Апартеид. Часть VII. Арго

                Арго


    Ким пошел (по ту сторону стены) к ручью, ручей через несколько сот метров впадал в сонное озеро. Ким обошел его и поднялся на небольшую сопку. Показалось, что вдалеке, на линии горизонта, течет река.
    –Что ж, рискну сделать переход. Если что – хватит сил вернуться. От воды уходить нельзя. Но где же эти… морлоки промышляли? Там должны быть люди. А вдруг – такое же зверье?..
    Ким вернулся к озеру, насобирал огромную груду сухих веток, камышей и травы и наелся, наконец-то, от души печеной курятиной и картофелем. Прилег на охапке травы.
    –В дикой жизни – свои прелести. Лишь бы те прелести не успевали приедаться.
    Хворосту хватало, Ким хорошо выспался и рано утром скорым шагом двинул в сторону предполагаемой реки. Остатки мяса и картошки съел, тяжелый ранец решил не брать, оставшиеся сырые клубни сложил в мешок, брошенный убежавшими… Ким никак не хотел назвать их людьми: чувство непонятного гадливого страха не отпускало его
    И в полдень уже сидел на песчаном бережке довольно широкой реки, берега заросли густым кустарником, кое-где возвышались высоченные тополя. Рыбы ему наловить не удалось, но река вознаградила Странника по Звездам изобилием раков, так что обед у него случился королевский.
    –Идти плохо, – размышлял Ким, – вот если бы хоть дрянненькую лодчонку!
    Но откуда взяться лодке? И Ким часа четыре обшаривал берег, пока не нашел несколько небольших сухих стволов. На следующее утро нарезал веток ивняка, связал стволы и выстрогал два длинных прямых шеста. Набросал на неровную палубу «Арго» (так было окрещено сомнительное и ненадежное плавсредство) веток и осторожно оттолкнулся от песчаной кромки. Пробирался вдоль берега, подальше от стрежня, где шесты не доставали бы дна.
    Два дня блистательный «Арго» карабкался вдоль заросшего берега; картофель съелся подчистую, и если бы не раки (а их, на счастье, водилась прорва), команде корабля пришлось бы голодать.
    –Где же эти недочеловеки грабили огороды? Местность – чудная, река – чистая, а ни души. И на воде – ни малейшего мусора, ни пятнышка мазута. Да и на вкус – никакого вина не надо. Факты более чем настораживающие.
    На третьи сутки плавания берег развернулся величественной поймой, зоркие глаза Кима высмотрели за ее окраиной несомненные признаки цивилизации – нечто похожее на сельскохозяйственные угодья. Путешественник тщательно закрепил плот и по роскошной отаве отправился на разведку.
    Да, самые, что ни на есть, доподлинные овощные плантации. Глаза разбегались при виде чудесно возделанных рядов помидоров, огурцов, корнеплодов. Ким с вожделением нагнулся над большим розовым помидором и вдруг беспомощно замер.
    –Ким, Ким!.. Один из ведущих физиков планеты!.. Чемпион Олимпийских игр!.. Ныне – обиратель чужих огородов!.. Катя, как низко пал твой муж!
    Ким без устали ёрничал перед самим собой, чтоб так заглушить темное пламя страха. Ибо душа угадывала истину, хоть и затаптывала ее изо всех сил.
    Обтер помидор и запустил в него свои крепкие зубы.
    Часа через два показалась необычная магистраль: мощные столбы поддерживали две толстые блестящие трубы, прямая, как стрела, линия труб тянулась от горизонта к горизонту. Чутье физика подсказало, что это энергетическая магистраль, наверняка сверхпроводящая. А чуть далее – чудесный поселок, более похожий на кемпинг. Крохотные домики среди газонов и цветников, прихотливо разбросанные группки березок и голубых елей. Фигурки туземцев в разноцветных ярких одеяниях.
    –На тех выродков не похожи, но все же… – Ким прятался за опорой. – Осторожность не помешает. Впрочем – если я поплыву дальше, то куда приплыву? Да и смерть как хлеба и молока хочется.
    Критически осмотрел свое грязное и местами рваное одеяние, потер подбородок и щеки.
    –Можно считать, что это не щетина, а короткая борода. А борода мне идет. Попробовать подбрить ножом на шее и щеках.
    Ким постоял еще немного и решительно повернул к реке, к своему хилому «Арго». По пути сорвал несколько помидоров и огурцов, пучок лука. Все съел на ходу. Походил вдоль берега, нашел выход мягкой светлой глины и сначала перетер и прополоскал всю свою одежду, затем вымылся сам, с головы до ног, ругаясь и отплевываясь от первобытного мыла. Брюки и рубашка сохли на траве, сам Ким бродил вдоль берега в совершеннейшем дезабилье, ожидая, пока высохнет голова и все его жалкое тряпье. Бороду подбрить не получилось: ножи сильно затупились.
    Уже вечерело, когда Ким отправился к кемпингу. Плот спрятал в кустах, там же оставил все свое нехитрое имущество, ножи, пистолет и зажигалки. В густых сумерках он уже стоял у той же гигантской опоры и смотрел на поселок. Там мелькали огни, звучала отдаленная музыка, музыка настоящая, но непривычная для слуха.
    Губы у Кима пересохли.
    –Иди, Ким, иди же!..
    Ноги словно окаменели.
    –Иди, Ким!!
    С трудом шагнул раз, два, три…