же! Ты с дружками своими выпиваешь, а обо мне даже не спросил.
- Перестань, Джуди!
- Тогда почему не зашёл? Я ведь ждала…
- Дела у меня были.
- Ах, дела у него? Попойка, так и скажи! Пьете, жрёте здесь.. Да ну тебя к чёрту, Метью!
- Ты чего? – не понял он.
- Чего-чего? Ухожу я. И больше не вернусь, ты меня знаешь…